Шидловский Дмитрий. Самозванцы

   Вернулся Басов и знаком пригласил Крапивина следовать за ним. Когда друзья вышли во двор, фехтовальщик сообщил:
   — Завтра выезжаем в Москву.
   — Это был Отрепьев? — спросил его в свою очередь Крапивин.
   — Да.
   — Игорь, мы не можем упускать такого шанса предотвратить смуту.
   — Мы не будем совершать ничего, что может поменять ход истории, — отрезал Басов. — По крайней мере сейчас. Тем более я тебе уже говорил: Лжедмитрий — это следствие, а не причина. Его убийство ничего не изменит.
   — Но ты ведь пришел сюда, чтобы встретить Отрепьева?
   — И это тоже. Вообще-то король послал меня с поручением, касающимся внутренних дел Речи Посполитой. Но у меня есть еще поручение от Федора Романова, пардон, Филарета. Я должен был встретить здесь Отрепьева.
   — Так на кого ты работаешь? — в упор спросил Крапивин.
   — Как всегда, на себя, — ответил Басов. — Правда, Романов и Сигизмунд считают, что на них. Это сильно облегчает мне жизнь в Речи Посполитой и сильно упростит наше возвращение в Московию. Раз уж вы затащили меня сюда, то дайте хоть устроиться по-человечески.
   — Но ведь ты сотрудничаешь с теми, кто заварит смуту! — воскликнул Крапивин.
   — Без меня это сделали бы другие, — пожал плечами Басов. — Я не нарушаю хода истории. У нас иная задача — закрыть «окно». И давай закончим этот разговор. Коней седлать пора.

ГЛАВА 17
Невозвращенцы

   В Москву въехали днем. Сугробы снега, собранные на обочинах улиц, уже таяли под ласковым весенним солнцем, в ярко-голубом небе носились только что прилетевшие грачи, оглашая окрестности громкими криками. Крапивин, привыкший измерять сроки передислокации на тысячи километров часами, недовольно поморщился. Этот век подобных молниеносных перемещений не ведал. Поездка из Москвы в Тверь представляла собой многотрудное и опасное путешествие, а уж проделанный ими с Басовым путь из-под Киева вообще казался невероятным. Большинство здешних жителей никогда не предпринимали столь дальних вояжей. И уж в любом случае для перемещений на такие значительные расстояния требовались недели и месяцы.
   Подполковник нервничал. Он знал, что в то время как они с Басовым тащились сначала по дорогам Речи Посполитой, а потом по разбитым трактам Московии, их противники, которые уничтожили отряд и устроили на него самого засаду в Броварах, пользовались всеми достижениями двадцатого века. Это напоминало поединок с волшебником, который внезапно возникает перед тобой и потом в мгновение ока исчезает, чтобы снова обнаружиться уже за спиной.
   «Когда выезжали из Острога, была еще зима, теперь весна, — раздраженно думал Крапивин, — Бог знает, что успел Селиванов и иже с ним за это время».
   Впрочем, Басов беспокойства друга не разделял.
   — Не питай иллюзий, — говорил он. — Они же считают себя великими, солью земли. Мы для них исполнители, мелочь, пыль. Ну оказался ты ненужным в их раскладе. Решили они от тебя избавиться, а ты ускользнул. Думаешь, они по этому поводу сильно переживают? Посмотри на ситуацию их глазами. У них великие планы, прожекты. Они сила. И эта сила рвется к власти в таком значимом государстве как Московия. Ну затерялся в Речи Посполитой какой-то беглец с сабелькой. Это ли проблема? За тобой они ещё могли послать небольшую группу в Речь Посполитую. Но никому и в голову не придет, что ты полезешь туда, где они уже свили себе гнездо.
