Страница:
В течение первого получаса разговор проходит довольно бурно.
- Сожалею, но я не уполномочен выдать вам визу. - Французский чиновник иностранного отдела полиции смотрит на нас, будто мы привидения: - Не понимаю, как вам вообще удалось переехать границу!
Объяснение уже вертится у нас на языке: "Видимо, пограничники с бульшим уважением относятся к мотоспорту, чем чиновники..." - но мы предпочитаем не высказывать его вслух.
- Три месяца назад мы подали в Хартуме ходатайство о визе в Центральную Африку.
Показываем чиновнику копию телеграммы. Но он лишь качает головой.
- Ваше дело поручено мне.
Тогда пусть он поставит на наши паспорта печать. В консульстве в Найроби нам сообщили, что ходатайства о выдаче транзитных виз до сих пор всегда удовлетворялись.
- Ваше ходатайство отклонено.
Мы сверяем даты. Ответ из Банги, видимо, поступил через два дня после нашего отъезда из Хартума. Повезло нам или не повезло? Если бы мы знали об отказе, то изменили бы свой маршрут. И не видать бы нам тогда экватора как своих ушей.
- Вы незаконно перешли границу нашей республики... вы будете нести ответственность.
- Но в Найроби нас заверили... - Рюдигер еле-еле переводит.
- Значит, консул был неправильно информирован. В течение 24 часов вы должны покинуть страну.
Разговор пошел в еще более повышенном тоне, когда французы узнали о дальнейших планах нашего путешествия. Воспользоваться кратчайшим путем к Атлантическому побережью через юг Камеруна нам категорически запрещают. Молодые националисты Камеруна объединились, чтобы довести до конца превращение бывшей колонии в самостоятельное государство. Они не желают останавливаться на полпути и оставаться в полной экономической зависимости от Франции. Понятно поэтому, что представители социалистической державы нежелательны для правительства, находящегося под влиянием французов.
Подходит еще один чиновник. Он тихо говорит что-то на ухо первому, и тот заявляет:
- Мы продлим вам срок. В течение трех дней вы оставите страну и возвратитесь в Судан.
- Во-первых, наши машины не выдержат второй раз вашу дорогу, во-вторых, у нас нет визы в Судан.
- Визой мы вас обеспечим.
- Мы хотим переговорить с вашим начальством.
Кое-какой опыт мы уже успели приобрести. И быстро мы не сдадимся. В конечном счете мы находимся в независимой стране. Официально французы занимают здесь только должности советников.
- Хорошо, я доложу ваше дело. Подождите немного в соседней комнате.
Мы сидим в небольшой узкой приемной. За столом перед нами дежурный перебирает картотеку. Он вытаскивает несколько анкет. Слова мы не можем прочесть, но фотографии и отпечатки пальцев говорят сами за себя. Смотрим на окно, оно с решеткой. Украдкой вытираем со лба выступивший пот. Если мы не получим бумаг, наше путешествие бесславно закончится в этой каморке.
- Пожалуйста, пройдемте со мной.
Голос чиновника возвращает нас к действительности. Результат первых десяти минут разговора - мы не получим никакой визы. Зато на столе раскладывают карту.
- Мы рекомендуем вам избрать следующий маршрут.
Вместо прямого пути из Яунде к Атлантическому побережью карандаш описывает дугу с вершиной на севере и лишь в Нигерии попадает на побережье.
- Мы теряем минимум 1500 километров.
Чиновник не допускает возражений.
- Поезжайте - увидите.
Мы записываем названия городов и расстояния. Республика Чад оказывается восемнадцатой страной в нашем дорожном дневнике.
- Когда будете проезжать через населенные пункты, не забывайте отмечаться в полицейских участках.
Видно, полностью нам все же не доверяют.
ФЕОДАЛ И ТРАНЗИСТОР
Предписанный нам маршрут имел свои преимущества. Во время дальнейшего путешествия мы могли свободно пересекать границы государств, расположенных между Центральной Африкой и Нигерией. Ни разу нас не задержала полиция, ни разу никто не спросил паспорта.
Час за часом катим мы по прочной, как стиральная доска, дороге. Поднятая колесами пыль скрипит на зубах. И все же у нас хорошее настроение. И оно не портится, даже когда в восьми километрах от Форт-Лами, столицы Чада, кончается бензин и мы вынуждены ждать целый час, пока подойдет машина.
Полоса джунглей осталась позади. Долгое время лес зеленой стеной стоял по бокам дороги, смыкаясь над ней и закрывая солнце. Многие недели мы видели зелень, и только зелень. При таких обстоятельствах даже самые здоровые постепенно заболевают "пространственной болезнью".
Люди, прожившие в лесах долгие годы, хорошо знают симптомы этой болезни. Человек становится равнодушным к одежде, питанию, жилью. Он теряет энергию и инициативу. Для подобного систематического снижения жизнедеятельности подобрано весьма подходящее выражение - "попал в заросли".
Но мы уже выбрались из джунглей. Вокруг в степи вольно пасутся стада животных. На горизонте мелькают одинокие холмики. Местность мало-помалу принимает характер полупустыни.
Поля тут чаще всего - собственность вождя. После его смерти их наследует семья. Зато работа полностью ложится на плечи членов племени. Вождь устанавливает размер налога, который взимает со своих подданных, и получает большую часть охотничьей добычи.
Одним словом, здесь господствует тот же общественный строй, который был в Европе в эпоху средневековья, с его примитивными сельскохозяйственными орудиями, какие применялись у нас лет 700 назад. Мы снова перенесены в глубину столетий.
Общий ансамбль нарушает лишь маленький транзистор, который мы обнаруживаем в хижине вождя.
Проезжаем по современному бетонному мосту через Шари и попадаем в Форт-Лами. Несколько десятилетий назад эта бывшая крепость служила преградой для проникновения с севера в Черную Африку арабских охотников за рабами. Город, где еще 12 лет назад не было ничего, кроме грязных обветшалых глиняных хижин, ныне застроен современными домами, и он буквально светится лучистой белизной новых административных и торговых зданий.
- Еще два года назад на этом месте была пустыня.
Наш спутник, молодой инженер, указывает на ультрасовременный жилой дом с громадными окнами, плоской крышей и большим балконом. Первый этаж открыт со всех сторон и используется как гараж. Мы стоим перед школой:
- Закончили в прошлом месяце.
