Его указ был тут же выполнен и принцессу прогнали из владений султана.
Она оказалась на свободе, в дикой местности, в обстановке, ничуть не похожей
на ту, к которой привыкла с детства. Но скоро принцесса поняла, что пещера
может стать домом, орехи и фрукты, сорванные с дерева, так же вкусны, как
поданные на золотых тарелках, что тепло исходит от солнца. Эта местность
имела свой собственный климат и жила своей жизнью. Постепенно девушка
приспособилась к новым условиям. Воду она брала из ручья, на земле
отыскивала овощи, а огонь добывала из тлеющего дерева.
"Здесь, -- сказала она себе однажды, -- все элементы жизни находятся в
гармонии друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в
частностях неподвластна воле моего отца-султана".
И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и
предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в
свою страну, и там они поженились.
Спустя некоторое время они снова вернулись в ту дикую местность и
построили там огромный процветающий город, воплотивший в полной мере их
мудрость, находчивость и веру.
"Безумцы" и другие изгнанники, населявшие дикую пустыню, многие из тех,
кого считали сумасшедшими, смогли существовать в полной гармонии со всем,
что их окружало.
Слава об этом городе разнеслась по всему свету. Его могущество и
красота затмили красоту и могущество государства, которым правил отец
принцессы.
По желанию всех жителей принцесса и ее муж стали прави-телями этого
нового и идеального государства.
В конце концов, старый султан решил посетить загадочный и чудесный
город, возникший в пустыне и населенный, как он слышал, теми, кого он и ему
подобные презирали.
Итак, он прибыл в город. Низко склонившись в поклоне, султан
приблизился к подножию трона, на котором восседала молодая чета, и подняв
глаза, чтобы увидеть тех, чья справед-ливость, богатство и понимание
превзошли его собственные, услышал тихий голос своей дочери:
-- Видишь, отец, каждый человек имеет свою судьбу и возможность
выбирать.
Султан Саладин, как повествует суфийский манускрипт, встретил великого
учителя Ахмеда аль-Рифаи, основателя ордена Рифаийя, "завывающих дервишей",
и задал ему несколько вопросов:
"Почему вы убеждены, что правила и закон недостаточны для сохранения
счастья и справедливости?"
Их встреча произошла в 1174 году. Но эта история, известная из
несуфийских источников, используется для того, чтобы проиллюстрировать
возможность "другого состояния сознания" у человека.
Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в
котором распорядился своим имуществом в следующих словах: "Пусть община,
живущая там, где расположены мои земли, возьмет из них то, что пожелает, и
пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному".
В то время Ариф -- молодой человек, не создавший себе еще никакого
положения -- был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие
члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно
завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось
никаких охотников.
Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потре-бовал у общины
свою законную долю. Но старшие сказали ему: "Мы выделили тебе то, что
причиталось тебе по завещанию".
Они в самом деле считали, что это так, потому что завещатель велел
взять то, что они пожелают.
И вдруг в самый разгар спора перед ними возник незна-комый человек;
суровость его лица и внушительный вид тут же приковали к нему взоры всех
присутствующих. Он сказал: "Значение завещания состояло в том, что вы должны
отдать Арифу то, что вы желаете для себя, ибо он может лучше вас
распорядиться наследством".
Эти слова так подействовали на старших, что в момент прозрения они
вдруг поняли истинный смысл фразы: "Пусть то, что они пожелают, отдадут
Арифу".
-- Знайте, -- продолжал неизвестный, -- что если бы завеща-тель открыто
объявил Арифа своим наследником, он был бы бессилен помешать общине
узурпировать его владения. По крайней мере, наследство уменьшилось бы.
Поэтому он доверил все вам, предвидя, что если вы будете считать это
наследство своей собственностью, то будете заботиться о нем и сохраните его
для Арифа. Вот почему, заботясь о сохранении и передаче своих богатств в
верные руки,он составил столь мудрое завещание. Теперь как раз пришло время
возвратить их законному владельцу.
Итак, наследство возвратилось к истинному наследнику благодаря тому,
что старшие не сумели увидеть правду.
Суфийское учение о том, что люди желают для себя то, что они должны
желать для других, подчеркнуто в этой истории. Ее рассказал сейид Кхаус
аль-Шах, святой из ордена Кадирийа.
Эта идея сама по себе не оригинальна, хотя в фольклоре сказание служит
иллюстрацией того, что наследство в конце концов возвращается к достойным
наследникам, несмотря на то, что в течение многих лет они были бессильны
отстоять его.
В некоторых дервишских кругах сказанию дают следующее толкование: "Ты
владеешь многими дарами, которые тебе даны только на время; когда ты поймешь
это, ты сможешь вернуть их законному владельцу".
Один человек, измученный бесконечными неудачами, поклялся, что, если
несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст все деньги, которые
получит за него, нищим.
Через некоторое время судьба стала милостивой к нему, и он вспомнил о
своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег и тогда он придумал
выход из положения.
Он объявил, что продает свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он
просил одну серебряную монету, а за кошку -- десять тысяч.
Вскоре пришел покупатель и купил дом и кошку. Одну моне-ту, полученную
за дом, человек отдал беднякам, а десять тысяч, вырученные за кошку, оставил
себе.
Многие люди мыслят так же, как этот человек. Они решают следовать
какому-нибудь учению, но свою связь с ним истолковывают так, как им выгодно.
До тех пор, пока они не преодолеют этой тенденции путем особой тренировки,
они вообще не смогут учиться.
Согласно дервишскому рассказчику, шейху Насир ад-дин Шаху, в этой
притче иллюстрируется умышленный обман или, возможно, извращенный ум,
бессознательно создающий подобного рода обман.
Настоящий вариант рассказа, приписываемый ему, взят из устных преданий
ордена Чиштийа.
Притча используется для того, чтобы ознакомить с психологической
техникой, имеющей целью сделать ум стабильным, исключить для него
возможность самообмана.
К пробуждению можно прийти различными путями. Но только один путь
является правильным. Человек спит; он должен пробудиться правильным
способом. Послушайте историю об одном невежественном человеке, который
проснулся неправильно.
