Стоит в Каире сходить и в Коптский музей. Слово “копт” – искаженное “Египет”, и копты считают себя, и только себя, потомками древних египтян. Возможно, мусульмане-египтяне чаще вступали в брак с арабами, чем копты, но с другой стороны, копты чаще вступали в брак с христианами-византийцами, греками, левантийцами. Если же считать чистокровными египтянами коптов Верхнего Египта, куда эллинизация не доходила, по цвету их кожи видно, что их предками были и черные нубийцы. Некоторые этнографы утверждают, что нет этнической разницы между мусульманами и коптами, другие – что она есть. Так или иначе, копты гордятся своим особым статусом, в знак которого они татуируют маленький синий крест у себя на руке. Ученость у них не в большой чести, и когда наш знакомый попытался найти в патриархии теолога, чтоб поспорить с ним о монофизитстве и арианстве, ему ответили: “Был у нас один теолог, да умер”.
   Египтяне – копты и мусульмане – никак не относятся к древностям: пирамидам, сфинксам и храмам. Прав Тойнби, писавший: “У Древнего Египта не было преемников”. Современные египтяне так же чужды пирамиде Хеопса, как туристы из Лондона или Москвы. Этим и отличается Египет от Святой Земли. Палестинцы и по сей день приносят обеты на высотах, где поклонялись Гидеон и Дебора, выращивают те же культуры почти теми же методами и лепят те же кувшины. Но египтяне – несмотря на этническую связь с древним населением – не сохранили никакой памяти о древности. Их история начинается с фатимидов. Они напоминают американцев, для которых история Америки начинается с “Мэйфлауэра”.
   Этот абсолютный разрыв с традициями Хеопса или Клеопатры потрясает путешественника: никто не молится в храмах Ра и Озириса, никто не курит фимиам перед пирамидами и никто не стоит в профиль обеими ногами в одну сторону; все древности Египта мертвы, как будто остались от марсиан.
   Знаменитый каирский базар Хан-эль-Халили огромен, и купить там можно все. Об этом базаре и о каирской торговле писал князь Радзивилл Сиротка в 1583 году: “В Каир кораблей таковых приходит много, которые из земель Саит и из государств великих пресвитера Иоанна, всякий хлеб, кинокефалии или люди с песьими головами, кочкоданы, попугали и разные иные птицы и звери и товары привозят”. Но не единой торговлей жив Каир. Есть тут и вещи поинтереснее людей с песьими головами. Почему в Каир валят валом богатые саудовцы и прочие шейхи? Конечно, цивилизация, виски, казино, но главное – пупы египтянок. Танец живота – вот гвоздь программы каирских ночных клубов, кабаре и баров. Танцовщицы, по арабским стандартам, должны быть рубенсовской стати, чтобы “если она захотела подняться, зад говорил бы ей: посиди немного” (1001 ночь).
   Летом, когда жители Палестины подымаются в горы, жители Каира спускаются к морю, в Александрию. Летом в сердце Египта нечем дышать, и побережье – единственное спасение. Не в сезон город переживает обычную средиземноморскую зиму с дождями и ветром. Приятно встретить дождь – как старого знакомого за границей, потому что в Египте в Долине Нила не бывает дождей. Только в Египте удается понять эти слова из книги Второзакония: «Эта земля (Палестина) не как земля Египетская, которую орошают, как масличный сад, ее сам Господь опояет дождем с небес”. В Египте нет дождей, и единственный источник влаги и жизни – Нил – всегда находится в руках центральной власти. Именно это не понравилось нашему праотцу Аврааму – он предпочел землю, орошаемую дождем, потому что дожди от Бога, и царям их не перекрыть, а значит, в Ханаане всегда будет свобода – свобода бродить с овцами, куда вздумается. Это было, конечно, до появления вездесущего и всемогущего современного государства.
   На современном языке Египет – как зарплата, а Палестина – как гонорар. Зарплата идет из месяца в месяц, из года в год, а платишь за нее не только трудом, но и покорностью дающим ее. Гонорары – дело нечастое; но их получаешь вместе со свободой говорить и делать, что хочешь.
