Страница:
Вместе с несколькими друзьями едем на пляж. Западное побережье Африки пологое и плохо приспособлено для сооружения портов. Только у Фритауна и Лагоса природные условия благоприятствуют созданию портовых бассейнов и разгрузочных сооружений. В 20-х годах [XX век] вблизи Такоради была сооружена гавань для больших торговых судов, но в самой столице все осталось по-прежнему. Корабли останавливались далеко от берега, на внешнем рейде Аккры, и груз с них переносили на лодки. Часто лодки опрокидывались, и моряки лишь с трудом добирались до берега, но стоимость погрузочно-разгрузочных работ была очень невелика, и предприниматели предпочитали доставлять товары непосредственно в Аккру, чем везти их на расстояние в 270 километров по шоссе из Такоради. Лишь после освобождения страны правительство Ганы распорядилось построить в Теме (приблизительно в 30 километрах от столицы) новую искусственную гавань, которая уже частично эксплуатируется. Мы наблюдаем за тяжелым трудом грузчиков. Их блестящие коричневые тела резко выделяются на фоне темно-голубой воды. Выйдя за зону действия волнореза, лодки сильно прыгают на волнах. Гребцы должны ритмично работать веслами, чтобы лодка стрелой пролетела над гребнем прибоя. Затем люди выпрыгивают, трещит галька под килем, и, еще прежде чем лодка останавливается, грузчики спешат на берег с тяжелыми мешками и ящиками конечно, все это переносится на голове.
- Скажите, пожалуйста... поскольку вы рискнули на такое путешествие, вы должны разбираться в автомобилях. У нас есть машина "Вартбург-Комби". Запасные части для ремонта - тоже. Но нет мастеров, которые разбирались бы в двухтактном моторе. Как бы это?..
Вольфганг жертвует неделю.
Рюдигер ведет переговоры с посольствами и консульствами. Наслаждаемся комфортом, верхом которого является предоставленная в наше распоряжение служебная машина.
- Вы не хотите поехать сегодня вечером на побережье?
От предложений, связанных с ничегонеделанием, мы еще никогда не отказывались. Недалеко за городом пляж. Под шумящими на ветру пальмами стоят небольшие деревянные домики.
Вечерний ветер успел охладить белый песок, и мы скоро вдоволь наглатываемся морской воды. Высокие волны манят покататься на "водных лыжах". Моторной лодки для этого не требуется, нужна лишь обычная деревянная доска, формой напоминающая ту, на которой раскатывают тесто. Несколько сот метров пробегаем по дну. Затем поворачиваемся спиной к морю и ждем большую волну, которая несет нас к берегу. Здесь, в зависимости от ловкости и опыта, мы падаем на более или менее длительный срок головой в воду.
ЭКСПЕРТЫ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА ИЗ НАШЕЙ РЕСПУБЛИКИ
"Аккра. 29 апреля 1961 года. Пройдено 30.775 километров. Старт в 6 часов. Направление - Гвинея". Записи, подобные этой, стали уже обычными в нашем дневнике. Позади снова недели напряженной работы, ремонт мопедов, закупки, ответы на все увеличивающийся приток корреспонденции, изучение карт и бесконечная беготня по консульствам, бюро путешествий, бюро информации. Вчера вечером мы наносили прощальные визиты многочисленным друзьям, сегодня утром чуть не проспали звонок будильника, но к восходу солнца уже сидим в седлах.
Аккра скрывается вдали. Забыты жаркие дни, которые мы провели на побережье, забыты не менее интересные ночи в городе, когда из ресторанов неслись резкие ритмические звуки хай-лайфа - одного из любимых танцев Ганы, забыты многие удобства современного жилища.
Дорога отлично асфальтирована, но необыкновенно крутые подъемы и бесконечные повороты замедляют наше продвижение. И мы достигаем Кумаси конечной цели данного этапа (285 километров от Аккры) - лишь к вечеру.
- Вы хотите попасть в учебный сельскохозяйственный центр?
Потеряв ориентацию, мы вынуждены обратиться за справкой к молодому ганцу.
- Подождите. Это далеко, и дорогу найти трудно. Мы вас туда проводим.
Вокруг нас собирается толпа любопытных.
- Вы приехали из Германской Демократической Республики? Верно? - Мы удивленно киваем.
- О вашей поездке все уже знают. О ней писали газеты.
Двое юношей вскакивают на велосипеды. Показать иностранцам дорогу - для них дело чести.
Доктор Фрёлих из Лейпцига - глава делегации сельскохозяйственных экспертов Германской Демократической Республики - сердечно приветствует нас у дверей гостиницы. Его коллеги готовят напитки. Многое можно рассказать о работе в джунглях, о борьбе с предрассудками, о приключениях вдали от родины. Большие задачи поставило перед нашими учеными правительство Ганы, по приглашению которого они работают здесь уже много недель. В одном случае необходимо защитить плантации какао от нашествия вредителей, в другом испытать пригодность почвы в джунглях для посева новых культур.
Доктор Фрёлих ведет нас по плантации. Под вечнозеленой крышей гигантов джунглей растет какао. На ветках кустарников висят плоды длиной до 30 сантиметров, в которых созревают бобы - будущий урожай.
- Гана - крупнейший в мире производитель какао-бобов. На нее падает 30 процентов их мирового сбора. Но это одностороннее развитие сельского хозяйства таит в себе большую опасность.
Мы с интересом слушаем: редко когда можно получить такой наглядный урок.
В 1879 году кузнецу-африканцу с большим трудом удалось провезти с одного острова в Гвинейском заливе к себе на родину бобы какао. Бобы отлично принялись, и английские компании (прежде всего "Юнайтед Африка компани") начали поощрять посадки деревьев какао. Город Кумаси стал одним из центров производства какао. Сооружение железных и шоссейных дорог позволило постепенно проникнусь в джунгли. Прибыли от торговли какао-бобами достигли 150 миллионов марок в год.
Ныне Гана стала независимой, но цены на какао все еще диктует Лондон. И молодая республика, половина жителей которой существует за счет производства этих семян, постоянно страдает от кризисов мирового капиталистического рынка. Так, в 1955-1957 годах цены на какао снизились вдвое. В связи с этим правительство Ганы создало в Аккре собственную закупочную организацию "Какао маркетинг борд", которая гарантирует крестьянам стабильные закупочные цены.
