тело - душа. Нам говорят, что это не одно и то же, потому что нас хотят
убедить, что мы можем сохранить наши души, если мы позволим поработить
наши тела. Боюсь, что я от вас никакого толку не добьюсь, капитан. Капитан Шотовер. А чего бы вы, собственно, хотели? Спасителя, а? Неужели вы
так старомодны, что верите в него? Элли. Нет. Но я думала, что вы очень мудрый и можете помочь мне. А теперь я
вижу вас насквозь. Вы делаете вид, что вы заняты, а сами придумываете
всякие мудрые фразы, и вот бегаете взад и вперед, и бросаете их на ходу
всем на удивление; и тут же исчезаете, прежде чем вам успеют ответить. Капитан Шотовер. Я теряюсь, когда мне возражают, меня это расхолаживает. Я
не могу долго переносить ни мужчин, ни женщин. Мне приходится исчезать.
Я и сейчас должен исчезнуть. (Пытается уйти.) Элли (хватает его за руку). Нет, вы от меня не уйдете. Я могу вас
загипнотизировать. Вы единственный человек в доме, которому я могу
сказать все, что мне придет в голову. Я знаю, что я вам нравлюсь.
Садитесь. (Тянет его к дивану.) Капитан Шотовер (уступая). Берегитесь. Я ведь впал в детство. Старики
народ опасный. Им нет дела до того, что может произойти с миром.
Они садятся рядом на диван. Она нежно прижимается к
нему, положив голову ему на плечо и полузакрыв глаза.
Элли (мечтательно). А я думала, что у стариков, кроме этого не может быть
никаких других интересов. Ведь им же не может быть интересно, что
случится с ними самими. Капитан Шотовер. Интерес человека к миру - это просто избыток его интереса к
самому себе. Когда вы еще дитя, ваше суденышко только спускается на
воду, поэтому вы и не интересуетесь ничем, кроме своих собственных дел.
Когда вы возмужаете, ваше судно входит в глубокую воду, и вот вы
становитесь государственным деятелем, философом, исследователем,
искателем приключений. В старости судно ваше изнашивается, оно уж не
годится для дальнего плаванья, и вы снова становитесь младенцем. Я могу
подарить вам уцелевшие остатки моей прежней мудрости. Жалкие остатки и
крохи. Но в действительности я ничем не интересуюсь, кроме моих
собственных маленьких потребностей и прихотей. Вот я сижу здесь и
копаюсь в моих старых изобретениях, стараясь обратить их в средство
истребления моих ближних. Я вижу, как мои дочери и их мужья живут
бессмысленной жизнью, все это - романтика, чувства, снобизм. Я вижу,
как вы, более юное поколение, отворачиваетесь от их романтики, чувств и
снобизма, предпочитая им деньги, комфорт и жестокий здравый смысл. И я
знаю, что, когда я стоял на своем капитанском мостике во время тайфуна
или когда мы в полном мраке на несколько месяцев вмерзали в арктические
льды,- я был в десять раз счастливее, чем вы или они. Вы ищете себе
богатого мужа. Я в вашем возрасте искал лишений, опасностей, ужасов,
смерти, чтобы всем существом своим ощущать, что я живу. Я не позволял
страху смерти управлять моей жизнью. И наградой мне было то, что я жил.
А вот вы позволяете, чтобы страх перед бедностью управлял вашей жизнью.
Этим вы достигнете того, что вы будете есть, а жить вы не будете. Элли (нетерпеливо выпрямляясь). Но что ж я могу сделать? Ведь я же не
морской капитан. Я не могу стоять на мостике во время тайфуна или
убивать китов и тюленей среди гренландских плавучих льдов. Ведь
женщинам не позволяют быть капитанами. Что же вы хотите, чтобы я была
стюардшей? Капитан Шотовер. Бывают жизни и похуже. Стюардши могут сойти и на сушу, если
им хотелось бы, но они плавают, плавают, плавают... Элли. А что бы они стали делать на суше? Вышли бы замуж из-за денег. Не хочу
быть стюардшей. Я плохой моряк. Придумайте для меня что-нибудь еще. Капитан Шотовер. Я не в состоянии думать так долго Я слишком стар. Я должен
исчезать и появляться. (Делает попытку подняться.) Элли (тянет его назад). Нет, вы не уйдете. Вам ведь хорошо здесь, разве нет? Капитан Шотовер. Я уже вам говорил, что это опасно - удерживать меня. Я не
могу долго бодрствовать. Элли. А зачем вы бежите? Спать? Капитан Шотовер. Нет. Выпить стаканчик рому. Элли (в страшном разочаровании). Только за этим? Фу, как противно! Вам
приятно, когда вы пьяны? Капитан Шотовер. Нет. Я больше всего на свете боюсь напиться допьяна. Быть
пьяным - это значит грезить, размякнуть, поддаться любому соблазну,
любому обману. Попасть в когти женщинам. Вот что делает с вами вино,
когда вы молоды. Но когда вы стары, очень-очень стары, вот как я,- вас
осаждают сны. Вы не знаете, до чего это ужасно. Вы молоды и спите
только ночью, спите крепко; потом вас начинает клонить ко сну днем; а в
старости вам хочется спать даже и утром. И просыпаешься усталый,
усталый от жизни. И никогда не бывает так, чтобы дрема и сны оставили
вас в покое. Сон подкрадывается к вам во время вашей работы, каждые
десять минут, если вы не разгоните его ромом. Я теперь пью для того,
чтобы быть трезвым. Но сны побеждают. Ром теперь не такой, как раньше.
Я уж выпил сегодня десять стаканов, с тех пор как вы приехали. И все
равно как если бы я хлебнул воды. Подите-ка Принесите мне еще
стаканчик. Гинес знает, где он. Вот вы сами увидите, какая это гадость,
когда старый человек пьет. Элли. Вы не будете пить. Вы будете грезить. Мне нравится, когда вы грезите.
Вам не нужно быть в мире действительности, когда мы с вами
разговариваем. Капитан Шотовер. Я слишком устал, чтобы сопротивляться. Или слишком слаб.
Ведь я снова переживаю детство. Я вижу вас не такой, какая вы на самом
деле. Я не могу припомнить, какой я на самом деле. Я не ощущаю ничего,
кроме этого дурацкого чувства счастья, которого я боялся всю мою жизнь;
счастья, которое приходит, когда уходит жизнь; счастья уступать и
грезить, вместо того чтобы сопротивляться и действовать. Это сладость
гниющего плода. Элли. Вы боитесь этого почти так же, как я боялась расстаться с моими
мечтами, боялась того, что мне придется что-то делать. Но теперь все
это для меня уже кончено: все мои мечты пошли прахом. Я бы хотела выйти
замуж за очень старого, очень богатого человека. Я бы с удовольствием
вышла замуж за вас. Гораздо приятнее выйти за вас, чем за Менгена. Вы
очень богатый? Капитан Шотовер. Нет, перебиваемся со дня на день. Да у меня и жена есть,
где-то на Ямайке. Чернокожая. Моя первая жена! Если только не умерла. Элли. Какая жалость! Мне так хорошо с вами! (Берет его руку и почти
бессознательным движением поглаживает ее.) Я уж думала, мне никогда не
будет хорошо. Капитан Шотовер. Почему? Элли. Разве вы не знаете? Капитан Шотовер. Нет. Элли. Сердце разбилось. Я влюбилась в Гектора, не зная, что он женат. Капитан Шотовер. Сердце разбилось? Так, может быть, вы из тех, кто настолько
довольствуется самим собой, что только тогда и может быть счастлив,
когда судьба лишит его всего, даже надежды? Элли (хватает его за руку). Да, похоже, что так. Вот я сейчас чувствую: нет
ничего на свете, чего бы я не могла сделать, - потому что я ничего не
хочу. Капитан Шотовер. Это и есть единственная настоящая сила. Это и есть гений
человека. Это лучше рома. Элли (отбрасывает его руку). Рома! Ну зачем вы все испортили?
