Возвращаюсь домой в отличном расположении духа. Целый час дурачился, изображая то ли д'Артаньяна, то ли поручика Ржевского. И с каким успехом! Рассказать – не поверят!
– Пятнадцать, шестнадцать… – Марширую вокруг полукапсулы, меняя отражения. – Семнадцать, восемнадцать… – скоро тропинку протопчу. Вот Паола удивится. – Девятнадцать, двадцать. Все, хватит!
Полукапсула ничуть не изменилась. Так и было задумано. Иду в лес. Прямо в лесу, метрах в трехстах, нахожу холмик. В холмике – дверь. Открываю и спускаюсь по бетонным ступеням метров на пятнадцать. Под потолком ярко горят шары из белого матового стекла. Что в шарах, я не уточнял. Задумал только общий вид. Выключателя нет. Проводки на стенах тоже не видно. Зато холодного оружия – видимо-невидимо! Короткие, широкие мечи римских легионеров, кривые турецкие ятаганы, двуручные самурайские мечи с крошечной овальной гардой, рыцарские мечи, казацкие сабли и шпаги мушкетеров. Палаши, мачете и рапиры. Кинжалы и стилеты. В отдельном зале секиры, боевые топоры, томагавки и алебарды. Какие-то шесты с лезвиями на обоих концах. Любой вкус, цвет, размер. Если б еще разбираться в этом… Долго-долго брожу по залам, примеряя к руке то одно, то другое. Останавливаюсь на кавалерийской шашке начала ХХ века. С такой шашкой, наверно, сам Чапаев – впереди, на лихом коне!
Поднимаюсь наверх и учусь наносить рубящие удары. Зеленые мне бы этого не простили… Молодые березки валятся одна за другой. Те, что постарше, валиться упорно не хотят. К вечеру понимаю только одно: без тренера хана. Нужен учитель фехтования. А еще нужно раздобыть лошадь. Но это уже завтра.
Готовить лень, поэтому марширую вокруг дома. На этот раз, ради разнообразия, против часовой стрелки. Мерлину было легче. Сунул руки в манипуляторы Логруса – и мгновенно вытащил нужный предмет. Метод Лабиринта тоже дает неплохие результаты, но очень уж ноги устают.
Засыпая, думаю о Паоле. Нужно будет всерьез заняться ее образованием. Пять классов церковной школы для жены космодесантника – мало.
ИГРА В ЛОШАДКИ
– Пятнадцать, шестнадцать… – Марширую вокруг полукапсулы, меняя отражения. – Семнадцать, восемнадцать… – скоро тропинку протопчу. Вот Паола удивится. – Девятнадцать, двадцать. Все, хватит!
Полукапсула ничуть не изменилась. Так и было задумано. Иду в лес. Прямо в лесу, метрах в трехстах, нахожу холмик. В холмике – дверь. Открываю и спускаюсь по бетонным ступеням метров на пятнадцать. Под потолком ярко горят шары из белого матового стекла. Что в шарах, я не уточнял. Задумал только общий вид. Выключателя нет. Проводки на стенах тоже не видно. Зато холодного оружия – видимо-невидимо! Короткие, широкие мечи римских легионеров, кривые турецкие ятаганы, двуручные самурайские мечи с крошечной овальной гардой, рыцарские мечи, казацкие сабли и шпаги мушкетеров. Палаши, мачете и рапиры. Кинжалы и стилеты. В отдельном зале секиры, боевые топоры, томагавки и алебарды. Какие-то шесты с лезвиями на обоих концах. Любой вкус, цвет, размер. Если б еще разбираться в этом… Долго-долго брожу по залам, примеряя к руке то одно, то другое. Останавливаюсь на кавалерийской шашке начала ХХ века. С такой шашкой, наверно, сам Чапаев – впереди, на лихом коне!
Поднимаюсь наверх и учусь наносить рубящие удары. Зеленые мне бы этого не простили… Молодые березки валятся одна за другой. Те, что постарше, валиться упорно не хотят. К вечеру понимаю только одно: без тренера хана. Нужен учитель фехтования. А еще нужно раздобыть лошадь. Но это уже завтра.
Готовить лень, поэтому марширую вокруг дома. На этот раз, ради разнообразия, против часовой стрелки. Мерлину было легче. Сунул руки в манипуляторы Логруса – и мгновенно вытащил нужный предмет. Метод Лабиринта тоже дает неплохие результаты, но очень уж ноги устают.
Засыпая, думаю о Паоле. Нужно будет всерьез заняться ее образованием. Пять классов церковной школы для жены космодесантника – мало.
