Страница:
— Хороший костер ребятам получился! Да возрадуются ему их души, и да примет их к себе небо!
День уже давно перевалил за середину, нам надо было нагонять упущенное время, постаравшись пройти до сумерек как можно большее расстояние.
— Так против кого мы воевали и кого победили? Пустоту! — рассуждал, вышагивая впереди меня, Вакула. — Вот уж до чего подлюча эта нечисть, ни сказать, ни придумать!
Я шел по дороге и тоже думал о том, насколько умен и хитер наш враг. Нападение рыцарей Пустоты именно сейчас вовсе не было случайным. Поняв всю силу моего талисмана после избиения оборотней, Коуш выбрал для нас такого противника, против которого не действуют никакие талисманы. Заметив, видимо, что мы предпочитаем держаться ближе к опушкам, чем к лесным чащам, он выставил против нас таких воинов, которые были наиболее сильны как раз в бою на открытой местности. Теперь, после этого поражения, он, несомненно, сделает должные выводы и придумает какую-нибудь новую пакость с учетом всего происшедшего. Хотелось бы знать только, какую?
Словно читая мои мысли, Вышата повернул ко мне голову:
— Не терзайся напрасными догадками, Посланник! Придет время — все узнаем, если, конечно, останемся в живых!
Ночью нас пытались атаковать какие-то мелкие крылатые твари, чем-то напоминающие уже известных нам летающих вампиров. При свете луны они казались нереальными существами. Впрочем, было ли вообще реальностью все то, что происходило сейчас со мной?
Новые противники были несколько больше, чем их сородичи-вампиры, но количество их оказалось невелико и вели они себя осторожно. Не подлетая слишком близко, они лишь пытались нас напугать, противно вопя. Нескольких вопителей мы все же подстрелили, а перед рассветом вся летающая братия куда-то смылась. Всегдр очень радовался этой маленькой победе, может быть, потому, что одного из вопителей подстрелил именно он.
У остальных эта ночная встреча ничего, кроме мрачных раздумий, не вызвала. Понятно, что Коуш особенно и не пытался нас атаковать. Он ограничился просто беспокойством, постарался, чтобы к утру мы были не слишком отдохнувшими. Так и получилось. Присутствие маленьких летунов, а более всего их непрекращающиеся визгливые вопли не дали нам толком выспаться. Вскоре нас, видимо, ожидали куда более серьезные неприятности. Но особых переживаний по этому поводу я, впрочем, совершенно не испытывал. Что будет, то и будет!
Спать под истошные вопли было невозможно, я сидел, привалившись спиной к пню. Глядя на проносящиеся в ночном небе черные облака, я предался своим раздумьям. Почему нам до сих пор удается одерживать верх над врагом? Ведь все нападавшие были намного сильнее нас! Они нападали в самое удобное для себя время и в самом удобном месте и, в отличие от нас, были всегда прекрасно осведомлены, с кем им предстоит сразиться. Да и сражались все они превосходно. И все же побеждали именно мы! Мы всегда оказывались более ловкими, хитрыми и удачливыми. И тут я понял, в чем секрет нашего успеха. Мы люди, и никто не может действовать так, как действуем мы, не может думать, как мы думаем, все эти бесчисленные легионы нечисти бессильны противопоставить нам что-то, кроме своей ненависти и тупого напора. От этих мыслей почему-то стало удивительно хорошо и спокойно на душе, и я с удовлетворением подумал, что мы непременно должны победить. Ни я, ни оставшиеся в живых воины не представляли себе, что такое Священный Меч и зачем он нужен Перуну. По моим предположениям, этот меч, возможно, является неким символом грядущего процветания земли людей. Ради этого стоит положить свои жизни. Мы — мельчайшая частица человечества, победить во славу его — наш святой долг!
Тем временем довольный Всегдр отрубил птицевидную голову у убитой им твари и, продев сквозь нее шнурок, с самым гордым видом повесил себе на шею. Все это выглядело комично и доставило нам несколько веселых минут.
В то утро пришлось обойтись без завтрака. На всех пришелся всего один сухарь, от которого мы отказались в пользу Всегдра. Тот немного поупрямился, но потом голод все же взял верх и в полминуты сухарь был с треском сгрызен. Остальные ограничились водой из близлежащего ручья. Когда мы выходили на дорогу, мне показалось, что из-под земли доносится какой-то гул. Что-то почувствовал и Вышата. Став на колени, он долго слушал землю. Затем встал.
— Что-то где-то гудит, но как-то непонятно. Это не топот чьих-то ног или копыт. Гул быстро удаляется. Что-то очень странное!
Обнажив мечи и взяв в руки щиты, мы двинулись по дороге, ведущей на север.
Глава девятая
Глава десятая
День уже давно перевалил за середину, нам надо было нагонять упущенное время, постаравшись пройти до сумерек как можно большее расстояние.
— Так против кого мы воевали и кого победили? Пустоту! — рассуждал, вышагивая впереди меня, Вакула. — Вот уж до чего подлюча эта нечисть, ни сказать, ни придумать!
Я шел по дороге и тоже думал о том, насколько умен и хитер наш враг. Нападение рыцарей Пустоты именно сейчас вовсе не было случайным. Поняв всю силу моего талисмана после избиения оборотней, Коуш выбрал для нас такого противника, против которого не действуют никакие талисманы. Заметив, видимо, что мы предпочитаем держаться ближе к опушкам, чем к лесным чащам, он выставил против нас таких воинов, которые были наиболее сильны как раз в бою на открытой местности. Теперь, после этого поражения, он, несомненно, сделает должные выводы и придумает какую-нибудь новую пакость с учетом всего происшедшего. Хотелось бы знать только, какую?
Словно читая мои мысли, Вышата повернул ко мне голову:
— Не терзайся напрасными догадками, Посланник! Придет время — все узнаем, если, конечно, останемся в живых!
Ночью нас пытались атаковать какие-то мелкие крылатые твари, чем-то напоминающие уже известных нам летающих вампиров. При свете луны они казались нереальными существами. Впрочем, было ли вообще реальностью все то, что происходило сейчас со мной?
Новые противники были несколько больше, чем их сородичи-вампиры, но количество их оказалось невелико и вели они себя осторожно. Не подлетая слишком близко, они лишь пытались нас напугать, противно вопя. Нескольких вопителей мы все же подстрелили, а перед рассветом вся летающая братия куда-то смылась. Всегдр очень радовался этой маленькой победе, может быть, потому, что одного из вопителей подстрелил именно он.