Из сада в дверь но правому борту входят Гектор и Рэндел.
Гектор. Прошу прощения. Мы думали, тут никого нет. Элли. (вставая). Это, надо полагать, означает, что вы хотите рассказать
мистеру Рэнделу историю с тигром. Идемте, капитан. Я хочу поговорить с
отцом, и лучше вам быть при этом. Капитан Шотовер (поднимаясь). Глупости! Он уже лег спать. Элли. Ага! Вот я вас и поймала. Настоящий мой отец лег спать. Но отец,
которого вы мне выдумали, в кухне. И вы отлично знали это с самого
начала. Идемте. (Тащит его в сад, к двери по левому борту.) Гектор. Вот удивительная девчонка! Водит Старого Моряка за собой на цепочке,
как комнатную собачку. Рэндел. Ну вот, теперь, когда они ушли, может быть, мы с вами потолкуем
по-дружески? Гектор. Вы в моем доме. По крайней мере, все считают его моим... Я к вашим
услугам.
Гектор садится на стул у чертежного стола, повернувшись
лицом к Рэнделу, который стоит, небрежно прислонившись к
верстаку.
Рэндел. Я полагаю, мы можем быть вполне откровенны. Я имею в виду леди
Этеруорд. Гектор. Вы можете говорить откровенно. А мне нечего сказать. Я ни разу ее не
видел до сегодняшнего дня. Рэндел (выпрямляясь). Что? Ведь вы муж ее сестры? Гектор. Ну, если уж на то пошло, так ведь вы - брат ее мужа. Рэндел. Но ведь вы с ней, по-видимому, очень близки? Гектор. Как и вы. Рэндел. Да. Но я с ней действительно близок. Я знаю ее уже много лет. Гектор. По-видимому, ей понадобилось много лет для того, чтобы достичь с
вами той интимности, которая со мной завязалась через пять минут. Рэндел (оскорбленный). Поистине, Ариадна - это предел (Отходит, надутый, к
окну.) Гектор (хладнокровно). Она, как я уже говорил Гесионе весьма предприимчивая
женщина. Рэндел (оборачивается в возбуждении). Видите ли, Хэшебай, вы то, что женщины
называют красивый мужчина. Гектор. В дни, когда меня обуревало тщеславие, я старался сохранить эту
видимость. И Гесиона настаивала, чтобы я продолжал это и сейчас. Она
заставляет меня напяливать эти дурацкие штуки (показывает на арабский
костюм), потому что ей кажется, что у меня нелепый вид во фраке. Рэндел. Вы отлично сохранились, дружище. Так вот, уверяю вас, в моем
отношении нет ни капли ревности. Гектор. Казалось бы, много уместнее было бы поинтересоваться, нет ли этой
капли у вашего брата? Р задел. Что? Гастингс? Насчет Гастингса вы не беспокойтесь. Он обладает
способностью работать по шестнадцать часов в день над какой-нибудь
скучнейшей мелочью, и ему это действительно доставляет удовольствие.
Поэтому-то он и выдвигается всюду. Пока Ариадна заботится о том, чтобы
он вовремя поел, он будет только благодарен всякому, кто поддержит ее
хорошее настроение. Гектор. А так как она обладает фамильным обаянием Шотоверов, то претендентов
находится более чем достаточно. Рэндел (свирепо). Она поощряет их. Ее поведение - это сплошной скандал.
Уверяю вас, дорогой мой, что в моем отношении нет ни капли ревности. Но
она своим легкомыслием заставляет говорить о себе везде, где бы она ни
появилась. Вот ведь что. А на самом деле она совершенно равнодушна к
мужчинам, которые увиваются вокруг нее. Но кто это может знать? И
получается что-то довольно некрасивое по отношению к Гастингсу;
некрасивое и по отношению ко мне. Гектор. Она убеждена, что ведет себя столь безупречно... Рэндел. Безупречно! Она только тем и занимается, что с утра до вечера
устраивает сцены. Берегитесь, дружище! Она вам наделает хлопот,- то
есть, верней сказать, наделала бы, если бы всерьез заинтересовалась
вами. Гектор. Значит, она не интересуется мною? Рэндел. Ни чуточки. Ей просто хочется прибавить еще один скальп к своей
коллекции. Настоящее ее чувство отдано уже давно - много лет тому
назад. Так что советую вам поостеречься. Гектор. Скажите, вы очень страдаете от этого чувства ревности? Рэндел. Ревности? Я! Ревную! Дорогой мой, я же вам сказал, что в моем
отношении нет ни капли... Гектор. Да... А вот леди Этеруорд сказала мне, что она никогда не устраивает
сцен. Так вот, бросьте вы расточать попусту вашу ревность на мои усы.
