Аккуратно выпутываю красные нити. Потом теряю терпение, рву их на кусочки и извлекаю по частям. Вот он – спикарт, свободный от поделок безобразников. Выныриваю из глубин волшебного кольца, переключаюсь на обычное зрение. Боже мой, уже вечер! Спина болит. Ног не чувствую. Отсидел. Но я сделал это! Мерлин не смог, а я сделал!
Осторожно разминаю одеревеневшие конечности. Очень хочется короноваться, а потом поговорить по душам с Дарой и Мондором. Вокруг моего столика земля покрыта мухоморами. Сплошной ковер, даже красиво. Большие и маленькие, приземистые, с широкой шляпкой и стройные как кипарисы, крепенькие, свеженькие и (чего в мире не бывает!) червивые. Не хочу марать сапоги, поэтому сую руки в манипуляторы Логруса и отгребаю эту гадость с тропинки.
У крыльца меня встречают Гилва и Паола с Мерлиненком на руках. Мерлиненок тянет ко мне ручонки, пускает пузыри и говорит: «ап-па». Шушик наблюдает за нами с конька крыши. На ладони лодочкой протягиваю девушкам спикарт.
– Немного усидчивости – и никаких побочных эффектов.
Паола осторожно переворачивает спикарт пальчиком, затем, на всякий случай, вытирает руку об юбку.
– Ты стал очень крутым, Повелитель, – сообщает Гилва. – Если настроишься на Камень, станешь самым крутым парнем в мире.
– У нас есть что-нибудь покушать? Крутые тоже кушать хотят.
Покушать не успеваю: валюсь на кровать и засыпаю.
ИГРА В КАРТЫ
ИГРА СО СПИЧКАМИ
ИГРА СО СМЕРТЬЮ
Осторожно разминаю одеревеневшие конечности. Очень хочется короноваться, а потом поговорить по душам с Дарой и Мондором. Вокруг моего столика земля покрыта мухоморами. Сплошной ковер, даже красиво. Большие и маленькие, приземистые, с широкой шляпкой и стройные как кипарисы, крепенькие, свеженькие и (чего в мире не бывает!) червивые. Не хочу марать сапоги, поэтому сую руки в манипуляторы Логруса и отгребаю эту гадость с тропинки.
У крыльца меня встречают Гилва и Паола с Мерлиненком на руках. Мерлиненок тянет ко мне ручонки, пускает пузыри и говорит: «ап-па». Шушик наблюдает за нами с конька крыши. На ладони лодочкой протягиваю девушкам спикарт.
– Немного усидчивости – и никаких побочных эффектов.
Паола осторожно переворачивает спикарт пальчиком, затем, на всякий случай, вытирает руку об юбку.
– Ты стал очень крутым, Повелитель, – сообщает Гилва. – Если настроишься на Камень, станешь самым крутым парнем в мире.
– У нас есть что-нибудь покушать? Крутые тоже кушать хотят.
Покушать не успеваю: валюсь на кровать и засыпаю.
ИГРА В КАРТЫ
Отлично выспался, короноваться уже почти не хочется, теперь приступаю к освоению спикарта. Надеваю на палец и прислушиваюсь к себе. Или я ничего не понимаю, или эта фиговина пускает в меня корни. Хотя, с другой стороны, как же иначе я буду ей управлять?
Гилва раскладывает пасьянс или гадает. Бросит на стол три карты, перевернет, взглянет, перетасует колоду и опять сдаст себе три карты. Когда так повторилось раз десять, я заинтересовался и подошел.
На карте был изображен путник, шагающий прямо к обрыву. Собака кусала его за ногу.
– Кто это?
– Сумасшедший, – объяснила Гилва и перевернула вторую карту. Жутко костлявый, скромно одетый джентльмен с косой. – Смерть, – подтвердила Гилва. – А сейчас будет Суд. – И открыла последнюю карту.
– Странные у тебя козыри.
– Это не козыри. Это карты Таро. Для гадания.
– А в чем суть?
– Сними, – протянула мне колоду. Я сдвинул ногтем треть. Гилва бросила на стол три верхние карты. Суд, Сумасшедший, Смерть.
– Ловкий фокус.
– Это не фокус. Я думала, ты развлекаешься. Сколько раз сдаю, выпадает всегда эта троица.
– А если сдать четыре карты?
– Четвертая – любая.
– Почему – так?
– Не знаю, – пожимает плечами дева Хаоса. – Колода заколдована.
Идиотский мир. Подумаешь – чудо! Обычное колдовство, и вопрос исчерпан.
– А тебя не волнует такой подбор?
– Нет, – равнодушно отвечает она. – Колода-то не моя.
Тогда зачем браться за гадание? Женская логика. Мне бы ее спокойствие. Три "С". Суд, Смерть, Сумасшедший… Сумасшедший суд, смерть… Мистиком станешь. Что бы это значило? Послание? Кому? Тревожно как-то.
– Дан, – поворачивается ко мне Гилва, – ночью я пыталась связаться с Мерлином. Ничего не получилось. Это какое-то заколдованное место. Карты не действуют, Логрус не действует… Малыш плачет…
Если Птенец Дракона говорит, что место заколдованное, к этому стоит прислушаться.
– Есть у меня пара идей. Сейчас освоюсь с кольцом – и начнем.
Спикарт медленно оживает. Тянется силовыми линиями к источникам энергии тени, заряжает аккумуляторы. Я наблюдаю, но не тороплю. Из «Хроник» знаю, что Мерлин через две минуты после того, как надел спикарт, уже левитировал. Но у него опыта в магии больше. Не умею я играть в эти игры. Знания – одно, опыт – немного другое. А Гилва созналась, что ночью, тайком пыталась связаться с Мерлином. Тайком… Но ведь созналась. А если б ей удалось связаться? Черт! Становлюсь подозрительным как эмберит. Что я, Гилве не верю? Связалась, нет – ее проблемы. А если Паола в курсе, тогда – не тайком. Просто я спал.
– Гилва! Паола! Подойдите сюда. Гилва, ты с Мерлином откуда пыталась связаться? Из дома, или с улицы?
Услышав имя Мерлина, Паола на секунду изумленно округляет глаза. Но, если я спрашиваю, значит, я в курсе. И успокаивается. А я делаю вывод, что Гилва действовала тайком.
– А это имеет значение, Повелитель? – интересуется мрачная Гилва. Похоже, решила, что я ее судить буду. Суд будет…
– Имеет.
– Из дома.
– И с остальными мы пытались связаться из дома. Возьмите колоды, выйдем наружу, попробуем еще раз.
Отходим от дома метров на двести, сдаем козырь Мерлина, тянемся к нему сознанием изо всех сил…
– Ну и что? Еще из «Хроник» известно, что есть такие места, где козыри не действуют, – говорю я, убирая колоду. – Переходим к плану "Б".
