Страница:
Йоги". Благоговейное поклонение Душевно-Духовному есть другой путь, который
ведет саму Душу вперед; он ведет к тому, что живет как единство за
изменяющимися формами в Духовном элементе, который Веда однажды давно
возвестила через милость и освящение, и который Душа снова найдет через Йогу
как то, что должно быть разыскиваемо за всеми изменяющимися формами.
"Поэтому ты иди", так мог великий учитель говорить своему ученику "иди через
знание философии Санкхья, форм, Гун, через изучение Саттва, Раджас и Тамас,
через формы от самой высшей вплоть до самых грубых субстанций, иди через
них, используя твой разум, и признай, что должно быть нечто перманентное,
нечто объединяющее, и затем ты проникнешь к Вечному. Ты можешь также начать
в твоей Душе через благоговейное почитание; затем ты продвинешься через Йогу
от стадии к стадии и достигнешь Духовного, которое есть в основе всех форм.
Ты можешь приблизиться к Духовному с двух различных сторон; вдумчивым
созерцанием Мира или Йогой; обе приведут тебя к тому, что великий учитель
Вед описывает как Единый Атма-Брахма, который обитает как во внешнем Мире,
так и в самой внутренней части Души, тот который как Единство есть основа
Мира. Ты достигнешь этого с одной стороны придерживаясь философии Санкхья, а
с другой стороны идя через Йогу в благоговейно почтительной установке ума".
Таким образом мы смотрим на те древние времена, в которые, так сказать,
ясновидческая сила была все еще объединена с человеческой природой через
кровь, как я показал в моей брошюре "Оккультное Значение Крови". Однако
человечество постепенно продвинулось в своей эволюции от того принципа,
который был связан с кровью к тому, который состоял из Душевно-Духовного.
Для того, чтобы такая связь с Душевно-Духовным не была потеряна, которая
была так легко достигнута в древние времена кровного родства семейных племен
и народов, новые методы должны быть найдены, новые пути обучения в течение
периода перехода от кровного родства к тому периоду, в котором они более не
действенны. Возвышенная песня Бхагавад Гита ведет нас к такому времени
перехода. Она повествует, как потомки царских братьев линии Куру и Панду
сражаются вместе. С одной стороны мы смотрим на время, которое уже прошло
когда начинается история Гиты, время, в которое древне-Индийское восприятие
все еще существовало и люди все еще продолжали жить в соответствии с ним. Мы
можем воспринять, так сказать, одну линию, которая возникла из старых
времен, пренесенная в новое, в слепом царе Дритараштра (Dritarashtra) рода
Куру; и мы видим его в разговоре со своим возничим колесницы. Он находится у
воинов одной стороны; на другой стороне есть те, которые родственны с ним по
крови, но которые сражаются, потому что они находятся в состоянии перехода
от старых времен к новому. Таковые есть сыновья Панду; и возничий
рассказывает своему царю (который характеристически описывается как слепой,
потому что это не есть Духовное, которое происходит от этого корня, но
физическое), возничий рассказывает своему слепому царю, что происходит там,
среди сыновей Панду, к кому должно перейти все то, что не является более
Душевной и Духовной природы для поколений, еще должных прийти. Он
повествует, как Арджуна, представитель сражающихся, инструктируется великим
Кришной, учителем человечества; он повествует, как Кришна учил своего
ученика Арджуну обо всем том, о чем мы только что говорили, о том, что
человек может достичь, если он использует Санкхью и Йогу, если он развивает
мышление и благоговейную приверженность для того, чтобы пробиваться к тому,
что великие учителя человечества прежних дней описали в Ведах. И нам
излагается великолепным языком как философским, так и поэтическим, об
инструкциях данных через Кришну, через великого учителя человечества новых
веков, которые возникают из кровной связи. Таким образом мы находим нечто
еще сияющим из тех древних времен через наше собственное. В рассмотрении,
которое является основой памфлета "Оккультное Значение Крови" и многих
подобных ему, я указал, как эволюция человечества после времени кровной
связи приняла другие дифференциации, разделения и как устремление Души стало
таким образом также другим. В возвышенной песне Бхагавад Гита мы приводимся
прямо к такому переходу; мы ведомы так, что мы видим по инструкциям, данных
Арджуне Кришной, как человек, которому более не принадлежит старое
ясновидение, зависящее от кровной связи, должен пробиться к тому, что
является вечным. В этом учении мы встречаем то, что мы обсуждали, как важный
переход в эволюции человечества, а возвышенная песня Бхагавад Гита
становится нам иллюстрацией того, к чему мы прибыли отдельным изучением
предмета.
То, что привлекает нас особенно к Бхагавад Гите есть ясный и
эмфатический, выразительный способ, которым обсуждается путь человека, путь,
на который человек должен вступить, от временного к перманентному. Здесь
сначала Арджуна предстоит перед нами, полный тревоги в своей Душе; мы можем
слышать, что в рассказе возничего колесницы (ибо все, что повествуется
приходит из уст возничего колесницы слепого царя) Арджуна предстоит перед
нами с наполненной тревогой Душой, он видит себя сражающимся против Куру,
его кровных родственников, и он говорит себе: "Должен я сражаться против
тех, кто связан со мной по крови, против тех, кто есть сыновья братьев моих
отцов? Много героев есть среди нас, которые должны обратить свое оружие
против своих собственных родственников, а на противоположной стороне есть
такие же почитаемые герои, которые должны направить свое оружие против нас".
Он был болезненно обеспокоен в своей Душе: "Могу я выиграть это сражение?
Должен я побеждать, должен один брат поднять свой меч против другого?".