Никогда не ревнуйте к настоящему живому мужчине. В конце концов всех
нас вытесняет воображаемый герой. К тому же ревность ужасно не идет к
вашей непринужденной позе светского человека, которую вы так успешно
сохраняете во всех остальных случаях жизни. Рэндел. Ну, знаете, Хэшебай, мне кажется, мужчина может позволить себе быть
джентльменом, и не обязательно обвинять его за это в позерстве. Гектор. Это тоже поза, не меньше какой-либо другой. Мы здесь все позы
наизусть знаем. У нас дома такая игра: обнаружить, что за человек
прикрывается той или иной позой. Насколько я понимаю, за вашей позой
скрывается излюбленный герой Элли - Отелло. Рэндел. Позвольте уж сказать вам, что кой-какие игры в этом доме чрезвычайно
раздражают. Гектор. Да, я сам много лет был их жертвой. Сначала я прямо-таки корчился от
этого. Потом, знаете, привык. А теперь и сам научился играть. Рэндел. Я бы вас попросил, если для вас это не составит труда, не играть в
эти игры со мной. Вы, по-видимому, абсолютно не понимаете ни моего
характера, ни того, что я привык считать хорошим тоном. Гектор. А это входит в ваше понятие хорошего тона - поносить леди Этеруорд? Рэндел (в его негодовании прорывается жалобная детская нотка). Я ни одного
слова не сказал против леди Этеруорд. Это опять какой-то заговор против
меня. Гектор. Какой заговор? Рэндел. Вы отлично знаете, сэр. Заговор, который имеет в виду выставить меня
мелочным, ревнивым, ребячливым,- то есть как раз наделить меня такими
качествами, которых у меня нет. Все знают, что я представляю собой
полную противоположность этому. Гектор (поднимаясь). По-видимому, в атмосфере нашего дома есть что-то, что
скверно на вас действует. Это нередко бывает. (Идет к двери в сад и
подчеркнуто повелительным тоном зовет леди Этеруорд.) Ариадна! Леди Этеруорд (откуда-то издали). Да? Рэндел. Зачем вы ее зовете? Я хочу поговорить... Леди Этеруорд (врывается, запыхавшись). Да? Нет, в самом деле, у вас страшно
властная натура. Что такое? Гектор. Да вот я что-то не могу управиться с вашим приятелем Рэнделом. Вы,
конечно, знаете, как к нему подступиться? Леди Этеруорд. Рэндел, вы опять выкинули какую-нибудь глупость? Я вижу по
вашему лицу. Нет, вы поистине самое мелочное существо на свете. Рэндел. Вы отлично знаете, Ариадна, что в моей натуре нет ни капли
мелочности. Я держал себя здесь в высшей степени обходительно. Я
остался совершенно невозмутим при виде вора. Это моя особо
отличительная черта - невозмутимость. Но... (топает ногой и начинает
сердито расхаживать) я требую, чтобы со мной обращались с известным
уважением. Я не позволю Хэшебаю фамильярничать со мной. Я не потерплю,
чтобы вы поощряли мужчин бегать за вами. Гектор. Этот человек носит в себе сильно укоренившееся заблуждение в том,
что он ваш супруг. Леди Этеруорд. Знаю. Он ревнует. Как будто у него есть на это какие-то
права! Он вечно меня компрометирует. Устраивает сцены повсюду. Я этого
не допущу, Рэндел. Вы не имеете права пререкаться из-за меня с
Гектором. Я не желаю быть предметом мужских пересудов. Гектор. Будьте благоразумны, Ариадна. Ваша роковая красота сама по себе
заставляет мужчин пререкаться. Леди Этеруорд. Ах вот как! А что вы скажете о вашей роковой красоте? Гектор. Что ж я могу с этим сделать? Леди Этеруорд. Вы можете сбрить себе усы. Я могу отрезать себе нос. Всю
жизнь мне приходится терпеть из-за мужчин, которые в меня влюбляются. А
потом Рэндел говорит, что я бегаю за мужчинами. Рэндел. Я... Леди Этеруорд. Да, да, вы говорили. Вы только что это сказали. Почему вы ни
о чем не можете подумать, кроме женщин? Наполеон был совершенно прав,
когда говорил, что женщины - это занятие для бездельников. А уж из всех
бездельников самый отъявленный - это Рэндел Этеруорд... Рэндел. Ариа... Леди Этеруорд (прерывая его целым потоком слов). Да, да, бездельник. И
нечего спорить. Сделали ли вы хоть что-нибудь за всю свою жизнь? На что
вы годитесь? Хлопот с вами больше, чем с трехлетним младенцем. Вы шагу
ступить не можете без чужих услуг. Рэндел. Это... Леди Этеруорд. Лень! Воплощенная лень! Сплошной эгоизм! Самый скучный
человек на земле. Даже когда вы сплетничаете, вы ни о чем не можете
говорить, кроме как о себе самом, о своих огорчениях, своих болезнях и
о том, кто вас обидел. (Обращается к Гектору.) Знаете, как его
прозвали, Гектор?
Гектор | (оба Пожалуйста, не говорите мне этого. Рэндел } вместе). Я не потерплю этого.
Леди Этеруорд. Рэндел-слюнтяй - вот как его зовут в обществе. Рэндел (кричит). Я не допущу этого, повторяю вам. Выслушайте меня, вы,
дьявольская... (Задыхается.) Леди Этеруорд. Ну-ну, я вас слушаю. Как это вы собирались меня назвать?
Дьявольская... что? Каким противным животным я стану на этот раз? Рэндел (захлебываясь от негодования). Нет в мире такого омерзительного
животного, каким способна быть женщина. Вы сущий дьявол, который может
с ума свести человека! Вы не поверите мне, Хэшебай, если я вам скажу,
что я любил этого демона вею мою жизнь. Но бог свидетель, как я был за
это наказан. (Опускается на стул и плачет.) Леди Этеруорд (останавливается перед ним, глядя на него с презрительным
торжеством}. Нюня! Гектор (подходит к нему, серьезным тоном). Друг мой, эти сестры Шотовер
имеют в своем распоряжении две колдовские штуки против мужчин: они
могут их заставить любить себя и могут заставить их плакать.
Благодарите вашу звезду, что вы не женаты ни на одной из них. Леди Этеруорд (надменно). Прошу вас, Гектор... Гектор (внезапно берет ее за плечи, круто поворачивает ее от Рэндела к себе
и хватает рукой за горло). Ариадна! Если вы только посмеете начать эти
штуки со мной, я вас задушу. Слышите? Игра в кошки-мышки с прекрасным
полом - премилая игра, но я могу с вами до того доиграться, что голову
вам оторву. (Толкает ее без всяких церемоний в большое кресло и
продолжает уже не так свирепо, но твердо.) Наполеон верно сказал, что
женщины - это занятие для бездельников. Но он сказал еще, что женщина
это утеха воина. Так вот, я - воин. Берегитесь! Леди Этеруорд (ничуть не обиженная, а скорее даже польщенная этим
неистовством). Дорогой Гектор, я ведь сделала только то, что вы
просили. Гектор. Как вас прикажете понять? Будьте добры объясниться. Леди Этеруорд. Вы позвали меня сюда, чтобы утихомирить Рэндела. Вы сказали,
что сами не можете с ним справиться. Гектор. Ну и что из того, что я сказал,- я не просил вас доводить человека
до сумасшествия. Леди Этеруорд. Да ничуть он не сходит с ума. Просто это такой способ унять
его. Будь вы матерью, вы бы меня поняли. Гектор. Матерью? Что вы тут такое задумали? Леди Этеруорд. Все очень просто. Когда дети у меня капризничали и не
слушались, я их шлепала как следует, чтобы поревели хорошенько,- это
была для них такая полезная встряска. После этого они прекрасно спали и
потом на другой день отлично вели себя. Но ведь не могу же я отшлепать
Рэндела. Он слишком велик. Поэтому, когда у него нервы не в порядке и
он раскапризничается, я просто довожу его до слез. Вот теперь он будет
хорошо вести себя. Посмотрите, он уже совсем спит. Так оно, в сущности,
и есть. Рэндел (просыпается, с возмущением). Я не сплю. Какая вы жестокая, Ариадна!
(Расчувствовавшись.) Но я, кажется, готов простить вас, как всегда.