- И все же монокультура всегда находится под угрозой. Достаточно простого неурожая или нашествия вредителей. Недаром в пятилетнем плане республики предусматривается повышение продуктивности животноводства и урожая зерновых культур, а также закладка каучуковых и банановых плантаций.
Далее нам объясняют, что ученые ГДР должны точно определить наиболее благоприятные условия для вновь выведенных сортов.
- Но это еще не все. Посмотрите сюда. - Нам показывают дерево какао, у которого на стволе кольцеобразные утолщения. - Это вирусная болезнь, так называемая опухоль. Она резко снижает урожай, и дерево в конечном счете гибнет. До сих пор заболевшие растения просто уничтожали, чтобы предотвратить распространение болезни. В 1954 году по этой причине было сожжено 20 миллионов деревьев. Наша задача - победить опухоль, и мы добились хороших результатов благодаря применению химикалиев, изготовляемых на предприятиях ГДР.
НОЧНОЙ КОНЦЕРТ
[Фото: 36.jpg]
Однако Гана не только страна какао. "Золотой берег" - так называлась прежде эта бывшая английская колония, что свидетельствует о богатых месторождениях благородных металлов. Едем на машине в Дункву, чтобы посмотреть открытую разработку золота. Мистер Грей - английский инженер ведет нас к механическому чудовищу, к драге. Драга оглушительно гудит, и до нас долетают лишь обрывки его объяснений.
- Мы находимся сейчас в старом русле реки Вольта. Золото с северных гор приносила сюда вода. Каждую минуту мы обрабатываем драгой почти 50 тонн осыпи.
Из ковшовой цепи с острыми стальными зубьями груз попадает в огромные вращающиеся барабаны. Струи воды под напором вымывают глину. До блеска отмытые камни конвейер выносит на берег. Следуя по трубам, мелкий золотоносный песок попадает на наклонные деревянные доски с углублениями величиной с наперсток, где и задерживается. Инженер вытаскивает из зажима одну такую доску. На дне сквозь мутную воду мерцает золото.
- За месяц мы получаем 10 килограммов 99,5-процентного золота. Остальное - серебро.
Золотые прииски все еще эксплуатируются англичанами.
- Вам нужно обязательно посетить Берег Слоновой Кости. Там вы увидите кусочек настоящей Африки.
- А каковы дороги?
Лицо француза расплывается в широкой улыбке:
- Они отличные, куда бы вы ни поехали.
Нам приходят на память эти слова чиновника из консульства в Форт-Лами, когда, миновав границу, мы попадаем из одной выбоины в другую. Приходится распроститься с надеждой, что по другую сторону границы продолжится ганский асфальт.
Мы едем навстречу ночи. Сочная зелень джунглей за несколько минут превращается в непроницаемую черную стену. Лучи фар, словно пальцы призрачной руки, буравят эту черноту, гладят бородатых лесных гигантов, покрытые мхом стволы которых напоминают привидения. По обе стороны вспыхивают зеленым и красным цветами глаза зверей. В луч света попадают висящие поперек дороги лианы. Непроизвольно наклоняем головы. Тропический девственный лес кажется бесконечным. В нескольких метрах от машины Рюдигера вдруг появляется змея. Он переезжает ее, прежде чем успевает схватиться за тормоз. Змея все еще жива. Она проползает несколько метров и, наконец, вздрогнув, замирает. Пора подыскивать место для ночлега. Карта не обещает ничего утешительного. Тонкой красной линией бежит дорога по зеленому фону. На протяжении ближайших 100 километров - одни лишь джунгли. Мы останавливаем мопеды у просеки на краю шоссе. Углубляться в джунгли неблагоразумно: почва предательски мягкая. Осматриваем местность - нет ли вокруг нашей стоянки змей, - потом натягиваем между мопедами москитные сетки. Фары потушены, молчат моторы. Но тропическая ночь полна жизни. Наш слух тревожит тысячеголосый звериный концерт. Кажется, шорохи девственного леса доносятся со всех сторон. Мы слышим рычание обезьян, крик каких-то птиц и монотонное стрекотание мириад насекомых. Многие звуки незнакомы и таинственны. Вначале тихо, а затем все яснее вступает в ночной концерт барабан. Тягучий грустный ритм несется через лес и передается из одной деревни в другую.
На следующее утро мы узнаем, что в деревне умер старик. Звуки, которые мы слышали, издавал барабан смерти, его дробь разносит известие по лесам с быстротой, кажущейся нам, европейцам, непостижимой. Одной ночи достаточно, чтобы оповестить всех родственников и друзей в радиусе 100 километров. Последние гости поспевают на третий день. Все собираются вокруг могилы усопшего, перед его хижиной. Громкими песнями изгоняют духа смерти, чтобы он не захватил кого-нибудь из родни умершего. И если в последующие шесть недель не приходится оплакивать новую жертву из той же семьи, значит, песни пелись не напрасно. И опять в джунглях загремит барабан, созывая друзей на праздничный пир.
В прошлом столь быстрая передача новостей имела решающее значение. Так созывали молодежь на войну против другого племени или предупреждали о появлении белых охотников за рабами. Язык барабанов, которым пользовались предки нынешних африканцев, почти забыт современниками. Но кое-что они еще помнят, и барабан не потерял своего призывного значения.
ЗАБЛУДИЛИСЬ В ДЖУНГЛЯХ
Дороги в джунглях плохие, но движение здесь очень оживленное. Чаще всего нам попадаются тяжелые грузовики, которые мчатся по трассе и делают ее небезопасной.
"Внимание. Объезд справа".
Едущий впереди поднимает руку, и мы останавливаемся. Мимо, словно привидение, проносится грузовик. В Европе он со своими 15 тоннами полезного груза сразу бросился бы в глаза полиции. Но в джунглях не существует полицейских правил. Каждый шофер считает делом чести нагрузить на свою машину минимум 20 тонн.
К бесцеремонной манере водителей мы уже привыкли. На плохих дорогах, когда они вынуждены ехать медленно, это еще терпимо. Но в южных областях Берега Слоновой Кости, где проложено асфальтированное шоссе, всякие ограничения в скорости забыты. В результате вдоль дороги лежат изувеченные, сгоревшие и полностью разбитые машины. Поврежденные автомобили мы видим почти за каждым поворотом дороги.
Это единственная трасса, которая соединяет джунгли с берегом. По ней перевозят в порт великанов девственных лесов весом в тонну и толщиной в метр. Их валят и распиливают самыми примитивными инструментами притупляющая, монотонная работа под жарким южным солнцем. Заработная плата в африканских лесах до сих пор невероятно низка.