Затем Кришна приходит к нему, великий учитель Кришна и говорит: "Прежде
всего, удели вдумчивое размышление человеческой жизни и рассмотри случай, в
котором ты сам теперь находишься. В телах тех, против кого ты должен
сражаться и кто принадлежит линии Куру, так сказать во временных формах,
обитают Души-существа, которые являются вечными, они только выражают себя в
этих формах. В тех, кто есть твои боевые соратники, обитают вечные Души,
которые только выражают себя через формы внешнего Мира. Ты должен будешь
сражаться, ибо так предопределяют твои законы; это предопределено
действующими законами внешней эволюции человечества. Ты должен будешь
сражаться, так как это предопределено движением, которое указывает переход
от одного периода к другому. Но должен ли ты скорбеть потому что одна форма
сражается против другой, одна изменяющаяся форма борется с другой
изменяющейся формой? Какая бы там ни была из этих форм должна привести к
смерти другие - что есть смерть и что есть жизнь? Изменение форм есть смерть
и это есть жизнь. Души, которые должны быть победоносными подобны тем,
которые должны теперь идти к своей смерти. Что есть эта победа, что есть эта
смерть в сравнении с тем, к чему вдумчивое размышление Санкхья ведет тебя, в
сравнении с вечными Душами, противостоящими одна другой и все же остающимися
непотревоженными всеми сражениями?". В великолепной манере, из ситуации
самой, нам показано, что Арджуна не должен быть обеспокоенным Душевной
тревогой в своем самом внутреннем существе, но должен исполнять свой долг,
который призывает его сражаться; он должен смотреть выше временности,
преходимости, которая вовлечена в сражение с вечным, которое продолжает жить
или как победитель или как побежденный. И так уникальным способом великая
нота прозвучала в возвышенной песне, в Бхагавад Гита; великая нота,
касающаяся важного события в эволюции человечества, нота преходящего и
непреходящего.
Не абстрактным мышлением, но позволив восприятию того, что содержится в
этом влиять на нас, мы обнаружим себя на правильном пути. Ибо мы на
правильном пути, когда мы так смотрим на инструкции Кришны, чтобы видеть,
что он пытается поднять Душу Арджуны от стадии, на которой он находится, в
которой он пойман в сети преходящего. Кришна пытается возвысить ее к более
высокой стадии, в которой она будет чувствовать себя поднятой над всем
преходящим, даже когда оно приходит к Душе в такой мучительной манере как
победа или поражение, как дающая смерть или страдающая ею. Мы можем истинно
видеть доказательство того, что кто-то однажды сказал об этой Восточной
философии, как она представляет себя нам в возвышенной поэме Бхагавад Гита:
"Эта Восточная философия является такой абсолютной частью религии древних
времен, что тот, кто принадлежал ей, как угодно велик и мудр мог он быть,
был не без религиозного пыла, в то время как самый простой человек, который
только жил религией чувства, был не без определенного количества мудрости".
Мы чувствуем это, когда мы видим, как великий учитель Кришна, не только
влияет идеями на своего ученика, но воздействует непосредственно на его
диспозицию, так что он возникает для нас, как размышляющий о преходимости и
тревогах, принадлежащих преходящему; и в такой значимой ситуации мы видим
его Душу поднимающуюся до высоты, на которой она парит высоко над всем, что
есть преходяще, над всеми тревогами, болью и печалями преходящего.
Кологна, 30 Декабря 1912
GA 142
Единство трех течений в Импульсе Христа, учении Кришны.
Полное значение философской поэмы такой, как Бхагавад Гита может быть
только понято верно тем, для кого такие вещи, как изложенные в ней, или в
подобных работах мировой литературы явялются не только теориями, но судьбой;
ибо человеческие концепции Мира могут стать судьбой.
В последние несколько дней мы познакомились с двумя различными
концепциями философии Мира (не упоминая третью, Ведантическую), с двумя
различными ньюансами философии Мира, которые, если мы смотрим на них
правильным образом, показывают нам наиболее впечатляюще, как философия Мира
может стать судьбой для человеческой Души. С концепцией философии Санкхья
можно связать все, что человек может достигнуть в познании, восприятии идей,
исследовании феноменов Мира; все, в чем жизнь Души выражает себя. Если мы
опишем то, что на сегоднящний день все еще остается для нормального человека
таким познанием, философией Мира, в которой концепции Мира могут быть
выражены в научной форме, если мы опишем то, что находится на более низком
Духовном уровне, чем философия Санкхья, мы можем сказать, что даже в наш
век, настолько, насколько позволяет нам судьба, мы можем все еще чувствовать
эффекты философии Санкхья. Это будет, однако, чувствоваться тем, кто
настолько, насколько позволяет ему судьба, отдается одно-стороннему изучению
такой ветви философии Мира; человеком, о котором могло бы быть сказано: Он
есть одно-сторонний ученый, или Санкхья философ. Как такой человек находится
по отношению к Миру? Что чувствует он в своей Душе? Ну, это есть вопрос,
который может действительно быть отвеченным только переживанием. Необходимо
знать, что происходит в Душе, которая таким образом посвящает себя
одно-сторонне ветви философии Мира, используя все свои силы для того, чтобы
приобрести концепцию Мира в только что охарактеризованном смысле. Такая Душа
может изучить все вариации форм феноменов Мира, может иметь, так сказать,
самое полное понимание всех сил, которые выражают себя в Мире в изменяющихся
формах. Если Душа в одной инкарнации ограничит себя, найдя возможность через
свои способности и свою Карму так переживать феномены Мира, что или
освященная ясновидением или нет, она в основном приобретет науку рассудка,
разума, такая тенденция привела бы при всех обстоятельствах к определенной
холодности всей Душевной жизни. Соответственно темпераменту такой Души, мы
найдем, что она приняла бы больше или меньше характер иронической
неудовлетворенности касательно феноменов Мира, или отсутствие интереса и
общую неудовлетворенность знанием, которое переходит от одного феномена к
другому. Все это чувствуют так много Душ в наше время, когда противостоят
науке, состоящей только из изучения; холодность и опустошенность, которая
затем депрессирует их, все это мы видим, когда мы исследуем Душевную
тенденцию, такую, как представленную здесь. Душа чувствовала бы себя
опустошенной, неуверенной в себе. Можно было бы сказать: Что я приобрел бы,
если бы завоевав весь Мир, не знал бы ничего о своей собственной Душе, если
я мог бы ничего не чувствовать, ничего не воспринимать, ничего не
переживать; если бы все было пусто внутри! Быть набитым полностью всей
наукой в Мире и все же быть пустым внутри; это было бы, дорогие друзья,
горькой судьбой! Это было бы подобным тому, как быть потерянным среди
феноменов Мира; это было бы подобным тому, как потеря всей ценности для
собственного внутреннего существа.
