Там я встретил мудреца, который сказал мне: "Эта еда должна достаться тебе,
ибо твоя прошлая и будущая жизни полны подвигов, достойных восхищения".
-- Как странно, -- сказал другой путник, -- ведь когда я заснул, то я в
самом деле увидел свое прошлое и будущее. В будущем я встретил ученого
человека, который сказал: "Ты заслу-живаешь этот хлеб, ибо терпеливее своих
товарищей и умнее их. Согласно твоему предначертанию ты будешь обучен и
поведешь за собой людей".
Третий путешественник сказал:
-- Во сне я ничего не видел, ничего не слышал, ни с кем не
разговаривал. Но какая-то непреодолимая сила заставила меня подняться,
отыскать хлеб и воду и разом проглотить все это, что я тут же и сделал.
Это одна из многих притч, приписываемых шаху Мухаммаду Гватху Шатари.
Он написал знаменитый трактат "Пять жемчужин", в котором способ достижения
человеком более высоких состояний описан в терминах магии и колдовства, в
соответствии с древними моделями. Шатари был мастером, посвящающим своих
учеников не менее, чем в четырнадцать орденов, и пользовался огромным
уважением индийского императора Хамуюна.
Несмотря на то, что многие провозглашали его святым, духовенство
рассматривало некоторые его работы, как противоречащие святому писанию, и
добивалось его казни. В конце концов с него было снято обвинение в ереси на
том основании, что к высказываниям, сделанным в особом состоянии, не могут
быть применены обычные схоластические категории.
Фабула этого рассказа использована в монашеских христианских сказка
средних веков.
Однажды один монарх решил раздать часть своего богатства в виде
милостыни. В то же время ему очень хотелось знать, что случится с его
дарами. Итак, он призвал к себе одного пекаря, которому доверял и велел ему
испечь две буханки хлеба, причем в одну из них нужно было запечь некоторое
количество драгоценных камней.
Затем пекарь должен был выбрать из своих покупателей двух человек --
самого добродетельного и самого грешного и отдать им эти буханки.
На следующее утро в пекарню зашли двое. Один, облаченный в дервишский
халат, казался образцом добродетели, хотя на самом деле был обыкновенным
ханжой. Другой, без единого слова положивший на прилавок деньги, внешностью
походил на человека, которого пекарь издавна не любил.
Хлеб с драгоценностями пекарь отдал дервишу, а обыкновенную буханку --
другому посетителю.
Взяв свою буханку, лжедервиш почувствовал, что она тяже-лее обычной. Он
взвесил ее на ладони, потом слегка помял и, нащупав драгоценные камни,
решил, что это комочки плохо размешанной муки. Тогда он взглянул на пекаря,
но увидев его суровое лицо, понял, что с ним лучше не связываться, и
обратился к другому покупателю: "Давай поменяемся буханками, мне кажется, ты
голоден, а моя буханка больше твоей".
Этот человек, со смирением принимавший все, что ему посылала судьба,
охотно отдал свой хлеб и взял хлеб дервиша.
Султан наблюдал за ними из внутреннего помещения и был весьма изумлен
всем этим, но так и не понял, кто из этих двоих добродетельнее.
Покупатели, обменявшись буханками, ушли, и султан решил, что высшей
воле было угодно уберечь дервиша от мирского богатства. Он не знал, как еще
истолковать то, что произошло.
А истинно добродетельный человек, который обменялся буханками, нашел
сокровища и употребил их на доброе дело.
"Я сделал то, что мне было велено", -- сказал пекарь.
"Судьба не в нашей власти", -- ответил султан.
"Как умно я поступил!" -- радовался лжедервиш.
Эта история рассказывается в Газергахе, в восточном Афганистане.
Первый уровень ее смысла таков: "человеку может быть предложено нечто
ценное для его будущего, но он может не воспользоваться этой возможностью".
Однажды великий султан Махмуд, гуляя по улицам Газны -- своей столицы,
-- увидел бедного носильщика, который, изнемогая от усталости и чуть не
падая с ног, тащил на спине огромный камень.
-- Брось камень, носильщик! -- приказал султан.
Носильщик тут же сбросил с себя камень упавший на сере-дину дороги.
Никто не осмеливался отодвинуть камень в сторону, и в течение нескольких лет
он оставался лежать на прежнем месте, доставляя пешеходам много неудобств.
Наконец, горожане обратились к правителю, умоляя его новым указом позволить
им убрать камень с дороги.
Но Махмуд, руководствуясь государственной мудростью, ответил им так:
"То, что по высочайшему повелению было сделано однажды, нельзя отменить
другим повелением, ибо люди не должны думать, что указы правителя
продиктованы случайной прихотью. Камень должен остаться на прежнем месте".
Итак, камень продолжал лежать там, где он однажды был брошен, и даже
после смерти Махмуда, из уважения к авторитету указов султана, его не
тронули.
Эта история всем хорошо известна, и каждый человек, в соответствии со
своими способностями и пониманием, видел в ней одно из трех значений.
Противники монархии считали, что этот случай лишний раз доказывает, до какой
глупости может дойти авторитет, пытающийся утвердить себя. Люди,
преклоняющиеся перед силой, относились с великим почтением ко всем указам,
даже самым нелепым и, понятно, не особенно утруждали себя размышлениями и в
этом случае. Но те, кто понимал, какими соображениями на самом деле
руководствовался правитель, не обращали внимания на то, что думают о нем
невнимательные.
Ибо, приказав носильщику бросить камень в таком месте, где он будет
мешать, и затем во всеуслышание объявив, почему камень должен оставаться на
прежнем месте, Махмуд показывал людям, способным его понять, что они должны
подчиняться преходящей власти, но в то же время осознавать, что те, кто
руководит, опираясь на неизменные догмы, не могут принести людям большой
пользы.
Поэтому те, кто усвоил этот урок, увеличили ряды ищущих истину, а
многие таким путем пришли к истине.
Эта история, но только без тонкого толкования, которое дано здесь,
встречается в знаменитом классическом произведении Хасина Ваиза Кашифи
"Акхлак-и-Мохсини" ("Полезные нравоучения").
Настоящий вариант рассказа составляет часть учения суфийского шейха
Дауда из Кандагара. Она прекрасно изображает тот факт, что отношение людей к
событиям зависит от их уровня понимания; их суждения о чем бы то ни было
обусловлены их воспитанием. Косвенный метод обучения, использованный
султаном Махмудом, представляет собой классический суфийский прием, который
выражен в следующей фразе: "Говори со стеной так, чтобы тебя могла услышать
дверь".