ИГРА В ЛОШАДКИ
Утро просто чудесное! Окунаюсь в речку, растираюсь махровым полотенцем, минут пять прыгаю, размахивая шашкой. Маршируя вокруг полукапсулы, наколдовываю себе завтрак на серебре и фарфоре и, заодно, голограмму Паолы в рамочке. Хорошая получилась голо. Паола на ней удивленная и чуть испуганная. Как в тот момент, когда холодильник увидела. Сметаю со стола мухомор, на его место ставлю перед собой голо, уплетаю яичницу с ветчиной и пытаюсь представить именно ту лошадь, которая мне нужна. Никакой экзотики вроде зебры тигриной раскраски. Обычная лошадь. Темно-рыжей масти. Знать бы, как эта масть по-научному называется.
Вытираю губы салфеткой и иду по тропинке, ведущей к деревне Паолы. Почему по ней? Да потому что приятно идти в ту сторону. Посуду убирать не стал. На обратном пути наколдую, что она вымыта и убрана. А сейчас сосредотачиваюсь на лошади. В мысли упорно лезет Паола. Останавливаюсь и изгоняю ее образ. Только кентавра мне не хватало. Думаю о лошади. Девушки потом.
Вот она, моя лошадка! Увидела меня и радостно заржала. Рванулась ко мне, но уздечка, привязанная к дереву, не дала. Получилось! Все – как задумывал, только кисточки на ушах. Как у рыси. Отвязываю уздечку, глажу кобылку по шее, успокаиваю. Она очень возбуждена. Так и гарцует вокруг меня. Словно сказать что-то хочет.
На всякий случай осматриваю ее со всех сторон. Даже под хвост заглядываю – действительно ли кобылка получилась? Может, кто и умеет пол лошади по морде определять, но не я. Зато какая умница! Лошадиных команд я не знаю, поэтому задумывал так, чтоб слова понимала. Угощаю ее кусочком специально припасенного фруктового сахара. Кобылка обиженно смотрит на меня – почему кусочек такой маленький – но, подумав и грустно вздохнув, осторожно берет с ладони. Нужно дать ей имя.
– Буду звать тебя Ола. В честь своей девушки, – объясняю я кобылке. – ее зовут Паола, а ты – Ола. По-русски – Оля. Запомнила?
Узнав, что у меня есть девушка, кобылка груснеет. Ревнует, чтоб мне провалиться! Похоже, с интеллектом я перестарался. Объясняю ей, что для ревности нет причины, а заодно – какая замечательная девушка Паола. Обещаю познакомить при первой возможности.
Оля смиряется с тем, что она у меня не одна, и понуро шагает на полшага сзади. Уздечку я с нее снял. Не убежит. А если убежит, то такая мне не нужна. Вспоминаю о грязной посуде, и старательно сосредотачиваюсь на кухонном столике. Заодно вспоминаю, что Оле необходимо седло. Как в деталях выглядит седло, не знаю, поэтому поступаю по методу Сент-Экзюпери. Воображаю большую картонную коробку. Седло – в ней. В последний момент добавляю в коробку справочник по уходу за лошадьми.
Получилось. Как всегда, получилось. Грязной посуды нет, а у входа – огромная картонная коробка с этикеткой «Пфердъ & сыновья». Разве в старорусском ставился "ъ" после "д"? Ну и пусть. Главное – что в коробке? В такую влез бы домашний холодильник. Показываю Оле голограмму Паолы. По лошадиной щеке скатывается слеза. Черт! Явный перебор с верностью и преданностью! Конечно, куда ей, парнокопытной, конкурировать с самкой моего вида! Утешаю бедняжку как могу. Тут в душу закрадывается подозрение.
– Ты говорить можешь? – честно, прямо и открыто спрашиваю я. Оля отрицательно трясет головой. Или мух отгоняет?
– А меня понимаешь?
Невыразимо грустный взгляд. Что же это получается? Я создал разумную лошадь, лишенную дара речи. И теперь собираюсь на ней ездить. Ну и кто я после этого?
К черту! На то они и лошади, чтоб на них ездили! Почему Бадеру на мне можно ездить, а мне на лошади – нельзя? Распаковываю коробку и достаю седло. Смотрю на Олю. Опять слезы из глаз. Рыдающая лошадь – вы такое можете представить? Хотя… В хрониках упоминался говорящий шакал. Его Корвин убил. А говорящего ворона съел. Чтоб не каркал.
– Оля, отвлекись. Мне нужна лошадь, чтоб на ней ездить. Ты согласна возить меня? Если нет – я тебя не держу. Можешь идти на все четыре стороны.