Описанное только что состояние мы находим у многих людей, которые
приходят к нам с некоторым сортом обучения абстрактной философии. Мы находим
его в тех, кто неудовлетворенные и осознающие свою опустошенность, сами
потеряли интерес ко всему их знанию, и кажутся страдающими; мы также
встречаем это, когда человек приходит к нам с абстрактной философией,
способный дать информацию о природе Всевышнего, космологии и человеческой
Душе в абстрактных словах, и все же мы можем чувствовать, что все это
приходит из головы, что его сердце не участвует в этом - его Душа пуста. Мы
чувствовуем холодность, когда мы встречаем такую Душу. Таким образом
философия Санкхья может стать судьбой, судьбой, которая приводит человека
близко к потере себя, не обладающим ничем своим собственным и от
индивидуальности которого Мир не может ничего приобрести.
Затем снова давайте возьмем случай Души, ищущей развитие одно-сторонним
способом через Йогу, которая является, так сказать, потерянной в Мире,
пренебрегающая знать что-нибудь о внешнем Мире. "Что хорошего для меня в
том", говорит такая личность, "чтобы знать как Мир пришел к существованию? Я
хочу найти все в моем собственном Я; Я буду продвигать себя, развивая мои
собственные силы". Такая личность может, вероятно, чувствовать внутренний
пыл, может часто возникать для нас как само-стоятельной и
само-удовлетворенной. Так может быть; однако в дальнейшем она не будет
всегда такой, наоборот, со временем такая Душа будет склонна к одиночеству.
Когда некто, ведущий жизнь отшельника, ищущий в то же время высот Душевной
жизни идет далее в Мир, приходя всюду в контакт с феноменами Мира, может
вероятно сказать: "Что значат все эти вещи для меня?" и если затем, по
причине своей невосприимчивости ко всей красоте манифистаций и не понимая
их, он чувствует себя одиноким, замкнутость ведет к фатальной судьбе! Как
можем мы действительно узнать человека, который, используя все свои силы для
эволюции своего собственного существа и пренебрегает своими ближними, холдно
и безразлично, как если бы он желал бы ничего не иметь общего с ними? Такая
Душа может чувствовать себя потерянной для Мира; в то время, как для других
она может возникать эгоистической до предела.
Только если мы рассмотрим такую жизненную взаимосвязь мы осознаем, как
законы судьбы действуют в концепциях Мира. На заднем плане таких великих
откровений, таких великих философий Мира, как Гита и Послания Св. Павла, мы
противостоим руководству таких законов судьбы. Мы можем сказать: если мы
взглянем на задний план Гиты и Посланий Св. Павла, мы можем видеть
непосредственное руководство судьбой. Как можем мы проследить судьбу в
Посланиях Св. Павла?
Мы часто найдем указанным в них, что истинное спасение развития Души
состоит в так называемом "утверждении верой", в сравнении с никчемностью
внешних действий; потому что в силу того, чем Душа может стать, если она
совершит окончательное соединение с Импульсом Христа, когда она примет в
себя великую силу, которая проистекает от должного понимания Воскрешения
Христа. Когда мы встречаемся с этим в Посланиях Св. Павла, мы чувствуем с
другой стороны, что человеческая Душа может, так сказать, быть отброшенной
назад к себе и таким образом быть отдаленной от всех внешних действий и
полагаться всецело на Милость и утверждение веры. Затем приходят внешние
действия; они есть здесь в Мире; мы не уходим от них из-за того, что мы
отворачиваемся от них; мы соединяем силы с ними в Мире. Снова судьба звучит
к нам во всем своем гигантском величии. Только если мы смотрим на вещи таким
образом, мы видим мощь таких откровений для человечества.
Теперь, эти два откровения человечеству Бхагавад Гита и Послания Св.
Павла внешне очень различаются одно от другого; и такое внешнее различие
действует на Душу в каждой части этих творений. Мы не только восхищаемся
Бхагавад Гита по причинам, которые мы кратко дали, но потому что она
впечатляет нас как нечто настолько поэтическое и мощное; потому что от
каждой строфы сияет к нам великое благородство человеческой Души; потому что
во всем, произнесенном из уст Кришны и его ученика Арджуны, мы ощущаем
нечто, что поднимает нас над каждодневным человеческим переживанием, над
всеми страстями, над всем эмоциональным, что может беспокоить Душу. Мы
переносимся в сферы Душевного мира, чистоты, покоя, бесстрастности, свободы
от эмоции, в атмосферу мудрости, если мы позволяем даже одной части Гиты
воздействовать на нас; и читая Гиту мы ощущаем всю нашу человечность,
поднимающуюся на более высокий уровень. Мы ощущаем повсюду, что мы должны
сначала освободить себя в большой мере от того, что является только слишком
человечным, если мы желаем позволить возвышенной Гите воздействовать на нас
правильным образом. В случае с Посланиями Св. Павла все это является другим.
Возвышенность поэтического языка отсутствует, даже бесстрастность
отсутствует. Мы возьмем эти Послания Св. Павла и позволим им влиять на нас и
мы ощутим снова и снова, как то, что доносится до нас из уст Св. Павла
исходит от существа, страстно негодующим на то, что произошло. Иногда тон
является порицательным или - можно сказать - обвиняющим; в Посланиях Св.