Глупец попал однажды в огромный город и, увидев на улицах множество
снующих туда-сюда людей, оторопел. На ночь он устроился в караван-сарае, но
боясь, что утром не сможет найти себя в этой толпе людей, прежде чем уснуть,
привязал к ноге тыкву.
Один шутник, наблюдая за ним, все понял. Он дождался, пока глупец
заснул, и отвязал от его ноги тыкву и привязал к своей. Затем улегся рядом и
уснул. Проснувшись утром, глупец первым делом стал искать тыкву. Увидев ее
на ноге другого человека, он решил, что тот человек и есть он сам. В
совершенном смятении он растолкал того человека и закричал: "Если ты -- это
я, то скажи мне, ради небес, кто я и где я?"
Эта сказка дошла до нас в великом духовном классическом произведении
"Саламан и Абсаль" мистика XV столетия Абдурахмана Джами.
Он родился на берегах Оксаса, а умер в Герате, оставив после себя славу
величайшего персидского поэта.
Джами вызывал яростные нападки святош своей откровенностью и особенно
заявлением, что он никого не считает своим учителем, кроме собственного
отца.
Давным-давно существовал город, состоящий из двух параллельных улиц.
Однажды один дервиш перешел с одной улицы на другую, и жители этой улицы
заметили, что глаза его полны слез. "Кто-то умер на соседней улице", --
закричал один из них, и тут же все дети, игравшие поблизости, подняли крик.
На самом же деле дервиш плакал от того, что незадолго до этого чистил
лук.
Но шум все нарастал, и его вскоре услыхали на соседней улице. Жители
обеих улиц были так опечалены и испуганы, вооб-разив, что у соседей
несчастье, что не решились даже поинтере-соваться о причине переполоха.
Один мудрый человек, пытаясь успокоить их, посоветовал им спросить друг
у друга, что случилось.
Слишком возбужденные, чтобы внять его совету, они отвечали: "Мы и так
знаем, что наших соседей постигло большое несчастье".
Это известие распространилось со сверхъестественной быстротой, и вскоре
уже никто из жителей двух улиц не сомневался, что у соседей стряслась беда.
Немного придя в себя, и те и другие решили немедленно покинуть эти
места и таким образом спасти свои жизни.
Обе общины снялись со своих насиженных мест и направи-лись в
противоположные стороны.
С тех пор прошли века, и город тот по-прежнему безлюден. По обе стороны
от него, недалеко друг от друга расположены два селения. Жители обоих
селений из поколения в поколение передают предание о том, что когда-то
вовремя убежали из обреченного города, в котором жили, и спаслись от
неизвестного бедствия.
В своих психологических учениях суфии заявляют, что знание,
передаваемое обычным путем, подвергается стольким искажениям (а это
обусловлено произвольными редакциями и лживыми записями), что оно уже не в
состоянии донести непо-средственный факт.
Иллюстрирующий субъективность человеческого мышления, рассказ "Как
возникло предание" взят из обучающей книги "Асрар-и-Кхалватия" ("Тайны
отшельников"), автором которой является шейх Каландар Шах из ордена
Сухравардийа.
Некогда в одном городе на далеком Западе жила девочка по имени Фатима.
Она была дочерью процветающего прядильщика. Однажды отец сказал ей: "Дочь
моя, собирайся в путь. Мы отправляемся в путешествие. У меня есть кое-какие
дела на островах Средиземного моря. Может быть, там тебе встретится красивый
юноша с хорошим будущим, который полюбит тебя, и вы поженитесь".
Итак, они отправились в путешествие от острова к острову. Отец
занимался своими торговыми делами, а Фатима проводила время в мечтах о
будущем муже. Однажды, когда они плыли в сторону Крита, их застиг ужасный
шторм, и корабль пошел ко дну. Фатиму, потерявшую сознание, волнами вынесло
на берег, недалеко от Александрии. Отец и все, кто был на корабле, погибли,
и она осталась одна без всякой поддержки.
Сцена кораблекрушения и длительное пребывание в откры-том море так на
нее повлияли, что о прошлой жизни у нее оста-лись только смутные
воспоминания.
Очнувшись, она встала и побрела по берегу. Вскоре она наткнулась на
семью одного ткача. Это были бедные люди, но проникшись состраданием к ней,
они взяли ее в свое убогое жилище и обучили своему ремеслу.
Для нее началась вторая жизнь. Год или два она прожила с ними вполне
счастливо и была довольна своей судьбой. Но однажды, когда вышла на берег,
ее схватили работорговцы, отвели на корабль и вместе с другими невольниками
увезли.
Сетования и горькие жалобы Фатимы не вызвали у этих людей ни капли
жалости: они привезли ее в Стамбул, чтобы продать там как рабыню.
На невольничьем рынке было несколько покупателей. Один из них искал
себе раба, который мог бы работать в его цехе по изготовлению корабельных
мачт. Несчастный вид Фатимы привлек его внимание и, желая облегчить ее
участь, он купил девушку, так как считал, что у него ей будет лучше, чем у
другого хозяина.
Он привез Фатиму к себе, решив отдать ее в услужение жене. Но дома его
поджидало печальное известие: корабль с его товаром, в который он вложил
весь свой капитал, был захвачен пиратами. Теперь он не мог позволить себе
содержать рабочих и ему, его жене и Фатиме пришлось самим заняться
изготовлением мачт.
Фатима, благодарная хозяину за его доброту, так прилежно работала, что
вскоре он даровал ей свободу, и она стала его доверененным лицом и
помощником. Итак, для нее началась третья жизнь, и она почувствовала себя
вполне счастливой. Как-то хозяин сказал ей: "Фатима, я хочу, чтобы ты
отправилась в качестве моего агента на Яву с грузом мачт и выгодно продала
их там".
И вот Фатима пустилась в плавание, но у берегов Китая мощный тайфун
обрушился на ее корабль и потопил его. Каким-то чудом девушке снова удалось
спастись, и она очнулась на незнакомой земле. Придя немного в себя, она
стала громко плакать о своей несчастной судьбе. Как только ее жизнь,
казалось бы, приближается в благополучию, безжалостный рок разрушает все ее
надежды. "Почему так случается, -- восклицала она, -- за что бы я ни
взялась, всегда меня ждет неминуемая неудача. Почему на меня валится столько
несчастий?" Но ей никто не ответил, и она, заставив себя подняться, пошла
куда глаза глядят.