Повсюду банки, учреждения, жилые дома и магазины. Все это построено за последние годы. В стране заметна деловая атмосфера и дух инициативы. Имеется проект строительства железнодорожной линии, которая свяжет отсталую до последнего времени часть Центральной Африки с отдаленным больше чем на 1000 километров Атлантическим побережьем.
"Нефть" - вот то волшебное слово, которое за одно десятилетие преобразовало страну куда больше, чем предшествующий тысячелетний период. Пробное бурение в северной части республики, в центре Сахары, увенчалось успехом. Крупнейшие концерны мира грызутся за новые месторождения нефти. И в район, раньше не представлявший экономического интереса, теперь рекой текут деньги.
Мы знакомимся с новым, недавно возникшим здесь классом национальной промышленной буржуазии, классом, которого десять лет назад почти не существовало в неарабских странах Африки [46].
Изменилась и сама Африка. Еще совсем недавно большинство европейцев представляли себе этот материк как страну львов, слонов и фантастически размалеванных негров, танцующих вокруг костра. Примерно так это и было и кое-где осталось и сейчас. Но теперь подлинное лицо Африки определяет бурное развитие молодых национальных государств, невероятные темпы прогресса культуры и промышленности. Еще и сегодня приходится слышать о "загадочном континенте". В действительности же воистину загадочными являются лишь коренные перемены, которые тут происходят, и необыкновенно короткие сроки их свершений.
Не прошло и недели, как при нас строили дом из ветвей, тесно переплетая их друг с другом, а потом замазывали постройку глиной - способ, пребывающий неизменным целые столетия.
Зато в Форт-Лами мы видим новую Африку. За несколько месяцев вырос современнейший город.
Столь же быстрыми темпами развиваются в Африке общественные формации, проходя путь от первобытной общины до капитализма. А развитие продолжается.
Большинство стран уже освободилось от "белых господ", африканцы стали во главе правительств и сейчас успешно преодолевают последствия колониальной системы.
Черный континент на подъеме. Крупнейшие страны западного побережья готовятся сделать еще один шаг вперед - шаг к новому обществу, при котором средства производства будут принадлежать не частным предпринимателям и концернам, а государству. Более интересного времени для нашего путешествия мы не могли избрать.
ПРОЩАНИЕ С ВИЛКОЙ ПЕРЕДНЕГО КОЛЕСА
В нашем дневнике имеется такая запись: "9.30. Перебрались на пароме через Шари. Оставили позади Республику Чад и вступили в Республику Камерун. Никаких таможенных, никаких паспортных формальностей. На протяжении 100 километров два небольших прокола. Дорога хорошая, наезженная. Люди дружелюбные. И не так бедны, как жители джунглей.
Границу между бывшим французским и бывшим английским Камеруном мы миновали без всяких затруднений. Дорога - песчаная трасса с остатками асфальта.
Прибыли в Нигерию. Вечером, точно по плану, достигли пограничного поста Майдугури. В таможне - все в порядке (срок действия чековой книжки истек месяц назад). Ночевали в гостинице для туристов. За день покрыли 251 километр".
В городе три бензоколонки.
На первой из них висит большой замок. Целых четверть часа стучим и кричим, и лишь тогда в окошке появляется заспанная женщина. На нас низвергается поток проклятий. Мы помешали послеобеденному сну мадам. Поэтому бензин нам не выдают.
На второй бензоколонке замка, правда, нет, но зато нет и следов человеческого существования. Повторяется та же комедия. Однако на сей раз наши призывы остаются без ответа. Наконец подбегает мальчишка и, оживленно жестикулируя, говорит, что его дядя пошел на футбол.
- А когда он вернется?
- О, это будет очень поздно. После футбола он обычно идет в гости к друзьям. Сегодня он вряд ли появится.
Спешим к третьей бензоколонке. На сей раз служащий стоит у дверей, будто весь день только нас и дожидался.
- Бензин? К сожалению, нету. Кончился.
Дальнейшие события мы переживали уже не раз в различных вариантах. Мы объясняем этому человеку, что непременно должны ехать дальше. После долгой внутренней борьбы, которая отражается на его обветренном лице, он все же наполняет наши баки:
- Я могу отпустить вам немного из собственных запасов.
Значит, нужно заплатить дороже.
За нигерийской границей еще более 100 километров идет наезженная грунтовая дорога, а затем на протяжении больше 1500 километров под нами отличный асфальт. Неприятным исключением был относительно небольшой участок у Джоса. Дорога змеится через рощу. Отлогие скаты следуют за крутыми поворотами и столь же крутыми подъемами. Мостики без перил по ширине точно соответствуют габаритам грузовика. Поверхность дороги покрыта толстым слоем песка, гравия и щебня. Несмотря на это, мы вынуждены ехать на полном газу, чтобы не подталкивать мопеды ногами.
Когда день за днем сидишь на одной и той же машине, то в совершенстве изучаешь каждый ее каприз. Поэтому-то так растерялся Вольфганг, когда на крутом повороте внезапно отказал руль. Скрипнув тормозами, он останавливается перед самым обрывом.
- Что случилось?
За многие месяцы у нас выработался хороший обычай: сначала завтрак, потом ремонт. И мы поступаем правильно. При первом же взгляде на снятую вилку у нас пропадает аппетит, и притом надолго: на нижней опоре вилки в рулевой колонке образовалась тонкая трещина - результат усталости металла.
Вилка Рюдигера распрощалась с нами еще накануне. Некоторые части мопедов не выдерживают напряжения. Слишком суровы требования, которые мы к ним предъявляем. Вначале мы выходим из положения, зажав между рулевой колонкой и вилкой переднего колеса кусок дерева. Так можно ехать, пока не натолкнешься на камень или на кочку. И тогда задний из нас видит увлекательное зрелище: тот, кто едет впереди, бешено вращает руль, а мопед, несмотря на это, устремляется в кювет. Может произойти и что-либо похуже.
Сегодняшний дневной этап завершен. Рюдигер отыскивает где-то банку пива: "Неприкосновенный запас для особых случаев".
Через шесть часов находим шофера, готового нам помочь. Взбираемся на мешки с цементом и 150 километров трясемся на грузовике. Наконец в полночь прибываем в очередную деревню. На другое утро берем сварочную горелку и большой кусок проволоки - и через два часа повреждение устранено.