Павла то или это часто проклинается; имеется порицание. Вещи, которые
утверждаются как великие концепции Христианства, как Милость, Закон,
различие между законом Моисея и Христианства, Воскрешение - все это
утверждается в тоне, который предполагает быть философским, но то что
предполагается быть философским определением, однако таковым не является,
потому что в каждом предложении слышится нота Павлинизма. Мы не можем в
любом предложении забыть, что оно высказывается человеком, который или
взволнован или выражает справедливое возмущение против других, которые
совершили то или это; или который так говорит о высших концепциях
Христианства, что мы ощущаем, что он лично заинтересован; он дает
впечатление, что он является пропагандистом этих идей. Мы не можем найти в
Гите высказывания личного сорта таких, какие мы находим в Посланиях, в
которых Св. Павел пишет тому или этому сообществу. Каким личным является все
это! Дыхание личного проходит через Послания Св. Павла. В возвышенной Гите
мы найдем великолепную чистую сферу - эфирную сферу - которая граничит со
сверх-человеческим и временами простирается в нее. Внешне, следовательно,
имеются сильные различия и мы можем сказать, что было бы слепым
предрассудком не признавать, что через великую песню, однажды данную в
Индуизме, течет единство мощных пророческих философий Мира, что через Гиту
нечто благородной чистоты, полностью безличностное, спокойное и бесстрастное
было дано Индуизму; в то время, как первоначальные документы Христианства -
Послания Св. Павла - носят как бы полностью личностное, часто страстный,
пылкий характер, нечто совершенно лишенное спокойствия. Знание не будет
преобретено отворачиванием от истины и отказом принять такие вещи, но
пониманием их верным образом. Давайте, следовательно, как бы, запечатлим
этот антитезис на бронзовой табличке в течение последующих рассмотрений.
Мы уже указали во вчерашней лекции, что в Гите мы находим важные
инструкции, данные Кришной Арджуне. Теперь, кто в точности есть Кришна? Этот
вопрос должен быть превыше всего нашим интересом. Невозможно понять, кто
есть Кришна, если не ознакомиться с точкой зрения, которую я уже, используя
возможность, упоминал в различных местах; то есть, что в ранние века вся
система давания имен и описаний была полностью отличной от того, что есть
теперь. По существу, теперь ни в малейшей степени не существенно, как назван
человек. Ибо мы в действительности не узнаем многого о человеке в наше
настоящее время узнавая то, что он носит то или иное хорошо известное имя,
что он называется Миллер или Смит. Мы в действительности не узнаем многого о
человеке - как каждый согласится - слыша, что он есть "личный советник" или
нечто подобное. Мы совсем не обязательно узнаем многого о людях, потому что
мы знаем, к какому социальному порядку они принадлежат. Мы не узнаем многого
о человеке сегодня, потому что к нему должно обращаться как "ваша честь" или
"ваше величество" или "мой господин"; короче, все эти титулы не значат
многого и вы можете легко убедить себя, что другие обозначения, которые мы
используем сегодня также не очень важны. В прошедшие века это было другим.
Возьмем ли мы описание философии Санкхья или нашу собственную, мы можем
начать с любой и сделать следующие замечания.
Мы слышали, что согласно философии Санкхья человек состоит из
физического тела, тонкого элементарного или эфирного тела, тела, которое
содержит регулярные силы чувств, тела, которое называется Манас, Ахамкара и
так далее. Нам не нужно рассматривать другие, более высокие принципы, потому
что они, как правило, еще не развиты; однако если мы теперь рассмотрим
человеческие сушества так, как мы видим их в этой или той инкарнации, мы
можем сказать: Люди отличаются один от другого, так что в одном то, что
выражается через эфирное тело является сильно преобладающим, а в другом то,
что связано с законами, регулирующими чувства, в третьем то, что принадлежит
внутренним чувствам, в четвертом Ахамкара. Или на нашем собственном языке,
мы можем сказать, что мы находим одних людей, в которых силы чувственной,
ощущающей Души особенно заметны; других, в которых силы интеллектуальной или
рассудочной Души особенно активны; других, в которых силы сознательной Души
преобладают и опять других, в которых нечто, инспирированное Манасом играет
роль и так далее. Такие различия должны быть видимы во всей манере жизни,
которую человек ведет. Они являются показателями истинной природы самого
человека. Мы не можем в настоящее время, по причинам легко понятным,
определить человека, согласно природе, которая таким образом выражает себя;
ибо если кто-либо должен был бы, например, высказать на сегодняшний день
человеческие убеждения так как они есть, что высшее, чего человек может
достичь в настоящем Цикле человечества являлось бы отпечатком Ахамкары,
каждый бы был убежден, что сам он выражает Ахамкару более ясно в своем
собственном существе, чем другие люди; и это было бы убийственным для него,
если бы ему сказали, что это не тот случай, что в нем все еще правят низшие
принципы. В древние времена это не было так. Человек был тогда назван
согласно тому, что было самым существенным в нем; особенно, когда это был
вопрос постановки его над другими; наверняка, давая ему роль лидера, он был
бы определен наличием особенно существенной части его существа, как было уже
описано.
Давайте предположим, что в древние времена существовал человек,
который, в самом истинном смысле слова, привел Манас к выражению в себе,
который наверняка переживал Ахамкару, однако позволял ей как индивидуальному
элементу оставаться больше на заднем плане и по счету своей внешней
активности культивировал Манас; затем, согласно законам более древних,
немногочисленных, человеческих кругов - и только полностью исключительные
люди могли переживать их - такой человек должен был бы стать великим
законоведом, лидером больших масс людей. И было бы не удовлетворительным
определять его тем же образом как других людей, но должно было бы назвать
его по его выдающейся характеристике как носитель-Манаса; в то время, другой
только мог быть назван как носитель-чувств. Говорилось бы: это есть
носитель-Манаса, он есть Манас. Когда мы пересекаемся с определениями,
принадлежащими тем древним временам, мы должны принимать их как такие
описания самого выделяющегося принципа человеческой организации, который
наиболее сильно выражал себя в нем в той особенной инкарнации. Предположим,
что в особенном человеке, то что было наиболее особенно выражено, было тем,
что он ощущал Божественную инспирацию в себе, что он отложил в сторону все
вопросы регулирования своих действий и познаний посредством того, что
внешний Мир учит через чувства и посредством того, что разум учит через
мозг, но слушал вместо этого во всех вещах Божественное Слово, которое
говорилось ему, и сделал себя вестником Божественной субстанции, которая
говорила из него! Такой человек был бы назван Сыном Божьим. В Евангелии Св.