Под настороженными взглядами девушек марширую по кругу, играя отражениями. Мне нужен козырь Корал в натуральную величину. Смотрю на то, что получилось. Рекламный щит! Семерка червей. Корал – как живая. Удивленная, растрепанная. Словно сфотографирована в тот момент, когда выбежала из дома встретить нас.
– Паола, принеси Мерлиненка, но не показывай ему козырь раньше времени.
Пока Паола бегает за малышом, разогреваю спикарт. Осторожно дотрагиваюсь сознанием до каждого из его зубчиков, выбирая наиболее подходящие.
– Сосредоточились… Начали! – смотрим на козырь, вызывая контакт. Ничего… Ничего – это не тот случай, когда спикарт может чем-то помочь.
– Покажи Мерлиненку маму!
Паола разворачивает малыша лицом к портрету, делает шаг вперед. Слабенькая ниточка контакта появилась. Вливаю в нее энергию из спикарта. Контакт усиливается. Изображение на щите наливается объемом. На скуле у Корал проявляется синяк, по другой щеке тянется царапина. За спиной виднеется весьма мрачный ландшафт. Скалы и камни, местами покрытые снегом. Корал устало бредет куда-то в грязной, рваной одежде. Готов спорить, ее в болоте искупали. На плече – меч-кладинец. Этот меч, наверно, весит не меньше четверти центнера. Почти полтора метра длиной, клинок шире ладони. Моей, не ее. Былинные богатыри на картинах такими орудуют. Этот меч очень гармонирует с повязкой через правый глаз. Будь я предводителем бесстрашных лесных разбойников, приказал бы своей ватаге храбро отступить и отважно спрятаться по кустикам.
Корал нас не видит. Обеспокоенно вертит головой. Вливаю в контакт еще порцию энергии из спикарта, хватаю ее за локоть и втаскиваю к нам.
– Что вам от меня нужно? – с усталой обреченностью спрашивает она.
– Что-что! Я к вам нянькой не нанимался, – грубо отвечаю я, забираю у Паолы малыша, сую ей. Страшный меч падает на землю. Вот так бы сразу! Разворачиваюсь и иду к дому. За спиной Паола шумно возмущается моей грубостью и просит Корал не обращать внимания. Узнаю, что я грубый, черствый, бестолковый, без понятия, но все-таки хороший, и сердиться на меня не надо. Все идет по плану. Женщины без меня лучше договорятся.
Гилва раскладывает пасьянс или гадает. Бросит на стол три карты, перевернет, взглянет, перетасует колоду и опять сдаст себе три карты. Когда так повторилось раз десять, я заинтересовался и подошел.
На карте был изображен путник, шагающий прямо к обрыву. Собака кусала его за ногу.
– Кто это?
– Сумасшедший, – объяснила Гилва и перевернула вторую карту. Жутко костлявый, скромно одетый джентльмен с косой. – Смерть, – подтвердила Гилва. – А сейчас будет Суд. – И открыла последнюю карту.
– Странные у тебя козыри.
– Это не козыри. Это карты Таро. Для гадания.
– А в чем суть?
– Сними, – протянула мне колоду. Я сдвинул ногтем треть. Гилва бросила на стол три верхние карты. Суд, Сумасшедший, Смерть.
– Ловкий фокус.
– Это не фокус. Я думала, ты развлекаешься. Сколько раз сдаю, выпадает всегда эта троица.
– А если сдать четыре карты?
– Четвертая – любая.
– Почему – так?
– Не знаю, – пожимает плечами дева Хаоса. – Колода заколдована.
Идиотский мир. Подумаешь – чудо! Обычное колдовство, и вопрос исчерпан.
– А тебя не волнует такой подбор?
– Нет, – равнодушно отвечает она. – Колода-то не моя.
Тогда зачем браться за гадание? Женская логика. Мне бы ее спокойствие. Три "С". Суд, Смерть, Сумасшедший… Сумасшедший суд, смерть… Мистиком станешь. Что бы это значило? Послание? Кому? Тревожно как-то.
– Дан, – поворачивается ко мне Гилва, – ночью я пыталась связаться с Мерлином. Ничего не получилось. Это какое-то заколдованное место. Карты не действуют, Логрус не действует… Малыш плачет…
Если Птенец Дракона говорит, что место заколдованное, к этому стоит прислушаться.
– Есть у меня пара идей. Сейчас освоюсь с кольцом – и начнем.
Спикарт медленно оживает. Тянется силовыми линиями к источникам энергии тени, заряжает аккумуляторы. Я наблюдаю, но не тороплю. Из «Хроник» знаю, что Мерлин через две минуты после того, как надел спикарт, уже левитировал. Но у него опыта в магии больше. Не умею я играть в эти игры. Знания – одно, опыт – немного другое. А Гилва созналась, что ночью, тайком пыталась связаться с Мерлином. Тайком… Но ведь созналась. А если б ей удалось связаться? Черт! Становлюсь подозрительным как эмберит. Что я, Гилве не верю? Связалась, нет – ее проблемы. А если Паола в курсе, тогда – не тайком. Просто я спал.
– Гилва! Паола! Подойдите сюда. Гилва, ты с Мерлином откуда пыталась связаться? Из дома, или с улицы?
Услышав имя Мерлина, Паола на секунду изумленно округляет глаза. Но, если я спрашиваю, значит, я в курсе. И успокаивается. А я делаю вывод, что Гилва действовала тайком.
– А это имеет значение, Повелитель? – интересуется мрачная Гилва. Похоже, решила, что я ее судить буду. Суд будет…
– Имеет.
– Из дома.
– И с остальными мы пытались связаться из дома. Возьмите колоды, выйдем наружу, попробуем еще раз.
Отходим от дома метров на двести, сдаем козырь Мерлина, тянемся к нему сознанием изо всех сил…
– Ну и что? Еще из «Хроник» известно, что есть такие места, где козыри не действуют, – говорю я, убирая колоду. – Переходим к плану "Б".
Под настороженными взглядами девушек марширую по кругу, играя отражениями. Мне нужен козырь Корал в натуральную величину. Смотрю на то, что получилось. Рекламный щит! Семерка червей. Корал – как живая. Удивленная, растрепанная. Словно сфотографирована в тот момент, когда выбежала из дома встретить нас.
– Паола, принеси Мерлиненка, но не показывай ему козырь раньше времени.
Пока Паола бегает за малышом, разогреваю спикарт. Осторожно дотрагиваюсь сознанием до каждого из его зубчиков, выбирая наиболее подходящие.
– Сосредоточились… Начали! – смотрим на козырь, вызывая контакт. Ничего… Ничего – это не тот случай, когда спикарт может чем-то помочь.
– Покажи Мерлиненку маму!