Отличная географическая карта нас все же подвела. Составлена она очень основательно. На ней указаны и бензоколонки, и ремонтные мастерские, и состояние дорог на каждое время года, и даже наличие питьевой воды в окрестных селениях. Но сеть дорог в Центральной Африке так быстро растет, что наши атласы устарели, хотя они выпущены всего три года назад.
Так, дорога на запад, отмеченная как шоссе первого класса, пригодное для езды в любое время года, на самом деле оказывается никуда не годной тропой, а трасса, по которой мы сейчас следуем, вообще отсутствует. Мы замечаем это несколько позже, когда после долгих часов езды перед нами появляются первые селения. Их названия проставлены совсем в другой области и не имеют ни малейшего отношения к тому месту, куда мы едем. Мы расспрашиваем жителей и получаем благожелательные, но противоречивые ответы.
- Ничего не поделаешь. Раз так, придется ориентироваться по солнцу.
Мы садимся на песок и чертим на нем по памяти пройденный путь.
- По-моему, мы должны ехать в противоположном направлении, то есть туда, откуда прибыли.
- А я считаю, что нам надо ехать прямо. Если мы будем ориентироваться по солнцу, то рано или поздно попадем куда следует.
Дело чуть не доходит до спора. Но наконец мы избираем путь, который оба считаем правильным.
Осматриваем наши запасы. Горючего хватит максимум на 100 километров, но уже после двух часов езды мы снова выезжаем на твердую дорогу и тут же находим на карте место, где находимся.
ШКОЛА ТЕРПЕНИЯ
Дорога от столицы провинции Ман к пограничной заставе Данане находится в таком состоянии, что нам снова приходят на память все давно забытые ругательства и проклятия. Однако на карте трасса обозначена красной и светло-зеленой линиями, как шоссе с красивым ландшафтом.
Что касается ландшафта, то, может быть, он и в самом деле таков, но мы не можем ни на миг оторвать взгляда от рытвин дороги. После обеда добираемся до Данане, где тратим последние западноафриканские франки, чтобы накачать полные баки бензина и купить себе по булке. Булки эти не менее полуметра длиной, и когда они лежат поперек багажника, то здорово мешают движению.
При выезде из Данане нам преграждает путь шлагбаум. Граница. Перед полицейским участком развевается оранжево-бело-зеленый флаг. Мы уже готовимся подвести в наших дневниках жирную черту под главой "Берег Слоновой Кости" и начать главу "Гвинея", но все опять получается иначе.
Покорно отдаем в руки чиновника паспорта. Он по складам разбирает печати и милостиво выслушивает наши объяснения, что вот эти затейливые письмена - иорданская виза, а круглая печать поставлена в Уганде.
Между тем к нему подходит подкрепление.
- А где у вас разрешение на выезд из государства Берег Слоновой Кости? Без него вы не имеете права оставить нашу страну. Необходима специальная виза, потому что граница с Гвинеей закрыта.
Мы начинаем волноваться:
- До сих пор у нас нигде не спрашивали выездную визу. К тому же нам еще сегодня надо обязательно попасть в Гвинею. Через несколько дней здесь наступит сезон дождей, и мы никак не можем задерживаться.
Пограничники улыбаются полуснисходительно-полупокровительственно. Слово "спешить" они вообще не понимают. Это затрудняет дискуссию.
- Ни телефона, ни телеграфа у нас нет. Вам придется вернуться обратно в Ман и получить разрешение лично у главы провинции.
Мы прекращаем дальнейшие попытки переспорить пограничников и пускаемся в обратный путь длиной 185 километров. Наступает вечер. И тут вдруг приказывает долго жить камера заднего колеса машины Вольфганга. Разрыв шириной больше ладони, и залатать его невозможно. Мы вооружаемся топором и пытаемся превратить в круг ставший шестиугольным обод колеса, когда вдруг налетает ураган. Наше настроение от этого не улучшается. Ветер срывает с дерева большую ветку, которая падает на шоссе в нескольких метрах от нас.
Поздно ночью добираемся до главного города и под проливным дождем ищем гостиницу. Хозяин возмущен причиненным беспокойством, что наглядно проявляется в назначенной им баснословной цене: 8 немецких марок за ночлег на цементном полу.
- Нет, начальник еще завтракает. Зайдите в 11 часов.
Томительное ожидание, а потом взвинчивающий нервы разговор. Начальник хочет знать все обстоятельно.
- Как, вы предприняли такое путешествие только для того, чтобы посмотреть мир? Да еще на таких маленьких машинах?
Он недоуменно пожимает плечами. По-видимому, туристы еще не пересекали эту границу.
- Хорошо, как вам угодно.
На наши паспорта опускается печать.
Далеко за полдень мы снова у шлагбаума. Нашего вчерашнего приятеля-службиста нигде не видно. Шлагбаум поднимает другой пограничник. Мы проезжаем мимо. Никто не интересуется сегодня нашими паспортами, не говоря уже о добытой с таким трудом выездной визе.
Вывеска на обочине дороги гласит: "Вы вступаете в Республику Гвинея". Снова неразбериха с паспортами и визами. На сей раз дело в телеграмме из Конакри, по которой нам должны разрешить въезд в страну. Пограничники снова и снова повторяют фразу "ехать обратно в Абиджан". Это означает крюк в 2 тысячи километров.
Вконец измученные, мы садимся прямо на землю перед пограничной охраной, и тут взгляд чиновника падает на наши мопеды. На ветровом щитке каждой из машин большими буквами выведено название фирмы "Симсон". Едва он вникает в смысл этих слов, как все преграды тут же сняты.
- Вы из Германской Демократической Республики? Почему же вы сразу не сказали?
Подходит другой.
- Я провожу вас в деревню к сборщику податей. Это мой хороший друг. Он выводит из-под навеса идеально чистый мотоцикл RT-125 из Цшопау, и триумфальное шествие направляется в село. Нас приглашают переночевать. Допоздна сидим за самодельным пальмовым вином.
