Всемогущий вопросительно посмотрел на Греба.
— Она говорит правду, — подтвердил тот.
— Я покорю Сэт… А что я сделаю перед этим? Ашен падет?
— Падет, падет, куда он, на фиг, денется… — ответил за Дору Крис. — Только, Всемогущий, не советую тебе задавать такие вопросы. Допустим, Дора ответит, что город падет, ты расслабишься, потеряешь осторожность, и тебя подстрелит из лука какой-нибудь мальчишка. К войне надо относиться очень серьезно. Понимаешь, любой ответ Доры может изменить твою судьбу так, что предсказание не исполнится.
— Над этим я тоже подумаю.
Из-за матерчатой стенки доносились смех и повизгивание двух рабынь постели. Рэй блаженствовал. Дора поморщилась. Чем она так приглянулась этому бабнику?
— Спасибо, Дора. Своей грубой прямотой ты очень помогла нам.
— Ты доволен?
Греб постучал пальцем по стальному браслету.
— Пока — нет.
— Зачем драконы лезут в дела людей?
— Ты забыла, от кого произошли драконы. Они — особенно первые — все еще считают себя людьми.
— Я все равно не понимаю.
— В этом все дело. Проблему надо рассматривать комплексно. Если кратко, то ситуация такова: человечество остановилось в развитии. Оно расползается по галактике со скоростью, равной четверти световой, но люди остаются прежними. Убивают, обманывают, рвутся к власти. Драконы считают, что человечество не созрело для звезд. Выход в дальний космос был преждевременен. Они остановили прогресс и заняли выжидательную позицию. Но прошло пятьсот лет, а ничего не изменилось. Лишь обострились все противоречия. Есть такой закон природы — система или развивается, или деградирует. Она не может застыть в готовой форме навсегда. Остановка в развитии — это начало деградации. До встречи с латинянами проблема представляла чисто академический интерес, но теперь перешла в область практики. Драконы забеспокоились. Твой папаша Мрак хочет форсировать развитие человеческой расы, сделать всех телепатами. Он считает, что это избавит мир от лжи. Люди достигнут взаимопонимания и превратятся в рыцарей без страха и упрека.
— Разве может быть мир без лжи?
— Не знаю. Драконам виднее. Видишь ли, Мрак хорошо знает Великого Дракона и еще лучше — свою жену. А у этих двух драконов есть занятная особенность. Их невозможно обмануть. Так называемый взгляд дракона.
— Я не хочу, чтоб все знали мои мысли. Они мои. Голова моя, и другим туда нельзя!
Греб постучал пальцем по медальону на груди.
— От всякой болезни есть лекарство. А у медали — две стороны.
— У нас говорят — у меча два лезвия. Зверюшки лесные! Ну как так можно? То, что в мыслях — это мое!
— Ты просто с детства так привыкла. Родись ты среди телепатов, не видела бы в этом ничего особенного. Да не бери в голову, — прервал он сам себя. — Вряд ли даже драконы разберутся, где в генетическом коде зашита телепатия. Всемогущий — не тот, кто им нужен. Понимаешь, он не только читает чужие мысли. Он управляет людьми на расстоянии, подчиняет своей воле. А это — посягательство на святая святых — свободу личности. Драконы никогда не пойдут на это.
— Значит, все зря? Мириам напрасно легла со Всемогущим?
— Как сказать… Может, драконы разделят способности читать и повелевать, изготовят свой прыгающий ген, и все младенцы родятся телепатами. Не собирай в свою прелестную головку всю мировую скорбь. Живи с Крисом, рожай ему детей и будь счастлива.
— Спасибо, Греб.
Всю ночь Дора занималась любовью с Крисом. Страстно, отчаянно, с воплями и стонами. Замучила его совершенно, сама выбилась из сил и уснула вся в слезах у него на груди. Проснулись поздно. Остальные давно встали. Греб со Всемогущим что-то горячо обсуждали. Греб рисовал эскизы каких-то машин. Сначала все вместе, потом отдельные узлы. На полу рядом с ними валялось множество набросков.
— Что это? — Дора подняла один из рисунков.
— Стенобитная машина. Осадная техника.
— А-а.
Стенобитная машина Сэту повредить не могла. Стены вокруг Сэта не было. Дора положила лист на место и отошла к Мириам.
— Как?
— Все в порядке. Образцы уже в биостатах. Остался обмен подарками, и программа будет выполнена. Он мне чуть сосок не отгрыз, — неожиданно пожаловалась Мириам.
Появились рабыни, быстро и сноровисто накрыли стол. Все заняли свои места. Вокруг Рэя вились две молоденькие рабыни. Доре прислуживала Мудра. Греб и Всемогущий, очень довольные друг другом, с горящими глазами состязались в красноречии. Всемогущий призывал Греба и его спутников остаться и разделить с ним бремя власти. Греб вежливо отказывался.
— Смотри и запоминай, — шепнул Доре на ухо Крис. — Два тирана нашли общий язык. Редчайший случай в истории.
Когда на столе остались лишь вина и закуски, Греб встал и произнес речь. Дора опять перебрала вина и с трудом пробиралась к смыслу цветастых фраз. Суть речи сводилась к тому, что теперь Всемогущий им вроде как не чужой. Член семьи. Мириам увезет в себе его подарок, родит великого, непобедимого воина, вождя вождей, основателя величайшего рода, а потому он, Греб хочет скепить кровные узы по древнему обычаю его народа. Мириам сделала вид, что встревожилась. Крис начал отговаривать Греба. Дора поспешно сунула в рот желтую пилюлю. Что-то назревало. Греб попросил Криса принести все необходимое, а сам тем временем внушал Всемогущему, что тот вовсе не обязан следовать его примеру. Это дело добровольное, и никто не будет на него в обиде. Мириам со слезами на глазах умоляла Греба не делать этого.
