Помимо торговли в рядах давали и самые разнообразные представления – в 1896 г. газеты сообщали о том, что там находится «самый большой паноптикум Шульце-Беньковского в двух этажах при электрическом освещении», в котором в числе других редкостей показывались «татуированная пара г. Франк и г-жа Эмма де Бург из Америки, имеющие на теле более 400 разных рисунков», а также «самый большой великан» и «самый маленький лилипут». Выступала и «известная красавица девица Саламбо со своими 25-тью дрессированными собаками». Осенью 1897 г. открылся другой паноптикум, в котором показывались лилипуты, сросшиеся близнецы, человек-гумми, растягивавший свою кожу от 10 до 16 вершков, а также и еще одно чудо: «…ежедневно от 2-х час. до 10 час. через каждый час демонстрируется „СИНЕМАТОГРАФ“, имеющий громадный успех во всем свете. За вход в музей паноптикума с правом видеть синематограф – 20 коп., дети – 10 коп., благотворительный сбор – 2 коп. Анатомическое отделение для взрослых с картиной „Нана“. Дамам по пятницам объясняет акушерка – приплачивается по 15 коп. Музей открыт с 10 час. утра до 10 час. вечера». В рядах на фотографической выставке находилась чудесная новинка – «фотограф-автомат, делающий моментальные снимки при помощи магния: стоит только просунуть в отверстие монету, и через несколько секунд вы получите ваш портрет».
Здесь же, в Верхних торговых рядах, 26 декабря 1897 г. открылся и первый в России «электрический театр» – так назывался тогда кинотеатр. Вход в него был в центре главного фасада, за памятником Минину и Пожарскому. Самой большой популярностью пользовались трюковые и документальные картины.
Верхние торговые ряды представляли собой не только обширные и удобные торговые помещения, но и значительный культурный центр: в его залах регулярно проводились выставки, концерты, конгрессы. В 1895 г. тут заседал II съезд зодчих, а в 1897 г. собрался подготовительный комитет Международного съезда врачей, и, по словам участника его, «приезжие гости-иностранцы очень интересовались этим громадным пассажем». Сам съезд заседал в Манеже, а здесь во всех галереях и незанятых помещениях устроили вечер для делегатов (среди которых были и всемирно известные светила – Вирхов и Ломброзо), играли два оркестра и три хора – русский, малороссийский и казачий, устроили выставку собрания Брокара, в коридорах поставили пальмы и лавровые деревья, громадные столы с кушаньями, щиты с электрическими огнями, изображающими императорские инициалы, и, «несмотря на громадное количество публики, в рядах особенной тесноты не наблюдалось».
В центре рядов со стороны Красной площади, в подвале, находился известный всей Москве ресторан «Мартьяныч», интерьеры которого проектировал известный архитектор И.А. Иванов-Шиц в стиле модерн (рисунки его сохранились в фондах Московского музея архитектуры). В центре зала стоял большой аквариум, где плавали живые рыбы – посетители вылавливали их сачками и тут же посылали на кухню. Сохранилось много воспоминаний о «Мартьяныче» в Верхних торговых рядах. Это был весьма популярный ресторан, особенно среди торгового люда: тут заключались миллионные сделки, проходили важные переговоры. Интересно, что ресторан не был дорогим: в объявлениях оповещалось, что ужин из трех блюд с бокалом шампанского стоил один рубль, и, как писали в сообщении об открытии ресторана в начале 1896 г., «любители хорошего тонкого пива найдут в новом ресторане нечто небывалое в Москве: кружку превосходного пива за пять копеек». Кухня ресторана была замечательной: по воспоминаниям, «„Мартьяныч“ славился, как „Тестов“ расстегаями, а „Егоров“ блинами, обилием хорошего приготовления блюд, а главное – дешевизной. На полтинник-рубль у „Мартьяныча“ можно было наесться так, что „нечем дышать“. Дешевизна привлекала к „Мартьянычу“ учащуюся молодежь – студентов и курсисток. В Татьянин день у него бывало настоящее столпотворение». Именно в этом ресторане встретились представители студенческой любительской труппы с Вахтанговым, что послужило началом создания знаменитого вахтанговского театра.
С популярным рестораном связана история, взволновавшая всю Москву, – газеты сообщили, что 9 марта 1911 г. владелец ресторана Петр Николаевич Мартьянов был убит своим сыном.
Выставки, конференции, встречи, рестораны да и вся торговля исчезли из Верхних торговых рядов с приходом советской власти. Все мало-мальски большие помещения захватывались размножавшейся с необыкновенной быстротой новой бюрократией. В отлично приспособленных для торговли рядах обосновался Народный комиссариат продовольствия и еще множество других контор, однако вскоре новая власть поняла, что она может быть сметена исстрадавшимся и изголодавшимся народом и военный коммунизм, основанный на принудительном труде и распределении, потерпит сокрушительный крах. Пришлось допустить столь ненавистный капитализм: тогда, как по мановению волшебной палочки, везде появились давно забытые продукты, магазины наполнились товарами, всюду закипела жизнь. В здании бывших Верхних торговых рядов Ленин решил открыть «междуведомственный» государственный универсальный магазин (ГУМ) и 1 декабря 1921 г. подписал соответствующее постановление. В здание вернулась торговля, а Маяковский тут же накропал стишок «по случаю»:
В этом здании проходило прощание с женой Сталина Надеждой Аллилуевой, покончившей жизнь самоубийством в ночь с 8 на 9 ноября 1932 г. после праздничного вечера в Кремле. Тело ее обнаружила экономка семьи на следующее утро, рядом лежал пистолет «вальтер». Причиной были, вероятно, и семейные, и общественные разногласия. Она оставила после себя письмо, но его сразу же уничтожили. Тело Аллилуевой 9 ноября перенесли в здание ГУМа, где в большом зале состоялось прощание с ней. Был Сталин, он подошел к открытому гробу молодой жены, вдруг оттолкнул его обеими руками, отвернулся и ушел – он посчитал ее самоубийство предательством по отношению к себе.