ДРУЗЬЯ В ГВИНЕЕ
Гвинея - страна чисто аграрная. Наличие полезных ископаемых и плодородной почвы не спасало в прошлом многие провинции от голода. Земля обрабатывалась примитивно. Еще и сейчас крестьяне орудуют на полях дабой мотыгой с коротким черенком - и лишь изредка можно увидеть плуг. Трехлетний план - первый в истории Гвинеи план развития экономики - предусматривает увеличение посевных площадей риса (основного продукта питания), с тем чтобы не зависеть больше от импорта. Мы являемся свидетелями борьбы за увеличение посевных площадей, впервые видим, как выкорчевывают тропический лес. Целые рабочие батальоны, вооруженные ножами, идут в наступление на заросли. Невероятные затраты труда и энергии, которых требует эта работа, может правильно оценить лишь тот, кто хоть раз сам пытался пройти через девственный лес. Для преодоления 150 метров джунглей нам лично понадобился целый час. А пробиться сквозь заросли без ножа вообще невозможно.
Незаметно на горизонте поднимаются горные цепи. Дорога становится все более неровной. Едва ли 200 метров лежат в одной плоскости. Сооружение автострады в этих местах издавна было проблемой. Каждый километр поглощает миллионы франков. В Америке через болотистые леса были вынуждены перекинуть бетонные мосты. Здесь же, в Африке, мы едем сквозь джунгли, как по туннелю.
Пока мы проехали по Гвинее лишь 450 километров. Мимо проносятся небольшие поселки - плоские глинобитные хижины, крытые соломой или тростником. Под крышами сушатся связки кукурузных початков. Изредка встречаем африканцев с музыкальными инструментами необычной формы. Они напоминают небольшую арфу: на изогнутой палке натянуты струны. И по вечерам у своей хижины или по дороге в соседнюю деревню мужчины наигрывают какую-нибудь легкую мелодию.
В Нзерекоре, первом крупном городе Гвинеи, нам предстоит пополнить запасы бензина. Но на бензоколонках висят заржавленные замки. В 1958 году, когда Гвинея приняла решение выйти из Французского валютного сообщества, Франция объявила ей экономический бойкот. Страна переживала трудности, к числу которых относится временная нехватка бензина и других импортных товаров.
Нас провожают к начальнику национальной жандармерии.
- Как вы сами знаете, начинать всегда трудно. Нам же приходится создавать все на пустом месте. Но мы шаг за шагом двигаемся вперед. Гвинея первая страна Черной Африки, которая стала проводить самостоятельную политику. Другим странам после нас будет легче. Но, разумеется, бензин вы получите. Вам ведь надо ехать...
Однако пока все ограничивается словами. Тем временем небо затягивается черными тучами, начинается дождь. И прежде чем нам удается найти спасительную крышу, мы промокаем насквозь. Контуры соседних домов тускнеют. Наконец они и вовсе исчезают за густой пеленой тропического ливня. У нас есть накидки, которые вполне пригодны в европейских условиях. Но в Африке не стоит слишком часто испытывать судьбу. Недаром большинство дорог в джунглях после дождей целыми днями закрыто для движения. Нечто аналогичное происходило во времена средневековья: когда начинался дождь и порох на полках кремневых ружей намокал, боевые действия прекращались сами собой. Мы не находим причин, почему нам следует поступать иначе. Поэтому в дождливые дни мы тоже не "сражаемся".
В нескольких километрах от Гекеду дорога круто спускается вниз. Мы приближаемся к притоку Моро. Здесь есть небольшой паром, но куда более романтично пересечь реку по мосту из лиан, который висит между двумя гигантскими сикоморами [49]. Длина моста свыше 50 метров. При его постройке не применяли дерево или металл. Лианы толщиной в руку искусно переплетены и перевязаны узлами. Переход через такой мост напоминает гимнастическое упражнение. При каждом шаге он сотрясается. Остальное довершает ветер, и мы раскачиваемся как маятники. Между петлями переплетений на глубине 10 метров поблескивает черная вода реки. Когда же мы обнаруживаем посередине моста дыру, через которую свободно можно просунуть рояль, то тут же решаем переправить мопеды на пароме.
Едем дальше. Еще раз преодолеваем невысокие, но очень крутые подъемы. Выбоины и рытвины поперечных канав немилосердно выводят из строя последние годные спицы в задних колесах. Приходится заменять их спицами из передних колес и каждый день заново центрировать обод. Выравнивать вмятины молотком мы больше не решаемся: металлические части и детали покрылись от усталости мелкими трещинами. В Конакри придется произвести кое-какой ремонт. С тоской думаем о 1800 километрах пути, которые нам осталось проехать до столицы Гвинеи. Там мы надеемся получить новые запасные части, так как наши запасы угрожающе сократились.
СТРАНА ЛЬВИНЫХ ГОР
Когда 500 лет назад португальские моряки впервые проплывали вдоль берегов Гвинейского залива, здесь бушевал тропический ураган. Раскатам грома вторило эхо, в тысячу крат усиленное прибрежными холмами, и суеверные моряки посчитали, что в скалах живут гигантские львы. Так получила свое диковинное название Сьерра-Леоне, страна львиных гор, край, в котором нет ни львов, ни гор.
Мы стоим у пограничной речушки, разделяющей Сьерра-Леоне и Гвинею. На прибрежном песке лежат два челна. Выглядят они не очень-то надежно. Мы долго ходим по берегу, но не обнаруживаем ни малейших следов парома. Невдалеке сидит пограничник и, ухмыляясь, наблюдает за нашими попытками найти переправу.
- Вы напрасно ищете. У нас нет парома.
- Ну, а как же переправляются на тот берег туристы с машинами? Да и на нашей карте написано, что здесь имеется понтон грузоподъемностью четыре тонны.
- Может быть, но до сих пор к нам еще не приезжали туристы; если же случится такое, соорудим и паром.
Ответ пограничника нас не удивляет. В африканских джунглях мы тоже отвыкли от излишнего рвения.
- Кроме того, - рука офицера неопределенно указывает куда-то вдаль, вниз по течению есть еще одна переправа - километрах в 150 или 200 отсюда.
Приходится доверить мопеды челну. Сильные мужские руки ставят машины в лодку. Ее ширина не более полуметра, так что педали как раз умещаются между бортами. На носу и корме сидят гребцы. Равномерные сильные взмахи весел - и мы удаляемся от берега. Стараемся не делать резких движений. Хотя лодка идет сравнительно спокойно, нельзя знать, что случится в следующее мгновение... Реки джунглей, даже накануне дождей, многоводны и глубоки. Почти беззвучно скользим мы по течению. Когда же позади остается водоворот на середине реки, наши надежды выбраться сухими на другой берег превращаются в уверенность. Добираемся до мелководья, огибаем песчаные отмели и плывущие мимо деревья и держим курс к маленькой бухте. Под килем хрустит гравий, толчок - и лодка останавливается. Совместными усилиями вытаскиваем мопеды по крутому откосу наверх.
