Теперь следовало представить новый штурмовой отряд Пономарю. Корень хотел перестраховаться настолько, насколько это было возможно. Зная на собственной шкуре, что люди, излеченные биоэнергетиком программированию не поддаются, он хотел, чтобы его новый отряд был обработан целителем.
Репнев позвонил Дарофееву. Тот назначил место встречи – Поклонную гору. У “парада восставших мертвецов”. Николай Андреевич хмыкнул от явного символизма этого места, но согласился. Поручив одному из своих охранников обзвонить штурмовиков, Корень следующие полчаса уделил депутатским делам.
5.
Не успел Игорь Сергеевич повесить трубку после разговора с мафиози, как телефон вновь запищал. На сей раз звонил Изотов.
– Я тут подобрал несколько парнишек. – Сообщил майор сквозь помехи на линии. – Все чистые. В бой рвутся! Сергей Владимирович умолчал, что для убеждения этих “парнишек” он использовал не только слова, но и внезапно полученный дар внушения.
– Хорошо… – Улыбнулся в трубку целитель. – Тут Корень тоже кого-то приведет… Давай, объединим твоих и его?
– Отлично! – Прокричал фээсбэшник. – Все равно им вместе работать…
Через час у воплощения пошлой гигантомании господина Церетели, стал собираться народ. Сперва это были боевики Корня, но потом подошел и Изотов с доброй дюжиной бывших десантников и спецназовцев. Эти две группировки держались отдельно, заняв позиции, соответственно справа и слева от монумента. С первого взгляда они определили друг в друге своих извечных противников, но дело ограничивалось лишь суровыми взглядами. Люди Корня, поджидая своего босса, не хотели подставляться и ввязываться в драку. Фээсбэшники же, предупрежденные Сергеем Владимировичем, вели себя тихо и старались ни чем не спровоцировать будущих компаньонов. Ровно к назначенному сроку подошел Дарофеев. Час был не очень поздний, но небо оказалось затянуто пеленой облаков и сумрак, простерший свои щупальца над площадью, едва разгоняли десятки прожекторов.
Игорь Сергеевич, чувствуя на себе настороженные взгляды, подошел к Изотову, поздоровался. Едва взглянув на отряд, целитель понял, что майор не обманул его. Ни одной программы на парнях Изотова не было.
Зато среди мафиози Пономарь сразу выделил троих запрограммированных. Но работать с ними, пока не приедет Корень, было рискованно.
Вскоре, с небольшим опозданием, прибыл и Николай Андреевич. Под удивленными взорами боевиков, Репнев прошествовал к Дарофееву, пожал целителю руку. И лишь затем обратил внимание на майора и его ребят:
– Неплохо… – Кинув оценивающий взгляд, определил мафиози. – Ну, здравствуй, что ли? – Сказал он наконец Сергею Владимировичу.
– Твои орлы околачиваются? – Спросил Изотов, заранее зная ответ.
– Мои… – Гордо выпятил грудь Корень. – Как?
– Хорошо, но… – Замялся майор.
Пономарь закончил его фразу:
– Среди них трое…
– Что трое?
– С программами. Только тихо! – Предупреждающе шепнул Игорь Сергеевич, видя, что мафиози хочет повернуться.
– Кто? – Спросил Репнев.
Дарофеев описал ему вражеских агентов.
– Ладно. – Кивнул Николай Андреевич, – Разберемся.
Он покинул Дарофеева с Изотовым и пошел навстречу своим парням. О чем он с ними говорил, слышно не было. Но вот, Корень отошел с одним боевиком, сказал что-то, отпустил того, подозвал другого.
Вскоре в стане бандитов произошло движение. И к целителю повели троих указанных им бандитов. Боевикам заломили руки, те шипели, огрызались, пытались сопротивляться. Игорь Сергеевич зашел им за спины. Три раза щелкнул пальцами. Программ не стало.
Происходящим у монумента заинтересовался постовой милиционер. Сергей Владимирович быстренько его отослал, показав удостоверение и сообщив, что ситуация под контролем. Милиционер отошел, но взирал на происходящее с явным недоумением и любопытством.
Распрограммированные обмякли, заозирались. Изотов объяснил им в чем было дело и те с уважением посмотрели на Пономаря.
– Так! – Громко сказал Игорь Сергеевич, чтобы его расслышали все, и бандиты и фээсбэшники. – Идем за эту дуру!