У остальных эта ночная встреча ничего, кроме мрачных раздумий, не вызвала. Понятно, что Коуш особенно и не пытался нас атаковать. Он ограничился просто беспокойством, постарался, чтобы к утру мы были не слишком отдохнувшими. Так и получилось. Присутствие маленьких летунов, а более всего их непрекращающиеся визгливые вопли не дали нам толком выспаться. Вскоре нас, видимо, ожидали куда более серьезные неприятности. Но особых переживаний по этому поводу я, впрочем, совершенно не испытывал. Что будет, то и будет!
Спать под истошные вопли было невозможно, я сидел, привалившись спиной к пню. Глядя на проносящиеся в ночном небе черные облака, я предался своим раздумьям. Почему нам до сих пор удается одерживать верх над врагом? Ведь все нападавшие были намного сильнее нас! Они нападали в самое удобное для себя время и в самом удобном месте и, в отличие от нас, были всегда прекрасно осведомлены, с кем им предстоит сразиться. Да и сражались все они превосходно. И все же побеждали именно мы! Мы всегда оказывались более ловкими, хитрыми и удачливыми. И тут я понял, в чем секрет нашего успеха. Мы люди, и никто не может действовать так, как действуем мы, не может думать, как мы думаем, все эти бесчисленные легионы нечисти бессильны противопоставить нам что-то, кроме своей ненависти и тупого напора. От этих мыслей почему-то стало удивительно хорошо и спокойно на душе, и я с удовлетворением подумал, что мы непременно должны победить. Ни я, ни оставшиеся в живых воины не представляли себе, что такое Священный Меч и зачем он нужен Перуну. По моим предположениям, этот меч, возможно, является неким символом грядущего процветания земли людей. Ради этого стоит положить свои жизни. Мы — мельчайшая частица человечества, победить во славу его — наш святой долг!
Тем временем довольный Всегдр отрубил птицевидную голову у убитой им твари и, продев сквозь нее шнурок, с самым гордым видом повесил себе на шею. Все это выглядело комично и доставило нам несколько веселых минут.
В то утро пришлось обойтись без завтрака. На всех пришелся всего один сухарь, от которого мы отказались в пользу Всегдра. Тот немного поупрямился, но потом голод все же взял верх и в полминуты сухарь был с треском сгрызен. Остальные ограничились водой из близлежащего ручья. Когда мы выходили на дорогу, мне показалось, что из-под земли доносится какой-то гул. Что-то почувствовал и Вышата. Став на колени, он долго слушал землю. Затем встал.
— Что-то где-то гудит, но как-то непонятно. Это не топот чьих-то ног или копыт. Гул быстро удаляется. Что-то очень странное!
Обнажив мечи и взяв в руки щиты, мы двинулись по дороге, ведущей на север.
Глава девятая
ПОДЗЕМНЫЙ ГРОМ
Солнце стояло над лесом, мы бодро шагали по изрядно заросшей травой дороге. Над нашими головами качались верхушки елей. Ветер был пронзительно холоден.
— Не часто они здесь ездят! — многозначительно заметил Вакула. — Наверное, предпочитают по лесам бегать да в болотах нырять! Одно слово, нелюдь!
— Сейчас главное — быть настороже и не пропустить старуху Эго! — объявил я своим спутникам.
Какое странное имя — Эго! Где-то и когда-то я его уже слышал. Но где и когда? И зачем этой бабке жить в доме на столбах? Не легко поди в ее годы по ним забираться!
А затем на нас напал гигантский подземный червь. Произошло это не слишком приятное событие так. Где-то вскоре после полудня вновь, как и рано утром, задрожала земля.
— Смотрите! — закричал Вакула, первым увидевший происходящее.
Мы глянули по направлению его вытянутой руки и увидели, как невдалеке от нас вздымается земля. В толще земли что-то грохотало и ревело, а наверху, словно под огромным невидимым плугом, вспучивалась дорога, валились одно за другим деревья. Невидимый плуг стремительно приближался к нам. Времени для раздумий у нас не было.
— Бежим! — скомандовал Вышата, и мы бросились, как и в прошлый раз, к лесу.
Вот мы уже среди деревьев. А сзади нас настигает грохот разрывающейся тверди.
— Разбегаемся! — на бегу машет рукой Вышата, и мы разбегаемся во все стороны.
Земельный горб на какое-то мгновение застывает, но затем снова начинает движение, однако теперь уже именно в мою сторону. Что это: случайность или закономерность? Я прекрасно понимаю, что главная цель для наших врагов — это я, но когда сталкиваюсь с тем, что на меня охотятся, мне становится не по себе. Что же на этот раз замыслил против нас треклятый Коуш и почему не каркает над ухом не менее любимый Ворон? Я слышу чей-то короткий вскрик, затем еще и еще… Вспучивающаяся земля уже почти меня настигает. Нас разделяет теперь какой-то десяток метров. Выхода у меня не остается, и я с разбегу бросаюсь на ближайшее дерево, дыхание прерывисто. Что-то слишком зачастил я с пробежками!
В этот момент земля рядом с деревом комьями разлетается вверх и из нее наружу высовывается огромная морда столь жуткого вида, что все наши прежние знакомцы в сравнении с ней кажутся теперь вполне симпатичными милашками. Трудно описать явившегося предо мною урода. Это невообразимо гигантский, толщиной метра в три, червяк. Голова урода представляла собой настоящую землеройную машину, снабженную несколькими парами выдвинутых вперед клешней-зубов. Судя по их тоже весьма циклопическим размерам, червяк питался явно не травой с корешками. Часть головы была прикрыта двумя мощными роговыми пластинами. Между ними чернела пасть-дыра. Коушу не очень-то позавидуешь: иметь в подчинении этаких уродов!
Высунувшись наружу, подземный монстр скрежетал на весь лес своими зубами-клешнями, раскачивая при этом головой из стороны в сторону. Странно, но, несмотря на то что я сидел у него на виду, готовый к неравной схватке, червяк не обращал на меня ровным счетом никакого внимания.
“Да он же слепой! — осенила меня внезапная догадка. — В общем, так и должно было быть. Червь — существо подземное, зрение ему совершенно ни к чему!”
Уродливая образина неторопливо раскачивалась так близко от меня, что я мог бы пнуть ее своим сапогом. Не скрою, я с трудом отказался от этого мальчишеского намерения.
