Шорп С.. Шпага флибустьера

   Но пришло время, когда Англия, угнетаемая новыми хозяевами, снова восстала и пригласила законного правителя вернуться. Лорд Ротердэйл выступал против Реставрации всеми доступными ему средствами, и слухи о его вооруженном сопротивлении достигли ушей брата.
   Лорд Генри Крайл в это время был одним из королевских фаворитов, и ему не трудно было до такой степени настроить короля против Ротердэйла, что Карл поклялся предать изменника смерти, а вместе с ним и его сына. При этом, чтобы старинный род не прервался, семейный титул передавался тому, чья верность была несомненна. Так бы и случилось, если бы не предупреждение графа Ларчвуда. Сестра этого джентльмена была женой Ричарда, и ради нее граф согласился спасти ее мужа и сына от грозящей им опасности.
   Лорд Ротердэйл бежал со своей семьей в Голландию и остановился в городе Хаарлеме. Здесь год спустя родился Джонатан, и здесь, когда мальчику было только пять лет, один за другим умерли его родители.
   Уехав за границу, маркиз потерял свой титул и владения и следующие восемь лет вместе с внуками спокойно жил в старом голландском городе. Возвращение в Англию ему казалось невозможным, да он и не желал этого. Англией управлял слабый и живущий в свое удовольствие Карл II. Его двор задавал тон в невоздержанности и распущенности. Это было не то окружение, в котором разборчивый маркиз-пуританин хотел бы видеть своих внуков.
   Но он старел, его здоровье было подорвано, и он не мог должным образом обеспечить Джонатана и Фрэнсис после своей смерти. Наконец, узнав, что он неизлечимо болен и жить ему осталось несколько месяцев, маркиз пишет графу Ларчвуду и просит помощи от имени юных родственников. Граф великодушно откликнулся. В случае смерти деда дети перейдут под его опеку, а тем временем он попытается сделать, что в его силах, чтобы вытеснить лорда Генри из владений Ротердэйлов. Это будет возможно, если удастся устроить брак между леди Фрэнсис и его сыном и наследником, виконтом Маунтэйном. Это должно упрочить ее положение при дворе и помочь ее брату утвердиться в наследственных правах.
   Однако, когда слух о попытке возвратить владения маркизов Ротердэйлов законным наследникам достиг лорда Генри, он принял решительные меры, чтобы помешать этому, организовав несколько покушений на жизнь маркиза и его внуков. Доведенный до отчаянья, старый джентльмен пренебрег местью короля и возвратился с детьми в Англию под защиту лорда Ларчвуда.
   Но серьезная неудача постигла их в самом начале. Графа не было в лондонском доме, а когда они попытались разыскать его в загородном поместье, то узнали, что его вызвал король и они разминулись в дороге. Маркиз оставил письмо в Ларчвуд-холле, с просьбой переправить его в Вестминстер, и приобрел квартиру в пригороде Бристоля, предполагая, что в таком оживленном портовом городе найти их будет труднее, чем в деревне.
   — Но головорезы моего брата узнали, что я здесь, — продолжал умирающий. — Они поджидали меня сегодня, и, возможно, они знают о том, что мы скрываемся в этом доме, — он попытался приподняться с подушек, но со стоном упал обратно.
   — Когда я умру, мне придется оставить этих детей на милость человека, который не знает ни жалости, ни сострадания. Сэр, я умоляю вас! Позвольте мне спокойно сойти в могилу!
   — Что вы хотите, чтобы я сделал, милорд? — спокойно спросил Криспин, нарушив свое долгое молчание.
   Маркиз ответил не сразу. Воля, поддерживающая его во время рассказа, полностью покинула умирающего. Он лежал закрыв глаза, и в комнате раздавалось его затрудненное дыхание.
   — Уведите моих внуков отсюда! — сказал маркиз, задыхаясь. — Не думайте больше обо мне, я скоро умру. Уведите их из этого дома, пока убийцы не нашли их. Пока еще есть шанс ускользнуть!