Паола разворачивает малыша лицом к портрету, делает шаг вперед. Слабенькая ниточка контакта появилась. Вливаю в нее энергию из спикарта. Контакт усиливается. Изображение на щите наливается объемом. На скуле у Корал проявляется синяк, по другой щеке тянется царапина. За спиной виднеется весьма мрачный ландшафт. Скалы и камни, местами покрытые снегом. Корал устало бредет куда-то в грязной, рваной одежде. Готов спорить, ее в болоте искупали. На плече – меч-кладинец. Этот меч, наверно, весит не меньше четверти центнера. Почти полтора метра длиной, клинок шире ладони. Моей, не ее. Былинные богатыри на картинах такими орудуют. Этот меч очень гармонирует с повязкой через правый глаз. Будь я предводителем бесстрашных лесных разбойников, приказал бы своей ватаге храбро отступить и отважно спрятаться по кустикам.
Корал нас не видит. Обеспокоенно вертит головой. Вливаю в контакт еще порцию энергии из спикарта, хватаю ее за локоть и втаскиваю к нам.
– Что вам от меня нужно? – с усталой обреченностью спрашивает она.
– Что-что! Я к вам нянькой не нанимался, – грубо отвечаю я, забираю у Паолы малыша, сую ей. Страшный меч падает на землю. Вот так бы сразу! Разворачиваюсь и иду к дому. За спиной Паола шумно возмущается моей грубостью и просит Корал не обращать внимания. Узнаю, что я грубый, черствый, бестолковый, без понятия, но все-таки хороший, и сердиться на меня не надо. Все идет по плану. Женщины без меня лучше договорятся.
ИГРА СО СПИЧКАМИ
– … собрался починить Лабиринт. Для этого мне нужно настроиться на Камень. – Кидаю черешенки в рот одну за другой и выплевываю косточки.
– Это мой глаз!
– Ясен пень, твой. Был бы мой, вопроса б не было! Ты сама-то хоть настроена?
– Как я на него настроюсь? Думай, что говоришь!
– Копыто единорога! Все бабы – дуры! Носить Камень в себе – и не настроиться!
– В Лабиринт мне нельзя. Это все равно, что в тюрьму.
Насмешливо качаю головой и цокаю языком.
– Знаю, что предложить хочешь. Через зеркало! А ты подумал, что в зеркале право и лево перепутаны! После такой настройки я и часа не проживу.
– Поясняю: думать надо головой. Через два зеркала! Первое право и лево меняет, второе восстанавливает. Или у тебя двух зеркал нет?
– А… О… А вдруг со мной что случится? Что с Брианом будет?
Бриан – это настоящее имя Мерлиненка.
– А кто тебя просит настраиваться? Мне нужно, чтоб ты полчаса смирно сидела, пока я настраиваться буду. Все! Итак два дня из-за твоих фокусов потеряли. Там Лабиринты за власть дерутся, а мы твоего малыша манной кашкой пичкаем, – поднимаюсь и ухожу в «свою» комнату. Паола срывается и семенит за мной. Прямо в одежде бросаюсь на кровать.
– Ты вел себя как свинья! – сердится Паола.
– Извини, малышка, так надо.
– Хамить?
– Угу. Корал должна думать, что мы ее ни в грош не ставим и ничего, кроме глупостей, от нее не ждем. Ее на «слабо» ловить нужно, иначе весь наш план – тю-тю.
Не успеваю договорить, как дверь распахивается, на пороге возникает разгневанная Корал.
– Ничего у тебя не выйдет! Без камня Лабиринт не починить! А сам ты сдохнешь!
– Выйди. Это мои проблемы.
– Выйди, – неожиданно поддерживает меня Паола. – У нас и так мало времени осталось. Это у тебя вся жизнь впереди!
– Но… Без Камня – это верная смерть!
– Моя смерть, не твоя!
– Без меня ты точно погибнешь! Вместе пойдем.
– Ты что, забыла? Тебе нельзя соваться к Лабиринту!
– Слушай, ты! В моем доме будешь командовать, что можно, а что нельзя?
Раззадорил женщину. Ну просто Афина-Паллада. Тигр в юбке.
– Завтра поговорим.
Не успевает за Корал закрыться дверь, врывается Гилва.
– Дан, разговор есть. Ты не должен так разговаривать с королевой.
– Что же мне – руки ей связвть?
– Пленить или убить – твое право. Но грубить королеве нельзя!
Опять логика наизнанку. Оглядываюсь на Паолу. Мордашка в полной растерянности. Не знает, чью сторону принять. Бедняжка.
– Хорошо, Гилва. Завтра утром последний раз немного погрублю, а как только починим Лабиринт, извинюсь.
Гилва сразу добреет. Словно камень с души сбросила.
– И второе. Корал говорит, пока нас здесь не было, карты работали.
– Вот те раз! Кто же их заблокировал?
– Не догадываешься? Ты, Повелитель. Харон сказал, что карты здесь не действуют, ты поверил – и вот! Они здесь не действуют! В Питере ветку метро прокопал, здесь карты заблокировал.
– Харон не это сказал. Он сказал, что отсюда до него по картам не дотянуться, – поправляет Паола.
– Глупо получилось, – огорчаюсь я.
– Почему же? Корал довольна. Дан… Что б ты делал, если б Корал не согласилась чинить с тобой Лабиринт?
– То же самое, – жестко говорю я. – Но ее пришлось бы связать.
Существует несколько способов настройки на Камень, и служат они для разных целей. Простейший способ – имея перед глазами Камень мысленно пройти Лабиринт в нем. Разумеется, и эффект от такой настройки будет минимальным. Более действенный метод – пройти с Камнем Лабиринт. Лучше – первозданный. Глубокие знания по трансформации внешности можно получить, пройдя с Камнем Логрус. Не те верхушки, которых нахватался даже я, а понимание физической сути и первопричин процесса. Но этот раздел учебника эмберитам недоступен. Все это я узнал от Фионы. Когда-то она прошла настройку на Камень, возможно, даже несколькими способами. Но старательно это скрывает.
Готовимся недолго, но тщательно. С Брианом остается Гилва. Мерлин ее знает, к тому же, Корал оставила ему письмо. Я предпочел бы оставить и Паолу, но… Не так-то это просто.
Встаем тесной кучкой, Шушик укореняется на моем плече, разогреваю спикарт.
– Дан! Два слова! – бросается ко мне Гилва. Отходим на несколько метров. – Дан, запомни, для тебя карты действуют везде и всегда. Нужно только захотеть.
– Вчера…
– Вчера именно ты установил контакт с Корал. Бриан тут ни при чем. Он не проходил Лабиринта, даже близко не был. По картам с ним тоже никто ни разу не говорил. Он не знает, как ими пользоваться. Это ты решил, что он сможет установить контакт с матерью. И установил контакт за него. У тебя получается все, в чем ты втайне убежден. Так что… не теряйся, и все получится. Ну, проваливай.