Хотя никто в Китае никогда ничего не слышал о Фатиме и не знал о ее
испытаниях, всем, однако, была известна древняя легенда о том, что какая-то
чужестранка прибудет однажды в их страну и сделает шатер для их императора.
Так как никто в Китае не умел делать шатров, все с живейшим интересом ждали
выполнения этого предсказания.
Чтобы не пропустить этой женщины, когда она прибудет, каждый китайский
император по тридцати раз в год посылал во все города и деревни гонцов,
которые должны были доставлять в столицу всех чужестранок.
Когда Фатима добрела до ближайшего приморского города, там как раз был
оглашен императорский указ о чужестранках, и люди, заметив ее, поняли, что
она издалека, и привели к импера-торским посланцам.
Фатиму доставили ко двору и провели в тронный зал. Сын Неба спросил ее:
"Девушка, сумееешь ли ты сделать нам шатер?"
-- Думаю, что сумею, -- ответила Фатима.
Итак, ей отвели помещение, и она принялась за работу. Прежде вего ей
понадобилась веревка. Но никто даже не знал, что это такое. Тогда Фатима,
вспомнив свое первое ремесло прядильщицы, насобирала льна и свила веревку.
Затем она велела принести прочной материи, но во всем Китае не оказалось
такой материи, которая ей была нужна. Вспомнив, чему обучилась у
александрийских ткачей, она соткала прочное полотно. Наконец, чтобы окончить
работу, ей понадобились шесты, но их не оказалось во всем царстве. Тут ей
пригодилось умение делать мачты, приобретенное в Стамбуле. Она ловко
смастерила надежные шесты.
Закончив работу, она стала припоминать, как выглядели всевозможные
шатры, которые она видела в своих скитаниях по свету, и, наконец, собрала
шатер.
Когда это чудо показали императору, он был так восхищен, что обещал
Фатиме исполнить любое ее желание. Она пожелала остаться в Китае, где вскоре
вышла замуж за прекрасного принца, с которым прожила долгую и счастливую
жизнь, оставив после себя многочисленное потомство.
Таким образом, Фатима поняла, что то, что казалось ей в свое время
тяжелыми испытаниями, неожиданно обратилось в необходимый опыт, который
помог ей достичь конечного счастья.
Эта история хорошо известна из греческого фольклора, многие
произведения которого несут в себе идеи, созвучные основным идеям дервишей и
их легенд. Приводимый вариант рассказа приписывается шейху Мухаммаду Джамал
ад-дину из Адрианополя. Он основал орден Джамалийа ("Прекрасный").
Давным-давно жил-был один добрый человек. Всю свою жизнь он следовал
высоким заповедям, ибо надеялся после смерти попасть в рай. Он раздавал
щедрую милостыню нищим, любил своих ближних и помогал им. Помня, как важно
обладать стойким терпением, он с достоинством переносил самые тяжелые и
неожиданные испытания, жертвуя многим ради других. Время от времени он
совершал путешествия в поисках знания. Его смирение и образцовое поведение
снискали ему славу мудрого человека и уважаемого гражданина, которая
разнеслась с Востока на Запад и с севера на юг.
Все эти достоинства он культивировал в себе всякий раз, когда вспоминал
о них. Но был у него один недостаток -- невни-мательность. Это качество не
имело над ним большой власти, и он считал, что, по сравнению с его
достоинствами, невнимательность -- весьма незначительный недостаток. Так,
нескольких нуждавшихся людей он оставлял иногда без помощи, потому что порой
не замечал их нужду. Любовь и служение также иногда оказывались забытыми,
когда он был поглощен своими личными нуждами или даже желаниями.
Он любил спать и часто засыпал именно в те моменты, которые были
благоприятны для поиска знания или для понимания его, для практики
подлинного смирения или когда можно было бы увеличить число добрых дел --
такие возможности он просыпал, и они больше не возвращались.
Невнимательность оказывала не меньшее влияние на его сущностное "я",
чем добрые качества.
И вот однажды он умер. Обнаружив себя за пределами этой жизни, добрый
человек направился к райской обители. Пройдя немного, он решил передохнуть,
чтобы проверить свою совесть. Все тщательно взвесив, он пришел к выводу, что
вполне достоин войти в райские чертоги, и продолжил свой путь.
Подойдя к райским воротам, он увидел, что они закрыты, и в этот момент
услышал голос, обращенный к нему: "Будь внимате-лен, ибо ворота открываются
только раз в сто лет".
Добрый человек устроился неподалеку в ожидании, взволнованный
открывшейся перспективой. Не будучи занят как обычно совершением
добродетельных поступков, он обнаружил, что у него плохо развито внимание. В
течение некоторого времени, которое ему показалось целым веком, он старался
не заснуть, но в конце концов голова его склонилась на грудь и сон на
какое-то мгновение смежил веки. И в этот миг ворота широко распахнулись. Но
прежде чем он успел открыть глаза, они захлопнулись с шумом и грохотом,
которые могли бы разбудить и мертвого.
Это любимое поучение дервишей иногда называется "Притчей о
невнимательности". Несмотря на то, что эта история широко известна как
народная сказка, сведения о ее происхождении утеряны. Некоторые приписывают
ее Хадрату Али, четвертому халифу, другие говорят, что она так важна, что
могла быть тайно передана самим Пророком. Ее, конечно, нельзя встретить ни в
одном из достоверных хадисов Пророка.
Литературная форма, в которой она представлена здесь, позаимствована из
работ одного неизвестного дервиша XVII века Амиль Бабы, в которых
подчеркивается, что "истинным автором является тот, чьи писания анонимны,
так как в этом случае никто не становится между изучающим и предметом
изучения".
Однажды один дервиш сел на корабль, чтобы отправиться в морское
путешествие. Увидев его на борту корабля, другие пассажиры, как водится в
таких случаях, стали один за другим подходить к нему за напутствиями. Всем
им он говорил одно и то же, и, казалось, просто повторял одну из тех формул,
которые каждый дервиш время от времени делает объектом своего внимания. Он
говорил: "Зная, что твой конец неминуем, помни о смерти".