Однажды один рыбак выловил в море медный сосуд, запечатанный свинцовой
печатью. Это был какой-то странный кувшин, необычной формы, и рыбак решил,
что в нем спрятаны бесценные сокровища. К тому же ему не везло в этот день с
уловом, а кувшин, даже не окажись в нем сокровищ, можно было продать
меднику.
На пробке этого небольшого сосуда был начертан неизвестный рыбаку
символ -- печать Соломона, царя и мастера. В нем томился грозный и
могущественный джинн. Сам Соломон заключил джинна в медную темницу и бросил
на дно моря, чтобы избавить людей от его зла. Мятежный гений должен был
пребывать в заключении до тех пор, пока не появится человек, который сумеет
покорить его и возвратить на путь служения человечеству.
Но рыбак, конечно, ничего об этом не знал. В его руках находился
предмет, который он собирался исследовать и который мог оказаться ему
полезным. Покрытый изумительно тонким узором, кувшин сверкал и переливался
на солнце. "В нем, конечно, запрятаны редчайшие драгоценности", -- заранее
радовался рыбак.
Забыв изречение: "Человек может пользоваться только тем, чем он умеет
пользоваться", рыбак вытащил пробку и, торопясь увидеть содержимое сосуда,
опрокинул его вверх дном и встрях-нул. В кувшине ничего не оказалось. Он
поставил его перед собой на землю и вдруг заметил, как из горлышка появилась
тонкая труйка дыма; вот она стала завиваться, расти и, спустя мгновение,
страшным черным столбом взметнувшись к небу, превратилась в огромное и
ужасное существо, которое гулким громоподобным голосом заревело:
-- Я -- повелитель джиннов, обладатель чудесных сил. Я восстал против
Соломона и по его приказу был заточен в этот сосуд. А теперь я уничтожу
тебя.
Рыбак в ужасе упал на колени.
-- Неужели ты убъешь своего избавителя?! -- воскликнул он.
-- Сейчас ты в этом убедищься, -- прогремел джинн. -- Я -- порождение
злого начала и, хотя я несколько тысячелетий томился в этой темнице, моя
сущность духа-разрушителя ничуть не изменилась.
Только теперь человек понял, как он жестоко ошибся, понадеявшись
извлечь пользу из неожиданного улова, даже не подумав о том, что за свою
неосторожность может поплатиться жизнью.
Он совсем уж было приготовился к смерти, но внезапно его взгляд упал на
соломонову печать на пробке и его осенило.
-- Ты никак не мог выйти из этого кувшина, -- сказал он джинну, --
разве ты можешь поместиться в нем?
-- Как?! -- взревело чудовище, -- ты не веришь мне, повели-телю
джиннов?! -- С этими словами дух снова превратился в тоненькую стрйку дыма и
исчез в сосуде.
Быстро схватив пробку, рыбак крепко-накрепко запечатал кувшин и
забросил его в море.
Прошло много лет и вот однажды другой рыбак, внук первого, закинул свой
невод в этом же месте и вытащил тот же самый сосуд. Он поставил кувшин на
песок и уже собирался его откупорить, но остановился в нерешительности,
потому что вспомнил совет, который получил от своего отца, а тот от своего,
и совет этот гласил: "Человек может использовать только то, что знает, как
использовать".
Меж тем дух, разбуженный толчками, подал голос из своей медной тюрьмы:
-- Сын Адама, кто бы ты ни был, распечатай кувшин и освободи меня, я --
повелитель джиннов, обладатель чудесных сил.
Помня завещанный ему совет, юноша осторожно отнес кувшин в пещеру, а
сам отправился на вершину горы к мудрецу.
Он обо всем рассказал мудрому человеку и спросил, как ему поступить.
Мудрец ответил:
-- Отец дал тебе правильное наставление, и ты сам должен убедиться в
его правильности, но прежде тебе необходимо знать, как за это взяться.
-- Так что же мне делать? -- спросил юноша.
-- Ты, вероятно, уже знаешь, что бы тебе хотелось сделать?
-- Единственное, чего я хочу -- освободить джинна и полу-чить от него
волшебное знание или много золота и изумрудов, словом, все, что может дать
джинн.
-- А подумал ли ты, что джинн, оказавшись на свободе, может не дать
тебе всего этого или дать, а потом отнять, -- ведь у тебя нет способов
сохранить его дары, не говоря уж о том, что ты не знаешь, какие опасности
подстерегают тебя, когда ты станешь владельцем несметных богатств, ибо
"человек может использовать только то, что он знает, как использовать".
-- В таком случае, что вы мне посоветуете?
-- Придумай, как заставить джинна проявить свои силы, испытай его
могущество, но прежде найди способ обезопасить себя. Ищи знание, а не
богатство, потому что богатство без зна-ния бесполезно, и в нем причина всех
наших несчастий.
Итак, молодой человек отправился обратно к пещере, где он оставил
кувшин, по дороге размышляя над словами мудреца. Поскольку юноша был умен и
сообразителен, он быстро разработал собственный план.
Подняв кувшин, он встряхнул его. В то же мгновение раздался ужасающий,
хотя и заглушенный металлом голос джинна.
-- Именем Соломона могущественного, мир да будет над ним, освободи
меня, сын Адама.
-- Я не верю, что ты тот, за кого себя выдаешь, и может ли быть, чтобы
ты был обладателем столь великого могущества, на которое притязаешь?
-- Не веришь мне?! Разве ты не знаешь, что я не умею лгать?
-- Я этого не знаю.
-- Но как же мне убедить тебя?
-- Можешь ли ты проявить свои силы сквозь стенки сосуда?
-- Могу, но с помощью этих сил мне не вырваться на волю.
-- Вот и прекрасно. Тогда сделай так, чтобы я узнал истину о том, о чем
я сейчас думаю.
В тот же миг рыбак узнал, откуда произошло изречение, которое он
получил по наследству от деда. Он словно перенесся в прошлое и увидел все,
что произошло между его дедом и джинном, а также осознал, как передать
другим людям способ, которым они могли бы получить от джинна такое же
знание. Еще он понял, что ничего больше он получить от джинна не сможет. И
тогда он поступил так же, как его дед, отнес кувшин к морю и забросил
подальше.
С тех пор рыбак не возвращался больше к своему прежнему ремеслу и всю
свою жизнь разъяснял людям опасность того, когда человек пытается
пользоваться тем, чем пользоваться не умеет.