Со строительного участка нам подмигивает какой-то загорелый человек в непромокаемой войлочной шляпе и с густой окладистой бородой. Мы охотно принимаем приглашение выпить, тем более что грозовые облака возвещают о приближении ежедневного послеобеденного дождя. Три итальянца, которых мы застаем в бараке, - служащие строительной конторы наземных и подземных сооружений фирмы "Коасткон". Вентилятор перемешивает прокуренный душный воздух. Бутылка виски ходит по кругу. Годы, проведенные в джунглях Африки, наложили на наших собеседников свой отпечаток: у них впалые щеки и истощенные фигуры.
- Через восемь недель истекает срок нашего контракта. И мы рады, что подходит конец. Эти два года тяжело отразились на нашем здоровье. На стройке что ни день, то новые трудности. А тут еще того и гляди наступит период дождей. - Наш хозяин указывает на улицу: - Эту дорогу мы закончили лишь год назад, а сейчас должны уже ремонтировать. Грязь доставляет нам много забот, все время приходится латать новые выбоины.
Судя по всему, строительство дорог и мостов является для иностранных дельцов прибыльным делом: повсюду возникают новые фирмы. Основные конкуренты итальянцев - это прежде всего французская фирма "Дюме" и западногерманская "Страбаг".
Но заказы они получают не столь часто: все больше и больше работ выполняют теперь африканские специалисты.
ДРУГ В ЛЕЙПЦИГЕ
Солнце в африканском небе стоит высоко, и его немилосердные лучи пронизывают джунгли Нигерии. Только что прошел дождь. Воздух душный и плотный, кажется, что его можно разрезать ножом. Климат Атлантического побережья Африки заткнет за пояс любую оранжерею. Хорошо еще, что мопеды бодро бегут по асфальту. Волосы встают дыбом при одной мысли о ремонте, о какой бы то ни было физической работе при этой температуре.
Далеко позади остались плодородные степи, сочные луга, плоскогорье, густонаселенная центральная часть Нигерии, которая с ее почти 42-миллионным населением является самой обитаемой страной "Черного континента" [47]. Запасы марганца, олова и меди влекут сюда английские и североамериканские монополии. Их влиянию не наносит ущерба даже провозглашение независимости 1 октября 1960 года. Три области [48], предельно различные по экономике, населению и общественному строю, были некогда произвольно объединены английскими колонизаторами. Им принадлежат ультрасовременные многоэтажные дома, глядя на которые мы чуть было не поверили, что для населения Нигерии открылась новая эпоха. Отечественная промышленность здесь развита пока слабо. Но прогрессивные силы Нигерии окрепли. Народ борется за действительную независимость страны.
Густая сеть хороших дорог связывает теперь со столицей даже наиболее отдаленные северные районы (там находятся важнейшие залежи полезных ископаемых). Вероятно, с увеличением количества автострад будут устранены последние трудности для шоферов, но пока тяжелогруженые машины, мчась со скоростью 80 километров в час, делают дорогу небезопасной. Здесь не принято считаться с другими водителями и тем более соблюдать какую-либо осторожность. На каждые 200 километров главного шоссе приходится одна тяжелая авария: столкновение машин или поломка осей. Часто на крутом повороте машину заносит, и она на ходу опрокидывается. Причин такого лихачества искать не надо. Время - деньги, таков закон капиталистической экономики, который действует и в Нигерии. Капитальный ремонт или профилактические работы для предпринимателей убыточны. В течение двух лет машина должна себя окупить.
Чем ближе мы к Атлантическому побережью, тем заметнее приметы цивилизации. Мимо нас проносятся небольшие поселки и современные города из железобетона и стекла. Между гигантскими папоротниками и лианами джунглей попадаются первые кокосовые пальмы - явный признак близости моря.
Последнее препятствие перед столицей Лагос - река Бенуэ шириной в несколько километров. На перевозе - обычные яркие краски и столь же обычная толкучка африканского рынка. Мы набиваем карманы твердокаменными "свадебными пирогами" - печеньем из кукурузы. После того как в Центральной Африке в нашем меню целыми неделями были одни фрукты, эти лепешки - приятная перемена.
Разумеется, наши мопеды производят здесь должное впечатление. От первого осторожного осмотра машин до живого интереса специалиста-любителя здесь, в Африке, один шаг. Постепенно разговор переходит на другие темы: касаемся недавних событий в Камеруне и Конго, рассказываем о нашей родине. В образовавшуюся вокруг нас толпу втираются два молодых парня.
- Можно спросить? У меня есть знакомый, который учится в Лейпциге. Как можно туда попасть?
- А как велика плата за обучение? Я слышал, будто ничего не надо платить.
- Скажите, а правда, что медицинская помощь и пользование больницами оплачиваются правительством?
Вопросы сыплются на нас быстрее, чем мы в состоянии ответить. Даже в самых отдаленных уголках Африки нас поражает интерес молодежи к проблемам европейской политики. Молодые африканцы хорошо осведомлены о положении и о взаимоотношениях обоих германских государств, и мы можем воочию убедиться, на чьей стороне симпатии жителей этого пробудившегося континента.
Джунгли редеют почти внезапно. Впереди сверкают на солнце волны Атлантического океана, который кажется нам каким-то особенно синим. Центральная Африка была до сих пор самым интересным, но и самым трудным этапом нашего путешествия. Теперь она осталась навсегда позади. И через несколько часов мы уже гуляем по необозримому, далеко раскинувшемуся лабиринту улиц Лагоса. Контраст между зданиями банков, европейскими магазинами и полуразвалившимися глиняными хижинами африканцев здесь особенно разителен.
Вернувшись обратно, мы находим наши мопеды в окружении толпы зевак. Нас ослепляют блицы репортеров нигерийских газет. И опять те же вопросы: о поездке, о родине, о наших впечатлениях, о стране, о развитии Африки.
До Аккры - еще 600 километров. В столицу Ганы мы хотим попасть непременно завтра. Следовательно, нам предстоит ехать ночью. Через два дня на родине празднуют пасху и, конечно, в представительстве нашей республики в Гане - тоже. Что касается нас, то пасхальный заяц обязан принести нам гору почты. Последние сообщения из дома мы получили еще в Хартуме во время рождества...
За горизонтом скрываются высокие дома Лагоса. Пробиваемся сквозь вечерние сумерки, потом сквозь теплую ночь. Шелест пальм на берегу смешивается с грохотом прибоя. Беспрестанно набегают волны и тут же с рокотом откатываются назад. Далеко вокруг летят брызги. В лунном свете блестят пенистые гребни. Рыбаки вытаскивают на берег лодки. Их хижины как бы в поисках защиты жмутся к дюнам. На нас веет романтикой тропической ночи. Несколько девушек сидят перед хижинами и тянут грустную мелодию. Юноши отбивают ритм на маленьких барабанах.