Как все же этот неулыбчивый житель Аида обнаружил нас? Если нет глаз, так, может, по запаху? Вряд ли! Лес полон столькими запахами, что определить запах человека, да еще находясь под землей, весьма маловероятно. К тому же, если бы червяк учуял меня, находящегося буквально рядом с ним, то со мной было бы уже все кончено. Но мой противник упорно не подозревал о моем присутствии. Значит, здесь что-то иное! Может, червяк нас слышит? Идя по земле, мы сотрясаем ее, и этот шум четко улавливает стерегущий под землей добычу червяк. Значит, он может улавливать самые малые колебания. Утром мы слышали отдаленный подземный гул. Видимо, червяк кинулся к нам, но затем что-то его отвлекло и он удалился. Сейчас червяк потерял нас и, нервничая, высунулся наверх, чтобы послушать, куда мы подевались.
Вдруг подо мной хрустнула ветка. Червяк отреагировал мгновенно. Его здоровенная голова медленно повернулась ко мне. Клешни-зубы угрожающе раздвинулись. Я замер, стараясь даже не дышать. Вот сейчас червяк бросится на меня и все будет кончено! Но что-то отвлекло монстра, и камнедробильная машина вновь отвернулась от меня.
Однако что-то предпринимать все же надо. Но что? Попытаться поразить этого мастодонта стрелой — гиблое дело. Даже на беглый взгляд видно, что его шкура по прочности не уступает хорошей броне. Если и можно чем-то достать моего червячка, так это только мечом. Причем бить следует, наверное, прежде всего в роговые пластины, которыми этот подземный гад, скорее всего, и улавливает шум. Разбить пластины, тогда червяк наверняка оглохнет. А уж с глухим мы как-нибудь сообща справимся! Я представил, как рублю мечом пластины, и сжимающая меч ладонь даже вспотела от волнения. Пожалуй, стоит рискнуть.
Осторожно взяв в руки висящий за спиной лук, я тщательно прицелился и, не слишком сильно натянув тетиву, пустил стрелу прямо в роговую пластину под достаточно большим углом, чтобы червь не мог понять, откуда прилетела стрела. Как и следовало ожидать, стрела отскочила от пластины, как от камня. Огромное веретенообразное тело вздрогнуло и настороженно начало вращаться над землей. Клешни-зубы зловеще клацнули и замерли, червяк настороженно вслушивался в лесной шум, стремясь уловить движения живых тел. Вот его камнедробильная голова, описывая круг, максимально приблизилась ко мне. Я приготовился и замахнулся мечом, чтобы удар был предельно силен. Где-то в стороне раздался треск. Голова дернулась, и тот же миг я обрушил на нее свой меч. Удар получился на редкость удачный и сильный. Пластина хрустнула и разломилась под лезвием меча. Из-под нее обильно потекла черная булькающая жидкость. Жирное тело червяка дернулось и пошло кольцами: это сокращались мышцы. И в этот момент сидевшие на деревьях мои сотоварищи, разом соскочив наземь, стали сильно топать, явно пытаясь отвлечь червяка на себя.
Ну уж нет, если я начал воевать с этим подземным обормотом, значит, я с ним и довоюю. Лишние жертвы нам сейчас ни к чему!
Чтобы как-то отвлечь червяка от моих прыгающих в отдалении товарищей, я с силой швырнул в пасть-воронку свой щит: надо же напомнить червю о себе. Мгновение — и щит со свистом исчез в ней. Монстр еще раз дернулся, его пасть-воронка захлопнулась, а затем хищно раскрылась. Что ему мой щит, когда он камни переваривает!
Однако щит все же несколько отвлек червяка, пока он вновь поворачивал свою голову ко мне, я, не ожидая развязки, нанес еще один удар: на этот раз уже по второй пластине. Пластина не просто треснула, а отвалилась несколькими кусками. Червяку, видимо, было очень больно, так как его огромное тело стало буквально вывинчиваться из земли. Кольца бежали по его телу, как волны по поверхности моря. На месте пластины оказался какой-то пульсирующий багровый бугор. Следующим ударом я поразил именно его. Снова обильно хлынула черная жидкость — кровь. Меч вошел в бугор по самую рукоятку, и выхватить мне его не удалось. Теперь надо было думать о собственном спасении. Подземный мастодонт буквально обезумел. Он уже весь выбрался на поверхность. Зрелище было ужасное. Несколько десятков метров мускулов и брони бились на земле, сворачиваясь в кольца и тут же с силой разворачиваясь, сметая все вокруг. Я едва успел спрыгнуть со своего убежища-дерева и отбежать в сторону. Дерево было тут же разнесено в щепу.
Агония, а это была именно она, продолжалась не менее часа. Подземный монстр снес вокруг себя лес на огромной площади. Но вот извивы колец стали все менее и менее резкими, а броски тела из стороны в сторону уже не столь яростными. Наконец гигантский червяк сжался в кольцо в последний раз, потом медленно вытянулся и затих. Пасть-воронка закрылась. В последний раз клацнули и безвольно разжались клешни-зубы. Тело подземного исполина было бездыханно.
С разных сторон мы с опаской приближались к поверженному червяку. Ведь достаточно одного его извива, и от всех нас останется лишь мокрое место. Но монстр был мертв и недвижим. Храбр и Вакула снесли в одно место наших погибших товарищей. Подземный червь не сожрал их, видимо, потому, что торопился прежде всего разделаться со мной. Он их только убил. Я подошел к убитым, они лежали в ряд: воины Холма — Ратибор и Межич, стражники — Богумир, Горислав и Любич — наши верные и надежные боевые друзья. Как жестока ваша судьба, но, по крайней мере, теперь с ней вам все ясно, что же касается нас, то что нас ждет впереди, никто не знает!
Подойдя сзади, Вышата молча обнял меня. Надо знать воеводу, чтобы понять, что значил этот жест для него!
— Я видел, Посланник, как ты дрался с этой гадиной. И я теперь могу сказать всем и каждому, что ты величайший из всех воинов! — сказал он мне, выпустив из своих объятий.
Вакула, поплевав на руки, с заметным трудом вытащил из головы червяка мой меч.
— На всякий случай хорошо бы перерубить эту тварь на несколько кусков, а вдруг отлежится и очухается! — кивнул он мне на червяка, передавая меч.
— Резонно! — ответил я. — Начинай!
Несколько ударов Вакулы, однако, не имели никакого эффекта. Кожа червяка была столь толста, что меч лишь отскакивал от нее, высекая снопы искр. Наконец Вакуле все же удалось врубиться в тело, а затем и перерубить его.
— Вот это да! Идите сюда! — позвал он нас.
Разумеется, мы подошли, и удивлению нашему не было предела. Из распоротого брюха подземного убийцы вывалилось наружу несколько полупереваренных, пропитанных желудочным соком и желчью тел.
— Это оборотни! — приглядевшись, брезгливо поддел ближайшее из тел носком сапога Вышата.