Но так как людям не часто попадаются кувшины с джиннами, его
последователи, не зная ни одного мудреца, который мог бы предостеречь их в
подобных случаях, извратили то, что они называли его "учением" и без конца
повторяли историю своего основателя. Спустя какое-то время память о нем
превратилась в религию, и самые обыкновенные медные сосуды последователи
рыбака стали выставлять в богатых храмах, выстроенных специально для этой
цели. Глубоко почитая рыбака, они старались во всем ему подражать.
Кувшин и сейчас, спустя много столетий, по-прежнему остается для этих
людей святым символом и сокровенной тайной. Они пытаются любить друг друга,
потому что любят рыбака. И в месте, где он некогда обосновался, устроив свое
скромное жилище, они собираются по определенным дням, облачаются в
прекрасные одежды и совершают тщательно разработанный ритуал.
Ревностные почитатели толпами стекаются к святому месту. Неизвестные им
ученики того мудреца живы по сей день, истинные последователи рыбака тоже
живы. А на дне моря лежит медный кувшин со спящим джинном.
Эта история в одном из вариантов хорошо знакома читателям арабских
сказок "Тысяча и одна ночь".
Здесь она представлена в том виде, в котором ее используют суфии.
Интересно отметить, что "знание, полученное от джинна", было, говорят,
источником могущества чародея Вергилия, жившего в средние века в Неаполе, и
Герберта, который стал папой Сильвестром II в 999 году.
Жила-была птица, которая не умела летать. Подобно бескрылым созданиям
ходила она по земле, хотя и знала, что некоторые птицы летают.
Однажды в ее гнездо случайно попало яйцо летающей птицы, и она высидела
его вместе со своими.
Вылупившийся птенец стал расти и развиваться, но присущая ему
способность летать никак не проявлялась.
Иногда он спрашивал свою приемную мать: "Когда же я полечу?" А
привязанная к земле птица отвечала ему: "Чтобы взлететь, ты должен быть
настойчив в своем стремлении, как все птицы".
Она ведь не умела преподать оперившемуся птенцу урок полета, даже не
знала, как вытолкнуть его из гнезда, чтобы он мог убедиться в своих силах.
Но странно, что птенец сам не замечал этого. Чувство благодарности к
приемной матери не позволяло ему понять свое положение.
-- Если бы не она, -- рассуждал он сам с собой, я до сих пор оставался
бы в яйце.
А иногда он говорил себе так:
-- Тот, кому я обязан своим появлением на свет, конечно, научит меня
летать. Это только вопрос времени или, возможно, все зависит от моих
собственных усилий, а, может быть, для этого надо обладать какой-то высшей
мудростью -- других причин нет. Птица, которая привела меня к моему
теперешнему состоянию, в один прекрасный день поднимет меня на следующую
ступень.
Эта сказка в том или ином виде появляется в различных вариантах
произведения Сухраварди "Авариф аль-Маариф".
Сказка несет в себе много значений. Говорят, что ученик может
истолковать ее интуитивно, соответственно тому уровню сознания, которого он
достиг. На обычном, поверхностном уровне она, несомненно, представляет собой
историю поучительного характера, иллюстрирующую, помимо всего прочего, саму
подоплеку современной цивилизации. В связи с этим в ней необходимо выделить
две идеи. Первая -- предположение, что одно обязательно вытекает из другого,
может оказаться абсурдным и помешать дальнейшему прогрессу.
Вторая -- если человек может справиться с какой-нибудь одной задачей,
это еще не означает, что он может справиться с другой.
Человек однажды поймал птичку.
-- В неволе я тебе не пригожусь, -- сказала ему птичка, -- отпусти
меня, и я дам тебе три ценных совета.
Первый совет птичка пообещала дать пока он будет держать ее в руке,
второй -- когда взлетит на ветку, и третий -- на вершине холма.
Человек согласился и спросил, каков ее первый совет. Птичка сказала:
-- Если ты чего-то лишился, пусть даже ты ценил это не меньше жизни, не
жалей об этом.
Человек отпустил птичку, и она, взлетев на ветку, сказала свой второй
совет:
-- Никогда не верь тому, что противоречит здравому смыслу, не имеет
доказательств.
Затем она полетела на вершину холма и закричала оттуда: "О несчастный!
Я проглотила два огромных бриллианта. Если бы ты убил меня, они были бы
твоими".
В отчаянии человек схватился за голову.
-- Дай мне хотя бы свой третий совет, -- сказал он, придя в себя.
-- Какой же ты глупец! -- воскликнула птичка, -- ты просишь у меня
третьего совета, даже не подумав над первым и вторым. Я сказала тебе, чтобы
ты не сожалел о потерянном и не верил бессмыслицам, а ты только что поступил
наоборот. Ты поверил нелепости и пожалел о том, чего лишился! Подумай сам,
как же во мне, такой маленькой, могут поместиться два огромных бриллианта.
Ты глуп, поэтому ты навсегда останешься тем, кто ты есть: обычным человеком.
В дервишских кругах этой сказке придается огромное значение, ибо
считается, что она "показывает чувствительность" ума ученика, подготавливая
его к переживаниям, которые невозможно вызвать никакими обычными средствами.
Ее постоянно используют суфии, она встречается в классическом
произведении Руми "Месневи", а также приводится в "Божественной книге"
Аттара, одного из учителей Руми. Оба они жили в XIII столетии.
Некий интеллектуал, ученый с логическим складом ума, приехал однажды в
одно селение. Ему хотелось в виде упражнения и развлечения узнать, насколько
различными могут быть мнения жителей этой местности об одном и том же
предмете.
Войдя в караван-сарай, он спросил сидевших там людей, кто в их селении
самый правдивый человек и кто самый отпетый лжец. Все единодушно признали
самым большим лжецом селянина Казаба, а самым правдивым человеком Растгу.
Ученый посетил того и другого, каждому из них задавая один и тот же вопрос:
"Какой дорогой лучше всего добраться до следующей деревни?"
Растга Правдивый посоветовал идти горной дорогой.
Казаб Лжец тоже указал на горную дорогу.
Это, конечно, весьма озадачило исследователя.
Тогда он обратился с этим вопросом к другим жителям селения.
Одни сказали: "Лучше всего добираться по реке".
Другие говорили, что нужно идти через долину. Третьи также советовали
идти через горы.