Позади осталась Республика Дагомея. Того мы пересекли за час. Усталые, запыленные, но счастливые от сознания, что цель близка, мы на следующее утро останавливаем мопеды у таможни. Высоко над нами в синеве африканского неба развевается красно-золотисто-зеленый флаг с черной пятиконечной звездой флаг молодой Республики Ганы.
ПОМОЩЬ ИЗ АККРЫ ПО ТЕЛЕФОНУ
[Фото: 34.jpg]
На ганской границе мы встречаем неожиданное препятствие:
- Я очень сожалею, но вы не можете въехать в нашу страну. Срок вашей визы истек еще три дня назад.
Мы испуганно переглядываемся. Это нам и в голову не приходило. Во время нашей поездки по Центральной Африке мы то и дело задерживались. То дождь заливал дорогу, то мопеды ломались. Политические события в Конго вынудили нас сделать большой крюк, что отняло много времени. Вот почему мы прибыли к границам Ганы более чем с четырехмесячным опозданием.
Чиновник предлагает:
- Поезжайте-ка лучше обратно в Лагос и подайте ходатайство о новых визах.
Мы быстро подсчитываем: два дня туда, неделя там - это самое малое, - а затем обратно - и мы потеряем почти две недели.
Мы излагаем полицейскому наши соображения, но лицо его остается неподвижным. И тут, когда мы уже смиряемся и готовы согласиться с его аргументами (продолжение дискуссии вызывает у него лишь скучающую улыбку), нас вдруг осеняет, что для обратного проезда через Того и Дагомею виз в наших паспортах тоже нет и что, если вопрос не будет разрешен, мы просто умрем с голоду в нейтральной зоне между двумя государствами.
- Вызовите, пожалуйста, представительство Германской Демократической Республики в Аккре. Там нас ждут. Может быть, нам удастся получить под залог временную визу.
- Хорошо. Подождите. Если мне удастся сегодня связаться по телефону со столицей, я получу соответствующие указания. В противном случае вы должны будете оставить Гану.
Мы используем время, чтобы одеться по-городскому. Покупаем новые сорочки, начищаем до блеска ботинки. На противоположной стороне улицы парикмахерская. На вывеске в натуральную величину демонстрируется мастерство этого фигаро: предложены на выбор пятнадцать разных причесок. После долгих раздумий Рюдигер выбирает прическу а-ля Барбаросса, а Вольфганг "Мекки-нож". Мастер работает старательно. Но, когда он, надувшись от гордости, подносит нам зеркало, мы оба ошеломлены и тут же требуем подстричь нас под ежик.
С тревожным чувством возвращаемся мы на пограничную заставу.
- Сотрудники вашего торгового представительства передают вам сердечный привет.
Видимо, полицейские уже убедились, что мы не авантюристы. Нам даже предлагают сесть.
- Во второй половине дня в Аккре вас ждет глава вашего представительства.
Новая широкая асфальтированная дорога тянется по холмистой местности вблизи берега. Еще одна последняя остановка - на переезде через реку Вольту. Два парома не могут справиться с притоком машин, и очередь вытянулась на целый километр. Когда мы пытаемся пробиться вперед, ганцы с готовностью уступают нам дорогу. Скоро и это препятствие преодолено.
Из телефонной будки звоним в представительство нашей республики.
- Я сейчас приеду на машине и отвезу вас на квартиру. В толкучке, которая царит в центре, вы вряд ли разберетесь. - Приятный голос в телефонной трубке подробно объясняет, как нам проехать к месту встречи у большого универсального магазина.
- Бетонную колоду этого здания вы не прозеваете. Там, пожалуйста, и ждите.
Между двумя перекрестками на краю улицы мы находим стоянку для мопедов. Рядом тормозит автомобиль.
- Да ведь это "Вартбург".
У нас повышается настроение.
- Алло, земляки. Добро пожаловать в Аккру!
Обменявшись всего несколькими словами, мы заходим в большой универсальный магазин.
- Я думаю, вам лучше всего закупить все сразу. Через 10 минут магазины закроются, а следующие четыре дня - пасха и приобрести что-либо будет трудно.
Нас заботливо водят от одного прилавка к другому.
- Что вам по вкусу?
Мы думаем недолго. После многомесячной однообразной пищи - бананов, ананасов, сардин в масле и сладкого белого хлеба - нам хочется хотя бы разок поесть картошки и выпить хорошего пива.
- О пиве не беспокойтесь. Сегодня вечером мы празднуем день рождения, и вы, разумеется, приглашены.
Надо отдать должное товарищам из представительства ГДР. Редко где бывало нам так хорошо. В наше распоряжение предоставлена квартира из пяти комнат. Африканец-служащий помогает нам разгрузить багаж, а стол в гостиной буквально прогибается под тяжестью писем, пакетов и телеграмм.
Мы не получали корреспонденции свыше четырех месяцев, с того момента, как оставили Судан (ведь до Яунде в Камеруне мы не смогли добраться). Вскрываем посылки и оказываемся на седьмом небе от радости: там запасные части к мопедам, кипы газетных статей о нашем путешествии и даже хорошо сохранившаяся рождественская коврижка.
Вечером долго сидим в веселом окружении, но еще больше поднимает нам настроение наша спальня. Давно, очень давно не спали мы в помещении с искусственным климатом и с белоснежными постелями.
ПАЛЬМЫ И ВЫСОТНЫЕ ДОМА
[Фото: 35.jpg]
- Можете осмотреть аэродром. Интересен и университет. Затем вы обязательно должны пойти с нами на пляж.
Приглашения сыплются со всех сторон. Первые дни мы немного ленимся, но вскоре опять начинаем всем интересоваться. Аккра с ее населением 200 тысяч жителей была и в прошлом значительным городом, теперь же это один из самых больших городов на западноафриканском побережье. Сюда сходятся нити экономики страны. В Аккре строятся новые школы, институты, фабрики и отели. На Хайстрит вырастают административные здания, банки и магазины.
Не так-то легко добраться на машине в центр города. В разгар делового дня улицы переполнены автомобилями, а у стройплощадок, за большим внешним кольцом, машины вытягиваются в длинную очередь.