— Может, червяк пожрал убитых нами? — спросил Всегдр.
— Наши все с отрубленными головами, а эти при оных! — кивнул на трупы Вышата. — Этих червяк жрал живыми!
Значит, и в царстве нечисти нет единства, а идет своя отчаянная и безжалостная борьба за выживание, когда подданные Коуша не останавливаются и перед взаимным уничтожением.
Для большей гарантии я велел обложить тело дохлого червяка деревьями и поджечь. Едва огонь объял расчлененное тело монстра, как он ожил! Обе его части внезапно начали дергаться и выписывать конвульсивные круги. Из перерубленной части вываливались горящие кишки и какая-то требуха. А тварь, полыхая во все более и более разгорающемся костре, извивалась и извивалась, опять, как и раньше, грозно скрежеща своими клешнями-зубами. Находиться рядом было небезопасно. Отойдя подальше, мы наблюдали поистине фантастическое зрелище.
Но вот наконец огонь сделал свое дело: на месте гигантского хищника остался лишь некий обгорелый остов.
— Как ты узнал, что этот гад еще жив? — спросил меня воевода, когда все было кончено.
— Я это просто почувствовал! — ответил я, не желая продолжать эту тему.
Затем мы занялись погребением наших товарищей, и еще один костер взвился ввысь. Но это был костер очищения и вознесения душ павших воинов. Поклонившись уходящим в небо, мы продолжили наш путь.
Итак, мы оставили позади еще один неприятельский рубеж, сколько их ждет нас впереди и доведется ли кому-то из нас пройти весь путь до конца? Мы снова уходили в неведомое, нас теперь было всего пятеро: я, Вышата, Вакула, Храбр и маленький Всегдр. Всего пятеро посреди земли зла и ненависти!
Сколько времени длится моя невероятная жизнь в земле собственных предков, а затем в земле нелюдей? Месяц? Два? Порой мне кажется, что она длится уже целую вечность! Да что-то и Ворона снова не было сегодня! Может, не очухался еще от вышатовской стрелы? А то прилетел бы, полюбовался, как мы червяка его поджарили. Не понравилось бы, наверное! Но что поделать, иногда надо и погоревать! Ну а мы готовы к новому визиту, ждем! Да пусть еще и Рогдая прихватит, чтобы сразу покончить с обоими!
Привала решили не делать. Время не ждало. К тому же есть было все равно нечего. Теперь бы встретить обещанную Лешим старуху Эго, а там, глядишь, и до резиденции Коуша уже не так далеко будет.
Небо было тускло-серым и казалось нависшим над самым горизонтом. Во всем чувствовалась мрачность. Даже окружавшие нас ели и сосны, похоже, источали враждебность. Мы вновь шагали молча по дороге, ориентируясь на Полярную звезду, сберегая силы и думая каждый о своем или вообще не думая ни о чем. Я смотрел на своих спутников и завидовал им. Они знали свое прошлое, жили настоящим и верили в будущее. У меня же все было не так, и это наводило на размышления.
— Не часто они здесь ездят! — многозначительно заметил Вакула. — Наверное, предпочитают по лесам бегать да в болотах нырять! Одно слово, нелюдь!
— Сейчас главное — быть настороже и не пропустить старуху Эго! — объявил я своим спутникам.
Какое странное имя — Эго! Где-то и когда-то я его уже слышал. Но где и когда? И зачем этой бабке жить в доме на столбах? Не легко поди в ее годы по ним забираться!
А затем на нас напал гигантский подземный червь. Произошло это не слишком приятное событие так. Где-то вскоре после полудня вновь, как и рано утром, задрожала земля.
— Смотрите! — закричал Вакула, первым увидевший происходящее.
Мы глянули по направлению его вытянутой руки и увидели, как невдалеке от нас вздымается земля. В толще земли что-то грохотало и ревело, а наверху, словно под огромным невидимым плугом, вспучивалась дорога, валились одно за другим деревья. Невидимый плуг стремительно приближался к нам. Времени для раздумий у нас не было.
— Бежим! — скомандовал Вышата, и мы бросились, как и в прошлый раз, к лесу.
Вот мы уже среди деревьев. А сзади нас настигает грохот разрывающейся тверди.
— Разбегаемся! — на бегу машет рукой Вышата, и мы разбегаемся во все стороны.
Земельный горб на какое-то мгновение застывает, но затем снова начинает движение, однако теперь уже именно в мою сторону. Что это: случайность или закономерность? Я прекрасно понимаю, что главная цель для наших врагов — это я, но когда сталкиваюсь с тем, что на меня охотятся, мне становится не по себе. Что же на этот раз замыслил против нас треклятый Коуш и почему не каркает над ухом не менее любимый Ворон? Я слышу чей-то короткий вскрик, затем еще и еще… Вспучивающаяся земля уже почти меня настигает. Нас разделяет теперь какой-то десяток метров. Выхода у меня не остается, и я с разбегу бросаюсь на ближайшее дерево, дыхание прерывисто. Что-то слишком зачастил я с пробежками!
В этот момент земля рядом с деревом комьями разлетается вверх и из нее наружу высовывается огромная морда столь жуткого вида, что все наши прежние знакомцы в сравнении с ней кажутся теперь вполне симпатичными милашками. Трудно описать явившегося предо мною урода. Это невообразимо гигантский, толщиной метра в три, червяк. Голова урода представляла собой настоящую землеройную машину, снабженную несколькими парами выдвинутых вперед клешней-зубов. Судя по их тоже весьма циклопическим размерам, червяк питался явно не травой с корешками. Часть головы была прикрыта двумя мощными роговыми пластинами. Между ними чернела пасть-дыра. Коушу не очень-то позавидуешь: иметь в подчинении этаких уродов!
Высунувшись наружу, подземный монстр скрежетал на весь лес своими зубами-клешнями, раскачивая при этом головой из стороны в сторону. Странно, но, несмотря на то что я сидел у него на виду, готовый к неравной схватке, червяк не обращал на меня ровным счетом никакого внимания.
“Да он же слепой! — осенила меня внезапная догадка. — В общем, так и должно было быть. Червь — существо подземное, зрение ему совершенно ни к чему!”
Уродливая образина неторопливо раскачивалась так близко от меня, что я мог бы пнуть ее своим сапогом. Не скрою, я с трудом отказался от этого мальчишеского намерения.