(Подавляет зевоту.) Леди Этеруорд (Гектору). Ну, грозный воин, вы удовлетворены моим
объяснением? Гектор. Когда-нибудь, если вы зайдете слишком далеко, я вас зарежу. Я думал
раньше, что вы просто дура. Леди Этеруорд (смеясь). Все почему-то так думают сначала. Но я не такая
дура, как это может показаться на первый взгляд. (Очень довольная,
встает.) Ну, Рэндел, теперь марш спать. И утром вы будете
пай-мальчиком. Рэндел (слабо сопротивляясь). Я пойду спать, когда мне захочется. Сейчас еще
и десяти нет. Леди Этеруорд. Десять уже давно было. Пожалуйста, Гектор, посмотрите, чтобы
он сейчас же пошел спать. (Уходит в сад.) Гектор. Есть ли на свете рабство более гнусное, чем это рабство мужчин у
женщин? Рэндел (решительно поднимаясь). Я завтра не стану с ней разговаривать. Целую
неделю не буду с ней говорить. Я ее так проучу... И сейчас пойду спать,
не простившись с ней. (Идет к двери в переднюю.) Гектор. Околдовали вас, человече. Старик Шотовер продался дьяволу на
Занзибаре. И дьявол дал ему за это чернокожую ведьму в жены. Эти две
чертовки-дочки - мистический плод сего союза. Я привязан к юбке
Гесионы, но я муж ей. И если я даже и совершенно спятил из-за нее, то
мы хоть поженились, по крайней мере. Но почему вы позволяете, чтобы
Ариадна швыряла вас и таскала, как ребенок таскает и колотит
игрушечного ослика? Какая вам от этого радость? Вы что, любовник ее,
что ли? Рэндел. Вы не должны это так дурно понимать. Может быть, в высшем смысле, в
платоническом... Гектор. Фью-ю... В платоническом! Она держит вас на побегушках. А когда
приходит время расплачиваться, она надувает вас. Так это надо понимать? Рэндел (вяло). Мне кажется... если я против этого не возражаю... то вам-то
до этого какое дело? Кроме того, я же вам сказал, что я проучу ее. Вот
увидите. Я знаю, как надо обращаться с женщинами. А правда, я, кажется,
совсем засыпаю. Пожелайте миссис Хэшебай от меня покойной ночи, не
сочтите за труд. Спокойной ночи. (Поспешно уходит.) Гектор. Бедняга! О, женщины! Женщины! Женщины! (Поднимает кулаки к небу и
потрясает ими, точно произнося заклинание) Разверзнись! Разверзнись и
сокруши! (Уходит в сад.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Гектор выходит в сад через стеклянную дверь кормовой
галереи. С восточной стороны от эспланады, в свете
дугового фонаря, который в своем матовом колпаке похож
на луну, леди Этеруорд томно раскинулась в гамаке; рядом
с изголовьем гамака стоит складной стул. С другой
стороны флагштока, на длинной садовой скамье, спит
капитан Шотовер, рядом с ним сидит Элли, нежно
прижавшись к его плечу; по левую сторону от них палубный
стул. Позади в темноте прогуливаются Гесиона и Менген.
Прекрасная тихая, безлунная ночь.
Леди Этеруорд. Какая чудесная ночь! Как будто нарочно для нас. Гектор. Никакого ей до нас дела нет. Что мы ей? (Угрюмо садится на стул.) Элли (сонно прижимаясь к капитану). Эта ее красота прямо проникает во все
мои жилки. Ночь несет в себе покой для старых и надежду для юных. Гектор. Это вы что - сами придумали? Элли. Нет. Это последняя фраза капитана перед тем, как он заснул. Капитан Шотовер. Я не сплю. Гектор. Рэндел спит. И мистер Мадзини Дэн. И Менген, должно быть, тоже. Менген. А вот и нет. Гектор. Ах, вы здесь? Я думал, Гесиона уже отправила вас спать. Миссис Хэшебай (подходит сзади к скамье и появляется в круге света вместе с
Менгеном). Да, пожалуй, пора. Менген без конца повторяет мне, что у
него предчувствие, будто он умрет. В жизни не видела человека, который
бы с такой жадностью добивался, чтобы его пожалели. Менген (жалобно). Но у меня правда такое предчувствие. Правда же. А вы не
хотите слушать. Миссис Хэшебай. Я слушала что-то другое. Тут было какое-то чудесное жужжанье
в небе. Никто не слышал? Откуда-то донеслось издалека, а потом замерло. Менген. Я же вам сказал, что это поезд. Миссис Хэшебай. А я вам говорю, Альф, что в эти часы никакого поезда нет.
Последний приходит в девять сорок пять. Менген. Может быть, какой-нибудь товарный. Миссис Хэшебай. По нашей маленькой ветке они не ходят. Просто прицепляют к
пассажирскому один товарный вагон. Что бы это такое могло быть, Гектор? Гектор. Это грозное рычание неба, знаменующее его отвращение к нам, жалким,
бесполезным тварям. (Исступленно.) Я вам говорю, вот увидите,
что-нибудь случится. Одно из двух: или из тьмы выйдет какое-то новое
существо на смену нам, как мы пришли на смену животным, или небосвод с
грохотом обрушится и уничтожит нас. Леди Этеруорд (хладнокровно, поучительным тоном, укладываясь поуютнее в
своем гамаке). Вовсе мы не приходили на смену животным, Гектор. Почему
вы призываете небо обрушиться на этот дом, в котором можно было бы
устроить такую уютную жизнь, если бы только Гесиона имела хоть малейшее
представление о том, как надо жить? Разве вы не понимаете, в чем
главный недостаток этого дома? Гектор. Мы - главный недостаток. Смысла в нас нет ни малейшего. Мы
бесполезны, опасны. И нас следует уничтожить. Леди Этеруорд. Глупости! Гастингс в первый же день, как только приехал сюда,
- это было тому назад года двадцать четыре, кажется,- сразу же сказал
мне, в чем недостаток нашего дома. Капитан Шотовер. Что? Чурбан сказал, что в моем доме какой-то недостаток? Леди Этеруорд. Я сказала, что это Гастингс сказал, а он вовсе не чурбан. Капитан Шотовер. Какой же это недостаток в моем доме? Леди Этеруорд. Такой же, как и на корабле, папа. Разве не тонко было со
стороны Гастингса подметить это? Капитан Шотовер. Дурак он. Какой может быть недостаток на корабле? Там все
на месте. Леди Этеруорд. Нет, не все. Миссис Хэшебай. Ну, а что же такое? Да не тяни ты, Эдди. Леди Этеруорд. Угадайте. Гектор. Дьяволицы, дщери ведьмы занзибарской! Дьяволицы! Леди Этеруорд. А вот и нет. Уверяю вас, все, что нужно, чтобы сделать этот
дом разумным, здоровым, приятным, чтобы у всех был хороший аппетит и
здоровый сон,- это лошади. Миссис Хэшебай. Лошади! Какая чушь! Леди Этеруорд. Да, лошади. Почему мы никогда не могли сдать этот дом внаймы?