   Леди Фрэнсис, стоявшая с другой стороны кушетки и неотрывно смотревшая в лицо деда, вдруг подняла глаза и пронзительно взглянула на капитана. Свет единственной свечи озарял необычное загорелое лицо, выражение которого показалось утомленной девушке дьявольским, а тень, падавшая от закутанной в плащ фигуры, причудливо преломлялась на стене, тая неясную угрозу. В панике девушка бросилась на колени у кушетки, схватив умирающего за руку.
   — Нет, дедушка, нет! — воскликнула она. — Не отсылай нас. Мы хотим остаться с тобой!
   — Дитя мое, — сказал он мягко, — вы должны идти. Ваш дядя не может больше навредить мне, но он может разрушить вашу жизнь, если отвоюет Ротердэйл для себя и для своего сына!
   Внезапно судорога исказила его лицо, но, когда она прошла, маркиз продолжил, обращаясь к капитану Барбикэну:
   — Вы молчите, сэр. Вы отказываетесь выполнить последнюю просьбу умирающего?
   Криспин колебался недолго, хотя просьба, с которой к нему обращались, была очень странной. Маркиз-пуританин, умиравший в бедности в этой убогой комнате, поверженный рукой брата, завещал опеку над своими внуками пиратскому капитану, ненавидящему протестантскую веру. В этом был мрачный, ироничный юмор, позабавивший его.
   — Я готов, милорд, — ответил он. — Я могу помочь им укрываться до тех пор, пока граф Ларчвуд не вернется. Но если люди, которые атаковали вас, узнали об этом месте, лучше нам немедленно уйти отсюда. Один из них убежал, и он может скоро вернуться, как только соберет подмогу.
   Маркиз кивнул головой, но девушка гневно взглянула на капитана:
   — Как же мы можем убежать и оставить дедушку на милость этих бандитов? — она умоляюще взглянула на умирающего. — Сэр, вы не правы, рассказав так много незнакомцу, и я не уйду. Если Богу будет угодно, чтобы мы погибли сегодня от руки убийц, которых подослал мой дядя, кто может помешать этому?
   Маркиз беспокойно покачал головой. Его лицо стало восковым, капли пота выступили на лбу.
   — Ты говоришь не думая, дитя мое. Если бы Господу было угодно, чтобы вы разделили мою судьбу, он не послал бы вам покровителя и не привел бы ко мне сегодня этого джентльмена.
   Брови Криспина приподнялись в сардонической усмешке: для одного из друзей Моргана было в новинку считаться орудием Провидения. Затем эту мысль вытеснила другая, и он резко обратился к маркизу:
   — Милорд, я готов защитить ваших внуков в меру своих способностей, но вы должны знать, что я за человек. Я был невольником, а затем командовал пиратским кораблем в Карибском море. В Бристоле я ожидаю корабль, на котором смогу вернуться на Ямайку, к моим товарищам.
   Он говорил это невозмутимо, тогда как в действительности не был так спокоен, ожидая гнева девушки. Однако лорд Ротердэйл с любопытством посмотрел на капитана.
   — Почему вы рассказали мне об этом? — спросил он.
   Его голос звучал так тихо, что Криспину пришлось встать на колени у кушетки, чтобы расслышать эти слова. На таком близком расстоянии пронзительные серые глаза заглянули в выцветшие голубые.
   — Потому что я не хочу обманывать человека, стоящего на пороге смерти, — сказал он прямо. — Если вы прикажете мне сейчас убраться, я сделаю это, но я искренне хочу помочь и сделаю все, что могу, чтобы помешать любому, кто придет с целью навредить вам.
   Улыбка на мгновенье осветила лицо умирающего.
   — Я не прогоню вас, молодой человек, — пробормотал он. — После моей смерти я передаю в ваши руки все, что дорого мне в этом мире; не сомневаюсь, что вы заслуживаете доверия.
   Вопреки этим словам, Криспин понимал, что, если Ротердэйл желал спасти своих внуков, у него не было другого выбора, как только доверить их надежному человеку. Невольно он посмотрел на девушку и обнаружил ее изумление и откровенный испуг.
   — Джонатан, — сказал маркиз, — дай мне Библию.