Тянусь одной из силовых линий спикарта к Лабиринту Корвина, остальными коконом охватываю группу, четверть минуты невесомости – и мы на месте. Здороваемся с Хароном, Шушик переселяется на плечо Паолы, а мы с Корал вступаем на Узор. Корал сняла повязку, и Камень в ее глазу ярко пульсирует. Она идет первой. Я – ноги циркулем – иду вплотную за ней, прижимаясь грудью к ее спине. До Камня каких-то пятнадцать сантиметров, это почти то же самое, что нести его на груди. За спиной у меня, на манер самурайского меча, два зеркала в рамах, отломанные от трюмо. Разговаривать не хочется, идем молча и сосредоточенно. Для Корал это второй Лабиринт в жизни, какие тут разговоры. Я прислушиваюсь к новым ощущениям. Харон тоже молчит. Изучает спикарт.
– Бездушная машина, – выносит он свой вердикт перед последней Вуалью. – Практически, ничем не отличается от спикарта Мерлина.
– Ты мог бы повторить его?
– Повторить – нет. Могу изготовить свой. Но это займет массу времени, и отнимет массу сил.
Вступаем с Корал в борьбу с последней Вуалью, и мне становится не до разговоров.
Корал без сил опускается на колени. Прошли. Я в очередной раз прошел Лабиринт. Привыкнуть к этому невозможно. Как к восходу Юпитера с одного из его спутников. Я распаковываю багаж, расстилаю одеяло, и Корал блаженно вытягивается на нем. Лабиринт постепенно успокаивается, уже видно, как Паола подпрыгивает, машет руками и кричит что-то радостное. Машу ей в ответ и ложусь рядом с Корал. По плану – полчаса отдыха.
Время. Садимся с Корал друг против друга на маленькие складные стульчики, начинаю второй этап настройки. Здесь, в центре первозданного Лабиринта, настройка даст максимальный эффект.
Камень пылает рубиновым светом. Всматриваюсь в его глубину. Проходят секунды, а может, минуты, но ничего не происходит. Тянусь к Камню сознанием, вливаю в этот вызов энергию спикарта – и Камень сдается. Распахивается во все поле зрения, словно ворота ангара. Я – в невесомости, в багровом космосе, несусь навстречу черной звезде. На встречу со звездой. Звезда растет, разворачиваясь Лабиринтом. Закладываю вираж, отчего Лабиринт заваливается на бок, уходит влево, а головокружение опьяняет. Второй вираж, в другую сторону – и врываюсь в Лабиринт. От меня ничего не зависит. Словно на учебном космокатере сижу в правом кресле, а инструктор выписывает лихие виражи, вписываясь в зигзаги Узора. Движение пьянит, пугает и восторгает. Вуалей нет. Они чувствуются каким-то седьмым чувством, но не замедляют полет. Скорость нарастает. На виражах мир заваливается то вправо, то влево, прямо на меня несется финишная площадка в центре Лабиринта…
Сижу напротив Корал, ошеломленно хлопаю глазами и верчу головой. Я – снова я. Материальный, не бесплотный, не облачко багрового тумана. Живой, целый и невредимый. Только… не такой. Краски ярче, запахи сильнее, звуки звончее. Словно мир запылился, стал тусклым, а сейчас невидимая рука стерла пыль, убрала матовый светофильтр, и мир заиграл всеми красками. Я знаю, что в этом мире и радость будет радостней, и горе горче, и голод, и аппетит – все сильнее!
– Это очень больно? – испуганно спрашивает Корал.
– С чего ты взяла?
– Ты кричал.
– В упор не помню. Но это от неожиданности и восторга. Очень все… Сама сейчас узнаешь.
В последний раз протираю рукавом зеркала, ставлю углом перед Корал. Она чуть поправляет их, сосредотачивается. По изумленному выражению лица вижу, что войти сознанием в Камень ей удается сразу, а по движению век и бровей, по непроизвольным подергиваниям рук могу даже определить, какой вираж она проходит. На Великой Дуге Корал вскрикивает и до боли сжимает мою руку, а перед последней Вуалью вся сжимается. И тут все кончается. Ошеломленно смотрит на меня, на небо… и смеется. Но тут же спохватывается, тащит карту Гилвы, пытается установить связь. Контакта нет. Я подключаюсь, и слабый контакт устанавливается. Гилва сообщает, что у нее все хорошо, Бриан покушал и спит. Мы докладываем ей, что закончили настройку, и у нас тоже все хорошо.
– Это мой глаз!
– Ясен пень, твой. Был бы мой, вопроса б не было! Ты сама-то хоть настроена?
– Как я на него настроюсь? Думай, что говоришь!
– Копыто единорога! Все бабы – дуры! Носить Камень в себе – и не настроиться!
– В Лабиринт мне нельзя. Это все равно, что в тюрьму.
Насмешливо качаю головой и цокаю языком.
– Знаю, что предложить хочешь. Через зеркало! А ты подумал, что в зеркале право и лево перепутаны! После такой настройки я и часа не проживу.
– Поясняю: думать надо головой. Через два зеркала! Первое право и лево меняет, второе восстанавливает. Или у тебя двух зеркал нет?
– А… О… А вдруг со мной что случится? Что с Брианом будет?
Бриан – это настоящее имя Мерлиненка.
– А кто тебя просит настраиваться? Мне нужно, чтоб ты полчаса смирно сидела, пока я настраиваться буду. Все! Итак два дня из-за твоих фокусов потеряли. Там Лабиринты за власть дерутся, а мы твоего малыша манной кашкой пичкаем, – поднимаюсь и ухожу в «свою» комнату. Паола срывается и семенит за мной. Прямо в одежде бросаюсь на кровать.
– Ты вел себя как свинья! – сердится Паола.
– Извини, малышка, так надо.
– Хамить?
– Угу. Корал должна думать, что мы ее ни в грош не ставим и ничего, кроме глупостей, от нее не ждем. Ее на «слабо» ловить нужно, иначе весь наш план – тю-тю.
Не успеваю договорить, как дверь распахивается, на пороге возникает разгневанная Корал.
– Ничего у тебя не выйдет! Без камня Лабиринт не починить! А сам ты сдохнешь!
– Выйди. Это мои проблемы.
– Выйди, – неожиданно поддерживает меня Паола. – У нас и так мало времени осталось. Это у тебя вся жизнь впереди!
– Но… Без Камня – это верная смерть!
– Моя смерть, не твоя!
– Без меня ты точно погибнешь! Вместе пойдем.
– Ты что, забыла? Тебе нельзя соваться к Лабиринту!
– Слушай, ты! В моем доме будешь командовать, что можно, а что нельзя?
Раззадорил женщину. Ну просто Афина-Паллада. Тигр в юбке.
– Завтра поговорим.
Не успевает за Корал закрыться дверь, врывается Гилва.
– Дан, разговор есть. Ты не должен так разговаривать с королевой.
– Что же мне – руки ей связвть?
– Пленить или убить – твое право. Но грубить королеве нельзя!
Опять логика наизнанку. Оглядываюсь на Паолу. Мордашка в полной растерянности. Не знает, чью сторону принять. Бедняжка.