— Пойми, женщина, поскольку мы уезжаем отсюда навсегда, кровные обязательства становятся пустой формальностью, — внушал ей Греб. — остается лишь дань уважения.
Вернулся Крис с оружием Греба, портупеей, какими-то стеклянными баночками и лоскутом белой материи. Греб оторвал полосу материи, туго перетянул мизинец на левой руке, положил на край стола и, шипя от боли, отрезал крайнюю фалангу. Мириам скривилась, прикусила до крови губу, будто он отрезал палец ей. А Греб опустил отрезанный кусок пальца в скляночку, заполненную прозрачной жидкостью, закрыл крышкой и поставил перед Всемогущим. Подвинул ко Всемогущему перевязь с мечом в ножнах и кинжалом.
— Мой меч — твой меч. Моя кровь — твоя кровь. Моя жизнь — твоя жизнь.
— Совсем с ума сошел. Меч от прадеда достался. Что сыну передашь, — причитала Мириам, вытирая кровь с подбородка.
— Что я должен сделать? — спросил Всемогущий у Криса.
— Принять подарки, надеть перевязь и носить до захода солнца. Некоторые делают ответный подарок, но я не советую. Риск большой. Хотя мы сегодня уезжаем… Нет, все равно не советую.
— Что за риск?
— Если ты, Всемогущий, погибнешь, Греб должен будет убить себя. Но только если своими глазами увидит твое мертвое тело.
— Принесите мое оружие, — скомандовал Всемогущий. Мириам, которая занималась пальцем Греба, опять запричитала, обзывая мужчин упрямыми безумцами, отговаривая Всемогущего. Повторилась процедура отрезания пальца, напыщенные слова, передача оружия. Мириам, всхлипывая и браня мужчин, занялась пальцем Всемогущего, а Греб бережно спрятал склянку с кончиком пальца.
— Прелестно! Боль уже утихла! — восхитился Всемогущий.
— В этой баночке мазь. Не жалей ее, и дня через два-три все заживет, инструктировала Мириам.
— Крис, а ты ради меня смог бы отрезать палец?
— Дора, я не самурай, я тебе потом все объясню, — отрицательно покачал он головой.
— А я для тебя готова правую руку по локоть отрезать!
Подошло время отъезда. Всемогущий вышел их проводить.
— … слабое место. Рассредоточь четверть войска вдоль стен, пусть защитники тоже рассредоточатся. И тогда — внезапная атака всей силой на слабое место. Стремительность — это все. Иначе успеют подтянуть резервы. Не удалось быстро смять оборону — лучше отступи, отведи людей. — Греб все еще делился со Всемогущим секретами военного мастерства. Дора злилась. Ей нужно было хоть на две минуты остаться со Всемогущим наедине.
— Отступать не придется. Смотри, — Всемогущий поднял с земли черный камешек. — Этому я тоже научился у вас. Вот патруль. Вы приближаетесь к воинам, бросаете им что-то под ноги, — бросил камешек, — и все засыпают! — воины повалились на землю. Мириам подбежала к ним, опустилась на колени, схватила одного за руку, подняла веко, положила ладонь на грудь.
— Спит! Греб, Крис, он спит! Чтоб мне в нуль уйти, спит!
— Да. И будет спать целый час, — гордо ответил Всемогущий. — Как вы мне советовали, я буду скрывать дар. Прикажу лучникам пускать стрелы, обернутые сонным мхом. Тогда никто не удивится, что воины на стенах заснули.
Мириам облегченно рассмеялась.
— Я же знала, я говорила, что дело не в стрелах! Греб, я же говорила тебе! — она радовалась как рабыня, нашедшая золотую монету.
— Похоже, вы знаете обо мне намного больше, чем я сам! — удивился Всемогущий.
— Мы читали книги о тебе, написанные тысячу лет спустя, — ответил Греб, — но там так трудно отличить правду от вымысла… Нам пора. Прощай, Всемогущий. Удачи тебе! — Греб крепко пожал руку и вскочил на лошака. При этом забыл про раненый палец, зашипел и затряс левой рукой. Дора вскочила в седло и по привычке возглавила отряд.
— Стойте! — воскликнула она. — Подождите!
Соскочив с лошака, девушка поспешила к Всемогущему. За спиной выругался Греб.
— Не смей! Все будет хорошо! — горячо зашептала ему Мириам.
Дора остановилась в трех шагах перед Всемогущим.
— Не разрушай Сэт. Прошу тебя.
— Обещаю, что не трону, если он покорится мне без боя.
— Он не покорится… Не смей ходить на Сэт! Он мой! Слышишь!
— Дора… Кэптэн Дора… Выбери любой другой город, и он будет твоим. Но из Сэта меня прогнали камнями лишь за то, что я проявил свой дар, разнимая пьяную драку в каравансарае. И я этого не забыл.
— Слушай меня, Всемогущий. Мои спутники уезжают, а я остаюсь. Из-за тебя я бросаю мужа. Если ты пойдешь на Сэт, я убью тебя. Поклянись, что не тронешь Сэт, и я стану твоей рабыней. Выбирай. Я сказала.
