Страница:
человек чувствовал свое существо протянутым в Землю через свои ноги и
ступни; вдобавок такое восприятие должно было умереть в его эфирном теле и
перейти в физическую голову. Если вы можете правильно представить такой
переход древнего восприятия в новое, вы скажете, и хорошим выражением для
такого перехода было бы: "Я ранен в моих стопах, но моим телом я наступил
стопами на голову Змея", другими словами, Змей со своей головой прекратил
быть инструментом мышления. Физическое тело и особенно физический мозг,
убивает Змея, а Змей мстит, забирая чувство принадлежности Земле. Он кусает
в пяту.
В такие времена перехода от одной формы человеческого переживания в
другую то, что приходит как бы из старой эпохи, входит в конфликт с тем, что
приходит в новую эпоху; ибо такие вещи являются все еще действительно
одновременно существующими. Отец все еще существует достаточно долго после
начала жизни сына; хотя сын происходит от отца. Атрибуты четвертого периода,
Греко-Латинского были тут, но таковые третьего, Египетско-Халдейского
периода все еще влияли и двигались в людях и нациях. Такие атрибуты стали
перемешенными в ходе эволюции, но то, что возникает как новое и то, что
приходит как бы из старых времен, продолжает жить в современности, однако не
может более понимать друг друга должным образом. Старое не понимает новое.
Новое должно защищать себя против старого, должно оборонять свою жизнь от
него; другими словами, новое есть здесь, но предки со своими атрибутами,
принадлежащие старой эпохе, все еще действуют в своих потомках, предки,
которые не принимают участие в новом. Таким образом мы можем описать переход
от третьего периода человечества к четвертому. Должен был существовать
герой, как можно было бы сказать - лидер человечества, который в значимой
манере, впервые представляет такой процесс убивания Змея, будучи раненым им;
ибо он должен был в то же время сражаться против того, что определенно
родственно ему, но что со своими атрибутами все еще сияло в новом периоде из
старого. Предваряя человечество, одна личность должна была впервые пережить
все величие того, что позднее переживут все поколения. Кто есть тот герой,
который сокрушил голову Змея, который сражался против того, что было важным
в третьем периоде? Кто был тем, кто направлял человечество от старого
времени Саттвы в новое время Тамаса? Это был Кришна - и могло ли это быть
более ясно показано, чем Восточной легендой, в которой Кришна представлен
как будучи сыном Богов, сыном Махадева (Mahadeva) и Деваки (Devaki), кто
вошел в Мир, окруженный чудесами (которые подчеркивали, что он приносит
нечто новое) и кто, если можно приводить мой пример далее, ведет людей в
поисках мудрости в их каждодневном теле, и кто сокрушает их воскресное тело
- Змея; кто должен оборонять себя от того, что проектируется в новый период
из родственного ему. Такой герой является чем-то новым, чем-то чудесным.
Следовательно легенда повествует, как Кришна ребенок, даже при своем
рождении, был окружен чудесами и что Канза (Kansa), брат его матери желал
отнять жизнь ребенка. В дяде ребенка Кришны мы видим продолжение старого, а
Кришна должен оборонять себя от него; ибо Кришна должен принести новое то,
что убивает третий период и заканчивает со старыми состояниями для внешней
эволюции человечества. Он, кто должен защищать себя от Канза, обитателя
старого века Саттвы; и среди самых замечательных чудес, которыми окружен
Кришна, легенда повествует, что могущественный Змей Кали (Kali) обвился
вокруг него, однако Кришна смог наступить на голову Змея стопой, хотя Змей
ранил его в пяту. Здесь мы имеем нечто, о чем мы можем сказать, что легенда
напрямую воспроизводит оккультный факт. Это и есть то, что делают легенды;
только мы должны искать не внешнего объяснения, но должны осознать легенду
верно, в истинном свете знания, для того чтобы понять ее.
Кришна есть герой установки третьего периода После-Атлантической эпохи
человечества. Легенда повествует далее, что Кришна явился в конце третьей
Космической эпохи. Все находится в соответсвии, если верно понято. Кришна
является тем, кто убивает древнее восприятие, кто вводит его во тьму. Это он
совершает в своей внешней феноменальности; он низводит к состоянию тьмы то,
чем как Саттва-знание прежде обладало человечество. Теперь, как он
представлен в Бхагавад Гита? Он представлен там, как дающий единственной
индивидуальности, как если для компенсации того, что он отобрал от него,
руководство того, как через Йогу он может возвыситься к тому, что стало
тогда потеряным для нормального человечества. Таким образом для Мира Кришна
является как убийца древнего Саттва-знания, в то же самое время мы видим его
в конце Гиты как Господа Бога Йоги, который снова должен вести нас к знанию,
которое было оставлено; знание принадлежащее старым векам, которое мы можем
только достичь, когда мы превзойдем и победим то, что мы теперь облекаем
внешне как каждодневное одеяние; когда мы вернемся еще раз к древнему
Духовному состоянию. Это было двойным деянием Кришны. Он действовал как
исторический герой Мира, в том что он сокрушил голову Змея древнего знания и
воззвал человека пере-войти в физическое тело, единственно в котором Эго
могло быть завоевано как свободное и независимое Эго, в то время как раньше
все, что составляло Эго человека притекало извне. Таким образом он был
Мировым историческим Героем. Затем для индивидуума он был тем, кто во
времена благоговения, медитации, внутреннего поиска давал то, что одно время
было утеряно. Это есть то, с чем мы встречаемся в такой грандиозной форме в
Гита, чему мы в конце нашей последней лекции позволили воздействовать на
наши Души, и что Арджуна встречает как свое собственное существо, видимое
внешне; видимое без начала и без конца - простирающееся через все
Пространство.