   Он дождался, когда мальчик принес книгу, и снова посмотрел на Криспина:
   — Капитан Барбикэн, положите руку на эту святую книгу и поклянитесь мне, что вы поможете моим внукам избежать опасности и не оставите их до тех пор, пока они не встретятся со своим опекуном.
   Без колебаний Криспин произнес требуемую клятву, и его глубокий, звучный голос, казалось, принес успокоение умирающему. Ротердэйл лежал совершенно неподвижно и уже почти ничего не замечал вокруг. Только слабое дыхание показывало, что он еще жив. Криспин знал, что конец старика близок.
   — Фрэнсис, — прошептал старик, — ты также… должна поклясться… слушаться капитана Барбикэна, что бы он ни приказал… обеспечивая вашу безопасность… до тех пор, пока вы не отыщете нашего родственника. Это… мое последнее распоряжение. Сделай это, дитя мое… как он… на Библии.
   Привычка слушаться деда была сильна в ней, но ее пальцы, дотронувшись до Библии, замерли в нерешительности. Фрэнсис колебалась и даже собиралась отдернуть руку, но Криспин угадал это намерение. Он протянул руку и быстрым, как мысль, движением длинных пальцев придержал запястье девушки, заставляя ее держать руку на Библии. При этом серые глаза насмешливо смотрели на нее.
   — Фрэнсис… я приказываю тебе, — повторил слабый голос.
   И тогда волей-неволей леди Фрэнсис поклялась повиноваться Криспину Барбикэну. Почти сразу же Библия выпала из ослабевших рук Ротердэйла, и его голова скатилась с подушки.
   Криспин и девушка преклонили колени у кушетки, а Джонатан встал рядом с сестрой, держась за ее плечо. В наступившей тишине раздавалось только потрескивание дров в камине да завывание ветра в трубе.
   Криспин осторожно закрыл глаза умершему и встал с колен, поднимая Фрэнсис. Джонатан бросился на кушетку, задыхаясь от слез, а Фрэнсис молчаливо стояла с сухими глазами, всматриваясь в смуглое лицо пирата. Прежде чем они заговорили, кто-то громко забарабанил во входную дверь.
   Капитан резко повернулся на каблуках и выбежал на верхнюю площадку лестницы. Старая карга выползла из своей комнаты, но капитан повелительно прикрикнул на нее. Вернувшись в комнату, он резко спросил:
   — Миледи, вероятно, это те люди, которые ищут вас и вашего брата. Есть в доме другой выход?
   Девушка покачала головой. Стук в дверь усилился, и Криспин подумал, что ветхое сооружение не сможет Долго сдерживать такой натиск. Он взял свечу и быстро прошел во внутреннюю комнату. Это была спальня, а за ней находилась еще одна комната, по-видимому принадлежащая девушке. Окно дальней комнаты было приоткрыто и выходило в узкий переулок. Криспин выглянул в окно и увидел крышу пристройки, расположенной немного ниже.
   Возможно, это был путь к спасению. Капитан вернулся в комнату. Джонатан плакал над телом деда, а Фрэнсис продолжала стоять в той же застывшей позе. Она непонимающе смотрела на капитана: ей казалось странным все то, что он делал. Криспин подошел к ней и схватил за плечо.
   — Миледи, — сказал он грубо, — ваш дед погиб сегодня от рук убийц. Разве вы хотите, чтобы вашего брата постигла такая же участь? Убийцы у вашей двери, и я не смогу защитить вас, если вы сами не поможете мне.
   Не столько слова, сколько тон, которым они были сказаны, заставили девушку очнуться. Она ошеломленно посмотрела на капитана, словно пробуждаясь ото сна.
   — Я постараюсь, — сказала она тихо. — Что я должна делать?
   — Соберите все ваши деньги, ценности и документы, принадлежавшие вашему деду. Все остальное вы должны оставить.
   Внезапный треск внизу сообщил им, что дверь не выдержала.
   — Торопитесь! Я постараюсь задержать их сколько смогу!
   После этих слов капитан выхватил рапиру и выбежал из комнаты.