– Хорошо, Гилва. Завтра утром последний раз немного погрублю, а как только починим Лабиринт, извинюсь.
Гилва сразу добреет. Словно камень с души сбросила.
– И второе. Корал говорит, пока нас здесь не было, карты работали.
– Вот те раз! Кто же их заблокировал?
– Не догадываешься? Ты, Повелитель. Харон сказал, что карты здесь не действуют, ты поверил – и вот! Они здесь не действуют! В Питере ветку метро прокопал, здесь карты заблокировал.
– Харон не это сказал. Он сказал, что отсюда до него по картам не дотянуться, – поправляет Паола.
– Глупо получилось, – огорчаюсь я.
– Почему же? Корал довольна. Дан… Что б ты делал, если б Корал не согласилась чинить с тобой Лабиринт?
– То же самое, – жестко говорю я. – Но ее пришлось бы связать.
Существует несколько способов настройки на Камень, и служат они для разных целей. Простейший способ – имея перед глазами Камень мысленно пройти Лабиринт в нем. Разумеется, и эффект от такой настройки будет минимальным. Более действенный метод – пройти с Камнем Лабиринт. Лучше – первозданный. Глубокие знания по трансформации внешности можно получить, пройдя с Камнем Логрус. Не те верхушки, которых нахватался даже я, а понимание физической сути и первопричин процесса. Но этот раздел учебника эмберитам недоступен. Все это я узнал от Фионы. Когда-то она прошла настройку на Камень, возможно, даже несколькими способами. Но старательно это скрывает.
Готовимся недолго, но тщательно. С Брианом остается Гилва. Мерлин ее знает, к тому же, Корал оставила ему письмо. Я предпочел бы оставить и Паолу, но… Не так-то это просто.
Встаем тесной кучкой, Шушик укореняется на моем плече, разогреваю спикарт.
– Дан! Два слова! – бросается ко мне Гилва. Отходим на несколько метров. – Дан, запомни, для тебя карты действуют везде и всегда. Нужно только захотеть.
– Вчера…
– Вчера именно ты установил контакт с Корал. Бриан тут ни при чем. Он не проходил Лабиринта, даже близко не был. По картам с ним тоже никто ни разу не говорил. Он не знает, как ими пользоваться. Это ты решил, что он сможет установить контакт с матерью. И установил контакт за него. У тебя получается все, в чем ты втайне убежден. Так что… не теряйся, и все получится. Ну, проваливай.
Тянусь одной из силовых линий спикарта к Лабиринту Корвина, остальными коконом охватываю группу, четверть минуты невесомости – и мы на месте. Здороваемся с Хароном, Шушик переселяется на плечо Паолы, а мы с Корал вступаем на Узор. Корал сняла повязку, и Камень в ее глазу ярко пульсирует. Она идет первой. Я – ноги циркулем – иду вплотную за ней, прижимаясь грудью к ее спине. До Камня каких-то пятнадцать сантиметров, это почти то же самое, что нести его на груди. За спиной у меня, на манер самурайского меча, два зеркала в рамах, отломанные от трюмо. Разговаривать не хочется, идем молча и сосредоточенно. Для Корал это второй Лабиринт в жизни, какие тут разговоры. Я прислушиваюсь к новым ощущениям. Харон тоже молчит. Изучает спикарт.
– Бездушная машина, – выносит он свой вердикт перед последней Вуалью. – Практически, ничем не отличается от спикарта Мерлина.
– Ты мог бы повторить его?
– Повторить – нет. Могу изготовить свой. Но это займет массу времени, и отнимет массу сил.
Вступаем с Корал в борьбу с последней Вуалью, и мне становится не до разговоров.
Корал без сил опускается на колени. Прошли. Я в очередной раз прошел Лабиринт. Привыкнуть к этому невозможно. Как к восходу Юпитера с одного из его спутников. Я распаковываю багаж, расстилаю одеяло, и Корал блаженно вытягивается на нем. Лабиринт постепенно успокаивается, уже видно, как Паола подпрыгивает, машет руками и кричит что-то радостное. Машу ей в ответ и ложусь рядом с Корал. По плану – полчаса отдыха.
Время. Садимся с Корал друг против друга на маленькие складные стульчики, начинаю второй этап настройки. Здесь, в центре первозданного Лабиринта, настройка даст максимальный эффект.
Камень пылает рубиновым светом. Всматриваюсь в его глубину. Проходят секунды, а может, минуты, но ничего не происходит. Тянусь к Камню сознанием, вливаю в этот вызов энергию спикарта – и Камень сдается. Распахивается во все поле зрения, словно ворота ангара. Я – в невесомости, в багровом космосе, несусь навстречу черной звезде. На встречу со звездой. Звезда растет, разворачиваясь Лабиринтом. Закладываю вираж, отчего Лабиринт заваливается на бок, уходит влево, а головокружение опьяняет. Второй вираж, в другую сторону – и врываюсь в Лабиринт. От меня ничего не зависит. Словно на учебном космокатере сижу в правом кресле, а инструктор выписывает лихие виражи, вписываясь в зигзаги Узора. Движение пьянит, пугает и восторгает. Вуалей нет. Они чувствуются каким-то седьмым чувством, но не замедляют полет. Скорость нарастает. На виражах мир заваливается то вправо, то влево, прямо на меня несется финишная площадка в центре Лабиринта…
Сижу напротив Корал, ошеломленно хлопаю глазами и верчу головой. Я – снова я. Материальный, не бесплотный, не облачко багрового тумана. Живой, целый и невредимый. Только… не такой. Краски ярче, запахи сильнее, звуки звончее. Словно мир запылился, стал тусклым, а сейчас невидимая рука стерла пыль, убрала матовый светофильтр, и мир заиграл всеми красками. Я знаю, что в этом мире и радость будет радостней, и горе горче, и голод, и аппетит – все сильнее!
– Это очень больно? – испуганно спрашивает Корал.
– С чего ты взяла?
– Ты кричал.
– В упор не помню. Но это от неожиданности и восторга. Очень все… Сама сейчас узнаешь.
В последний раз протираю рукавом зеркала, ставлю углом перед Корал. Она чуть поправляет их, сосредотачивается. По изумленному выражению лица вижу, что войти сознанием в Камень ей удается сразу, а по движению век и бровей, по непроизвольным подергиваниям рук могу даже определить, какой вираж она проходит. На Великой Дуге Корал вскрикивает и до боли сжимает мою руку, а перед последней Вуалью вся сжимается. И тут все кончается. Ошеломленно смотрит на меня, на небо… и смеется. Но тут же спохватывается, тащит карту Гилвы, пытается установить связь. Контакта нет. Я подключаюсь, и слабый контакт устанавливается. Гилва сообщает, что у нее все хорошо, Бриан покушал и спит. Мы докладываем ей, что закончили настройку, и у нас тоже все хорошо.