– Кивком головы целитель показал на бронзовое безобразие, – Там проведем короткий массовый сеанс. У кого чего болит – перестанет.
Нестройной толпой все пошли за Дарофеевым. Он сел на гранитный бордюр за монументом, осмотрел собравшихся. Здесь было значительно темнее, но света для работы Игорю Сергеевичу было не нужно.
Нащупав со всеми присутствующими энергетический контакт, Пономарь провел самую безобидную манипуляцию: прочистил всем спинномозговой энергетический канал и каналы в руках и ногах. Этого, как посчитал целитель, было достаточно, чтоб энергетические тела бойцов запомнили блок защиты Игоря Сергеевича.
Раздухарившись, Дарофеев решил не халтурить, а действительно полечить каждого из парней. Но в этот момент сеанс пришлось прекратить.
Громкий, усиленный мегафоном голос продребезжал:
– Внимание! Вы окружены! Приказываю всем сдаться! Оружие на землю!
И на опешивших бойцов из темноты ударили несколько слепящих софитов.
ГЛАВА 26
1.
В первый момент Игорь Сергеевич зажмурился. А открыв глаза увидел, что между восставших бронзовых мертвецов появился взвод автоматчиков, прятавшийся до того за гранитными надолбами. По десятку человек находились с флангов, на парковых дорожках, а на газоне, наведя на собравшихся стволы оружия, намертво стояли еще тридцать милиционеров. Но никто пока не предпринимал никаких шагов, ожидая приказа.
Боевики Корня и фээсбэшники не спешили исполнять приказ сложить оружие и стояли, сбившись плотной толпой, готовые к любым действиям.
Николай Андреевич, наконец решился. Он громко крикнул:
– Кто тут начальник?
– Я! – Ответили из темноты.
– Что здесь происходит?
– А твое какое собачье дело? Оружие на землю и сюда, падла!
– Я депутат, мать твою! – Рявкнул Репнев.
– Докажи!
Корень медленно, опасаясь шального выстрела, полез во внутренний карман и помахал в воздухе красной книжицей.
– Иди сюда. Медленно! – Приказал мегафон.
Николай Андреевич подошел к строю автоматчиков и исчез в темноте. Пономарь слышал как мафиози кому-то что-то доказывает, на что невидимый обладатель мегафона прокричал:
– Этого выпустить.
– Но… – Попытался возразить Корень.
– Вали отсюда, депутат! А то попорчу, на хрен, твою неприкосновенность!..
Игорь Сергеевич запросто мог стать невидимым, уйти, уведя с собой Изотова, но бросить доверившихся ему людей он не мог.
– Считаю до трех. – Предупредил мегафон. – После этого будет открыт огонь на поражение!
Один из фээсбэшников, пожав плечами, поднял руки и направился к строю.
– Стойте! – Крикнул вдруг Пономарь. Он медленно пошел вперед. По ощущениям целителя запрограммированных вокруг него не было… Разве что один… И этот единственный и был главным в этой операции.
По пути к направленным на него автоматам, Дарофеев подготовился. Теперь он мог в любую секунду облачиться в “Жалюзи”, но, возможно, этой секунды ему могут и не дать.
– Чего, тоже депутат? – Спросили из темноты, пока один из милиционеров обыскивал Игоря Сергеевича. Голос теперь показался целителю очень знакомым, да и излучение биополя тоже.
– Петр Никитович? – Осторожно спросил Дарофеев.
– А ты кто такой?
Теперь сомнений не было. Перед Пономарем стоял майор Дроздов собственной запрограммированной персоной. Игорю Сергеевичу хватило нескольких мгновений, чтобы прочесть мысли старого приятеля. Оказалось, что Петр Никитович срочно прибыл сюда чтобы накрыть банду торговцев оружием, которая, по его сведениям, устроила тут свой очередной сходняк.
– Я – Народный целитель Игорь Сергеевич Дарофеев! – Ответил Пономарь, пытаясь нащупать стержень программы и порвать его. Но, пока он это делал, Дроздов злорадно проговорил:
– Ты-то мне и нужен. Взять!
И Дарофеев запоздало прочел в мозгу майора, что именно он и является руководителем этой банды. Не дожидаясь, пока ему скрутят руки, Игорь Сергеевич вошел в состояние “Жалюзи”. Подскочивших к целителю милиционеров отбросило. Этого времени целителю хватило, чтобы распрограммировать, наконец, Петра Никитовича.