Почти никто из путешественников не обратил особого вни-мания на этот
совет.
Но вот корабль поплыл. Много ли, мало ли он плыл, только вскоре
разыгрался свирепый шторм. Матросы, а вместе с ними и все пассажиры в панике
повалились на колени и стали молиться Богу. Считая себя почти погибшими, они
по очереди возносили к небесам неистовые молитвы, ожидая помощи свыше.
Все это время дервиш без всякого движения сидел в сторо-не и спокойно о
чем-то размышлял. Всеобщая паника словно бы его не касалась.
Наконец, ветер утих, море успокоилось и из-за туч выгляну-ло ясное
солнце. Придя в себя, пассажиры обратили внимание на безмятежность дервиша и
вспомнили, какое спокойствие он хранил среди всеобщего ужаса. "Разве вы не
осознавали во время этого шторма, что только одни доски отделяли нас от
смерти?" -- спросил один из них.
-- О да, конечно, -- ответил дервиш, -- я знал, что на море всегда так,
но еще на суше я размышлял над тем, что в обычной жизни, среди самых
повседневных событий, нечто еще менее прочное отделяет нас от смерти.
Эта история принадлежит Байазиду из Бистама -- местности, расположенной
на южном побережье Каспийского моря. Он был одним из величайших суфиев
древности.
Его дед был зороастрийцем, и Байазид проходил курс эзотерического
развития в Индии. Так как его мастер Абу Али из Синда, был недостаточно
знаком с внешними ритуалами ислама, некоторые ученые предполагали, что Абу
Али был индуистом и что Байазид фактически обучался индийским мистическим
методам. Однако ни один из суфийских авторитетов, достойных доверия, не
соглашается с этим.
Последователи Байазида входят в орден Бистамийа.
Жил-был человек, который по малейшему поводу впадал в гнев. Многие годы
наблюдая за собой, он пришел к выводу, что вся его жизнь полна непреодолимых
трудностей из-за его вспыльчивости.
И стал он думать, как ему избавиться от этой черты. Прослышав об одном
дервише, что тот обладает глубоким знанием, он пошел к нему за советом.
Дервиш сказал ему: "Ступай по такой-то дороге, пока не придешь к
перепутью, где увидишь засохшее дерево. Стань под этим деревом и каждому
прохожему предлагай напиться воды".
Человек сделал, как ему было сказано. Прошло много дней, и люди стали
его примечать: повсюду разнеслись слухи, что он дал обет творить милостыню и
следует особому курсу самокон-троля под руководством совершенного мудреца.
Однажды один путник, который, видимо, очень торопился, отвернул голову,
когда тот человек предложил ему напиться воды, и поспешно продолжал свой
путь. Вспыльчивый человек крикнул ему вдогонку: "Постой, ответь на мое
приветствие и испей воды, которую я предлагаю всем путникам!" Но тот даже не
обернулся. Он еще несколько раз окликнул его, но не получил никакого ответа.
Возмущенный такой неучтивостью, человек тут же обо всем позабыл. Он
быстро снял свое ружье, висевшее на сухом дереве, прицелился в удаляющегося
грубияна и выстрелил.
Пешеход замертво повалился на землю, и в тот же миг произошло чудо:
сухое дерево расцвело.
Сраженный пулей оказался закоренелым убийцей и был как раз на пути к
совершению самого ужасного преступления в своей жизни.
Итак, как видите, есть два рода советчиков. Первые чисто механически
повторяют какие-то установленные принципы. Вторые -- это люди знания. Те,
кто встречает людей знания, ждут от них нравоучений и относятся к ним, как к
моралистам. Но цель этих людей служить истине, а не оправлывать
благочестивые надежды.
Дервиш, фигурировавший в этой истории, говорят, никто иной, как Хаджи
ад-дин Кубра -- один из величайших суфийских святых. Он основал орден
Кубравийа ("Величайшее братство"), который имеет много общего с основанным
позднее орденом святого Франциска. Как и святой из Асиза, Хаджи ад-дин
прославился своей сверхъестественной властью над животными.
Хаджи ад-дин был одним из шестисот тысяч горожан, погибших во время
разрушения Хорезма в 1221 году. Утверждают, что монгольский завоеватель
Чингиз-хан, зная о его славе, обещал сохранить ему жизнь, если он
добровольно сдастся. Но Хаджи ад-дин Кубра вышел вместе с другими на защиту
города и позднее был найден среди убитых.
Предвидя эту катастрофу, Хаджи ад-дин незадолго до нашествия
монгольских орд отпустил от себя своих учеников и направил их в безопасные
места.
Один человек изучил язык животных. Однажды он прогуливался по деревне,
как вдруг его внимание привлек какой-то шум. В конце улицы он увидел осла,
отчаянно ревущего на собаку, которая что есть сил лаяла на него.
Человек приблизился и стал слушать.
-- Все это говорит только о траве и пастбищах, -- говорила собака, -- я
же хочу тебе поведать о мясе и костях, ибо я этим питаюсь.
Тут человек не мог более сдерживаться и вмешался в их разговор:
-- Вы могли бы придти к чему-то общему, если бы поняли, что полезность
сена подобна полезности мяса.
Животные резко обернулись к незванному гостю. Собака на него свирепо
залаяла, а осел так сильно его лягнул задними ногами, что он свалился без
чувств.
Не обращая на него более никакого внимания, собака и осел продолжили
свой спор.
Эта басня, напоминающая одну из басен Руми, взята из знаменитой
коллекции Меджнуна Каландара.
В течение сорока лет он странствовал по свету и рассказывал на базарных
площадях обучающие истории. Одни говорят, что он был сумасшедшим (его имя
так и переводится), другие -- что он один из "преображенных", развивших в
себе способность воспринимать связь между такими вещами, которые обычному
человеку кажутся ничем не связанными.
Два благочестивых и достойных человека вошли в мечеть в одно и то же
время. Первый снял свои туфли и, аккуратно придвинув друг к дружке, оставил
их за дверью. Второй тоже снял туфли, сложил их подметками и, сунув за
пазуху, вошел в мечеть.