ИГРА СО СМЕРТЬЮ
Вызываю по козырю Паолу с Шушиком, и Харон переносит нас к Лабиринту Дворкина. Шушик тут же уходит в небо. Он боится то ли спикарта, то ли Корал. А может, и того, и другого. Объясняю Лабиринту, зачем мы прибыли, а Паола делает внушение, чтоб не приставал к Корал. Иначе в следующий раз сам себя чинить будет. Мол, я страшен в гневе, Логрус подтвердить может. Лабиринт молчит. Чувствует свою выгоду и не вступает в перепалку.
– Еще не поздно отступить, – предупреждаю я Корал.
– Действуй, – говорит она и добавляет такое, что я слегка краснею. Интересно, что б я делал, если б она отказалась?
Вызываю по карте Корвина.
– Привет, это я. Мне опять нужен Грейсвандир.
– Извини, Богдан, на этот раз он мне нужнее. Что-то наклевывается. Логрус собирается атаковать, все Лабиринты встревожены.
– Наклевывается то, что я собрался починить первозданный Лабиринт.
– Вот в чем дело!.. – Корвин протягивает руку, делает шаг вперед и оказывается рядом со мной. – Мое почтение, леди, – чуть ироничным поклоном приветствует женщин. Корал задумчиво кивает, Паола фыркает и отворачивается. Корал тасует колоду и хмурит брови. Видимо, контакт не ладится. Впрыскиваю в него порцию энергии из спикарта.
– Найда, это я, Корал. Мне нужен Вэрвиндл… Да, срочно… Потом, все потом…
Вэрвиндл, дневной клинок, родной брат Грейсвандира, ночного клинка. Когда-то он принадлежал Бранду. Сейчас им владеет Ринальдо, он же Люк, сын Бранда и Ясры, муж Найды. Сразу три причины, почему я не хотел бы его здесь, сейчас видеть. Кровь на Узоре, кстати, как раз его. И, надо думать, у Лабиринта к Люку свои претензии. Но Вэрвиндл будет нелишним. Совсем нелишним.
Рядом с Корал возникает Найда с ножнами в руках, а у меня возникают новые опасения. Найда была бы сестрой Корал, если б в ее теле не поселилась Ти'га – демон с Обода. Ти'ге не повезло. Она навечно застряла в человеческом теле. Корал отлично ладила с демоном, пока не носила Камень в глазнице. Но ти'га как-то раз весьма успешно охотилась за камнем. Впрочем, кажется, сестры настроены мирно. Буду считать, что плюсов больше, чем минусов.
Я уже застегнул на себе жесткие лямки – вроде подвесной системы парашюта, пристегнул к поясу оба меча, когда рядом с Корвином появились Фиона и Жерар, а секундой позже – Льювилла.
Корал первая вступила в Лабиринт. Так было запланировано. Первую Вуаль она пройдет сама, своими ногами. В этом есть смысл. Как и в Лабиринте Корвина, двигаюсь вплотную за ней, поддерживая с Камнем непрерывный контакт. Искры слабо потрескивают, поднимаясь не выше ботинок. Входим в первую Вуаль…
Когда выхожу из Вуали, зрителей заметно прибавилось. Флора посылает мне воздушный поцелуй, Рэндом приветствует поднятым сжатым кулаком, а Джулиан легким кивком. В стороне, рядом с Найдой – черт бы его побрал – стоит Люк, а секундой позже появляется Далт. Рэндом косится на них, поднимает к глазам карту – и лагерь эмберитов усиливается Бенедиктом.
Корал поворачивается ко мне лицом, и мы приступаем к следующей части плана. Закрепляю ее в лямках подвесной системы. Это что-то вроде рюкзака спереди, в которых некоторые мамаши малышей носят. Во время ремонта Узора я должен смотреть в Камень. Корал проедет часть пути на мне. Но слияния сущностей, как было с Паолой, не будет – она своими ногами вступила в Лабиринт. По той же причине она не погибнет, если я упаду. Сплошные плюсы. Обнажаю оба меча. Вэрвиндл слегка дымится и испускает тоскливую ноту, которую подхватывает Грейсвандир. Опускаю клинки к голубой тропе и делаю первый, самый трудный шаг. Легче столкнуть с места вагон электрички, чем возобновить движение после остановки в Лабиринте. Поэтому не сразу замечаю какое-то внутреннее родство между спикартом, Грейсвандиром и Вэрвиндлом. Они вроде как поздоровались. Ладно, это не в тему. Черпаю энергию из спикарта. И тут чувствую через Камень, что кто-то пытается установить козырной контакт с Корал.
– Не сейчас, Мерль, не сейчас, – лопочет Корал. – Поздно уже! – вдруг повышает она голос. – Да! Сама! Надоело в четырех стенах сидеть!.. Да, настроена!.. Да, здесь… Меч ни при чем!.. Гилва знает! Жди.
Я тоже чувствую козырной контакт. Паола. Пусть. Пусть чувствует, что у нас все нормально.
Неожиданно словно свет погасили. Я вступил на поврежденный участок. Вижу пылающий камень в глазу Корал, в нем – Лабиринт, в Лабиринте – себя. Мечи в моих руках чертят границы поврежденной дорожки. Шаг за шагом восстанавливаю узор.
По глазам бьет дневной свет. Поврежденный участок позади. Точнее, нет за спиной поврежденного участка. Из двух дефектов остался один. А еще мы с Корал получили Знание. Грустное и тяжелое Знание о том, какую цену нужно платить за ремонт Лабиринта. Жить нам осталось – до центра Лабиринта. Потому что нельзя просто устранить дефекты. Нужно взять на себя кровь и зло, причиненное ими, и, дойдя до центра, исчезнуть без следа. Вместе со злом. Такова цена. Бессмертные тоже смертны – говорил мне сфинкс.
Паола кричит в голос и падает на камни. Она была в козырном контакте со мной, и узнала новость из первых рук. Корал до крови закусывает губу.
– Проигрывать тоже надо уметь, – шепчут мои губы. Сами по себе. – Ты готова?
Корал кивает. Механически шагаю вперед. Все фокусы Лабиринта мне теперь нипочем. Машинально черпаю энергию то из спикарта, то из Камня. Мог бы пробежать весь путь трусцой, но торопиться на тот свет тоже смысла нет. Сочиняю собственный некролог. «Последнее дело Богдан Борисыча». Глупо погиб десантник. И бабу погубил.
Заканчиваем обходить периметр. Ряды зрителей еще больше пополнились. Здесь все обитатели Замка и множество людей, которых я в первый раз вижу. Мы умрем у них на глазах. Смакую эту мысль. Хорошо это, или плохо – умереть на глазах? Не нравится мне эта мысль. Самой постановкой вопроса. Не хочу умирать. Ни на глазах, ни как по-другому.
Оберон согласился заплатить эту цену. И исчез без следа. Хоронили куклу. Кого будут хоронить вместо нас с Корал? Какая разница?