Если мы рассмотрим такое состояние более ясно, мы придем к месту в
Гите, которое, если мы уже были поражены величием и могущественным
содержанием Гиты, должно бесконечно расширить наше восхищение. Мы придем к
изложению, которое для современного человека должно определенно явиться
непостижимым; где Кришна открывает Арджуне природу Авайата-дерева
(Avayata-tree), Фигового-дерева (Fig-tree), рассказывая ему, что в этом
дереве корни растут вверх, а ветви вниз; где Кришна далее говорит, что
отдельные листья этого дерева есть листы книги Вед, которые сложенные вместе
вырабатывают знание Вед. Это отдельное изложение в Гите. Что означает такое
указание на великое дерево Жизни, чьи корни направлены вверх, а ветви вниз и
чьи листья дают содержание Вед? Мы должны просто перенести себя назад в
древнее знание и попытаться понять, как оно действовало. Человек сегодня
имеет только, так сказать, свое современное знание, сообщаемое ему его
физическими органами. Древнее знание приобреталось как мы уже описывали в
теле, которое было еще эфирным, не то, что бы весь человек был эфирным, но
знание было приобретено через часть эфирного тела, которое было в физическом
теле. Посредством такого организма, через эфирное тело, приобреталось
древнее знание. Просто представьте живо, что вы, будучи в эфирном теле могли
бы воспринимать посредством Змея. Нечто тогда имелось в Мире, чего для
человека сегодня уже нет более здесь. Конечно, человек сегодня может
осознавать больше из того, что окружает его, когда он вводит себя в
соотношение с природой; однако подумайте о нем, когда он наблюдает Мир;
имеется одна вещь, которую он не воспринимает, и это есть его мозг. Ни один
человек не может видеть свой мозг, когда он наблюдает Мир; как не может
человек видет и свой собственный спинной мозг. Такая невозможность исчезает,
как только наблюдают эфирным телом. Новый объект затем появляется, который
иначе невидим - воспринимают свою собственную нервную систему. Конечно, она
не является так, как современный анатомист видит ее. Она не является так,
как она является такому человеку, она является таким образом, что человек
ощущает: "Да! Ты есть в твоей эфирной природе". Человек затем смотрит вверх
и видит как нервы, которые проходят через все органы, собираются вместе там
вверху в мозге. Это производит ощущение: "Это есть дерево, чьи корни идут
вверх, а ветви простираются вниз во все члены". Это в действительности не
ощущается как того же малого размера, которое мы имеем внутри нашей кожи;
это ощущается как могущественное Космическое дерево. Корни простираются
далеко в дали Пространства, а ветви протягиваются вниз. Человек чувствует
себя Змеем и видит свою нервную систему объективизированной, человек
чувствует, что она подобна дереву, которое посылает свои корни далеко в даль
Пространства, а ветви свои вниз. Вспомните, что я говорил в предыдущих
лекциях, что человек в некотором смысле есть инвертированное растение. Все,
что я говорил в предыдущих лекциях должно быть вспомнено и сведено вместе
для того, чтобы понять такую вещь, как это великолепное изложение в Бхагавад
Гите. Мы тогда будем поражены древней мудрости, которая должна сегодня,
посредством новых методов, быть вызвана из глубин оккультизма. Мы тогда
переживаем то, что это дерево выносит на свет. Мы переживаем его листья,
которые растут над ним; знание Вед, которое вливается в нас извне.
Прекрасная картина Гиты предстает ясно перед нами: дерево с его
корнями, растущими вверх и его ветвями идущими вниз, с его листьями,
наполненными знанием, а сам человек как Змей вокруг дерева. Вы возможно
видели эту картину или встречали картину Дерева Жизни со Змеем; все
преисполнено значения, если рассматривать эти древние вещи. Здесь мы имеем
дерево с растущими вверх корнями и обращенными вниз ветвями; человек
ощущает, что оно идет в противоположном направлении Райского дерева. Это
имеет свое глубокое значение; ибо Райское дерево размещено в начале другой
эволюции, которая через древнюю еврейскую античность перешла в Христианство.
Таким образом в этом месте нам дано указание всей природы того древнего
знания и когда Кришна ясно говорит своему ученику Арджуне: "Самоотречение
есть сила, которая делает это дерево видимым человечеству", нам показано как
человек возвращается к тому древнему знанию, когда он отрекается от всего,
приобретенного им в дальнейшем ходе эволюции, которую мы описывали вчера.
Это есть то, что дано как нечто грандиозное и великолепное Кришной своему
единственному ученику Арджуне как оплата, в то время как он должен отнять
это у всего человечества для каждодневного использования цивилизацией. Это
есть существо Кришны. Чем тогда должно стать то, что Кришна дает своему
единственному индивидуальному ученику? Это должно стать Саттва мудростью; и
чем лучше он может дать ему эту Саттва мудрость, тем мудрее, яснее,
спокойнее и более бесстрастнее оно будет, однако это будет древне открытая
мудрость, нечто, что приближается человечеству извне таким замечательным
образом в словах, которые Всевышний, другими словами, Сам Кришна, говорит и
в тех словах, в которых отдельный индивидуальный ученик отвечает. Таким
образом Кришна становится Господом Богом Йоги, тем, кто ведет нас назад к
древней мудрости человечества, и кто всегда стремится преодолеть то, что
даже в век Саттвы скрывает Дух от Души, кто желает привести Дух перед своим
учеником в его изначальной чистоте, как это было прежде чем он снизошел в
вещественность. Таким образом только в Духе Кришна является нам в той
взаимной беседе между Кришной и своим учеником, к которой мы ссылались
вчера.
Таким образом мы представили перед нашими Душами конец той эпохи,
которая была последней из веков древней Духовности; той Духовности, за
которой мы можем так последовать, что мы видим ее полный и совершенный
Духовный свет в ее начале, а затем ее снисхождение в материю для того, чтобы
человек должен был найти свое Эго, свою независимость. И когда Духовный свет
снизошел так далеко как до четвертого после-Атлантического периода, имелся
тогда некий вид взаимного взаимоотношения, взаимоотношения Раджаса между
Духом и более внешней частью Души. В эту эпоху совершилась Мистерия Голгофы.