Итак, он пошел горной дорогой, но теперь к основной цели его
путешествия прибавилась еще одна -- во что бы то ни стало узнать, почему
совпали ответы самого правдивого и самого лживого.
Добравшись до следующего селения, ученый остановился на постоялом дворе
и рассказал свою историю, закончив ее такими словами: "Конечно, основную
логическую ошибку я допустил в том, что попросил невежественных людей
указать правдивого и лжеца. Я прекрасно добрался сюда горной дорогой".
Один мудрый человек из тех, кто слышал его рассказ, сказал:
-- Следует признать, что логически мыслящим людям присуща слепота.
Поэтому им приходится обращаться за помо-щью к другим людям. Но данный
случай объясняется не только этим. Дело вот в чем: самый легкий путь сюда --
река, поэтому лжец посоветовал идти горной дорогой. А правдивый человек был
и в самом деле правдив; он заметил, что у вас есть осел, на котором вы
сможете легко преодолеть горный хребет. Лжец оказался невнимательным и
поэтому не подумал о том, что у вас нет лодки, иначе посоветовал бы
добраться по реке.
Обычно людям кажется невозможным поверить в способности благословения
суфиев. Но такие люди не имеют никакого представления об истинной вере. Они
слепо верят во всевозможные басни по привычке или потому, что услышали их от
авторитетов.
"Истинная вера не имеет к этому никакого отношения. Только те могут
приобрести подлинную веру, кто пережил нечто. И когда они уже пережили...
рассказы о способностях и благословениях лишаются для них всякой ценности".
Эти слова, сказанные сейид Шахом из ордена Кадирийа, иногда предпосылаются
сказанию "Горная дорога".
Однажды юноша по имени Ади, прозванный Вычислителем потому, что он
изучал математику, решил покинуть Бухару и отправиться на поиски Великого
Знания.
Его Учитель посоветовал ему идти на юг и сказал при этом:
-- Узнай значение павлина и змеи.
Над этими словами и размышлял юный Ади в дороге.
Путь его лежал в Ирак через Хорасан. Достигнув конца дороги, он и в
самом деле увидел змею и павлина, которые о чем-то беседовали. Ади
приблизился к ним и спросил, о чем они говорят.
-- Мы сравниваем наши достоинства, -- ответили они.
-- Продолжайте, прошу вас, -- сказал Ади, -- это как раз то, что меня
чрезвычайно интересует.
-- Я думаю, что я гораздо важнее змеи, -- начал павлин. -- Я
олицетворяю вдохновение, устремленность к небесам, к вечной красоте, другими
словами, высшее знание. Мое предназначение -- напоминать человеку о его
собственных качествах, не известных ему.
-- Я, -- прошипела змея, -- олицетворяю собой то же самое. Подобно
человеку, я привязана к земле. Этим я напоминаю чело-веку его самого. Я
такая же гибкая, как он, потому что ползаю по земле, извиваясь. Человек об
этом часто забывает. По преданию я -- страж подземных сокровищ.
-- Но ты вызываешь отвращение! -- воскликнул павлин. -- Ты лукава,
скрытна, ядовита.
-- Ты перечисляешь мои человеческие черты, -- ответила змея, -- между
тем как я хочу указать на мое назначение. Но взгляни на себя самого. Ты
тщеславный, отвратительно толстый и у тебя противный голос; ноги твои
непомерно велики, а перья слишком длинны.
Тут Ади вмешался в беседу.
-- Наблюдая ваш спор, я понял, что ни один из вас не прав полностью. И
все же вы можете ясно увидеть, если отбросите ваши личные предубеждения, что
вместе вы являетесь поучительным примером для человечества.
И Ади объяснил им, в чем их назначение, а они его молчаливо слушали.
-- Человек привязан к земле, как змея. У него есть возмож-ность
подняться ввысь, подобно птице. Но имея в себе что-то от жадной змеи, он
остается эгоистичным даже в этом высоком стремлении и становится похожим на
надутого гордостью павлина. В павлине больше заметны возможности человека,
которые так и не смогли развиться правильно. Сверкающая чешуя змеи говорит о
возможной красоте, а в павлине эта возможность проявляется в кричащей
пестроте хвоста.
Только Ади это произнес, как услыхал внутри себя голос, сказавший ему:
-- И это еще не все. Два существа, которых ты видишь перед собой,
наделены жизнью. Это в основном и представляет их свойства. Они спорят друг
с другом потому, что каждый из них привязан к своему собственному образу
жизни, полагая, что своим существованием он осуществляет нечто истинное.
Однако змея охраняет сокровища, но не может воспользоваться ими. Павлин,
олицетворяя красоту, напоминает о сокровищах, но это нисколько не помогает
ему измениться. Хотя сами они не способны извлечь какую-либо пользу из того,
чем они обладают, их пример служит назиданием для тех, кто может видеть и
слышать.
Этот рассказ, сохранившийся в предании, показывает, как дервишские
мастера формируют "школы" на основе различных символов, которые они выбирают
для того, чтобы проиллюстрировать свои аргументы.
На арабском "павлин" означает также "украшение", тогда как "змея" по
написанию сходно со словами "организм" и "жизнь". Таким образом символизм
таинственного культа ангела-павлина у Йазидов указывает на традиционную
суфийскую доктрину "внутреннего и внешнего".
Изучаемый востоковедами таинственный культ змеи и павлина по сей день
существует на Среднем Востоке и имеет последователей в Британии и США
(которые не связаны с иранскими последователями).
Бедуин Харрис и его жена Нафиса кочевали от стоянки к стоянке, разбивая
свою потрепанную палатку в тех местах, где им попадались хотя бы несколько
финиковых деревьев, колючий кустарник для их верблюда или родничок
солоноватой воды. Так они жили в течение многих лет. Все дни Харриса были
похожи один на другой и редко что-нибудь нарушало их привычное течение: он
ловил обитающих в пустыне зверьков ради их шкурок и плел веревки из
пальмовых волокон для продажи встречным караванщикам.
Но вот однажды Харрис нашел в песках новый источник. Он зачерпнул в
ладони немного воды и попробовал ее. Вода настолько отличалась от обычной
воды, которую он привык находить в пустыне, что она показалась ему райской.
Нам эта вода показалась бы отвратительной и соленой, но Бедуин был от нее в
восторге.
-- Эту воду, -- сказал он себе, -- я должен отнести тому, кто оценит ее
по достоинству.
И Харрис тут же поспешил в Багдад ко двору Гарун аль-Рашида, наполнив
водой два бурдюка, -- один для себя, другой для халифа.