   Он встретил первого нападавшего на лестнице. Увидев грозную фигуру капитана, появившуюся перед ним, бандит выругался, но, сообразив, что противник один, он осмелел и нанес удар.
   Теснота лестницы не позволяла остальным двум бандитам помочь ему, а недостаток пространства ограничивал движения обоих сражающихся. Хотя Криспин был отличным фехтовальщиком, ему нелегко было обнаружить брешь в защите врага и нанести решающий удар. И когда из раскрытой двери до него донесся голос девушки, зовущей его, он все еще сражался со своим первым противником.
   Однако вскоре Криспину удалось ранить нападавшего в руку и сильным ударом сбить его с ног. Нападавший потерял равновесие и свалился под ноги своих товарищей. Благодаря этой заминке Криспин смог вернуться в комнату. Заперев дверь, он подтащил к ней тяжелый сундук и обернулся к своим подопечным. Фрэнсис была одета в плащ с капюшоном и сжимала в руках кожаный бумажник; Джонатан, хотя слезы все еще душили его, выглядел менее взволнованным.
   — В дальнюю комнату, быстро! — скомандовал Криспин.
   Он надел шляпу и бегло оглядел комнату. Свеча продолжала стоять у кушетки, и ее свет падал на лицо умершего. Дверь сотрясалась под ударами бандитов. Бросив последний взгляд на старика, капитан последовал за мальчиком и девушкой во вторую спальню, забаррикадировав за собой дверь.
   — Что вы собираетесь делать? — нетерпеливо спросил Джонатан. — Из этой комнаты нет выхода.
   — Есть окно, — возразил капитан. — Пристройка — подходящий путь для нас. Теперь, парень, ты спустишься на крышу и посмотришь, выдержит ли она наш вес.
   Он помог мальчику вылезти в окно и поддерживал его, пока тот проверял крепость крыши. Нападающие уже взломали дверь первой комнаты и, обнаружив в ней только труп, начали ломиться во вторую дверь. В этот момент Джонатан шепотом подтвердил, что крыша их выдержит. Капитан отпустил его и обернулся к Фрэнсис:
   — Дайте мне бумажник, миледи. Он вам помешает выбраться.
   Положив бумажник в карман, он двинулся к окну.
   — Я вылезу первым и помогу вам спуститься.
   Он протиснулся в узкую раму и выпрыгнул на крышу пристройки с легкостью, неожиданной для такого крупного мужчины. Джонатан, двигавшийся как кошка, уже соскользнул на край крыши и с высоты нескольких футов спрыгнул на землю. Но когда Криспин помогал Фрэнсис взобраться на подоконник, вторая баррикада с грохотом развалилась. У девушки не было времени испугаться, так как капитан быстро схватил се за талию, вытащил на крышу и опустил на землю рядом с братом. Спрыгнув вниз, он торопливо сказал мальчику.
   — Следуй за мной, парень, если тебе дорога твоя жизнь, и быстро. Мы должны убраться отсюда прежде, чем они доберутся до окна. Пойдем!
   Он взял девушку за руку, и они побежали. Выбравшись из переулка, капитан свернул на узкую улицу и несколько раз оглянулся на бегу. Наконец он остановился перед домом, деревянный фронтон которого нависал над улицей, открыл дверь, скрытую в темноте, и они вошли в затхлую прихожую. Хорошо ориентируясь в знакомой обстановке, Криспин провел их по лестнице в комнату и предложил подождать, пока он найдет свечу.
   Свеча осветила большую мансарду, потолок которой был обшит почерневшим, изъеденным червями дубом. Вся квартира, неопрятная и не очень чистая, выглядела холодно и неприветливо. Было очевидно, что капитан знал о недостатках этого жилища, так как он с недовольством осмотрелся и повернулся к своим спутникам:
   — Это не дворец, миледи, но вы будете здесь в безопасности, до тех пор пока я что-нибудь не придумаю. Вы не хотите присесть?
   Он предложил девушке стул, но она резко отпрянула от его протянутой руки. Мгновенье он изумленно смотрел на нее, но затем засмеялся.