   Сам Басов действовал с нарочитой неспешностью и обстоятельностью. Еще в Киеве он заявил, что пришла пора преображаться в русского дворянина. Его аккуратная эспаньолка постепенно превратилась в широкую бороду, а щегольской костюм придворного шляхтича Басов сменил на русский кафтан, широкие штаны и сапоги. Да и сам как-то неуловимо изменился. Вся «польскость» с её горделивостью и задиристостью исчезла. Перед Крапивиным снова был русский дворянин, немного сумрачный и надменный, но заносчивый только с теми, кто ниже рангом.
   В Киеве друзья нанялись в охрану большого купеческого обоза, шедшего на Москву. Конвой в основном состоял из мелкопоместных или безземельных шляхтичей, стремившихся таким образом поправить свое финансовое положение. Купцами были и москвитяне, и киевляне. Польский, украинский и московский диалекты смешались в этом странном караване. Впрочем, никаких ссор и даже трений на национальной почве Крапивин не заметил.
   Путешествие протекало спокойно. Несмотря на то что Московия сильно пострадала от неурожая прошлого года и на дорогах все чаще пошаливали разбойнички (о чем неоднократно говорили путешественникам хозяева и прислуга на постоялых дворах), никто так и не осмелился напасть на хорошо охраняемый обоз. Крапивин снова наблюдал за жизнью средневековой Руси: разбитые грунтовые дороги, пока еще покрытые снегом и потому не доставлявшие путникам много хлопот; крестьяне, везущие свой нехитрый скарб на санях-розвальнях, в которые были запряжены тощие лошаденки; стрельцы, патрулирующие тракты в поисках «воров»; купцы, опасливо продвигающиеся по дорогам в поисках барышей; монастыри, сияющие белизной стен и позолотой куполов на фоне прочей невзрачной бревенчатой архитектуры.
   «Что мне так дорого в этой стране? — спрашивал себя подполковник. — Почему я вдруг решил сражаться за нее, а если надо, то и умереть? При том решил, как только попал сюда, как только понял, с чем имею дело». Он задавался этими вопросами снова и снова, пока не понял, что все дело — в отношении к той стране, откуда он был родом. Здесь он увидел возможность предотвратить те беды, которые свалились на его страну за последние четыреста лет: смуту, развал великой империи в семнадцатом, крушение страны в девяносто первом. Ему всегда было стыдно, что ни он, ни его предки не смогли этого предотвратить. И вот теперь появился шанс. «За себя и за того парня», так сказать.
   — Игорь, — сказал Крапивин, — ведь мы потому зацепились за этот мир, что нам за свой стыдно.
   — Не мы, а ты, — поправил его Басов. — Я на себе груз чужих ошибок не несу.
   К объекту подъехали в вечерних сумерках. Спрятав коней в соседней рощице, они пробрались к нему, по колено проваливаясь в талый снег. Объект представлял из себя маленькую усадьбу, обнесенную высоким забором. Вряд ли кто-то мог подумать, что в ее глубине скрывается таинственный коридор в другой мир.
   — Где мы? — негромко спросил Басов, рассматривая объект.
   — У нас здесь недалеко станция метро «Юго-Западная», — пояснил Крапивин.
   — Господин Селиванов решил, что так ездить ближе, — усмехнулся Басов. — Добро. Видать, серьезно за этот мир взялся.
   Друзья замолчали, пристально вглядываясь в усадьбу.
   — Только бы сенсоров не установили, — заметил Крапивин.
   — Внешне незаметно.
   — Они знаешь как спрятать могут.
   — Опасно. Здесь, у Годунова и у бояр, тоже разведка еще та. А ну как начнут усадьбу по квадратному сантиметру обследовать и найдут устройство неведомое, волшебное? Надо это твоему Селиванову? Он же вроде в царедворцы нацелился. Некстати тут колдуном выставляться.
   — Надеюсь, — проворчал подполковник.
   Когда ночная тьма окончательно опустилась на землю, друзья начали медленно продвигаться к обнесенному забором поместью. Около изгороди они разделились. Басов пошёл к главным воротам, а Крапивин принялся закидывать на заостренный конец одного из столбов специально приготовленную веревку с петлей на конце.