ибо твоя прошлая и будущая жизни полны подвигов, достойных восхищения".
-- Как странно, -- сказал другой путник, -- ведь когда я заснул, то я в
самом деле увидел свое прошлое и будущее. В будущем я встретил ученого
человека, который сказал: "Ты заслу-живаешь этот хлеб, ибо терпеливее своих
товарищей и умнее их. Согласно твоему предначертанию ты будешь обучен и
поведешь за собой людей".
Третий путешественник сказал:
-- Во сне я ничего не видел, ничего не слышал, ни с кем не
разговаривал. Но какая-то непреодолимая сила заставила меня подняться,
отыскать хлеб и воду и разом проглотить все это, что я тут же и сделал.
Это одна из многих притч, приписываемых шаху Мухаммаду Гватху Шатари.
Он написал знаменитый трактат "Пять жемчужин", в котором способ достижения
человеком более высоких состояний описан в терминах магии и колдовства, в
соответствии с древними моделями. Шатари был мастером, посвящающим своих
учеников не менее, чем в четырнадцать орденов, и пользовался огромным
уважением индийского императора Хамуюна.
Несмотря на то, что многие провозглашали его святым, духовенство
рассматривало некоторые его работы, как противоречащие святому писанию, и
добивалось его казни. В конце концов с него было снято обвинение в ереси на
том основании, что к высказываниям, сделанным в особом состоянии, не могут
быть применены обычные схоластические категории.
Фабула этого рассказа использована в монашеских христианских сказка
средних веков.
Однажды один монарх решил раздать часть своего богатства в виде
милостыни. В то же время ему очень хотелось знать, что случится с его
дарами. Итак, он призвал к себе одного пекаря, которому доверял и велел ему
испечь две буханки хлеба, причем в одну из них нужно было запечь некоторое
количество драгоценных камней.
Затем пекарь должен был выбрать из своих покупателей двух человек --
самого добродетельного и самого грешного и отдать им эти буханки.
На следующее утро в пекарню зашли двое. Один, облаченный в дервишский
халат, казался образцом добродетели, хотя на самом деле был обыкновенным
ханжой. Другой, без единого слова положивший на прилавок деньги, внешностью
походил на человека, которого пекарь издавна не любил.
Хлеб с драгоценностями пекарь отдал дервишу, а обыкновенную буханку --
другому посетителю.
Взяв свою буханку, лжедервиш почувствовал, что она тяже-лее обычной. Он
взвесил ее на ладони, потом слегка помял и, нащупав драгоценные камни,
решил, что это комочки плохо размешанной муки. Тогда он взглянул на пекаря,
но увидев его суровое лицо, понял, что с ним лучше не связываться, и
обратился к другому покупателю: "Давай поменяемся буханками, мне кажется, ты
голоден, а моя буханка больше твоей".
Этот человек, со смирением принимавший все, что ему посылала судьба,
охотно отдал свой хлеб и взял хлеб дервиша.
Султан наблюдал за ними из внутреннего помещения и был весьма изумлен
всем этим, но так и не понял, кто из этих двоих добродетельнее.
Покупатели, обменявшись буханками, ушли, и султан решил, что высшей
воле было угодно уберечь дервиша от мирского богатства. Он не знал, как еще
истолковать то, что произошло.
А истинно добродетельный человек, который обменялся буханками, нашел
сокровища и употребил их на доброе дело.
"Я сделал то, что мне было велено", -- сказал пекарь.
"Судьба не в нашей власти", -- ответил султан.
"Как умно я поступил!" -- радовался лжедервиш.
Эта история рассказывается в Газергахе, в восточном Афганистане.
Первый уровень ее смысла таков: "человеку может быть предложено нечто
ценное для его будущего, но он может не воспользоваться этой возможностью".
Однажды великий султан Махмуд, гуляя по улицам Газны -- своей столицы,
-- увидел бедного носильщика, который, изнемогая от усталости и чуть не
падая с ног, тащил на спине огромный камень.
-- Брось камень, носильщик! -- приказал султан.
Носильщик тут же сбросил с себя камень упавший на сере-дину дороги.
Никто не осмеливался отодвинуть камень в сторону, и в течение нескольких лет
он оставался лежать на прежнем месте, доставляя пешеходам много неудобств.
Наконец, горожане обратились к правителю, умоляя его новым указом позволить
им убрать камень с дороги.
Но Махмуд, руководствуясь государственной мудростью, ответил им так:
"То, что по высочайшему повелению было сделано однажды, нельзя отменить
другим повелением, ибо люди не должны думать, что указы правителя
продиктованы случайной прихотью. Камень должен остаться на прежнем месте".
Итак, камень продолжал лежать там, где он однажды был брошен, и даже
после смерти Махмуда, из уважения к авторитету указов султана, его не
тронули.
Эта история всем хорошо известна, и каждый человек, в соответствии со
своими способностями и пониманием, видел в ней одно из трех значений.
Противники монархии считали, что этот случай лишний раз доказывает, до какой
глупости может дойти авторитет, пытающийся утвердить себя. Люди,
преклоняющиеся перед силой, относились с великим почтением ко всем указам,
даже самым нелепым и, понятно, не особенно утруждали себя размышлениями и в
этом случае. Но те, кто понимал, какими соображениями на самом деле
руководствовался правитель, не обращали внимания на то, что думают о нем
невнимательные.
Ибо, приказав носильщику бросить камень в таком месте, где он будет
мешать, и затем во всеуслышание объявив, почему камень должен оставаться на
прежнем месте, Махмуд показывал людям, способным его понять, что они должны
подчиняться преходящей власти, но в то же время осознавать, что те, кто
руководит, опираясь на неизменные догмы, не могут принести людям большой
пользы.
Поэтому те, кто усвоил этот урок, увеличили ряды ищущих истину, а
многие таким путем пришли к истине.
Эта история, но только без тонкого толкования, которое дано здесь,
встречается в знаменитом классическом произведении Хасина Ваиза Кашифи
"Акхлак-и-Мохсини" ("Полезные нравоучения").
Настоящий вариант рассказа составляет часть учения суфийского шейха
Дауда из Кандагара. Она прекрасно изображает тот факт, что отношение людей к
событиям зависит от их уровня понимания; их суждения о чем бы то ни было
обусловлены их воспитанием. Косвенный метод обучения, использованный
султаном Махмудом, представляет собой классический суфийский прием, который
выражен в следующей фразе: "Говори со стеной так, чтобы тебя могла услышать
дверь".