Потому что тут нет конюшен. Поезжайте куда угодно в Англии, где живут
нормальные, здоровые, довольные, настоящие, порядочные англичане, и вы
увидите, что главный стержень всего дома - это конюшни; а если
кому-нибудь из гостей вздумается побренчать на рояле, так, прежде чем
открыть его, надо всю комнату перевернуть вверх дном - чего-чего только
не навалено на крышке. Я до тех пор не почувствовала, что существую,
убедить, что мы можем сохранить наши души, если мы позволим поработить
наши тела. Боюсь, что я от вас никакого толку не добьюсь, капитан. Капитан Шотовер. А чего бы вы, собственно, хотели? Спасителя, а? Неужели вы
так старомодны, что верите в него? Элли. Нет. Но я думала, что вы очень мудрый и можете помочь мне. А теперь я
вижу вас насквозь. Вы делаете вид, что вы заняты, а сами придумываете
всякие мудрые фразы, и вот бегаете взад и вперед, и бросаете их на ходу
всем на удивление; и тут же исчезаете, прежде чем вам успеют ответить. Капитан Шотовер. Я теряюсь, когда мне возражают, меня это расхолаживает. Я
не могу долго переносить ни мужчин, ни женщин. Мне приходится исчезать.
Я и сейчас должен исчезнуть. (Пытается уйти.) Элли (хватает его за руку). Нет, вы от меня не уйдете. Я могу вас
загипнотизировать. Вы единственный человек в доме, которому я могу
сказать все, что мне придет в голову. Я знаю, что я вам нравлюсь.
Садитесь. (Тянет его к дивану.) Капитан Шотовер (уступая). Берегитесь. Я ведь впал в детство. Старики
народ опасный. Им нет дела до того, что может произойти с миром.
Они садятся рядом на диван. Она нежно прижимается к
нему, положив голову ему на плечо и полузакрыв глаза.
Элли (мечтательно). А я думала, что у стариков, кроме этого не может быть
никаких других интересов. Ведь им же не может быть интересно, что
случится с ними самими. Капитан Шотовер. Интерес человека к миру - это просто избыток его интереса к
самому себе. Когда вы еще дитя, ваше суденышко только спускается на
воду, поэтому вы и не интересуетесь ничем, кроме своих собственных дел.
Когда вы возмужаете, ваше судно входит в глубокую воду, и вот вы
становитесь государственным деятелем, философом, исследователем,
искателем приключений. В старости судно ваше изнашивается, оно уж не
годится для дальнего плаванья, и вы снова становитесь младенцем. Я могу
подарить вам уцелевшие остатки моей прежней мудрости. Жалкие остатки и
крохи. Но в действительности я ничем не интересуюсь, кроме моих
собственных маленьких потребностей и прихотей. Вот я сижу здесь и
копаюсь в моих старых изобретениях, стараясь обратить их в средство
истребления моих ближних. Я вижу, как мои дочери и их мужья живут
бессмысленной жизнью, все это - романтика, чувства, снобизм. Я вижу,
как вы, более юное поколение, отворачиваетесь от их романтики, чувств и
снобизма, предпочитая им деньги, комфорт и жестокий здравый смысл. И я
знаю, что, когда я стоял на своем капитанском мостике во время тайфуна
или когда мы в полном мраке на несколько месяцев вмерзали в арктические
льды,- я был в десять раз счастливее, чем вы или они. Вы ищете себе
богатого мужа. Я в вашем возрасте искал лишений, опасностей, ужасов,
смерти, чтобы всем существом своим ощущать, что я живу. Я не позволял
страху смерти управлять моей жизнью. И наградой мне было то, что я жил.
А вот вы позволяете, чтобы страх перед бедностью управлял вашей жизнью.
Этим вы достигнете того, что вы будете есть, а жить вы не будете. Элли (нетерпеливо выпрямляясь). Но что ж я могу сделать? Ведь я же не
морской капитан. Я не могу стоять на мостике во время тайфуна или
убивать китов и тюленей среди гренландских плавучих льдов. Ведь
женщинам не позволяют быть капитанами. Что же вы хотите, чтобы я была
стюардшей? Капитан Шотовер. Бывают жизни и похуже. Стюардши могут сойти и на сушу, если
им хотелось бы, но они плавают, плавают, плавают... Элли. А что бы они стали делать на суше? Вышли бы замуж из-за денег. Не хочу
быть стюардшей. Я плохой моряк. Придумайте для меня что-нибудь еще. Капитан Шотовер. Я не в состоянии думать так долго Я слишком стар. Я должен
исчезать и появляться. (Делает попытку подняться.) Элли (тянет его назад). Нет, вы не уйдете. Вам ведь хорошо здесь, разве нет? Капитан Шотовер. Я уже вам говорил, что это опасно - удерживать меня. Я не
могу долго бодрствовать. Элли. А зачем вы бежите? Спать? Капитан Шотовер. Нет. Выпить стаканчик рому. Элли (в страшном разочаровании). Только за этим? Фу, как противно! Вам
приятно, когда вы пьяны? Капитан Шотовер. Нет. Я больше всего на свете боюсь напиться допьяна. Быть
пьяным - это значит грезить, размякнуть, поддаться любому соблазну,
любому обману. Попасть в когти женщинам. Вот что делает с вами вино,
когда вы молоды. Но когда вы стары, очень-очень стары, вот как я,- вас
осаждают сны. Вы не знаете, до чего это ужасно. Вы молоды и спите
только ночью, спите крепко; потом вас начинает клонить ко сну днем; а в
старости вам хочется спать даже и утром. И просыпаешься усталый,
усталый от жизни. И никогда не бывает так, чтобы дрема и сны оставили
вас в покое. Сон подкрадывается к вам во время вашей работы, каждые
десять минут, если вы не разгоните его ромом. Я теперь пью для того,
чтобы быть трезвым. Но сны побеждают. Ром теперь не такой, как раньше.
Я уж выпил сегодня десять стаканов, с тех пор как вы приехали. И все
равно как если бы я хлебнул воды. Подите-ка Принесите мне еще
стаканчик. Гинес знает, где он. Вот вы сами увидите, какая это гадость,
когда старый человек пьет. Элли. Вы не будете пить. Вы будете грезить. Мне нравится, когда вы грезите.
Вам не нужно быть в мире действительности, когда мы с вами
разговариваем. Капитан Шотовер. Я слишком устал, чтобы сопротивляться. Или слишком слаб.
Ведь я снова переживаю детство. Я вижу вас не такой, какая вы на самом
деле. Я не могу припомнить, какой я на самом деле. Я не ощущаю ничего,
кроме этого дурацкого чувства счастья, которого я боялся всю мою жизнь;
счастья, которое приходит, когда уходит жизнь; счастья уступать и
грезить, вместо того чтобы сопротивляться и действовать. Это сладость
гниющего плода. Элли. Вы боитесь этого почти так же, как я боялась расстаться с моими
мечтами, боялась того, что мне придется что-то делать. Но теперь все
это для меня уже кончено: все мои мечты пошли прахом. Я бы хотела выйти
замуж за очень старого, очень богатого человека. Я бы с удовольствием
вышла замуж за вас. Гораздо приятнее выйти за вас, чем за Менгена. Вы
очень богатый? Капитан Шотовер. Нет, перебиваемся со дня на день. Да у меня и жена есть,
где-то на Ямайке. Чернокожая. Моя первая жена! Если только не умерла. Элли. Какая жалость! Мне так хорошо с вами! (Берет его руку и почти
бессознательным движением поглаживает ее.) Я уж думала, мне никогда не
будет хорошо. Капитан Шотовер. Почему? Элли. Разве вы не знаете? Капитан Шотовер. Нет. Элли. Сердце разбилось. Я влюбилась в Гектора, не зная, что он женат. Капитан Шотовер. Сердце разбилось? Так, может быть, вы из тех, кто настолько
довольствуется самим собой, что только тогда и может быть счастлив,
когда судьба лишит его всего, даже надежды? Элли (хватает его за руку). Да, похоже, что так. Вот я сейчас чувствую: нет
ничего на свете, чего бы я не могла сделать, - потому что я ничего не
хочу. Капитан Шотовер. Это и есть единственная настоящая сила. Это и есть гений
человека. Это лучше рома. Элли (отбрасывает его руку). Рома! Ну зачем вы все испортили?