   Добравшись до ворот, Басов замер. С противоположной стороны не доносилось никаких звуков, только еле заметно тянуло дымом от небольшого костра. Впрочем, обмануть фехтовальщика тишина не могла. Он прислушался, и через минуту до его слуха донеслось легкое позвякивание сабли, потом еле различимый кашель. Там, за воротами, стояли два стражника. Стояли тихо, не переговариваясь, готовые встретить непрошеных гостей… Но не таких, какие пожаловали в эту ночь.
   Послышался глухой звук удара, потом падающего тела. Все снова стихло. Примерно через полминуты отодвинулся засов, потом аккуратно приоткрылась одна из створок ворот, и выглянувший в образовавшуюся щель Крапивин тихо позвал:
   — Игорь, ты где?
   — Я здесь, — Басов быстро скользнул в проход и замер, прижавшись к стене.
   В метре от него около небольшого костерка лежали двое бойцов. На поясе у каждого весела сабля. К стене было прислонено два бердыша.
   — Ловко ты, — заметил Басов.
   — По-моему, это не наши, — не обратив внимания на реплику друга, ответил Крапивин.
   — Пес с ними, двигаемся дальше, — скомандовал Басов.
   Вместе они крадучись прошли вдоль забора и оказались около небольшой бревенчатой избушки, в которой, по словам Басова, должна была располагаться внешняя охрана — три бойца спецгруппы ФСБ, экипированные, как положено воинам семнадцатого века. Басов осторожно заглянул в щель между ставнями. В тусклом свете лучины он увидел трёх мужчин, судя по одежде — русских дворян. Они неспешно пили вино из глиняных стаканов и играли в кости. До Басова донеслись обрывки разговора:
   — Хитрый, как тать.
   — Уймись, не тваво ума дела.
   — Ой, ребятушки, что же это за хозяин такой? В доме почитай не бывает, добра своего не держит, а сторожить велит пуще ока.
   — Уймись, Тимоха, платят справно, и то ладно.
   — Да боязно мне. Отчего, положим, в хоромы без хозяина заходить нельзя? Я же видел, лавки там одни и ничего нет. А вон давеча гость уезжал. Так никто ведь и не видел, как он приехал. Может, хозяин с нечистой силой знается?
   — Похоже, ваши ребята хорошо вошли в роль, — тихо усмехнулся Басов.
   — Это не наши, — шепотом ответил ему Крапивин.
   — Сам вижу. Местных взяли. Я говорю что твой Селиванов в роль вошел… местного боярина. Ладно, за дело, подполковник. Только без шума. Сам говоришь, что внутренняя охрана еще есть.
   Крапивин кивнул. Друзья вместе прокрались ко входу в избушку, замерли на несколько секунд и потом по сигналу Крапивина ворвались в комнату. Стражники даже привстать не успели. Крапивин мгновенно свернул голову одному, а Басов ударом ребра ладони по шее вырубил второго. Третий только потянулся к сабле, когда фехтовальщик перехватил его руку, выкрутил и повалил на пол. Стражник взвыл от страшной боли.
   — Кто еще в доме? — грозно спросил его Басов. — Говори, если жизнь дорога.
   — Два стража у ворот, — простонал пленный. — Не врешь?
   — Христом богом клянусь, не убивайте.
   Басов аккуратно придавил артерию стражника большим пальцем, подождал, пока тот не уснет, и скомандовал:
   — Давай их вязать по-быстрому, Вадим. И по кляпу в рот.
   — Моему не надо, — виновато отозвался Крапивин, указывая на валяющийся под лавкой труп.
   Басов недовольно поморщился и принялся связывать лежавшего перед ним стражника. Вскоре друзья вышли из избушки и по плохо утоптанной тропинке направились к барскому дому. На двери висел замок. Крапивину потребовалось минуты три, чтобы открыть его заранее припасенной отмычкой.
   — Это уже наша работа, — авторитетно заявил он. — Хотя под старину здорово сделано.