   — Вы не должны бояться меня, леди Фрэнсис. Разве вы забыли, что только час прошел с тех пор, как я поклялся защитить вас?
   — Слово пирата! — воскликнула она презрительно. — Как я могу доверять этому!
   Капитан натянуто улыбнулся.
   — Пират я или нет, миледи, не в моих привычках нарушать данные обещания. Но, может быть, вас успокоит общество другой женщины.
   Он подошел к двери в соседнюю комнату и позвал:
   — Бэсс! Ты что, спишь?
   Сонный голос ответил ему, и капитан вошел в комнату. Прошла минута, и в дверях показалась высокая, полногрудая девица, кутающаяся в дырявый плащ. Увидев, кто стоит перед ней, она отпустила ругательство, которое заставило Фрэнсис покраснеть. Капитан насмешливо сказал:
   — Вы понимаете, миледи, что мои намерения сильно отличаются от того, что вы мне приписываете. Я не собираюсь долго задерживать вас здесь.
   Он прошел в комнату.
   — Это леди пока останется здесь, Бэсс. Устрой ее поудобнее.
   — Ее? Избави Бог! Какое мне до нее дело? К дьяволу ее удобства!
   Капитан изменился в лице. Бэсс продолжала кричать, но он схватил ее за руку и встряхнул:
   — Каким тоном ты говоришь со мной, неряха? Ты будешь делать все, что я скажу, или тебе придется плохо!
   Криспин презрительно отшвырнул ее, и она, пошатываясь, отошла к столу. Бэсс, кажется, не расстроилась от подобного обращения, но леди Фрэнсис пришла в ужас от такого завершения вечера. Неестественное спокойствие, с которым она встретила смерть деда, покинуло ее. Слезы душили ее, и у нее началась истерика. Капитан выругался, а отношение Бэсс внезапно изменилось.
   — Посмотри, что ты наделал! — воскликнула она. — Бедная девушка испугалась твоего дурного настроения. Пойдем со мной, моя девочка, и не обращай внимания на его пиратские выходки.
   Она обняла Фрэнсис за плечи и увела ее в другую комнату, хлопнув дверью с такой силой, что задрожали стекла.
   — Чума забери всех женщин! — пылко воскликнул капитан и повернулся, заметив пристальный взгляд маленького маркиза.
   — Ну, милорд, вы тоже боитесь меня?
   Мальчик вздернул подбородок. Он обладал такой же необычной внешностью, как и его сестра: изящные черты лица, глубокие голубые глаза и ярко-рыжие волосы. Но, в отличие от сестры, выражение его лица было менее суровым, губы были готовы растянуться в улыбке, а в глазах сверкали озорные искры.
   — Нет, сэр, конечно нет! Фрэнсис только девушка, вы не должны обращать внимания на ее слова. Она не всегда такая глупая!
   — Она так много пережила сегодня, это любую женщину заставило бы расплакаться, — сказал Криспин тихо и добавил более живо: — Милорд, мы оторвались от наших преследователей, но чем раньше вы попадете под покровительство лорда Ларчвуда, тем лучше. Скажите мне, как далеко его поместье от Бристоля?
   — Я думаю, пять или шесть лиг. Мой… мой дед возил нас в Ларчвуд-холл, когда мы впервые приехали в Лондон. Это недалеко от деревни Тоддингтон. Вы собираетесь отправить нас туда, сэр?
   Капитан улыбнулся:
   — Несомненно, но сначала я должен узнать, как отнесется лорд к вашему появлению. Тебе и твоей сестре лучше оставаться здесь до тех пор, пока он будет готов принять вас. Вы будете в безопасности.
   Джонатан кивнул, подавив зевоту, и Криспин широко улыбнулся.
   — В настоящее время, если я не ошибаюсь, вы должны спать, хотя я боюсь, что эта кровать — лучшее, что я могу предложить. Пойдемте, милорд, здесь есть подушка и плащ, чтобы укрыться. Вы можете спать спокойно.