Однажды один рыбак выловил в море медный сосуд, запечатанный свинцовой
печатью. Это был какой-то странный кувшин, необычной формы, и рыбак решил,
что в нем спрятаны бесценные сокровища. К тому же ему не везло в этот день с
уловом, а кувшин, даже не окажись в нем сокровищ, можно было продать
меднику.
На пробке этого небольшого сосуда был начертан неизвестный рыбаку
символ -- печать Соломона, царя и мастера. В нем томился грозный и
могущественный джинн. Сам Соломон заключил джинна в медную темницу и бросил
на дно моря, чтобы избавить людей от его зла. Мятежный гений должен был
пребывать в заключении до тех пор, пока не появится человек, который сумеет
покорить его и возвратить на путь служения человечеству.
Но рыбак, конечно, ничего об этом не знал. В его руках находился
предмет, который он собирался исследовать и который мог оказаться ему
полезным. Покрытый изумительно тонким узором, кувшин сверкал и переливался
на солнце. "В нем, конечно, запрятаны редчайшие драгоценности", -- заранее
радовался рыбак.
Забыв изречение: "Человек может пользоваться только тем, чем он умеет
пользоваться", рыбак вытащил пробку и, торопясь увидеть содержимое сосуда,
опрокинул его вверх дном и встрях-нул. В кувшине ничего не оказалось. Он
поставил его перед собой на землю и вдруг заметил, как из горлышка появилась
тонкая труйка дыма; вот она стала завиваться, расти и, спустя мгновение,
страшным черным столбом взметнувшись к небу, превратилась в огромное и
ужасное существо, которое гулким громоподобным голосом заревело:
-- Я -- повелитель джиннов, обладатель чудесных сил. Я восстал против
Соломона и по его приказу был заточен в этот сосуд. А теперь я уничтожу
тебя.
Рыбак в ужасе упал на колени.
-- Неужели ты убъешь своего избавителя?! -- воскликнул он.
-- Сейчас ты в этом убедищься, -- прогремел джинн. -- Я -- порождение
злого начала и, хотя я несколько тысячелетий томился в этой темнице, моя
сущность духа-разрушителя ничуть не изменилась.
Только теперь человек понял, как он жестоко ошибся, понадеявшись
извлечь пользу из неожиданного улова, даже не подумав о том, что за свою
неосторожность может поплатиться жизнью.
Он совсем уж было приготовился к смерти, но внезапно его взгляд упал на
соломонову печать на пробке и его осенило.
-- Ты никак не мог выйти из этого кувшина, -- сказал он джинну, --
разве ты можешь поместиться в нем?
-- Как?! -- взревело чудовище, -- ты не веришь мне, повели-телю
джиннов?! -- С этими словами дух снова превратился в тоненькую стрйку дыма и
исчез в сосуде.
Быстро схватив пробку, рыбак крепко-накрепко запечатал кувшин и
забросил его в море.
Прошло много лет и вот однажды другой рыбак, внук первого, закинул свой
невод в этом же месте и вытащил тот же самый сосуд. Он поставил кувшин на
песок и уже собирался его откупорить, но остановился в нерешительности,
потому что вспомнил совет, который получил от своего отца, а тот от своего,
и совет этот гласил: "Человек может использовать только то, что знает, как
использовать".
Меж тем дух, разбуженный толчками, подал голос из своей медной тюрьмы:
-- Сын Адама, кто бы ты ни был, распечатай кувшин и освободи меня, я --
повелитель джиннов, обладатель чудесных сил.
Помня завещанный ему совет, юноша осторожно отнес кувшин в пещеру, а
сам отправился на вершину горы к мудрецу.
Он обо всем рассказал мудрому человеку и спросил, как ему поступить.
Мудрец ответил:
-- Отец дал тебе правильное наставление, и ты сам должен убедиться в
его правильности, но прежде тебе необходимо знать, как за это взяться.
-- Так что же мне делать? -- спросил юноша.
-- Ты, вероятно, уже знаешь, что бы тебе хотелось сделать?
-- Единственное, чего я хочу -- освободить джинна и полу-чить от него
волшебное знание или много золота и изумрудов, словом, все, что может дать
джинн.
-- А подумал ли ты, что джинн, оказавшись на свободе, может не дать
тебе всего этого или дать, а потом отнять, -- ведь у тебя нет способов
сохранить его дары, не говоря уж о том, что ты не знаешь, какие опасности
подстерегают тебя, когда ты станешь владельцем несметных богатств, ибо
"человек может использовать только то, что он знает, как использовать".
-- В таком случае, что вы мне посоветуете?
-- Придумай, как заставить джинна проявить свои силы, испытай его
могущество, но прежде найди способ обезопасить себя. Ищи знание, а не
богатство, потому что богатство без зна-ния бесполезно, и в нем причина всех
наших несчастий.
Итак, молодой человек отправился обратно к пещере, где он оставил
кувшин, по дороге размышляя над словами мудреца. Поскольку юноша был умен и
сообразителен, он быстро разработал собственный план.
Подняв кувшин, он встряхнул его. В то же мгновение раздался ужасающий,
хотя и заглушенный металлом голос джинна.
-- Именем Соломона могущественного, мир да будет над ним, освободи
меня, сын Адама.
-- Я не верю, что ты тот, за кого себя выдаешь, и может ли быть, чтобы
ты был обладателем столь великого могущества, на которое притязаешь?
-- Не веришь мне?! Разве ты не знаешь, что я не умею лгать?
-- Я этого не знаю.
-- Но как же мне убедить тебя?
-- Можешь ли ты проявить свои силы сквозь стенки сосуда?
-- Могу, но с помощью этих сил мне не вырваться на волю.
-- Вот и прекрасно. Тогда сделай так, чтобы я узнал истину о том, о чем
я сейчас думаю.
В тот же миг рыбак узнал, откуда произошло изречение, которое он
получил по наследству от деда. Он словно перенесся в прошлое и увидел все,
что произошло между его дедом и джинном, а также осознал, как передать
другим людям способ, которым они могли бы получить от джинна такое же
знание. Еще он понял, что ничего больше он получить от джинна не сможет. И
тогда он поступил так же, как его дед, отнес кувшин к морю и забросил
подальше.
С тех пор рыбак не возвращался больше к своему прежнему ремеслу и всю
свою жизнь разъяснял людям опасность того, когда человек пытается
пользоваться тем, чем пользоваться не умеет.