- Сожалею, но я не уполномочен выдать вам визу. - Французский чиновник иностранного отдела полиции смотрит на нас, будто мы привидения: - Не понимаю, как вам вообще удалось переехать границу!
Объяснение уже вертится у нас на языке: "Видимо, пограничники с бульшим уважением относятся к мотоспорту, чем чиновники..." - но мы предпочитаем не высказывать его вслух.
- Три месяца назад мы подали в Хартуме ходатайство о визе в Центральную Африку.
Показываем чиновнику копию телеграммы. Но он лишь качает головой.
- Ваше дело поручено мне.
Тогда пусть он поставит на наши паспорта печать. В консульстве в Найроби нам сообщили, что ходатайства о выдаче транзитных виз до сих пор всегда удовлетворялись.
- Ваше ходатайство отклонено.
Мы сверяем даты. Ответ из Банги, видимо, поступил через два дня после нашего отъезда из Хартума. Повезло нам или не повезло? Если бы мы знали об отказе, то изменили бы свой маршрут. И не видать бы нам тогда экватора как своих ушей.
- Вы незаконно перешли границу нашей республики... вы будете нести ответственность.
- Но в Найроби нас заверили... - Рюдигер еле-еле переводит.
- Значит, консул был неправильно информирован. В течение 24 часов вы должны покинуть страну.
Разговор пошел в еще более повышенном тоне, когда французы узнали о дальнейших планах нашего путешествия. Воспользоваться кратчайшим путем к Атлантическому побережью через юг Камеруна нам категорически запрещают. Молодые националисты Камеруна объединились, чтобы довести до конца превращение бывшей колонии в самостоятельное государство. Они не желают останавливаться на полпути и оставаться в полной экономической зависимости от Франции. Понятно поэтому, что представители социалистической державы нежелательны для правительства, находящегося под влиянием французов.
Подходит еще один чиновник. Он тихо говорит что-то на ухо первому, и тот заявляет:
- Мы продлим вам срок. В течение трех дней вы оставите страну и возвратитесь в Судан.
- Во-первых, наши машины не выдержат второй раз вашу дорогу, во-вторых, у нас нет визы в Судан.
- Визой мы вас обеспечим.
- Мы хотим переговорить с вашим начальством.
Кое-какой опыт мы уже успели приобрести. И быстро мы не сдадимся. В конечном счете мы находимся в независимой стране. Официально французы занимают здесь только должности советников.
- Хорошо, я доложу ваше дело. Подождите немного в соседней комнате.
Мы сидим в небольшой узкой приемной. За столом перед нами дежурный перебирает картотеку. Он вытаскивает несколько анкет. Слова мы не можем прочесть, но фотографии и отпечатки пальцев говорят сами за себя. Смотрим на окно, оно с решеткой. Украдкой вытираем со лба выступивший пот. Если мы не получим бумаг, наше путешествие бесславно закончится в этой каморке.
- Пожалуйста, пройдемте со мной.
Голос чиновника возвращает нас к действительности. Результат первых десяти минут разговора - мы не получим никакой визы. Зато на столе раскладывают карту.
- Мы рекомендуем вам избрать следующий маршрут.
Вместо прямого пути из Яунде к Атлантическому побережью карандаш описывает дугу с вершиной на севере и лишь в Нигерии попадает на побережье.
- Мы теряем минимум 1500 километров.
Чиновник не допускает возражений.
- Поезжайте - увидите.
Мы записываем названия городов и расстояния. Республика Чад оказывается восемнадцатой страной в нашем дорожном дневнике.
- Когда будете проезжать через населенные пункты, не забывайте отмечаться в полицейских участках.
Видно, полностью нам все же не доверяют.
ФЕОДАЛ И ТРАНЗИСТОР
Предписанный нам маршрут имел свои преимущества. Во время дальнейшего путешествия мы могли свободно пересекать границы государств, расположенных между Центральной Африкой и Нигерией. Ни разу нас не задержала полиция, ни разу никто не спросил паспорта.
Час за часом катим мы по прочной, как стиральная доска, дороге. Поднятая колесами пыль скрипит на зубах. И все же у нас хорошее настроение. И оно не портится, даже когда в восьми километрах от Форт-Лами, столицы Чада, кончается бензин и мы вынуждены ждать целый час, пока подойдет машина.
Полоса джунглей осталась позади. Долгое время лес зеленой стеной стоял по бокам дороги, смыкаясь над ней и закрывая солнце. Многие недели мы видели зелень, и только зелень. При таких обстоятельствах даже самые здоровые постепенно заболевают "пространственной болезнью".
Люди, прожившие в лесах долгие годы, хорошо знают симптомы этой болезни. Человек становится равнодушным к одежде, питанию, жилью. Он теряет энергию и инициативу. Для подобного систематического снижения жизнедеятельности подобрано весьма подходящее выражение - "попал в заросли".
Но мы уже выбрались из джунглей. Вокруг в степи вольно пасутся стада животных. На горизонте мелькают одинокие холмики. Местность мало-помалу принимает характер полупустыни.
Поля тут чаще всего - собственность вождя. После его смерти их наследует семья. Зато работа полностью ложится на плечи членов племени. Вождь устанавливает размер налога, который взимает со своих подданных, и получает большую часть охотничьей добычи.
Одним словом, здесь господствует тот же общественный строй, который был в Европе в эпоху средневековья, с его примитивными сельскохозяйственными орудиями, какие применялись у нас лет 700 назад. Мы снова перенесены в глубину столетий.
Общий ансамбль нарушает лишь маленький транзистор, который мы обнаруживаем в хижине вождя.
Проезжаем по современному бетонному мосту через Шари и попадаем в Форт-Лами. Несколько десятилетий назад эта бывшая крепость служила преградой для проникновения с севера в Черную Африку арабских охотников за рабами. Город, где еще 12 лет назад не было ничего, кроме грязных обветшалых глиняных хижин, ныне застроен современными домами, и он буквально светится лучистой белизной новых административных и торговых зданий.
- Еще два года назад на этом месте была пустыня.
Наш спутник, молодой инженер, указывает на ультрасовременный жилой дом с громадными окнами, плоской крышей и большим балконом. Первый этаж открыт со всех сторон и используется как гараж. Мы стоим перед школой:
- Закончили в прошлом месяце.