Результат был впечатляющ. Дроздов, словно впервые увидев перед собой Пономаря, воскликнул:
– Игорь Сергеевич! Ты-то что тут делаешь?
– Да вот, – Угрюмо проговорил целитель, – Сдаваться пришел…
– Погоди, – Майор наморщился, с трудом что-то припоминая. – Ты – глава банды… Стой, но это же бред какой-то… Откуда я это взял?..
– Я сейчас все тебе объясню. – Пообещал Дарофеев, – Только отзови своих гавриков. Не ровен час выстрелят…
– Личному составу! – Тут же проорал в мегафон Петр Никитович. – Отмена операции! Всем поставить оружие на предохранитель и грузиться по машинам!
Едва оцепление было снято, к целителю с Дроздовым одновременно с разных сторон подошли Изотов и Николай Андреевич. Дарофеев представил Петру Никитовичу своих компаньонов и обрисовал сложившуюся ситуацию.
Дроздов недоверчиво покачал головой:
– Нет, Игорь Сергеевич, ты, по моему, сильно сгущаешь краски…
– А то, что ты меня с целой армией пришел захватывать, это как? Не густо? – Ехидно сказал Пономарь.
Петр Никитович только и смог, что пожать плечами.
– В общем так, – Вступил в разговор Корень, – МВД с нами? Или что?
– Или что. – Ответил Дроздов. – У меня действительно работы – не продохнуть… Да и людей я вам выделить не смогу. Петр Никитович нелепо оправдывался, но всем и так было понятно, что он пасует перед человеком, который запросто может заставить кого угодно делать то, что угодно ему.
– Ну и хорошо. – Сурово проговорил Николай Андреевич.
– Так что, извините, я пойду… – Промямлил Дроздов. – И так мне сейчас головомойка будет…
Когда эмвэдэшник ушел, Репнев с хитрым прищуром посмотрел на Игоря Сергеевича:
– Трусоватый у тебя кент…
– Не наезжай, – Вступился за коллегу Изотов. – Может, у него действительно времени нет?
На это Корень лишь что-то неразборчиво пробурчал.
– Так что делать будем? – Спросил Сергей Владимирович у задумавшегося целителя. – Мои парни готовы.
– Да и мои тоже… – Вставил мафиози.
– А я, вот, не готов… – Усмехнулся Дарофеев. – Нет у меня уверенности, что мы возьмем ГУЛа. Да и что потом с ним делать? В тюрьму посадить? Так он и там сможет все проворачивать…
– А ты его… – Николай Андреевич сделал страшное лицо и показал, как скручивают голову.
– Нельзя… – Скривился целитель. – Его бы талант да на лечение…
– Да ну тебя, гуманиста… – Последнее слово Репнев чуть не выплюнул. Да и Сергей Владимирович готов был согласиться с Корнем.
– Действительно, что тянуть? – Удивленно проговорил майор. – Чем больше ждем – тем больше он сможет накуролесить…
– Теперь слушайте меня!.. – В голосе Пономаря появилась вдруг сталь. – Люди готовы. Но плана пока нет. А без плана никто никуда не двинется. Я даю себе сутки на его разработку. После этого – делайте что хотите, если в ваши намерения входит потерять больше половины людей… Да и другие, не знаю, вернутся или нет…
– Хорошо. – Сказал Репнев. – За язык я тебя не тянул. Завтра в это же время – чтоб представил нам свой план. А то…
– Ларь на уши… – Хмыкнул Пономарь. – Николай Андреевич, здесь вам не лагерь… Да и сделать ты со мной ничего не сможешь… – Грустно выдохнул Дарофеев. – Так что, подождите немного…
2.
Раздосадованный, Игорь Сергеевич вернулся домой.
Теперь, действительно, к завтрашнему дню ему предстоит разработать такой план, который бы и свел к минимуму число возможных человеческих жертв, и позволил захватить ГУЛа целым и невредимым.
Но для этого следовало бы его хотя бы найти, вычленить из массы пациентов стационара НИИЭБа. Но существовала так же возможность, что ГУЛ – один из сотрудников…
Роза-Света покормила Дарофеева его любимыми пирожками, с рыбой, яйцом и луком. И, видя задумчивость целителя, решила развеселить его своими средствами. В результате их применения Пономарь оказался в постели, а на нем, с гиканьем и стонами, прыгала Роза-Света.