Он приблизился к ней, нежно провел пальцами по щеке. Дора замерла.
— Я поклялся, что вернусь в Сэт. Властителем. Оставайся со мной, караванщица. Я подарю тебе пол мира, а ты родишь мне сына.
— Ты служишь Черной Птице! — выкрикнула Дора и бросилась к своему лошаку. Взлетела в седло и галопом, не разбирая дороги, помчалась прочь.
Опомнилась только у леса. Остановила лошака, дождалась остальных. Вскоре они подъехали. Радостные, возбужденные. Греб любовался склянкой с кончиком пальца Всемогущего. Смотрел через нее на свет, словно она была бриллиантом. Перед Рэем на лошаке сидела молоденькая девушка. Прелестное личико ее было заревано, руки связаны за спиной. На лбу и на плече уже нанесена татуировка, но на горле — кожаный ошейник.
— Хороша? — похвастался он.
— Отпустил бы ты ее.
— Со мной ей будет лучше, чем там, — сказал Рэй, но руки все-таки развязал.
— Зачем ты ему помогал?! — набросилась Дора на Греба. — Он людей убивать будет!
— Забудь. Это не имеет значения. Он брал города с хода, а осадные машины — это времени требует. Из истории известно, что Всемогущий их не использовал. Вот с гранатами нехорошо получилось. Крис, как ты думаешь, мог он сам до этого додуматься?
— Мог, не мог… Мириам говорит, это уже не важно.
— Куда едем? — спросила Дора.
— Куда угодно, лишь бы людей поблизости не было. Сегодня вечером улетаем. Скоро увидишь свое семейство.
ОТЛЕТ
БАЗА
— Она говорит правду, — подтвердил тот.
— Я покорю Сэт… А что я сделаю перед этим? Ашен падет?
— Падет, падет, куда он, на фиг, денется… — ответил за Дору Крис. — Только, Всемогущий, не советую тебе задавать такие вопросы. Допустим, Дора ответит, что город падет, ты расслабишься, потеряешь осторожность, и тебя подстрелит из лука какой-нибудь мальчишка. К войне надо относиться очень серьезно. Понимаешь, любой ответ Доры может изменить твою судьбу так, что предсказание не исполнится.
— Над этим я тоже подумаю.
Из-за матерчатой стенки доносились смех и повизгивание двух рабынь постели. Рэй блаженствовал. Дора поморщилась. Чем она так приглянулась этому бабнику?
— Спасибо, Дора. Своей грубой прямотой ты очень помогла нам.
— Ты доволен?
Греб постучал пальцем по стальному браслету.
— Пока — нет.
— Зачем драконы лезут в дела людей?
— Ты забыла, от кого произошли драконы. Они — особенно первые — все еще считают себя людьми.
— Я все равно не понимаю.
— В этом все дело. Проблему надо рассматривать комплексно. Если кратко, то ситуация такова: человечество остановилось в развитии. Оно расползается по галактике со скоростью, равной четверти световой, но люди остаются прежними. Убивают, обманывают, рвутся к власти. Драконы считают, что человечество не созрело для звезд. Выход в дальний космос был преждевременен. Они остановили прогресс и заняли выжидательную позицию. Но прошло пятьсот лет, а ничего не изменилось. Лишь обострились все противоречия. Есть такой закон природы — система или развивается, или деградирует. Она не может застыть в готовой форме навсегда. Остановка в развитии — это начало деградации. До встречи с латинянами проблема представляла чисто академический интерес, но теперь перешла в область практики. Драконы забеспокоились. Твой папаша Мрак хочет форсировать развитие человеческой расы, сделать всех телепатами. Он считает, что это избавит мир от лжи. Люди достигнут взаимопонимания и превратятся в рыцарей без страха и упрека.
— Разве может быть мир без лжи?
— Не знаю. Драконам виднее. Видишь ли, Мрак хорошо знает Великого Дракона и еще лучше — свою жену. А у этих двух драконов есть занятная особенность. Их невозможно обмануть. Так называемый взгляд дракона.
— Я не хочу, чтоб все знали мои мысли. Они мои. Голова моя, и другим туда нельзя!
Греб постучал пальцем по медальону на груди.
— От всякой болезни есть лекарство. А у медали — две стороны.
— У нас говорят — у меча два лезвия. Зверюшки лесные! Ну как так можно? То, что в мыслях — это мое!
— Ты просто с детства так привыкла. Родись ты среди телепатов, не видела бы в этом ничего особенного. Да не бери в голову, — прервал он сам себя. — Вряд ли даже драконы разберутся, где в генетическом коде зашита телепатия. Всемогущий — не тот, кто им нужен. Понимаешь, он не только читает чужие мысли. Он управляет людьми на расстоянии, подчиняет своей воле. А это — посягательство на святая святых — свободу личности. Драконы никогда не пойдут на это.
— Значит, все зря? Мириам напрасно легла со Всемогущим?
— Как сказать… Может, драконы разделят способности читать и повелевать, изготовят свой прыгающий ген, и все младенцы родятся телепатами. Не собирай в свою прелестную головку всю мировую скорбь. Живи с Крисом, рожай ему детей и будь счастлива.
— Спасибо, Греб.