Повсюду банки, учреждения, жилые дома и магазины. Все это построено за последние годы. В стране заметна деловая атмосфера и дух инициативы. Имеется проект строительства железнодорожной линии, которая свяжет отсталую до последнего времени часть Центральной Африки с отдаленным больше чем на 1000 километров Атлантическим побережьем.
"Нефть" - вот то волшебное слово, которое за одно десятилетие преобразовало страну куда больше, чем предшествующий тысячелетний период. Пробное бурение в северной части республики, в центре Сахары, увенчалось успехом. Крупнейшие концерны мира грызутся за новые месторождения нефти. И в район, раньше не представлявший экономического интереса, теперь рекой текут деньги.
Мы знакомимся с новым, недавно возникшим здесь классом национальной промышленной буржуазии, классом, которого десять лет назад почти не существовало в неарабских странах Африки [46].
Изменилась и сама Африка. Еще совсем недавно большинство европейцев представляли себе этот материк как страну львов, слонов и фантастически размалеванных негров, танцующих вокруг костра. Примерно так это и было и кое-где осталось и сейчас. Но теперь подлинное лицо Африки определяет бурное развитие молодых национальных государств, невероятные темпы прогресса культуры и промышленности. Еще и сегодня приходится слышать о "загадочном континенте". В действительности же воистину загадочными являются лишь коренные перемены, которые тут происходят, и необыкновенно короткие сроки их свершений.
Не прошло и недели, как при нас строили дом из ветвей, тесно переплетая их друг с другом, а потом замазывали постройку глиной - способ, пребывающий неизменным целые столетия.
Зато в Форт-Лами мы видим новую Африку. За несколько месяцев вырос современнейший город.
Столь же быстрыми темпами развиваются в Африке общественные формации, проходя путь от первобытной общины до капитализма. А развитие продолжается.
Большинство стран уже освободилось от "белых господ", африканцы стали во главе правительств и сейчас успешно преодолевают последствия колониальной системы.
Черный континент на подъеме. Крупнейшие страны западного побережья готовятся сделать еще один шаг вперед - шаг к новому обществу, при котором средства производства будут принадлежать не частным предпринимателям и концернам, а государству. Более интересного времени для нашего путешествия мы не могли избрать.
ПРОЩАНИЕ С ВИЛКОЙ ПЕРЕДНЕГО КОЛЕСА
В нашем дневнике имеется такая запись: "9.30. Перебрались на пароме через Шари. Оставили позади Республику Чад и вступили в Республику Камерун. Никаких таможенных, никаких паспортных формальностей. На протяжении 100 километров два небольших прокола. Дорога хорошая, наезженная. Люди дружелюбные. И не так бедны, как жители джунглей.
Границу между бывшим французским и бывшим английским Камеруном мы миновали без всяких затруднений. Дорога - песчаная трасса с остатками асфальта.
Прибыли в Нигерию. Вечером, точно по плану, достигли пограничного поста Майдугури. В таможне - все в порядке (срок действия чековой книжки истек месяц назад). Ночевали в гостинице для туристов. За день покрыли 251 километр".
В городе три бензоколонки.
На первой из них висит большой замок. Целых четверть часа стучим и кричим, и лишь тогда в окошке появляется заспанная женщина. На нас низвергается поток проклятий. Мы помешали послеобеденному сну мадам. Поэтому бензин нам не выдают.
На второй бензоколонке замка, правда, нет, но зато нет и следов человеческого существования. Повторяется та же комедия. Однако на сей раз наши призывы остаются без ответа. Наконец подбегает мальчишка и, оживленно жестикулируя, говорит, что его дядя пошел на футбол.
- А когда он вернется?
- О, это будет очень поздно. После футбола он обычно идет в гости к друзьям. Сегодня он вряд ли появится.
Спешим к третьей бензоколонке. На сей раз служащий стоит у дверей, будто весь день только нас и дожидался.
- Бензин? К сожалению, нету. Кончился.
Дальнейшие события мы переживали уже не раз в различных вариантах. Мы объясняем этому человеку, что непременно должны ехать дальше. После долгой внутренней борьбы, которая отражается на его обветренном лице, он все же наполняет наши баки:
- Я могу отпустить вам немного из собственных запасов.
Значит, нужно заплатить дороже.
За нигерийской границей еще более 100 километров идет наезженная грунтовая дорога, а затем на протяжении больше 1500 километров под нами отличный асфальт. Неприятным исключением был относительно небольшой участок у Джоса. Дорога змеится через рощу. Отлогие скаты следуют за крутыми поворотами и столь же крутыми подъемами. Мостики без перил по ширине точно соответствуют габаритам грузовика. Поверхность дороги покрыта толстым слоем песка, гравия и щебня. Несмотря на это, мы вынуждены ехать на полном газу, чтобы не подталкивать мопеды ногами.
Когда день за днем сидишь на одной и той же машине, то в совершенстве изучаешь каждый ее каприз. Поэтому-то так растерялся Вольфганг, когда на крутом повороте внезапно отказал руль. Скрипнув тормозами, он останавливается перед самым обрывом.
- Что случилось?
За многие месяцы у нас выработался хороший обычай: сначала завтрак, потом ремонт. И мы поступаем правильно. При первом же взгляде на снятую вилку у нас пропадает аппетит, и притом надолго: на нижней опоре вилки в рулевой колонке образовалась тонкая трещина - результат усталости металла.
Вилка Рюдигера распрощалась с нами еще накануне. Некоторые части мопедов не выдерживают напряжения. Слишком суровы требования, которые мы к ним предъявляем. Вначале мы выходим из положения, зажав между рулевой колонкой и вилкой переднего колеса кусок дерева. Так можно ехать, пока не натолкнешься на камень или на кочку. И тогда задний из нас видит увлекательное зрелище: тот, кто едет впереди, бешено вращает руль, а мопед, несмотря на это, устремляется в кювет. Может произойти и что-либо похуже.
Сегодняшний дневной этап завершен. Рюдигер отыскивает где-то банку пива: "Неприкосновенный запас для особых случаев".
Через шесть часов находим шофера, готового нам помочь. Взбираемся на мешки с цементом и 150 километров трясемся на грузовике. Наконец в полночь прибываем в очередную деревню. На другое утро берем сварочную горелку и большой кусок проволоки - и через два часа повреждение устранено.