Можем ли мы описывать эту эпоху как принадлежащую состоянию Саттва? Нет! Ибо
тогда мы не должны были бы описывать как раз то, что принадлежало этой
эпохе! Если некто описывает ее корректно, как принадлежащую веку Раджаса -
используя выражение философии Санкхья - тот должен описывать ее
соответственно Раджасу, не в терминах чистоты и ясности, но в личном
чувстве, как бы восходящем до гнева об этом или том и так далее. Таким
образом должно было описывать ее и таким образом Св. Павел изображает ее, в
смысле ее отношения к Раджасу. Если вы чувствуете волнение многих
высказываний в Посланиях Св. Павла Фессалоникийцам, Коринфянам или Римлянам,
вы осознаете нечто схожее с гневом, нечто часто подобное личному
характерному, пульсирующему в Посланиях Св. Павла, вырывающему себя прочь из
состояния Раджаса - это есть стиль и характер этих Посланий. Они должны были
так появиться; в то время как Бхагавад Гита должна была прийти чистой и
свободной от личного, потому что она была цветением умирающей эпохи, которая
однако дала одной индивидуальности компенсацию того что уходило, и вела его
обратно к высотам Духовной жизни. Кришна должен был дать изысканнейшее
Духовное цветение своему собственному ученику, потому что он должен был
убить древнее знание человечества, сокрушить голову Змея. Это состояние
Саттва ушло под себя, оно не было более здесь; и любой в веке Раджаса, кто
говорил о состоянии Саттва, говорил только о том, что было старым. Тот, кто
располагал себя в начале нового века должен был говорить в соответствии с
тем, что было решающим для того времени. Персональное было внедрено в
человеческую природу, потому что человеческая природа должна была найти путь
искать знание через органы и инструменты физического тела. В Посланиях Св.
Павла говорит личный, персональный элемент; вот почему персональное негодует
против всего, что втягивает во тьму материального; со словами гнева он
негодует, ибо слова гнева часто громыхают в Посланиях Св. Павла. Вот почему
Послания Св. Павла не могут быть даны в строго лимитированных строках, в
остро-определенной, мудрой чистоте Бхагавад Гиты.
Бхагавад Гита может говорить в словах мудрости, потому что она
описывает как человек может освободить себя от внешней деятельности, и
возвысить себя в триумфе к Духу, как он может стать одним с Кришной. Она
также описывает в словах, исполненных мудрости путь Йоги, которая ведет к
величайшим высотам Души. Однако то, что пришло в Мир есть нечто новое,
победа Духа над тем, что только относится к Душе внутри, что могло сначала
только быть описанным из состояния Раджаса; и тот, кто впервые описывал это
в манере, значимой для истории человечества, делал это исполненный
энтузиазма; таким образом, что человек знает, что это принимает участь в нем
самом, что он сам трепещет перед откровением Импульса Христа. Персональное
должно затем прийти к нему, он конфронтирует впервые с тем, что должно
действовать далее на тысячи лет в будущем, это пришло к нему таким образом,
что все силы его Души должны принять личную участь в этом. Следовательно он
не описывает философские концепции, исполненные мудрости, как в Бхагавад
Гите, но описывает то, что он должен описать как Воскресение Христа, как
нечто, в чем человек непосредственно и лично заинтересован.
Не должно ли это было стать личным переживанием? Не должно ли было
Христианство вовлечь в то, что является самым личным, согреть его полностью
и наполнить его жизнью? Истинно, тот, кто описывал событие Христа впервые,
мог сделать это только как личное переживание. Мы можем видеть как в Гите
главное ударение возлагается на восхождение через Йогу в Духовные высоты;
остальное только затрагивается мимоходом. Почему это так? Потому что Кришна
только дает свои инструкции определенному ученику и не касается того, что
другие люди вовне в Мире чувствуют как свою связь с Духовным. Следовательно
Кришна описывает то, чем его ученик должен стать, что он должен возвышаться
все выше и выше и становиться все более и более Духовным. Это описание ведет
ко все более и более зрелым состояниям Души и, следовательно ко все более и
более впечатляющим образам красоты. Следовательно также это есть тот случай,
что только в конце мы встречаемся с антагонизмом между демоническим и
Духовным и это подтверждает красоту восхождения в Душевную жизнь; только в
заключении мы видим контраст между теми, кто являются демоническими и теми,
кто являются Духовными. Все такие люди из кого говорит только материальное,
которые живут в материальном, которые верят что все приходит к концу со
смертью, являются демоническими. Однако это только упоминается путем
просвещения, дополнительного сведения, это есть ничто в сравнении с тем, в
чем великий учитель Кришна действительно заинтересован; он прежде всего
заинтересован в Духовности человеческой Души. Йога может только говорить о
том, что противостоит Йоге, как побочный продукт. Св. Павел, превыше всего,
заботится обо всем человечестве, о том человечестве, которое находится
фактически в наступающем веке тьмы. Он должен обратить свое внимание на все,
что такой век тьмы привносит в человеческую жизнь; он должен указать
контраст жизни тьмы, общей всем, с тем, что есть Импульс Христа и который
сначала должен взрасти как крошечный росток в человеческой Душе. Мы можем
видеть это появляющимся у Св. Павла, когда он указывает снова и снова на все
виды порока, на все виды материализма, с которыми должно сражаться через то,
что он должен дать. То, что он способен дать является сначала только
мерцанием, слабым светом в человеческой Душе, который приобретет силу только
через энтузиазм, лежащий позади слов и который появляется в триумфальных
словах как манифистация чувства через личностное. Таким образом
представления Гиты и Посланий Св. Павла далеко удалены друг от друга; в
чистоте Гиты описания являются безличностными, в то время как Св. Павел
должен был прорабатывать личностное в своих словах. Это есть то, что с одной
стороны задает стиль и тон Гиты, а с другой стороны Посланий Св. Павла; мы
встречаем это в обоих творениях почти, можно сказать, в каждой строке. Нечто
может достичь художественное совершенство только если оно приобрело
необходимую зрелость; в начале своего развития оно всегда является как нечто
более или менее хаотичное.