   Джонатан послушно улегся в кровать, в то время как Криспин направился к буфету. Он выискивал письменные принадлежности, когда мальчик снова спросил:
   — Капитан Барбикэн!
   — Милорд?
   — А вы действительно пират?
   — Да, милорд, пират.
   Наступила долгая тишина. Джонатан, зевая, пытался устроиться поудобнее и проговорил сквозь сон:
   — Я надеюсь, что лорд Ларчвуд вернется нескоро. Я бы хотел побольше узнать про пиратов. Спокойной ночи, капитан Барбикэн.
   — Спокойной ночи, милорд, — сказал пораженный Криспин, скрывая улыбку.
   Капитан начал писать, и в комнате раздавался только скрип пера и равномерное посапывание спящего мальчика. Вскоре Криспин закончил письмо, сложил его, запечатал и опустил в карман. При этом его пальцы нащупали бумажник, который он забрал у леди Фрэнсис. Не задумываясь, Криспин извлек его и вытряхнул содержимое на стол.
   В бумажнике была объемистая пачка бумаг, перевязанная выцветшей лентой, маленькая кучка серебра, несколько золотых монет и массивное золотое кольцо с сапфиром, на котором был вырезан герб. Он пристально рассматривал кольцо, когда дверь позади него открылась и в комнату тихо вошла Бэсс.
   — Твоя хорошенькая пуританка рыдала до тех пор, пока не заснула, — сообщила она и встала за спиной капитана, разглядывая деньги на столе и кольцо в его руках.
   — Боже мой, Криспин, где ты это подобрал?
   Он покачал головой:
   — Это кольцо, дорогуша, — собственность маркиза Ротердэйла, на нем его родовой герб. А сейчас милорд крепко спит на твоей кровати.
   Бэсс изумленно взглянула на Джонатана.
   — Так этот ребенок — маркиз? — удивилась она. — Значит… Значит, девушка там…
   — Леди, — холодно сказал Криспин, — его сестра, леди Фрэнсис Крайл. На их деда напали сегодня ночью, и перед смертью он поручил мне разыскать их родственника, графа Ларчвуда. До тех пор, пока они не доберутся до него, их жизни грозит опасность.
   В нескольких словах он передал историю, которую услышал от умирающего, и то, как он спас маленького маркиза и его сестру. Бэсс удивилась, что он взвалил на себя такую ношу:
   — Если только ты не влюбился в эту девушку. Она лакомый кусочек, но не для таких, как ты. Ее знатные родственники отправят тебя на виселицу.
   — Что за глупости, Бэсс, — сказал капитан раздраженно. — Я принял это поручение не из-за ее красивых глаз, я не мог допустить, чтобы се убили так же, как и деда. Хотя я полагаю, что она не воспользовалась бы моей помощью, если бы старый маркиз не заставил ее поклясться слушаться меня до тех пор, пока мы не найдем ее родственников. Как ты могла заметить, это очень огорчило ее, но это была последняя воля ее деда, и она не отважится нарушить ее.
   — Слушаться тебя, как же! Она же прирожденная леди! — воскликнула Бэсс.
   На его лице появилась открытая, юношеская улыбка.
   — Должно быть, ты удивишься, дорогуша, когда узнаешь, что я тоже урожденный дворянин, но не хвастаюсь этим. Но хотя в моих жилах течет кровь королей, она не доверяет мне, считая меня обыкновенным пиратом.
   Бэсс вытаращила глаза.
   — Ты собираешься сказать ей об этом?
   — Почему бы нет? Я не стыжусь ремесла, которым занимаюсь, но я стал отчасти уставать от него. Маленький мальчик вон там — маркиз и племянник графа, и если я не получу помилования за свою помощь ему и его сестре, то, возможно, мне больше не представится случай изменить свою судьбу.
   — А этот дядя, который подослал к ним убийц? — спросила мрачно Бэсс. — Если он узнает о роли, которую ты играешь в их судьбе, он может разделаться с тобой.
   — Откуда он узнает об этом? Его наемники не успели разглядеть меня в темноте. Никто не видел, как мы пришли сюда, и никто не знает, что они находятся здесь. — Он убрал деньги и документы в бумажник и опустил его в карман.