Оля не хочет идти на четыре стороны. Но седло ей по-прежнему не нравится. Так и стоим – она упирается лбом в мое плечо и плачет. Я утешаю. И чувствую себя полнейшим идиотом. Нужно перелистать первоисточник – случалось ли кому из эмберитов заключать сделку с собственной лошадью?
Учиться ездить на разумной лошади, которая лучше вас понимает, что вы хотели сделать – это сказка! Оля – умница! А я – гений! Причем, скромный. (Сразу два достоинства.) За день мы с Олей изучили весь справочник по уходу за лошадьми, причем Оля была экспертом, оценивающим полезность и разумность каждого пункта. Я зачитывал вслух, и если раздавалось насмешливое «пф-ф», вычеркивал абзац карандашом. Купание и чистка щеткой Оле не очень понравились. (Видимо, щетка фирмы «Пфердъ & сыновья» оказалась слишком жесткой.) Но, к расчесыванию гривы она отнеслась очень положительно. Все было бы великолепно, если б не одно «но». Не знаю, из какого мира я вытащил Олю, но она не может есть местную траву. К вечеру проголодалась, несколько раз принималась, но, ущипнув пару раз, плевалась и мотала головой. Я сам сорвал и пожевал несколько травинок. Горчит, конечно, но будь я проклят, если знаю, каким должно быть на вкус сено. К заходу солнца проблема была решена. Я наколдовал Оле целую корзинку великолепной, вымытой морковки, несколько буханок хлеба, таз овса и тазик злополучных галет. Не забыл и о своем ужине. Практичная Оля начала с моей тарелки. Пока я нарезал ей буханки, слизнула мою жареную картошку с мясом, вылизала тарелку и закусила морковкой.
– Здорово! А я что есть буду?
Виноватый взгляд типа «я больше не буду».
Еще раз маршировать кругами вокруг дома не хочется. Натер об седло известное место. Да и устал как лошадь. Поэтому разогреваю банку мясной тушонки и съедаю, закусывая галетами из тазика Оли. И только после ужина до меня доходит, что Оле нужна конюшня…
– … восемнадцать… девятнадцать… двадцать! Кажется, понял, почему Корвин так редко пользовался магическими возможностями. Так ноги можно сносить до подмышек. Зато у Оли есть просторная конюшня. Ангар для двух флаеров. Оля косится на ангар и нюхает мухомор на тропинке. Объясняю ей как открывать и закрывать ворота, включать свет. Вот в чем отличие между человеческим и лошадиным интеллектом! Оля воспринимает электричество как само собой разумеющееся. Есть – и ладно. Ни восторга, ни удивления. Ткнула носом в широкую клавишу и пошла за корзиной с морковкой. Тазы с овсом и галетами помог перенести я. Каким-то обреченным взглядом Оля окинула жилплощадь и тяжело вздохнула.
– … едем в деревню, – говорю я за завтраком. – Познакомлю тебя с Паолой.
Оля против. Решительно и бесповоротно. Впервые… Уходит в конюшню и запирается там. Тоже впервые. Стучу в дверь.
– Оля, давай поговорим.
Щелкает запор. Вхожу. Пять минут уговоров – никакого эффекта. Избаловал я ее, вот что! Суп на ужин, ведро компота на завтрак. Теперь она на мне ездить будет.
– Ну, как хочешь. Завожу себе другую лошадь. Нормальную.
Заметалась по конюшне. Плакса парнокопытная! Решительно выхожу из конюшни и направляюсь к деревне. Через сто метров меня догоняет Оля с седлом в зубах. Так бы сразу… А уздечку не взяла? Ну и ладно. Мы умеем и без уздечки.
Кладу ей на спину седло, затягиваю подпругу, вдеваю ногу в стремя.
– Идем. – Оля трогается шагом. Если не рысью и не галопом, то я могу сойти за профессионального наездника. Оля нервничает и очень волнуется. Успокаивающе хлопаю ее по шее.
Что-то произошло в деревне. Хмурые, косые взгляды, ни одной улыбки. Спешиваюсь у калитки. На крыльцо выходит старшая сестра Паолы.
– Здравствуй, красавица. Паолу позови, будь добра.
Девушка округляет глаза, зажимает рот ладонью и убегает в дом. Чтоб я сдох! Она же испугалась!
– Постой здесь, – бросаю Оле и спешу к крыльцу. Навстречу мне выбегает все семейство.
– Сэр Богдан, разве Паола не у вас?
Сердце екает и проваливается куда-то вниз.
– Нет. С тех пор, как расстались здесь, на крыльце, я ее не видел!