Это событие возбудило спор между другими благочестивыми и достойными
Она оказалась на свободе, в дикой местности, в обстановке, ничуть не похожей
на ту, к которой привыкла с детства. Но скоро принцесса поняла, что пещера
может стать домом, орехи и фрукты, сорванные с дерева, так же вкусны, как
поданные на золотых тарелках, что тепло исходит от солнца. Эта местность
имела свой собственный климат и жила своей жизнью. Постепенно девушка
приспособилась к новым условиям. Воду она брала из ручья, на земле
отыскивала овощи, а огонь добывала из тлеющего дерева.
"Здесь, -- сказала она себе однажды, -- все элементы жизни находятся в
гармонии друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в
частностях неподвластна воле моего отца-султана".
И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и
предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в
свою страну, и там они поженились.
Спустя некоторое время они снова вернулись в ту дикую местность и
построили там огромный процветающий город, воплотивший в полной мере их
мудрость, находчивость и веру.
"Безумцы" и другие изгнанники, населявшие дикую пустыню, многие из тех,
кого считали сумасшедшими, смогли существовать в полной гармонии со всем,
что их окружало.
Слава об этом городе разнеслась по всему свету. Его могущество и
красота затмили красоту и могущество государства, которым правил отец
принцессы.
По желанию всех жителей принцесса и ее муж стали прави-телями этого
нового и идеального государства.
В конце концов, старый султан решил посетить загадочный и чудесный
город, возникший в пустыне и населенный, как он слышал, теми, кого он и ему
подобные презирали.
Итак, он прибыл в город. Низко склонившись в поклоне, султан
приблизился к подножию трона, на котором восседала молодая чета, и подняв
глаза, чтобы увидеть тех, чья справед-ливость, богатство и понимание
превзошли его собственные, услышал тихий голос своей дочери:
-- Видишь, отец, каждый человек имеет свою судьбу и возможность
выбирать.
Султан Саладин, как повествует суфийский манускрипт, встретил великого
учителя Ахмеда аль-Рифаи, основателя ордена Рифаийя, "завывающих дервишей",
и задал ему несколько вопросов:
"Почему вы убеждены, что правила и закон недостаточны для сохранения
счастья и справедливости?"
Их встреча произошла в 1174 году. Но эта история, известная из
несуфийских источников, используется для того, чтобы проиллюстрировать
возможность "другого состояния сознания" у человека.
Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в
котором распорядился своим имуществом в следующих словах: "Пусть община,
живущая там, где расположены мои земли, возьмет из них то, что пожелает, и
пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному".
В то время Ариф -- молодой человек, не создавший себе еще никакого
положения -- был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие
члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно
завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось
никаких охотников.
Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потре-бовал у общины
свою законную долю. Но старшие сказали ему: "Мы выделили тебе то, что
причиталось тебе по завещанию".
Они в самом деле считали, что это так, потому что завещатель велел
взять то, что они пожелают.
И вдруг в самый разгар спора перед ними возник незна-комый человек;
суровость его лица и внушительный вид тут же приковали к нему взоры всех
присутствующих. Он сказал: "Значение завещания состояло в том, что вы должны
отдать Арифу то, что вы желаете для себя, ибо он может лучше вас
распорядиться наследством".
Эти слова так подействовали на старших, что в момент прозрения они
вдруг поняли истинный смысл фразы: "Пусть то, что они пожелают, отдадут
Арифу".
-- Знайте, -- продолжал неизвестный, -- что если бы завеща-тель открыто
объявил Арифа своим наследником, он был бы бессилен помешать общине
узурпировать его владения. По крайней мере, наследство уменьшилось бы.
Поэтому он доверил все вам, предвидя, что если вы будете считать это
наследство своей собственностью, то будете заботиться о нем и сохраните его
для Арифа. Вот почему, заботясь о сохранении и передаче своих богатств в
верные руки,он составил столь мудрое завещание. Теперь как раз пришло время
возвратить их законному владельцу.
Итак, наследство возвратилось к истинному наследнику благодаря тому,
что старшие не сумели увидеть правду.
Суфийское учение о том, что люди желают для себя то, что они должны
желать для других, подчеркнуто в этой истории. Ее рассказал сейид Кхаус
аль-Шах, святой из ордена Кадирийа.
Эта идея сама по себе не оригинальна, хотя в фольклоре сказание служит
иллюстрацией того, что наследство в конце концов возвращается к достойным
наследникам, несмотря на то, что в течение многих лет они были бессильны
отстоять его.
В некоторых дервишских кругах сказанию дают следующее толкование: "Ты
владеешь многими дарами, которые тебе даны только на время; когда ты поймешь
это, ты сможешь вернуть их законному владельцу".
Один человек, измученный бесконечными неудачами, поклялся, что, если
несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст все деньги, которые
получит за него, нищим.
Через некоторое время судьба стала милостивой к нему, и он вспомнил о
своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег и тогда он придумал
выход из положения.
Он объявил, что продает свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он
просил одну серебряную монету, а за кошку -- десять тысяч.
Вскоре пришел покупатель и купил дом и кошку. Одну моне-ту, полученную
за дом, человек отдал беднякам, а десять тысяч, вырученные за кошку, оставил
себе.
Многие люди мыслят так же, как этот человек. Они решают следовать
какому-нибудь учению, но свою связь с ним истолковывают так, как им выгодно.
До тех пор, пока они не преодолеют этой тенденции путем особой тренировки,
они вообще не смогут учиться.
Согласно дервишскому рассказчику, шейху Насир ад-дин Шаху, в этой
притче иллюстрируется умышленный обман или, возможно, извращенный ум,
бессознательно создающий подобного рода обман.
Настоящий вариант рассказа, приписываемый ему, взят из устных преданий
ордена Чиштийа.
Притча используется для того, чтобы ознакомить с психологической
техникой, имеющей целью сделать ум стабильным, исключить для него
возможность самообмана.
К пробуждению можно прийти различными путями. Но только один путь
является правильным. Человек спит; он должен пробудиться правильным
способом. Послушайте историю об одном невежественном человеке, который
проснулся неправильно.