Из сада в дверь но правому борту входят Гектор и Рэндел.
Гектор. Прошу прощения. Мы думали, тут никого нет. Элли. (вставая). Это, надо полагать, означает, что вы хотите рассказать
мистеру Рэнделу историю с тигром. Идемте, капитан. Я хочу поговорить с
отцом, и лучше вам быть при этом. Капитан Шотовер (поднимаясь). Глупости! Он уже лег спать. Элли. Ага! Вот я вас и поймала. Настоящий мой отец лег спать. Но отец,
которого вы мне выдумали, в кухне. И вы отлично знали это с самого
начала. Идемте. (Тащит его в сад, к двери по левому борту.) Гектор. Вот удивительная девчонка! Водит Старого Моряка за собой на цепочке,
как комнатную собачку. Рэндел. Ну вот, теперь, когда они ушли, может быть, мы с вами потолкуем
по-дружески? Гектор. Вы в моем доме. По крайней мере, все считают его моим... Я к вашим
услугам.
Гектор садится на стул у чертежного стола, повернувшись
лицом к Рэнделу, который стоит, небрежно прислонившись к
верстаку.
Рэндел. Я полагаю, мы можем быть вполне откровенны. Я имею в виду леди
Этеруорд. Гектор. Вы можете говорить откровенно. А мне нечего сказать. Я ни разу ее не
видел до сегодняшнего дня. Рэндел (выпрямляясь). Что? Ведь вы муж ее сестры? Гектор. Ну, если уж на то пошло, так ведь вы - брат ее мужа. Рэндел. Но ведь вы с ней, по-видимому, очень близки? Гектор. Как и вы. Рэндел. Да. Но я с ней действительно близок. Я знаю ее уже много лет. Гектор. По-видимому, ей понадобилось много лет для того, чтобы достичь с
вами той интимности, которая со мной завязалась через пять минут. Рэндел (оскорбленный). Поистине, Ариадна - это предел (Отходит, надутый, к
окну.) Гектор (хладнокровно). Она, как я уже говорил Гесионе весьма предприимчивая
женщина. Рэндел (оборачивается в возбуждении). Видите ли, Хэшебай, вы то, что женщины
называют красивый мужчина. Гектор. В дни, когда меня обуревало тщеславие, я старался сохранить эту
видимость. И Гесиона настаивала, чтобы я продолжал это и сейчас. Она
заставляет меня напяливать эти дурацкие штуки (показывает на арабский
костюм), потому что ей кажется, что у меня нелепый вид во фраке. Рэндел. Вы отлично сохранились, дружище. Так вот, уверяю вас, в моем
отношении нет ни капли ревности. Гектор. Казалось бы, много уместнее было бы поинтересоваться, нет ли этой
капли у вашего брата? Р задел. Что? Гастингс? Насчет Гастингса вы не беспокойтесь. Он обладает
способностью работать по шестнадцать часов в день над какой-нибудь
скучнейшей мелочью, и ему это действительно доставляет удовольствие.
Поэтому-то он и выдвигается всюду. Пока Ариадна заботится о том, чтобы
он вовремя поел, он будет только благодарен всякому, кто поддержит ее
хорошее настроение. Гектор. А так как она обладает фамильным обаянием Шотоверов, то претендентов
находится более чем достаточно. Рэндел (свирепо). Она поощряет их. Ее поведение - это сплошной скандал.
Уверяю вас, дорогой мой, что в моем отношении нет ни капли ревности. Но
она своим легкомыслием заставляет говорить о себе везде, где бы она ни
появилась. Вот ведь что. А на самом деле она совершенно равнодушна к
мужчинам, которые увиваются вокруг нее. Но кто это может знать? И
получается что-то довольно некрасивое по отношению к Гастингсу;
некрасивое и по отношению ко мне. Гектор. Она убеждена, что ведет себя столь безупречно... Рэндел. Безупречно! Она только тем и занимается, что с утра до вечера
устраивает сцены. Берегитесь, дружище! Она вам наделает хлопот,- то
есть, верней сказать, наделала бы, если бы всерьез заинтересовалась
вами. Гектор. Значит, она не интересуется мною? Рэндел. Ни чуточки. Ей просто хочется прибавить еще один скальп к своей
коллекции. Настоящее ее чувство отдано уже давно - много лет тому
назад. Так что советую вам поостеречься. Гектор. Скажите, вы очень страдаете от этого чувства ревности? Рэндел. Ревности? Я! Ревную! Дорогой мой, я же вам сказал, что в моем
отношении нет ни капли... Гектор. Да... А вот леди Этеруорд сказала мне, что она никогда не устраивает
сцен. Так вот, бросьте вы расточать попусту вашу ревность на мои усы.