Почему все это так? Этот вопрос будет отвечен, если мы вернемся к
замечательному началу Бхагавад Гиты. Мы уже описывали его; мы видели
множество родственников противостоящих друг другу в сражении, одного воина
противостоящему другому, все еще оба победитель и побежденный родственные
один другому по крови. Время, которое мы рассматриваем есть время перехода
от старой кровной связи к которой принадлежит сила ясновидения - к
дифференциации и смешению крови, что является характеристикой нашего
современного времени. Мы противостоим трансформации внешней телесной природы
человека и восприятия которая необходимо сопутствует этому. Другой вид
смешения крови, новое значение крови теперь вступает в эволюцию
человечества. Если мы желаем изучить переход от такой старой эпохи к новой -
я напоминаю вам о моем небольшом памфлете "Оккультное значение крови" - мы
должны сказать, что ясновидение древних времен зависило от факта, что кровь
была, так сказать, удерживаемой в племени, в то время как новый век
последовал за смешением крови, которым ясновидение было убито и возникло
новое восприятие, связанное с физическим телом. Начало Гиты указывает на
нечто внешнее, на нечто, связанное с человеческой телесной формой. Это с
такими внешними изменениями формы занимается главным образом философия
Санкхья; в том смысле, что она оставляет на заднем плане то, что принадлежит
Душе, как мы указывали. Души в их множественности есть просто позади форм. В
философии Санкхья мы нашли некий вид множественности; мы сравнивали это с
философией Лейбница более современного времени.
Если мы способны вдуматься в Душу Санкхья философа, мы можем
представить его говорящим: "Моя Душа выражает себя или в состоянии Саттва,
или Раджас, или Тамас по отношению к формам внешнего тела". Но такой философ
изучает формы. Эти формы изменяются и одним из самых замечательных изменений
есть то, которое выражает себя в ином использовании эфирного тела или через
переход относительно кровной связи, который мы только что описали. Мы имеем
тогда внешнее изменение формы. Сама Душа ни в малейшем не затронута тем, чем
Санкхья философ занимает себя. Внешние изменения формы вполне достаточны
чтобы позволить нам рассматривать то, что имеет место при переходе от
старого века Саттвы к веку Раджаса, на границе которого находится Кришна.
Это есть внешние изменения формы, которые включаются здесь в рассмотрение.
Внешние изменения формы всегда включаются в рассмотрение во время
изменения веков. Однако изменения формы имеют место отличным образом в
течение перехода от Персидского к Египетскому периоду от того, что они
произвели при переходе от Египетского к Греко-Латинскому периоду; внешние
изменения формы все еще имели место. В еще другой манере имел место переход
от Древне-Индийского периода к Персидскому, однако здесь также имелось
внешнее изменение формы. Действительно, это было просто изменение формы,
которое произошло, когда переходя от самой древней Атлантиды в
после-Атлантические века имело место изменение формы. И мы могли бы
проследить это придерживаясь обозначениям философии Санкхья, мы можем
проследить это просто сказав: Душа проходит через свои переживания в этих
формах, но сама Душа не изменяется этим, Пуруша остается незатронутой. Таким
образом мы имеем определенный вид трансформации, который может быть описан
философией Санкхья ее собственными концепциями. Но за этой трансформацией
находится Пуруша, индивидуальная Душевная часть каждого человека. Философия
Санкхья только говорит об этом, что существует индивидуальная часть Души,
которая соотносится через три Гуны - Саттву, Раджас и Тамас - со внешней
формой. Однако такая Душевная часть сама не затрагивается внешними формами;
Пуруша позади их всех есть то, что встречается нам в учении Кришны, в том
что он, как Господь Бог Йоги, учит. Да, конечно, но природа этой Души не
дается нам в виде знания. Направления, как должно развивать Душу есть
высшее, что нам показывается; изменение внешних форм, но не изменение в
самой Душе, только как вводное замечание.
Это первое предположение мы находим следующим образом, если человек
должен подняться через Йогу от обычных стадий Души к высшим, он должен
освободить себя от внешних деяний, он должен эмансипировать себя все больше
и больше от внешних деяний, от того, что он делает и воспринимает внешне; он
должен стать "наблюдателем" себя. Его Душа тогда усваивает внутреннюю
свободу и возвышает себя триумфально над всем внешним. Это так для обычного
человека, однако для того кто инициирован, посвящен и становится
ясновидящим, это не остается так; он не противостоит внешней субстанции, ибо
она сама по себе есть Майя. Она становится реальностью только для того, кто
использует свои внутренние инструменты. Что приходит на место субстанции?
Если мы рассмотрим древнюю инициацию, мы встречаем следующее: В то время,
как человек в каждодневной жизни противостоит субстанции - Пракрити - Душа,
которая через Йогу развила себя инициацией, посвящением должна сражаться
против мира Асуров (Asuras), мира демонического. Субстанция есть то, что
оказывает сопротивление; Асуры, силы тьмы становятся врагами. Но все это
есть все еще предположение, мы воспринимаем это как нечто выступающее из
Души, так сказать; мы начинаем чувствовать то, что свойственно Душе. Ибо
Душа только тогда начнет осознавать себя как Духовная, когда она начинает
вести сражение против демонов, Асуров.
На нашем языке мы должны описать это сражение, которое однако мы
встречаем в миниатюре, как нечто, что становится воспринимаемым в форме
Духов, когда субстанция появляется в Духовности. Мы, таким образом,
воспринимаем в миниатюре то, что мы знаем как сражение Души, когда она
вступает при инициации, посвящении в сражение с Ариманом. Но если мы смотрим
на сражение такого рода, мы находимся тогда в самой наивнутреннейшей части
Души, а что прежде было материальными Духами, вырастает в нечто гигантское;
Душа тогда противостоит могущественному врагу. Душа тогда противостоит Душе,
индивидуальная Душа в универсальном Пространстве противостоит царству
Аримана. Это есть самая низшая стадия царства Аримана, с которой некто
сражается в Йоге; но теперь мы смотрим на это как на сражение Души с силами
Аримана, с царством Аримана, он сам предстоит перед нами. Философия Санкхья
распознает отношение Души ко внешней субстанции, в которой последняя имеет
перевес как состояние Тамаса. Иницированный, посвященный, который вступает в
инициацию посредством Йоги не только находится в состоянии Тамаса, но также
ступни; вдобавок такое восприятие должно было умереть в его эфирном теле и
перейти в физическую голову. Если вы можете правильно представить такой
переход древнего восприятия в новое, вы скажете, и хорошим выражением для
такого перехода было бы: "Я ранен в моих стопах, но моим телом я наступил
стопами на голову Змея", другими словами, Змей со своей головой прекратил
быть инструментом мышления. Физическое тело и особенно физический мозг,
убивает Змея, а Змей мстит, забирая чувство принадлежности Земле. Он кусает
в пяту.