Свершилось!
Сьерра-Леоне - двадцать пятая страна в маршруте нашего путешествия. Ни дороги, ни население не отличают ее от соседних стран. Снова едем тропическим лесом. Через множество ручейков перекинуты настилы из деревянных бревен, которые при переезде неприятно громыхают. В качестве строительного материала используются ближайшие деревья, и иной раз случается, что мы едем по мостику из благородного красного дерева.
- Скажите, пожалуйста... поскольку вы рискнули на такое путешествие, вы должны разбираться в автомобилях. У нас есть машина "Вартбург-Комби". Запасные части для ремонта - тоже. Но нет мастеров, которые разбирались бы в двухтактном моторе. Как бы это?..
Вольфганг жертвует неделю.
Рюдигер ведет переговоры с посольствами и консульствами. Наслаждаемся комфортом, верхом которого является предоставленная в наше распоряжение служебная машина.
- Вы не хотите поехать сегодня вечером на побережье?
От предложений, связанных с ничегонеделанием, мы еще никогда не отказывались. Недалеко за городом пляж. Под шумящими на ветру пальмами стоят небольшие деревянные домики.
Вечерний ветер успел охладить белый песок, и мы скоро вдоволь наглатываемся морской воды. Высокие волны манят покататься на "водных лыжах". Моторной лодки для этого не требуется, нужна лишь обычная деревянная доска, формой напоминающая ту, на которой раскатывают тесто. Несколько сот метров пробегаем по дну. Затем поворачиваемся спиной к морю и ждем большую волну, которая несет нас к берегу. Здесь, в зависимости от ловкости и опыта, мы падаем на более или менее длительный срок головой в воду.
ЭКСПЕРТЫ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА ИЗ НАШЕЙ РЕСПУБЛИКИ
"Аккра. 29 апреля 1961 года. Пройдено 30.775 километров. Старт в 6 часов. Направление - Гвинея". Записи, подобные этой, стали уже обычными в нашем дневнике. Позади снова недели напряженной работы, ремонт мопедов, закупки, ответы на все увеличивающийся приток корреспонденции, изучение карт и бесконечная беготня по консульствам, бюро путешествий, бюро информации. Вчера вечером мы наносили прощальные визиты многочисленным друзьям, сегодня утром чуть не проспали звонок будильника, но к восходу солнца уже сидим в седлах.
Аккра скрывается вдали. Забыты жаркие дни, которые мы провели на побережье, забыты не менее интересные ночи в городе, когда из ресторанов неслись резкие ритмические звуки хай-лайфа - одного из любимых танцев Ганы, забыты многие удобства современного жилища.
Дорога отлично асфальтирована, но необыкновенно крутые подъемы и бесконечные повороты замедляют наше продвижение. И мы достигаем Кумаси конечной цели данного этапа (285 километров от Аккры) - лишь к вечеру.
- Вы хотите попасть в учебный сельскохозяйственный центр?
Потеряв ориентацию, мы вынуждены обратиться за справкой к молодому ганцу.
- Подождите. Это далеко, и дорогу найти трудно. Мы вас туда проводим.
Вокруг нас собирается толпа любопытных.
- Вы приехали из Германской Демократической Республики? Верно? - Мы удивленно киваем.
- О вашей поездке все уже знают. О ней писали газеты.
Двое юношей вскакивают на велосипеды. Показать иностранцам дорогу - для них дело чести.
Доктор Фрёлих из Лейпцига - глава делегации сельскохозяйственных экспертов Германской Демократической Республики - сердечно приветствует нас у дверей гостиницы. Его коллеги готовят напитки. Многое можно рассказать о работе в джунглях, о борьбе с предрассудками, о приключениях вдали от родины. Большие задачи поставило перед нашими учеными правительство Ганы, по приглашению которого они работают здесь уже много недель. В одном случае необходимо защитить плантации какао от нашествия вредителей, в другом испытать пригодность почвы в джунглях для посева новых культур.
Доктор Фрёлих ведет нас по плантации. Под вечнозеленой крышей гигантов джунглей растет какао. На ветках кустарников висят плоды длиной до 30 сантиметров, в которых созревают бобы - будущий урожай.
- Гана - крупнейший в мире производитель какао-бобов. На нее падает 30 процентов их мирового сбора. Но это одностороннее развитие сельского хозяйства таит в себе большую опасность.
Мы с интересом слушаем: редко когда можно получить такой наглядный урок.
В 1879 году кузнецу-африканцу с большим трудом удалось провезти с одного острова в Гвинейском заливе к себе на родину бобы какао. Бобы отлично принялись, и английские компании (прежде всего "Юнайтед Африка компани") начали поощрять посадки деревьев какао. Город Кумаси стал одним из центров производства какао. Сооружение железных и шоссейных дорог позволило постепенно проникнусь в джунгли. Прибыли от торговли какао-бобами достигли 150 миллионов марок в год.
Ныне Гана стала независимой, но цены на какао все еще диктует Лондон. И молодая республика, половина жителей которой существует за счет производства этих семян, постоянно страдает от кризисов мирового капиталистического рынка. Так, в 1955-1957 годах цены на какао снизились вдвое. В связи с этим правительство Ганы создало в Аккре собственную закупочную организацию "Какао маркетинг борд", которая гарантирует крестьянам стабильные закупочные цены.
- И все же монокультура всегда находится под угрозой. Достаточно простого неурожая или нашествия вредителей. Недаром в пятилетнем плане республики предусматривается повышение продуктивности животноводства и урожая зерновых культур, а также закладка каучуковых и банановых плантаций.
Далее нам объясняют, что ученые ГДР должны точно определить наиболее благоприятные условия для вновь выведенных сортов.
- Но это еще не все. Посмотрите сюда. - Нам показывают дерево какао, у которого на стволе кольцеобразные утолщения. - Это вирусная болезнь, так называемая опухоль. Она резко снижает урожай, и дерево в конечном счете гибнет. До сих пор заболевшие растения просто уничтожали, чтобы предотвратить распространение болезни. В 1954 году по этой причине было сожжено 20 миллионов деревьев. Наша задача - победить опухоль, и мы добились хороших результатов благодаря применению химикалиев, изготовляемых на предприятиях ГДР.