ведет саму Душу вперед; он ведет к тому, что живет как единство за
изменяющимися формами в Духовном элементе, который Веда однажды давно
возвестила через милость и освящение, и который Душа снова найдет через Йогу
как то, что должно быть разыскиваемо за всеми изменяющимися формами.
"Поэтому ты иди", так мог великий учитель говорить своему ученику "иди через
знание философии Санкхья, форм, Гун, через изучение Саттва, Раджас и Тамас,
через формы от самой высшей вплоть до самых грубых субстанций, иди через
них, используя твой разум, и признай, что должно быть нечто перманентное,
нечто объединяющее, и затем ты проникнешь к Вечному. Ты можешь также начать
в твоей Душе через благоговейное почитание; затем ты продвинешься через Йогу
от стадии к стадии и достигнешь Духовного, которое есть в основе всех форм.
Ты можешь приблизиться к Духовному с двух различных сторон; вдумчивым
созерцанием Мира или Йогой; обе приведут тебя к тому, что великий учитель
Вед описывает как Единый Атма-Брахма, который обитает как во внешнем Мире,
так и в самой внутренней части Души, тот который как Единство есть основа
Мира. Ты достигнешь этого с одной стороны придерживаясь философии Санкхья, а
с другой стороны идя через Йогу в благоговейно почтительной установке ума".
Таким образом мы смотрим на те древние времена, в которые, так сказать,
ясновидческая сила была все еще объединена с человеческой природой через
кровь, как я показал в моей брошюре "Оккультное Значение Крови". Однако
человечество постепенно продвинулось в своей эволюции от того принципа,
который был связан с кровью к тому, который состоял из Душевно-Духовного.
Для того, чтобы такая связь с Душевно-Духовным не была потеряна, которая
была так легко достигнута в древние времена кровного родства семейных племен
и народов, новые методы должны быть найдены, новые пути обучения в течение
периода перехода от кровного родства к тому периоду, в котором они более не
действенны. Возвышенная песня Бхагавад Гита ведет нас к такому времени
перехода. Она повествует, как потомки царских братьев линии Куру и Панду
сражаются вместе. С одной стороны мы смотрим на время, которое уже прошло
когда начинается история Гиты, время, в которое древне-Индийское восприятие
все еще существовало и люди все еще продолжали жить в соответствии с ним. Мы
можем воспринять, так сказать, одну линию, которая возникла из старых
времен, пренесенная в новое, в слепом царе Дритараштра (Dritarashtra) рода
Куру; и мы видим его в разговоре со своим возничим колесницы. Он находится у
воинов одной стороны; на другой стороне есть те, которые родственны с ним по
крови, но которые сражаются, потому что они находятся в состоянии перехода
от старых времен к новому. Таковые есть сыновья Панду; и возничий
рассказывает своему царю (который характеристически описывается как слепой,
потому что это не есть Духовное, которое происходит от этого корня, но
физическое), возничий рассказывает своему слепому царю, что происходит там,
среди сыновей Панду, к кому должно перейти все то, что не является более
Душевной и Духовной природы для поколений, еще должных прийти. Он
повествует, как Арджуна, представитель сражающихся, инструктируется великим
Кришной, учителем человечества; он повествует, как Кришна учил своего
ученика Арджуну обо всем том, о чем мы только что говорили, о том, что
человек может достичь, если он использует Санкхью и Йогу, если он развивает
мышление и благоговейную приверженность для того, чтобы пробиваться к тому,
что великие учителя человечества прежних дней описали в Ведах. И нам
излагается великолепным языком как философским, так и поэтическим, об
инструкциях данных через Кришну, через великого учителя человечества новых
веков, которые возникают из кровной связи. Таким образом мы находим нечто
еще сияющим из тех древних времен через наше собственное. В рассмотрении,
которое является основой памфлета "Оккультное Значение Крови" и многих
подобных ему, я указал, как эволюция человечества после времени кровной
связи приняла другие дифференциации, разделения и как устремление Души стало
таким образом также другим. В возвышенной песне Бхагавад Гита мы приводимся
прямо к такому переходу; мы ведомы так, что мы видим по инструкциям, данных
Арджуне Кришной, как человек, которому более не принадлежит старое
ясновидение, зависящее от кровной связи, должен пробиться к тому, что
является вечным. В этом учении мы встречаем то, что мы обсуждали, как важный
переход в эволюции человечества, а возвышенная песня Бхагавад Гита
становится нам иллюстрацией того, к чему мы прибыли отдельным изучением
предмета.
То, что привлекает нас особенно к Бхагавад Гите есть ясный и
эмфатический, выразительный способ, которым обсуждается путь человека, путь,
на который человек должен вступить, от временного к перманентному. Здесь
сначала Арджуна предстоит перед нами, полный тревоги в своей Душе; мы можем
слышать, что в рассказе возничего колесницы (ибо все, что повествуется
приходит из уст возничего колесницы слепого царя) Арджуна предстоит перед
нами с наполненной тревогой Душой, он видит себя сражающимся против Куру,
его кровных родственников, и он говорит себе: "Должен я сражаться против
тех, кто связан со мной по крови, против тех, кто есть сыновья братьев моих
отцов? Много героев есть среди нас, которые должны обратить свое оружие
против своих собственных родственников, а на противоположной стороне есть
такие же почитаемые герои, которые должны направить свое оружие против нас".
Он был болезненно обеспокоен в своей Душе: "Могу я выиграть это сражение?
Должен я побеждать, должен один брат поднять свой меч против другого?".