   Египет многолик. Есть Египет пирамид, разглядывающий свой пуп. Есть Египет сфинкса, смотрящий на восток, Египет Элефантины, ограждающий себя с юга, и Египет греков и римлян, Египет Александрии, обращенный лицом к северу и западу. Древние правители не верили в существование иных земель, иначе не строили бы пирамид. Рамзесы создали военную машину, колоссы “без художественной ценности”, но монументального размаха, и позарились на Ближний Восток. Александрийцы видели Египет как часть Средиземноморья, часть эллинистического востока, который дает и получает из-за моря самое важное для себя – чувство принадлежности к ойкумене.
   Можно сказать, что Нассер был наследником Рамзеса: он создал Асуанскую плотину, спас при этом колоссы Абу-Симбела, ваянные Рамзесом, он лил сталь, ковал оружие и зарился на Сирию и Палестину. Садат – александриец: при нем Египет отвернулся от ближневосточной заварушки, отказался от имперских планов и предпочел стать частью Западной ойкумены. При нем и при Мубараке Александрия переживает новое возрождение. Город полон западных специалистов, делающих все – от новой телефонной сети до расширения порта. Они называют город коротко: Алекс. В Алексе приятно погулять по набережной, посмотреть на порт, на живые, левантийские улицы, выпить контрабандного виски на улице Заглюл, а затем пойти и прекрасно пообедать.
   Обед в Александрии – достаточное основание для поездки в Египет. Местное блюдо – креветки, жаренные на решетке, шашлык из креветок, креветки в гриле. Креветки Алекса огромны, собственно, это даже лангусты. У оконечности мыса. в районе казино, недалеко от маленького рыбного магазина на набережной находится несколько “народных” ресторанов – места, где едят богатые египтяне (не саудовцы), из тех, что пьют “Амстель” и курят “Кент”. Тут столики стоят под брезентовым навесом на тротуаре, большие деревянные столы, горы живой рыбы и креветок, на стол их подают на вес по вашему выбору. Мы взяли кило больших свежих лангуст, зажаренных на решетке и получили в придачу неограниченное количество свежей жареной и печеной рыбы всех сортов, не говоря о салатах, тхине, лимонах, питах. Рыбу продолжали подносить, пока мы могли есть. Счет за это пиршество богов был вполне божеский. Короче – это хорошее основание посетить Алекс.
   Но не забудем – цель нашего путешествия – Асуан, чудесное место отдыха, которое должно истребить Эйлат из вашей памяти. В Асуане все хорошо – чистота, порядок, живописные острова, порог Нила, цветы, хороша еда и отели, приятный рынок и гениальная веранда отеля “Катаракт” (“Порог”). “Катаракт” – старый солидный отель (его новый филиал называется “Нью-Катаракт”) со всеми возможными удобствами. Он открыт только зимой, когда все стремятся в теплый Асуан. Отель этот недешев, хоть и недорог по эйлатским меркам, но его веранда стоит любых затрат.
   Где бы вы ни останавливались в Асуане, предвечерние часы проводите на этой веранде со стаканом “збиба” – египетского арака. Кофе во всем Египте совершенно негодный для людей, пивших этот напиток в Иерусалиме у Дамасских ворот.
   Асуан возник как форт на нубийской границе, край цивилизации, граница – первый порог Нила. Обычно Египет правил Нубией и вывозил оттуда рабов. Но бывало и наоборот – в периоды внутренней смуты нубийцы правили Египтом. Преемник фараонов, Нассер, рассчитался с нубийцами и затопил половину Нубии “морем Нассера”. Ведь нашему читателю Асуан известен не как модный зимний курорт или форт на нубийской границе, но как символ советско-египетского романа – здесь построена Асуанская плотина, огромное сооружение, под стать пирамиде Хеопса. Сомнительно, надо ли было строить плотину. Недостатки видны всем: сколько земли, домов, древностей затопило, экологический баланс нарушился, развелась билхарция (ужасный микрочервь, проникающий в организм человека через поры кожи), передохла рыба и т.д. К плюсам относят увеличение поливной площади и выработку электричества.
   Может быть, строительство ГЭС было порочной задумкой изначально. Обское море под моим родным Новосибирском затопило многие села, испортило баланс природы, да и электричества почти не производит. Огромные ГЭС Восточной Сибири погубили Матеру Распутина, и я не уверен, что сибиряки что-то выиграли от того, что принесли в жертву свои зажиточные села.