НОЧНОЙ КОНЦЕРТ
[Фото: 36.jpg]
Однако Гана не только страна какао. "Золотой берег" - так называлась прежде эта бывшая английская колония, что свидетельствует о богатых месторождениях благородных металлов. Едем на машине в Дункву, чтобы посмотреть открытую разработку золота. Мистер Грей - английский инженер ведет нас к механическому чудовищу, к драге. Драга оглушительно гудит, и до нас долетают лишь обрывки его объяснений.
- Мы находимся сейчас в старом русле реки Вольта. Золото с северных гор приносила сюда вода. Каждую минуту мы обрабатываем драгой почти 50 тонн осыпи.
Из ковшовой цепи с острыми стальными зубьями груз попадает в огромные вращающиеся барабаны. Струи воды под напором вымывают глину. До блеска отмытые камни конвейер выносит на берег. Следуя по трубам, мелкий золотоносный песок попадает на наклонные деревянные доски с углублениями величиной с наперсток, где и задерживается. Инженер вытаскивает из зажима одну такую доску. На дне сквозь мутную воду мерцает золото.
- За месяц мы получаем 10 килограммов 99,5-процентного золота. Остальное - серебро.
Золотые прииски все еще эксплуатируются англичанами.
- Вам нужно обязательно посетить Берег Слоновой Кости. Там вы увидите кусочек настоящей Африки.
- А каковы дороги?
Лицо француза расплывается в широкой улыбке:
- Они отличные, куда бы вы ни поехали.
Нам приходят на память эти слова чиновника из консульства в Форт-Лами, когда, миновав границу, мы попадаем из одной выбоины в другую. Приходится распроститься с надеждой, что по другую сторону границы продолжится ганский асфальт.
Мы едем навстречу ночи. Сочная зелень джунглей за несколько минут превращается в непроницаемую черную стену. Лучи фар, словно пальцы призрачной руки, буравят эту черноту, гладят бородатых лесных гигантов, покрытые мхом стволы которых напоминают привидения. По обе стороны вспыхивают зеленым и красным цветами глаза зверей. В луч света попадают висящие поперек дороги лианы. Непроизвольно наклоняем головы. Тропический девственный лес кажется бесконечным. В нескольких метрах от машины Рюдигера вдруг появляется змея. Он переезжает ее, прежде чем успевает схватиться за тормоз. Змея все еще жива. Она проползает несколько метров и, наконец, вздрогнув, замирает. Пора подыскивать место для ночлега. Карта не обещает ничего утешительного. Тонкой красной линией бежит дорога по зеленому фону. На протяжении ближайших 100 километров - одни лишь джунгли. Мы останавливаем мопеды у просеки на краю шоссе. Углубляться в джунгли неблагоразумно: почва предательски мягкая. Осматриваем местность - нет ли вокруг нашей стоянки змей, - потом натягиваем между мопедами москитные сетки. Фары потушены, молчат моторы. Но тропическая ночь полна жизни. Наш слух тревожит тысячеголосый звериный концерт. Кажется, шорохи девственного леса доносятся со всех сторон. Мы слышим рычание обезьян, крик каких-то птиц и монотонное стрекотание мириад насекомых. Многие звуки незнакомы и таинственны. Вначале тихо, а затем все яснее вступает в ночной концерт барабан. Тягучий грустный ритм несется через лес и передается из одной деревни в другую.
На следующее утро мы узнаем, что в деревне умер старик. Звуки, которые мы слышали, издавал барабан смерти, его дробь разносит известие по лесам с быстротой, кажущейся нам, европейцам, непостижимой. Одной ночи достаточно, чтобы оповестить всех родственников и друзей в радиусе 100 километров. Последние гости поспевают на третий день. Все собираются вокруг могилы усопшего, перед его хижиной. Громкими песнями изгоняют духа смерти, чтобы он не захватил кого-нибудь из родни умершего. И если в последующие шесть недель не приходится оплакивать новую жертву из той же семьи, значит, песни пелись не напрасно. И опять в джунглях загремит барабан, созывая друзей на праздничный пир.
В прошлом столь быстрая передача новостей имела решающее значение. Так созывали молодежь на войну против другого племени или предупреждали о появлении белых охотников за рабами. Язык барабанов, которым пользовались предки нынешних африканцев, почти забыт современниками. Но кое-что они еще помнят, и барабан не потерял своего призывного значения.
ЗАБЛУДИЛИСЬ В ДЖУНГЛЯХ
Дороги в джунглях плохие, но движение здесь очень оживленное. Чаще всего нам попадаются тяжелые грузовики, которые мчатся по трассе и делают ее небезопасной.
"Внимание. Объезд справа".
Едущий впереди поднимает руку, и мы останавливаемся. Мимо, словно привидение, проносится грузовик. В Европе он со своими 15 тоннами полезного груза сразу бросился бы в глаза полиции. Но в джунглях не существует полицейских правил. Каждый шофер считает делом чести нагрузить на свою машину минимум 20 тонн.
К бесцеремонной манере водителей мы уже привыкли. На плохих дорогах, когда они вынуждены ехать медленно, это еще терпимо. Но в южных областях Берега Слоновой Кости, где проложено асфальтированное шоссе, всякие ограничения в скорости забыты. В результате вдоль дороги лежат изувеченные, сгоревшие и полностью разбитые машины. Поврежденные автомобили мы видим почти за каждым поворотом дороги.
Это единственная трасса, которая соединяет джунгли с берегом. По ней перевозят в порт великанов девственных лесов весом в тонну и толщиной в метр. Их валят и распиливают самыми примитивными инструментами притупляющая, монотонная работа под жарким южным солнцем. Заработная плата в африканских лесах до сих пор невероятно низка.
Отличная географическая карта нас все же подвела. Составлена она очень основательно. На ней указаны и бензоколонки, и ремонтные мастерские, и состояние дорог на каждое время года, и даже наличие питьевой воды в окрестных селениях. Но сеть дорог в Центральной Африке так быстро растет, что наши атласы устарели, хотя они выпущены всего три года назад.