В такие времена перехода от одной формы человеческого переживания в
другую то, что приходит как бы из старой эпохи, входит в конфликт с тем, что
приходит в новую эпоху; ибо такие вещи являются все еще действительно
одновременно существующими. Отец все еще существует достаточно долго после
начала жизни сына; хотя сын происходит от отца. Атрибуты четвертого периода,
Греко-Латинского были тут, но таковые третьего, Египетско-Халдейского
периода все еще влияли и двигались в людях и нациях. Такие атрибуты стали
перемешенными в ходе эволюции, но то, что возникает как новое и то, что
приходит как бы из старых времен, продолжает жить в современности, однако не
может более понимать друг друга должным образом. Старое не понимает новое.
Новое должно защищать себя против старого, должно оборонять свою жизнь от
него; другими словами, новое есть здесь, но предки со своими атрибутами,
принадлежащие старой эпохе, все еще действуют в своих потомках, предки,
которые не принимают участие в новом. Таким образом мы можем описать переход
от третьего периода человечества к четвертому. Должен был существовать
герой, как можно было бы сказать - лидер человечества, который в значимой
манере, впервые представляет такой процесс убивания Змея, будучи раненым им;
ибо он должен был в то же время сражаться против того, что определенно
родственно ему, но что со своими атрибутами все еще сияло в новом периоде из
старого. Предваряя человечество, одна личность должна была впервые пережить
все величие того, что позднее переживут все поколения. Кто есть тот герой,
который сокрушил голову Змея, который сражался против того, что было важным
в третьем периоде? Кто был тем, кто направлял человечество от старого
времени Саттвы в новое время Тамаса? Это был Кришна - и могло ли это быть
более ясно показано, чем Восточной легендой, в которой Кришна представлен
как будучи сыном Богов, сыном Махадева (Mahadeva) и Деваки (Devaki), кто
вошел в Мир, окруженный чудесами (которые подчеркивали, что он приносит
нечто новое) и кто, если можно приводить мой пример далее, ведет людей в
поисках мудрости в их каждодневном теле, и кто сокрушает их воскресное тело
- Змея; кто должен оборонять себя от того, что проектируется в новый период
из родственного ему. Такой герой является чем-то новым, чем-то чудесным.
Следовательно легенда повествует, как Кришна ребенок, даже при своем
рождении, был окружен чудесами и что Канза (Kansa), брат его матери желал
отнять жизнь ребенка. В дяде ребенка Кришны мы видим продолжение старого, а
Кришна должен оборонять себя от него; ибо Кришна должен принести новое то,
что убивает третий период и заканчивает со старыми состояниями для внешней
эволюции человечества. Он, кто должен защищать себя от Канза, обитателя
старого века Саттвы; и среди самых замечательных чудес, которыми окружен
Кришна, легенда повествует, что могущественный Змей Кали (Kali) обвился
вокруг него, однако Кришна смог наступить на голову Змея стопой, хотя Змей
ранил его в пяту. Здесь мы имеем нечто, о чем мы можем сказать, что легенда
напрямую воспроизводит оккультный факт. Это и есть то, что делают легенды;
только мы должны искать не внешнего объяснения, но должны осознать легенду
верно, в истинном свете знания, для того чтобы понять ее.
Кришна есть герой установки третьего периода После-Атлантической эпохи
человечества. Легенда повествует далее, что Кришна явился в конце третьей
Космической эпохи. Все находится в соответсвии, если верно понято. Кришна
является тем, кто убивает древнее восприятие, кто вводит его во тьму. Это он
совершает в своей внешней феноменальности; он низводит к состоянию тьмы то,
чем как Саттва-знание прежде обладало человечество. Теперь, как он
представлен в Бхагавад Гита? Он представлен там, как дающий единственной
индивидуальности, как если для компенсации того, что он отобрал от него,
руководство того, как через Йогу он может возвыситься к тому, что стало
тогда потеряным для нормального человечества. Таким образом для Мира Кришна
является как убийца древнего Саттва-знания, в то же самое время мы видим его
в конце Гиты как Господа Бога Йоги, который снова должен вести нас к знанию,
которое было оставлено; знание принадлежащее старым векам, которое мы можем
только достичь, когда мы превзойдем и победим то, что мы теперь облекаем
внешне как каждодневное одеяние; когда мы вернемся еще раз к древнему
Духовному состоянию. Это было двойным деянием Кришны. Он действовал как
исторический герой Мира, в том что он сокрушил голову Змея древнего знания и
воззвал человека пере-войти в физическое тело, единственно в котором Эго
могло быть завоевано как свободное и независимое Эго, в то время как раньше
все, что составляло Эго человека притекало извне. Таким образом он был
Мировым историческим Героем. Затем для индивидуума он был тем, кто во
времена благоговения, медитации, внутреннего поиска давал то, что одно время
было утеряно. Это есть то, с чем мы встречаемся в такой грандиозной форме в
Гита, чему мы в конце нашей последней лекции позволили воздействовать на
наши Души, и что Арджуна встречает как свое собственное существо, видимое
внешне; видимое без начала и без конца - простирающееся через все
Пространство.