   Плотно прикрыв за собой дверь, Крапивин включил небольшой электрический фонарик, замаскированный под пороховницу, и медленно двинулся в глубь здания.
   — Смотри под ноги, — скомандовал он Басову. — Может, еще и растяжек понаставили.
   Однако никаких «сюрпризов» им так и не встретилось. Друзья миновали горницу, прошли в хозяйственную часть дома и спустились в подвал. Там им дорогу преградила еще одна окованная железом дверь. С её замком Крапивин возился уже минут пять.
   — Ну, Игорь, держись, — ухмыльнулся он, взявшись за витую кованую ручку.
   Дверь распахнулась. Немедленно в темном пространстве что-то заухало и загоготало нечеловеческим голосом. На стенах засверкали красные, зеленые и синие огоньки разных размеров, а навстречу незваным гостям надвинулась двухметровая фигура, покрытая какой-то тиной, с рогами на голове и огромными когтистыми лапами.
   — Старые шутки, — усмехнулся Басов.
   — А представляешь, как здешние ребята перепугались бы, — заметил Крапивин.
   Обогнув фигуру чудища, они прошли в дальний конец комнаты. Пошарив в нише рядом со стальной дверью, Крапивин переключил рычаг. Сигнализация мгновенно стихла, и все помещение оказалось залитым ровным светом зажегшихся под потолком электрических ламп.
   — Пароль, — щелкнул из-под потолка репродуктор.
   — Государь, — быстро ответил Крапивин.
   Наступило молчание.
   — Ну что там? — нетерпеливо крикнул Крапивин.
   — Подполковник Крапивин, это вы? — в голосе из репродуктора слышалось замешательство.
   — Я, Андрей, открывай.
   — А что это за человек с вами?
   — Это тоже участник проекта, Игорь Басов. Открывай же.
   — Извините, подполковник, — после небольшой паузы ответил Андрей, — пароль был изменен.
   — Я получил сигнал тревоги и приказ об отзыве с задания по спецканалу, — быстро сказал Крапивин.
   — Вам необходимо явится к генерал-майору Селиванову и получить новый пароль.
   — Вся Президентура провалена! — прокричал Крапивин. — Селиванов схвачен. Открой, наконец!
   Несколько секунд репродуктор молчал, после чего невидимый Андрей изрек:
   — Я должен связаться с командованием.
   — Черт побери, капитан, нас преследуют! — рявкнул Крапивин.
   — Извините, я должен связаться с командованием.
   Наступила тишина. Крапивин посмотрел на Басова. «Может, уйдем?» — глазами спросил подполковник. «Нет», — покачал головой Басов. Крапивин нахмурился. Его левая рука сжалась на рукояти сабли. Томительное ожидание длилось минут пять, после чего без всякого предупреждения стальная дверь вдруг отъехала в сторону, и на друзей уставились два автоматных ствола. Державшие их бойцы были в полном боевом снаряжении, бронежилетах и касках. Стоявший за их спинами офицер в камуфляже держал в руках пистолет, который наводил то на Басова, то на Крапивина.
   — Руки за голову, лицом к стене, — приказал он.
   Друзья подчинились, повинуясь приказу офицера, прошли в открывшееся за дверью помещение и встали там лицом к стене.
   — Что за шутки, капитан? — резко спросил Крапивин.
   — Подполковник Крапивин, вы арестованы, — каркающим голосом выкрикнул капитан.
   Он быстро нажал кнопку, и стальная дверь, через которую только что прошли друзья, закрылась.
   — По чьему приказу? — спросил Крапивин.
   — Молчать. Ноги на ширину плеч, — распорядился капитан.
   Крапивин инстинктивно подчинился, но Басов остался стоять, как и прежде.
   — Ноги на ширину плеч! — рявкнул державший его на прицеле солдат и, подняв автомат, сделал шаг к арестованному.