Так, дорога на запад, отмеченная как шоссе первого класса, пригодное для езды в любое время года, на самом деле оказывается никуда не годной тропой, а трасса, по которой мы сейчас следуем, вообще отсутствует. Мы замечаем это несколько позже, когда после долгих часов езды перед нами появляются первые селения. Их названия проставлены совсем в другой области и не имеют ни малейшего отношения к тому месту, куда мы едем. Мы расспрашиваем жителей и получаем благожелательные, но противоречивые ответы.
- Ничего не поделаешь. Раз так, придется ориентироваться по солнцу.
Мы садимся на песок и чертим на нем по памяти пройденный путь.
- По-моему, мы должны ехать в противоположном направлении, то есть туда, откуда прибыли.
- А я считаю, что нам надо ехать прямо. Если мы будем ориентироваться по солнцу, то рано или поздно попадем куда следует.
Дело чуть не доходит до спора. Но наконец мы избираем путь, который оба считаем правильным.
Осматриваем наши запасы. Горючего хватит максимум на 100 километров, но уже после двух часов езды мы снова выезжаем на твердую дорогу и тут же находим на карте место, где находимся.
ШКОЛА ТЕРПЕНИЯ
Дорога от столицы провинции Ман к пограничной заставе Данане находится в таком состоянии, что нам снова приходят на память все давно забытые ругательства и проклятия. Однако на карте трасса обозначена красной и светло-зеленой линиями, как шоссе с красивым ландшафтом.
Что касается ландшафта, то, может быть, он и в самом деле таков, но мы не можем ни на миг оторвать взгляда от рытвин дороги. После обеда добираемся до Данане, где тратим последние западноафриканские франки, чтобы накачать полные баки бензина и купить себе по булке. Булки эти не менее полуметра длиной, и когда они лежат поперек багажника, то здорово мешают движению.
При выезде из Данане нам преграждает путь шлагбаум. Граница. Перед полицейским участком развевается оранжево-бело-зеленый флаг. Мы уже готовимся подвести в наших дневниках жирную черту под главой "Берег Слоновой Кости" и начать главу "Гвинея", но все опять получается иначе.
Покорно отдаем в руки чиновника паспорта. Он по складам разбирает печати и милостиво выслушивает наши объяснения, что вот эти затейливые письмена - иорданская виза, а круглая печать поставлена в Уганде.
Между тем к нему подходит подкрепление.
- А где у вас разрешение на выезд из государства Берег Слоновой Кости? Без него вы не имеете права оставить нашу страну. Необходима специальная виза, потому что граница с Гвинеей закрыта.
Мы начинаем волноваться:
- До сих пор у нас нигде не спрашивали выездную визу. К тому же нам еще сегодня надо обязательно попасть в Гвинею. Через несколько дней здесь наступит сезон дождей, и мы никак не можем задерживаться.
Пограничники улыбаются полуснисходительно-полупокровительственно. Слово "спешить" они вообще не понимают. Это затрудняет дискуссию.
- Ни телефона, ни телеграфа у нас нет. Вам придется вернуться обратно в Ман и получить разрешение лично у главы провинции.
Мы прекращаем дальнейшие попытки переспорить пограничников и пускаемся в обратный путь длиной 185 километров. Наступает вечер. И тут вдруг приказывает долго жить камера заднего колеса машины Вольфганга. Разрыв шириной больше ладони, и залатать его невозможно. Мы вооружаемся топором и пытаемся превратить в круг ставший шестиугольным обод колеса, когда вдруг налетает ураган. Наше настроение от этого не улучшается. Ветер срывает с дерева большую ветку, которая падает на шоссе в нескольких метрах от нас.
Поздно ночью добираемся до главного города и под проливным дождем ищем гостиницу. Хозяин возмущен причиненным беспокойством, что наглядно проявляется в назначенной им баснословной цене: 8 немецких марок за ночлег на цементном полу.
- Нет, начальник еще завтракает. Зайдите в 11 часов.
Томительное ожидание, а потом взвинчивающий нервы разговор. Начальник хочет знать все обстоятельно.
- Как, вы предприняли такое путешествие только для того, чтобы посмотреть мир? Да еще на таких маленьких машинах?
Он недоуменно пожимает плечами. По-видимому, туристы еще не пересекали эту границу.
- Хорошо, как вам угодно.
На наши паспорта опускается печать.
Далеко за полдень мы снова у шлагбаума. Нашего вчерашнего приятеля-службиста нигде не видно. Шлагбаум поднимает другой пограничник. Мы проезжаем мимо. Никто не интересуется сегодня нашими паспортами, не говоря уже о добытой с таким трудом выездной визе.
Вывеска на обочине дороги гласит: "Вы вступаете в Республику Гвинея". Снова неразбериха с паспортами и визами. На сей раз дело в телеграмме из Конакри, по которой нам должны разрешить въезд в страну. Пограничники снова и снова повторяют фразу "ехать обратно в Абиджан". Это означает крюк в 2 тысячи километров.
Вконец измученные, мы садимся прямо на землю перед пограничной охраной, и тут взгляд чиновника падает на наши мопеды. На ветровом щитке каждой из машин большими буквами выведено название фирмы "Симсон". Едва он вникает в смысл этих слов, как все преграды тут же сняты.
- Вы из Германской Демократической Республики? Почему же вы сразу не сказали?
Подходит другой.
- Я провожу вас в деревню к сборщику податей. Это мой хороший друг. Он выводит из-под навеса идеально чистый мотоцикл RT-125 из Цшопау, и триумфальное шествие направляется в село. Нас приглашают переночевать. Допоздна сидим за самодельным пальмовым вином.
ДРУЗЬЯ В ГВИНЕЕ
Гвинея - страна чисто аграрная. Наличие полезных ископаемых и плодородной почвы не спасало в прошлом многие провинции от голода. Земля обрабатывалась примитивно. Еще и сейчас крестьяне орудуют на полях дабой мотыгой с коротким черенком - и лишь изредка можно увидеть плуг. Трехлетний план - первый в истории Гвинеи план развития экономики - предусматривает увеличение посевных площадей риса (основного продукта питания), с тем чтобы не зависеть больше от импорта. Мы являемся свидетелями борьбы за увеличение посевных площадей, впервые видим, как выкорчевывают тропический лес. Целые рабочие батальоны, вооруженные ножами, идут в наступление на заросли. Невероятные затраты труда и энергии, которых требует эта работа, может правильно оценить лишь тот, кто хоть раз сам пытался пройти через девственный лес. Для преодоления 150 метров джунглей нам лично понадобился целый час. А пробиться сквозь заросли без ножа вообще невозможно.