В главной газете того времени – «Правде» – поместили некролог, где написали, что «умер молодой, скромный и преданный боец великой большевистской армии. Умер в пути, в походе. На учебе», и, конечно, ни слова о самоубийстве, хотя партийным функционерам и сообщили истинную причину. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище.
В здании бывших Верхних торговых рядов находилась радиостудия, откуда передавались репортажи о событиях на Красной площади, ежегодных парадах и демонстрациях.
В 1930-х гг. Сталин решил полностью перестроить Москву, и Красная площадь занимала в этих планах немаловажную роль. Ансамбль площади был бы полностью разрушен, если бы осуществились эти геростратовские планы. Предполагалось снести Верхние торговые ряды и на их месте воздвигнуть дом Наркомтяжпрома (Народного комиссариата тяжелой промышленности) – огромный, состоящий из нескольких объемов, связанных мостами на высоте многих десятков этажей (проект А. и В. Весниных). Строительство по этому проекту, а также и другим, подобным ему, полностью подавило бы Кремль и уничтожило ансамбль Красной площади. Тяжелая война, восстановление разрушений, нанесенных ею, отодвинули воплощение этих проектов, а после смерти Сталина от этих амбициозных проектов отказались вовсе.
Одной из зримых примет освобождения от мертвящей власти диктатора было возвращение торговли в здание рядов на Красной площади. Уже в августе 1953 г., то есть менее через полгода после его кончины, в правительстве обсуждался вопрос об открытии ГУМа. Конечно, нашлись те, которые резко возражали. «Вы подумайте, что нам предлагают, – вещал один из влиятельных партийцев тогда, – открыть торговлю на Красной площади. Универмаг привлечет массу народа, проехать и пройти будет трудно, площадь потеряет свой величавый вид». Но его не послушали, и в декабре того же года, почти под самый Новый год, ГУМ открылся, и, помнится, это событие очень живо обсуждалось и одобрялось москвичами.
В последние годы правления коммунистов ГУМ был местом буквально паломничества со всех концов огромной империи. Еще перед открытием магазина выстраивались огромные очереди, а с открытием люди мчались в заранее облюбованные секции в надежде захватить дефицитный товар. Но в ГУМ направлялись и другие покупатели, заранее уверенные в том, что они приобретут нужный товар. На третьем этаже ГУМа находилась спецсекция, в которой «отоваривались» избранные из числа особо доверенных коммунистов. Рассказывают, что однажды строгий блюститель коммунистической идеологии Суслов решил закрыть ГУМ ввиду того, что уж больно неприглядное зрелище он представлял: очереди, очереди и еще раз очереди, отнюдь не украшавшие образ будущего всего человечества. Уже назначили сроки, и продавцы ГУМа засобирались в другие торговые места, но случилось так, что супруга Брежнева посетила спецсекцию и поинтересовалась, почему это у всех такие постные лица, а ей ответили, что скоро все закроют. В тот же день она пожаловалась генсеку. Брежнев под конец ближайшего заседания Политбюро, ни к кому специально не обращаясь, сказал: «Тут еще какой-то дурак решил ГУМ закрыть…» Вся затея была оставлена.
Теперь ГУМ превратился в акционерное общество, сдающее отдельные секции дорогим, престижным торговым фирмам.
Средние торговые ряды
Покровский собор (храм Василия Блаженного)
Здесь же, в Верхних торговых рядах, 26 декабря 1897 г. открылся и первый в России «электрический театр» – так назывался тогда кинотеатр. Вход в него был в центре главного фасада, за памятником Минину и Пожарскому. Самой большой популярностью пользовались трюковые и документальные картины.
Верхние торговые ряды представляли собой не только обширные и удобные торговые помещения, но и значительный культурный центр: в его залах регулярно проводились выставки, концерты, конгрессы. В 1895 г. тут заседал II съезд зодчих, а в 1897 г. собрался подготовительный комитет Международного съезда врачей, и, по словам участника его, «приезжие гости-иностранцы очень интересовались этим громадным пассажем». Сам съезд заседал в Манеже, а здесь во всех галереях и незанятых помещениях устроили вечер для делегатов (среди которых были и всемирно известные светила – Вирхов и Ломброзо), играли два оркестра и три хора – русский, малороссийский и казачий, устроили выставку собрания Брокара, в коридорах поставили пальмы и лавровые деревья, громадные столы с кушаньями, щиты с электрическими огнями, изображающими императорские инициалы, и, «несмотря на громадное количество публики, в рядах особенной тесноты не наблюдалось».