   Желающие развлечься туристы посещают старинный монастырь Св. Симеона на другом берегу Нила да ездят по нубийским деревням. Нубийцы действительно достойны внимания. Аль-Идриси, знаменитый арабский путешественник XII века, так писал о них: «Во всей Нубии женщины красивы, совершенны и хороши. Губы у них тонки, рот маленький, зубы белы, волосы гладки. Нет лучше их также и для совокупления, так как наслаждение с ними приятно, а красота прелестна».
   Что же делать в Асуане, если махнуть рукой на нубийцев? Асуан создан для отдыха. Днем можно взять “фелюку” – парусную лодку – и скользить между островами – от острова, подаренного Китченеру за его победы в Египте и Судане (на нем ботанический сад), до острова Элефантины, где в дни персидского владычества (помните “От Индии до Нубии”?) иудейские профессиональные солдаты, граждане вселенского ближневосточного государства, известные своей воинственностью и лояльностью подданные Ахеменидов, удерживали нубийскую границу. Вечером хорошо сидеть на веранде «Катаракта» среди красных цветов, пить «збиб» и смотреть, как мерцают синие и розовые неоновые огни над порогом Нила и над Элефантиной.
   Как мы уже говорили, здесь была первая известная иудейская религиозная община, которая, видимо, зародилась в Вавилонии, в нынешнем Ираке, а впоследствии распространилась по всему Ближнему Востоку. Эта община возводила свой род к уведенной Навуходоносором знати Иудейского княжества. Самоназвание «иудеи», «иехудим», впервые появляется в это время. В «библейские времена» оно неизвестно. В Библии «иудеи» не упоминаются, и жители древней независимой Иудеи так себя не называли.
   Современная наука сомневается в происхождении иудеев из Иудеи. Основания для сомнений есть. Недалеко от Иерихона находится небольшое поселение Итав. В нем живут выходцы из центральных русских областей, этнические русские, которые еще в 19 веке, сами по себе, начитавшись Библии, приняли свой вариант иудейской веры. Это – «субботники», или «жидовствующие». Они считают себя подлинными «сынами Израиля». Другая подобная секта живет в городке Димона на юге Палестины. Это – афро-американцы из Чикаго, тридцать лет тому назад решившие, что они и есть подлинные потомки древнего Израиля. Привлекательная идеология избранничества, круговой поруки, создания коллектива взаимопомощи, – способствовала тому, что «иудейские общины» возникали и продолжают возникать спонтанно и по сей день.
   Иудеи Еба, как называлась Элефантина, оставили обширный архив, который во многом подорвал старые представления об этногенезе этого неуемного племени. Их имена, их обычаи и законы указывают с большой определенностью на иностранное, не-палестинское происхождение. В их храме почитали, наряду с богом Яхо, и других богов: Сати, Анат-БетЭль, Ишум-БетЭль, Шамаш и Нергал, Бел и Набу. Заключенные ими контракты никак не соответствуют Торе, которую мы знаем. Они спорили, следует ли им поддерживать связь с Иерусалимом или с Самарией, то есть с преемниками Иудеи или Израиля.
   Библейские книги Эздры и Нехемии рассказывают, что «изгнанники Иудеи» вернулись в Иерусалим при первой оказии в 538 г. до н.э., как только персидские цари позволили им вернуться, и отстроили храм в 516 г. до н.э. Этому, однако, нет подтверждений из независимых источников. Если «возвращение изгнанников» произошло в те далекие дни, оно осталось незамеченным даже в жизни маленькой Палестины, как мы можем судить по текстам первого историка и географа античности, Геродота. Геродот посетил Палестину приблизительно в 450 году до н.э., и посвятил немало страниц ее описанию. К слову, он называет страну «Палестиной» или «Палестинской Сирией» – вопреки распространенному мифу, это название НЕ было выдумано римлянами после разгрома Иудеи в 70 году 1-го века.
   Геродот даже не упоминает иудеев и Иерусалим. В реальной Палестине того времени важным городом был Ашкелон, с его храмом и древней историей. Если какие-то пришельцы поселились в Иерусалиме, за пределами города этого не заметили. Одновременно возникают мощные иудейские общины в Антиохии, Александрии, Риме. Разрастается иудейская община Вавилонии. Повсюду члены общин пользуются местными языками, зовут детей – местными именами. Изумляет их численность – по миллиону иудеев в Антиохии, Александрии, Сузах, Вавилонии. Никоим образом маленькая и бедная Иудея не могла породить такое количество людей. Даже легендарные и невероятные «сорок тысяч изгнанников» из Иудеи шестого века до н.э. не могли бы произвести миллионы потомков ко второму веку до н.э.