Незаметно на горизонте поднимаются горные цепи. Дорога становится все более неровной. Едва ли 200 метров лежат в одной плоскости. Сооружение автострады в этих местах издавна было проблемой. Каждый километр поглощает миллионы франков. В Америке через болотистые леса были вынуждены перекинуть бетонные мосты. Здесь же, в Африке, мы едем сквозь джунгли, как по туннелю.
Пока мы проехали по Гвинее лишь 450 километров. Мимо проносятся небольшие поселки - плоские глинобитные хижины, крытые соломой или тростником. Под крышами сушатся связки кукурузных початков. Изредка встречаем африканцев с музыкальными инструментами необычной формы. Они напоминают небольшую арфу: на изогнутой палке натянуты струны. И по вечерам у своей хижины или по дороге в соседнюю деревню мужчины наигрывают какую-нибудь легкую мелодию.
В Нзерекоре, первом крупном городе Гвинеи, нам предстоит пополнить запасы бензина. Но на бензоколонках висят заржавленные замки. В 1958 году, когда Гвинея приняла решение выйти из Французского валютного сообщества, Франция объявила ей экономический бойкот. Страна переживала трудности, к числу которых относится временная нехватка бензина и других импортных товаров.
Нас провожают к начальнику национальной жандармерии.
- Как вы сами знаете, начинать всегда трудно. Нам же приходится создавать все на пустом месте. Но мы шаг за шагом двигаемся вперед. Гвинея первая страна Черной Африки, которая стала проводить самостоятельную политику. Другим странам после нас будет легче. Но, разумеется, бензин вы получите. Вам ведь надо ехать...
Однако пока все ограничивается словами. Тем временем небо затягивается черными тучами, начинается дождь. И прежде чем нам удается найти спасительную крышу, мы промокаем насквозь. Контуры соседних домов тускнеют. Наконец они и вовсе исчезают за густой пеленой тропического ливня. У нас есть накидки, которые вполне пригодны в европейских условиях. Но в Африке не стоит слишком часто испытывать судьбу. Недаром большинство дорог в джунглях после дождей целыми днями закрыто для движения. Нечто аналогичное происходило во времена средневековья: когда начинался дождь и порох на полках кремневых ружей намокал, боевые действия прекращались сами собой. Мы не находим причин, почему нам следует поступать иначе. Поэтому в дождливые дни мы тоже не "сражаемся".
В нескольких километрах от Гекеду дорога круто спускается вниз. Мы приближаемся к притоку Моро. Здесь есть небольшой паром, но куда более романтично пересечь реку по мосту из лиан, который висит между двумя гигантскими сикоморами [49]. Длина моста свыше 50 метров. При его постройке не применяли дерево или металл. Лианы толщиной в руку искусно переплетены и перевязаны узлами. Переход через такой мост напоминает гимнастическое упражнение. При каждом шаге он сотрясается. Остальное довершает ветер, и мы раскачиваемся как маятники. Между петлями переплетений на глубине 10 метров поблескивает черная вода реки. Когда же мы обнаруживаем посередине моста дыру, через которую свободно можно просунуть рояль, то тут же решаем переправить мопеды на пароме.
Едем дальше. Еще раз преодолеваем невысокие, но очень крутые подъемы. Выбоины и рытвины поперечных канав немилосердно выводят из строя последние годные спицы в задних колесах. Приходится заменять их спицами из передних колес и каждый день заново центрировать обод. Выравнивать вмятины молотком мы больше не решаемся: металлические части и детали покрылись от усталости мелкими трещинами. В Конакри придется произвести кое-какой ремонт. С тоской думаем о 1800 километрах пути, которые нам осталось проехать до столицы Гвинеи. Там мы надеемся получить новые запасные части, так как наши запасы угрожающе сократились.
СТРАНА ЛЬВИНЫХ ГОР
Когда 500 лет назад португальские моряки впервые проплывали вдоль берегов Гвинейского залива, здесь бушевал тропический ураган. Раскатам грома вторило эхо, в тысячу крат усиленное прибрежными холмами, и суеверные моряки посчитали, что в скалах живут гигантские львы. Так получила свое диковинное название Сьерра-Леоне, страна львиных гор, край, в котором нет ни львов, ни гор.
Мы стоим у пограничной речушки, разделяющей Сьерра-Леоне и Гвинею. На прибрежном песке лежат два челна. Выглядят они не очень-то надежно. Мы долго ходим по берегу, но не обнаруживаем ни малейших следов парома. Невдалеке сидит пограничник и, ухмыляясь, наблюдает за нашими попытками найти переправу.
- Вы напрасно ищете. У нас нет парома.
- Ну, а как же переправляются на тот берег туристы с машинами? Да и на нашей карте написано, что здесь имеется понтон грузоподъемностью четыре тонны.
- Может быть, но до сих пор к нам еще не приезжали туристы; если же случится такое, соорудим и паром.
Ответ пограничника нас не удивляет. В африканских джунглях мы тоже отвыкли от излишнего рвения.
- Кроме того, - рука офицера неопределенно указывает куда-то вдаль, вниз по течению есть еще одна переправа - километрах в 150 или 200 отсюда.
Приходится доверить мопеды челну. Сильные мужские руки ставят машины в лодку. Ее ширина не более полуметра, так что педали как раз умещаются между бортами. На носу и корме сидят гребцы. Равномерные сильные взмахи весел - и мы удаляемся от берега. Стараемся не делать резких движений. Хотя лодка идет сравнительно спокойно, нельзя знать, что случится в следующее мгновение... Реки джунглей, даже накануне дождей, многоводны и глубоки. Почти беззвучно скользим мы по течению. Когда же позади остается водоворот на середине реки, наши надежды выбраться сухими на другой берег превращаются в уверенность. Добираемся до мелководья, огибаем песчаные отмели и плывущие мимо деревья и держим курс к маленькой бухте. Под килем хрустит гравий, толчок - и лодка останавливается. Совместными усилиями вытаскиваем мопеды по крутому откосу наверх.
Свершилось!
Сьерра-Леоне - двадцать пятая страна в маршруте нашего путешествия. Ни дороги, ни население не отличают ее от соседних стран. Снова едем тропическим лесом. Через множество ручейков перекинуты настилы из деревянных бревен, которые при переезде неприятно громыхают. В качестве строительного материала используются ближайшие деревья, и иной раз случается, что мы едем по мостику из благородного красного дерева.