Всю ночь Дора занималась любовью с Крисом. Страстно, отчаянно, с воплями и стонами. Замучила его совершенно, сама выбилась из сил и уснула вся в слезах у него на груди. Проснулись поздно. Остальные давно встали. Греб со Всемогущим что-то горячо обсуждали. Греб рисовал эскизы каких-то машин. Сначала все вместе, потом отдельные узлы. На полу рядом с ними валялось множество набросков.
— Что это? — Дора подняла один из рисунков.
— Стенобитная машина. Осадная техника.
— А-а.
Стенобитная машина Сэту повредить не могла. Стены вокруг Сэта не было. Дора положила лист на место и отошла к Мириам.
— Как?
— Все в порядке. Образцы уже в биостатах. Остался обмен подарками, и программа будет выполнена. Он мне чуть сосок не отгрыз, — неожиданно пожаловалась Мириам.
Появились рабыни, быстро и сноровисто накрыли стол. Все заняли свои места. Вокруг Рэя вились две молоденькие рабыни. Доре прислуживала Мудра. Греб и Всемогущий, очень довольные друг другом, с горящими глазами состязались в красноречии. Всемогущий призывал Греба и его спутников остаться и разделить с ним бремя власти. Греб вежливо отказывался.
— Смотри и запоминай, — шепнул Доре на ухо Крис. — Два тирана нашли общий язык. Редчайший случай в истории.
Когда на столе остались лишь вина и закуски, Греб встал и произнес речь. Дора опять перебрала вина и с трудом пробиралась к смыслу цветастых фраз. Суть речи сводилась к тому, что теперь Всемогущий им вроде как не чужой. Член семьи. Мириам увезет в себе его подарок, родит великого, непобедимого воина, вождя вождей, основателя величайшего рода, а потому он, Греб хочет скепить кровные узы по древнему обычаю его народа. Мириам сделала вид, что встревожилась. Крис начал отговаривать Греба. Дора поспешно сунула в рот желтую пилюлю. Что-то назревало. Греб попросил Криса принести все необходимое, а сам тем временем внушал Всемогущему, что тот вовсе не обязан следовать его примеру. Это дело добровольное, и никто не будет на него в обиде. Мириам со слезами на глазах умоляла Греба не делать этого.
— Пойми, женщина, поскольку мы уезжаем отсюда навсегда, кровные обязательства становятся пустой формальностью, — внушал ей Греб. — остается лишь дань уважения.
Вернулся Крис с оружием Греба, портупеей, какими-то стеклянными баночками и лоскутом белой материи. Греб оторвал полосу материи, туго перетянул мизинец на левой руке, положил на край стола и, шипя от боли, отрезал крайнюю фалангу. Мириам скривилась, прикусила до крови губу, будто он отрезал палец ей. А Греб опустил отрезанный кусок пальца в скляночку, заполненную прозрачной жидкостью, закрыл крышкой и поставил перед Всемогущим. Подвинул ко Всемогущему перевязь с мечом в ножнах и кинжалом.
— Мой меч — твой меч. Моя кровь — твоя кровь. Моя жизнь — твоя жизнь.
— Совсем с ума сошел. Меч от прадеда достался. Что сыну передашь, — причитала Мириам, вытирая кровь с подбородка.
— Что я должен сделать? — спросил Всемогущий у Криса.
— Принять подарки, надеть перевязь и носить до захода солнца. Некоторые делают ответный подарок, но я не советую. Риск большой. Хотя мы сегодня уезжаем… Нет, все равно не советую.
— Что за риск?
— Если ты, Всемогущий, погибнешь, Греб должен будет убить себя. Но только если своими глазами увидит твое мертвое тело.
— Принесите мое оружие, — скомандовал Всемогущий. Мириам, которая занималась пальцем Греба, опять запричитала, обзывая мужчин упрямыми безумцами, отговаривая Всемогущего. Повторилась процедура отрезания пальца, напыщенные слова, передача оружия. Мириам, всхлипывая и браня мужчин, занялась пальцем Всемогущего, а Греб бережно спрятал склянку с кончиком пальца.
— Прелестно! Боль уже утихла! — восхитился Всемогущий.
— В этой баночке мазь. Не жалей ее, и дня через два-три все заживет, инструктировала Мириам.
— Крис, а ты ради меня смог бы отрезать палец?
— Дора, я не самурай, я тебе потом все объясню, — отрицательно покачал он головой.
— А я для тебя готова правую руку по локоть отрезать!
Подошло время отъезда. Всемогущий вышел их проводить.
— … слабое место. Рассредоточь четверть войска вдоль стен, пусть защитники тоже рассредоточатся. И тогда — внезапная атака всей силой на слабое место. Стремительность — это все. Иначе успеют подтянуть резервы. Не удалось быстро смять оборону — лучше отступи, отведи людей. — Греб все еще делился со Всемогущим секретами военного мастерства. Дора злилась. Ей нужно было хоть на две минуты остаться со Всемогущим наедине.
— Отступать не придется. Смотри, — Всемогущий поднял с земли черный камешек. — Этому я тоже научился у вас. Вот патруль. Вы приближаетесь к воинам, бросаете им что-то под ноги, — бросил камешек, — и все засыпают! — воины повалились на землю. Мириам подбежала к ним, опустилась на колени, схватила одного за руку, подняла веко, положила ладонь на грудь.
— Спит! Греб, Крис, он спит! Чтоб мне в нуль уйти, спит!
— Да. И будет спать целый час, — гордо ответил Всемогущий. — Как вы мне советовали, я буду скрывать дар. Прикажу лучникам пускать стрелы, обернутые сонным мхом. Тогда никто не удивится, что воины на стенах заснули.