Глупец попал однажды в огромный город и, увидев на улицах множество
снующих туда-сюда людей, оторопел. На ночь он устроился в караван-сарае, но
боясь, что утром не сможет найти себя в этой толпе людей, прежде чем уснуть,
привязал к ноге тыкву.
Один шутник, наблюдая за ним, все понял. Он дождался, пока глупец
заснул, и отвязал от его ноги тыкву и привязал к своей. Затем улегся рядом и
уснул. Проснувшись утром, глупец первым делом стал искать тыкву. Увидев ее
на ноге другого человека, он решил, что тот человек и есть он сам. В
совершенном смятении он растолкал того человека и закричал: "Если ты -- это
я, то скажи мне, ради небес, кто я и где я?"
Эта сказка дошла до нас в великом духовном классическом произведении
"Саламан и Абсаль" мистика XV столетия Абдурахмана Джами.
Он родился на берегах Оксаса, а умер в Герате, оставив после себя славу
величайшего персидского поэта.
Джами вызывал яростные нападки святош своей откровенностью и особенно
заявлением, что он никого не считает своим учителем, кроме собственного
отца.
Давным-давно существовал город, состоящий из двух параллельных улиц.
Однажды один дервиш перешел с одной улицы на другую, и жители этой улицы
заметили, что глаза его полны слез. "Кто-то умер на соседней улице", --
закричал один из них, и тут же все дети, игравшие поблизости, подняли крик.
На самом же деле дервиш плакал от того, что незадолго до этого чистил
лук.
Но шум все нарастал, и его вскоре услыхали на соседней улице. Жители
обеих улиц были так опечалены и испуганы, вооб-разив, что у соседей
несчастье, что не решились даже поинтере-соваться о причине переполоха.
Один мудрый человек, пытаясь успокоить их, посоветовал им спросить друг
у друга, что случилось.
Слишком возбужденные, чтобы внять его совету, они отвечали: "Мы и так
знаем, что наших соседей постигло большое несчастье".
Это известие распространилось со сверхъестественной быстротой, и вскоре
уже никто из жителей двух улиц не сомневался, что у соседей стряслась беда.
Немного придя в себя, и те и другие решили немедленно покинуть эти
места и таким образом спасти свои жизни.
Обе общины снялись со своих насиженных мест и направи-лись в
противоположные стороны.
С тех пор прошли века, и город тот по-прежнему безлюден. По обе стороны
от него, недалеко друг от друга расположены два селения. Жители обоих
селений из поколения в поколение передают предание о том, что когда-то
вовремя убежали из обреченного города, в котором жили, и спаслись от
неизвестного бедствия.
В своих психологических учениях суфии заявляют, что знание,
передаваемое обычным путем, подвергается стольким искажениям (а это
обусловлено произвольными редакциями и лживыми записями), что оно уже не в
состоянии донести непо-средственный факт.
Иллюстрирующий субъективность человеческого мышления, рассказ "Как
возникло предание" взят из обучающей книги "Асрар-и-Кхалватия" ("Тайны
отшельников"), автором которой является шейх Каландар Шах из ордена
Сухравардийа.
Некогда в одном городе на далеком Западе жила девочка по имени Фатима.
Она была дочерью процветающего прядильщика. Однажды отец сказал ей: "Дочь
моя, собирайся в путь. Мы отправляемся в путешествие. У меня есть кое-какие
дела на островах Средиземного моря. Может быть, там тебе встретится красивый
юноша с хорошим будущим, который полюбит тебя, и вы поженитесь".
Итак, они отправились в путешествие от острова к острову. Отец
занимался своими торговыми делами, а Фатима проводила время в мечтах о
будущем муже. Однажды, когда они плыли в сторону Крита, их застиг ужасный
шторм, и корабль пошел ко дну. Фатиму, потерявшую сознание, волнами вынесло
на берег, недалеко от Александрии. Отец и все, кто был на корабле, погибли,
и она осталась одна без всякой поддержки.
Сцена кораблекрушения и длительное пребывание в откры-том море так на
нее повлияли, что о прошлой жизни у нее оста-лись только смутные
воспоминания.
Очнувшись, она встала и побрела по берегу. Вскоре она наткнулась на
семью одного ткача. Это были бедные люди, но проникшись состраданием к ней,
они взяли ее в свое убогое жилище и обучили своему ремеслу.
Для нее началась вторая жизнь. Год или два она прожила с ними вполне
счастливо и была довольна своей судьбой. Но однажды, когда вышла на берег,
ее схватили работорговцы, отвели на корабль и вместе с другими невольниками
увезли.
Сетования и горькие жалобы Фатимы не вызвали у этих людей ни капли
жалости: они привезли ее в Стамбул, чтобы продать там как рабыню.
На невольничьем рынке было несколько покупателей. Один из них искал
себе раба, который мог бы работать в его цехе по изготовлению корабельных
мачт. Несчастный вид Фатимы привлек его внимание и, желая облегчить ее
участь, он купил девушку, так как считал, что у него ей будет лучше, чем у
другого хозяина.
Он привез Фатиму к себе, решив отдать ее в услужение жене. Но дома его
поджидало печальное известие: корабль с его товаром, в который он вложил
весь свой капитал, был захвачен пиратами. Теперь он не мог позволить себе
содержать рабочих и ему, его жене и Фатиме пришлось самим заняться
изготовлением мачт.
Фатима, благодарная хозяину за его доброту, так прилежно работала, что
вскоре он даровал ей свободу, и она стала его доверененным лицом и
помощником. Итак, для нее началась третья жизнь, и она почувствовала себя
вполне счастливой. Как-то хозяин сказал ей: "Фатима, я хочу, чтобы ты
отправилась в качестве моего агента на Яву с грузом мачт и выгодно продала
их там".
И вот Фатима пустилась в плавание, но у берегов Китая мощный тайфун
обрушился на ее корабль и потопил его. Каким-то чудом девушке снова удалось
спастись, и она очнулась на незнакомой земле. Придя немного в себя, она
стала громко плакать о своей несчастной судьбе. Как только ее жизнь,
казалось бы, приближается в благополучию, безжалостный рок разрушает все ее
надежды. "Почему так случается, -- восклицала она, -- за что бы я ни
взялась, всегда меня ждет неминуемая неудача. Почему на меня валится столько
несчастий?" Но ей никто не ответил, и она, заставив себя подняться, пошла
куда глаза глядят.
