Страница:
Та согласно кивнула:
— Если сил хватит!
Теперь наше спасение снова зависело от Змея, хватит у него воли и сил — мы будем спасены, не хватит — всем нам предстоит бесславный конец в огненных волнах кипящего моря-окияна.
— Ну давай, Горыныч! Давай, старина! Жми, что можешь, а что не можешь, тоже жми! — кричал я, подбадривая Змея.
— Да жмем мы, жмем! — обернулась ко мне левая голова. — Вон хвост у меня дымится, затушить бы!
Горыныч показал себя настоящим молодцом и на последнем издыхании все же дотянул до моста. К этому моменту его сгоревшие крылья представляли собой уже сплошное решето, в котором гулял ветер. На мост мы уже не спланировали, а просто тяжело бухнулись. Впрочем, и здесь мы оказались далеко не в безопасности. Мост уже не колебался, как вначале, а буквально рвался во все стороны, все с большей и большей силой. Нельзя было терять ни секунды.
— Вперед! — крикнул я. — Быстрее к берегу, иначе будет поздно!
И мы бросились бежать. Последним неуклюже семенил Горыныч, пытась помогать себе остатками своих культяпок-крыльев.
Весь наш бросок по рушащемуся Калину мосту остался в памяти как кошмар непрерывного бега. Я бежал самым первым. Необходимо было любой ценой спасти Священный Меч. Я тащил на себе еще и старуху Эго. Вышата нес выбившегося из сил и не оправившегося после ранения Всегдра. Пот лил с нас градом, застилая глаза, легким не хватало воздуха, затем начала сдавать и дыхалка. Несмотря на всю нашу выносливость, мы с Вышатой буквально падали от перенапряжения и усталости. Но останавливаться нельзя было ни на мгновение. Вперед, только вперед! А Калин мост швыряло все сильней и сильней, так что мы порой почти едва не скатывались с него в беснующуюся бездну.
В какой-то миг мне показалось, что нам уже пришел конец, ибо Калин мост начал в прямом смысле вставать на дыбы и мы кубарем катились по нему вперед. На наше счастье, раскачиваться, а затем и разрушаться он начал не сразу по всей своей длине, а постепенно, начиная от острова. Это, видимо, нас и спасло. Разумеется, что по мере нашего бега колебания настигли, а затем и опередили нас, но все же мы каким-то чудом сумели достичь береговой черты. Память моя напрочь стерла этот момент. Помню лишь красные круги перед глазами и страшную боль в ногах. Дальше был провал. Мы попадали на самом берегу, выложившись до самого донышка. Мы не слышали ни рева бури, ни грохота разваливавшегося на части и поглощаемого морем-окияном моста. В этот момент мы были, наверное, самыми беззащитными существами в мире. С нами мог бы справиться любой, но царства нечисти уже не существовало и мы никому не были нужны. Оставшаяся в живых нелюдь в ужасе разбегалась во все стороны.
Глава четырнадцатая
Часть вторая
Глава первая
— Если сил хватит!
Теперь наше спасение снова зависело от Змея, хватит у него воли и сил — мы будем спасены, не хватит — всем нам предстоит бесславный конец в огненных волнах кипящего моря-окияна.
— Ну давай, Горыныч! Давай, старина! Жми, что можешь, а что не можешь, тоже жми! — кричал я, подбадривая Змея.
— Да жмем мы, жмем! — обернулась ко мне левая голова. — Вон хвост у меня дымится, затушить бы!
Горыныч показал себя настоящим молодцом и на последнем издыхании все же дотянул до моста. К этому моменту его сгоревшие крылья представляли собой уже сплошное решето, в котором гулял ветер. На мост мы уже не спланировали, а просто тяжело бухнулись. Впрочем, и здесь мы оказались далеко не в безопасности. Мост уже не колебался, как вначале, а буквально рвался во все стороны, все с большей и большей силой. Нельзя было терять ни секунды.
— Вперед! — крикнул я. — Быстрее к берегу, иначе будет поздно!
И мы бросились бежать. Последним неуклюже семенил Горыныч, пытась помогать себе остатками своих культяпок-крыльев.
Весь наш бросок по рушащемуся Калину мосту остался в памяти как кошмар непрерывного бега. Я бежал самым первым. Необходимо было любой ценой спасти Священный Меч. Я тащил на себе еще и старуху Эго. Вышата нес выбившегося из сил и не оправившегося после ранения Всегдра. Пот лил с нас градом, застилая глаза, легким не хватало воздуха, затем начала сдавать и дыхалка. Несмотря на всю нашу выносливость, мы с Вышатой буквально падали от перенапряжения и усталости. Но останавливаться нельзя было ни на мгновение. Вперед, только вперед! А Калин мост швыряло все сильней и сильней, так что мы порой почти едва не скатывались с него в беснующуюся бездну.
В какой-то миг мне показалось, что нам уже пришел конец, ибо Калин мост начал в прямом смысле вставать на дыбы и мы кубарем катились по нему вперед. На наше счастье, раскачиваться, а затем и разрушаться он начал не сразу по всей своей длине, а постепенно, начиная от острова. Это, видимо, нас и спасло. Разумеется, что по мере нашего бега колебания настигли, а затем и опередили нас, но все же мы каким-то чудом сумели достичь береговой черты. Память моя напрочь стерла этот момент. Помню лишь красные круги перед глазами и страшную боль в ногах. Дальше был провал. Мы попадали на самом берегу, выложившись до самого донышка. Мы не слышали ни рева бури, ни грохота разваливавшегося на части и поглощаемого морем-окияном моста. В этот момент мы были, наверное, самыми беззащитными существами в мире. С нами мог бы справиться любой, но царства нечисти уже не существовало и мы никому не были нужны. Оставшаяся в живых нелюдь в ужасе разбегалась во все стороны.
Глава четырнадцатая
ДОРОГА К ДОМУ
Когда же я открыл глаза, то увидел над собой участливо склоненное лицо… Вакулы. Первая мысль была более чем нерадостная: “Вот я снова на том свете!” В тоске и печали я закрыл глаза, но когда открыл их вновь, то вновь увидел нашего Вакулу. Еще не в силах что-либо говорить и понимать, я приподнялся на локтях. Рука лихорадочно нащупала Кладенец. Он был на месте. Это меня сразу же успокоило. Рядом со мной на пригорке лежал Вышата, чуть подальше Всегдр. Поодаль в лощине горел костер, старуха Эго варила в медном котле какой-то из своих бесчисленных отваров.