Мириам облегченно рассмеялась.
— Я же знала, я говорила, что дело не в стрелах! Греб, я же говорила тебе! — она радовалась как рабыня, нашедшая золотую монету.
— Похоже, вы знаете обо мне намного больше, чем я сам! — удивился Всемогущий.
— Мы читали книги о тебе, написанные тысячу лет спустя, — ответил Греб, — но там так трудно отличить правду от вымысла… Нам пора. Прощай, Всемогущий. Удачи тебе! — Греб крепко пожал руку и вскочил на лошака. При этом забыл про раненый палец, зашипел и затряс левой рукой. Дора вскочила в седло и по привычке возглавила отряд.
— Стойте! — воскликнула она. — Подождите!
Соскочив с лошака, девушка поспешила к Всемогущему. За спиной выругался Греб.
— Не смей! Все будет хорошо! — горячо зашептала ему Мириам.
Дора остановилась в трех шагах перед Всемогущим.
— Не разрушай Сэт. Прошу тебя.
— Обещаю, что не трону, если он покорится мне без боя.
— Он не покорится… Не смей ходить на Сэт! Он мой! Слышишь!
— Дора… Кэптэн Дора… Выбери любой другой город, и он будет твоим. Но из Сэта меня прогнали камнями лишь за то, что я проявил свой дар, разнимая пьяную драку в каравансарае. И я этого не забыл.
— Слушай меня, Всемогущий. Мои спутники уезжают, а я остаюсь. Из-за тебя я бросаю мужа. Если ты пойдешь на Сэт, я убью тебя. Поклянись, что не тронешь Сэт, и я стану твоей рабыней. Выбирай. Я сказала.
Он приблизился к ней, нежно провел пальцами по щеке. Дора замерла.
— Я поклялся, что вернусь в Сэт. Властителем. Оставайся со мной, караванщица. Я подарю тебе пол мира, а ты родишь мне сына.
— Ты служишь Черной Птице! — выкрикнула Дора и бросилась к своему лошаку. Взлетела в седло и галопом, не разбирая дороги, помчалась прочь.
Опомнилась только у леса. Остановила лошака, дождалась остальных. Вскоре они подъехали. Радостные, возбужденные. Греб любовался склянкой с кончиком пальца Всемогущего. Смотрел через нее на свет, словно она была бриллиантом. Перед Рэем на лошаке сидела молоденькая девушка. Прелестное личико ее было заревано, руки связаны за спиной. На лбу и на плече уже нанесена татуировка, но на горле — кожаный ошейник.
— Хороша? — похвастался он.
— Отпустил бы ты ее.
— Со мной ей будет лучше, чем там, — сказал Рэй, но руки все-таки развязал.
— Зачем ты ему помогал?! — набросилась Дора на Греба. — Он людей убивать будет!
— Забудь. Это не имеет значения. Он брал города с хода, а осадные машины — это времени требует. Из истории известно, что Всемогущий их не использовал. Вот с гранатами нехорошо получилось. Крис, как ты думаешь, мог он сам до этого додуматься?
— Мог, не мог… Мириам говорит, это уже не важно.
— Куда едем? — спросила Дора.
— Куда угодно, лишь бы людей поблизости не было. Сегодня вечером улетаем. Скоро увидишь свое семейство.
ОТЛЕТ
Посадочная капсула опустилась, как только на землю легла мгла. Черная, она была незаметна на фоне неба, лишь звезды гасли, заслоненные ее корпусом. Девчушка испуганно прижалась к плечу Рэя. Его она тоже боялась, но не так сильно. Греб открыл дверь, которая называлась люк. Дора помогла затащить внутрь тюки, лежавшие отдельно. Мириам вытащила наружу два увесистых мешка.
— Ого! — Рэй попытался приподнять один из них.
— Кажется, все… — Греб осветил фонариком поляну. — Рэй, мы улетаем. Лошаки и все, что здесь осталось — твое. О нас постарайся не рассказывать. Не поверят, смеяться будут.
— Греб, Крис, я остаюсь, — произнесла Дора.
— Ты не можешь остаться, ты жена Криса!
— Вы обещали, что отпустите меня. Слово дали.
— Да разве в этом дело? Ты свободный человек, сама решаешь. Но почему?
— Тавия. И Сэт. Я должна спасти Сэт. Я давно решила. Вы обещали отпустить меня.
Они помогли ей нагрузить лошаков. Дора не хотела оставаться на ночлег в этом месте.
— Здесь золото, — шепнула Мириам, указав на тяжелые мешки. — Оно тебе пригодится. А в маленьких мешочках — алмазы.
Крис был словно пыльным мешком тюкнутый. Ходил за ней следом, все пытался что-то объяснить.
— Молчи, Пожалуйста, молчи. Мне так больно, — сказала ему Дора. Тепло простилась с Гребом, Мириам, подошла к мужу. Как ей хотелось, чтоб схватил за волосы, швырнул на землю, скрутил руки за спиной. А потом перекинул через плечо и унес в свой мир. Она бы покорилась, не стала противиться. Но Крис не понял просьбу ее глаз.
Вскочив на лошака, Дора сжала пятками его бока. Оглянулась на свой караван. Три человека, семь лошаков. Кэптэн, воин и необученная девка. До Сэта далеко, надо купить опытную рабыню каравана. Гнедой лошак падать по команде не обучен, а впереди степь. Надо обменять. Подковы утром проверить. У чалого шатается левая задняя. Крис, почему ты меня не понял?