Целитель, хотя и не мнил себя молодым, но на потенцию не жаловался и, когда уморившаяся девушка, притулилась у него под боком, опять предался размышлениям. Но их направление теперь касалось его отношений с исцеленной беглянкой. Игорь Сергеевич все еще вспоминал свою покойную супругу, Елизавету Игнатьевну, и вторжение в его личную жизнь Розы-Светы было для Дарофеева полнейшей неожиданностью.
Впрочем, какая там личная жизнь? Полное ее отсутствие…
Но эта девушка, как заметил Пономарь, тоже, в определенной степени была талантлива в биоэнергетике. Собственно, иначе бы ГУЛ не выделил ее из массы других… И в мыслях целителя вдруг возникла картина, как он учит Розу-Свету владению ее скрытыми способностями… Нет, теперь он не допустит той ошибки, которая стоила жизни его жене. Он доведет дело обучения до конца и девушка станет его достойной преемницей!
Решив это, Дарофеев вдруг понял, насколько сильно он привязался к ней за эти дни.
Но дела требовали к себе внимания и Пономарь, сняв с себя ногу прикорнувшей девушки, встал и оделся.
3.
Порывшись в инструментах, хранившихся на кухне, Игорь Сергеевич нашел необходимое. Это оказался кусок телефонного кабеля с разноцветными проводами и рулон фольги. После пяти минут работы, Дарофеев имел в руках материальное воплощение той программы, которую безуспешно пытался извлечь из стеклянного шара. Убедиться в том, что такая конструкция позволяет снятие с себя энергетической матрицы, было секундным делом.
Перед Пономарем теперь находились две идентичные структуры. Одна стояла на столе, вторая – висела в воздухе рядом с первой.
Но получившееся образование требовалось испытать и целитель не нашел никого лучше майора Дроздова. Найдя того в Москве по характеристическому излучению поля Петра Никитовича, Дарофеев обнаружил эмвэдэшника в его кабинете на Петровке. Дроздов сидел перед чистым листом бумаги и задумчиво грыз ручку. Целитель вызвал к себе программу и совместил ее с телом майора. Та немедленно начала функционировать.
Петр Никитович отложил ручку. Недоуменно оглянулся. Потом, словно сообразив что-то, быстро ее схватил и начал лихорадочно строчить объяснительную.
Дарофеевская программа не имела целью подавлять чью-то личность или навязывать ее чужую волю, ее основная задача заключалась в некоторой принудительной гармонизации энергетического тела человека. В результате этого запрограммированный получал небольшое усиление собственного биополя и, как следствие, бо'льшую устойчивость ко внешним помехам.
Убедившись, что структура работает, Пономарь решился на последнее ее испытание. Он направил в сторону майора энергетический луч. Мощность его была такова, что пробила бы естественные защитные оболочки человека, но тонкое тело Петра Никитовича не допустило в себя этот луч, закрутив его вокруг себя по спирали и постепенно ассимилируя.
Игорь Сергеевич остался весьма доволен испытанием.
Теперь у него в руках было такое же оружие, как и у ГУЛа. Такое же но, если сделать поправку на опыт и знания целителя, то и более мощное. Осталось применить его не во вред.
Еще раз взглянув на пишущего Дроздова, Пономарь вернулся в свое тело. Программа так и осталась висеть на Петре Никитовиче, стимулируя его творческую активность.
Окрыленный успехом, Дарофеев переместился в Хумск.
Там он вновь прошелся по всем “держателям неба” на сей раз не задерживаясь, чтобы проследить какой эффект вызовет разрушение ГУЛовской программы. Игорь Сергеевич понимал, что такие его действия открывают, несмотря на невидимость, его присутствие в городе. Служат своего рода визитной карточкой. Но именно этого и добивался целитель. Чтобы ГУЛ знал, что Дарофеев не сломлен, что он действует и успешно противостоит всем напастям, которые посылает ему хумчанин. Следующим местом визита Пономаря была палата больницы, в которой находились запрограммированные жертвы радиации. Узнав о том, что все эти люди в той или иной степени пострадали от радиации, Игорь Сергеевич понял, чем вызваны такие разительные нарушения в их энергетической структуре, которые он наблюдал в свой самый первый астральный визит в это учреждение.
С последствиями радиационного облучения целитель сталкивался и знал как это можно вылечить. Прибыв на место, Дарофеев ужаснулся. На этих людях, взамен уничтоженных в одно из прошлых посещений программ, были новые. Теперь эти господа могли черпать необходимую им сексуальную энергию не только в момент ее активного выделения, а вообще всегда. Это значило, что ГУЛ сделал их самыми настоящими энергетическими вампирами.