Никогда не ревнуйте к настоящему живому мужчине. В конце концов всех
нас вытесняет воображаемый герой. К тому же ревность ужасно не идет к
вашей непринужденной позе светского человека, которую вы так успешно
сохраняете во всех остальных случаях жизни. Рэндел. Ну, знаете, Хэшебай, мне кажется, мужчина может позволить себе быть
джентльменом, и не обязательно обвинять его за это в позерстве. Гектор. Это тоже поза, не меньше какой-либо другой. Мы здесь все позы
наизусть знаем. У нас дома такая игра: обнаружить, что за человек
прикрывается той или иной позой. Насколько я понимаю, за вашей позой
скрывается излюбленный герой Элли - Отелло. Рэндел. Позвольте уж сказать вам, что кой-какие игры в этом доме чрезвычайно
раздражают. Гектор. Да, я сам много лет был их жертвой. Сначала я прямо-таки корчился от
этого. Потом, знаете, привык. А теперь и сам научился играть. Рэндел. Я бы вас попросил, если для вас это не составит труда, не играть в
эти игры со мной. Вы, по-видимому, абсолютно не понимаете ни моего
характера, ни того, что я привык считать хорошим тоном. Гектор. А это входит в ваше понятие хорошего тона - поносить леди Этеруорд? Рэндел (в его негодовании прорывается жалобная детская нотка). Я ни одного
слова не сказал против леди Этеруорд. Это опять какой-то заговор против
меня. Гектор. Какой заговор? Рэндел. Вы отлично знаете, сэр. Заговор, который имеет в виду выставить меня
мелочным, ревнивым, ребячливым,- то есть как раз наделить меня такими
качествами, которых у меня нет. Все знают, что я представляю собой
полную противоположность этому. Гектор (поднимаясь). По-видимому, в атмосфере нашего дома есть что-то, что
скверно на вас действует. Это нередко бывает. (Идет к двери в сад и
подчеркнуто повелительным тоном зовет леди Этеруорд.) Ариадна! Леди Этеруорд (откуда-то издали). Да? Рэндел. Зачем вы ее зовете? Я хочу поговорить... Леди Этеруорд (врывается, запыхавшись). Да? Нет, в самом деле, у вас страшно
властная натура. Что такое? Гектор. Да вот я что-то не могу управиться с вашим приятелем Рэнделом. Вы,
конечно, знаете, как к нему подступиться? Леди Этеруорд. Рэндел, вы опять выкинули какую-нибудь глупость? Я вижу по
вашему лицу. Нет, вы поистине самое мелочное существо на свете. Рэндел. Вы отлично знаете, Ариадна, что в моей натуре нет ни капли
мелочности. Я держал себя здесь в высшей степени обходительно. Я
остался совершенно невозмутим при виде вора. Это моя особо
отличительная черта - невозмутимость. Но... (топает ногой и начинает
сердито расхаживать) я требую, чтобы со мной обращались с известным
уважением. Я не позволю Хэшебаю фамильярничать со мной. Я не потерплю,
чтобы вы поощряли мужчин бегать за вами. Гектор. Этот человек носит в себе сильно укоренившееся заблуждение в том,
что он ваш супруг. Леди Этеруорд. Знаю. Он ревнует. Как будто у него есть на это какие-то
права! Он вечно меня компрометирует. Устраивает сцены повсюду. Я этого
не допущу, Рэндел. Вы не имеете права пререкаться из-за меня с
Гектором. Я не желаю быть предметом мужских пересудов. Гектор. Будьте благоразумны, Ариадна. Ваша роковая красота сама по себе
заставляет мужчин пререкаться. Леди Этеруорд. Ах вот как! А что вы скажете о вашей роковой красоте? Гектор. Что ж я могу с этим сделать? Леди Этеруорд. Вы можете сбрить себе усы. Я могу отрезать себе нос. Всю
жизнь мне приходится терпеть из-за мужчин, которые в меня влюбляются. А
потом Рэндел говорит, что я бегаю за мужчинами. Рэндел. Я... Леди Этеруорд. Да, да, вы говорили. Вы только что это сказали. Почему вы ни
о чем не можете подумать, кроме женщин? Наполеон был совершенно прав,
когда говорил, что женщины - это занятие для бездельников. А уж из всех
бездельников самый отъявленный - это Рэндел Этеруорд... Рэндел. Ариа... Леди Этеруорд (прерывая его целым потоком слов). Да, да, бездельник. И
нечего спорить. Сделали ли вы хоть что-нибудь за всю свою жизнь? На что
вы годитесь? Хлопот с вами больше, чем с трехлетним младенцем. Вы шагу
ступить не можете без чужих услуг. Рэндел. Это... Леди Этеруорд. Лень! Воплощенная лень! Сплошной эгоизм! Самый скучный
человек на земле. Даже когда вы сплетничаете, вы ни о чем не можете
говорить, кроме как о себе самом, о своих огорчениях, своих болезнях и
о том, кто вас обидел. (Обращается к Гектору.) Знаете, как его
прозвали, Гектор?
Гектор | (оба Пожалуйста, не говорите мне этого. Рэндел } вместе). Я не потерплю этого.
Леди Этеруорд. Рэндел-слюнтяй - вот как его зовут в обществе. Рэндел (кричит). Я не допущу этого, повторяю вам. Выслушайте меня, вы,
дьявольская... (Задыхается.) Леди Этеруорд. Ну-ну, я вас слушаю. Как это вы собирались меня назвать?
Дьявольская... что? Каким противным животным я стану на этот раз? Рэндел (захлебываясь от негодования). Нет в мире такого омерзительного
животного, каким способна быть женщина. Вы сущий дьявол, который может
с ума свести человека! Вы не поверите мне, Хэшебай, если я вам скажу,
что я любил этого демона вею мою жизнь. Но бог свидетель, как я был за
это наказан. (Опускается на стул и плачет.) Леди Этеруорд (останавливается перед ним, глядя на него с презрительным
торжеством}. Нюня! Гектор (подходит к нему, серьезным тоном). Друг мой, эти сестры Шотовер
имеют в своем распоряжении две колдовские штуки против мужчин: они
могут их заставить любить себя и могут заставить их плакать.
Благодарите вашу звезду, что вы не женаты ни на одной из них. Леди Этеруорд (надменно). Прошу вас, Гектор... Гектор (внезапно берет ее за плечи, круто поворачивает ее от Рэндела к себе
и хватает рукой за горло). Ариадна! Если вы только посмеете начать эти
штуки со мной, я вас задушу. Слышите? Игра в кошки-мышки с прекрасным
полом - премилая игра, но я могу с вами до того доиграться, что голову
вам оторву. (Толкает ее без всяких церемоний в большое кресло и
продолжает уже не так свирепо, но твердо.) Наполеон верно сказал, что
женщины - это занятие для бездельников. Но он сказал еще, что женщина
это утеха воина. Так вот, я - воин. Берегитесь! Леди Этеруорд (ничуть не обиженная, а скорее даже польщенная этим
неистовством). Дорогой Гектор, я ведь сделала только то, что вы
просили. Гектор. Как вас прикажете понять? Будьте добры объясниться. Леди Этеруорд. Вы позвали меня сюда, чтобы утихомирить Рэндела. Вы сказали,
что сами не можете с ним справиться. Гектор. Ну и что из того, что я сказал,- я не просил вас доводить человека
до сумасшествия. Леди Этеруорд. Да ничуть он не сходит с ума. Просто это такой способ унять
его. Будь вы матерью, вы бы меня поняли. Гектор. Матерью? Что вы тут такое задумали? Леди Этеруорд. Все очень просто. Когда дети у меня капризничали и не
слушались, я их шлепала как следует, чтобы поревели хорошенько,- это
была для них такая полезная встряска. После этого они прекрасно спали и
потом на другой день отлично вели себя. Но ведь не могу же я отшлепать
Рэндела. Он слишком велик. Поэтому, когда у него нервы не в порядке и
он раскапризничается, я просто довожу его до слез. Вот теперь он будет
хорошо вести себя. Посмотрите, он уже совсем спит. Так оно, в сущности,
и есть. Рэндел (просыпается, с возмущением). Я не сплю. Какая вы жестокая, Ариадна!
(Расчувствовавшись.) Но я, кажется, готов простить вас, как всегда.