   Поэтому современные ученые-историки считают, что иудеи третьего-второго века до н.э. были религиозной общиной смешанного этнического происхождения. Большинство из них в Палестине не были, и были они «сынами Авраама» и «изгнанниками из Иудеи» в том же смысле, что и тамбовские крестьяне в Итаве или афро-американцы в Димоне. Палестина была для них Святой землей, как и для христианской религии – преемницы. Многие из иудеев приехали в Святую Землю в третьем – втором веках до н.э. и поселились в районе Иерусалима, где они продолжали держаться отдельно от местных жителей.
 

ГЛАВА XIII. МОЛОТ МАККАВЕЕВ

   В 332 г. до н.э. с приходом Александра Македонского, этого великого путешественника древности, Святая Земля стала на тысячу лет частью эллинской ойкумены. Это были интересные годы. Страна была раздроблена, как и всегда – мы уже замечали, что единства в Ханаане не было и нет и по сей день, и даже нужды в нем нет. В Галилее жили разные племена, как и встарь. В Самарии жили потомки Эфраима с их сильной традицией соперничества с Иерусалимом. В долинах и на Побережье держались финикийские традиции, легко сочетавшиеся с эллинистическими. В горах Хеврона жили идумеи – потомки жителей древней Иудеи и смешавшиеся с ними арабы из Заиорданья. На юге возникло арабское Набатейское царство, распространившееся по Араве, Негеву, Моаву, Эдому – от Переи до эль-Ариша.
   Небольшие группы верующих иудеев из Ирака, Сирии и Египта проникали в Палестину, интегральную часть эллинизированного Востока, и жили своей религиозной общиной, как живут иудеи во всем мире. Со временем они построили свой храм в Иерусалиме, маленьком городке на юге Нагорья. Они встретились с местными жителями, настоящими, а не выдуманными потомками древних граждан Иудейского и Израильского княжеств. Пришельцы именовали себя «сынами Израиля», но не стремились признать подлинных потомков древнего населения страны – своими братьями. Реальность зачастую менее привлекательна, нежели мечты. Так русские евреи-сионисты, приехав в Израиль, «чтобы жить среди евреев», не любят религиозных иудеев в черных сюртуках и с пейсами. Им хочется жить среди Альбертов Эйнштейнов. Но Эйнштейнов не так много, а тот, кто был, в Израиль не приехал. Так и приехавшие из-за границы иудеи ужаснулись, увидев реальное здешнее население. Им хотелось жить среди набожных книжников, а тут они встретили живой народ.
   Во главе иудеев стояли две группы – жрецы и книжники. Для жрецов главным был культ бога Яхве в Иерусалимском храме. Для книжников – священные тексты. Со временем две группы стали двумя партиями, или «двумя философиями», по определению Иосифа Флавия. Жрецы образовали партию садуккеев, от имени «Цадок» (один из верховных жрецов). Книжники стали «фарисеями», «отделившимися» (от греховных масс).
   Политически Палестина находилась на стыке двух эллинистических королевств, где у власти стояли потомки диадохов – генералов Александра, поделивших между собой его империю. К югу Птолемеи правили Египтом, к северу Селевки владели Сирией. Палестина сначала досталась Птолемеям, консервативным правителям. Они не заботились о модернизации страны и не вмешивались в местную жизнь. Налоги они собирали по системе подряда – за фиксированную заранее сумму подрядчик-мытарь получал право сбора налогов. Эта система послужила источником обогащения иудейской знати. Судя по письмам Зенона (середина 3-го века до н.э.), другим источником дохода была поставка рабынь в бордели Египта.
   В 217 году до н.э. Селевки попытались отвоевать Палестину, но потерпели поражение в битве у Рафаха (или Рафияха, на современном иврите), города на границе Синая, в наши дни разделенного между Египтом и Палестиной. Только в 200 году их очередная попытка была успешной – в сражении у Баниаса египетские войска были разбиты. Селевки были не похожи на Птолемеев. Они стремились развивать свои территории, повышать уровень образования, давали права городам, способствовали развитию культуры, театра, спорта. При них начался подъем городов и модернизация страны.