Если мы рассмотрим такое состояние более ясно, мы придем к месту в
Гите, которое, если мы уже были поражены величием и могущественным
содержанием Гиты, должно бесконечно расширить наше восхищение. Мы придем к
изложению, которое для современного человека должно определенно явиться
непостижимым; где Кришна открывает Арджуне природу Авайата-дерева
(Avayata-tree), Фигового-дерева (Fig-tree), рассказывая ему, что в этом
дереве корни растут вверх, а ветви вниз; где Кришна далее говорит, что
отдельные листья этого дерева есть листы книги Вед, которые сложенные вместе
вырабатывают знание Вед. Это отдельное изложение в Гите. Что означает такое
указание на великое дерево Жизни, чьи корни направлены вверх, а ветви вниз и
чьи листья дают содержание Вед? Мы должны просто перенести себя назад в
древнее знание и попытаться понять, как оно действовало. Человек сегодня
имеет только, так сказать, свое современное знание, сообщаемое ему его
физическими органами. Древнее знание приобреталось как мы уже описывали в
теле, которое было еще эфирным, не то, что бы весь человек был эфирным, но
знание было приобретено через часть эфирного тела, которое было в физическом
теле. Посредством такого организма, через эфирное тело, приобреталось
древнее знание. Просто представьте живо, что вы, будучи в эфирном теле могли
бы воспринимать посредством Змея. Нечто тогда имелось в Мире, чего для
человека сегодня уже нет более здесь. Конечно, человек сегодня может
осознавать больше из того, что окружает его, когда он вводит себя в
соотношение с природой; однако подумайте о нем, когда он наблюдает Мир;
имеется одна вещь, которую он не воспринимает, и это есть его мозг. Ни один
человек не может видеть свой мозг, когда он наблюдает Мир; как не может
человек видет и свой собственный спинной мозг. Такая невозможность исчезает,
как только наблюдают эфирным телом. Новый объект затем появляется, который
иначе невидим - воспринимают свою собственную нервную систему. Конечно, она
не является так, как современный анатомист видит ее. Она не является так,
как она является такому человеку, она является таким образом, что человек
ощущает: "Да! Ты есть в твоей эфирной природе". Человек затем смотрит вверх
и видит как нервы, которые проходят через все органы, собираются вместе там
вверху в мозге. Это производит ощущение: "Это есть дерево, чьи корни идут
вверх, а ветви простираются вниз во все члены". Это в действительности не
ощущается как того же малого размера, которое мы имеем внутри нашей кожи;
это ощущается как могущественное Космическое дерево. Корни простираются
далеко в дали Пространства, а ветви протягиваются вниз. Человек чувствует
себя Змеем и видит свою нервную систему объективизированной, человек
чувствует, что она подобна дереву, которое посылает свои корни далеко в даль
Пространства, а ветви свои вниз. Вспомните, что я говорил в предыдущих
лекциях, что человек в некотором смысле есть инвертированное растение. Все,
что я говорил в предыдущих лекциях должно быть вспомнено и сведено вместе
для того, чтобы понять такую вещь, как это великолепное изложение в Бхагавад
Гите. Мы тогда будем поражены древней мудрости, которая должна сегодня,
посредством новых методов, быть вызвана из глубин оккультизма. Мы тогда
переживаем то, что это дерево выносит на свет. Мы переживаем его листья,
которые растут над ним; знание Вед, которое вливается в нас извне.
Прекрасная картина Гиты предстает ясно перед нами: дерево с его
корнями, растущими вверх и его ветвями идущими вниз, с его листьями,
наполненными знанием, а сам человек как Змей вокруг дерева. Вы возможно
видели эту картину или встречали картину Дерева Жизни со Змеем; все
преисполнено значения, если рассматривать эти древние вещи. Здесь мы имеем
дерево с растущими вверх корнями и обращенными вниз ветвями; человек
ощущает, что оно идет в противоположном направлении Райского дерева. Это
имеет свое глубокое значение; ибо Райское дерево размещено в начале другой
эволюции, которая через древнюю еврейскую античность перешла в Христианство.
Таким образом в этом месте нам дано указание всей природы того древнего
знания и когда Кришна ясно говорит своему ученику Арджуне: "Самоотречение
есть сила, которая делает это дерево видимым человечеству", нам показано как
человек возвращается к тому древнему знанию, когда он отрекается от всего,
приобретенного им в дальнейшем ходе эволюции, которую мы описывали вчера.
Это есть то, что дано как нечто грандиозное и великолепное Кришной своему
единственному ученику Арджуне как оплата, в то время как он должен отнять
это у всего человечества для каждодневного использования цивилизацией. Это
есть существо Кришны. Чем тогда должно стать то, что Кришна дает своему
единственному индивидуальному ученику? Это должно стать Саттва мудростью; и
чем лучше он может дать ему эту Саттва мудрость, тем мудрее, яснее,
спокойнее и более бесстрастнее оно будет, однако это будет древне открытая
мудрость, нечто, что приближается человечеству извне таким замечательным
образом в словах, которые Всевышний, другими словами, Сам Кришна, говорит и
в тех словах, в которых отдельный индивидуальный ученик отвечает. Таким
образом Кришна становится Господом Богом Йоги, тем, кто ведет нас назад к
древней мудрости человечества, и кто всегда стремится преодолеть то, что
даже в век Саттвы скрывает Дух от Души, кто желает привести Дух перед своим
учеником в его изначальной чистоте, как это было прежде чем он снизошел в
вещественность. Таким образом только в Духе Кришна является нам в той
взаимной беседе между Кришной и своим учеником, к которой мы ссылались
вчера.
Таким образом мы представили перед нашими Душами конец той эпохи,
которая была последней из веков древней Духовности; той Духовности, за
которой мы можем так последовать, что мы видим ее полный и совершенный
Духовный свет в ее начале, а затем ее снисхождение в материю для того, чтобы
человек должен был найти свое Эго, свою независимость. И когда Духовный свет
снизошел так далеко как до четвертого после-Атлантического периода, имелся
тогда некий вид взаимного взаимоотношения, взаимоотношения Раджаса между
Духом и более внешней частью Души. В эту эпоху совершилась Мистерия Голгофы.