(Подавляет зевоту.) Леди Этеруорд (Гектору). Ну, грозный воин, вы удовлетворены моим
объяснением? Гектор. Когда-нибудь, если вы зайдете слишком далеко, я вас зарежу. Я думал
раньше, что вы просто дура. Леди Этеруорд (смеясь). Все почему-то так думают сначала. Но я не такая
дура, как это может показаться на первый взгляд. (Очень довольная,
встает.) Ну, Рэндел, теперь марш спать. И утром вы будете
пай-мальчиком. Рэндел (слабо сопротивляясь). Я пойду спать, когда мне захочется. Сейчас еще
и десяти нет. Леди Этеруорд. Десять уже давно было. Пожалуйста, Гектор, посмотрите, чтобы
он сейчас же пошел спать. (Уходит в сад.) Гектор. Есть ли на свете рабство более гнусное, чем это рабство мужчин у
женщин? Рэндел (решительно поднимаясь). Я завтра не стану с ней разговаривать. Целую
неделю не буду с ней говорить. Я ее так проучу... И сейчас пойду спать,
не простившись с ней. (Идет к двери в переднюю.) Гектор. Околдовали вас, человече. Старик Шотовер продался дьяволу на
Занзибаре. И дьявол дал ему за это чернокожую ведьму в жены. Эти две
чертовки-дочки - мистический плод сего союза. Я привязан к юбке
Гесионы, но я муж ей. И если я даже и совершенно спятил из-за нее, то
мы хоть поженились, по крайней мере. Но почему вы позволяете, чтобы
Ариадна швыряла вас и таскала, как ребенок таскает и колотит
игрушечного ослика? Какая вам от этого радость? Вы что, любовник ее,
что ли? Рэндел. Вы не должны это так дурно понимать. Может быть, в высшем смысле, в
платоническом... Гектор. Фью-ю... В платоническом! Она держит вас на побегушках. А когда
приходит время расплачиваться, она надувает вас. Так это надо понимать? Рэндел (вяло). Мне кажется... если я против этого не возражаю... то вам-то
до этого какое дело? Кроме того, я же вам сказал, что я проучу ее. Вот
увидите. Я знаю, как надо обращаться с женщинами. А правда, я, кажется,
совсем засыпаю. Пожелайте миссис Хэшебай от меня покойной ночи, не
сочтите за труд. Спокойной ночи. (Поспешно уходит.) Гектор. Бедняга! О, женщины! Женщины! Женщины! (Поднимает кулаки к небу и
потрясает ими, точно произнося заклинание) Разверзнись! Разверзнись и
сокруши! (Уходит в сад.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Гектор выходит в сад через стеклянную дверь кормовой
галереи. С восточной стороны от эспланады, в свете
дугового фонаря, который в своем матовом колпаке похож
на луну, леди Этеруорд томно раскинулась в гамаке; рядом
с изголовьем гамака стоит складной стул. С другой
стороны флагштока, на длинной садовой скамье, спит
капитан Шотовер, рядом с ним сидит Элли, нежно
прижавшись к его плечу; по левую сторону от них палубный
стул. Позади в темноте прогуливаются Гесиона и Менген.
Прекрасная тихая, безлунная ночь.
Леди Этеруорд. Какая чудесная ночь! Как будто нарочно для нас. Гектор. Никакого ей до нас дела нет. Что мы ей? (Угрюмо садится на стул.) Элли (сонно прижимаясь к капитану). Эта ее красота прямо проникает во все
мои жилки. Ночь несет в себе покой для старых и надежду для юных. Гектор. Это вы что - сами придумали? Элли. Нет. Это последняя фраза капитана перед тем, как он заснул. Капитан Шотовер. Я не сплю. Гектор. Рэндел спит. И мистер Мадзини Дэн. И Менген, должно быть, тоже. Менген. А вот и нет. Гектор. Ах, вы здесь? Я думал, Гесиона уже отправила вас спать. Миссис Хэшебай (подходит сзади к скамье и появляется в круге света вместе с
Менгеном). Да, пожалуй, пора. Менген без конца повторяет мне, что у
него предчувствие, будто он умрет. В жизни не видела человека, который
бы с такой жадностью добивался, чтобы его пожалели. Менген (жалобно). Но у меня правда такое предчувствие. Правда же. А вы не
хотите слушать. Миссис Хэшебай. Я слушала что-то другое. Тут было какое-то чудесное жужжанье
в небе. Никто не слышал? Откуда-то донеслось издалека, а потом замерло. Менген. Я же вам сказал, что это поезд. Миссис Хэшебай. А я вам говорю, Альф, что в эти часы никакого поезда нет.
Последний приходит в девять сорок пять. Менген. Может быть, какой-нибудь товарный. Миссис Хэшебай. По нашей маленькой ветке они не ходят. Просто прицепляют к
пассажирскому один товарный вагон. Что бы это такое могло быть, Гектор? Гектор. Это грозное рычание неба, знаменующее его отвращение к нам, жалким,
бесполезным тварям. (Исступленно.) Я вам говорю, вот увидите,
что-нибудь случится. Одно из двух: или из тьмы выйдет какое-то новое
существо на смену нам, как мы пришли на смену животным, или небосвод с
грохотом обрушится и уничтожит нас. Леди Этеруорд (хладнокровно, поучительным тоном, укладываясь поуютнее в
своем гамаке). Вовсе мы не приходили на смену животным, Гектор. Почему
вы призываете небо обрушиться на этот дом, в котором можно было бы
устроить такую уютную жизнь, если бы только Гесиона имела хоть малейшее
представление о том, как надо жить? Разве вы не понимаете, в чем
главный недостаток этого дома? Гектор. Мы - главный недостаток. Смысла в нас нет ни малейшего. Мы
бесполезны, опасны. И нас следует уничтожить. Леди Этеруорд. Глупости! Гастингс в первый же день, как только приехал сюда,
- это было тому назад года двадцать четыре, кажется,- сразу же сказал
мне, в чем недостаток нашего дома. Капитан Шотовер. Что? Чурбан сказал, что в моем доме какой-то недостаток? Леди Этеруорд. Я сказала, что это Гастингс сказал, а он вовсе не чурбан. Капитан Шотовер. Какой же это недостаток в моем доме? Леди Этеруорд. Такой же, как и на корабле, папа. Разве не тонко было со
стороны Гастингса подметить это? Капитан Шотовер. Дурак он. Какой может быть недостаток на корабле? Там все
на месте. Леди Этеруорд. Нет, не все. Миссис Хэшебай. Ну, а что же такое? Да не тяни ты, Эдди. Леди Этеруорд. Угадайте. Гектор. Дьяволицы, дщери ведьмы занзибарской! Дьяволицы! Леди Этеруорд. А вот и нет. Уверяю вас, все, что нужно, чтобы сделать этот
дом разумным, здоровым, приятным, чтобы у всех был хороший аппетит и
здоровый сон,- это лошади. Миссис Хэшебай. Лошади! Какая чушь! Леди Этеруорд. Да, лошади. Почему мы никогда не могли сдать этот дом внаймы?
Потому что тут нет конюшен. Поезжайте куда угодно в Англии, где живут
нормальные, здоровые, довольные, настоящие, порядочные англичане, и вы
увидите, что главный стержень всего дома - это конюшни; а если
кому-нибудь из гостей вздумается побренчать на рояле, так, прежде чем
открыть его, надо всю комнату перевернуть вверх дном - чего-чего только
не навалено на крышке. Я до тех пор не почувствовала, что существую,