В центре рядов со стороны Красной площади, в подвале, находился известный всей Москве ресторан «Мартьяныч», интерьеры которого проектировал известный архитектор И.А. Иванов-Шиц в стиле модерн (рисунки его сохранились в фондах Московского музея архитектуры). В центре зала стоял большой аквариум, где плавали живые рыбы – посетители вылавливали их сачками и тут же посылали на кухню. Сохранилось много воспоминаний о «Мартьяныче» в Верхних торговых рядах. Это был весьма популярный ресторан, особенно среди торгового люда: тут заключались миллионные сделки, проходили важные переговоры. Интересно, что ресторан не был дорогим: в объявлениях оповещалось, что ужин из трех блюд с бокалом шампанского стоил один рубль, и, как писали в сообщении об открытии ресторана в начале 1896 г., «любители хорошего тонкого пива найдут в новом ресторане нечто небывалое в Москве: кружку превосходного пива за пять копеек». Кухня ресторана была замечательной: по воспоминаниям, «„Мартьяныч“ славился, как „Тестов“ расстегаями, а „Егоров“ блинами, обилием хорошего приготовления блюд, а главное – дешевизной. На полтинник-рубль у „Мартьяныча“ можно было наесться так, что „нечем дышать“. Дешевизна привлекала к „Мартьянычу“ учащуюся молодежь – студентов и курсисток. В Татьянин день у него бывало настоящее столпотворение». Именно в этом ресторане встретились представители студенческой любительской труппы с Вахтанговым, что послужило началом создания знаменитого вахтанговского театра.
С популярным рестораном связана история, взволновавшая всю Москву, – газеты сообщили, что 9 марта 1911 г. владелец ресторана Петр Николаевич Мартьянов был убит своим сыном.
Выставки, конференции, встречи, рестораны да и вся торговля исчезли из Верхних торговых рядов с приходом советской власти. Все мало-мальски большие помещения захватывались размножавшейся с необыкновенной быстротой новой бюрократией. В отлично приспособленных для торговли рядах обосновался Народный комиссариат продовольствия и еще множество других контор, однако вскоре новая власть поняла, что она может быть сметена исстрадавшимся и изголодавшимся народом и военный коммунизм, основанный на принудительном труде и распределении, потерпит сокрушительный крах. Пришлось допустить столь ненавистный капитализм: тогда, как по мановению волшебной палочки, везде появились давно забытые продукты, магазины наполнились товарами, всюду закипела жизнь. В здании бывших Верхних торговых рядов Ленин решил открыть «междуведомственный» государственный универсальный магазин (ГУМ) и 1 декабря 1921 г. подписал соответствующее постановление. В здание вернулась торговля, а Маяковский тут же накропал стишок «по случаю»:
С концом НЭПа надобность в крупных торговых магазинах исчезла, да и коммунистам было невмоготу наблюдать неуправляемые толпы людей на столь режимном месте, и по настоянию НКВД торговлю в здании на Красной площади прикрыли: там опять поселились различные советские учреждения, и в их числе, к примеру, такие экзотические организации, как Жертервен (Всесоюзное общество содействия жертвам интервенции) или дышавшее уже на ладан Общество бывших российских солдат 1-й и 2-й особых дивизий во Франции.
Все, что требует
желудок,
тело
или ум —
все человеку
предоставляет ГУМ.
В этом здании проходило прощание с женой Сталина Надеждой Аллилуевой, покончившей жизнь самоубийством в ночь с 8 на 9 ноября 1932 г. после праздничного вечера в Кремле. Тело ее обнаружила экономка семьи на следующее утро, рядом лежал пистолет «вальтер». Причиной были, вероятно, и семейные, и общественные разногласия. Она оставила после себя письмо, но его сразу же уничтожили. Тело Аллилуевой 9 ноября перенесли в здание ГУМа, где в большом зале состоялось прощание с ней. Был Сталин, он подошел к открытому гробу молодой жены, вдруг оттолкнул его обеими руками, отвернулся и ушел – он посчитал ее самоубийство предательством по отношению к себе.
В главной газете того времени – «Правде» – поместили некролог, где написали, что «умер молодой, скромный и преданный боец великой большевистской армии. Умер в пути, в походе. На учебе», и, конечно, ни слова о самоубийстве, хотя партийным функционерам и сообщили истинную причину. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище.
В здании бывших Верхних торговых рядов находилась радиостудия, откуда передавались репортажи о событиях на Красной площади, ежегодных парадах и демонстрациях.
В 1930-х гг. Сталин решил полностью перестроить Москву, и Красная площадь занимала в этих планах немаловажную роль. Ансамбль площади был бы полностью разрушен, если бы осуществились эти геростратовские планы. Предполагалось снести Верхние торговые ряды и на их месте воздвигнуть дом Наркомтяжпрома (Народного комиссариата тяжелой промышленности) – огромный, состоящий из нескольких объемов, связанных мостами на высоте многих десятков этажей (проект А. и В. Весниных). Строительство по этому проекту, а также и другим, подобным ему, полностью подавило бы Кремль и уничтожило ансамбль Красной площади. Тяжелая война, восстановление разрушений, нанесенных ею, отодвинули воплощение этих проектов, а после смерти Сталина от этих амбициозных проектов отказались вовсе.