   — Я поеду в Ларчвуд-холл, и, если граф там, я смогу быстро избавиться от моих подопечных. Если его там нет, я оставлю ему письмо, вернусь сюда и буду ждать его распоряжений. Так будет проще всего.
   Бэсс насмешливо улыбнулась:
   — Ты очень уверен в себе. Но держу пари, что граф не захочет видеть тебя. Ты не попадешь дальше людской.
   — Это кольцо послужит мне рекомендацией, — возразил Криспин, надевая кольцо на палец. — Смотри, держи язык за зубами, Бэсс, обращайся с этими детьми хорошо, и ты получишь долю вознаграждения. Но если ты попытаешься обмануть меня, видит Бог, я придушу тебя!
   Он мрачно улыбнулся, поцеловал ее и оттолкнул прочь. Затем, надев шляпу и плащ, вышел из комнаты, и она услышала его шаги, гулко раздающиеся на пустой улице.

3. НЕТЕРПИМОСТЬ И НЕБЛАГОДАРНОСТЬ

   Лорда Ларчвуда не было в его поместье. Приехав туда на наемной лошади, капитан узнал, что граф все еще был в Лондоне и не собирался в ближайшее время покидать столицу. Когда Криспин показал перстень Ротердэйла, графский управляющий склонился перед ним в почтительном поклоне. Криспин оставил ему письмо, поручив передать его лично графу, как только он приедет, и сообщить, что в Ларчвуд-холл приезжал посланец от маркиза Ротердэйла, которого можно найти в таверне «Голова короля»в Бристоле. (Криспин никому, кроме Ларчвуда, не собирался раскрывать местонахождение маркиза и его сестры.)
   Собираясь уезжать, Криспин почувствовал, что сделал все возможное для благополучия и безопасности своих подопечных, и решил переночевать в гостинице в Тоддингтоне. Он не мог больше ничего сделать до возвращения графа, а поведение леди Фрэнсис убедило его, что, чем меньше они будут видеться, тем будет лучше.
   В этом он не ошибся. Его откровенность и горячий нрав не понравились девушке, и глубокое презрение к плебею мешало ей исполнить последнюю волю деда. Ничего не зная об обстоятельствах, которые поставили капитана под черное знамя, она была готова осудить его, не выслушав, и, прежде чем они вновь увиделись, ее презрение превратилось в глубокое негодование.
   Проснувшись утром в незнакомой комнате, она не сразу поняла, где находится. Вспомнив вдруг о своей потере, она разрыдалась, уткнувшись в подушку, но вскоре, будучи девушкой практичной, вытерла глаза и принялась осматриваться.
   Возле нее спала Бэсс, и в холодном сером утреннем свете Фрэнсис заметила, что та была старше, чем показалась вначале.
   Комната с низким потолком и темными углами была не особенно чистой и крайне неопрятной. Два платья, одно из тусклой парчи, а другое из голубого бархата, висело на стульях, а на сундук, стоявший у стены, был брошен мужской плащ. На спинке кровати висела перевязь, поддерживающая шпагу с серебряной рукояткой.
   Фрэнсис выросла в Голландии, которая славилась вычищенными и выскобленными домами с черепичными крышами и блестящими стеклами, и она поморщилась от грязи, окружавшей ее. Фрэнсис тихо соскользнула с кровати, отыскала ботинки, чулки и серое платье и стала одеваться, уныло смотрясь в треснутое зеркало, стоящее на столике у окна. Лицо, которое она увидела в зеркале, было бледным и осунувшимся, с фиолетовыми тенями вокруг припухших глаз. Девушка попыталась заколоть тяжелые косы вокруг головы, но они рассыпались по плечам, покрывая их блестящим золотым дождем и придавая некоторую живость ее лицу. На маленьком столе лежала расческа, и после недолгого колебания Фрэнсис взяла ее. Она ловко причесалась и снова заколола волосы, убрав их под строгий белый чепец. С детства она была приучена не придавать значения своей красоте и едва ли сознавала ее.