Хотя никто в Китае никогда ничего не слышал о Фатиме и не знал о ее
испытаниях, всем, однако, была известна древняя легенда о том, что какая-то
чужестранка прибудет однажды в их страну и сделает шатер для их императора.
Так как никто в Китае не умел делать шатров, все с живейшим интересом ждали
выполнения этого предсказания.
Чтобы не пропустить этой женщины, когда она прибудет, каждый китайский
император по тридцати раз в год посылал во все города и деревни гонцов,
которые должны были доставлять в столицу всех чужестранок.
Когда Фатима добрела до ближайшего приморского города, там как раз был
оглашен императорский указ о чужестранках, и люди, заметив ее, поняли, что
она издалека, и привели к импера-торским посланцам.
Фатиму доставили ко двору и провели в тронный зал. Сын Неба спросил ее:
"Девушка, сумееешь ли ты сделать нам шатер?"
-- Думаю, что сумею, -- ответила Фатима.
Итак, ей отвели помещение, и она принялась за работу. Прежде вего ей
понадобилась веревка. Но никто даже не знал, что это такое. Тогда Фатима,
вспомнив свое первое ремесло прядильщицы, насобирала льна и свила веревку.
Затем она велела принести прочной материи, но во всем Китае не оказалось
такой материи, которая ей была нужна. Вспомнив, чему обучилась у
александрийских ткачей, она соткала прочное полотно. Наконец, чтобы окончить
работу, ей понадобились шесты, но их не оказалось во всем царстве. Тут ей
пригодилось умение делать мачты, приобретенное в Стамбуле. Она ловко
смастерила надежные шесты.
Закончив работу, она стала припоминать, как выглядели всевозможные
шатры, которые она видела в своих скитаниях по свету, и, наконец, собрала
шатер.
Когда это чудо показали императору, он был так восхищен, что обещал
Фатиме исполнить любое ее желание. Она пожелала остаться в Китае, где вскоре
вышла замуж за прекрасного принца, с которым прожила долгую и счастливую
жизнь, оставив после себя многочисленное потомство.
Таким образом, Фатима поняла, что то, что казалось ей в свое время
тяжелыми испытаниями, неожиданно обратилось в необходимый опыт, который
помог ей достичь конечного счастья.
Эта история хорошо известна из греческого фольклора, многие
произведения которого несут в себе идеи, созвучные основным идеям дервишей и
их легенд. Приводимый вариант рассказа приписывается шейху Мухаммаду Джамал
ад-дину из Адрианополя. Он основал орден Джамалийа ("Прекрасный").
Давным-давно жил-был один добрый человек. Всю свою жизнь он следовал
высоким заповедям, ибо надеялся после смерти попасть в рай. Он раздавал
щедрую милостыню нищим, любил своих ближних и помогал им. Помня, как важно
обладать стойким терпением, он с достоинством переносил самые тяжелые и
неожиданные испытания, жертвуя многим ради других. Время от времени он
совершал путешествия в поисках знания. Его смирение и образцовое поведение
снискали ему славу мудрого человека и уважаемого гражданина, которая
разнеслась с Востока на Запад и с севера на юг.
Все эти достоинства он культивировал в себе всякий раз, когда вспоминал
о них. Но был у него один недостаток -- невни-мательность. Это качество не
имело над ним большой власти, и он считал, что, по сравнению с его
достоинствами, невнимательность -- весьма незначительный недостаток. Так,
нескольких нуждавшихся людей он оставлял иногда без помощи, потому что порой
не замечал их нужду. Любовь и служение также иногда оказывались забытыми,
когда он был поглощен своими личными нуждами или даже желаниями.
Он любил спать и часто засыпал именно в те моменты, которые были
благоприятны для поиска знания или для понимания его, для практики
подлинного смирения или когда можно было бы увеличить число добрых дел --
такие возможности он просыпал, и они больше не возвращались.
Невнимательность оказывала не меньшее влияние на его сущностное "я",
чем добрые качества.
И вот однажды он умер. Обнаружив себя за пределами этой жизни, добрый
человек направился к райской обители. Пройдя немного, он решил передохнуть,
чтобы проверить свою совесть. Все тщательно взвесив, он пришел к выводу, что
вполне достоин войти в райские чертоги, и продолжил свой путь.
Подойдя к райским воротам, он увидел, что они закрыты, и в этот момент
услышал голос, обращенный к нему: "Будь внимате-лен, ибо ворота открываются
только раз в сто лет".
Добрый человек устроился неподалеку в ожидании, взволнованный
открывшейся перспективой. Не будучи занят как обычно совершением
добродетельных поступков, он обнаружил, что у него плохо развито внимание. В
течение некоторого времени, которое ему показалось целым веком, он старался
не заснуть, но в конце концов голова его склонилась на грудь и сон на
какое-то мгновение смежил веки. И в этот миг ворота широко распахнулись. Но
прежде чем он успел открыть глаза, они захлопнулись с шумом и грохотом,
которые могли бы разбудить и мертвого.
Это любимое поучение дервишей иногда называется "Притчей о
невнимательности". Несмотря на то, что эта история широко известна как
народная сказка, сведения о ее происхождении утеряны. Некоторые приписывают
ее Хадрату Али, четвертому халифу, другие говорят, что она так важна, что
могла быть тайно передана самим Пророком. Ее, конечно, нельзя встретить ни в
одном из достоверных хадисов Пророка.
Литературная форма, в которой она представлена здесь, позаимствована из
работ одного неизвестного дервиша XVII века Амиль Бабы, в которых
подчеркивается, что "истинным автором является тот, чьи писания анонимны,
так как в этом случае никто не становится между изучающим и предметом
изучения".
Однажды один дервиш сел на корабль, чтобы отправиться в морское
путешествие. Увидев его на борту корабля, другие пассажиры, как водится в
таких случаях, стали один за другим подходить к нему за напутствиями. Всем
им он говорил одно и то же, и, казалось, просто повторял одну из тех формул,
которые каждый дервиш время от времени делает объектом своего внимания. Он
говорил: "Зная, что твой конец неминуем, помни о смерти".