Одной из зримых примет освобождения от мертвящей власти диктатора было возвращение торговли в здание рядов на Красной площади. Уже в августе 1953 г., то есть менее через полгода после его кончины, в правительстве обсуждался вопрос об открытии ГУМа. Конечно, нашлись те, которые резко возражали. «Вы подумайте, что нам предлагают, – вещал один из влиятельных партийцев тогда, – открыть торговлю на Красной площади. Универмаг привлечет массу народа, проехать и пройти будет трудно, площадь потеряет свой величавый вид». Но его не послушали, и в декабре того же года, почти под самый Новый год, ГУМ открылся, и, помнится, это событие очень живо обсуждалось и одобрялось москвичами.
В последние годы правления коммунистов ГУМ был местом буквально паломничества со всех концов огромной империи. Еще перед открытием магазина выстраивались огромные очереди, а с открытием люди мчались в заранее облюбованные секции в надежде захватить дефицитный товар. Но в ГУМ направлялись и другие покупатели, заранее уверенные в том, что они приобретут нужный товар. На третьем этаже ГУМа находилась спецсекция, в которой «отоваривались» избранные из числа особо доверенных коммунистов. Рассказывают, что однажды строгий блюститель коммунистической идеологии Суслов решил закрыть ГУМ ввиду того, что уж больно неприглядное зрелище он представлял: очереди, очереди и еще раз очереди, отнюдь не украшавшие образ будущего всего человечества. Уже назначили сроки, и продавцы ГУМа засобирались в другие торговые места, но случилось так, что супруга Брежнева посетила спецсекцию и поинтересовалась, почему это у всех такие постные лица, а ей ответили, что скоро все закроют. В тот же день она пожаловалась генсеку. Брежнев под конец ближайшего заседания Политбюро, ни к кому специально не обращаясь, сказал: «Тут еще какой-то дурак решил ГУМ закрыть…» Вся затея была оставлена.
Теперь ГУМ превратился в акционерное общество, сдающее отдельные секции дорогим, престижным торговым фирмам.
Средние торговые ряды
Средние торговые ряды находятся между Ильинкой и Варваркой, по одной линии с Верхними. Средними они назывались потому, что располагались между Верхними и Нижними. Средние ряды, так же как и Верхние, состояли из нескольких построек, разделявшихся проходами, но характер торговли здесь отличался от Верхних: если там издавна преобладала розничная мануфактурная, галантерейная, ювелирная торговля, то в Средних торговали оптом, и притом часто «тяжелым» товаром, то есть москательным, кожевенным, свечным, кузнечным и прочим, в том же роде, хотя и с многими исключениями. Средние ряды разделялись двумя поперечными и шестью продольными проходами, имевшими, так же как и Верхние, свои названия: Медный, Москательный, Скобяной, Зеркальный, ряд Фряжских питейных погребов. Но, правда, не всегда название соответствовало продаваемым товарам: так, в Зеркальном ряду торговали в основном хлопчатобумажными и шелковыми тканями, в Большом Юхотном (юхть, или юфть, – кожа) ряду кроме кож торговали также тканями, а в ряду Фряжских погребов было всего два погреба, все же остальное место занимали лавки с чаем и сахаром.
Так же как и Верхние, Средние торговые ряды после пожара 1812 г. пришлось прикрывать новым фасадом. Предполагается, что проект его также принадлежит Осипу Бове. Здание рядов было выстроено в классическом стиле с колонными портиками в угловых частях здания, а так как оно было расположено на крутом склоне, то новый фасад состоял из двух частей, соединенных двухэтажной вставкой с плоским рустованным фасадом и развитым антаблементом. Здание Средних рядов дожило, как и соседнее Верхних, до начала 90-х гг. XIX столетия, когда наступила пора его перестраивать из-за ветхости и неприспособленности к все более и более развивающейся торговле. В архивах сохранилось много сообщений властей о положении в рядах. Вот одно из них, адресованное московским обер-полицмейстером генерал-губернатору: «В… Зеркальном ряду Средних торговых рядов одна стена, выходящая в самый ряд, вследствие ветхости до такой степени уклонилась от вертикального положения, что грозит падением». Так же как в Верхних, в Средних рядах было опасно находиться – они, как писали в отчетах разные комиссии, «грозили общественным бедствием». Многие владельцы этих лавок не хотели расставаться с обжитыми местами, и только императорским указом 30 мая 1889 г. «об отчуждении в пользу города тех участков средних торговых рядов… которые не будут добровольно уступлены акционерному обществу сих рядов» заставили их согласиться на новое строительство.
Конкурс на новое здание объявлять не стали, а зная способности и умение архитектора Р.И. Клейна разрешать технические трудности и учитывая то, что он получил вторую премию на конкурсе Верхних торговых рядов, обратились к нему.
Для автора Средних торговых рядов было важно согласовать их облик с начатым ранее зданием Верхних, для чего архитектор предусмотрел примерно ту же высоту, те же членения, пропорции и примерно ту же декорацию фасадов. Можно уверенно предположить, что Клейн, ввиду близкого соседства храма Василия Блаженного, не желая соревноваться с ним, хотел сохранить его ведущую роль, оставляя за своим творением лишь роль нейтрального фона. Ему также пришлось разделить фасад на две части – одна, ближайшая к Ильинке и выходящая на Красную площадь, изобильно обработана деталями в том же стиле, что и здание Верхних рядов, а другая, ближе к Варварке и смотрящая на храм Василия Блаженного, оформлена существенно скромнее, но в том же стиле. Архитектор блестяще разрешил многочисленные трудности проекта и строительства, которые создавала очень покатая местность: надо было избежать каких-либо ступеней, крутых подъемов и спусков – ведь предполагалось торговать «тяжелыми» товарами. При подготовке котлована было сделано несколько интересных археологических находок, но, к сожалению, не специалистами: по Москворецкому проезду на глубине 3 м обнажилась деревянная мостовая, найдены монетные клады, в особенности медные монеты времени царя Михаила Федоровича, в Хрустальном переулке – остатки деревянных домов и колодцев. Императорское археологическое общество озаботилось состоянием близко расположенного собора Василия Блаженного и просило в письме за подписью председателя графини П.С. Уваровой и секретаря В. Трутовского «быть осторожным при сломке старой постройки, ибо всякое сотрясение почвы может угрожать значительною опасностью собору, который, как здание древнее, не может похвастаться особою крепостью и прочностию своих стен».