Но так как людям не часто попадаются кувшины с джиннами, его
последователи, не зная ни одного мудреца, который мог бы предостеречь их в
подобных случаях, извратили то, что они называли его "учением" и без конца
повторяли историю своего основателя. Спустя какое-то время память о нем
превратилась в религию, и самые обыкновенные медные сосуды последователи
рыбака стали выставлять в богатых храмах, выстроенных специально для этой
цели. Глубоко почитая рыбака, они старались во всем ему подражать.
Кувшин и сейчас, спустя много столетий, по-прежнему остается для этих
людей святым символом и сокровенной тайной. Они пытаются любить друг друга,
потому что любят рыбака. И в месте, где он некогда обосновался, устроив свое
скромное жилище, они собираются по определенным дням, облачаются в
прекрасные одежды и совершают тщательно разработанный ритуал.
Ревностные почитатели толпами стекаются к святому месту. Неизвестные им
ученики того мудреца живы по сей день, истинные последователи рыбака тоже
живы. А на дне моря лежит медный кувшин со спящим джинном.
Эта история в одном из вариантов хорошо знакома читателям арабских
сказок "Тысяча и одна ночь".
Здесь она представлена в том виде, в котором ее используют суфии.
Интересно отметить, что "знание, полученное от джинна", было, говорят,
источником могущества чародея Вергилия, жившего в средние века в Неаполе, и
Герберта, который стал папой Сильвестром II в 999 году.
Жила-была птица, которая не умела летать. Подобно бескрылым созданиям
ходила она по земле, хотя и знала, что некоторые птицы летают.
Однажды в ее гнездо случайно попало яйцо летающей птицы, и она высидела
его вместе со своими.
Вылупившийся птенец стал расти и развиваться, но присущая ему
способность летать никак не проявлялась.
Иногда он спрашивал свою приемную мать: "Когда же я полечу?" А
привязанная к земле птица отвечала ему: "Чтобы взлететь, ты должен быть
настойчив в своем стремлении, как все птицы".
Она ведь не умела преподать оперившемуся птенцу урок полета, даже не
знала, как вытолкнуть его из гнезда, чтобы он мог убедиться в своих силах.
Но странно, что птенец сам не замечал этого. Чувство благодарности к
приемной матери не позволяло ему понять свое положение.
-- Если бы не она, -- рассуждал он сам с собой, я до сих пор оставался
бы в яйце.
А иногда он говорил себе так:
-- Тот, кому я обязан своим появлением на свет, конечно, научит меня
летать. Это только вопрос времени или, возможно, все зависит от моих
собственных усилий, а, может быть, для этого надо обладать какой-то высшей
мудростью -- других причин нет. Птица, которая привела меня к моему
теперешнему состоянию, в один прекрасный день поднимет меня на следующую
ступень.
Эта сказка в том или ином виде появляется в различных вариантах
произведения Сухраварди "Авариф аль-Маариф".
Сказка несет в себе много значений. Говорят, что ученик может
истолковать ее интуитивно, соответственно тому уровню сознания, которого он
достиг. На обычном, поверхностном уровне она, несомненно, представляет собой
историю поучительного характера, иллюстрирующую, помимо всего прочего, саму
подоплеку современной цивилизации. В связи с этим в ней необходимо выделить
две идеи. Первая -- предположение, что одно обязательно вытекает из другого,
может оказаться абсурдным и помешать дальнейшему прогрессу.
Вторая -- если человек может справиться с какой-нибудь одной задачей,
это еще не означает, что он может справиться с другой.
Человек однажды поймал птичку.
-- В неволе я тебе не пригожусь, -- сказала ему птичка, -- отпусти
меня, и я дам тебе три ценных совета.
Первый совет птичка пообещала дать пока он будет держать ее в руке,
второй -- когда взлетит на ветку, и третий -- на вершине холма.
Человек согласился и спросил, каков ее первый совет. Птичка сказала:
-- Если ты чего-то лишился, пусть даже ты ценил это не меньше жизни, не
жалей об этом.
Человек отпустил птичку, и она, взлетев на ветку, сказала свой второй
совет:
-- Никогда не верь тому, что противоречит здравому смыслу, не имеет
доказательств.
Затем она полетела на вершину холма и закричала оттуда: "О несчастный!
Я проглотила два огромных бриллианта. Если бы ты убил меня, они были бы
твоими".
В отчаянии человек схватился за голову.
-- Дай мне хотя бы свой третий совет, -- сказал он, придя в себя.
-- Какой же ты глупец! -- воскликнула птичка, -- ты просишь у меня
третьего совета, даже не подумав над первым и вторым. Я сказала тебе, чтобы
ты не сожалел о потерянном и не верил бессмыслицам, а ты только что поступил
наоборот. Ты поверил нелепости и пожалел о том, чего лишился! Подумай сам,
как же во мне, такой маленькой, могут поместиться два огромных бриллианта.
Ты глуп, поэтому ты навсегда останешься тем, кто ты есть: обычным человеком.
В дервишских кругах этой сказке придается огромное значение, ибо
считается, что она "показывает чувствительность" ума ученика, подготавливая
его к переживаниям, которые невозможно вызвать никакими обычными средствами.
Ее постоянно используют суфии, она встречается в классическом
произведении Руми "Месневи", а также приводится в "Божественной книге"
Аттара, одного из учителей Руми. Оба они жили в XIII столетии.
Некий интеллектуал, ученый с логическим складом ума, приехал однажды в
одно селение. Ему хотелось в виде упражнения и развлечения узнать, насколько
различными могут быть мнения жителей этой местности об одном и том же
предмете.
Войдя в караван-сарай, он спросил сидевших там людей, кто в их селении
самый правдивый человек и кто самый отпетый лжец. Все единодушно признали
самым большим лжецом селянина Казаба, а самым правдивым человеком Растгу.
Ученый посетил того и другого, каждому из них задавая один и тот же вопрос:
"Какой дорогой лучше всего добраться до следующей деревни?"
Растга Правдивый посоветовал идти горной дорогой.
Казаб Лжец тоже указал на горную дорогу.
Это, конечно, весьма озадачило исследователя.
Тогда он обратился с этим вопросом к другим жителям селения.
Одни сказали: "Лучше всего добираться по реке".
Другие говорили, что нужно идти через долину. Третьи также советовали
идти через горы.
Итак, он пошел горной дорогой, но теперь к основной цели его
путешествия прибавилась еще одна -- во что бы то ни стало узнать, почему
совпали ответы самого правдивого и самого лживого.