Со строительного участка нам подмигивает какой-то загорелый человек в непромокаемой войлочной шляпе и с густой окладистой бородой. Мы охотно принимаем приглашение выпить, тем более что грозовые облака возвещают о приближении ежедневного послеобеденного дождя. Три итальянца, которых мы застаем в бараке, - служащие строительной конторы наземных и подземных сооружений фирмы "Коасткон". Вентилятор перемешивает прокуренный душный воздух. Бутылка виски ходит по кругу. Годы, проведенные в джунглях Африки, наложили на наших собеседников свой отпечаток: у них впалые щеки и истощенные фигуры.
- Через восемь недель истекает срок нашего контракта. И мы рады, что подходит конец. Эти два года тяжело отразились на нашем здоровье. На стройке что ни день, то новые трудности. А тут еще того и гляди наступит период дождей. - Наш хозяин указывает на улицу: - Эту дорогу мы закончили лишь год назад, а сейчас должны уже ремонтировать. Грязь доставляет нам много забот, все время приходится латать новые выбоины.
Судя по всему, строительство дорог и мостов является для иностранных дельцов прибыльным делом: повсюду возникают новые фирмы. Основные конкуренты итальянцев - это прежде всего французская фирма "Дюме" и западногерманская "Страбаг".
Но заказы они получают не столь часто: все больше и больше работ выполняют теперь африканские специалисты.
ДРУГ В ЛЕЙПЦИГЕ
Солнце в африканском небе стоит высоко, и его немилосердные лучи пронизывают джунгли Нигерии. Только что прошел дождь. Воздух душный и плотный, кажется, что его можно разрезать ножом. Климат Атлантического побережья Африки заткнет за пояс любую оранжерею. Хорошо еще, что мопеды бодро бегут по асфальту. Волосы встают дыбом при одной мысли о ремонте, о какой бы то ни было физической работе при этой температуре.
Далеко позади остались плодородные степи, сочные луга, плоскогорье, густонаселенная центральная часть Нигерии, которая с ее почти 42-миллионным населением является самой обитаемой страной "Черного континента" [47]. Запасы марганца, олова и меди влекут сюда английские и североамериканские монополии. Их влиянию не наносит ущерба даже провозглашение независимости 1 октября 1960 года. Три области [48], предельно различные по экономике, населению и общественному строю, были некогда произвольно объединены английскими колонизаторами. Им принадлежат ультрасовременные многоэтажные дома, глядя на которые мы чуть было не поверили, что для населения Нигерии открылась новая эпоха. Отечественная промышленность здесь развита пока слабо. Но прогрессивные силы Нигерии окрепли. Народ борется за действительную независимость страны.
Густая сеть хороших дорог связывает теперь со столицей даже наиболее отдаленные северные районы (там находятся важнейшие залежи полезных ископаемых). Вероятно, с увеличением количества автострад будут устранены последние трудности для шоферов, но пока тяжелогруженые машины, мчась со скоростью 80 километров в час, делают дорогу небезопасной. Здесь не принято считаться с другими водителями и тем более соблюдать какую-либо осторожность. На каждые 200 километров главного шоссе приходится одна тяжелая авария: столкновение машин или поломка осей. Часто на крутом повороте машину заносит, и она на ходу опрокидывается. Причин такого лихачества искать не надо. Время - деньги, таков закон капиталистической экономики, который действует и в Нигерии. Капитальный ремонт или профилактические работы для предпринимателей убыточны. В течение двух лет машина должна себя окупить.
Чем ближе мы к Атлантическому побережью, тем заметнее приметы цивилизации. Мимо нас проносятся небольшие поселки и современные города из железобетона и стекла. Между гигантскими папоротниками и лианами джунглей попадаются первые кокосовые пальмы - явный признак близости моря.
Последнее препятствие перед столицей Лагос - река Бенуэ шириной в несколько километров. На перевозе - обычные яркие краски и столь же обычная толкучка африканского рынка. Мы набиваем карманы твердокаменными "свадебными пирогами" - печеньем из кукурузы. После того как в Центральной Африке в нашем меню целыми неделями были одни фрукты, эти лепешки - приятная перемена.
Разумеется, наши мопеды производят здесь должное впечатление. От первого осторожного осмотра машин до живого интереса специалиста-любителя здесь, в Африке, один шаг. Постепенно разговор переходит на другие темы: касаемся недавних событий в Камеруне и Конго, рассказываем о нашей родине. В образовавшуюся вокруг нас толпу втираются два молодых парня.
- Можно спросить? У меня есть знакомый, который учится в Лейпциге. Как можно туда попасть?
- А как велика плата за обучение? Я слышал, будто ничего не надо платить.
- Скажите, а правда, что медицинская помощь и пользование больницами оплачиваются правительством?
Вопросы сыплются на нас быстрее, чем мы в состоянии ответить. Даже в самых отдаленных уголках Африки нас поражает интерес молодежи к проблемам европейской политики. Молодые африканцы хорошо осведомлены о положении и о взаимоотношениях обоих германских государств, и мы можем воочию убедиться, на чьей стороне симпатии жителей этого пробудившегося континента.
Джунгли редеют почти внезапно. Впереди сверкают на солнце волны Атлантического океана, который кажется нам каким-то особенно синим. Центральная Африка была до сих пор самым интересным, но и самым трудным этапом нашего путешествия. Теперь она осталась навсегда позади. И через несколько часов мы уже гуляем по необозримому, далеко раскинувшемуся лабиринту улиц Лагоса. Контраст между зданиями банков, европейскими магазинами и полуразвалившимися глиняными хижинами африканцев здесь особенно разителен.
Вернувшись обратно, мы находим наши мопеды в окружении толпы зевак. Нас ослепляют блицы репортеров нигерийских газет. И опять те же вопросы: о поездке, о родине, о наших впечатлениях, о стране, о развитии Африки.
До Аккры - еще 600 километров. В столицу Ганы мы хотим попасть непременно завтра. Следовательно, нам предстоит ехать ночью. Через два дня на родине празднуют пасху и, конечно, в представительстве нашей республики в Гане - тоже. Что касается нас, то пасхальный заяц обязан принести нам гору почты. Последние сообщения из дома мы получили еще в Хартуме во время рождества...
За горизонтом скрываются высокие дома Лагоса. Пробиваемся сквозь вечерние сумерки, потом сквозь теплую ночь. Шелест пальм на берегу смешивается с грохотом прибоя. Беспрестанно набегают волны и тут же с рокотом откатываются назад. Далеко вокруг летят брызги. В лунном свете блестят пенистые гребни. Рыбаки вытаскивают на берег лодки. Их хижины как бы в поисках защиты жмутся к дюнам. На нас веет романтикой тропической ночи. Несколько девушек сидят перед хижинами и тянут грустную мелодию. Юноши отбивают ритм на маленьких барабанах.