На время строительства нового здания купцы получили возможность торговать во временных рядах, построенных вдоль Кремлевской стены на Васильевской площади.
Как правило, даты строительства нового здания Средних торговых рядов в литературе приводятся с ошибками: так, в первом томе монументального издания «Памятники архитектуры Москвы» утверждается, что они строились с 1889 по 1891 г., но, судя по газетам того времени и архивным данным, закладка производилась в июле 1890 г., к «разбивке» старых рядов приступили в октябре того же года, через год газеты сообщали о «строящихся рядах», а в декабре 1892 г. все уже было построено, однако отделка и приспособление продолжались довольно долго, и только 21 февраля 1894 г. состоялась торжественная церемония освящения Средних рядов. На ней присутствовали великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Федоровной и московские высшие чины, которых встречали в большой двусветной зале над главным входом напротив Лобного места. На празднике отмечалось, что «роскошные, подобные дворцам» здания Верхних и Средних торговых рядов являют собой всероссийскую выставку русской торговли и промышленности.
В плане Средние торговые ряды представляют собой неправильной формы замкнутый четырехугольник, внутри которого располагаются четыре отдельных корпуса с широкими проездами между ними, под которыми, в свою очередь, проложены подземные проезды. В отличие от Верхних тут нельзя было применить систему пассажей, так как при торговле тяжелыми и объемными товарами необходимо было предусмотреть отдельные подъезды к каждому помещению. Стоимость строительства составила 2 миллиона 800 тысяч рублей.
Обычно пишут, что в Средних рядах продавались только «тяжелые» товары – москательные, металлические и прочие в том же роде, но если судить по описанию рядов, опубликованному в «Русском альбоме» в 1894 г., то там велась торговля чаем, по Хрустальному переулку – писчебумажными и канцелярскими товарами, по тому же переулку и частью по Ильинке – фарфором, хрусталем и лампами, далее по Ильинке – парчой, дверными и оконными приборами, а в корпусах внутри – москательными, химическими и аптечными товарами. В бельэтаже рядов помещались нотариальные, банковские, экспедиторские конторы. Перед мировой войной, в июне 1913 г., общество Средних торговых рядов задумало изменить здание: «…желаем над существующим строением вновь надстроить четвертый этаж с перебивкою фасада». Чертежей новых фасадов в архиве не найдено, но, судя по отзыву Академии художеств, предполагали сделать его «характерным для французского стиля», однако эти изменения, к счастью, не осуществились из-за разразившейся войны.
В отличие от Верхних рядов Средние так и не были возвращены торговле: как их заняли военные в 1918 г., так до недавних пор они распоряжались этим замечательным зданием, специально спроектированным для торговых рядов.
В советское время оно называлось 2-м домом Реввоенсовета (1-й находился на Знаменке, 21, в бывшем Александровском училище). Известно, что в здании бывших рядов находилась, в частности, военно-химическая лаборатория, проводившая в самом центре города опыты с вредными газами, а рядом с лабораториями поместился и Доброхим, то есть Общество друзей химической обороны СССР, где главным «другом» состоял Лев Давидович Троцкий. В 1920–1930-х гг. среди разных военных учреждений располагались редакция военной газеты «Красная звезда», и военный архив, и фабрика военного кино, и даже квартиры.
Ныне появились сообщения о том, что в этом здании оборудуют бизнесцентр «Кремлевский», в котором планируется поместить гостиницу категории люкс, биржу драгоценных металлов и камней, Центр ювелирного искусства, выставочные и аукционные залы, конторы, на первых этажах дорогие магазины и рестораны, а на подземных уровнях гаражи.
Так же как и Верхние, Средние торговые ряды после пожара 1812 г. пришлось прикрывать новым фасадом. Предполагается, что проект его также принадлежит Осипу Бове. Здание рядов было выстроено в классическом стиле с колонными портиками в угловых частях здания, а так как оно было расположено на крутом склоне, то новый фасад состоял из двух частей, соединенных двухэтажной вставкой с плоским рустованным фасадом и развитым антаблементом. Здание Средних рядов дожило, как и соседнее Верхних, до начала 90-х гг. XIX столетия, когда наступила пора его перестраивать из-за ветхости и неприспособленности к все более и более развивающейся торговле. В архивах сохранилось много сообщений властей о положении в рядах. Вот одно из них, адресованное московским обер-полицмейстером генерал-губернатору: «В… Зеркальном ряду Средних торговых рядов одна стена, выходящая в самый ряд, вследствие ветхости до такой степени уклонилась от вертикального положения, что грозит падением». Так же как в Верхних, в Средних рядах было опасно находиться – они, как писали в отчетах разные комиссии, «грозили общественным бедствием». Многие владельцы этих лавок не хотели расставаться с обжитыми местами, и только императорским указом 30 мая 1889 г. «об отчуждении в пользу города тех участков средних торговых рядов… которые не будут добровольно уступлены акционерному обществу сих рядов» заставили их согласиться на новое строительство.