Как все же этот неулыбчивый житель Аида обнаружил нас? Если нет глаз, так, может, по запаху? Вряд ли! Лес полон столькими запахами, что определить запах человека, да еще находясь под землей, весьма маловероятно. К тому же, если бы червяк учуял меня, находящегося буквально рядом с ним, то со мной было бы уже все кончено. Но мой противник упорно не подозревал о моем присутствии. Значит, здесь что-то иное! Может, червяк нас слышит? Идя по земле, мы сотрясаем ее, и этот шум четко улавливает стерегущий под землей добычу червяк. Значит, он может улавливать самые малые колебания. Утром мы слышали отдаленный подземный гул. Видимо, червяк кинулся к нам, но затем что-то его отвлекло и он удалился. Сейчас червяк потерял нас и, нервничая, высунулся наверх, чтобы послушать, куда мы подевались.
Вдруг подо мной хрустнула ветка. Червяк отреагировал мгновенно. Его здоровенная голова медленно повернулась ко мне. Клешни-зубы угрожающе раздвинулись. Я замер, стараясь даже не дышать. Вот сейчас червяк бросится на меня и все будет кончено! Но что-то отвлекло монстра, и камнедробильная машина вновь отвернулась от меня.
Однако что-то предпринимать все же надо. Но что? Попытаться поразить этого мастодонта стрелой — гиблое дело. Даже на беглый взгляд видно, что его шкура по прочности не уступает хорошей броне. Если и можно чем-то достать моего червячка, так это только мечом. Причем бить следует, наверное, прежде всего в роговые пластины, которыми этот подземный гад, скорее всего, и улавливает шум. Разбить пластины, тогда червяк наверняка оглохнет. А уж с глухим мы как-нибудь сообща справимся! Я представил, как рублю мечом пластины, и сжимающая меч ладонь даже вспотела от волнения. Пожалуй, стоит рискнуть.
Осторожно взяв в руки висящий за спиной лук, я тщательно прицелился и, не слишком сильно натянув тетиву, пустил стрелу прямо в роговую пластину под достаточно большим углом, чтобы червь не мог понять, откуда прилетела стрела. Как и следовало ожидать, стрела отскочила от пластины, как от камня. Огромное веретенообразное тело вздрогнуло и настороженно начало вращаться над землей. Клешни-зубы зловеще клацнули и замерли, червяк настороженно вслушивался в лесной шум, стремясь уловить движения живых тел. Вот его камнедробильная голова, описывая круг, максимально приблизилась ко мне. Я приготовился и замахнулся мечом, чтобы удар был предельно силен. Где-то в стороне раздался треск. Голова дернулась, и тот же миг я обрушил на нее свой меч. Удар получился на редкость удачный и сильный. Пластина хрустнула и разломилась под лезвием меча. Из-под нее обильно потекла черная булькающая жидкость. Жирное тело червяка дернулось и пошло кольцами: это сокращались мышцы. И в этот момент сидевшие на деревьях мои сотоварищи, разом соскочив наземь, стали сильно топать, явно пытаясь отвлечь червяка на себя.
Ну уж нет, если я начал воевать с этим подземным обормотом, значит, я с ним и довоюю. Лишние жертвы нам сейчас ни к чему!
Чтобы как-то отвлечь червяка от моих прыгающих в отдалении товарищей, я с силой швырнул в пасть-воронку свой щит: надо же напомнить червю о себе. Мгновение — и щит со свистом исчез в ней. Монстр еще раз дернулся, его пасть-воронка захлопнулась, а затем хищно раскрылась. Что ему мой щит, когда он камни переваривает!
Однако щит все же несколько отвлек червяка, пока он вновь поворачивал свою голову ко мне, я, не ожидая развязки, нанес еще один удар: на этот раз уже по второй пластине. Пластина не просто треснула, а отвалилась несколькими кусками. Червяку, видимо, было очень больно, так как его огромное тело стало буквально вывинчиваться из земли. Кольца бежали по его телу, как волны по поверхности моря. На месте пластины оказался какой-то пульсирующий багровый бугор. Следующим ударом я поразил именно его. Снова обильно хлынула черная жидкость — кровь. Меч вошел в бугор по самую рукоятку, и выхватить мне его не удалось. Теперь надо было думать о собственном спасении. Подземный мастодонт буквально обезумел. Он уже весь выбрался на поверхность. Зрелище было ужасное. Несколько десятков метров мускулов и брони бились на земле, сворачиваясь в кольца и тут же с силой разворачиваясь, сметая все вокруг. Я едва успел спрыгнуть со своего убежища-дерева и отбежать в сторону. Дерево было тут же разнесено в щепу.
Агония, а это была именно она, продолжалась не менее часа. Подземный монстр снес вокруг себя лес на огромной площади. Но вот извивы колец стали все менее и менее резкими, а броски тела из стороны в сторону уже не столь яростными. Наконец гигантский червяк сжался в кольцо в последний раз, потом медленно вытянулся и затих. Пасть-воронка закрылась. В последний раз клацнули и безвольно разжались клешни-зубы. Тело подземного исполина было бездыханно.
С разных сторон мы с опаской приближались к поверженному червяку. Ведь достаточно одного его извива, и от всех нас останется лишь мокрое место. Но монстр был мертв и недвижим. Храбр и Вакула снесли в одно место наших погибших товарищей. Подземный червь не сожрал их, видимо, потому, что торопился прежде всего разделаться со мной. Он их только убил. Я подошел к убитым, они лежали в ряд: воины Холма — Ратибор и Межич, стражники — Богумир, Горислав и Любич — наши верные и надежные боевые друзья. Как жестока ваша судьба, но, по крайней мере, теперь с ней вам все ясно, что же касается нас, то что нас ждет впереди, никто не знает!
Подойдя сзади, Вышата молча обнял меня. Надо знать воеводу, чтобы понять, что значил этот жест для него!
— Я видел, Посланник, как ты дрался с этой гадиной. И я теперь могу сказать всем и каждому, что ты величайший из всех воинов! — сказал он мне, выпустив из своих объятий.
Вакула, поплевав на руки, с заметным трудом вытащил из головы червяка мой меч.
— На всякий случай хорошо бы перерубить эту тварь на несколько кусков, а вдруг отлежится и очухается! — кивнул он мне на червяка, передавая меч.
— Резонно! — ответил я. — Начинай!
Несколько ударов Вакулы, однако, не имели никакого эффекта. Кожа червяка была столь толста, что меч лишь отскакивал от нее, высекая снопы искр. Наконец Вакуле все же удалось врубиться в тело, а затем и перерубить его.
— Вот это да! Идите сюда! — позвал он нас.
Разумеется, мы подошли, и удивлению нашему не было предела. Из распоротого брюха подземного убийцы вывалилось наружу несколько полупереваренных, пропитанных желудочным соком и желчью тел.