Бешеных молний крутой зигзаг,
Черного вихря взлет,
Злое пламя слепит глаза,
Но, если бы ты повернул назад,
Кто бы пошел вперед?
Чужая улыбка, недобрый взгляд,
Губы скривил пилот…
Струсил десантник, тебе говорят,
Но, если бы ты не вернулся назад,
Кто бы пошел вперед?
Дурацкая песня. Кто ее выдумал? Напыщенная и совсем не подходит к ситуации. Тоже мне – гимн космодесантников. Но не знаю я другой. Не знаю, и все! Зачем тогда эту шепчу? Хочу красиво умереть?
Вновь приближаемся к испорченному участку, вновь гаснет дневной свет. А когда зажигается, Лабиринт восстановлен. Память Дворкина восстановлена. Ради этого все затевалось. Кому это теперь надо? Мне? Мне это уже ни к чему. Может, для этого меня и затащили в этот мир? Шутка в стиле Оберона. Действия десантника так легко предвидеть и просчитать… Мавр сделал свое дело, мавр может гулять… смело. Сфинкс говорил, что бессмертные тоже смертны. Он не очень умен, голубой пушистик, но память его безупречна. Паола… Ей лучше всего жить в Авалоне, под опекой Бенедикта. Эмбер слишком беспокоен, а с ее характером… Где Паола?
Верчу головой и вижу, что она только что вступила на начало Узора. Торопится изо всех сил.
– Богдан, подожди, я с тобой! – кричит она. А за ней на начало Узора вступает Фиона. Если Паолу интересую я, то Фиону больше интересует Шушик, широкими кругами реющий над нами. Рэндом перекидывается с кем-то парой слов через козырь, отдает короткий приказ Бенедикту и сам встает на Узор.
– Опусти меня, – говорит Корал. – На эшафот положено всходить своими ногами.
Отстегиваю ремни. Корал кивает мне, сосредоточенно покусывая губку.
– Камень говорит, для нас есть выход. Если мы сейчас покинем Лабиринт, то мы уцелеем, а Узор – нет.
– А Эмбер?
– Уцелеет Лабиринт Корвина.
Несколько секунд прикидываю, сколько человек я сумею эвакуировать, если как следует разогрею спикарт. Не об этом ли говорила Дара, утверждая, что Эмбер будет разрушен?
Струсил десантник, тебе говорят…
Вот дерьмо! Уже подыскиваю оправдание. А кто просил меня лезть в Лабиринт? Чем виноваты эти люди, если мне не понравился их мир? Все равно, что в толпе выдернуть из гранаты чеку и раздумывать, в какую сторону ее безопасней бросить. Нет, каждый должен отвечать за свои поступки.
Искры от шагов взвиваются выше головы. Лабиринт возбужден. На очередном повороте вижу, что ко входу Узора решительными шагами направился Жерар. А за ним – Блейз. Семь человек одновременно прокладывают путь по Узору. Такого не бывало никогда. Найда отталкивает Люка и бежит к началу Лабиринта. Бенедикт расцепляет сложенные на груди руки и следует за ней шаг в шаг. Следующая пара – Люк и Корвин. Из воздуха появляется Мерлин и вступает на узор вслед за отцом. А потом – невероятное! У входа в Лабиринт выстраивается очередь. Откуда-то здесь взялась Гилва с Брианом на руках, Далт галантно пропускает ее перед собой. Я все отлично вижу, потому что искры поднимаются не выше пояса. А сопротивление исчезло вовсе. По Великой Дуге мы с Корал идем как по обычному узору мозаики на полу. Искры не достают теперь даже до колен. Люди громко переговариваются, и ничто не заглушает их голоса. Паола бегом догоняет нас, хватает меня за руку, плачет и смеется.
– Еще не поздно отступить, – предупреждаю я Корал.
– Действуй, – говорит она и добавляет такое, что я слегка краснею. Интересно, что б я делал, если б она отказалась?
Вызываю по карте Корвина.
– Привет, это я. Мне опять нужен Грейсвандир.
– Извини, Богдан, на этот раз он мне нужнее. Что-то наклевывается. Логрус собирается атаковать, все Лабиринты встревожены.
– Наклевывается то, что я собрался починить первозданный Лабиринт.
– Вот в чем дело!.. – Корвин протягивает руку, делает шаг вперед и оказывается рядом со мной. – Мое почтение, леди, – чуть ироничным поклоном приветствует женщин. Корал задумчиво кивает, Паола фыркает и отворачивается. Корал тасует колоду и хмурит брови. Видимо, контакт не ладится. Впрыскиваю в него порцию энергии из спикарта.
– Найда, это я, Корал. Мне нужен Вэрвиндл… Да, срочно… Потом, все потом…
Вэрвиндл, дневной клинок, родной брат Грейсвандира, ночного клинка. Когда-то он принадлежал Бранду. Сейчас им владеет Ринальдо, он же Люк, сын Бранда и Ясры, муж Найды. Сразу три причины, почему я не хотел бы его здесь, сейчас видеть. Кровь на Узоре, кстати, как раз его. И, надо думать, у Лабиринта к Люку свои претензии. Но Вэрвиндл будет нелишним. Совсем нелишним.
Рядом с Корал возникает Найда с ножнами в руках, а у меня возникают новые опасения. Найда была бы сестрой Корал, если б в ее теле не поселилась Ти'га – демон с Обода. Ти'ге не повезло. Она навечно застряла в человеческом теле. Корал отлично ладила с демоном, пока не носила Камень в глазнице. Но ти'га как-то раз весьма успешно охотилась за камнем. Впрочем, кажется, сестры настроены мирно. Буду считать, что плюсов больше, чем минусов.
Я уже застегнул на себе жесткие лямки – вроде подвесной системы парашюта, пристегнул к поясу оба меча, когда рядом с Корвином появились Фиона и Жерар, а секундой позже – Льювилла.
Корал первая вступила в Лабиринт. Так было запланировано. Первую Вуаль она пройдет сама, своими ногами. В этом есть смысл. Как и в Лабиринте Корвина, двигаюсь вплотную за ней, поддерживая с Камнем непрерывный контакт. Искры слабо потрескивают, поднимаясь не выше ботинок. Входим в первую Вуаль…
Когда выхожу из Вуали, зрителей заметно прибавилось. Флора посылает мне воздушный поцелуй, Рэндом приветствует поднятым сжатым кулаком, а Джулиан легким кивком. В стороне, рядом с Найдой – черт бы его побрал – стоит Люк, а секундой позже появляется Далт. Рэндом косится на них, поднимает к глазам карту – и лагерь эмберитов усиливается Бенедиктом.