Затем Кришна приходит к нему, великий учитель Кришна и говорит: "Прежде
всего, удели вдумчивое размышление человеческой жизни и рассмотри случай, в
котором ты сам теперь находишься. В телах тех, против кого ты должен
сражаться и кто принадлежит линии Куру, так сказать во временных формах,
обитают Души-существа, которые являются вечными, они только выражают себя в
этих формах. В тех, кто есть твои боевые соратники, обитают вечные Души,
которые только выражают себя через формы внешнего Мира. Ты должен будешь
сражаться, ибо так предопределяют твои законы; это предопределено
действующими законами внешней эволюции человечества. Ты должен будешь
сражаться, так как это предопределено движением, которое указывает переход
от одного периода к другому. Но должен ли ты скорбеть потому что одна форма
сражается против другой, одна изменяющаяся форма борется с другой
изменяющейся формой? Какая бы там ни была из этих форм должна привести к
смерти другие - что есть смерть и что есть жизнь? Изменение форм есть смерть
и это есть жизнь. Души, которые должны быть победоносными подобны тем,
которые должны теперь идти к своей смерти. Что есть эта победа, что есть эта
смерть в сравнении с тем, к чему вдумчивое размышление Санкхья ведет тебя, в
сравнении с вечными Душами, противостоящими одна другой и все же остающимися
непотревоженными всеми сражениями?". В великолепной манере, из ситуации
самой, нам показано, что Арджуна не должен быть обеспокоенным Душевной
тревогой в своем самом внутреннем существе, но должен исполнять свой долг,
который призывает его сражаться; он должен смотреть выше временности,
преходимости, которая вовлечена в сражение с вечным, которое продолжает жить
или как победитель или как побежденный. И так уникальным способом великая
нота прозвучала в возвышенной песне, в Бхагавад Гита; великая нота,
касающаяся важного события в эволюции человечества, нота преходящего и
непреходящего.
Не абстрактным мышлением, но позволив восприятию того, что содержится в
этом влиять на нас, мы обнаружим себя на правильном пути. Ибо мы на
правильном пути, когда мы так смотрим на инструкции Кришны, чтобы видеть,
что он пытается поднять Душу Арджуны от стадии, на которой он находится, в
которой он пойман в сети преходящего. Кришна пытается возвысить ее к более
высокой стадии, в которой она будет чувствовать себя поднятой над всем
преходящим, даже когда оно приходит к Душе в такой мучительной манере как
победа или поражение, как дающая смерть или страдающая ею. Мы можем истинно
видеть доказательство того, что кто-то однажды сказал об этой Восточной
философии, как она представляет себя нам в возвышенной поэме Бхагавад Гита:
"Эта Восточная философия является такой абсолютной частью религии древних
времен, что тот, кто принадлежал ей, как угодно велик и мудр мог он быть,
был не без религиозного пыла, в то время как самый простой человек, который
только жил религией чувства, был не без определенного количества мудрости".
Мы чувствуем это, когда мы видим, как великий учитель Кришна, не только
влияет идеями на своего ученика, но воздействует непосредственно на его
диспозицию, так что он возникает для нас, как размышляющий о преходимости и
тревогах, принадлежащих преходящему; и в такой значимой ситуации мы видим
его Душу поднимающуюся до высоты, на которой она парит высоко над всем, что
есть преходяще, над всеми тревогами, болью и печалями преходящего.
Кологна, 30 Декабря 1912
GA 142
Единство трех течений в Импульсе Христа, учении Кришны.
Полное значение философской поэмы такой, как Бхагавад Гита может быть
только понято верно тем, для кого такие вещи, как изложенные в ней, или в
подобных работах мировой литературы явялются не только теориями, но судьбой;
ибо человеческие концепции Мира могут стать судьбой.
В последние несколько дней мы познакомились с двумя различными
концепциями философии Мира (не упоминая третью, Ведантическую), с двумя
различными ньюансами философии Мира, которые, если мы смотрим на них
правильным образом, показывают нам наиболее впечатляюще, как философия Мира
может стать судьбой для человеческой Души. С концепцией философии Санкхья
можно связать все, что человек может достигнуть в познании, восприятии идей,
исследовании феноменов Мира; все, в чем жизнь Души выражает себя. Если мы
опишем то, что на сегоднящний день все еще остается для нормального человека
таким познанием, философией Мира, в которой концепции Мира могут быть
выражены в научной форме, если мы опишем то, что находится на более низком
Духовном уровне, чем философия Санкхья, мы можем сказать, что даже в наш
век, настолько, насколько позволяет нам судьба, мы можем все еще чувствовать
эффекты философии Санкхья. Это будет, однако, чувствоваться тем, кто
настолько, насколько позволяет ему судьба, отдается одно-стороннему изучению
такой ветви философии Мира; человеком, о котором могло бы быть сказано: Он
есть одно-сторонний ученый, или Санкхья философ. Как такой человек находится
по отношению к Миру? Что чувствует он в своей Душе? Ну, это есть вопрос,
который может действительно быть отвеченным только переживанием. Необходимо
знать, что происходит в Душе, которая таким образом посвящает себя
одно-сторонне ветви философии Мира, используя все свои силы для того, чтобы
приобрести концепцию Мира в только что охарактеризованном смысле. Такая Душа
может изучить все вариации форм феноменов Мира, может иметь, так сказать,
самое полное понимание всех сил, которые выражают себя в Мире в изменяющихся
формах. Если Душа в одной инкарнации ограничит себя, найдя возможность через
свои способности и свою Карму так переживать феномены Мира, что или
освященная ясновидением или нет, она в основном приобретет науку рассудка,
разума, такая тенденция привела бы при всех обстоятельствах к определенной
холодности всей Душевной жизни. Соответственно темпераменту такой Души, мы
найдем, что она приняла бы больше или меньше характер иронической
неудовлетворенности касательно феноменов Мира, или отсутствие интереса и
общую неудовлетворенность знанием, которое переходит от одного феномена к
другому. Все это чувствуют так много Душ в наше время, когда противостоят
науке, состоящей только из изучения; холодность и опустошенность, которая
затем депрессирует их, все это мы видим, когда мы исследуем Душевную
тенденцию, такую, как представленную здесь. Душа чувствовала бы себя
опустошенной, неуверенной в себе. Можно было бы сказать: Что я приобрел бы,
если бы завоевав весь Мир, не знал бы ничего о своей собственной Душе, если
я мог бы ничего не чувствовать, ничего не воспринимать, ничего не
переживать; если бы все было пусто внутри! Быть набитым полностью всей
наукой в Мире и все же быть пустым внутри; это было бы, дорогие друзья,
горькой судьбой! Это было бы подобным тому, как быть потерянным среди
феноменов Мира; это было бы подобным тому, как потеря всей ценности для
собственного внутреннего существа.
Описанное только что состояние мы находим у многих людей, которые
приходят к нам с некоторым сортом обучения абстрактной философии. Мы находим
его в тех, кто неудовлетворенные и осознающие свою опустошенность, сами
потеряли интерес ко всему их знанию, и кажутся страдающими; мы также
встречаем это, когда человек приходит к нам с абстрактной философией,
способный дать информацию о природе Всевышнего, космологии и человеческой
Душе в абстрактных словах, и все же мы можем чувствовать, что все это
приходит из головы, что его сердце не участвует в этом - его Душа пуста. Мы
чувствовуем холодность, когда мы встречаем такую Душу. Таким образом
философия Санкхья может стать судьбой, судьбой, которая приводит человека
близко к потере себя, не обладающим ничем своим собственным и от
индивидуальности которого Мир не может ничего приобрести.
Затем снова давайте возьмем случай Души, ищущей развитие одно-сторонним
способом через Йогу, которая является, так сказать, потерянной в Мире,
пренебрегающая знать что-нибудь о внешнем Мире. "Что хорошего для меня в
том", говорит такая личность, "чтобы знать как Мир пришел к существованию? Я
хочу найти все в моем собственном Я; Я буду продвигать себя, развивая мои
собственные силы". Такая личность может, вероятно, чувствовать внутренний
пыл, может часто возникать для нас как само-стоятельной и
само-удовлетворенной. Так может быть; однако в дальнейшем она не будет
всегда такой, наоборот, со временем такая Душа будет склонна к одиночеству.
Когда некто, ведущий жизнь отшельника, ищущий в то же время высот Душевной
жизни идет далее в Мир, приходя всюду в контакт с феноменами Мира, может
вероятно сказать: "Что значат все эти вещи для меня?" и если затем, по
причине своей невосприимчивости ко всей красоте манифистаций и не понимая
их, он чувствует себя одиноким, замкнутость ведет к фатальной судьбе! Как
можем мы действительно узнать человека, который, используя все свои силы для
эволюции своего собственного существа и пренебрегает своими ближними, холдно
и безразлично, как если бы он желал бы ничего не иметь общего с ними? Такая
Душа может чувствовать себя потерянной для Мира; в то время, как для других
она может возникать эгоистической до предела.
Только если мы рассмотрим такую жизненную взаимосвязь мы осознаем, как
законы судьбы действуют в концепциях Мира. На заднем плане таких великих
откровений, таких великих философий Мира, как Гита и Послания Св. Павла, мы
противостоим руководству таких законов судьбы. Мы можем сказать: если мы
взглянем на задний план Гиты и Посланий Св. Павла, мы можем видеть
непосредственное руководство судьбой. Как можем мы проследить судьбу в
Посланиях Св. Павла?
Мы часто найдем указанным в них, что истинное спасение развития Души
состоит в так называемом "утверждении верой", в сравнении с никчемностью
внешних действий; потому что в силу того, чем Душа может стать, если она
совершит окончательное соединение с Импульсом Христа, когда она примет в
себя великую силу, которая проистекает от должного понимания Воскрешения
Христа. Когда мы встречаемся с этим в Посланиях Св. Павла, мы чувствуем с
другой стороны, что человеческая Душа может, так сказать, быть отброшенной
назад к себе и таким образом быть отдаленной от всех внешних действий и
полагаться всецело на Милость и утверждение веры. Затем приходят внешние
действия; они есть здесь в Мире; мы не уходим от них из-за того, что мы
отворачиваемся от них; мы соединяем силы с ними в Мире. Снова судьба звучит
к нам во всем своем гигантском величии. Только если мы смотрим на вещи таким
образом, мы видим мощь таких откровений для человечества.
Теперь, эти два откровения человечеству Бхагавад Гита и Послания Св.
Павла внешне очень различаются одно от другого; и такое внешнее различие
действует на Душу в каждой части этих творений. Мы не только восхищаемся
Бхагавад Гита по причинам, которые мы кратко дали, но потому что она
впечатляет нас как нечто настолько поэтическое и мощное; потому что от
каждой строфы сияет к нам великое благородство человеческой Души; потому что
во всем, произнесенном из уст Кришны и его ученика Арджуны, мы ощущаем
нечто, что поднимает нас над каждодневным человеческим переживанием, над
всеми страстями, над всем эмоциональным, что может беспокоить Душу. Мы
переносимся в сферы Душевного мира, чистоты, покоя, бесстрастности, свободы
от эмоции, в атмосферу мудрости, если мы позволяем даже одной части Гиты
воздействовать на нас; и читая Гиту мы ощущаем всю нашу человечность,
поднимающуюся на более высокий уровень. Мы ощущаем повсюду, что мы должны
сначала освободить себя в большой мере от того, что является только слишком
человечным, если мы желаем позволить возвышенной Гите воздействовать на нас
правильным образом. В случае с Посланиями Св. Павла все это является другим.
Возвышенность поэтического языка отсутствует, даже бесстрастность
отсутствует. Мы возьмем эти Послания Св. Павла и позволим им влиять на нас и
мы ощутим снова и снова, как то, что доносится до нас из уст Св. Павла
исходит от существа, страстно негодующим на то, что произошло. Иногда тон
является порицательным или - можно сказать - обвиняющим; в Посланиях Св.