   В тот же миг какая-то невероятная сила толкнула его прямо на стоявшего за спиной капитана. Короткая очередь ушла в потолок, а оба спецназовца рухнули на пол. Солдат, державший на прицеле Крапивина, повернулся, целясь в Басова, но вторая очередь ушла в пол. Перехвативший его оружие подполковник локтем другой руки ударил стрелка в горло и завладел оружием. Басов быстро выбил автомат из рук первого солдата, перехватил сжимавшую пистолет руку капитана и обезоружил его. Солдат откатился в сторону и тут же застыл, увидев направленный на него ствол в руках Крапивина. Басов приставил к виску капитана его же собственное оружие.
   — Кто отдал приказ? — сухо спросил он.
   — Плохо ваше дело, Вадим Васильевич, — капитан смотрел на Крапивина. — С самого верха пришел приказ задержать вас, а при попытке сопротивления уничтожить. Вы понимаете, с самого верха! Уходите. Здесь вам не выжить. Может, хоть там спасетесь.
   Капитан мотнул головой в сторону двери, из которой пришли Басов с Крапивиным.
   — Встать, руки за голову, — сухо распорядился Крапивин.
   Капитан и солдат подчинились. Басов быстро заткнул за пояс пистолет и поднял лежавший рядом автомат.
   — Алексеев здесь? — спросил он.
   — В соседней комнате, — понуро ответил капитан.
   — Пошли, — Крапивин указал стволом автомата на дверь, ведущую в глубь объекта.
   — Мы уже в нашем мире? — спросил Басов, — Да, эта дверь запирает «окно», — ответил Крапивин.
   Ведя перед собой пленных, Басов и Крапивин прошли в соседнее помещение. Там, как всегда один, за столом перед своим ноутбуком сидел Алексеев. Он, безусловно, слышал звуки выстрелов и теперь изумленно смотрел на вошедших.
   Крапивин в два прыжка подскочил к противоположной двери и переключил красный рычаг рядом с ней.
   — К стене, на колени, — приказал Басов пленным. — Вадим, следи.
   Капитан и солдат покорно встали на колени у стены. Крапивин встал за ними с автоматом. Басов решительно подошел к Алексееву.
   — Вы меня узнали, Виталий Петрович? — спросил он.
   — Да, — как-то рассеянно подтвердил Алексеев. — Игорь Басов. Конечно.
   — Извините, но мы вынуждены вас забрать отсюда, — безапелляционным тоном произнес Басов. — Вы понимаете меня? То, что происходит, надо прекратить.
   На входной двери задергалась ручка. Потом кто-то тяжело застучал в нее кулаком и прокричал:
   — Немедленно откройте! Говорит дежурный офицер майор Потапов.
   Ручка снова задергалась.
   — Вы решили уйти? — Алексеев удивленно озирался.
   — Да, но только с вами, — ответил Басов. — Вы должны понимать, что вы — ключевая фигура. Если вы останетесь здесь, от вас не отстанут.
   — Товарищ майор, а может, гранатой? — послышалось за стеной.
   — Вы что, сержант, белены объелись?! — грянул голос Потапова. — С двери глаз не спускать. Старший — Прохоренко. Я свяжусь с комендантом.
   — Аппарат существует в единственном экземпляре. Скопировать его невозможно, — сказал Алексеев. — Я закрою постоянно действующие «окна». Забирайте аппарат.
   — От вас не отстанут, — покачал головой Басов.
   Из динамика под потолком донесся противный вой сирены и грянул мужской голос:
   — Внимание, говорит комендант Тарасов. Боевая тревога. Повторяю, боевая тревога. Закрыть все внутренние и внешние проходы. Всей внутренней охране, кроме дежурных по постам, немедленно прибыть в блок «Д». Всему персоналу, кроме служащих охраны объекта, немедленно покинуть территорию блока «Д» в соответствии с планом эвакуации.
   Алексеев колебался несколько секунд, после чего решительно произнес:
   — Я с вами.