Почти никто из путешественников не обратил особого вни-мания на этот
совет.
Но вот корабль поплыл. Много ли, мало ли он плыл, только вскоре
разыгрался свирепый шторм. Матросы, а вместе с ними и все пассажиры в панике
повалились на колени и стали молиться Богу. Считая себя почти погибшими, они
по очереди возносили к небесам неистовые молитвы, ожидая помощи свыше.
Все это время дервиш без всякого движения сидел в сторо-не и спокойно о
чем-то размышлял. Всеобщая паника словно бы его не касалась.
Наконец, ветер утих, море успокоилось и из-за туч выгляну-ло ясное
солнце. Придя в себя, пассажиры обратили внимание на безмятежность дервиша и
вспомнили, какое спокойствие он хранил среди всеобщего ужаса. "Разве вы не
осознавали во время этого шторма, что только одни доски отделяли нас от
смерти?" -- спросил один из них.
-- О да, конечно, -- ответил дервиш, -- я знал, что на море всегда так,
но еще на суше я размышлял над тем, что в обычной жизни, среди самых
повседневных событий, нечто еще менее прочное отделяет нас от смерти.
Эта история принадлежит Байазиду из Бистама -- местности, расположенной
на южном побережье Каспийского моря. Он был одним из величайших суфиев
древности.
Его дед был зороастрийцем, и Байазид проходил курс эзотерического
развития в Индии. Так как его мастер Абу Али из Синда, был недостаточно
знаком с внешними ритуалами ислама, некоторые ученые предполагали, что Абу
Али был индуистом и что Байазид фактически обучался индийским мистическим
методам. Однако ни один из суфийских авторитетов, достойных доверия, не
соглашается с этим.
Последователи Байазида входят в орден Бистамийа.
Жил-был человек, который по малейшему поводу впадал в гнев. Многие годы
наблюдая за собой, он пришел к выводу, что вся его жизнь полна непреодолимых
трудностей из-за его вспыльчивости.
И стал он думать, как ему избавиться от этой черты. Прослышав об одном
дервише, что тот обладает глубоким знанием, он пошел к нему за советом.
Дервиш сказал ему: "Ступай по такой-то дороге, пока не придешь к
перепутью, где увидишь засохшее дерево. Стань под этим деревом и каждому
прохожему предлагай напиться воды".
Человек сделал, как ему было сказано. Прошло много дней, и люди стали
его примечать: повсюду разнеслись слухи, что он дал обет творить милостыню и
следует особому курсу самокон-троля под руководством совершенного мудреца.
Однажды один путник, который, видимо, очень торопился, отвернул голову,
когда тот человек предложил ему напиться воды, и поспешно продолжал свой
путь. Вспыльчивый человек крикнул ему вдогонку: "Постой, ответь на мое
приветствие и испей воды, которую я предлагаю всем путникам!" Но тот даже не
обернулся. Он еще несколько раз окликнул его, но не получил никакого ответа.
Возмущенный такой неучтивостью, человек тут же обо всем позабыл. Он
быстро снял свое ружье, висевшее на сухом дереве, прицелился в удаляющегося
грубияна и выстрелил.
Пешеход замертво повалился на землю, и в тот же миг произошло чудо:
сухое дерево расцвело.
Сраженный пулей оказался закоренелым убийцей и был как раз на пути к
совершению самого ужасного преступления в своей жизни.
Итак, как видите, есть два рода советчиков. Первые чисто механически
повторяют какие-то установленные принципы. Вторые -- это люди знания. Те,
кто встречает людей знания, ждут от них нравоучений и относятся к ним, как к
моралистам. Но цель этих людей служить истине, а не оправлывать
благочестивые надежды.
Дервиш, фигурировавший в этой истории, говорят, никто иной, как Хаджи
ад-дин Кубра -- один из величайших суфийских святых. Он основал орден
Кубравийа ("Величайшее братство"), который имеет много общего с основанным
позднее орденом святого Франциска. Как и святой из Асиза, Хаджи ад-дин
прославился своей сверхъестественной властью над животными.
Хаджи ад-дин был одним из шестисот тысяч горожан, погибших во время
разрушения Хорезма в 1221 году. Утверждают, что монгольский завоеватель
Чингиз-хан, зная о его славе, обещал сохранить ему жизнь, если он
добровольно сдастся. Но Хаджи ад-дин Кубра вышел вместе с другими на защиту
города и позднее был найден среди убитых.
Предвидя эту катастрофу, Хаджи ад-дин незадолго до нашествия
монгольских орд отпустил от себя своих учеников и направил их в безопасные
места.
Один человек изучил язык животных. Однажды он прогуливался по деревне,
как вдруг его внимание привлек какой-то шум. В конце улицы он увидел осла,
отчаянно ревущего на собаку, которая что есть сил лаяла на него.
Человек приблизился и стал слушать.
-- Все это говорит только о траве и пастбищах, -- говорила собака, -- я
же хочу тебе поведать о мясе и костях, ибо я этим питаюсь.
Тут человек не мог более сдерживаться и вмешался в их разговор:
-- Вы могли бы придти к чему-то общему, если бы поняли, что полезность
сена подобна полезности мяса.
Животные резко обернулись к незванному гостю. Собака на него свирепо
залаяла, а осел так сильно его лягнул задними ногами, что он свалился без
чувств.
Не обращая на него более никакого внимания, собака и осел продолжили
свой спор.
Эта басня, напоминающая одну из басен Руми, взята из знаменитой
коллекции Меджнуна Каландара.
В течение сорока лет он странствовал по свету и рассказывал на базарных
площадях обучающие истории. Одни говорят, что он был сумасшедшим (его имя
так и переводится), другие -- что он один из "преображенных", развивших в
себе способность воспринимать связь между такими вещами, которые обычному
человеку кажутся ничем не связанными.
Два благочестивых и достойных человека вошли в мечеть в одно и то же
время. Первый снял свои туфли и, аккуратно придвинув друг к дружке, оставил
их за дверью. Второй тоже снял туфли, сложил их подметками и, сунув за
пазуху, вошел в мечеть.
Это событие возбудило спор между другими благочестивыми и достойными