Павла то или это часто проклинается; имеется порицание. Вещи, которые
утверждаются как великие концепции Христианства, как Милость, Закон,
различие между законом Моисея и Христианства, Воскрешение - все это
утверждается в тоне, который предполагает быть философским, но то что
предполагается быть философским определением, однако таковым не является,
потому что в каждом предложении слышится нота Павлинизма. Мы не можем в
любом предложении забыть, что оно высказывается человеком, который или
взволнован или выражает справедливое возмущение против других, которые
совершили то или это; или который так говорит о высших концепциях
Христианства, что мы ощущаем, что он лично заинтересован; он дает
впечатление, что он является пропагандистом этих идей. Мы не можем найти в
Гите высказывания личного сорта таких, какие мы находим в Посланиях, в
которых Св. Павел пишет тому или этому сообществу. Каким личным является все
это! Дыхание личного проходит через Послания Св. Павла. В возвышенной Гите
мы найдем великолепную чистую сферу - эфирную сферу - которая граничит со
сверх-человеческим и временами простирается в нее. Внешне, следовательно,
имеются сильные различия и мы можем сказать, что было бы слепым
предрассудком не признавать, что через великую песню, однажды данную в
Индуизме, течет единство мощных пророческих философий Мира, что через Гиту
нечто благородной чистоты, полностью безличностное, спокойное и бесстрастное
было дано Индуизму; в то время, как первоначальные документы Христианства -
Послания Св. Павла - носят как бы полностью личностное, часто страстный,
пылкий характер, нечто совершенно лишенное спокойствия. Знание не будет
преобретено отворачиванием от истины и отказом принять такие вещи, но
пониманием их верным образом. Давайте, следовательно, как бы, запечатлим
этот антитезис на бронзовой табличке в течение последующих рассмотрений.
Мы уже указали во вчерашней лекции, что в Гите мы находим важные
инструкции, данные Кришной Арджуне. Теперь, кто в точности есть Кришна? Этот
вопрос должен быть превыше всего нашим интересом. Невозможно понять, кто
есть Кришна, если не ознакомиться с точкой зрения, которую я уже, используя
возможность, упоминал в различных местах; то есть, что в ранние века вся
система давания имен и описаний была полностью отличной от того, что есть
теперь. По существу, теперь ни в малейшей степени не существенно, как назван
человек. Ибо мы в действительности не узнаем многого о человеке в наше
настоящее время узнавая то, что он носит то или иное хорошо известное имя,
что он называется Миллер или Смит. Мы в действительности не узнаем многого о
человеке - как каждый согласится - слыша, что он есть "личный советник" или
нечто подобное. Мы совсем не обязательно узнаем многого о людях, потому что
мы знаем, к какому социальному порядку они принадлежат. Мы не узнаем многого
о человеке сегодня, потому что к нему должно обращаться как "ваша честь" или
"ваше величество" или "мой господин"; короче, все эти титулы не значат
многого и вы можете легко убедить себя, что другие обозначения, которые мы
используем сегодня также не очень важны. В прошедшие века это было другим.
Возьмем ли мы описание философии Санкхья или нашу собственную, мы можем
начать с любой и сделать следующие замечания.
Мы слышали, что согласно философии Санкхья человек состоит из
физического тела, тонкого элементарного или эфирного тела, тела, которое
содержит регулярные силы чувств, тела, которое называется Манас, Ахамкара и
так далее. Нам не нужно рассматривать другие, более высокие принципы, потому
что они, как правило, еще не развиты; однако если мы теперь рассмотрим
человеческие сушества так, как мы видим их в этой или той инкарнации, мы
можем сказать: Люди отличаются один от другого, так что в одном то, что
выражается через эфирное тело является сильно преобладающим, а в другом то,
что связано с законами, регулирующими чувства, в третьем то, что принадлежит
внутренним чувствам, в четвертом Ахамкара. Или на нашем собственном языке,
мы можем сказать, что мы находим одних людей, в которых силы чувственной,
ощущающей Души особенно заметны; других, в которых силы интеллектуальной или
рассудочной Души особенно активны; других, в которых силы сознательной Души
преобладают и опять других, в которых нечто, инспирированное Манасом играет
роль и так далее. Такие различия должны быть видимы во всей манере жизни,
которую человек ведет. Они являются показателями истинной природы самого
человека. Мы не можем в настоящее время, по причинам легко понятным,
определить человека, согласно природе, которая таким образом выражает себя;
ибо если кто-либо должен был бы, например, высказать на сегодняшний день
человеческие убеждения так как они есть, что высшее, чего человек может
достичь в настоящем Цикле человечества являлось бы отпечатком Ахамкары,
каждый бы был убежден, что сам он выражает Ахамкару более ясно в своем
собственном существе, чем другие люди; и это было бы убийственным для него,
если бы ему сказали, что это не тот случай, что в нем все еще правят низшие
принципы. В древние времена это не было так. Человек был тогда назван
согласно тому, что было самым существенным в нем; особенно, когда это был
вопрос постановки его над другими; наверняка, давая ему роль лидера, он был
бы определен наличием особенно существенной части его существа, как было уже
описано.
Давайте предположим, что в древние времена существовал человек,
который, в самом истинном смысле слова, привел Манас к выражению в себе,
который наверняка переживал Ахамкару, однако позволял ей как индивидуальному
элементу оставаться больше на заднем плане и по счету своей внешней
активности культивировал Манас; затем, согласно законам более древних,
немногочисленных, человеческих кругов - и только полностью исключительные
люди могли переживать их - такой человек должен был бы стать великим
законоведом, лидером больших масс людей. И было бы не удовлетворительным
определять его тем же образом как других людей, но должно было бы назвать
его по его выдающейся характеристике как носитель-Манаса; в то время, другой
только мог быть назван как носитель-чувств. Говорилось бы: это есть
носитель-Манаса, он есть Манас. Когда мы пересекаемся с определениями,
принадлежащими тем древним временам, мы должны принимать их как такие
описания самого выделяющегося принципа человеческой организации, который
наиболее сильно выражал себя в нем в той особенной инкарнации. Предположим,
что в особенном человеке, то что было наиболее особенно выражено, было тем,
что он ощущал Божественную инспирацию в себе, что он отложил в сторону все
вопросы регулирования своих действий и познаний посредством того, что
внешний Мир учит через чувства и посредством того, что разум учит через
мозг, но слушал вместо этого во всех вещах Божественное Слово, которое
говорилось ему, и сделал себя вестником Божественной субстанции, которая
говорила из него! Такой человек был бы назван Сыном Божьим. В Евангелии Св.