Конкурс на новое здание объявлять не стали, а зная способности и умение архитектора Р.И. Клейна разрешать технические трудности и учитывая то, что он получил вторую премию на конкурсе Верхних торговых рядов, обратились к нему.
Для автора Средних торговых рядов было важно согласовать их облик с начатым ранее зданием Верхних, для чего архитектор предусмотрел примерно ту же высоту, те же членения, пропорции и примерно ту же декорацию фасадов. Можно уверенно предположить, что Клейн, ввиду близкого соседства храма Василия Блаженного, не желая соревноваться с ним, хотел сохранить его ведущую роль, оставляя за своим творением лишь роль нейтрального фона. Ему также пришлось разделить фасад на две части – одна, ближайшая к Ильинке и выходящая на Красную площадь, изобильно обработана деталями в том же стиле, что и здание Верхних рядов, а другая, ближе к Варварке и смотрящая на храм Василия Блаженного, оформлена существенно скромнее, но в том же стиле. Архитектор блестяще разрешил многочисленные трудности проекта и строительства, которые создавала очень покатая местность: надо было избежать каких-либо ступеней, крутых подъемов и спусков – ведь предполагалось торговать «тяжелыми» товарами. При подготовке котлована было сделано несколько интересных археологических находок, но, к сожалению, не специалистами: по Москворецкому проезду на глубине 3 м обнажилась деревянная мостовая, найдены монетные клады, в особенности медные монеты времени царя Михаила Федоровича, в Хрустальном переулке – остатки деревянных домов и колодцев. Императорское археологическое общество озаботилось состоянием близко расположенного собора Василия Блаженного и просило в письме за подписью председателя графини П.С. Уваровой и секретаря В. Трутовского «быть осторожным при сломке старой постройки, ибо всякое сотрясение почвы может угрожать значительною опасностью собору, который, как здание древнее, не может похвастаться особою крепостью и прочностию своих стен».
На время строительства нового здания купцы получили возможность торговать во временных рядах, построенных вдоль Кремлевской стены на Васильевской площади.
Как правило, даты строительства нового здания Средних торговых рядов в литературе приводятся с ошибками: так, в первом томе монументального издания «Памятники архитектуры Москвы» утверждается, что они строились с 1889 по 1891 г., но, судя по газетам того времени и архивным данным, закладка производилась в июле 1890 г., к «разбивке» старых рядов приступили в октябре того же года, через год газеты сообщали о «строящихся рядах», а в декабре 1892 г. все уже было построено, однако отделка и приспособление продолжались довольно долго, и только 21 февраля 1894 г. состоялась торжественная церемония освящения Средних рядов. На ней присутствовали великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Федоровной и московские высшие чины, которых встречали в большой двусветной зале над главным входом напротив Лобного места. На празднике отмечалось, что «роскошные, подобные дворцам» здания Верхних и Средних торговых рядов являют собой всероссийскую выставку русской торговли и промышленности.
В плане Средние торговые ряды представляют собой неправильной формы замкнутый четырехугольник, внутри которого располагаются четыре отдельных корпуса с широкими проездами между ними, под которыми, в свою очередь, проложены подземные проезды. В отличие от Верхних тут нельзя было применить систему пассажей, так как при торговле тяжелыми и объемными товарами необходимо было предусмотреть отдельные подъезды к каждому помещению. Стоимость строительства составила 2 миллиона 800 тысяч рублей.
Обычно пишут, что в Средних рядах продавались только «тяжелые» товары – москательные, металлические и прочие в том же роде, но если судить по описанию рядов, опубликованному в «Русском альбоме» в 1894 г., то там велась торговля чаем, по Хрустальному переулку – писчебумажными и канцелярскими товарами, по тому же переулку и частью по Ильинке – фарфором, хрусталем и лампами, далее по Ильинке – парчой, дверными и оконными приборами, а в корпусах внутри – москательными, химическими и аптечными товарами. В бельэтаже рядов помещались нотариальные, банковские, экспедиторские конторы. Перед мировой войной, в июне 1913 г., общество Средних торговых рядов задумало изменить здание: «…желаем над существующим строением вновь надстроить четвертый этаж с перебивкою фасада». Чертежей новых фасадов в архиве не найдено, но, судя по отзыву Академии художеств, предполагали сделать его «характерным для французского стиля», однако эти изменения, к счастью, не осуществились из-за разразившейся войны.
В отличие от Верхних рядов Средние так и не были возвращены торговле: как их заняли военные в 1918 г., так до недавних пор они распоряжались этим замечательным зданием, специально спроектированным для торговых рядов.
В советское время оно называлось 2-м домом Реввоенсовета (1-й находился на Знаменке, 21, в бывшем Александровском училище). Известно, что в здании бывших рядов находилась, в частности, военно-химическая лаборатория, проводившая в самом центре города опыты с вредными газами, а рядом с лабораториями поместился и Доброхим, то есть Общество друзей химической обороны СССР, где главным «другом» состоял Лев Давидович Троцкий. В 1920–1930-х гг. среди разных военных учреждений располагались редакция военной газеты «Красная звезда», и военный архив, и фабрика военного кино, и даже квартиры.