   Он быстро подхватил свой ноутбук, свернул и рассовал в карманы халата провода и поднялся, всем видом показывая, что готов идти.
   — Уходим, — скомандовал Басов.
   Он первым вышел из комнаты. За ним — Алексеев. Последним, не спуская с прицела стоявших у стены охранников, вышел Крапивин.
   — Кто за нами пойдет, буду бить на поражение, — на прощание пообещал он.
   В коридоре за дверью уже слышался топот солдатских сапог.
   Беглецы выскочили в первую комнату. Крапивин быстро нашел нужную кнопку и открыл стальную дверь в подвал дворянской усадьбы.
   — «Окно» надо закрыть, — повернулся Басов к Алексееву.
   Инженер кивнул, опустился на колени и защелкал по клавишам ноутбука. Через несколько секунд стальная дверь словно растаяла в воздухе и на ее месте возникла бревенчатая стена.
   — И все? — изумился Крапивин.
   — «Окно» ликвидировано, — сообщил Алексеев.
   — И все же нам надо бы поскорее убраться отсюда, — проворчал Басов.
   — Согласен, — кивнул Крапивин. — Уходим.
   Он сделал несколько быстрых шагов к выходу.
   — Вадим, ты куда? — окликнул его Басов.
   — Уходим, — повторил Крапивин, останавливаясь.
   — Конечно уходим, — улыбнулся Басов, — Только зачем по снегу в темноте бегать? Вот аппарат в рабочем состоянии. Как я понял, у нас на выбор несколько миров, в которые мы можем выйти. И уж там нас точно не догонят ни люди Селиванова, ни охрана объекта.
   — Точно! — Крапивин быстрыми шагами вернулся к друзьям. — Куда будем уходить?
   — Предлагаю для начала вытащить нашего общего друга из изгнания, — предложил Басов. — Ты же его вроде отсюда отправлял.
   — Согласен, — кивнул Крапивин. — Дайте, пожалуйста, первый канал, Виталий Петрович.
   — Первый? — не понял Алексеев. — Там же…
   — Что там? — удивленно посмотрел на него Крапивин.
   — Вы же туда Чигирева уводили. Разве вы его не…
   Алексеев запнулся.
   — Нет, — покачал головой Крапивин и, помолчав, добавил: — Хотя приказ такой был.
   — Так он жив? — удивился Алексеев. — Я же слышал выстрелы.
   — Вы и должны были их слышать, — ухмыльнулся Крапивин. — И остальные должны были слышать. Иначе и меня бы прикончили, и его бы так просто не оставили. Так что он там теперь от татаро-монгольских захватчиков по лесам бегает. Надеюсь, выжил. Хотя не сладко ему, наверное, за эти месяцы пришлось.
   — Но ведь постоянного канала не было, — заметил Алексеев.
   — Что вы имеете в виду? — насторожился Крапивин.
   — Когда установлен постоянный канал, время в обоих соединенных им пространствах движется одинаково, — принялся объяснять Алексеев. — Так функционировал этот канал: там прошел месяц — и здесь прошел месяц. А когда я выезжал по приказам руководства открывать другие окна, этот канал закрывался. А первый канал после вашего перехода я не задействовал.
   — Что вы хотите этим сказать? — уточнил Басов.
   — Что я могу провести вас в тот же момент, в который вы ушли, с точностью до двух-трех часов, — торжествующе объявил Алексеев.