Можем ли мы описывать эту эпоху как принадлежащую состоянию Саттва? Нет! Ибо
тогда мы не должны были бы описывать как раз то, что принадлежало этой
эпохе! Если некто описывает ее корректно, как принадлежащую веку Раджаса -
используя выражение философии Санкхья - тот должен описывать ее
соответственно Раджасу, не в терминах чистоты и ясности, но в личном
чувстве, как бы восходящем до гнева об этом или том и так далее. Таким
образом должно было описывать ее и таким образом Св. Павел изображает ее, в
смысле ее отношения к Раджасу. Если вы чувствуете волнение многих
высказываний в Посланиях Св. Павла Фессалоникийцам, Коринфянам или Римлянам,
вы осознаете нечто схожее с гневом, нечто часто подобное личному
характерному, пульсирующему в Посланиях Св. Павла, вырывающему себя прочь из
состояния Раджаса - это есть стиль и характер этих Посланий. Они должны были
так появиться; в то время как Бхагавад Гита должна была прийти чистой и
свободной от личного, потому что она была цветением умирающей эпохи, которая
однако дала одной индивидуальности компенсацию того что уходило, и вела его
обратно к высотам Духовной жизни. Кришна должен был дать изысканнейшее
Духовное цветение своему собственному ученику, потому что он должен был
убить древнее знание человечества, сокрушить голову Змея. Это состояние
Саттва ушло под себя, оно не было более здесь; и любой в веке Раджаса, кто
говорил о состоянии Саттва, говорил только о том, что было старым. Тот, кто
располагал себя в начале нового века должен был говорить в соответствии с
тем, что было решающим для того времени. Персональное было внедрено в
человеческую природу, потому что человеческая природа должна была найти путь
искать знание через органы и инструменты физического тела. В Посланиях Св.
Павла говорит личный, персональный элемент; вот почему персональное негодует
против всего, что втягивает во тьму материального; со словами гнева он
негодует, ибо слова гнева часто громыхают в Посланиях Св. Павла. Вот почему
Послания Св. Павла не могут быть даны в строго лимитированных строках, в
остро-определенной, мудрой чистоте Бхагавад Гиты.
Бхагавад Гита может говорить в словах мудрости, потому что она
описывает как человек может освободить себя от внешней деятельности, и
возвысить себя в триумфе к Духу, как он может стать одним с Кришной. Она
также описывает в словах, исполненных мудрости путь Йоги, которая ведет к
величайшим высотам Души. Однако то, что пришло в Мир есть нечто новое,
победа Духа над тем, что только относится к Душе внутри, что могло сначала
только быть описанным из состояния Раджаса; и тот, кто впервые описывал это
в манере, значимой для истории человечества, делал это исполненный
энтузиазма; таким образом, что человек знает, что это принимает участь в нем
самом, что он сам трепещет перед откровением Импульса Христа. Персональное
должно затем прийти к нему, он конфронтирует впервые с тем, что должно
действовать далее на тысячи лет в будущем, это пришло к нему таким образом,
что все силы его Души должны принять личную участь в этом. Следовательно он
не описывает философские концепции, исполненные мудрости, как в Бхагавад
Гите, но описывает то, что он должен описать как Воскресение Христа, как
нечто, в чем человек непосредственно и лично заинтересован.
Не должно ли это было стать личным переживанием? Не должно ли было
Христианство вовлечь в то, что является самым личным, согреть его полностью
и наполнить его жизнью? Истинно, тот, кто описывал событие Христа впервые,
мог сделать это только как личное переживание. Мы можем видеть как в Гите
главное ударение возлагается на восхождение через Йогу в Духовные высоты;
остальное только затрагивается мимоходом. Почему это так? Потому что Кришна
только дает свои инструкции определенному ученику и не касается того, что
другие люди вовне в Мире чувствуют как свою связь с Духовным. Следовательно
Кришна описывает то, чем его ученик должен стать, что он должен возвышаться
все выше и выше и становиться все более и более Духовным. Это описание ведет
ко все более и более зрелым состояниям Души и, следовательно ко все более и
более впечатляющим образам красоты. Следовательно также это есть тот случай,
что только в конце мы встречаемся с антагонизмом между демоническим и
Духовным и это подтверждает красоту восхождения в Душевную жизнь; только в
заключении мы видим контраст между теми, кто являются демоническими и теми,
кто являются Духовными. Все такие люди из кого говорит только материальное,
которые живут в материальном, которые верят что все приходит к концу со
смертью, являются демоническими. Однако это только упоминается путем
просвещения, дополнительного сведения, это есть ничто в сравнении с тем, в
чем великий учитель Кришна действительно заинтересован; он прежде всего
заинтересован в Духовности человеческой Души. Йога может только говорить о
том, что противостоит Йоге, как побочный продукт. Св. Павел, превыше всего,
заботится обо всем человечестве, о том человечестве, которое находится
фактически в наступающем веке тьмы. Он должен обратить свое внимание на все,
что такой век тьмы привносит в человеческую жизнь; он должен указать
контраст жизни тьмы, общей всем, с тем, что есть Импульс Христа и который
сначала должен взрасти как крошечный росток в человеческой Душе. Мы можем
видеть это появляющимся у Св. Павла, когда он указывает снова и снова на все
виды порока, на все виды материализма, с которыми должно сражаться через то,
что он должен дать. То, что он способен дать является сначала только
мерцанием, слабым светом в человеческой Душе, который приобретет силу только
через энтузиазм, лежащий позади слов и который появляется в триумфальных
словах как манифистация чувства через личностное. Таким образом
представления Гиты и Посланий Св. Павла далеко удалены друг от друга; в
чистоте Гиты описания являются безличностными, в то время как Св. Павел
должен был прорабатывать личностное в своих словах. Это есть то, что с одной
стороны задает стиль и тон Гиты, а с другой стороны Посланий Св. Павла; мы
встречаем это в обоих творениях почти, можно сказать, в каждой строке. Нечто
может достичь художественное совершенство только если оно приобрело
необходимую зрелость; в начале своего развития оно всегда является как нечто
более или менее хаотичное.