Последний лошак скрылся за поворотом тропы.
— Черт побери, да она просто с ума сошла… — Крис растерянно оглянулся на Греба и Мириам. — Она… Я… Я ее силой заберу. Она не в себе, не понимает, что делает.
Крис бросился за Дорой, но Мириам в два прыжка догнала его, сбила с ног, опрокинула грудью в дорожную грязь, прижала к земле. Левую руку просунула под левый локоть, мертвой хваткой вцепилась в правое запястье. Правой зажала рот.
— Крис, пожалуйста, не шевелись, ты же знаешь, я сильнее. Выслушай меня. Дора должна остаться. Она часть здешней истории. Я раскопала обрывки летописи, в которых говорится о ней. Понимаешь, мы улетели, а она осталась. Это исторический факт.
— Пусти меня, сволочь!
— Я сволочь, я знаю и не прошу прощения, за это невозможно простить. Когда вернемся, делай со мной все, что хочешь. Сорви с меня плоть, разбери на запчасти. но Дора должна остаться здесь. Если ты заберешь ее, порвется кольцо причинности. А за нее не беспокойся, она не погибнет. У нее сын родится.
— Ты, куча железного дерьма, драконий выкормыш, почему ты мне раньше не сказала?!!
Мириам неожиданно отпустила его и села рядом.
— Ты прав, Крис. Я — куча железного дерьма. Почему у кучи железного дерьма должна болеть душа за судьбу мира? Беги, догоняй свою Дору. Кто такая Мириам, чтоб удерживать Человека? Железка, кибер! Даже не раб.
— Ого! — Рэй попытался приподнять один из них.
— Кажется, все… — Греб осветил фонариком поляну. — Рэй, мы улетаем. Лошаки и все, что здесь осталось — твое. О нас постарайся не рассказывать. Не поверят, смеяться будут.
— Греб, Крис, я остаюсь, — произнесла Дора.
— Ты не можешь остаться, ты жена Криса!
— Вы обещали, что отпустите меня. Слово дали.
— Да разве в этом дело? Ты свободный человек, сама решаешь. Но почему?
— Тавия. И Сэт. Я должна спасти Сэт. Я давно решила. Вы обещали отпустить меня.
Они помогли ей нагрузить лошаков. Дора не хотела оставаться на ночлег в этом месте.
— Здесь золото, — шепнула Мириам, указав на тяжелые мешки. — Оно тебе пригодится. А в маленьких мешочках — алмазы.
Крис был словно пыльным мешком тюкнутый. Ходил за ней следом, все пытался что-то объяснить.
— Молчи, Пожалуйста, молчи. Мне так больно, — сказала ему Дора. Тепло простилась с Гребом, Мириам, подошла к мужу. Как ей хотелось, чтоб схватил за волосы, швырнул на землю, скрутил руки за спиной. А потом перекинул через плечо и унес в свой мир. Она бы покорилась, не стала противиться. Но Крис не понял просьбу ее глаз.
Вскочив на лошака, Дора сжала пятками его бока. Оглянулась на свой караван. Три человека, семь лошаков. Кэптэн, воин и необученная девка. До Сэта далеко, надо купить опытную рабыню каравана. Гнедой лошак падать по команде не обучен, а впереди степь. Надо обменять. Подковы утром проверить. У чалого шатается левая задняя. Крис, почему ты меня не понял?
Последний лошак скрылся за поворотом тропы.
— Черт побери, да она просто с ума сошла… — Крис растерянно оглянулся на Греба и Мириам. — Она… Я… Я ее силой заберу. Она не в себе, не понимает, что делает.
Крис бросился за Дорой, но Мириам в два прыжка догнала его, сбила с ног, опрокинула грудью в дорожную грязь, прижала к земле. Левую руку просунула под левый локоть, мертвой хваткой вцепилась в правое запястье. Правой зажала рот.
— Крис, пожалуйста, не шевелись, ты же знаешь, я сильнее. Выслушай меня. Дора должна остаться. Она часть здешней истории. Я раскопала обрывки летописи, в которых говорится о ней. Понимаешь, мы улетели, а она осталась. Это исторический факт.
— Пусти меня, сволочь!
— Я сволочь, я знаю и не прошу прощения, за это невозможно простить. Когда вернемся, делай со мной все, что хочешь. Сорви с меня плоть, разбери на запчасти. но Дора должна остаться здесь. Если ты заберешь ее, порвется кольцо причинности. А за нее не беспокойся, она не погибнет. У нее сын родится.
— Ты, куча железного дерьма, драконий выкормыш, почему ты мне раньше не сказала?!!
Мириам неожиданно отпустила его и села рядом.
— Ты прав, Крис. Я — куча железного дерьма. Почему у кучи железного дерьма должна болеть душа за судьбу мира? Беги, догоняй свою Дору. Кто такая Мириам, чтоб удерживать Человека? Железка, кибер! Даже не раб.
БАЗА
— Что ты раскопала?
Все сидели в экранном зале информационной централи на базе, расположенной под домом Мрака. Злые, красные, грязные с дороги.
— Человек говорит, кибер обязан подчиниться.
— Прекрати дурачиться, или я тебя в самом деле убью!
— Адаптация завершилась успешно. Теперь ты готов выполнять любые задания на поверхности Сэконда.