   Палестинские иудеи предпочитали Птолемеев. Иудейская община Александрии была самой большой в мире, и по словам иудейского историка Иосифа Флавия, иудеи контролировали египетскую армию и двор. Модернизация приводила к уменьшению роли традиционной иудейской общины в жизни Палестины. Селевкиды интересовались не только налогами, и в этих условиях у жителей страны появилось больше возможностей влиять на свою жизнь.
   Большой город Мареша (возле нынешнего Бет Джубрина) дает нам возможность заглянуть в жизнь Святой Земли при Селевкидах. Это красивый холм, на вершине которого цветут цветы в дивном разнообразии. У подножия был раскопан ряд пещер, в том числе пещеры с замечательными фресками: «пещера музыкантов» с рисунками флейтиста и арфиста, «пещера Аполлофана» с рисунками трехглавого Цербера и бодрого веселого петуха. Они именуются «пещеры сидонян» – погребенные там жители Мареши возводили себя к финикийскому корню. Колумбарии – пещеры для разведения голубей – напоминают об этом важном занятии жителей Мареши. Голуби использовались и для приношения жертв Афродите, и в пищу, а их помет был ценным удобрением. Главной отраслью хозяйства было, как и до недавнего времени, производство оливкового масла. Среди раскопанных пещер – несколько красивых установок для выжимки оливкового масла. Иудеев в Мареше было крайне мало, как и в прочих городах страны, кроме Иерусалима.
   Под давлением селевкидской модернизации иудейская община в Палестине раскололась на две партии. Одна – в современной терминологии, фундаменталисты, – стояла за «возврат к древним обычаям». Другая, «про-западная», либеральная партия поддерживала «иудаизм с человеческим лицом», дружбу с прочим цивилизованным миром, открытость и импорт культуры. Либералы, эллинизированные иудеи, открыли театры, спортзалы, перешли на греческий – язык иудейских общин Александрии и Антиохии. Фундаменталисты перешли на древнюю графику иврита, подняли знамя иудейской исключительности, борьбы с западным влиянием. В кругах фундаменталистов возникла идеализированная картина древних Иудеи и Израиля, которая со временем стала одним из основных мифов западной цивилизации. Эти две партии действовали и в иудейских общинах за рубежом Палестины.
   Тем временем Селевки столкнулись с новой сверх-державой, начавшей свое проникновение в Восточное Средиземноморье – с Римом – и потерпели тяжелое поражение. Рим обложил Сирию налогом, и Селевкам пришлось искать деньги. Немалые средства хранились в Иерусалимском иудейском храме – он выполнял функцию банка иудейской общины. Чтобы прибрать эти богатства к рукам, Селевки поставили свою креатуру, Ясона, члена либеральной партии, на важный пост первосвященника. Это вызвало недовольство фундаменталистов. В 167 году до н.э. Антиох Эпифан, Селевкидский правитель Сирии и Палестины, попытался ускорить эллинизацию иудеев, и запретил кровавый и варварский, по мнению эллинов, иудейский обряд обрезания крайней плоти.
   Справедливо говорил поэт: "Не следует торопить время, и без того деятельное". То, что могло получиться с течением времени, сорвалось при нажиме властей. Решение Антиоха возбудило ярость фундаменталистов. Если до этого обрезание сводилось к небольшому надрезу, после указа Антиоха Эпифана набожные иудеи стали напрочь удалять крайнюю плоть. Идея единого гражданского общества им не нравилась, еще меньше нравились сирийские налоги. Вспыхнуло партизанское движение, во главе которого стала семья храмового жреца Маттафии, основавшая династию Хасмонеев (или Маккавеев).
   Царство Маккавеев зародилось к западу от вершин Нагорья, в пограничном районе низких холмов – Шфела. В эти места ведет новое шоссе, соединяющее Тель Авив с Иерусалимом. Оно проходит через новый город Модиин. Древний Модиин, центр повстанцев, находился к северу, он сохранился и поныне, это маленькая деревня эль Мидия. Ее жители давят нежно-зеленый сок олив, служащий и для еды, и для умащения волос, и для освещения, и для натирания детей перед сном. Огромные бочки оливкового масла стоят в каждом дому эль Мидии.