Корал поворачивается ко мне лицом, и мы приступаем к следующей части плана. Закрепляю ее в лямках подвесной системы. Это что-то вроде рюкзака спереди, в которых некоторые мамаши малышей носят. Во время ремонта Узора я должен смотреть в Камень. Корал проедет часть пути на мне. Но слияния сущностей, как было с Паолой, не будет – она своими ногами вступила в Лабиринт. По той же причине она не погибнет, если я упаду. Сплошные плюсы. Обнажаю оба меча. Вэрвиндл слегка дымится и испускает тоскливую ноту, которую подхватывает Грейсвандир. Опускаю клинки к голубой тропе и делаю первый, самый трудный шаг. Легче столкнуть с места вагон электрички, чем возобновить движение после остановки в Лабиринте. Поэтому не сразу замечаю какое-то внутреннее родство между спикартом, Грейсвандиром и Вэрвиндлом. Они вроде как поздоровались. Ладно, это не в тему. Черпаю энергию из спикарта. И тут чувствую через Камень, что кто-то пытается установить козырной контакт с Корал.
– Не сейчас, Мерль, не сейчас, – лопочет Корал. – Поздно уже! – вдруг повышает она голос. – Да! Сама! Надоело в четырех стенах сидеть!.. Да, настроена!.. Да, здесь… Меч ни при чем!.. Гилва знает! Жди.
Я тоже чувствую козырной контакт. Паола. Пусть. Пусть чувствует, что у нас все нормально.
Неожиданно словно свет погасили. Я вступил на поврежденный участок. Вижу пылающий камень в глазу Корал, в нем – Лабиринт, в Лабиринте – себя. Мечи в моих руках чертят границы поврежденной дорожки. Шаг за шагом восстанавливаю узор.
По глазам бьет дневной свет. Поврежденный участок позади. Точнее, нет за спиной поврежденного участка. Из двух дефектов остался один. А еще мы с Корал получили Знание. Грустное и тяжелое Знание о том, какую цену нужно платить за ремонт Лабиринта. Жить нам осталось – до центра Лабиринта. Потому что нельзя просто устранить дефекты. Нужно взять на себя кровь и зло, причиненное ими, и, дойдя до центра, исчезнуть без следа. Вместе со злом. Такова цена. Бессмертные тоже смертны – говорил мне сфинкс.
Паола кричит в голос и падает на камни. Она была в козырном контакте со мной, и узнала новость из первых рук. Корал до крови закусывает губу.
– Проигрывать тоже надо уметь, – шепчут мои губы. Сами по себе. – Ты готова?
Корал кивает. Механически шагаю вперед. Все фокусы Лабиринта мне теперь нипочем. Машинально черпаю энергию то из спикарта, то из Камня. Мог бы пробежать весь путь трусцой, но торопиться на тот свет тоже смысла нет. Сочиняю собственный некролог. «Последнее дело Богдан Борисыча». Глупо погиб десантник. И бабу погубил.
Заканчиваем обходить периметр. Ряды зрителей еще больше пополнились. Здесь все обитатели Замка и множество людей, которых я в первый раз вижу. Мы умрем у них на глазах. Смакую эту мысль. Хорошо это, или плохо – умереть на глазах? Не нравится мне эта мысль. Самой постановкой вопроса. Не хочу умирать. Ни на глазах, ни как по-другому.
Оберон согласился заплатить эту цену. И исчез без следа. Хоронили куклу. Кого будут хоронить вместо нас с Корал? Какая разница?
Бешеных молний крутой зигзаг,
Черного вихря взлет,
Злое пламя слепит глаза,
Но, если бы ты повернул назад,
Кто бы пошел вперед?
Чужая улыбка, недобрый взгляд,
Губы скривил пилот…
Струсил десантник, тебе говорят,
Но, если бы ты не вернулся назад,
Кто бы пошел вперед?
Дурацкая песня. Кто ее выдумал? Напыщенная и совсем не подходит к ситуации. Тоже мне – гимн космодесантников. Но не знаю я другой. Не знаю, и все! Зачем тогда эту шепчу? Хочу красиво умереть?
Вновь приближаемся к испорченному участку, вновь гаснет дневной свет. А когда зажигается, Лабиринт восстановлен. Память Дворкина восстановлена. Ради этого все затевалось. Кому это теперь надо? Мне? Мне это уже ни к чему. Может, для этого меня и затащили в этот мир? Шутка в стиле Оберона. Действия десантника так легко предвидеть и просчитать… Мавр сделал свое дело, мавр может гулять… смело. Сфинкс говорил, что бессмертные тоже смертны. Он не очень умен, голубой пушистик, но память его безупречна. Паола… Ей лучше всего жить в Авалоне, под опекой Бенедикта. Эмбер слишком беспокоен, а с ее характером… Где Паола?
Верчу головой и вижу, что она только что вступила на начало Узора. Торопится изо всех сил.
– Богдан, подожди, я с тобой! – кричит она. А за ней на начало Узора вступает Фиона. Если Паолу интересую я, то Фиону больше интересует Шушик, широкими кругами реющий над нами. Рэндом перекидывается с кем-то парой слов через козырь, отдает короткий приказ Бенедикту и сам встает на Узор.
– Опусти меня, – говорит Корал. – На эшафот положено всходить своими ногами.
Отстегиваю ремни. Корал кивает мне, сосредоточенно покусывая губку.
– Камень говорит, для нас есть выход. Если мы сейчас покинем Лабиринт, то мы уцелеем, а Узор – нет.
– А Эмбер?
– Уцелеет Лабиринт Корвина.
Несколько секунд прикидываю, сколько человек я сумею эвакуировать, если как следует разогрею спикарт. Не об этом ли говорила Дара, утверждая, что Эмбер будет разрушен?
Струсил десантник, тебе говорят…
Вот дерьмо! Уже подыскиваю оправдание. А кто просил меня лезть в Лабиринт? Чем виноваты эти люди, если мне не понравился их мир? Все равно, что в толпе выдернуть из гранаты чеку и раздумывать, в какую сторону ее безопасней бросить. Нет, каждый должен отвечать за свои поступки.
Искры от шагов взвиваются выше головы. Лабиринт возбужден. На очередном повороте вижу, что ко входу Узора решительными шагами направился Жерар. А за ним – Блейз. Семь человек одновременно прокладывают путь по Узору. Такого не бывало никогда. Найда отталкивает Люка и бежит к началу Лабиринта. Бенедикт расцепляет сложенные на груди руки и следует за ней шаг в шаг. Следующая пара – Люк и Корвин. Из воздуха появляется Мерлин и вступает на узор вслед за отцом. А потом – невероятное! У входа в Лабиринт выстраивается очередь. Откуда-то здесь взялась Гилва с Брианом на руках, Далт галантно пропускает ее перед собой. Я все отлично вижу, потому что искры поднимаются не выше пояса. А сопротивление исчезло вовсе. По Великой Дуге мы с Корал идем как по обычному узору мозаики на полу. Искры не достают теперь даже до колен. Люди громко переговариваются, и ничто не заглушает их голоса. Паола бегом догоняет нас, хватает меня за руку, плачет и смеется.