— Мириам, твое поведение выглядит глупым. Чего ты добиваешься? — вступил в беседу Греб.
— Смерти. Я, куча железного дерьма, драконий выкормыш, хочу умереть.
— Не надо, Мири. Ты ни в чем не виновата. Крис просто не в себе. Пусть ты драконий выкормыш, ты чище и лучше нас с Крисом.
— Она знала! Знала! — выкрикнул Крис. — Спроси ее, что было в тех мешках!
— Заткнись! — рявкнул Греб.
— Ты же сам говорил, мы должны быть во! — Крис поднял сжатый кулак. — Ей же ни в чем верить нельзя! Она только тебе правду говорит!
— А Тавии ты тоже всегда правду говорил?
— Но я на самом деле куча железного дерьма! — заплакала Мириам. — Дора это сразу поняла. В первый же день. Греб, любимый, как мне дальше жить?
— Как? Стисни зубы и помни, что ты мне нужна. Пускай ты выкормыш, пусть ты куча этого самого, знай, что я эту кучу люблю. А на Криса не обращай внимания. Он просто слабак. Ему больно, так хочет, чтоб вокруг всем тоже было больно. Он до сих пор не понял, что должен благодарить тебя. Иначе отравил бы девочке последние дни своим нытьем.
— О, боже! Я не слабак. Я дурак. Есть же машина времени. Я могу вернуться за ней. Пусть не в тот день, пусть на год-два позднее…
— Много позднее.
— Но я могу вернуться. Мири, прости грубые слова, расскажи мне о Доре, Прошу тебя! Хочешь, на колени встану?
Мириам сделала слабую попытку вынуть ладонь из рук Криса, глубоко вздохнула, успокаиваясь.
— Произошло то же самое, что с усыпляющими гранатами. Наше вмешательство породило процесс. Дора сменила имя и организовала оборону Сэта. А может, переписчики исказили ее имя. Это не важно. Суть в том, что Сэт сожгли из-за нее. Дора собрала армию, целый год готовилась к битве. Всемогущему очень дорого далась победа над этим городом, отсюда и невиданная жестокость. Дора не имела защиты от дара Всемогущего, но она нашла слабые места его армии — расстояние и внезапность. Защитники обороняли Сэт с помощью ловушек, засад и специальных дальнобойных арбалетов, стреляющих длинными стрелами на полтора километра. Из такого арбалета невозможна прицельная стрельба, но когда тысячи стрелков бьют по плотно стоящим отрядам, оружие становится эффективным. Цель Доры была проста — не подпустить Всемогущего на близкое расстояние. Из арбалетов били лишь по командирам да по компактным группам людей. А наступающую армию на дальних подступах к городу ждали десятки тысяч ловушек, самострелов, засад, преграды из заостренных кольев и, конечно же, летучие отряды конных лучников. Всемогущий догадался изменить тактику далеко не сразу. В первые дни он потерял очень много людей и сам был ранен. Дора уничтожила четверть армии, спустив с гор на лагерь нападавших сель. Но Всемогущий все же приблизился к городу, рассредоточил отряды, переоделся простым воином и пошел в наступление вместе со всеми. И Сэт пал. Когда он приближался, защитники начинали резать друг друга.
— Дора погибла?
— Нет. Она попала в плен. Всемогущий обращался с ней с почетом и уважением. Вскоре он посадил ее на корабль и отправил куда-то. Больше о ней информации нет. Но тридцать лет спустя на другом материке объявился караванщик Рэй Внук Дракона. Непобедимый в схватках, сражающийся двумя мечами кэптэн каравана. Впрочем, он вошел в историю лишь тем, что все женщины каравана носили его железные ошейники. Покупая рабыню, он тут же надевал ей ошейник. Местный вариант многоженца. В летописях он фигурирует именно как пример распущенности и неуважительного отношения к законам предков.
— Ты точно знаешь, что он сын Доры?
— Доказательств нет. Но! Во-первых, имя — Рэй. Во-вторых — внук дракона. Не сын, а внук. Дора — дочь, он — внук. Драконов и сыновей драконов в летописях много. Но внук — только один. И в третьих — время. Все совпадает. Умению владеть мечами он, видимо, научился от Доры. Следовательно, она жила еще долго. Лет пятнадцать-двадцать как минимум.
В зал энергичным, пружинистым шагом вошел дракон.
— Я ознакомился с вашим отчетом. Работа сделана, хотя не слишком чисто. Ваш визит обошелся Сэконду в два десятка сожженных городов. Однако, это ткань нашей истории, де юре и де факто вы ни в чем не виноваты. Научная программа экспедиции выполнена блестяще. Восемь регистраторов дают великолепную объемную картину биоизлучений. Кстати, как вам удалось укрепить на его теле столько датчиков?
— Подарки — отозвался Греб. — По одному регистратору в медальоне, рукоятках ножа и меча и пять — в виде металлических блях на поясном ремне.
— Неплохо придумано. Лаборатории уже заняты дешифровкой записей биоизлучений и анализом генетического материала. Культура живой ткани просто великолепна. Никто даже не рассчитывал на такой крупный образец. Итак, первый, наиболее простой этап окончен. Начинается серьезная работа! Что вы такие мрачные? Жизнь продолжается!
02.02.1997 — 22.03.1997
Все сидели в экранном зале информационной централи на базе, расположенной под домом Мрака. Злые, красные, грязные с дороги.
— Человек говорит, кибер обязан подчиниться.