Ныне появились сообщения о том, что в этом здании оборудуют бизнесцентр «Кремлевский», в котором планируется поместить гостиницу категории люкс, биржу драгоценных металлов и камней, Центр ювелирного искусства, выставочные и аукционные залы, конторы, на первых этажах дорогие магазины и рестораны, а на подземных уровнях гаражи.
Покровский собор (храм Василия Блаженного)
Хотя о Покровском соборе известно много – и даты постройки, и даты перестроек, и даже предполагаемые имена зодчих, но неясны предшественники, прообразы Покровского собора и его символика. До недавнего времени повторялось (без надлежащего исследования), что формы собора были заимствованы у церкви Иоанна Предтечи в Дьякове, что у села Коломенского, но стали выражать «совершенно новое художественное качество». Оказалось же, что все наоборот – дьяковская церковь была построена позже Покровского собора.
Покровский собор, возможно, самое таинственное сооружение в русской архитектуре. Понятно, что такой необычный храм выражает нечто символическое, что недаром он выстроен иначе, чем строились сотни храмов и до него, и после. Многие исследователи предлагали свои версии, иногда талантливые и убедительные, а иногда и бесталанные, иногда остроумные и не очень.
Некоторые видели в соборе изображение Богоматери в виде столпа главной церкви и предстоящих ей святых в виде меньших столпов, другие – символ храма царя Соломона или образ священного града Иерусалима: отождествляли столп Покровской церкви с главным храмом, четыре столпа, поставленные по сторонам света, – с крепостными башнями, а меньшие столпы – с городскими храмами.
Несмотря на то что это одно из наиболее известных сооружений не только Москвы, но и вообще России и ему посвящены десятки публикаций, история его, причины постройки и прошлое полны тайн.
Покровский собор (храм Василия Блаженного)
Чуть ли не все путешественники, посещавшие Москву, в путевых записках рассказывали о Покровском соборе. Первое известное упоминание – немца Генриха Штадена, ставшего опричником: «…на площади под Кремлем стояла круглая церковь с переходами; постройка была красива изнутри и над первым переходом расписана золотом многочисленными изображениями, изукрашенными золотом и драгоценными камнями, жемчугом и серебром». «Великолепной церковью» назвал Покровский собор посол английской королевы Елизаветы I Джайлс Флетчер, живший в Москве в 1586–1589 гг. В «Известии о путешествии герцога Ганса Младшего Датского» (1602) отмечено: «Этот храм выстроен почти четвероугольником, только с очень многосторонним искусством всякого рода и вида».
Автор большого сочинения о Московии Адам Олеарий писал: «Вне Кремля, в Китай-городе, по правую сторону от больших кремлевских ворот стоит искусно построенная церковь святой Троицы, которую немцы зовут Иерусалимом, строитель которой, по окончании ее, ослеплен был тираном (имеется в виду Иван IV. – Авт.), чтобы уже впредь ничего подобного не строить». Голландский корабельный мастер Ян Стрейс вспоминал: вне Кремля «стоит богато и искусно построенная церковь, каких я не видал в своих путешествиях, и говорят, что она создана по образцу Иерусалимского храма, по имени которого и названа».
Еще один посол – принца Оранского и Генеральных штатов Нидерландов Конрад ван Кленк, находившийся в Москве в 1675–1676 гг., – отметил, что церковь, «которая называется Иерусалимом, построена очень искусно», и далее повторил тот же рассказ об ослеплении зодчего. Якоб Рейтенфельс, живший в Москве в 1670-х гг., считал Покровский собор «весьма красивой… церковью», а секретарь австрийского посольства Адольф Лизек в 1675 г. написал о соборе – «великолепный храм». Корнелий де Бруин, голландский живописец, посетивший Россию в начале XVIII в., назвал автора собора: «Церковь святой Троицы, построенная одним итальянским зодчим».
Для нас формы Покровского собора, или храма Василия Блаженного, как он часто называется, уже давно не вызывают никаких недоуменных вопросов, мы привыкли к необычным формам, подобных которым не найдешь нигде в России, но посещавшие Москву путешественники уже Нового времени, воспитанные на строгих формах европейского классицизма, почти все отзывались о храме Василия Блаженного весьма нелестно. В 1809 г. в Лондоне вышла книга Роберта Кера Портера, художника, известного историческими полотнами, росписями церквей, театральными декорациями, который провел в России – в Петербурге и Москве – два с половиной года в качестве придворного живописца. Вид Василия Блаженного вызвал у него активное неприятие: «Я глядел на это необыкновенное строение, от души дивясь тупости зодчего и слепоте князя, не понявших, что это – самое нелепое, громоздкое, чудовищное сооружение, которое когда-либо появлялось в цивилизованной стране». Французский путешественник Леон де Брюссиер побывал в Москве в 1829 г. Он писал, что храм производит впечатление кошмара, посетившего архитектора; лишь у народа, считает он, находящегося в состоянии варварства, могла возникнуть и получить воплощение идея подобного творения. Правда, он признает, что здание не лишено своеобразного изящества: «Не знаешь, какому чувству поддаться, глядя на него: восхищение было бы неуместно, презрительная критика – тем более».