Невдалеке ревело море. Да, да, именно море, а не огненный море-окиян! На берег обрушивались валы огромных волн, но они были не жутковатые, искрящиеся пламенем, а обычные, с пеной и оторванными со дна водорослями. Вдали не было видно ни острова Буяна, ни Калина моста. Отныне и остров, и мост станут лишь неизменными атрибутами наших сказок и преданий.
Обнявшись и расцеловавшись с невесть откуда взявшимся Вакулой, мы вместе с ним растолкали Вышату. Воевода тоже долго не мог ничего понять, бессмысленно переводя взгляд с меня на Вакулу. Старуха Эго уже расстелила скатерть-самобранку и пригласила всех отобедать.
— А где Горыныч? — спросил я ее.
— Там, за пригорком отлеживается! — махнула она рукой. — Твой Вакула едва его не пришиб!
— Откуда я знал, что вы на острове и дракона приручили! — пожал плечами Вакула. — Смотрю, вы бежите, а за вами этот Горыныч наяривает, я и решил, что эта образина за вами гонится! Совсем было уже собрался его дубиной пригреть, да старуха вот помешала, кричать начала, что он свой! А какой свой? У этой ведьмы ведь почитай вся нечисть своя!
Эго попыталась рассказать мне свою версию тех же событий, но я ее оборвал. Все уселись за скатерть, и сытный обед примирил спорщиков.
После обеда я пошел проведать Змея. Горыныч лежал под пригорком на траве. Старая ведьма позаботилась уже и о нем. Крылья звероящера были обмазаны какой-то вонючей смесью. Бабка не менее нескольких десятков раз накрывала свою скатерть, пока не накормила своего старого приятеля досыта. При моем появлении приподнялась лишь одна голова, средняя, остальные спали, храпя столь сильно, что с близлежащих деревьев облетала листва.
— Уходить надо отсюда! — сказала мне голова тоном, не допускающим возражений. — Буян исчез, и море-окиян вместе с ним, теперь настанет черед и всей нашей проклятой земли. Я слышу уже, как гудит земля. Послушай и ты, если хочешь!
Я не заставил себя упрашивать, припав ухом к земле, прислушался. Из-под нее действительно доносился далекий, но сильный гул.
— Скоро земля начнет трястись, пойдут трещины и все провалится в бездонные пропасти! Надо уходить отсюда как можно скорее!
— Можешь ли ты лететь? — спросил я Горыныча. Голова отрицательно покачалась из стороны в сторону:
— Сегодня уж точно взлететь не получится, а завтра, пожалуй, попробую, если Эго не соврала, то за ночь дырки в моих крыльях должны затянуться.
— Ну а пешком идти сможешь? — спросил я Горыныча.
— Пешком смогу! — ответила голова, хотя и не очень уверенно. — Это вам, длинноногим, хорошо, а у меня лапы-то коротенькие!
— Ладно, — сказал я примирительно дракону. — Буди остальные головы. Выступаем!
Спустя какую-то четверть часа мы выступили в путь к дому. Впереди шли я, Вышата и Вакула, а за нами семенил Горыныч, на спине которого сидели Эго и Всегдр. Когда мы понемногу вошли в обычный походный ритм, я попросил Вакулу рассказать историю чудесного спасения.
В общих чертах с нашим богатырем произошло следующее. Когда Вакулу атаковал гигантский слизняк (как оказалось, носивший у обитателей Буяна весьма ласковое прозвище Вырви-глаз) и выяснилось, что Меч совершенно бесполезен против его аморфного и студенистого тела, Вакула начал отвлекать слизняка, чтобы увести его подальше от нас и заманить на самый край моста. Когда страшилище наконец приблизилось к краю моста, Вакула рванулся к нему и всей массой своего тренированного тела сбил слизняка в море-окиян. Но и Вырви-глаз в долгу не остался. В последний момент он успел обхватить Вакулу своими щупальцами и увлечь вслед за собой с Калина моста. В горячих волнах слизняк буквально сварился. При этом его мертвое тело обрело достаточную прочность, и волны медленно понесли покойного к берегу. Вакуле же, сидящему верхом на безвременно почившем слизняке, просто некуда было деваться. Вначале он хотел подплыть под какую-либо из мостовых опор, но, к своему удивлению, обнаружил, что у Калина моста таковые отсутствуют. Мост просто висел в воздухе, существуя сам по себе. Вакула попал в сильное течение. Вечный Коуш не был бы собой, если бы не предусмотрел и такую малость, как бурное течение, отгоняющее всех и вся от своего заповедного острова. Так Вакулу через несколько часов и прибило к берегу. Переведя дух и изготовив себе новую дубину, Вакула собрался было уже выступить в поход вслед за нами, как вдруг вокруг начало твориться нечто невообразимое. Над Буяном засверкали огромные молнии, море-окиян заволновался пуще прежнего, а Калин мост начал вставать на дыбы. Вакула догадался, что мы покончили с Коушем и мир властителя нечистых сил стремительно рушится.
А затем Вакула увидел нас, бегущих к берегу на пределе последних сил. Кинувшись навстречу, он помог нам добраться до берега. Вот и вся история Вакулы.
В эти минуты я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Теперь мне было даже трудно представить, что не так давно я ощущал себя в этом мире совершенно одиноким и беспомощным. Теперь вокруг меня были мои верные, проверенные многими испытаниями и боями соратники, мы возвращались домой после небывалого в истории человечества победного рейда, а на бедре у меня висел Священный Меч Кладенец. Какое счастье, когда рядом с тобой настоящие друзья! Шагая рядом с Вышатой, я спросил его:
— А кто такая Евна?
— Ты разве не помнишь, Посланник, это ведь та самая русалка, которая завлекала в озеро нашего Местко! — с удивлением посмотрел он на меня.
— Так, значит, Рогдай на самом деле любил русалку? — вновь спросил я.
— Значит, любил! — нехотя кивнул мне воевода.
Некоторое время мы шли с ним молча. А затем Вышата начал мне рассказывать историю своего бывшего начальника разведки.
— Дело в том, — в голосе воеводы были слышны сожаление и печаль, — что Рогдай, как и Вакула, был моим самым надежным помощником. Не было такого задания, которое он не мог бы исполнить. Но один раз он был отправлен в разведку через реку. Вернулся Рогдай дней через десять. Все воины, ушедшие с ним, погибли, а на нем не было ни одной царапины! Кое-какие сведения он нам принес, но сейчас я могу сказать, что все рассказанное им было неправдой. А ведь на основе его рассказа мы и готовили свой поход во главе с тобой. Так что предал, получается, нас Рогдай уже тогда, когда переметнулся к нашим врагам и даже стал оборотнем! Видимо, увлекла его русалка Евна и приворожила, за ее красоту и любовь и продал Рогдай свой народ, честь и совесть!
Несколько раз после возвращения Рогдая его поведение казалось мне подозрительным, то от него вдруг пахло волком, то во время рукопашных схваток с кочевниками он вдруг начинал рычать по-звериному и глаза его становились красными. Однако я по-прежнему верил ему, потому что сам его воспитал, не придавал всему увиденному особого значения. Рогдай же на все мои вопросы только отшучивался. Трудно представить, чем бы могло обернуться его предательство для нас, если бы не смерть этой Евны, которая очень сильно потрясла Рогдая. Затем кто-то или что-то вспугнуло его, и Рогдай бежал, воспользовавшись суматохой боя, ну а остальное уже известно…
Выслушав Вышату, я рассказал ему, как мы с Вакулой, сами того не понимая, вспугнули Рогдая зо время сражения с летающими ящерами.
Затем Вышата снова долго молчал.
— Я должен был убить изменника! — сказал он потом сам себе с каким-то особым ожесточением. — На нем была кровь наших воинов! И я убил его!
После этого в течение всего дня воевода вообще не произнес ни единого слова.
На первом же привале я поинтересовался у старухи Эго и Горыныча, что они намерены делать дальше и куда идти. И ведьма и дракон заявили, что идти им теперь просто некуда и они хотят остаться со мной. Особых возражений против этого у меня не было. Вышата и Вакула, тоже успевшие почувствовать полезность усиления нашего маленького отряда перебежчиками со стороны противника, были не против.
— Если вы решили остаться с нами, то прошу выслушать мои условия! — заявил я.
— Мы слушаем! — хором отозвались все три головы Горыныча.
Ведьма выразила свое согласие кивком.
— Что касается Змея, то отныне я запрещаю ему есть людей!
— Но хоть врагов-то иногда можно? — с надеждой вопросила меня средняя голова. — Сам знаешь, Посланник, как иногда вкусненького хочется!
— Нельзя! — ответил я ей твердо.
— Ясно! — горестно ответила средняя голова за всех. — Что поделать, мы согласные! Будем теперь травоядными! Эх, жизнь моя разлюли-малина!
— Тебе же, Эго, отныне я запрещаю творить какое-либо зло людям! — повернулся я к взгрустнувшей бабке.
— Что ж я тогда вообще делать-то стану, ведь я все же потомственная ведьма, а не бабка с печки какая-то! Я больше ничего-то делать и не умею! — всплеснула та изумленно руками.
— Почему же? Будешь лечить людей и оберегать их от других колдунов и ведьм!
— Обещаю! — кивнула ведьма без всякого энтузиазма. — Значит, мне теперь быть простой знахаркой! Ох, довелось же дожить до времечка лихого! Да уж куды деваться убогой бабушке, что ж поделать, буду людей травками да приговорами лечить. Согласная и я на твое условие! Верь мне, Посланник, мое слово кремень!
Подземный гул тем временем все усиливался. Вскоре позади нас опять уже все гремело и рушилось. Пора было задействовать Горыныча.
— Надо — значит надо! — сказал тот. — Залазьте!
Мы не заставили его повторять дважды и вскоре уже были в воздухе. И хотя Горыныч, еще не оправившийся от удара молнии, летел и низко, и медленно, все же мы удалялись от эпицентра землетрясения. Сидя верхом на Змее, я радовался свежему встречному ветру, откровенно любуясь землей и небом. Неожиданно меня дернул за рукав Вышата:
— Что это тебе говорил перед смертью Коуш? Что это за Черный Посланник, который уже идет по твоим пятам, и почему эта сволочь назвала тебя как-то странно — майор?
Слова Вышаты вернули меня к действительности. Я вздрогнул, это не ускользнуло от проницательных глаз воеводы.
— Все это мне тоже хотелось бы знать! — ответил я Вышате и по выражению его лица понял, что он мне не слишком поверил.
Через несколько часов полета под нами блеснула полоса голубой реки.
— Вот и порубежная река Символов! — повернулся ко мне Вышата. — Пора приземляться!
Решив лишний раз не рисковать, мы приземлились на значительном отдалении от местонахождения пограничной стражи. Кто знает, какие мысли вызовет у них летящий по небу дракон. После приземления Вакула, Всегдр и Эго остались при Горыныче, а мы с Вышатой отправились искать стражников. Долго их искать не пришлось. Они уже сами бежали к нам навстречу, обеспокоенные и взволнованные. Затем нас привели в лагерь, где все мы смогли наконец-то по-настоящему отоспаться и отдохнуть от всего пережитого.
Следующим утром мы с воеводой Бродичем пошли прогуляться к берегу реки. Я стоял на песчаном пляже и смотрел на противоположную сторону, вспоминая нашу тяжелую переправу и все то, что было с нами после.
— Появляются ли еще водные чудовища? — спросил я воеводу.
Тот недоуменно пожал плечами:
— Они как-то странно исчезли два дня назад! На той стороне вообще творилось нечто невообразимое: тряслась земля, сверкали молнии. Водные гады повыскакивали из воды на берег и один за другим издохли. Да вон они еще валяются!
Бродич показал мне на отдаленную отмель, где чернело несколько разлагающихся на солнце туш, по которым деловито прохаживалось слетевшееся воронье.
— Мы провели вчера разведывательную вылазку на тот берег! — рассказывал мне воевода стражи. — Удалились от берега довольно далеко, но ни одного нечистого так нигде и не увидели! Куда они все подевались, ума не приложу! Более того, в лесу на противоположном берегу начали петь птицы, чего вообще там никогда не бывало!
— Все так и должно быть! — сказал я Бродичу. — Земля просто стряхнула с себя всю нечисть и начинает жить настоящей жизнью!
Вокруг нас радостно рокотал лес, раздавалось веселое птичье пение.
— Мы уже оповестили гонцом старейших всех родов о гибели погани. Говорят, что они хотят собрать большое вече, чтобы обсудить, как заселять новые места на севере. Так что скоро, видимо, будем сниматься с места и двигаться на север за Надежду! — сказал Бродич.
— За какую еще Надежду? — спросил я.
— Мы реку эту так отныне зовем — Надежда!
— Что ж, — помолчав, я положил ему руку на плечо, — тогда в добрый путь!
На следующий день стражники поклялись на Священном Мече в том, что будут верны заветам предков на земле погани. Они имели на это полное право, ибо их товарищи сложили свои головы в рейде во имя общей цели.
Рядом со мной плечом к плечу стояли Вышата, Вакула и Всегдр. Несколько поодаль седобородый Бродич. Резким движением руки я выхватил Кладенец из ножен и высоко поднял его над головой. Меч сверкнул вспышкой ослепительного солнца, воины разом пали на колени. Рукоять Меча слегка пульсировала в моей руке, я чувствовал, что душа Меча сейчас переливается в души стоящих на коленях людей, тех, кого в северных землях ждет много нелегких испытаний.
— Во имя Священного Меча клянемся! — воздел к небу руки Бродич.
— Клянемся! — ответили ему стоявшие на коленях стражники.
Великий Меч предков был снова вместе с ними, а это значит, что вместе с ними был и дух их праотцов. Вместе со своими товарищами я проложил путь в неведомые ранее края. Теперь настал их черед. Что ждет воинов там, за рекой Надеждой? У них есть главное — у них есть вера. Пусть же будет добрым и удачным их путь!
Невдалеке ревело море. Да, да, именно море, а не огненный море-окиян! На берег обрушивались валы огромных волн, но они были не жутковатые, искрящиеся пламенем, а обычные, с пеной и оторванными со дна водорослями. Вдали не было видно ни острова Буяна, ни Калина моста. Отныне и остров, и мост станут лишь неизменными атрибутами наших сказок и преданий.
Обнявшись и расцеловавшись с невесть откуда взявшимся Вакулой, мы вместе с ним растолкали Вышату. Воевода тоже долго не мог ничего понять, бессмысленно переводя взгляд с меня на Вакулу. Старуха Эго уже расстелила скатерть-самобранку и пригласила всех отобедать.
— А где Горыныч? — спросил я ее.
— Там, за пригорком отлеживается! — махнула она рукой. — Твой Вакула едва его не пришиб!
— Откуда я знал, что вы на острове и дракона приручили! — пожал плечами Вакула. — Смотрю, вы бежите, а за вами этот Горыныч наяривает, я и решил, что эта образина за вами гонится! Совсем было уже собрался его дубиной пригреть, да старуха вот помешала, кричать начала, что он свой! А какой свой? У этой ведьмы ведь почитай вся нечисть своя!
Эго попыталась рассказать мне свою версию тех же событий, но я ее оборвал. Все уселись за скатерть, и сытный обед примирил спорщиков.
После обеда я пошел проведать Змея. Горыныч лежал под пригорком на траве. Старая ведьма позаботилась уже и о нем. Крылья звероящера были обмазаны какой-то вонючей смесью. Бабка не менее нескольких десятков раз накрывала свою скатерть, пока не накормила своего старого приятеля досыта. При моем появлении приподнялась лишь одна голова, средняя, остальные спали, храпя столь сильно, что с близлежащих деревьев облетала листва.
— Уходить надо отсюда! — сказала мне голова тоном, не допускающим возражений. — Буян исчез, и море-окиян вместе с ним, теперь настанет черед и всей нашей проклятой земли. Я слышу уже, как гудит земля. Послушай и ты, если хочешь!
Я не заставил себя упрашивать, припав ухом к земле, прислушался. Из-под нее действительно доносился далекий, но сильный гул.
— Скоро земля начнет трястись, пойдут трещины и все провалится в бездонные пропасти! Надо уходить отсюда как можно скорее!
— Можешь ли ты лететь? — спросил я Горыныча. Голова отрицательно покачалась из стороны в сторону:
— Сегодня уж точно взлететь не получится, а завтра, пожалуй, попробую, если Эго не соврала, то за ночь дырки в моих крыльях должны затянуться.
— Ну а пешком идти сможешь? — спросил я Горыныча.
— Пешком смогу! — ответила голова, хотя и не очень уверенно. — Это вам, длинноногим, хорошо, а у меня лапы-то коротенькие!
— Ладно, — сказал я примирительно дракону. — Буди остальные головы. Выступаем!
Спустя какую-то четверть часа мы выступили в путь к дому. Впереди шли я, Вышата и Вакула, а за нами семенил Горыныч, на спине которого сидели Эго и Всегдр. Когда мы понемногу вошли в обычный походный ритм, я попросил Вакулу рассказать историю чудесного спасения.
В общих чертах с нашим богатырем произошло следующее. Когда Вакулу атаковал гигантский слизняк (как оказалось, носивший у обитателей Буяна весьма ласковое прозвище Вырви-глаз) и выяснилось, что Меч совершенно бесполезен против его аморфного и студенистого тела, Вакула начал отвлекать слизняка, чтобы увести его подальше от нас и заманить на самый край моста. Когда страшилище наконец приблизилось к краю моста, Вакула рванулся к нему и всей массой своего тренированного тела сбил слизняка в море-окиян. Но и Вырви-глаз в долгу не остался. В последний момент он успел обхватить Вакулу своими щупальцами и увлечь вслед за собой с Калина моста. В горячих волнах слизняк буквально сварился. При этом его мертвое тело обрело достаточную прочность, и волны медленно понесли покойного к берегу. Вакуле же, сидящему верхом на безвременно почившем слизняке, просто некуда было деваться. Вначале он хотел подплыть под какую-либо из мостовых опор, но, к своему удивлению, обнаружил, что у Калина моста таковые отсутствуют. Мост просто висел в воздухе, существуя сам по себе. Вакула попал в сильное течение. Вечный Коуш не был бы собой, если бы не предусмотрел и такую малость, как бурное течение, отгоняющее всех и вся от своего заповедного острова. Так Вакулу через несколько часов и прибило к берегу. Переведя дух и изготовив себе новую дубину, Вакула собрался было уже выступить в поход вслед за нами, как вдруг вокруг начало твориться нечто невообразимое. Над Буяном засверкали огромные молнии, море-окиян заволновался пуще прежнего, а Калин мост начал вставать на дыбы. Вакула догадался, что мы покончили с Коушем и мир властителя нечистых сил стремительно рушится.
А затем Вакула увидел нас, бегущих к берегу на пределе последних сил. Кинувшись навстречу, он помог нам добраться до берега. Вот и вся история Вакулы.
В эти минуты я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Теперь мне было даже трудно представить, что не так давно я ощущал себя в этом мире совершенно одиноким и беспомощным. Теперь вокруг меня были мои верные, проверенные многими испытаниями и боями соратники, мы возвращались домой после небывалого в истории человечества победного рейда, а на бедре у меня висел Священный Меч Кладенец. Какое счастье, когда рядом с тобой настоящие друзья! Шагая рядом с Вышатой, я спросил его:
— А кто такая Евна?
— Ты разве не помнишь, Посланник, это ведь та самая русалка, которая завлекала в озеро нашего Местко! — с удивлением посмотрел он на меня.
— Так, значит, Рогдай на самом деле любил русалку? — вновь спросил я.
— Значит, любил! — нехотя кивнул мне воевода.
Некоторое время мы шли с ним молча. А затем Вышата начал мне рассказывать историю своего бывшего начальника разведки.
— Дело в том, — в голосе воеводы были слышны сожаление и печаль, — что Рогдай, как и Вакула, был моим самым надежным помощником. Не было такого задания, которое он не мог бы исполнить. Но один раз он был отправлен в разведку через реку. Вернулся Рогдай дней через десять. Все воины, ушедшие с ним, погибли, а на нем не было ни одной царапины! Кое-какие сведения он нам принес, но сейчас я могу сказать, что все рассказанное им было неправдой. А ведь на основе его рассказа мы и готовили свой поход во главе с тобой. Так что предал, получается, нас Рогдай уже тогда, когда переметнулся к нашим врагам и даже стал оборотнем! Видимо, увлекла его русалка Евна и приворожила, за ее красоту и любовь и продал Рогдай свой народ, честь и совесть!
Несколько раз после возвращения Рогдая его поведение казалось мне подозрительным, то от него вдруг пахло волком, то во время рукопашных схваток с кочевниками он вдруг начинал рычать по-звериному и глаза его становились красными. Однако я по-прежнему верил ему, потому что сам его воспитал, не придавал всему увиденному особого значения. Рогдай же на все мои вопросы только отшучивался. Трудно представить, чем бы могло обернуться его предательство для нас, если бы не смерть этой Евны, которая очень сильно потрясла Рогдая. Затем кто-то или что-то вспугнуло его, и Рогдай бежал, воспользовавшись суматохой боя, ну а остальное уже известно…
Выслушав Вышату, я рассказал ему, как мы с Вакулой, сами того не понимая, вспугнули Рогдая зо время сражения с летающими ящерами.
Затем Вышата снова долго молчал.
— Я должен был убить изменника! — сказал он потом сам себе с каким-то особым ожесточением. — На нем была кровь наших воинов! И я убил его!
После этого в течение всего дня воевода вообще не произнес ни единого слова.
На первом же привале я поинтересовался у старухи Эго и Горыныча, что они намерены делать дальше и куда идти. И ведьма и дракон заявили, что идти им теперь просто некуда и они хотят остаться со мной. Особых возражений против этого у меня не было. Вышата и Вакула, тоже успевшие почувствовать полезность усиления нашего маленького отряда перебежчиками со стороны противника, были не против.
— Если вы решили остаться с нами, то прошу выслушать мои условия! — заявил я.
— Мы слушаем! — хором отозвались все три головы Горыныча.
Ведьма выразила свое согласие кивком.
— Что касается Змея, то отныне я запрещаю ему есть людей!
— Но хоть врагов-то иногда можно? — с надеждой вопросила меня средняя голова. — Сам знаешь, Посланник, как иногда вкусненького хочется!
— Нельзя! — ответил я ей твердо.
— Ясно! — горестно ответила средняя голова за всех. — Что поделать, мы согласные! Будем теперь травоядными! Эх, жизнь моя разлюли-малина!
— Тебе же, Эго, отныне я запрещаю творить какое-либо зло людям! — повернулся я к взгрустнувшей бабке.
— Что ж я тогда вообще делать-то стану, ведь я все же потомственная ведьма, а не бабка с печки какая-то! Я больше ничего-то делать и не умею! — всплеснула та изумленно руками.
— Почему же? Будешь лечить людей и оберегать их от других колдунов и ведьм!
— Обещаю! — кивнула ведьма без всякого энтузиазма. — Значит, мне теперь быть простой знахаркой! Ох, довелось же дожить до времечка лихого! Да уж куды деваться убогой бабушке, что ж поделать, буду людей травками да приговорами лечить. Согласная и я на твое условие! Верь мне, Посланник, мое слово кремень!
Подземный гул тем временем все усиливался. Вскоре позади нас опять уже все гремело и рушилось. Пора было задействовать Горыныча.
— Надо — значит надо! — сказал тот. — Залазьте!
Мы не заставили его повторять дважды и вскоре уже были в воздухе. И хотя Горыныч, еще не оправившийся от удара молнии, летел и низко, и медленно, все же мы удалялись от эпицентра землетрясения. Сидя верхом на Змее, я радовался свежему встречному ветру, откровенно любуясь землей и небом. Неожиданно меня дернул за рукав Вышата:
— Что это тебе говорил перед смертью Коуш? Что это за Черный Посланник, который уже идет по твоим пятам, и почему эта сволочь назвала тебя как-то странно — майор?
Слова Вышаты вернули меня к действительности. Я вздрогнул, это не ускользнуло от проницательных глаз воеводы.
— Все это мне тоже хотелось бы знать! — ответил я Вышате и по выражению его лица понял, что он мне не слишком поверил.
Через несколько часов полета под нами блеснула полоса голубой реки.
— Вот и порубежная река Символов! — повернулся ко мне Вышата. — Пора приземляться!
Решив лишний раз не рисковать, мы приземлились на значительном отдалении от местонахождения пограничной стражи. Кто знает, какие мысли вызовет у них летящий по небу дракон. После приземления Вакула, Всегдр и Эго остались при Горыныче, а мы с Вышатой отправились искать стражников. Долго их искать не пришлось. Они уже сами бежали к нам навстречу, обеспокоенные и взволнованные. Затем нас привели в лагерь, где все мы смогли наконец-то по-настоящему отоспаться и отдохнуть от всего пережитого.
Следующим утром мы с воеводой Бродичем пошли прогуляться к берегу реки. Я стоял на песчаном пляже и смотрел на противоположную сторону, вспоминая нашу тяжелую переправу и все то, что было с нами после.
— Появляются ли еще водные чудовища? — спросил я воеводу.
Тот недоуменно пожал плечами:
— Они как-то странно исчезли два дня назад! На той стороне вообще творилось нечто невообразимое: тряслась земля, сверкали молнии. Водные гады повыскакивали из воды на берег и один за другим издохли. Да вон они еще валяются!
Бродич показал мне на отдаленную отмель, где чернело несколько разлагающихся на солнце туш, по которым деловито прохаживалось слетевшееся воронье.
— Мы провели вчера разведывательную вылазку на тот берег! — рассказывал мне воевода стражи. — Удалились от берега довольно далеко, но ни одного нечистого так нигде и не увидели! Куда они все подевались, ума не приложу! Более того, в лесу на противоположном берегу начали петь птицы, чего вообще там никогда не бывало!
— Все так и должно быть! — сказал я Бродичу. — Земля просто стряхнула с себя всю нечисть и начинает жить настоящей жизнью!
Вокруг нас радостно рокотал лес, раздавалось веселое птичье пение.
— Мы уже оповестили гонцом старейших всех родов о гибели погани. Говорят, что они хотят собрать большое вече, чтобы обсудить, как заселять новые места на севере. Так что скоро, видимо, будем сниматься с места и двигаться на север за Надежду! — сказал Бродич.
— За какую еще Надежду? — спросил я.
— Мы реку эту так отныне зовем — Надежда!
— Что ж, — помолчав, я положил ему руку на плечо, — тогда в добрый путь!
На следующий день стражники поклялись на Священном Мече в том, что будут верны заветам предков на земле погани. Они имели на это полное право, ибо их товарищи сложили свои головы в рейде во имя общей цели.
Рядом со мной плечом к плечу стояли Вышата, Вакула и Всегдр. Несколько поодаль седобородый Бродич. Резким движением руки я выхватил Кладенец из ножен и высоко поднял его над головой. Меч сверкнул вспышкой ослепительного солнца, воины разом пали на колени. Рукоять Меча слегка пульсировала в моей руке, я чувствовал, что душа Меча сейчас переливается в души стоящих на коленях людей, тех, кого в северных землях ждет много нелегких испытаний.
— Во имя Священного Меча клянемся! — воздел к небу руки Бродич.
— Клянемся! — ответили ему стоявшие на коленях стражники.
Великий Меч предков был снова вместе с ними, а это значит, что вместе с ними был и дух их праотцов. Вместе со своими товарищами я проложил путь в неведомые ранее края. Теперь настал их черед. Что ждет воинов там, за рекой Надеждой? У них есть главное — у них есть вера. Пусть же будет добрым и удачным их путь!
Часть вторая
ВОЙНЫ БОГОВ
Солнце только что встало из-за горизонта, лучи его, пронзив небо, осветили просыпающуюся землю. Седобородый старец ступал по облакам, босые ноги его были мокры от утренней мороси. Внизу, в рваных разводьях проносящихся облаков, он видел леса и поля, моря и горы. Где-то там уже вовсю трудились люди, они пахали и торговали, возводили дома и рожали детей. Над головой старца блистал золотой нимб, а от всей фигуры исходило сияние, которое не мог бы выдержать никто из смертных. Глаза же старика были всепонимающи и добры.
— Здравствуй, Всевышний! — услышал он чей-то глас и обернулся.
Рядом на облако легко опустился младший из ангелов. Юное, почти детское лицо, белоперые крылья за спиной.
— Здравствуй и ты! — кивнул старец. — Исполнил ли ты мой наказ?
— Исполнил, Всевышний!
— Тогда говори!
— Я был на Земле и неотступно следовал везде и всюду за Посланником, храня и оберегая его от всех превратностей судьбы!
— Правилен ли наш выбор? — Брови старика вопросительно поднялись.
— Правилен, Всевышний!
— Где же наш избранник сейчас?
— Он готовится продолжить начертанный ему путь!
— Заметил ли ты рядом с ним силы Зла?
— Силы Зла всегда преследуют его, но Гения Тьмы я не видел!
— Это подозрительно! — помолчав, вымолвил старец. — Ибо я твердо знаю, что во Дворце Мрака уже давно знают о нашем Посланнике!
Возле беседующих опустился еще один ангел. Этот был уже не так молод, но глаза смотрели по-прежнему ясно и легкая улыбка озаряла его лицо.
— Что скажешь ты, мой друг? — повернулся к нему старик.
— Я тоже все это время был на Земле и тоже видел слуг Зла! Они денно и нощно следят за Посланником Неба, но не приближаются к нему и словно чего-то ждут!
— Это ближе к истине! — кивнул головой старец, нимб над его головой затрепетал в воздухе. — Они ждут Знака!
— Что ж, мы всегда готовы сразиться с нашими врагами и победить их! — подал голос младший из ангелов.
— Еще не пришел час великой битвы за души человечества! — покачал головой старик. — Еще не пришел на Землю первый из Пророков, а наш Посланник еще не завершил предначертанного ему круга! А потому пока нам остается одно: ждать Знака и оберегать Посланника!
— Будь спокоен, Всевышний! Я буду, как и раньше, всегда рядом с ним, защищая от всех напастей! — сказал младший из ангелов.
— Будь спокоен, Всевышний! Я буду неотступно следить за слугами Зла и предугадывать все их козни! — сказал старший из ангелов. — Когда же появится Гений Зла, я постараюсь предупредить об этом Посланника, ведь это единственное, что мы можем для него сделать. Все остальное будет уже зависеть от него самого!
— Да поможет вам Небо! — благословил обоих ангелов старец. — Ступайте с миром!
Бесшумно взмахнув крыльями, ангелы в тот же миг растворились в небесной голубизне. А старик продолжил свой путь, и золотой нимб над его головой покачивался в такт шагам, сверкая, как малое солнце. Все самое главное было еще впереди…
— Здравствуй, Всевышний! — услышал он чей-то глас и обернулся.
Рядом на облако легко опустился младший из ангелов. Юное, почти детское лицо, белоперые крылья за спиной.
— Здравствуй и ты! — кивнул старец. — Исполнил ли ты мой наказ?
— Исполнил, Всевышний!
— Тогда говори!
— Я был на Земле и неотступно следовал везде и всюду за Посланником, храня и оберегая его от всех превратностей судьбы!
— Правилен ли наш выбор? — Брови старика вопросительно поднялись.
— Правилен, Всевышний!
— Где же наш избранник сейчас?
— Он готовится продолжить начертанный ему путь!
— Заметил ли ты рядом с ним силы Зла?
— Силы Зла всегда преследуют его, но Гения Тьмы я не видел!
— Это подозрительно! — помолчав, вымолвил старец. — Ибо я твердо знаю, что во Дворце Мрака уже давно знают о нашем Посланнике!
Возле беседующих опустился еще один ангел. Этот был уже не так молод, но глаза смотрели по-прежнему ясно и легкая улыбка озаряла его лицо.
— Что скажешь ты, мой друг? — повернулся к нему старик.
— Я тоже все это время был на Земле и тоже видел слуг Зла! Они денно и нощно следят за Посланником Неба, но не приближаются к нему и словно чего-то ждут!
— Это ближе к истине! — кивнул головой старец, нимб над его головой затрепетал в воздухе. — Они ждут Знака!
— Что ж, мы всегда готовы сразиться с нашими врагами и победить их! — подал голос младший из ангелов.
— Еще не пришел час великой битвы за души человечества! — покачал головой старик. — Еще не пришел на Землю первый из Пророков, а наш Посланник еще не завершил предначертанного ему круга! А потому пока нам остается одно: ждать Знака и оберегать Посланника!
— Будь спокоен, Всевышний! Я буду, как и раньше, всегда рядом с ним, защищая от всех напастей! — сказал младший из ангелов.
— Будь спокоен, Всевышний! Я буду неотступно следить за слугами Зла и предугадывать все их козни! — сказал старший из ангелов. — Когда же появится Гений Зла, я постараюсь предупредить об этом Посланника, ведь это единственное, что мы можем для него сделать. Все остальное будет уже зависеть от него самого!
— Да поможет вам Небо! — благословил обоих ангелов старец. — Ступайте с миром!
Бесшумно взмахнув крыльями, ангелы в тот же миг растворились в небесной голубизне. А старик продолжил свой путь, и золотой нимб над его головой покачивался в такт шагам, сверкая, как малое солнце. Все самое главное было еще впереди…
Глава первая
В ПРЕДДВЕРИИ НОВЫХ ИСПЫТАНИЙ
В тот же день, тепло попрощавшись со стражниками, мы оседлали коней и отправились в путь — к Небесному Холму. Вместе с нами ехала, сидя на лошади по-бабьи боком, старуха Эго. От былого своенравия бабки не осталось и следа — покинув родные края, старая ведьма погрустнела и приумолкла. Горыныч летел неподалеку. Он то улетал зачем-то вперед, пугая своим грозным видом работающих в полях селян, то отставал, чтобы затем быстро нагнать. Верхом на Змее обосновался вездесущий Всегдр. Мальчишка благодаря заботам Эго уже почти поправился и теперь не разлучался со Змеем, к которому очень привязался после нашего спасения с Буяна. Дракон платил ему тем же.
Мы ехали не торопясь, и во всех селениях нас встречали хлебом и солью. Впереди и сзади нас следовал почетный эскорт из двух десятков молодых воинов. Гордясь тем, что им поручено такое важное дело, они относились к своим обязанностям со всею возможной серьезностью, вызывая наши улыбки. Качаясь в седлах, мы о чем-то болтали или дремали, совершенно не боясь, что где-то за ближайшим кустом нас может подстерегать смертельная опасность. Мы были среди своих и ехали по своей земле.
В который раз прокручивая в голове эпизоды последних дней, я снова и снова вспоминал свой разговор с Коушем, но от этих вспоминаний мне становилось не по себе. Допустим, что Коуш имел какую-то связь с миром будущего. Это вполне могло быть. Подтверждение тому не только английский замок, но и исчерпывающая информация о моей прошлой жизни. Хотя и это еще не доказательство. Главный ведьмак все время твердил о некой Книге Судеб, возможно, мои биографические данные он раскопал именно в ней. Но сейчас меня волновало даже не столько это. Коуш объявил мне о том, что по моему следу уже вышел некто, кому поручено меня уничтожить. Кто он, этот Гений Зла? Откуда и кем послан? Когда и где мы с ним уже встречались, где встретимся снова, так ли уж предрешен исход этой встречи?
Но вот впереди показалась знакомая, покрытая лесом гора — Небесный Холм. Нас уже там ждали. У подножия Холма в конном строю отряд воинов. Завидев нас, они разразились долгими и громкими криками. Проезжая мимо, Вышата выкрикнул ответное приветствие, что вызвало еще больший приступ восторга. Далее теснились волхвы в белых одеждах. Их было много, наверное, несколько десятков. Видимо, собрались со всех концов земли, из всех родов. За волхвами теснилось множество народа. Впереди всех, устало облокотившись на посох, стоял Любомудр. Мне показалось, что за время нашего отсутствия он еще больше постарел и осунулся.
Соскочив с коня, я молча вытащил Кладенец, поднял его над собой. Эффект был потрясающий. Меч вспыхнул, играя всеми цветами радуги. Люди закрыли глаза от нестерпимого сияния и пали ниц. Остался стоять лишь Любомудр. Старец воздел руки к небу и заговорил:
— Там отец наш Сварог идет с нами и мысли свои посылает с неба на землю, и земля от этого расцветает. И Матерь Слава хочет ныне петь о трудах ваших ратных. И мы должны ее слушать и желать решающей битвы за землю и веру, какой бы жестокой она ни была! Матерь Слава сияет ныне в облаках, как Солнце, и, радуясь нынешним победам, возвещает о будущих, а врагам нашим сулит скорую погибель! Но и мы не боимся смерти, ибо имеем жизнь вечную, а потому и должны радеть о вечности, ибо все земное против нее — ничто! Наши жизни — всего лишь искры, сгораем во тьме, словно нас никогда и не было. Но зато остаются после нас дети наши и дела наши, остаются после нас боги наши и святыни! Вы славные потомки Дажьбога, родившего вас через корову Земун, а потому Матерь Слава всегда пребудет с вами!
— Слава богам нашим! Слава! Слава! Слава! — в едином дыхании вырвалось у собравшихся.
Я подошел к нему, и старец меня просто обнял, сказав всего лишь одну фразу:
— Спасибо, сынок! Я все-таки тебя дождался!
Затем волхвы творили вокруг Кладенца молитвы. Празднество растянулось на целый день. Волхвы, разжигая ритуальные костры, приносили в жертву белых коней, водили вокруг идолов хороводы, распевая своими хриплыми низкими голосами священные гимны.
Любомудр все время находился около меня. Ни о чем не говоря, он лишь покачивал своей седой головой в такт распевным песням и обернулся ко мне всего лишь раз, сказав умиротворенно:
— Ты только послушай, Посланник, как хороши Златогоровы гимны! Истинно лепы!
Мы пили медовую брагу и заедали ее жареным мясом с жертвенных костров. Не знаю почему, но еда, изготовленная человеческими руками, казалась мне вкуснее и приятнее, чем невесть откуда появлявшиеся дары самобранки. Хотя, скорее всего, я чересчур предвзят. В разгар праздника я отправился поискать моих товарищей. Вышату я нашел в кругу седовласых воевод. Вышата что-то неторопливо им рассказывал, а те так же степенно слушали, задавая время от времени какие-то вопросы. Медовуха и еда оставались почти нетронутыми. Я подошел к говорящим, вежливо поздоровался. Воеводы приветствовали меня, встав и склонив головы. Пожав им руки, извинившись за прерванную беседу, я пожелал всего самого доброго и пошел дальше.
Вакулу я увидел в окружении таких же, как и он, веселых молодых здоровяков. Здесь тоже центром внимания был мой сотоварищ, но брагой в этой компании явно не пренебрегали. Похохатывая своим густым басом, Вакула что-то изображал в лицах. По отдельным фразам я понял, что в данный момент речь шла о его поединке с Черномордом. В рассказе Вакулы обстоятельства этой схватки выглядели несколько иначе, чем было в действительности. Для чего это надо было Вакуле, я так и не понял. Из рассказа Вакулы следовало, что Черноморд долго таскал Вакулу по небу, а тот, ухватившись за развевающуюся бороду врага (которой никогда не существовало в природе!), прямо в небесах подбирался к Черноморду все ближе и ближе, чтобы поразить его своей палицей.
Мы ехали не торопясь, и во всех селениях нас встречали хлебом и солью. Впереди и сзади нас следовал почетный эскорт из двух десятков молодых воинов. Гордясь тем, что им поручено такое важное дело, они относились к своим обязанностям со всею возможной серьезностью, вызывая наши улыбки. Качаясь в седлах, мы о чем-то болтали или дремали, совершенно не боясь, что где-то за ближайшим кустом нас может подстерегать смертельная опасность. Мы были среди своих и ехали по своей земле.
В который раз прокручивая в голове эпизоды последних дней, я снова и снова вспоминал свой разговор с Коушем, но от этих вспоминаний мне становилось не по себе. Допустим, что Коуш имел какую-то связь с миром будущего. Это вполне могло быть. Подтверждение тому не только английский замок, но и исчерпывающая информация о моей прошлой жизни. Хотя и это еще не доказательство. Главный ведьмак все время твердил о некой Книге Судеб, возможно, мои биографические данные он раскопал именно в ней. Но сейчас меня волновало даже не столько это. Коуш объявил мне о том, что по моему следу уже вышел некто, кому поручено меня уничтожить. Кто он, этот Гений Зла? Откуда и кем послан? Когда и где мы с ним уже встречались, где встретимся снова, так ли уж предрешен исход этой встречи?
Но вот впереди показалась знакомая, покрытая лесом гора — Небесный Холм. Нас уже там ждали. У подножия Холма в конном строю отряд воинов. Завидев нас, они разразились долгими и громкими криками. Проезжая мимо, Вышата выкрикнул ответное приветствие, что вызвало еще больший приступ восторга. Далее теснились волхвы в белых одеждах. Их было много, наверное, несколько десятков. Видимо, собрались со всех концов земли, из всех родов. За волхвами теснилось множество народа. Впереди всех, устало облокотившись на посох, стоял Любомудр. Мне показалось, что за время нашего отсутствия он еще больше постарел и осунулся.
Соскочив с коня, я молча вытащил Кладенец, поднял его над собой. Эффект был потрясающий. Меч вспыхнул, играя всеми цветами радуги. Люди закрыли глаза от нестерпимого сияния и пали ниц. Остался стоять лишь Любомудр. Старец воздел руки к небу и заговорил:
— Там отец наш Сварог идет с нами и мысли свои посылает с неба на землю, и земля от этого расцветает. И Матерь Слава хочет ныне петь о трудах ваших ратных. И мы должны ее слушать и желать решающей битвы за землю и веру, какой бы жестокой она ни была! Матерь Слава сияет ныне в облаках, как Солнце, и, радуясь нынешним победам, возвещает о будущих, а врагам нашим сулит скорую погибель! Но и мы не боимся смерти, ибо имеем жизнь вечную, а потому и должны радеть о вечности, ибо все земное против нее — ничто! Наши жизни — всего лишь искры, сгораем во тьме, словно нас никогда и не было. Но зато остаются после нас дети наши и дела наши, остаются после нас боги наши и святыни! Вы славные потомки Дажьбога, родившего вас через корову Земун, а потому Матерь Слава всегда пребудет с вами!
— Слава богам нашим! Слава! Слава! Слава! — в едином дыхании вырвалось у собравшихся.
Я подошел к нему, и старец меня просто обнял, сказав всего лишь одну фразу:
— Спасибо, сынок! Я все-таки тебя дождался!
Затем волхвы творили вокруг Кладенца молитвы. Празднество растянулось на целый день. Волхвы, разжигая ритуальные костры, приносили в жертву белых коней, водили вокруг идолов хороводы, распевая своими хриплыми низкими голосами священные гимны.
Любомудр все время находился около меня. Ни о чем не говоря, он лишь покачивал своей седой головой в такт распевным песням и обернулся ко мне всего лишь раз, сказав умиротворенно:
— Ты только послушай, Посланник, как хороши Златогоровы гимны! Истинно лепы!
Мы пили медовую брагу и заедали ее жареным мясом с жертвенных костров. Не знаю почему, но еда, изготовленная человеческими руками, казалась мне вкуснее и приятнее, чем невесть откуда появлявшиеся дары самобранки. Хотя, скорее всего, я чересчур предвзят. В разгар праздника я отправился поискать моих товарищей. Вышату я нашел в кругу седовласых воевод. Вышата что-то неторопливо им рассказывал, а те так же степенно слушали, задавая время от времени какие-то вопросы. Медовуха и еда оставались почти нетронутыми. Я подошел к говорящим, вежливо поздоровался. Воеводы приветствовали меня, встав и склонив головы. Пожав им руки, извинившись за прерванную беседу, я пожелал всего самого доброго и пошел дальше.
Вакулу я увидел в окружении таких же, как и он, веселых молодых здоровяков. Здесь тоже центром внимания был мой сотоварищ, но брагой в этой компании явно не пренебрегали. Похохатывая своим густым басом, Вакула что-то изображал в лицах. По отдельным фразам я понял, что в данный момент речь шла о его поединке с Черномордом. В рассказе Вакулы обстоятельства этой схватки выглядели несколько иначе, чем было в действительности. Для чего это надо было Вакуле, я так и не понял. Из рассказа Вакулы следовало, что Черноморд долго таскал Вакулу по небу, а тот, ухватившись за развевающуюся бороду врага (которой никогда не существовало в природе!), прямо в небесах подбирался к Черноморду все ближе и ближе, чтобы поразить его своей палицей.