Такого самоуправства Пономарь терпеть был не намерен. Потратив около двадцати минут, Игорь Сергеевич, как мог, нейтрализовал у всех шестерых пораженных последствия облучения, нормализовал работу свадхистаны, соединил разорванные энергетические каналы, наладил работу костного мозга и селезенки. После этого отпала сама необходимость в энергетическом вампиреже.
Работая с ними, целитель сознательно воздействовал на память их тонких тел с тем, чтобы они запомнили защитные блоки. Но, скорее всего, это было излишним. Дарофеев позволил себе немного заглянуть в их головы и обнаружил там подсознательное желание и дальше носить ГУЛовские программы. С этим ничего поделать было нельзя, а идти против воли человека Пономарь, хотя и мог, но принципиально не хотел. Закончив с этим, Игорь Сергеевич отметил, что шестеро облученных опять запрограммированы. Но, пристальнее взглянув на работу этих конструкций, немного успокоился. Контур, ответственный за поглощение энергии из окружающих не активизировался.
Дарофеев отправился по палатам. Разыскивать ГУЛа. Но, или тот очень хорошо маскировался, или его не было в данный момент в корпусе. Игорь Сергеевич не заметил никаких следов той особой активности, которая должна была сопровождать наложение программ. Пациенты занимались своими делами, читали, смотрели телевизор, болтали друг с другом. Короче, ничего подозрительного. Но ведь кто-то же только что вновь запрограммировал излеченных Пономарем! И это было очень странно.
Подумав, что на сегодня он уже сделал достаточно, целитель вернулся в тело.
4.
Он чувствовал присутствие своего врага, но сделать с этим ничего не мог. Вот уже во второй раз Дарофеев нагло прилетал в Хумск и портил то, что делал ГУЛ. Видно москвича не было, но его след отчетливо прослеживался по снятым им штуковинам. ГУЛу приходилось буквально следовать за Дарофеевым по пятам, наводя порядок в своем хозяйстве. Это вынужденное повторение одной и той же работы неимоверно раздражало. Тем более что ГУЛу так до сих пор не было доступно снятие собственных штуковин. Несколько раз он пробовал это сделать, но результата почему-то не было. А сегодня Дарофеев очередной раз покусился на помощников! Это, да и прочие его наглые покушения на процесс установления свободы в стране, нельзя было оставлять безнаказанным.
Дождавшись, пока в городе станет тихо, ГУЛ изъявил желание проверить дела в Москве и немедленно там оказался. Пролетая над столицей, он радовался и одновременно удивлялся. Как же много он успел за такое короткое время! Штуковины, на верных ему людях, работали. Политики, наконец, стали приходить к полному единодушию. В экономику ГУЛ почти не лез, но конструкции, которые он ставил на финансистов и банкиров, заставляли их безропотно отдавать средства на проекты, выдвинутые, с его подачи, политиками. Все шло по плану. Гнусный Дарофеев почему-то не обращал внимания на происходящее в его собственном городе, и все штуковины были на своих местах. Кроме, разве что, одной-двух. Но эти люди, насколько помнил ГУЛ, должны были причинять тому неприятности. Особенно милицейский майор, старый дарофеевский знакомый.
Посетив его, ГУЛ сперва ничего не понял. На майоре была штуковина, но совершенно незнакомого типа. Это могло значить только одно – Дарофеев научился их делать! Это был удар.
Разозлившись, ГУЛ стал лихорадочно навешивать штуковины на всех подряд, не разбирая кто этот человек, чем он занимается. За полчаса у хумчанина появилось более трех сотен последователей. Слегка притомившись, он вернулся в палату. Следовало продумать очередной этап мести Дарофееву. И ее масштаб должен был потрясти зарвавшегося москвича.
ГЛАВА 27
1.
Было уже около полуночи когда Игорь Сергеевич, выйдя из медитации, присоединился к Розе-Свете. Девушка смотрела телевизор. Шли “Вести”.
– Государственная Дума в первом чтении приняла законопроект, – Вещал диктор, комментируя мелькающие на экране картины голосования депутатов, – новых дополнений к Уголовному Кодексу России. По этим дополнениям крайне ужесточаются меры наказания по статьям, предусматривающим ответственность за причастность к организованной преступности и любое пособничество криминальным структурам. Кроме того, усиливаются карательные меры по отношению к взяточникам, и лицам в любой иной форме использующим свою должность в целях незаконной наживы. Сегодня же, – Продолжал диктор, – Прошло голосование по законопроекту разрешающему добровольное участие лиц в экспериментах, которые могут повлечь частичную или полную потерю трудоспособности. Депутаты всех фракций были единогласны в одобрении этого законопроекта.