Позади осталась Республика Дагомея. Того мы пересекли за час. Усталые, запыленные, но счастливые от сознания, что цель близка, мы на следующее утро останавливаем мопеды у таможни. Высоко над нами в синеве африканского неба развевается красно-золотисто-зеленый флаг с черной пятиконечной звездой флаг молодой Республики Ганы.
ПОМОЩЬ ИЗ АККРЫ ПО ТЕЛЕФОНУ
[Фото: 34.jpg]
На ганской границе мы встречаем неожиданное препятствие:
- Я очень сожалею, но вы не можете въехать в нашу страну. Срок вашей визы истек еще три дня назад.
Мы испуганно переглядываемся. Это нам и в голову не приходило. Во время нашей поездки по Центральной Африке мы то и дело задерживались. То дождь заливал дорогу, то мопеды ломались. Политические события в Конго вынудили нас сделать большой крюк, что отняло много времени. Вот почему мы прибыли к границам Ганы более чем с четырехмесячным опозданием.
Чиновник предлагает:
- Поезжайте-ка лучше обратно в Лагос и подайте ходатайство о новых визах.
Мы быстро подсчитываем: два дня туда, неделя там - это самое малое, - а затем обратно - и мы потеряем почти две недели.
Мы излагаем полицейскому наши соображения, но лицо его остается неподвижным. И тут, когда мы уже смиряемся и готовы согласиться с его аргументами (продолжение дискуссии вызывает у него лишь скучающую улыбку), нас вдруг осеняет, что для обратного проезда через Того и Дагомею виз в наших паспортах тоже нет и что, если вопрос не будет разрешен, мы просто умрем с голоду в нейтральной зоне между двумя государствами.
- Вызовите, пожалуйста, представительство Германской Демократической Республики в Аккре. Там нас ждут. Может быть, нам удастся получить под залог временную визу.
- Хорошо. Подождите. Если мне удастся сегодня связаться по телефону со столицей, я получу соответствующие указания. В противном случае вы должны будете оставить Гану.
Мы используем время, чтобы одеться по-городскому. Покупаем новые сорочки, начищаем до блеска ботинки. На противоположной стороне улицы парикмахерская. На вывеске в натуральную величину демонстрируется мастерство этого фигаро: предложены на выбор пятнадцать разных причесок. После долгих раздумий Рюдигер выбирает прическу а-ля Барбаросса, а Вольфганг "Мекки-нож". Мастер работает старательно. Но, когда он, надувшись от гордости, подносит нам зеркало, мы оба ошеломлены и тут же требуем подстричь нас под ежик.
С тревожным чувством возвращаемся мы на пограничную заставу.
- Сотрудники вашего торгового представительства передают вам сердечный привет.
Видимо, полицейские уже убедились, что мы не авантюристы. Нам даже предлагают сесть.
- Во второй половине дня в Аккре вас ждет глава вашего представительства.
Новая широкая асфальтированная дорога тянется по холмистой местности вблизи берега. Еще одна последняя остановка - на переезде через реку Вольту. Два парома не могут справиться с притоком машин, и очередь вытянулась на целый километр. Когда мы пытаемся пробиться вперед, ганцы с готовностью уступают нам дорогу. Скоро и это препятствие преодолено.
Из телефонной будки звоним в представительство нашей республики.
- Я сейчас приеду на машине и отвезу вас на квартиру. В толкучке, которая царит в центре, вы вряд ли разберетесь. - Приятный голос в телефонной трубке подробно объясняет, как нам проехать к месту встречи у большого универсального магазина.
- Бетонную колоду этого здания вы не прозеваете. Там, пожалуйста, и ждите.
Между двумя перекрестками на краю улицы мы находим стоянку для мопедов. Рядом тормозит автомобиль.
- Да ведь это "Вартбург".
У нас повышается настроение.
- Алло, земляки. Добро пожаловать в Аккру!
Обменявшись всего несколькими словами, мы заходим в большой универсальный магазин.
- Я думаю, вам лучше всего закупить все сразу. Через 10 минут магазины закроются, а следующие четыре дня - пасха и приобрести что-либо будет трудно.
Нас заботливо водят от одного прилавка к другому.
- Что вам по вкусу?
Мы думаем недолго. После многомесячной однообразной пищи - бананов, ананасов, сардин в масле и сладкого белого хлеба - нам хочется хотя бы разок поесть картошки и выпить хорошего пива.
- О пиве не беспокойтесь. Сегодня вечером мы празднуем день рождения, и вы, разумеется, приглашены.
Надо отдать должное товарищам из представительства ГДР. Редко где бывало нам так хорошо. В наше распоряжение предоставлена квартира из пяти комнат. Африканец-служащий помогает нам разгрузить багаж, а стол в гостиной буквально прогибается под тяжестью писем, пакетов и телеграмм.
Мы не получали корреспонденции свыше четырех месяцев, с того момента, как оставили Судан (ведь до Яунде в Камеруне мы не смогли добраться). Вскрываем посылки и оказываемся на седьмом небе от радости: там запасные части к мопедам, кипы газетных статей о нашем путешествии и даже хорошо сохранившаяся рождественская коврижка.
Вечером долго сидим в веселом окружении, но еще больше поднимает нам настроение наша спальня. Давно, очень давно не спали мы в помещении с искусственным климатом и с белоснежными постелями.
ПАЛЬМЫ И ВЫСОТНЫЕ ДОМА
[Фото: 35.jpg]
- Можете осмотреть аэродром. Интересен и университет. Затем вы обязательно должны пойти с нами на пляж.
Приглашения сыплются со всех сторон. Первые дни мы немного ленимся, но вскоре опять начинаем всем интересоваться. Аккра с ее населением 200 тысяч жителей была и в прошлом значительным городом, теперь же это один из самых больших городов на западноафриканском побережье. Сюда сходятся нити экономики страны. В Аккре строятся новые школы, институты, фабрики и отели. На Хайстрит вырастают административные здания, банки и магазины.
Не так-то легко добраться на машине в центр города. В разгар делового дня улицы переполнены автомобилями, а у стройплощадок, за большим внешним кольцом, машины вытягиваются в длинную очередь.