Еще один француз, Ж.-А. Ансело, в письме на родину из Москвы, отправленном в июле 1826 г., характеризовал церковь как «странное создание необузданного воображения, памятник эпохи варварства», а в другом письме описывал свои чувства при взгляде на храм Василия Блаженного: «…этот храм поистине самое диковинное творение, какое способно создать пламенное, ничем не сдерживаемое воображение… вся эта цветовая пестрота, покрывающая все церковное здание, орнаменты, которыми оно перегружено, странная форма шпиля представляют самую дикую картину из всех, какие когда-либо могли явиться человеку».
Покровский собор, возможно, самое таинственное сооружение в русской архитектуре. Понятно, что такой необычный храм выражает нечто символическое, что недаром он выстроен иначе, чем строились сотни храмов и до него, и после. Многие исследователи предлагали свои версии, иногда талантливые и убедительные, а иногда и бесталанные, иногда остроумные и не очень.
Некоторые видели в соборе изображение Богоматери в виде столпа главной церкви и предстоящих ей святых в виде меньших столпов, другие – символ храма царя Соломона или образ священного града Иерусалима: отождествляли столп Покровской церкви с главным храмом, четыре столпа, поставленные по сторонам света, – с крепостными башнями, а меньшие столпы – с городскими храмами.
Несмотря на то что это одно из наиболее известных сооружений не только Москвы, но и вообще России и ему посвящены десятки публикаций, история его, причины постройки и прошлое полны тайн.
Покровский собор (храм Василия Блаженного)
Чуть ли не все путешественники, посещавшие Москву, в путевых записках рассказывали о Покровском соборе. Первое известное упоминание – немца Генриха Штадена, ставшего опричником: «…на площади под Кремлем стояла круглая церковь с переходами; постройка была красива изнутри и над первым переходом расписана золотом многочисленными изображениями, изукрашенными золотом и драгоценными камнями, жемчугом и серебром». «Великолепной церковью» назвал Покровский собор посол английской королевы Елизаветы I Джайлс Флетчер, живший в Москве в 1586–1589 гг. В «Известии о путешествии герцога Ганса Младшего Датского» (1602) отмечено: «Этот храм выстроен почти четвероугольником, только с очень многосторонним искусством всякого рода и вида».
Автор большого сочинения о Московии Адам Олеарий писал: «Вне Кремля, в Китай-городе, по правую сторону от больших кремлевских ворот стоит искусно построенная церковь святой Троицы, которую немцы зовут Иерусалимом, строитель которой, по окончании ее, ослеплен был тираном (имеется в виду Иван IV. – Авт.), чтобы уже впредь ничего подобного не строить». Голландский корабельный мастер Ян Стрейс вспоминал: вне Кремля «стоит богато и искусно построенная церковь, каких я не видал в своих путешествиях, и говорят, что она создана по образцу Иерусалимского храма, по имени которого и названа».
Еще один посол – принца Оранского и Генеральных штатов Нидерландов Конрад ван Кленк, находившийся в Москве в 1675–1676 гг., – отметил, что церковь, «которая называется Иерусалимом, построена очень искусно», и далее повторил тот же рассказ об ослеплении зодчего. Якоб Рейтенфельс, живший в Москве в 1670-х гг., считал Покровский собор «весьма красивой… церковью», а секретарь австрийского посольства Адольф Лизек в 1675 г. написал о соборе – «великолепный храм». Корнелий де Бруин, голландский живописец, посетивший Россию в начале XVIII в., назвал автора собора: «Церковь святой Троицы, построенная одним итальянским зодчим».
Для нас формы Покровского собора, или храма Василия Блаженного, как он часто называется, уже давно не вызывают никаких недоуменных вопросов, мы привыкли к необычным формам, подобных которым не найдешь нигде в России, но посещавшие Москву путешественники уже Нового времени, воспитанные на строгих формах европейского классицизма, почти все отзывались о храме Василия Блаженного весьма нелестно. В 1809 г. в Лондоне вышла книга Роберта Кера Портера, художника, известного историческими полотнами, росписями церквей, театральными декорациями, который провел в России – в Петербурге и Москве – два с половиной года в качестве придворного живописца. Вид Василия Блаженного вызвал у него активное неприятие: «Я глядел на это необыкновенное строение, от души дивясь тупости зодчего и слепоте князя, не понявших, что это – самое нелепое, громоздкое, чудовищное сооружение, которое когда-либо появлялось в цивилизованной стране». Французский путешественник Леон де Брюссиер побывал в Москве в 1829 г. Он писал, что храм производит впечатление кошмара, посетившего архитектора; лишь у народа, считает он, находящегося в состоянии варварства, могла возникнуть и получить воплощение идея подобного творения. Правда, он признает, что здание не лишено своеобразного изящества: «Не знаешь, какому чувству поддаться, глядя на него: восхищение было бы неуместно, презрительная критика – тем более».
Еще один француз, Ж.-А. Ансело, в письме на родину из Москвы, отправленном в июле 1826 г., характеризовал церковь как «странное создание необузданного воображения, памятник эпохи варварства», а в другом письме описывал свои чувства при взгляде на храм Василия Блаженного: «…этот храм поистине самое диковинное творение, какое способно создать пламенное, ничем не сдерживаемое воображение… вся эта цветовая пестрота, покрывающая все церковное здание, орнаменты, которыми оно перегружено, странная форма шпиля представляют самую дикую картину из всех, какие когда-либо могли явиться человеку».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента