Страница:
Иоанна такие люди назывались Сынами Божьими, даже с самого начала первой
части.
Существенной частью было то, что все остальное было оставлено без
рассмотрения, когда такая значимая часть была выражена. Все остальное было
неважным. Предположим мы должны были бы встретить двух человек; одного,
который был обычным человеком, который позволял Миру воздействовать на него
через его чувства и размышлял об этом впоследствии рассудком, связанным с
его мозгом; другого, в котором излучалось Слово Божественной мудрости.
Согласно древним идеям мы должны были бы сказать: Первый есть человек, он
был рожден от отца и матери, был рожден плотью. В случае другого, который
был вестником Божественной субстанции, никакого рассмотрения не уделялось бы
тому, что составляет обычную биографию, как это был бы случай с первым,
который созерцал Мир через свои чувства и посредством разума, принадлежащего
его мозгу. Описывать биографию второго человека было бы глупостью. Ибо факт,
что он носит плотское тело был бы только несущественной, а не существенной
вещью; оно было, так сказать, только средством через которое он выражал себя
для других людей. Следовательно мы скажем: Сын Божий рожден не от плоти, но
от непорочности, девственности, он рожден непосредственно от Духа; другими
словами, то что существенно в нем, через что он является ценным для
человечества, снисходит от Духа, а в древние времена это было единственным,
что почиталось. В определенных школах инициации, посвящения большим грехом
рассмативалось бы то, чтобы описывать обычную биографию, которая только
ссылалась на обычные события человека, о котором было распознано, что он был
замечательным, вследствие высших принципов своей человеческой природы.
Любой, кто сохранил даже немного чувства высших принципов тех древних времен
не может не рассматривать таких биографий, какие написаны о Гете, как в
высшей степени абсурдными. Теперь давайте вспомним, что в те древние времена
человечество жило с идеями и чувствами проникнутыми убеждением, что такой
человек, Ману, в котором Манас являлся преобладающим принципом, появляется
однако редко, должно ждать долгие эпохи, прежде чем он может появиться.
Теперь, если вы подумаете о том, что может жить в человеке нашего
настоящего Цикла человечества, как глубочайшая часть его существа, которую
каждый человек может смутно ощущать как тайные силы в нем, которые могут
поднять его к Душевным высотам; если мы подумаем о том, что у большинства
людей существует только в рудименте, в зачатке, становящимся в очень редком
случае существенным принципом человеческого существа - существа, которое
появляется только от времени до времени чтобы стать лидером других людей,
которое выше, чем все Ману, который живет как эссенция в каждом человеке, но
который как действительная внешняя личность появляется только однажды в
Космическую эпоху; если мы можем сформировать такую концепцию этого, мы
подходим ближе к существу Кришны. Он есть человек как целое; он есть - можно
почти сказать - человечество как таковое, мыслимое как отдельное существо.
Все же он не есть абстрактное существо. Когда люди сегодня говорят о
человечестве в целом, они говорят о нем абстрактно, потому что они сами есть
абстрактные мыслители. Абстрактное существо есть мы сами сегодня, пойманные
как мы есть в чувственном Мире и это стало нашей общей судьбой. Когда некто
говорит о человечестве в целом, он имеет только неясное восприятие, а не
живую идею его. Те, кто говорят о Кришне, как о человеке в целом, не
подразумевают абстрактную идею, которую некто имеет в своем уме сегодня.
"Нет", говорят они, "истинно, такое Существо живет в зародыше в каждом
человеке, однако оно появляется как индивидуальный человек и говорит устами
человека только однажды в каждой Космической эпохе". Однако с таким
Существом это не есть вопрос внешнего плотского тела, или более тонкого
элементарного тела, или сил чувственных органов, или Ахамкары и Манаса, но
главной вещью является то, что в Буддхи и Манасе непосредственно связано с
великой универсальной Космической субстанцией, с Божественным, которое живет
и пронизывает Мир.
От времени до времени для руководства человечества появляются Существа,
такие, которых мы видим в Кришне, великом Учителе Арджуны. Кришна учит
высшей человеческой мудрости, высшей человечности, и он учит этому так, как
это является его собственной природой, а также таким образом, что это
относится к каждому человеческому существу, ибо все, что содержится в словах
Кришны должно быть найдено в зародыше в каждой человеческой Душе. Таким
образом, когда человек взирает на Кришну, он взирает на свою собственную
высшую самость, Я и также на другого, того кто появляется перед ним как
другой человек, в котором он чтит то, кем он сам имеет предрасположенность
стать, и все же кто является отдельным существом от него самого и имеет то
же самое отношение к нему, как Бог к человеку. Таким образом должны мы
мыслить об отношении Кришны к своему ученику Арджуне, и затем мы получим
основной тон того, что звучит к нам от Гиты; такой основной тон, который
звучит так, как если он принадлежит каждой Душе и может отзвучиваться в
каждой Душе, который является всецело человеческим, так интимно
человеческим, что каждая Душа, которая чувствует это, была бы пристыженной
если бы она не ощущала в себе стремление прислушаться к великим учениям
Кришны. С другой стороны, все это кажется таким спокойным, таким
бесстрастным, таким возвышенным и мудрым, потому что говорит Высшее; потому
что то, что есть Божественное в каждой человеческой природе и потому, что
все же однажды появляется в эволюции человечества, воплощенное, как
Божественное человеческое существо. Как возвышенны эти учения! Они
действительно так возвышенны, что Гита справедливо носит название
"Возвышенной Песни" или "Бхагавад Гита". В ней мы найдем прежде всего
учения, о которых мы говорили во вчерашней лекции, возвышенные слова,
возникающие из возвышенной ситуации; учение, что все, что изменяется в Мире,
хотя это может изменяться таким образом, что возникновение и исчезновение,
рождение и смерть, победа или поражение, возникают как внешние события, в
которых во всех них выражается нечто непреходящее, вечное, постоянно
существующее; так что тот, кто должным образом желает размышлять о Мире,
должен возвысить себя от преходящего к такому постоянству. Мы уже
встречались с этим в Санкхья, в разумных размышлениях как о непреходящем во
всем преходящем, о том, как обе побежденная и победившая Души равны перед
Богом, когда дверь смерти закрывается за ними.
Затем Кришна дальше говорит своему ученику Арджуне, что Душа также
может быть уведена от размышления о каждодневных вещах другим путем, то есть
через Йогу. Если Душа способна на благоговейное почитание, приверженность,
то это является другой стороной ее развития. Одной стороной является
прохождение от одного феномена к другому и всегда направляя идеи, или
освященные ясновидением или нет, к этим феноменам. Другая сторона есть та, в
которой человек отвращает все внимание от внешнего Мира, закрывает все двери
тому, что он может вспомнить, переживая в своей обычной жизни и входит в
свое самое внутреннее существо. Посредством подходящих упражнений, он затем
вытягивает то, что обитает в его собственной Душе; он направляет свою Душу к
тому, что он может смутно чувствовать как Высшее, и силой благоговейного
почитания пытается возвысить себя. Там, где это происходит, он поднимает
себя выше и выше посредством Йоги, окончательно достигая высших стадий,
которые могут быть достигнуты сначала использованием телесных инструментов;
он достигает таких высших стадий, в которых мы живем, когда освобождены от
телесных инструментов, когда, так сказать, мы живем вне тела, в высших
принципах человеческой организации. Он таким образом поднимает себя в
совершенно другую форму жизни. Феномены жизни и их деятельности становятся
Духовными; он приближается все ближе и ближе к своему собственному
Божественному существованию и увеличивает свое существо до Космического
существа, увеличивает человеческое существо до Бога настолько, насколько он
теряет индивидуальные ограничения своего собственного существа и погружается
во Все через Йогу.
Методы, которыми ученик великого Кришны может поднять себя одним из
этих путей к Духовным высотам даются затем. Прежде всего различие делается
между тем, что люди должны делать в обычном Мире. Это действительно
грандиозная ситуация, в которой Гита помещает это перед нами. Арджуна должен
сражаться против своих кровных родственников. Это есть его внешняя судьба,
его собственное деяние, его Карма, которая включает деяния, которые он
должен прежде всего завершить в такой особенной ситуации. В этих деяниях он
живет сначала как внешний человек; но великий Кришна учит его, что человек
только тогда становится мудрым, только тогда объединяет себя с Божественным
вечным, если он совершает свои дела потому, что они сами во внешнем течении
природы и эволюции доказывают свою необходимость; и все же мудрый человек
должен освободить себя от них. Он совершает деяния; однако в нем существует
нечто, что в то же самое время является смотрящим на эти деяния, что не
имеет своего участия в них, что говорит: Я выполняю работу, но я также равно
могу сказать: Я позволяю ей совершаться. Мудрым становятся рассматриванием
того, что совершается, как если бы это было сделано другим; и не позволяя
себе быть обеспокоенным желанием, которое вызывает деяние или страданием,
которое оно может произвести. "Это все равно", говорит великий Кришна своему
ученику Арджуне, "находишься ли ты в рядах сыновей Панду или там среди
сыновей Куру; что бы ты ни делал, ты должен, как мудрый человек освободить
себя от Панду-изма и Куру-изма. Если это не воздействует на тебя, должен ли
ты действовать с Панду как один из них, или действовать с Куру как если бы
ты был сыном Куру; если ты можешь поднять себя над всем этим и не быть
подверженным воздействию твоих собственных дел, как пламя, которое горит
спокойно в месте, защищенном от ветра, непобеспокоенное ничем внешним; если
твоя Душа, так мало обеспокоенная своими собственными деяниями, живет
спокойно наряду с ними, тогда она становится мудрой; тогда она освобождает
себя от своих деяний и не вопрошает какой успех сопутствует им". Ибо
результат наших деяний касается только узких ограничений нашей Души; однако
если мы совершаем их вследствие человечности или течение дел Мира требует их
от нас, тогда мы совершаем эти деяния независимо от того ведут ли они к
ужасным или к прекрасным результатам для нас. Такое поднятие себя над
собственными деяниями, такое стояние прямо независимо от того что наши руки
могут натворить, даже - говоря о ситуции Гиты - что наши мечи могут
натворить или что мы можем сказать нашими устами; такое стояние прямо нашим
внутренним Я, независимо от всего, что мы говорим нашими устами и делаем
нашими руками, это есть то, к чему великий Кришна направляет своего ученика
Арджуну. Таким образом великий Кришна направляет своего ученика Арджуну к
человеческому идеалу, который так представляется, что человек говорит: Я
совершаю мои деяния, но не имеет значения совершаются ли они мной или другим
- я смотрю на них; то, что совершается моими руками или говорится моими
устами, я могу смотреть на это так же объективно, как если бы я видел
камень, освобождающийся и скатывающийся с горы вниз в глубины. Так я стою в
отношении моих деяний; и хотя я могу быть в состоянии знать то или это,
формировать концепции Мира, я сам полностью отличен от этих концепций, и я
могу сказать: Во мне обитает нечто, что, это истинно, объединено со мной и
что воспринимает, но я смотрю на то, что это другое нечто воспринимает.
Таким образом я сам свободен от моих восприятий. Я могу стать свободным от
моих деяний, свободным от моего знания и свободным от моих восприятий.
Высокая идея человеческой мудрости таким образом помещена перед нами! И в
конце концов, когда это нечто поднимается в Духовное, встречаю ли я демонов
или святых Духов, я могу смотреть на них внешне. Я сам стою здесь, свободный
от всего, что происходит, даже в Духовных мирах вокруг меня. Я смотрю и иду
моим собственным путем, и не участвую в том, в чем я принимаю участие,
потому что я стал смотрящим. Это есть учение Кришны.
Теперь, услышав, что учение Кришны основано на философии Санкхья, будет
совершенно ясно для нас, что это должно быть так. Во многих местах можно
видеть его сияющим через учение Кришны; когда Кришна говорит своему ученику:
Душа, которая живет в тебе связана несколькими различными способами; она
связана с грубым физическим телом, она связана с чувствами, с Манасом,
Ахамкарой, Буддхи; но ты отличен от всех их. Если ты рассмотришь всех их как
внешние, как оболочки окружающие тебя, если ты осознаешь, что как Душевное
существо ты независим от всех их, тогда ты понял нечто, чему Кришна желал
научить тебя. Если ты осознаешь, что твои связи с внешним Миром, с Миром в
целом, были даны тебе через Гуны, через Тамас, Раджас и Саттву, тогда ты
узнаешь, что в обычной жизни человек связан с мудростью и добродетелью через
Саттву, со страстями и влечениями, с жаждой существования через Раджас, а
через Тамас он связан с ленью, небрежностью и сонливостью. Почему человек в
обычной жизни чувствует энтузиазм к мудрости и добродетели? Потому что он
имеет отношение к базовой природе, характеризуемой Саттвой. Почему человек в
обычной жизни чувствует радость и стремление ко внешней жизни, чувствует
удовольствие во внешних феноменах жизни? Потому что он имеет отношение к
жизни, определяемое через Раджас. Почему люди идут через обычную жизнь
сонно, лениво и неактивно? Почему они чувствуют угнетенными своей
телесностью? Почему они не находят возможным непрерывно поднимать себя и
побеждать свою телесную природу? Потому что они связаны с Миром внешних
форм, который в философии Санкхья выражен через Тамас. Однако Душа мудрого
человека должна стать свободным от Тамаса, должна оборвать свою связь с
внешним Миром, выраженной сонливостью, ленностью и неактивностью. Когда
таковые удалены от Души, тогда она только связана с внешним Миром через
Раджас и Саттву. Когда человек уничтожил свои страсти и влечения и жажду
существования, сохраняя энтузиазм для добродетели, сострадания и знания, его
связь с внешним Миром впредь является тем, что философия Санкхья называет
Саттва. Однако когда человек также стал освобожденным от такой тенденции к
добродетели и знанию, когда, хотя и как добродетельный и мудрый человек, он
является независимым от своего внешнего выражения даже в отношении
добродетели и знания; когда добродетель есть естественный долг, а мудрость
как нечто изливающееся на него, тогда он прекратил свою связь с Саттвой.
Когда, однако, он таким образом снял с себя три Гуны, тогда он освободил
себя от всех связей с каждой внешней формой, тогда он триумфирует в своей
Душе и понимает нечто, что великий Кришна желал сделать из него.
Что тогда постигает человек, когда он стремится стать тем, что великий
Кришна удерживает перед ним как идеал - что он тогда понимает? Понимает он
тогда более ясно формы внешнего Мира? Нет, он уже понял их; однако он поднял
себя над ними. Постигает он более ясно отношение Души к таким внешним
формам? Нет, он уже постиг это, однако он поднял себя над этим. Это не есть
то, что он может встретить во внешнем Мире, Мире многочисленности форм или
свою связь с этими формами, которую он теперь понимает, когда он сбрасывает
три Гуны; ибо все это принадлежит более ранним стадиям. Пока некто остается
в Тамасе, Раджасе или Саттве, он становится связанным с природными
рудиментами бытия, адаптирует себя к социальным взаимоотношениям и к знанию,
и приобретает качества добродетели и симпатии. Но если некто поднялся над
всем этим, он сбросил все эти взаимоотношения на предыдущих стадиях. Что
воспринимает тогда некто, что возникает перед его глазами? То, что некто
воспринимает и что возникает перед ним не есть все это. Чем может быть то,
что отличается от всего, чего некто достигает на пути Гун?
Это есть ни что иное как то, что некто окончательно распознает как свое
собственное существо, ибо все остальное, что может принадлежать внешнему
Миру было сброшено прочь на предыдущих стадиях. В вышеупомянутом смысле, что
есть это? Это есть сам Кришна; ибо он сам есть выражение того, что есть
высшего в себе. Это означает, что когда некто проработал себя до высшего, он
есть лицом к лицу с Кришной, ученик со своим великим Учителем, Арджуна с
самим Кришной, который обитает во всех вещах, что существуют и который может
истинно сказать о себе: "Я не есть одинокая гора, если я есть среди гор, я
есть наибольшая из всех их; если я появляюсь на Земле, я не есть отдельный
человек, но величайшая человеческая манифестация, такая, которая появляется
однажды в Космическую эпоху как лидер человечества и так далее; Единство во
всех формах, это есть Я, Кришна". - Таким образом сам учитель является
своему ученику, присутствующим в своем собственном Существе. В то же самое
время делается ясным в Бхагавад Гита, что это есть нечто величественное и
могущественное, высшее, чего человек может достичь. Чтобы появиться перед
Кришной, как это сделал Арджуна, может произойти через постепенные стадии
инициации, посвящения; это произошло бы тогда в глубинах обучения Йоги;
однако это могло бы быть также представлено как струящееся из самой эволюции
человечества, данное человеку, как бы, как деяние Милости, и таким образом
представленное в Гите. Арджуна был поднят вдруг, как бы, прыжком, так что
телесно он имел Кришну перед собой; и Гита ведет к определенной точке, точке
в которой Кришна стоял перед ним. Он не стоит теперь перед ним как человек
из плоти и крови. Человек, который может быть рассматриваем как другие люди,
представляет то, что является несущественным в Кришне. Ибо то является
существенным, что есть во всех людях; однако так же, как другие царства Мира
представляют, как бы, только разрозненное человечество, так же все, что есть
в остальном Мире, есть в Кришне. Остальной Мир исчезает и Кришна есть здесь
как Одно. Как Макрокосмос к Микрокосмосу, как человечество, как целое,
сравнимое с маленьким каждодневным человеком, так же есть Кришна к
индивидуальному человеку.
Человеческая сила понимания не достаточна для того, чтобы осознать это,
если сознание этого должно прийти к человеку деянием Милости, ибо Кришна,
если смотреть на существенное в нем - что только возможно для высшей
ясновидческой силы - появляется полностью отличным от всего, что привык
видеть человек. Как если бы видение человека было поднято над всем остальным
чтобы воспринять видение Кришны в его высшей природе, мы схватили бы видение
его на один момент в Гите, как великого Человека, в сравнении с кем все
остальное в Мире должно появиться малым; это есть Он, перед кем стоит
Арджуна. Затем сила понимания покидает Арджуну. Он может только смотреть и
сбивчиво выражать, что он наблюдает. Это должно быть понято; ибо посредством
методов, которые он использовал до сих пор, он не был научен взирать на
такое как это или описывать это в словах; и описания, которые Арджуна дает в
тот момент, когда он стоит перед Кришной, должны мыслиться таким образом.
Ибо одним из самых величайших артистичных и философских изложений когда-либо
данных человечеству есть описание того, как Арджуна со словами, которые он
говорит впервые, которые он не привык говорить, которые он никогда не
говорил прежде, потому что он никогда не имел доступа к ним прежде, выражает
в словах, вытянутых из глубочайших частей своего существа то, что он
чувствует видя великого Кришну: "Всех Богов я воспринимаю в Твоем теле, о
Бог, как также и многочисленность всех существ. Браму, Господа Бога на Своем
Лотос-троне, всех Риши, и Небесного Змея. С многочисленными руками, телами,
ртами и глазами, я вижу Тебя везде, в неисчислимых формах без конца,
середины или начала, я вижу Тебя, о Господь Бог всего! Ты являешься мне во
всех формах, Ты являешься мне с диадемой, палицей, мечом, как пылающая гора,
сияющая во все стороны, так я вижу Тебя. Мое видение ослеплено, как сияющим
огнем блеска Солнца и неизмеримо велико. Непреходящий, Наивысший который
только может быть узнан, Величайшая Добродетель; так являешься Ты мне в
огромной Вселенной. Вечный Страж Вечной Справедливости есть Ты, Ты стоишь
перед моей Душой как Вечный Изначальный Дух. Ты являешь мне ни начала, ни
середины и ни конца. Ты вечен всюду, бесконечный в силе, бесконечный в
расстояниях Пространства. Твои глаза так велики как Луна, да, так велики как
само Солнце, и из Твоего рта сияет жертвенный огонь. Я созерцаю Тебя в Твоем
сиянии и я воспринимаю как Твое сияние согревает Вселенную, которую я смутно
ощущаю между основанием Земли и широтой Небес, все это заполнено Твоей
силой. Я один с Тобой, и тот Мир в Небесах где обитают три Мира, есть также
в Тебе, когда Твоя чудесная, устрашающая Фигура представлят Себя моему
взору. Я вижу всю многочисленность Богов идущих к Тебе, воспевающих хвалу
Тебе, и я стою здесь устрашенный, со сложенными руками. Все сонмы Видящих
называют Тебя блаженным, и также множества Святых. Они восхваляют Тебя во
всех своих гимнах. Адитайа (Aditayas), Рудры (Rudras), Васу (Vasus), Садкайа
(Sadkayas), Висвы (Visvas), Асвины (Aswins), Маруты (Maruts), Ушмапы
(Ushmapas), Гхандаксвы (Ghandaxvas), Йакши (Yakshas), Сиддхи (Siddhas),
Асуры (Asuras) и все Святые восхваляют Тебя; они взирают на Тебя
преисполненные благоговением; такая гигантская форма со столь многими ртами,
руками, ногами, стопами; со столь многими глотками наполненными зубами; весь
Мир трепещет перед Тобой и я трепещу также. Небеса-рассеивающий, сияющий,
много-рукий Единый, со ртом, действующим, как если бы это были огненные
глаза, так я вижу Тебя. Моя Душа трепещет. Я не могу найти защиту и покой, о
великий Кришна, Кто для меня есть Сам Вишну. Я взираю в Твое грозное
наивнутреннейшее Существо, я созерцаю Его как во огне, я вижу как Оно
действует, как действует бытие, которое есть конец всех времен. Я взираю на
Тебя так, что я не знаю ничего и ни о чем бы то ни было. О Ты, будь
милосерден ко мне, Господь Бог Богов, Ты Дом, в котором Миры обитают". Он
поворачивается к сыновьям расы Куру и указывает на них: "Эти сыновья Куру,
все собрались здесь вместе, это множество царственных героев, Бхишма и
Дрона, вместе с нашими собственными лучшими воинами, все они распростерты в
молитве перед Тобой, восхищающиеся Твоей чудесной красотой. Мне не удается
познать Тебя, Твое Изначальное Начало бытия. Я не могу понять то, что
является мне, что открывает себя мне". Так говорит Арджуна, когда он есть
наедине с Тем, Кто есть его собственное существо, когда это Существо
объективно является ему. Здесь мы противостоим великой Космической Тайне,
Мистерии, мистической не только в отношении своего теоретического
содержания, но в отношении всепоглощающих ощущений, которые мы должны
вызвать внутри нас, если мы должны быть способны верно понять ее. Она
является мистической, такой мистической, что она должна провозглашаться
каждому человеческому восприятию другим путем, отличным от всего, когда-либо
провозглашаемому в Мире прежде.
Когда Кришна заставил прозвучать в ушах Арджуны то, что он затем
сказал, это прозвучало так: "Я есть Время, которое уничтожает все Миры. Я
явился, чтобы увести людей прочь, и даже если ты принесешь смерть им в
сражении, все же все эти воины, стоящие в шеренге умерли бы даже без тебя.
Восстань, следовательно бесстрашно. Ты приобретешь славу и победишь врага,
возликуй о грядущей победе и власти. Ты не убиваешь их, когда падают
мертвыми в сражении; они уже убиты Мной, прежде чем ты можешь принести
смерть им. Ты есть только инструмент, ты сражаешься руками. Дроны (Dronas),
Джайаданы (Jayadanas), Бхишмы (Bhishmas), Карны (Karnas) и другие
воинствующие герои, которых я уже убил, которые уже мертвы - теперь ты
убиваешь их, чтобы мои действия могли явиться внешне, когда они падают
мертвые в Майе; тех, которых я уже убил, убей их ты. Не трепещи! Ты не
способен сделать что-либо, что я уже не сделал. Сражайся! Те, которых я уже
убил, падут от твоего меча". Мы знаем, что все переданное путем инструкций
сынам Панду через Кришну Арджуне, излагается как будучи рассказанным
возничим колесницы Дритараштре (Dritarashtra). Поэт не излагает: "Так сказал
Кришна Арджуне", поэт повествует нам, что Сандшайа (Sandshaya), возничий
колесницы Дритараштры, рассказывает своему слепому герою, царю народа Куру.
После того, как Сандшайа, рассказал все это, он затем говорит дальше: "И
когда Арджуна получил такие слова от Кришны, благоговейно со сложенными
руками, трепеща, стеная от страха и глубоко склоняясь, он ответил Кришне: По
праву Мир радуется в Твоей славе, и преисполнен благоговением перед Тобой.
Раджасы (таковые есть Духи) безумно разбегаются во всех направлениях. Святое
Воинство все склоняются перед Тобой. По какой причине они не должны бы
склоняться перед Первым Творцом, Кто даже есть выше чем Брама?". Истинно, мы
части.
Существенной частью было то, что все остальное было оставлено без
рассмотрения, когда такая значимая часть была выражена. Все остальное было
неважным. Предположим мы должны были бы встретить двух человек; одного,
который был обычным человеком, который позволял Миру воздействовать на него
через его чувства и размышлял об этом впоследствии рассудком, связанным с
его мозгом; другого, в котором излучалось Слово Божественной мудрости.
Согласно древним идеям мы должны были бы сказать: Первый есть человек, он
был рожден от отца и матери, был рожден плотью. В случае другого, который
был вестником Божественной субстанции, никакого рассмотрения не уделялось бы
тому, что составляет обычную биографию, как это был бы случай с первым,
который созерцал Мир через свои чувства и посредством разума, принадлежащего
его мозгу. Описывать биографию второго человека было бы глупостью. Ибо факт,
что он носит плотское тело был бы только несущественной, а не существенной
вещью; оно было, так сказать, только средством через которое он выражал себя
для других людей. Следовательно мы скажем: Сын Божий рожден не от плоти, но
от непорочности, девственности, он рожден непосредственно от Духа; другими
словами, то что существенно в нем, через что он является ценным для
человечества, снисходит от Духа, а в древние времена это было единственным,
что почиталось. В определенных школах инициации, посвящения большим грехом
рассмативалось бы то, чтобы описывать обычную биографию, которая только
ссылалась на обычные события человека, о котором было распознано, что он был
замечательным, вследствие высших принципов своей человеческой природы.
Любой, кто сохранил даже немного чувства высших принципов тех древних времен
не может не рассматривать таких биографий, какие написаны о Гете, как в
высшей степени абсурдными. Теперь давайте вспомним, что в те древние времена
человечество жило с идеями и чувствами проникнутыми убеждением, что такой
человек, Ману, в котором Манас являлся преобладающим принципом, появляется
однако редко, должно ждать долгие эпохи, прежде чем он может появиться.
Теперь, если вы подумаете о том, что может жить в человеке нашего
настоящего Цикла человечества, как глубочайшая часть его существа, которую
каждый человек может смутно ощущать как тайные силы в нем, которые могут
поднять его к Душевным высотам; если мы подумаем о том, что у большинства
людей существует только в рудименте, в зачатке, становящимся в очень редком
случае существенным принципом человеческого существа - существа, которое
появляется только от времени до времени чтобы стать лидером других людей,
которое выше, чем все Ману, который живет как эссенция в каждом человеке, но
который как действительная внешняя личность появляется только однажды в
Космическую эпоху; если мы можем сформировать такую концепцию этого, мы
подходим ближе к существу Кришны. Он есть человек как целое; он есть - можно
почти сказать - человечество как таковое, мыслимое как отдельное существо.
Все же он не есть абстрактное существо. Когда люди сегодня говорят о
человечестве в целом, они говорят о нем абстрактно, потому что они сами есть
абстрактные мыслители. Абстрактное существо есть мы сами сегодня, пойманные
как мы есть в чувственном Мире и это стало нашей общей судьбой. Когда некто
говорит о человечестве в целом, он имеет только неясное восприятие, а не
живую идею его. Те, кто говорят о Кришне, как о человеке в целом, не
подразумевают абстрактную идею, которую некто имеет в своем уме сегодня.
"Нет", говорят они, "истинно, такое Существо живет в зародыше в каждом
человеке, однако оно появляется как индивидуальный человек и говорит устами
человека только однажды в каждой Космической эпохе". Однако с таким
Существом это не есть вопрос внешнего плотского тела, или более тонкого
элементарного тела, или сил чувственных органов, или Ахамкары и Манаса, но
главной вещью является то, что в Буддхи и Манасе непосредственно связано с
великой универсальной Космической субстанцией, с Божественным, которое живет
и пронизывает Мир.
От времени до времени для руководства человечества появляются Существа,
такие, которых мы видим в Кришне, великом Учителе Арджуны. Кришна учит
высшей человеческой мудрости, высшей человечности, и он учит этому так, как
это является его собственной природой, а также таким образом, что это
относится к каждому человеческому существу, ибо все, что содержится в словах
Кришны должно быть найдено в зародыше в каждой человеческой Душе. Таким
образом, когда человек взирает на Кришну, он взирает на свою собственную
высшую самость, Я и также на другого, того кто появляется перед ним как
другой человек, в котором он чтит то, кем он сам имеет предрасположенность
стать, и все же кто является отдельным существом от него самого и имеет то
же самое отношение к нему, как Бог к человеку. Таким образом должны мы
мыслить об отношении Кришны к своему ученику Арджуне, и затем мы получим
основной тон того, что звучит к нам от Гиты; такой основной тон, который
звучит так, как если он принадлежит каждой Душе и может отзвучиваться в
каждой Душе, который является всецело человеческим, так интимно
человеческим, что каждая Душа, которая чувствует это, была бы пристыженной
если бы она не ощущала в себе стремление прислушаться к великим учениям
Кришны. С другой стороны, все это кажется таким спокойным, таким
бесстрастным, таким возвышенным и мудрым, потому что говорит Высшее; потому
что то, что есть Божественное в каждой человеческой природе и потому, что
все же однажды появляется в эволюции человечества, воплощенное, как
Божественное человеческое существо. Как возвышенны эти учения! Они
действительно так возвышенны, что Гита справедливо носит название
"Возвышенной Песни" или "Бхагавад Гита". В ней мы найдем прежде всего
учения, о которых мы говорили во вчерашней лекции, возвышенные слова,
возникающие из возвышенной ситуации; учение, что все, что изменяется в Мире,
хотя это может изменяться таким образом, что возникновение и исчезновение,
рождение и смерть, победа или поражение, возникают как внешние события, в
которых во всех них выражается нечто непреходящее, вечное, постоянно
существующее; так что тот, кто должным образом желает размышлять о Мире,
должен возвысить себя от преходящего к такому постоянству. Мы уже
встречались с этим в Санкхья, в разумных размышлениях как о непреходящем во
всем преходящем, о том, как обе побежденная и победившая Души равны перед
Богом, когда дверь смерти закрывается за ними.
Затем Кришна дальше говорит своему ученику Арджуне, что Душа также
может быть уведена от размышления о каждодневных вещах другим путем, то есть
через Йогу. Если Душа способна на благоговейное почитание, приверженность,
то это является другой стороной ее развития. Одной стороной является
прохождение от одного феномена к другому и всегда направляя идеи, или
освященные ясновидением или нет, к этим феноменам. Другая сторона есть та, в
которой человек отвращает все внимание от внешнего Мира, закрывает все двери
тому, что он может вспомнить, переживая в своей обычной жизни и входит в
свое самое внутреннее существо. Посредством подходящих упражнений, он затем
вытягивает то, что обитает в его собственной Душе; он направляет свою Душу к
тому, что он может смутно чувствовать как Высшее, и силой благоговейного
почитания пытается возвысить себя. Там, где это происходит, он поднимает
себя выше и выше посредством Йоги, окончательно достигая высших стадий,
которые могут быть достигнуты сначала использованием телесных инструментов;
он достигает таких высших стадий, в которых мы живем, когда освобождены от
телесных инструментов, когда, так сказать, мы живем вне тела, в высших
принципах человеческой организации. Он таким образом поднимает себя в
совершенно другую форму жизни. Феномены жизни и их деятельности становятся
Духовными; он приближается все ближе и ближе к своему собственному
Божественному существованию и увеличивает свое существо до Космического
существа, увеличивает человеческое существо до Бога настолько, насколько он
теряет индивидуальные ограничения своего собственного существа и погружается
во Все через Йогу.
Методы, которыми ученик великого Кришны может поднять себя одним из
этих путей к Духовным высотам даются затем. Прежде всего различие делается
между тем, что люди должны делать в обычном Мире. Это действительно
грандиозная ситуация, в которой Гита помещает это перед нами. Арджуна должен
сражаться против своих кровных родственников. Это есть его внешняя судьба,
его собственное деяние, его Карма, которая включает деяния, которые он
должен прежде всего завершить в такой особенной ситуации. В этих деяниях он
живет сначала как внешний человек; но великий Кришна учит его, что человек
только тогда становится мудрым, только тогда объединяет себя с Божественным
вечным, если он совершает свои дела потому, что они сами во внешнем течении
природы и эволюции доказывают свою необходимость; и все же мудрый человек
должен освободить себя от них. Он совершает деяния; однако в нем существует
нечто, что в то же самое время является смотрящим на эти деяния, что не
имеет своего участия в них, что говорит: Я выполняю работу, но я также равно
могу сказать: Я позволяю ей совершаться. Мудрым становятся рассматриванием
того, что совершается, как если бы это было сделано другим; и не позволяя
себе быть обеспокоенным желанием, которое вызывает деяние или страданием,
которое оно может произвести. "Это все равно", говорит великий Кришна своему
ученику Арджуне, "находишься ли ты в рядах сыновей Панду или там среди
сыновей Куру; что бы ты ни делал, ты должен, как мудрый человек освободить
себя от Панду-изма и Куру-изма. Если это не воздействует на тебя, должен ли
ты действовать с Панду как один из них, или действовать с Куру как если бы
ты был сыном Куру; если ты можешь поднять себя над всем этим и не быть
подверженным воздействию твоих собственных дел, как пламя, которое горит
спокойно в месте, защищенном от ветра, непобеспокоенное ничем внешним; если
твоя Душа, так мало обеспокоенная своими собственными деяниями, живет
спокойно наряду с ними, тогда она становится мудрой; тогда она освобождает
себя от своих деяний и не вопрошает какой успех сопутствует им". Ибо
результат наших деяний касается только узких ограничений нашей Души; однако
если мы совершаем их вследствие человечности или течение дел Мира требует их
от нас, тогда мы совершаем эти деяния независимо от того ведут ли они к
ужасным или к прекрасным результатам для нас. Такое поднятие себя над
собственными деяниями, такое стояние прямо независимо от того что наши руки
могут натворить, даже - говоря о ситуции Гиты - что наши мечи могут
натворить или что мы можем сказать нашими устами; такое стояние прямо нашим
внутренним Я, независимо от всего, что мы говорим нашими устами и делаем
нашими руками, это есть то, к чему великий Кришна направляет своего ученика
Арджуну. Таким образом великий Кришна направляет своего ученика Арджуну к
человеческому идеалу, который так представляется, что человек говорит: Я
совершаю мои деяния, но не имеет значения совершаются ли они мной или другим
- я смотрю на них; то, что совершается моими руками или говорится моими
устами, я могу смотреть на это так же объективно, как если бы я видел
камень, освобождающийся и скатывающийся с горы вниз в глубины. Так я стою в
отношении моих деяний; и хотя я могу быть в состоянии знать то или это,
формировать концепции Мира, я сам полностью отличен от этих концепций, и я
могу сказать: Во мне обитает нечто, что, это истинно, объединено со мной и
что воспринимает, но я смотрю на то, что это другое нечто воспринимает.
Таким образом я сам свободен от моих восприятий. Я могу стать свободным от
моих деяний, свободным от моего знания и свободным от моих восприятий.
Высокая идея человеческой мудрости таким образом помещена перед нами! И в
конце концов, когда это нечто поднимается в Духовное, встречаю ли я демонов
или святых Духов, я могу смотреть на них внешне. Я сам стою здесь, свободный
от всего, что происходит, даже в Духовных мирах вокруг меня. Я смотрю и иду
моим собственным путем, и не участвую в том, в чем я принимаю участие,
потому что я стал смотрящим. Это есть учение Кришны.
Теперь, услышав, что учение Кришны основано на философии Санкхья, будет
совершенно ясно для нас, что это должно быть так. Во многих местах можно
видеть его сияющим через учение Кришны; когда Кришна говорит своему ученику:
Душа, которая живет в тебе связана несколькими различными способами; она
связана с грубым физическим телом, она связана с чувствами, с Манасом,
Ахамкарой, Буддхи; но ты отличен от всех их. Если ты рассмотришь всех их как
внешние, как оболочки окружающие тебя, если ты осознаешь, что как Душевное
существо ты независим от всех их, тогда ты понял нечто, чему Кришна желал
научить тебя. Если ты осознаешь, что твои связи с внешним Миром, с Миром в
целом, были даны тебе через Гуны, через Тамас, Раджас и Саттву, тогда ты
узнаешь, что в обычной жизни человек связан с мудростью и добродетелью через
Саттву, со страстями и влечениями, с жаждой существования через Раджас, а
через Тамас он связан с ленью, небрежностью и сонливостью. Почему человек в
обычной жизни чувствует энтузиазм к мудрости и добродетели? Потому что он
имеет отношение к базовой природе, характеризуемой Саттвой. Почему человек в
обычной жизни чувствует радость и стремление ко внешней жизни, чувствует
удовольствие во внешних феноменах жизни? Потому что он имеет отношение к
жизни, определяемое через Раджас. Почему люди идут через обычную жизнь
сонно, лениво и неактивно? Почему они чувствуют угнетенными своей
телесностью? Почему они не находят возможным непрерывно поднимать себя и
побеждать свою телесную природу? Потому что они связаны с Миром внешних
форм, который в философии Санкхья выражен через Тамас. Однако Душа мудрого
человека должна стать свободным от Тамаса, должна оборвать свою связь с
внешним Миром, выраженной сонливостью, ленностью и неактивностью. Когда
таковые удалены от Души, тогда она только связана с внешним Миром через
Раджас и Саттву. Когда человек уничтожил свои страсти и влечения и жажду
существования, сохраняя энтузиазм для добродетели, сострадания и знания, его
связь с внешним Миром впредь является тем, что философия Санкхья называет
Саттва. Однако когда человек также стал освобожденным от такой тенденции к
добродетели и знанию, когда, хотя и как добродетельный и мудрый человек, он
является независимым от своего внешнего выражения даже в отношении
добродетели и знания; когда добродетель есть естественный долг, а мудрость
как нечто изливающееся на него, тогда он прекратил свою связь с Саттвой.
Когда, однако, он таким образом снял с себя три Гуны, тогда он освободил
себя от всех связей с каждой внешней формой, тогда он триумфирует в своей
Душе и понимает нечто, что великий Кришна желал сделать из него.
Что тогда постигает человек, когда он стремится стать тем, что великий
Кришна удерживает перед ним как идеал - что он тогда понимает? Понимает он
тогда более ясно формы внешнего Мира? Нет, он уже понял их; однако он поднял
себя над ними. Постигает он более ясно отношение Души к таким внешним
формам? Нет, он уже постиг это, однако он поднял себя над этим. Это не есть
то, что он может встретить во внешнем Мире, Мире многочисленности форм или
свою связь с этими формами, которую он теперь понимает, когда он сбрасывает
три Гуны; ибо все это принадлежит более ранним стадиям. Пока некто остается
в Тамасе, Раджасе или Саттве, он становится связанным с природными
рудиментами бытия, адаптирует себя к социальным взаимоотношениям и к знанию,
и приобретает качества добродетели и симпатии. Но если некто поднялся над
всем этим, он сбросил все эти взаимоотношения на предыдущих стадиях. Что
воспринимает тогда некто, что возникает перед его глазами? То, что некто
воспринимает и что возникает перед ним не есть все это. Чем может быть то,
что отличается от всего, чего некто достигает на пути Гун?
Это есть ни что иное как то, что некто окончательно распознает как свое
собственное существо, ибо все остальное, что может принадлежать внешнему
Миру было сброшено прочь на предыдущих стадиях. В вышеупомянутом смысле, что
есть это? Это есть сам Кришна; ибо он сам есть выражение того, что есть
высшего в себе. Это означает, что когда некто проработал себя до высшего, он
есть лицом к лицу с Кришной, ученик со своим великим Учителем, Арджуна с
самим Кришной, который обитает во всех вещах, что существуют и который может
истинно сказать о себе: "Я не есть одинокая гора, если я есть среди гор, я
есть наибольшая из всех их; если я появляюсь на Земле, я не есть отдельный
человек, но величайшая человеческая манифестация, такая, которая появляется
однажды в Космическую эпоху как лидер человечества и так далее; Единство во
всех формах, это есть Я, Кришна". - Таким образом сам учитель является
своему ученику, присутствующим в своем собственном Существе. В то же самое
время делается ясным в Бхагавад Гита, что это есть нечто величественное и
могущественное, высшее, чего человек может достичь. Чтобы появиться перед
Кришной, как это сделал Арджуна, может произойти через постепенные стадии
инициации, посвящения; это произошло бы тогда в глубинах обучения Йоги;
однако это могло бы быть также представлено как струящееся из самой эволюции
человечества, данное человеку, как бы, как деяние Милости, и таким образом
представленное в Гите. Арджуна был поднят вдруг, как бы, прыжком, так что
телесно он имел Кришну перед собой; и Гита ведет к определенной точке, точке
в которой Кришна стоял перед ним. Он не стоит теперь перед ним как человек
из плоти и крови. Человек, который может быть рассматриваем как другие люди,
представляет то, что является несущественным в Кришне. Ибо то является
существенным, что есть во всех людях; однако так же, как другие царства Мира
представляют, как бы, только разрозненное человечество, так же все, что есть
в остальном Мире, есть в Кришне. Остальной Мир исчезает и Кришна есть здесь
как Одно. Как Макрокосмос к Микрокосмосу, как человечество, как целое,
сравнимое с маленьким каждодневным человеком, так же есть Кришна к
индивидуальному человеку.
Человеческая сила понимания не достаточна для того, чтобы осознать это,
если сознание этого должно прийти к человеку деянием Милости, ибо Кришна,
если смотреть на существенное в нем - что только возможно для высшей
ясновидческой силы - появляется полностью отличным от всего, что привык
видеть человек. Как если бы видение человека было поднято над всем остальным
чтобы воспринять видение Кришны в его высшей природе, мы схватили бы видение
его на один момент в Гите, как великого Человека, в сравнении с кем все
остальное в Мире должно появиться малым; это есть Он, перед кем стоит
Арджуна. Затем сила понимания покидает Арджуну. Он может только смотреть и
сбивчиво выражать, что он наблюдает. Это должно быть понято; ибо посредством
методов, которые он использовал до сих пор, он не был научен взирать на
такое как это или описывать это в словах; и описания, которые Арджуна дает в
тот момент, когда он стоит перед Кришной, должны мыслиться таким образом.
Ибо одним из самых величайших артистичных и философских изложений когда-либо
данных человечеству есть описание того, как Арджуна со словами, которые он
говорит впервые, которые он не привык говорить, которые он никогда не
говорил прежде, потому что он никогда не имел доступа к ним прежде, выражает
в словах, вытянутых из глубочайших частей своего существа то, что он
чувствует видя великого Кришну: "Всех Богов я воспринимаю в Твоем теле, о
Бог, как также и многочисленность всех существ. Браму, Господа Бога на Своем
Лотос-троне, всех Риши, и Небесного Змея. С многочисленными руками, телами,
ртами и глазами, я вижу Тебя везде, в неисчислимых формах без конца,
середины или начала, я вижу Тебя, о Господь Бог всего! Ты являешься мне во
всех формах, Ты являешься мне с диадемой, палицей, мечом, как пылающая гора,
сияющая во все стороны, так я вижу Тебя. Мое видение ослеплено, как сияющим
огнем блеска Солнца и неизмеримо велико. Непреходящий, Наивысший который
только может быть узнан, Величайшая Добродетель; так являешься Ты мне в
огромной Вселенной. Вечный Страж Вечной Справедливости есть Ты, Ты стоишь
перед моей Душой как Вечный Изначальный Дух. Ты являешь мне ни начала, ни
середины и ни конца. Ты вечен всюду, бесконечный в силе, бесконечный в
расстояниях Пространства. Твои глаза так велики как Луна, да, так велики как
само Солнце, и из Твоего рта сияет жертвенный огонь. Я созерцаю Тебя в Твоем
сиянии и я воспринимаю как Твое сияние согревает Вселенную, которую я смутно
ощущаю между основанием Земли и широтой Небес, все это заполнено Твоей
силой. Я один с Тобой, и тот Мир в Небесах где обитают три Мира, есть также
в Тебе, когда Твоя чудесная, устрашающая Фигура представлят Себя моему
взору. Я вижу всю многочисленность Богов идущих к Тебе, воспевающих хвалу
Тебе, и я стою здесь устрашенный, со сложенными руками. Все сонмы Видящих
называют Тебя блаженным, и также множества Святых. Они восхваляют Тебя во
всех своих гимнах. Адитайа (Aditayas), Рудры (Rudras), Васу (Vasus), Садкайа
(Sadkayas), Висвы (Visvas), Асвины (Aswins), Маруты (Maruts), Ушмапы
(Ushmapas), Гхандаксвы (Ghandaxvas), Йакши (Yakshas), Сиддхи (Siddhas),
Асуры (Asuras) и все Святые восхваляют Тебя; они взирают на Тебя
преисполненные благоговением; такая гигантская форма со столь многими ртами,
руками, ногами, стопами; со столь многими глотками наполненными зубами; весь
Мир трепещет перед Тобой и я трепещу также. Небеса-рассеивающий, сияющий,
много-рукий Единый, со ртом, действующим, как если бы это были огненные
глаза, так я вижу Тебя. Моя Душа трепещет. Я не могу найти защиту и покой, о
великий Кришна, Кто для меня есть Сам Вишну. Я взираю в Твое грозное
наивнутреннейшее Существо, я созерцаю Его как во огне, я вижу как Оно
действует, как действует бытие, которое есть конец всех времен. Я взираю на
Тебя так, что я не знаю ничего и ни о чем бы то ни было. О Ты, будь
милосерден ко мне, Господь Бог Богов, Ты Дом, в котором Миры обитают". Он
поворачивается к сыновьям расы Куру и указывает на них: "Эти сыновья Куру,
все собрались здесь вместе, это множество царственных героев, Бхишма и
Дрона, вместе с нашими собственными лучшими воинами, все они распростерты в
молитве перед Тобой, восхищающиеся Твоей чудесной красотой. Мне не удается
познать Тебя, Твое Изначальное Начало бытия. Я не могу понять то, что
является мне, что открывает себя мне". Так говорит Арджуна, когда он есть
наедине с Тем, Кто есть его собственное существо, когда это Существо
объективно является ему. Здесь мы противостоим великой Космической Тайне,
Мистерии, мистической не только в отношении своего теоретического
содержания, но в отношении всепоглощающих ощущений, которые мы должны
вызвать внутри нас, если мы должны быть способны верно понять ее. Она
является мистической, такой мистической, что она должна провозглашаться
каждому человеческому восприятию другим путем, отличным от всего, когда-либо
провозглашаемому в Мире прежде.
Когда Кришна заставил прозвучать в ушах Арджуны то, что он затем
сказал, это прозвучало так: "Я есть Время, которое уничтожает все Миры. Я
явился, чтобы увести людей прочь, и даже если ты принесешь смерть им в
сражении, все же все эти воины, стоящие в шеренге умерли бы даже без тебя.
Восстань, следовательно бесстрашно. Ты приобретешь славу и победишь врага,
возликуй о грядущей победе и власти. Ты не убиваешь их, когда падают
мертвыми в сражении; они уже убиты Мной, прежде чем ты можешь принести
смерть им. Ты есть только инструмент, ты сражаешься руками. Дроны (Dronas),
Джайаданы (Jayadanas), Бхишмы (Bhishmas), Карны (Karnas) и другие
воинствующие герои, которых я уже убил, которые уже мертвы - теперь ты
убиваешь их, чтобы мои действия могли явиться внешне, когда они падают
мертвые в Майе; тех, которых я уже убил, убей их ты. Не трепещи! Ты не
способен сделать что-либо, что я уже не сделал. Сражайся! Те, которых я уже
убил, падут от твоего меча". Мы знаем, что все переданное путем инструкций
сынам Панду через Кришну Арджуне, излагается как будучи рассказанным
возничим колесницы Дритараштре (Dritarashtra). Поэт не излагает: "Так сказал
Кришна Арджуне", поэт повествует нам, что Сандшайа (Sandshaya), возничий
колесницы Дритараштры, рассказывает своему слепому герою, царю народа Куру.
После того, как Сандшайа, рассказал все это, он затем говорит дальше: "И
когда Арджуна получил такие слова от Кришны, благоговейно со сложенными
руками, трепеща, стеная от страха и глубоко склоняясь, он ответил Кришне: По
праву Мир радуется в Твоей славе, и преисполнен благоговением перед Тобой.
Раджасы (таковые есть Духи) безумно разбегаются во всех направлениях. Святое
Воинство все склоняются перед Тобой. По какой причине они не должны бы
склоняться перед Первым Творцом, Кто даже есть выше чем Брама?". Истинно, мы