Почему все это так? Этот вопрос будет отвечен, если мы вернемся к
замечательному началу Бхагавад Гиты. Мы уже описывали его; мы видели
множество родственников противостоящих друг другу в сражении, одного воина
противостоящему другому, все еще оба победитель и побежденный родственные
один другому по крови. Время, которое мы рассматриваем есть время перехода
от старой кровной связи к которой принадлежит сила ясновидения - к
дифференциации и смешению крови, что является характеристикой нашего
современного времени. Мы противостоим трансформации внешней телесной природы
человека и восприятия которая необходимо сопутствует этому. Другой вид
смешения крови, новое значение крови теперь вступает в эволюцию
человечества. Если мы желаем изучить переход от такой старой эпохи к новой -
я напоминаю вам о моем небольшом памфлете "Оккультное значение крови" - мы
должны сказать, что ясновидение древних времен зависило от факта, что кровь
была, так сказать, удерживаемой в племени, в то время как новый век
последовал за смешением крови, которым ясновидение было убито и возникло
новое восприятие, связанное с физическим телом. Начало Гиты указывает на
нечто внешнее, на нечто, связанное с человеческой телесной формой. Это с
такими внешними изменениями формы занимается главным образом философия
Санкхья; в том смысле, что она оставляет на заднем плане то, что принадлежит
Душе, как мы указывали. Души в их множественности есть просто позади форм. В
философии Санкхья мы нашли некий вид множественности; мы сравнивали это с
философией Лейбница более современного времени.
Если мы способны вдуматься в Душу Санкхья философа, мы можем
представить его говорящим: "Моя Душа выражает себя или в состоянии Саттва,
или Раджас, или Тамас по отношению к формам внешнего тела". Но такой философ
изучает формы. Эти формы изменяются и одним из самых замечательных изменений
есть то, которое выражает себя в ином использовании эфирного тела или через
переход относительно кровной связи, который мы только что описали. Мы имеем
тогда внешнее изменение формы. Сама Душа ни в малейшем не затронута тем, чем
Санкхья философ занимает себя. Внешние изменения формы вполне достаточны
чтобы позволить нам рассматривать то, что имеет место при переходе от
старого века Саттвы к веку Раджаса, на границе которого находится Кришна.
Это есть внешние изменения формы, которые включаются здесь в рассмотрение.
Внешние изменения формы всегда включаются в рассмотрение во время
изменения веков. Однако изменения формы имеют место отличным образом в
течение перехода от Персидского к Египетскому периоду от того, что они
произвели при переходе от Египетского к Греко-Латинскому периоду; внешние
изменения формы все еще имели место. В еще другой манере имел место переход
от Древне-Индийского периода к Персидскому, однако здесь также имелось
внешнее изменение формы. Действительно, это было просто изменение формы,
которое произошло, когда переходя от самой древней Атлантиды в
после-Атлантические века имело место изменение формы. И мы могли бы
проследить это придерживаясь обозначениям философии Санкхья, мы можем
проследить это просто сказав: Душа проходит через свои переживания в этих
формах, но сама Душа не изменяется этим, Пуруша остается незатронутой. Таким
образом мы имеем определенный вид трансформации, который может быть описан
философией Санкхья ее собственными концепциями. Но за этой трансформацией
находится Пуруша, индивидуальная Душевная часть каждого человека. Философия
Санкхья только говорит об этом, что существует индивидуальная часть Души,
которая соотносится через три Гуны - Саттву, Раджас и Тамас - со внешней
формой. Однако такая Душевная часть сама не затрагивается внешними формами;
Пуруша позади их всех есть то, что встречается нам в учении Кришны, в том
что он, как Господь Бог Йоги, учит. Да, конечно, но природа этой Души не
дается нам в виде знания. Направления, как должно развивать Душу есть
высшее, что нам показывается; изменение внешних форм, но не изменение в
самой Душе, только как вводное замечание.
Это первое предположение мы находим следующим образом, если человек
должен подняться через Йогу от обычных стадий Души к высшим, он должен
освободить себя от внешних деяний, он должен эмансипировать себя все больше
и больше от внешних деяний, от того, что он делает и воспринимает внешне; он
должен стать "наблюдателем" себя. Его Душа тогда усваивает внутреннюю
свободу и возвышает себя триумфально над всем внешним. Это так для обычного
человека, однако для того кто инициирован, посвящен и становится
ясновидящим, это не остается так; он не противостоит внешней субстанции, ибо
она сама по себе есть Майя. Она становится реальностью только для того, кто
использует свои внутренние инструменты. Что приходит на место субстанции?
Если мы рассмотрим древнюю инициацию, мы встречаем следующее: В то время,
как человек в каждодневной жизни противостоит субстанции - Пракрити - Душа,
которая через Йогу развила себя инициацией, посвящением должна сражаться
против мира Асуров (Asuras), мира демонического. Субстанция есть то, что
оказывает сопротивление; Асуры, силы тьмы становятся врагами. Но все это
есть все еще предположение, мы воспринимаем это как нечто выступающее из
Души, так сказать; мы начинаем чувствовать то, что свойственно Душе. Ибо
Душа только тогда начнет осознавать себя как Духовная, когда она начинает
вести сражение против демонов, Асуров.
На нашем языке мы должны описать это сражение, которое однако мы
встречаем в миниатюре, как нечто, что становится воспринимаемым в форме
Духов, когда субстанция появляется в Духовности. Мы, таким образом,
воспринимаем в миниатюре то, что мы знаем как сражение Души, когда она
вступает при инициации, посвящении в сражение с Ариманом. Но если мы смотрим
на сражение такого рода, мы находимся тогда в самой наивнутреннейшей части
Души, а что прежде было материальными Духами, вырастает в нечто гигантское;
Душа тогда противостоит могущественному врагу. Душа тогда противостоит Душе,
индивидуальная Душа в универсальном Пространстве противостоит царству
Аримана. Это есть самая низшая стадия царства Аримана, с которой некто
сражается в Йоге; но теперь мы смотрим на это как на сражение Души с силами
Аримана, с царством Аримана, он сам предстоит перед нами. Философия Санкхья
распознает отношение Души ко внешней субстанции, в которой последняя имеет
перевес как состояние Тамаса. Иницированный, посвященный, который вступает в
инициацию посредством Йоги не только находится в состоянии Тамаса, но также