Добравшись до следующего селения, ученый остановился на постоялом дворе
и рассказал свою историю, закончив ее такими словами: "Конечно, основную
логическую ошибку я допустил в том, что попросил невежественных людей
указать правдивого и лжеца. Я прекрасно добрался сюда горной дорогой".
Один мудрый человек из тех, кто слышал его рассказ, сказал:
-- Следует признать, что логически мыслящим людям присуща слепота.
Поэтому им приходится обращаться за помо-щью к другим людям. Но данный
случай объясняется не только этим. Дело вот в чем: самый легкий путь сюда --
река, поэтому лжец посоветовал идти горной дорогой. А правдивый человек был
и в самом деле правдив; он заметил, что у вас есть осел, на котором вы
сможете легко преодолеть горный хребет. Лжец оказался невнимательным и
поэтому не подумал о том, что у вас нет лодки, иначе посоветовал бы
добраться по реке.
Обычно людям кажется невозможным поверить в способности благословения
суфиев. Но такие люди не имеют никакого представления об истинной вере. Они
слепо верят во всевозможные басни по привычке или потому, что услышали их от
авторитетов.
"Истинная вера не имеет к этому никакого отношения. Только те могут
приобрести подлинную веру, кто пережил нечто. И когда они уже пережили...
рассказы о способностях и благословениях лишаются для них всякой ценности".
Эти слова, сказанные сейид Шахом из ордена Кадирийа, иногда предпосылаются
сказанию "Горная дорога".
Однажды юноша по имени Ади, прозванный Вычислителем потому, что он
изучал математику, решил покинуть Бухару и отправиться на поиски Великого
Знания.
Его Учитель посоветовал ему идти на юг и сказал при этом:
-- Узнай значение павлина и змеи.
Над этими словами и размышлял юный Ади в дороге.
Путь его лежал в Ирак через Хорасан. Достигнув конца дороги, он и в
самом деле увидел змею и павлина, которые о чем-то беседовали. Ади
приблизился к ним и спросил, о чем они говорят.
-- Мы сравниваем наши достоинства, -- ответили они.
-- Продолжайте, прошу вас, -- сказал Ади, -- это как раз то, что меня
чрезвычайно интересует.
-- Я думаю, что я гораздо важнее змеи, -- начал павлин. -- Я
олицетворяю вдохновение, устремленность к небесам, к вечной красоте, другими
словами, высшее знание. Мое предназначение -- напоминать человеку о его
собственных качествах, не известных ему.
-- Я, -- прошипела змея, -- олицетворяю собой то же самое. Подобно
человеку, я привязана к земле. Этим я напоминаю чело-веку его самого. Я
такая же гибкая, как он, потому что ползаю по земле, извиваясь. Человек об
этом часто забывает. По преданию я -- страж подземных сокровищ.
-- Но ты вызываешь отвращение! -- воскликнул павлин. -- Ты лукава,
скрытна, ядовита.
-- Ты перечисляешь мои человеческие черты, -- ответила змея, -- между
тем как я хочу указать на мое назначение. Но взгляни на себя самого. Ты
тщеславный, отвратительно толстый и у тебя противный голос; ноги твои
непомерно велики, а перья слишком длинны.
Тут Ади вмешался в беседу.
-- Наблюдая ваш спор, я понял, что ни один из вас не прав полностью. И
все же вы можете ясно увидеть, если отбросите ваши личные предубеждения, что
вместе вы являетесь поучительным примером для человечества.
И Ади объяснил им, в чем их назначение, а они его молчаливо слушали.
-- Человек привязан к земле, как змея. У него есть возмож-ность
подняться ввысь, подобно птице. Но имея в себе что-то от жадной змеи, он
остается эгоистичным даже в этом высоком стремлении и становится похожим на
надутого гордостью павлина. В павлине больше заметны возможности человека,
которые так и не смогли развиться правильно. Сверкающая чешуя змеи говорит о
возможной красоте, а в павлине эта возможность проявляется в кричащей
пестроте хвоста.
Только Ади это произнес, как услыхал внутри себя голос, сказавший ему:
-- И это еще не все. Два существа, которых ты видишь перед собой,
наделены жизнью. Это в основном и представляет их свойства. Они спорят друг
с другом потому, что каждый из них привязан к своему собственному образу
жизни, полагая, что своим существованием он осуществляет нечто истинное.
Однако змея охраняет сокровища, но не может воспользоваться ими. Павлин,
олицетворяя красоту, напоминает о сокровищах, но это нисколько не помогает
ему измениться. Хотя сами они не способны извлечь какую-либо пользу из того,
чем они обладают, их пример служит назиданием для тех, кто может видеть и
слышать.
Этот рассказ, сохранившийся в предании, показывает, как дервишские
мастера формируют "школы" на основе различных символов, которые они выбирают
для того, чтобы проиллюстрировать свои аргументы.
На арабском "павлин" означает также "украшение", тогда как "змея" по
написанию сходно со словами "организм" и "жизнь". Таким образом символизм
таинственного культа ангела-павлина у Йазидов указывает на традиционную
суфийскую доктрину "внутреннего и внешнего".
Изучаемый востоковедами таинственный культ змеи и павлина по сей день
существует на Среднем Востоке и имеет последователей в Британии и США
(которые не связаны с иранскими последователями).
Бедуин Харрис и его жена Нафиса кочевали от стоянки к стоянке, разбивая
свою потрепанную палатку в тех местах, где им попадались хотя бы несколько
финиковых деревьев, колючий кустарник для их верблюда или родничок
солоноватой воды. Так они жили в течение многих лет. Все дни Харриса были
похожи один на другой и редко что-нибудь нарушало их привычное течение: он
ловил обитающих в пустыне зверьков ради их шкурок и плел веревки из
пальмовых волокон для продажи встречным караванщикам.
Но вот однажды Харрис нашел в песках новый источник. Он зачерпнул в
ладони немного воды и попробовал ее. Вода настолько отличалась от обычной
воды, которую он привык находить в пустыне, что она показалась ему райской.
Нам эта вода показалась бы отвратительной и соленой, но Бедуин был от нее в
восторге.
-- Эту воду, -- сказал он себе, -- я должен отнести тому, кто оценит ее
по достоинству.
И Харрис тут же поспешил в Багдад ко двору Гарун аль-Рашида, наполнив
водой два бурдюка, -- один для себя, другой для халифа.