   Сергей Чигирев сидел на опушке леса и наблюдал, как вдали горит Москва. Москва древняя, тринадцатого века, подожженная татарами Батыя. Еще не столица, еще только маленький городок Владимирского княжества. Ярость и отчаяние, которые он испытал, поняв, что заброшен в этот мир «в ссылку», уступили место усталости. Он уже не метался по лесу, не проклинал Крапивина и остальных участников эксперимента. Он тупо смотрел перед собой, а в голове крутилось только одно: «Никогда больше. Никогда больше не увижу Дарью. Никогда больше не увижу сына. Никогда больше не смогу предотвратить смуту. Никогда, никогда, никогда…»
   Сзади донеслись шаги и треск веток. Чигирев инстинктивно встрепенулся и схватился за висевший у него на поясе кинжал. Обернувшись, он остолбенел. Из леса к нему приближалась странная троица. Впереди шли Басов и Крапивин в одеждах русских дворян времен Бориса Годунова и при оружии соответствующей эпохи, но за плечами у каждого болталось по автомату Калашникова, а у Басова за пояс еще был заткнут пистолет Макарова. За ними быстрыми шажочками семенил Алексеев в неизменном белом халате, накинутом поверх гражданского костюма, и со своей машиной под мышкой. Про себя Чигирев отметил, что за четыре часа, которые он не видел Крапивина, подполковник сумел обзавестись приличной бородой. Кроме того, он, как и Басов, был облачен в теплый кафтан и шапку, совсем не гармонирующие с окружавшим их летним пейзажем.
   — Ну вот, наконец! — обрадовался Басов, подойдя к историку. — Мы уж с ног сбились.
   — Что происходит? — спросил Чигирев и опасливо покосился на Крапивина.
   — Эксперименту конец, — пояснил Басов. — А мы теперь можем направиться в любой из миров, открытый Виталием Петровичем. Но вот дорога в наш собственный нам теперь заказана.
   — Объясните, что произошло за эти чертовы четыре часа! — потребовал Чигирев.
   — Это для тебя прошло четыре часа, — усмехнулся Басов.
   И он рассказал удивленному историку о том, что случилось с ним после боя на Варварке, о том, как он встретился с Крапивиным и как Крапивин не исполнил приказ Селиванова о ликвидации историка, и о том, что Селиванов приказал уничтожить группу «Гранат», и о том, как они вместе с подполковником закрыли «окно» между двумя мирами.
   — Подождите, — воскликнул Чигирев, когда Басов закончил свой рассказ, — так значит, мы теперь обладаем возможностью путешествовать по мирам?
   — Совершенно верно, — сказал Алексеев. — По всем мирам, связь с которыми мне удалось установить. Дело в том, что излучение, с кото-рым мы работаем, может изменяться не только по мощности, но и по частоте. Так вот, исследуя частотный диапазон с помощью нашего аппарата, мы открыли еще десять «окон» в различные миры.
   — Только вот в наш мир возвращаться не стоит, — добавил Крапивин. — Я свою контору знаю. Там хоть из-под земли достанут. Кстати, извини, что я тебя так здесь оставил. Другого выхода на тот момент, сам понимаешь, не было.
   — Невозвращенцы мы теперь, — улыбнулся Басов. — Но зато и выбор мест для пмж более чем солидный.
   — А куда мы можем пойти? — поинтересовался Чигирев.
   — Начнем по порядку, — вступил Крапивин. — Канал номер один — тот, который ведет в мир, где мы сейчас. Ну ты здесь, по-моему, сам определился. Аккурат время Батыева нашествия. Канал второй — царствование Ивана Третьего. Новгород там, кстати, еще самостоятельная республика. Третий — начало царствования Ивана Грозного. Казань там еще не взята. Четвертый канал — это наш с тобой. Во времена Годунова он ведет. Пятый — это начало царствования Петра Первого. Но царевна Софья там еще у власти. Шестой — это конец восемнадцатого века. Как раз на поминальный молебен по Екатерине Второй попали. Седьмой — это уже век девятнадцатый. На престоле Александр Второй. В Москве только и разговоров, что о войне с Турцией. Восьмой — это начало двадцатого века. Тысяча девятьсот восьмой год, если точно. Правление Николая Второго. Девятый — тридцать пятый год. Иосиф Виссарионович у власти. Ну, и десятый, не поверишь, — семидесятый. Только что бои за Даманский закончились. Чехи на нас все еще за август шестьдесят восьмого дуются.
   — Так, так, так, — Чигирев быстро растирал себе виски. — А других каналов не открыли?