Волосы на голове Игоря Сергеевича начали шевелиться. Картинка на экране сменилась. Теперь это были какие-то апартаменты Кремля.
– Премьер министр, – Равнодушной скороговоркой продолжалось изложение новостей, – Подписал указ об усилении контроля за деятельностью лиц, занимающихся частной медицинской практикой и, в особенности к тем из них, кто использует в лечении методы так называемой традиционной и народной медицины. Ко всем таким лицам вводится обязательное сертифицирование их методов. Одновременно назначена комиссия из состава работников Министерства Здравоохранения, которой поручено в кратчайшие сроки разработать процедуру сертификации.
Но это было только начало. Дальше пошли сообщения о том, что банкиры, скинувшись, начали строительство десяти тюрем, оборудованных по последним западным стандартам. Несколько директоров крупных московских заводов объявили о решении устроить на своих территориях филиалы исправительно-трудовых колоний. Церковники провозгласили об упадке Веры и начали что-то типа Крестового похода по несению в народ Слова Христова.
Пономарь слушал, смотрел и не верил собственным органам чувств. Неужели это происходит здесь, в России? Ведь если так будет продолжаться, опыты на людях, постоянное усиление карательных мер, насильственное приобщение населения к Церкви, то вскоре страна превратится в жесткое тоталитарное государство, скатится от демократии к оголтелому фашизму.
Одно было ясно – большая часть этих решений была принята под прямым давлением ГУЛа. А у Дарофеева до сих пор не было никакого понятия как тому реально противостоять. Ведь уничтоженные программы почти тут же заменялись новыми… Заменялись…
И тут Игорь Сергеевич, забыв про тревожные новости звонко рассмеялся. Ему пришла в голову замечательная идея. Дарофеев крепко обнял, расцеловал опешившую от бурного проявления чувств Розу-Свету.
– Все! – Кричал целитель. – Эврика! Я нашел!!!
Но разрабатывать мысль лучше было на свежую голову, с утра. И поэтому Дарофеев, не обращая внимания на недовольство девушки, выключил телевизор, поднял ее на руки и торжественно понес в спальню.
2.
Наскоро позавтракав, весь в предвкушении очередной, все решающей медитации, Игорь Сергеевич все время напевал какой-то мотивчик. Девушка, видя, что с ее любовником происходит что-то странное, не вмешивалась в происходящее. Сгорая от нетерпения, Дарофеев даже не стал ждать пол часа, чтобы желудок справился с пищей. С помощью энергетических методов поставив этот процесс на максимальную эффективность, Пономарь устроился в кресле и погрузил себя в медитационное состояние.
Перед ним стояла сложная, но очень перспективная задача: создать такую программу, которая бы не позволяла ГУЛовским произведениям садиться на ее носителя. Поставив перед собой фантом абстрактного человека, целитель стал экспериментировать.
У ГУЛа в любой программе был стержень, осевая линия. Именно она обеспечивала функционирование структуры, завязываясь на трех точках, чакрах муладхаре, анахате и аджне. Следовательно, конструкция Игоря Сергеевича должна была защищать эти три энергетических центра, не давая иной программе к ним подключиться.
Возникшее в воображении Пономаря образование поразительно напоминало крест. Шесть спиралей, накрывающих области самих чакров, спереди и сзади, еще четыре – на соски. Все это было соединено так, что образовывалась единая энергоинформационная система, противостоящая практически любым отрицательным воздействиям.
Затем все это требовалось испытать. Поддерживая сознанием свою структуру, Дарофеев вызвал в памяти фантом программы ГУЛа. Попытался наложить его на свою. ГУЛовская поделка мелко задрожала и, не выдержав возникших в ней напряжений, распалась.
Игорю Сергеевичу стало ясно, чем он будет заниматься в течение ближайших дней. Работа эта была утомительной, но необходимой.
Но тут Пономарь вдруг понял, что это окончательным решением не будет. Ведь ГУЛ всегда сможет возобновить тактику прямого устранения неугодных. А уследить за всем многомиллионным населением Москвы и пригородов целитель был не в состоянии. Тогда бы ему пришлось медитировать, летая над городом, сутки напролет…