— Прекрати дурачиться, или я тебя в самом деле убью!
— Адаптация завершилась успешно. Теперь ты готов выполнять любые задания на поверхности Сэконда.
— Мириам, твое поведение выглядит глупым. Чего ты добиваешься? — вступил в беседу Греб.
— Смерти. Я, куча железного дерьма, драконий выкормыш, хочу умереть.
— Не надо, Мири. Ты ни в чем не виновата. Крис просто не в себе. Пусть ты драконий выкормыш, ты чище и лучше нас с Крисом.
— Она знала! Знала! — выкрикнул Крис. — Спроси ее, что было в тех мешках!
— Заткнись! — рявкнул Греб.
— Ты же сам говорил, мы должны быть во! — Крис поднял сжатый кулак. — Ей же ни в чем верить нельзя! Она только тебе правду говорит!
— А Тавии ты тоже всегда правду говорил?
— Но я на самом деле куча железного дерьма! — заплакала Мириам. — Дора это сразу поняла. В первый же день. Греб, любимый, как мне дальше жить?
— Как? Стисни зубы и помни, что ты мне нужна. Пускай ты выкормыш, пусть ты куча этого самого, знай, что я эту кучу люблю. А на Криса не обращай внимания. Он просто слабак. Ему больно, так хочет, чтоб вокруг всем тоже было больно. Он до сих пор не понял, что должен благодарить тебя. Иначе отравил бы девочке последние дни своим нытьем.
— О, боже! Я не слабак. Я дурак. Есть же машина времени. Я могу вернуться за ней. Пусть не в тот день, пусть на год-два позднее…
— Много позднее.
— Но я могу вернуться. Мири, прости грубые слова, расскажи мне о Доре, Прошу тебя! Хочешь, на колени встану?
Мириам сделала слабую попытку вынуть ладонь из рук Криса, глубоко вздохнула, успокаиваясь.
— Произошло то же самое, что с усыпляющими гранатами. Наше вмешательство породило процесс. Дора сменила имя и организовала оборону Сэта. А может, переписчики исказили ее имя. Это не важно. Суть в том, что Сэт сожгли из-за нее. Дора собрала армию, целый год готовилась к битве. Всемогущему очень дорого далась победа над этим городом, отсюда и невиданная жестокость. Дора не имела защиты от дара Всемогущего, но она нашла слабые места его армии — расстояние и внезапность. Защитники обороняли Сэт с помощью ловушек, засад и специальных дальнобойных арбалетов, стреляющих длинными стрелами на полтора километра. Из такого арбалета невозможна прицельная стрельба, но когда тысячи стрелков бьют по плотно стоящим отрядам, оружие становится эффективным. Цель Доры была проста — не подпустить Всемогущего на близкое расстояние. Из арбалетов били лишь по командирам да по компактным группам людей. А наступающую армию на дальних подступах к городу ждали десятки тысяч ловушек, самострелов, засад, преграды из заостренных кольев и, конечно же, летучие отряды конных лучников. Всемогущий догадался изменить тактику далеко не сразу. В первые дни он потерял очень много людей и сам был ранен. Дора уничтожила четверть армии, спустив с гор на лагерь нападавших сель. Но Всемогущий все же приблизился к городу, рассредоточил отряды, переоделся простым воином и пошел в наступление вместе со всеми. И Сэт пал. Когда он приближался, защитники начинали резать друг друга.
— Дора погибла?
— Нет. Она попала в плен. Всемогущий обращался с ней с почетом и уважением. Вскоре он посадил ее на корабль и отправил куда-то. Больше о ней информации нет. Но тридцать лет спустя на другом материке объявился караванщик Рэй Внук Дракона. Непобедимый в схватках, сражающийся двумя мечами кэптэн каравана. Впрочем, он вошел в историю лишь тем, что все женщины каравана носили его железные ошейники. Покупая рабыню, он тут же надевал ей ошейник. Местный вариант многоженца. В летописях он фигурирует именно как пример распущенности и неуважительного отношения к законам предков.
— Ты точно знаешь, что он сын Доры?
— Доказательств нет. Но! Во-первых, имя — Рэй. Во-вторых — внук дракона. Не сын, а внук. Дора — дочь, он — внук. Драконов и сыновей драконов в летописях много. Но внук — только один. И в третьих — время. Все совпадает. Умению владеть мечами он, видимо, научился от Доры. Следовательно, она жила еще долго. Лет пятнадцать-двадцать как минимум.
В зал энергичным, пружинистым шагом вошел дракон.
— Я ознакомился с вашим отчетом. Работа сделана, хотя не слишком чисто. Ваш визит обошелся Сэконду в два десятка сожженных городов. Однако, это ткань нашей истории, де юре и де факто вы ни в чем не виноваты. Научная программа экспедиции выполнена блестяще. Восемь регистраторов дают великолепную объемную картину биоизлучений. Кстати, как вам удалось укрепить на его теле столько датчиков?
— Подарки — отозвался Греб. — По одному регистратору в медальоне, рукоятках ножа и меча и пять — в виде металлических блях на поясном ремне.
— Неплохо придумано. Лаборатории уже заняты дешифровкой записей биоизлучений и анализом генетического материала. Культура живой ткани просто великолепна. Никто даже не рассчитывал на такой крупный образец. Итак, первый, наиболее простой этап окончен. Начинается серьезная работа! Что вы такие мрачные? Жизнь продолжается!
02.02.1997 — 22.03.1997