— Это оборотни! — приглядевшись, брезгливо поддел ближайшее из тел носком сапога Вышата.
— Может, червяк пожрал убитых нами? — спросил Всегдр.
— Наши все с отрубленными головами, а эти при оных! — кивнул на трупы Вышата. — Этих червяк жрал живыми!
Значит, и в царстве нечисти нет единства, а идет своя отчаянная и безжалостная борьба за выживание, когда подданные Коуша не останавливаются и перед взаимным уничтожением.
Для большей гарантии я велел обложить тело дохлого червяка деревьями и поджечь. Едва огонь объял расчлененное тело монстра, как он ожил! Обе его части внезапно начали дергаться и выписывать конвульсивные круги. Из перерубленной части вываливались горящие кишки и какая-то требуха. А тварь, полыхая во все более и более разгорающемся костре, извивалась и извивалась, опять, как и раньше, грозно скрежеща своими клешнями-зубами. Находиться рядом было небезопасно. Отойдя подальше, мы наблюдали поистине фантастическое зрелище.
Но вот наконец огонь сделал свое дело: на месте гигантского хищника остался лишь некий обгорелый остов.
— Как ты узнал, что этот гад еще жив? — спросил меня воевода, когда все было кончено.
— Я это просто почувствовал! — ответил я, не желая продолжать эту тему.
Затем мы занялись погребением наших товарищей, и еще один костер взвился ввысь. Но это был костер очищения и вознесения душ павших воинов. Поклонившись уходящим в небо, мы продолжили наш путь.
Итак, мы оставили позади еще один неприятельский рубеж, сколько их ждет нас впереди и доведется ли кому-то из нас пройти весь путь до конца? Мы снова уходили в неведомое, нас теперь было всего пятеро: я, Вышата, Вакула, Храбр и маленький Всегдр. Всего пятеро посреди земли зла и ненависти!
Сколько времени длится моя невероятная жизнь в земле собственных предков, а затем в земле нелюдей? Месяц? Два? Порой мне кажется, что она длится уже целую вечность! Да что-то и Ворона снова не было сегодня! Может, не очухался еще от вышатовской стрелы? А то прилетел бы, полюбовался, как мы червяка его поджарили. Не понравилось бы, наверное! Но что поделать, иногда надо и погоревать! Ну а мы готовы к новому визиту, ждем! Да пусть еще и Рогдая прихватит, чтобы сразу покончить с обоими!
Привала решили не делать. Время не ждало. К тому же есть было все равно нечего. Теперь бы встретить обещанную Лешим старуху Эго, а там, глядишь, и до резиденции Коуша уже не так далеко будет.
Небо было тускло-серым и казалось нависшим над самым горизонтом. Во всем чувствовалась мрачность. Даже окружавшие нас ели и сосны, похоже, источали враждебность. Мы вновь шагали молча по дороге, ориентируясь на Полярную звезду, сберегая силы и думая каждый о своем или вообще не думая ни о чем. Я смотрел на своих спутников и завидовал им. Они знали свое прошлое, жили настоящим и верили в будущее. У меня же все было не так, и это наводило на размышления.
Глава десятая
СТАРУХА ЭГО
Еще несколько часов хода, и дорога оборвалась у небольшой поляны. Дальше в разные стороны расходилось несколько троп, но куда вела какая из них, нам было неизвестно. Посреди поляны стояла довольно ветхая избушка, как мне показалось на первый взгляд, весьма высокая. Приглядевшись, я понял, что это была, судя по всему, описанная нам Лешим избушка на столбах. Однако никаких столбов не оказалось. Вместо них из-под нижней части избушки выглядывали две огромные ноги, похожие на куриные. Дверь в избушку была распахнута. Сама поляна огорожена частоколом с насаженными на нем черепами всевозможных тварей.
— Здесь есть кто-нибудь? — крикнул я, и гулкое эхо было мне ответом.
— Может, вы меня подсадите, я залезу и гляну, есть ли там кто? — предложил Всегдр. Я покачал головой.
— Хозяйки дома нет, лучше подождем ее здесь!
Расположившись на поляне, мы набрались терпения и стали ждать возвращения старухи. Не более чем через час воздух внезапно наполнился свистом, в небе появилось весьма странное сооружение: огромная ступа со стоящей в ней старухой. Седые космы старой ведьмы развевались во все стороны. В руках старуха держала метлу и отчаянно размахивала ею. Как завороженные, мы смотрели на снижавшийся летательный аппарат. Ступа довольно легко и точно приземлилась около избушки, и та, заскрипев, начала разворачиваться к ней дверью на своих колченогих ногах. Сама ведьма, кряхтя, вылезла из ступы. Едва выбравшись оттуда, бабка остановилась и начала громко шмыгать своим длинным крючковатым носом, что-то вынюхивая. По виду она была ни дать ни взять Баба Яга из сказки.
— Тьфу! Тьфу! — закричала ведьма, со злостью топая босыми ногами. — Человеческим духом пахнет!
Тут же бабка увидела и нас, да мы и не пытались от нее скрываться. Мы молча стояли плечом к плечу, а ладони наших рук лежали на рукоятях мечей. Какое-то мгновение старуха безмолвно взирала на нас, а затем завопила противным визгливым голосом:
— Чур меня! Чур меня! И что вам надо от бедной и старенькой бабуси? Шли бы вы себе дальше!
— Мы бы и ушли! — ответил я за всех. — Но не знаем пока, куда!
— А куда вам надо? — прищурилась хитро бабка.
— Мы ищем Коуша! — ответил я. — И нам нужна тропа, что ведет прямо к острову Буяну!
— Зачем вам Вечный Коуш и его остров?
— Мы странники и хотим на него взглянуть! — внезапно по-дурацки соврал Вакула.
Я недобро глянул на него: чего лезешь куда не надо! Вакула виновато пожал плечами и тягостно вздохнул.
— К острову Буяну не ведет ни одна из троп! — злорадно рассмеялась на неловкое вранье Вакулы старуха, широко ощерившись. — Даже за одно желание попасть на Буян ты уже заслуживаешь смерти! Но я узнала тебя, ты не просто человек — ты Посланник, Открывающий Путь! А рядом твои воины, которые натворили во главе с тобой уже немало зла на нашей земле! Я вижу все насквозь, и меня не обманешь.
Старуха была явно не так проста, как могло показаться на первый взгляд.
— Если ты все знаешь, то тогда ты и покажешь нам путь к острову! — сказал я ей.
Бабкино веселье мгновенно прекратилось.
— Этого я не сделаю никогда! — ответила она гордо. — Я не какой-нибудь там болтливый Леший, а сама Эго, а потому вы от меня ничего не добьетесь!
— Если не добьемся, то через час твоя голова будет украшать вот этот кол! — веско заметил Вышата, показав на торчавшую неподалеку пустующую жердь. — Нам на твою жизнь собачью тьфу! Да и время не ждет, пора уж идти дальше!
— А вот и не тьфу! А вот и не тьфу! — сразу забеспокоилась бабка.
Ее маленькие глазки забегали из стороны в сторону.
— Я очень много знаю и могу быть вам весьма полезной, но только при условии, что вы меня не тронете и пальцем!
— Условия здесь ставим мы! — обрезал я старуху. — А трогать тебя особого желания покамест у нас нет, если будешь разговорчивой! Кроме того, мы голодны и было бы неплохо подкрепиться!
— Это можно! — сразу же согласилась старуха.
— Поди сюды, малец! — позвала она к себе Всегдра. — Полезай-ка в избу да принеси скатерть, что лежит на столе!
Спустя минуту Всегдр выпрыгнул из избушки, держа в руках старую дырявую и грязную скатерть. Взяв ее в руки, бабка аккуратно ее расстелила и прошепелявила:
— Скатерть! Скатерть! Не обидь, не забудь, накорми всех, чем не жаль!
Мгновенно откуда-то из воздуха появились блюда мяса, караваи хлеба и кувшины с молоком.
— Откуда у тебя скатерть-самобранка? — спросил я о том, что невольно вынесла на поверхность моя запечатанная память.
— Ты и это знаешь! — то ли с восхищением, то ли с осуждением всплеснула руками старуха Эго. — Скатерть подарена мне самим Коушем, когда он сватался ко мне. Когда скатерть была новой, то чем только она ни угощала: и вина заморские, и плоды краев неведомых. Теперь скатерть старая, дырявая, а потому кроме мяса, хлеба и молока ничего не дает. А раньше-то, раньше! Что ни день, то праздник! Э-э-эх! Я тогда первая красавица во всей нашей земле была!
— Можно только себе представить! — аж поперхнулся очередным куском Вакула. — У вас тут и красавцев хватает, один другого краше!
Поджав губы, Эго сделала вид, что не расслышала язвительной реплики. Как и наш старый знакомец Лешии, она, видимо, испытывала большой недостаток в общении, а потому говорила и говорила не переставая. Пока бабка предавалась воспоминаниям, мы уписывали дары самобранки за обе щеки, стесняться не приходилось. Насытившись, я продолжил разговор. Мои ж товарищи все продолжали и продолжали поглощать пищу в самых, казалось, немыслимых количествах. Первенствовал в этом деле, разумеется, Вакула. Бабка уже трижды просила самобранку накрыть заново, но все даденое почти сразу же сметалось оголодавшими воинами. Теперь уже Эго ворчала, что скатерть может обидеться и отказаться больше накрывать вообще.
— На тебя, проглота, никакой скатерти не хватит! — злилась она, с неприязнью глядя на уписывающего за обе щеки здоровенный кус жареного мяса Вакулу.
— А сколько тебе годов-то будет, бабуся? — поинтересовался я.
Старая ведьма как-то странно поглядела на меня.
— Сколь живу, никто никогда меня об этом не спрашивал! — ответила она чуть погодя. — У нас никто никого ни о чем не спрашивает! Каждый сам по себе. Тоска зеленая! А годов мне, почитай, шестьсот уже стукнуло, а может, и поболе будет. Когда так долго живешь, то поди упомни. Это ты молодой, а потому все помнить о себе должен!
Последние слова ведьмы резанули меня как по-живому. Если бы только я мог вспомнить все, что со мной было! И хотя кое-что для меня уже понемногу прояснялось в темных закоулках моей дремлющей памяти, но до полной ясности было еще очень и очень далеко. Я это чувствовал, и это меня постоянно угнетало больше всего.
— Где хранит Коуш Меч Кладекец? — вопросил я старуху, меняя неприятную для меня тему.
— Этого не знает никто, — ответила мне Эго. — Ибо пользуется он им очень редко. Но думаю, что держит всегда при себе. Чтобы завладеть Мечом, надо убить самого Коуша, а это почти невозможно!
— Почему же невозможно? — изобразил я улыбку, снова вспомнив неясные фрагменты своего позабытого детства. — На острове дуб, на дубе сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке рыба, в рыбе яйцо, а в яйце игла.
Старуха Эго пристально поглядела на меня из-под своих свисавших на лоб седых косм:
— Да, яйцо есть, и игла в нем тоже, а остальное чушь собачья! Когда-то Коуш на самом деле хранил свою смерть в сундуке на дубе. Было это давным-давно, когда он со мной женихался и звал стать царицей царства нашего!
— Чего ж ты не пошла, старая? Счас бы не в избе кривой жила, а в палатах богатых! — вновь вставил свое слово Вакула, кажется, окончательно насытившись и вытирая рукавом рот.
Чтобы он больше не лез в разговор, мне пришлось легонько ткнуть его сапогом в бок. Вакула недовольно что-то пробурчал и, зевнув, повалился в траву, явно желая вздремнуть после столь обильной трапезы.
— Здесь есть кто-нибудь? — крикнул я, и гулкое эхо было мне ответом.
— Может, вы меня подсадите, я залезу и гляну, есть ли там кто? — предложил Всегдр. Я покачал головой.
— Хозяйки дома нет, лучше подождем ее здесь!
Расположившись на поляне, мы набрались терпения и стали ждать возвращения старухи. Не более чем через час воздух внезапно наполнился свистом, в небе появилось весьма странное сооружение: огромная ступа со стоящей в ней старухой. Седые космы старой ведьмы развевались во все стороны. В руках старуха держала метлу и отчаянно размахивала ею. Как завороженные, мы смотрели на снижавшийся летательный аппарат. Ступа довольно легко и точно приземлилась около избушки, и та, заскрипев, начала разворачиваться к ней дверью на своих колченогих ногах. Сама ведьма, кряхтя, вылезла из ступы. Едва выбравшись оттуда, бабка остановилась и начала громко шмыгать своим длинным крючковатым носом, что-то вынюхивая. По виду она была ни дать ни взять Баба Яга из сказки.
— Тьфу! Тьфу! — закричала ведьма, со злостью топая босыми ногами. — Человеческим духом пахнет!
Тут же бабка увидела и нас, да мы и не пытались от нее скрываться. Мы молча стояли плечом к плечу, а ладони наших рук лежали на рукоятях мечей. Какое-то мгновение старуха безмолвно взирала на нас, а затем завопила противным визгливым голосом:
— Чур меня! Чур меня! И что вам надо от бедной и старенькой бабуси? Шли бы вы себе дальше!
— Мы бы и ушли! — ответил я за всех. — Но не знаем пока, куда!
— А куда вам надо? — прищурилась хитро бабка.
— Мы ищем Коуша! — ответил я. — И нам нужна тропа, что ведет прямо к острову Буяну!
— Зачем вам Вечный Коуш и его остров?
— Мы странники и хотим на него взглянуть! — внезапно по-дурацки соврал Вакула.
Я недобро глянул на него: чего лезешь куда не надо! Вакула виновато пожал плечами и тягостно вздохнул.
— К острову Буяну не ведет ни одна из троп! — злорадно рассмеялась на неловкое вранье Вакулы старуха, широко ощерившись. — Даже за одно желание попасть на Буян ты уже заслуживаешь смерти! Но я узнала тебя, ты не просто человек — ты Посланник, Открывающий Путь! А рядом твои воины, которые натворили во главе с тобой уже немало зла на нашей земле! Я вижу все насквозь, и меня не обманешь.
Старуха была явно не так проста, как могло показаться на первый взгляд.
— Если ты все знаешь, то тогда ты и покажешь нам путь к острову! — сказал я ей.
Бабкино веселье мгновенно прекратилось.
— Этого я не сделаю никогда! — ответила она гордо. — Я не какой-нибудь там болтливый Леший, а сама Эго, а потому вы от меня ничего не добьетесь!
— Если не добьемся, то через час твоя голова будет украшать вот этот кол! — веско заметил Вышата, показав на торчавшую неподалеку пустующую жердь. — Нам на твою жизнь собачью тьфу! Да и время не ждет, пора уж идти дальше!
— А вот и не тьфу! А вот и не тьфу! — сразу забеспокоилась бабка.
Ее маленькие глазки забегали из стороны в сторону.
— Я очень много знаю и могу быть вам весьма полезной, но только при условии, что вы меня не тронете и пальцем!
— Условия здесь ставим мы! — обрезал я старуху. — А трогать тебя особого желания покамест у нас нет, если будешь разговорчивой! Кроме того, мы голодны и было бы неплохо подкрепиться!
— Это можно! — сразу же согласилась старуха.
— Поди сюды, малец! — позвала она к себе Всегдра. — Полезай-ка в избу да принеси скатерть, что лежит на столе!
Спустя минуту Всегдр выпрыгнул из избушки, держа в руках старую дырявую и грязную скатерть. Взяв ее в руки, бабка аккуратно ее расстелила и прошепелявила:
— Скатерть! Скатерть! Не обидь, не забудь, накорми всех, чем не жаль!
Мгновенно откуда-то из воздуха появились блюда мяса, караваи хлеба и кувшины с молоком.
— Откуда у тебя скатерть-самобранка? — спросил я о том, что невольно вынесла на поверхность моя запечатанная память.
— Ты и это знаешь! — то ли с восхищением, то ли с осуждением всплеснула руками старуха Эго. — Скатерть подарена мне самим Коушем, когда он сватался ко мне. Когда скатерть была новой, то чем только она ни угощала: и вина заморские, и плоды краев неведомых. Теперь скатерть старая, дырявая, а потому кроме мяса, хлеба и молока ничего не дает. А раньше-то, раньше! Что ни день, то праздник! Э-э-эх! Я тогда первая красавица во всей нашей земле была!
— Можно только себе представить! — аж поперхнулся очередным куском Вакула. — У вас тут и красавцев хватает, один другого краше!
Поджав губы, Эго сделала вид, что не расслышала язвительной реплики. Как и наш старый знакомец Лешии, она, видимо, испытывала большой недостаток в общении, а потому говорила и говорила не переставая. Пока бабка предавалась воспоминаниям, мы уписывали дары самобранки за обе щеки, стесняться не приходилось. Насытившись, я продолжил разговор. Мои ж товарищи все продолжали и продолжали поглощать пищу в самых, казалось, немыслимых количествах. Первенствовал в этом деле, разумеется, Вакула. Бабка уже трижды просила самобранку накрыть заново, но все даденое почти сразу же сметалось оголодавшими воинами. Теперь уже Эго ворчала, что скатерть может обидеться и отказаться больше накрывать вообще.
— На тебя, проглота, никакой скатерти не хватит! — злилась она, с неприязнью глядя на уписывающего за обе щеки здоровенный кус жареного мяса Вакулу.
— А сколько тебе годов-то будет, бабуся? — поинтересовался я.
Старая ведьма как-то странно поглядела на меня.
— Сколь живу, никто никогда меня об этом не спрашивал! — ответила она чуть погодя. — У нас никто никого ни о чем не спрашивает! Каждый сам по себе. Тоска зеленая! А годов мне, почитай, шестьсот уже стукнуло, а может, и поболе будет. Когда так долго живешь, то поди упомни. Это ты молодой, а потому все помнить о себе должен!
Последние слова ведьмы резанули меня как по-живому. Если бы только я мог вспомнить все, что со мной было! И хотя кое-что для меня уже понемногу прояснялось в темных закоулках моей дремлющей памяти, но до полной ясности было еще очень и очень далеко. Я это чувствовал, и это меня постоянно угнетало больше всего.
— Где хранит Коуш Меч Кладекец? — вопросил я старуху, меняя неприятную для меня тему.
— Этого не знает никто, — ответила мне Эго. — Ибо пользуется он им очень редко. Но думаю, что держит всегда при себе. Чтобы завладеть Мечом, надо убить самого Коуша, а это почти невозможно!
— Почему же невозможно? — изобразил я улыбку, снова вспомнив неясные фрагменты своего позабытого детства. — На острове дуб, на дубе сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке рыба, в рыбе яйцо, а в яйце игла.
Старуха Эго пристально поглядела на меня из-под своих свисавших на лоб седых косм:
— Да, яйцо есть, и игла в нем тоже, а остальное чушь собачья! Когда-то Коуш на самом деле хранил свою смерть в сундуке на дубе. Было это давным-давно, когда он со мной женихался и звал стать царицей царства нашего!
— Чего ж ты не пошла, старая? Счас бы не в избе кривой жила, а в палатах богатых! — вновь вставил свое слово Вакула, кажется, окончательно насытившись и вытирая рукавом рот.
Чтобы он больше не лез в разговор, мне пришлось легонько ткнуть его сапогом в бок. Вакула недовольно что-то пробурчал и, зевнув, повалился в траву, явно желая вздремнуть после столь обильной трапезы.