   Крестьяне уживаются с оккупационными властями потому, что они реже задумываются о вещах абстрактных. Но оккупационные власти глупы по своей природе. Перед началом строительства нового Модиина израильские оккупационные власти вырубили сотни молодых оливковых деревьев в эль Мидии – для того, чтобы отдать землю новым еврейским поселениям и вынудить лишившихся пропитания крестьян работать на постройке этих поселений.
   Во времена Хасмонеев в эль Милии находилось поместье жреца Маттафии. Мятеж начался с убийства либерального (про-западного, в современной терминологии) иудея. Затем восставшие вырезали местный районный совет и бежали в горы, в район Джифны-Бир Зейта, где сейчас стоит самый радикальный университет Палестины и где всегда был силен национальный дух. В этих местах и по сей день сохранились древние обычаи гор. Тут стоит одна из последних каменных ручных давилен масла – маасера, тут даже мусульмане украдкой давят виноградную лозу в каменных точилах, как и их предки, и отмечают сельскохозяйственные праздники по домусульманскому календарю.
   Военный губернатор района Рамаллы и Бир Зейта, Аполлоний, выступил против повстанцев, но он был разбит на крутом спуске в сказочную долину Левона. Побережье послало новый экспедиционный корпус в Нагорье. Корпус шел по главной дороге на Рамаллу, через Бет-Хорон, нынешний Бет-Ур. На перевале за селом на них напали партизаны Нагорья и разбили их наголову. После битв у Эммауса (нынешнего Амваса, уничтоженного израильской армией в 1967 году) и Бет-Цура (рядом с Халхулом, к северу от Хеврона), партизаны вошли в Иерусалим и восстановили порядок храмовой службы.
   По сей день праздник Хануки отмечает эту победу. Так в вековечном конфликте Нагорья и Побережья снова победило Нагорье, фундаменталисты победили либералов. Осуществилась мечта тогдашнего иудейского Хамаса. Но история немедленно показала всю тщетность этой мечты – победители-Маккавеи создали власть, столь же эллинизированную, что и власть их предшественников, но еще и более жестокую, маниакальную, кровавую. Если нужно было бы скомпрометировать идею независимости – пример Хасмонеев был бы достаточным. Как и освобождение Гаити в 1802 году, как деколонизация Алжира, Уганды и многих других стран, партизанское движение Маккавеев привело к крови и деспотизму.
   Победители не собирались обрести независимость и зажить мирной спокойной жизнью. Их первой жертвой стали либеральные иудеи, второй – верующие фарисеи, третьей – основное население Палестины. Маккавеи вырезали целиком население покоренных городов. Потоки крови залили страну, а потоки денег хлынули в Иерусалим от иудейских общин за рубежом. Иосиф Флавий дает страшную картину иудейского террора в Палестине при Маккавеях:
   «Иуда Маккавей напал на Акрабу, перебил множество… осадил город и перебил воинов…взял их детей и жен в плен… перебил три тысячи человек… перебил всех мужчин, и город сжег дотла… взял город, перебил все мужское население… предал город пламени… взял город, перебил жителей и сжег их храм… перебил все мужское население… убитых было так много, что идти пришлось по трупам… взяли Хеврон и сожгли… взяли Ашдод и разграбили» 16.
   Первым Хасмонейским царем был Симеон, который овладел крепостью Акра в Иерусалиме, и принял наследный титул правителя и звание первосвященника. Он взял Яффу и вырезал местное палестинское население. Он взял палестинский город Азот (Ашдод) и сжег Храм вместе с тысячами укрывавшихся там горожан. Затем последовали Явне и Газара. Симеон обложил тяжелейшим налогом местное население.
   Его постиг кровавый конец. Рядом с монастырем Каранталь, местом искушения Христа, где сегодня виден шестигранник недостроенной русской церкви, стоят руины Тахунет-эль-Хаууа, древней крепости Дагон или Док, где Птолемей, «командующий Иерихонским военным округом», зять Симеона, коварно убил своего тестя и взял в плен двух его сыновей и вдову. Третьего сына царя, Иоанна Гиркана, он не смог убить – и тот вернулся с войсками и обложил Дагон. «Каждый раз, когда Птолемей был в беде,– пишет Иосиф Флавий, – он выводил мать и братьев Иоанна на крепостную стену пред осаждающими и пытал их всенародно... Затем он казнил их и бежал».