– Она убежала на следующий день! Мы были уверены, что к вам, сэр Богдан. Она только о вас и говорила.
Оглядываюсь на Олю. Она печально смотрит на меня. Кошки трутся об ее ноги. Не радуется исчезновению соперницы. Значит, могу доверять ей во всем.
Паола пропала четыре дня назад. Управлять отражениями она не умеет. В своем отражении заблудиться не может. Сама говорила, что знает все вокруг на два дня пути. Если за четыре дня не вернулась, то…
А что делал в тот день я? Наколдовал себе Олю. Играл с отражениями, а в мысли все время лезла Паола. Я мог опять призвать ее к себе, как в первый день, вечером. Она прошла половину пути по отражениям, потом я остановился, сосредоточился и выбросил ее из мыслей. Чтоб накладок с лошадью не получилось. Она застряла в каком-то отражении на половине пути от деревни до меня. Вот дьявол!
– Я еду ее искать! Если найду, сразу сообщу вам!
– Да поможет вам Единорог, сэр Богдан.
Вскакиваю в седло и еду прочь из деревни. Неделю назад мечтал стать спасателем. Самое время.
Сейчас проеду полянку, там будет поворот. За поворотом, под деревом будет сидеть Паола. Смертельно усталая, голодная, в измазюканном платье…
Не получилось. Еще раз:
За сужением тропинки будет ручей. Паола умывается водой из ручья.
Женщина у ручья поднимает голову. Нет, эта толстушка на Паолу ничуть не похожа. Еще раз:
Сейчас из-за поворота она выйдет навстречу мне с корзинкой в руке.
Не получилось. В чем же дело? Все остальное в точности соответствует задуманному. Проверка: Сейчас навстречу выйдут четыре мужика, которые тащат бревно на плече.
Мужики с бревном прошествовали мимо меня, бросая подозрительные взгляды. Оглянувшись, замечаю, как они сбросили бревно на землю и, отряхивая ладони, скрылись за деревьями.
Сейчас Паола…
Облом…
Сдаюсь очень нескоро. Когда испробованы все варианты, а в голове никаких идей. Оля утомилась пугаться и удивляться. Больше не обращает внимания на мухоморы, только все чаще спотыкается и устало косится на меня. Какой-то фактор не дает мне встретиться с Паолой. Неужели она погибла? Из-за меня…
– Идем домой, Оля.
Что сделал бы Корвин на моем месте? Сказал: «Ха» и нашел другую? Или доискивался бы до причины? В этом уравнении всего два неизвестных: я и Паола. Нет, три.
– Оля, у меня к тебе серьезный разговор.
Подходит и садится на землю по-собачьи. Полна внимания.
– Я вчера не смог найти Паолу. Ты не хотела идти в деревню. Это ты блокировала мои попытки найти ее?
Заржала, вскочила! Взрыв благородного негодования.
– Не сердись. Я только спросил. Ты знала, что мы ее не найдем?
Задумалась. Кивнула сначала неуверенно, потом несколько раз горячо и убедительно. Моя лошадка, похоже, обладает даром предвидения на интуитивном уровне. Буду знать.
Прыгаю как козел, размахивая шашкой. Оля снисходительно наблюдает за моим мальчишеством. Пройду еще раз Лабиринт и попрошу отправить меня к Паоле. Только придумаю, куда пристроить на время Олю. Яростно нападаю на невидимого противника и слышу за спиной смешок. Оглядываюсь. Незнакомка на могучем черном жеребце. В изящном костюме для верховой езды, при шпаге. Строгая как англичанка. Только вместо сеточки для волос – кольчуга тонкой работы из-под жокейской кепочки, прикрывающая сзади шею и плечи. Это штрих. Какая у нее восхитительно длинная, стройная шея…
Оля презрительно фыркает. Незнакомка оглядывается на нее и сводит брови.
– Разрешите представиться, Богдан, – выхожу из ступора я и кидаю шашку в ножны. (К счастью, попадаю с первой попытки).
– Гилва, – сообщает незнакомка, все еще рассматривая Олю.
– Оля, – представляю я свою кобылку. – Постойте. Я слышал о Гилве из Птенцов Драконов.
– Что конкретно вы обо мне слышали?
– Как же! Вы помогли Мерлину разыскать и освободить отца.
То, что она произносит вслед за этим, не для женских губ. А шпага уже нацелена мне в горло.
– Кто вам это рассказал? Быстро!
Не успеваю ответить, как Оля бросается на мою обидчицу. Гилва замахивается, чтоб одним ударом снести ей голову. Теперь уже моя очередь. Высоко подпрыгнув, повисаю на ее руке, получаю сапогом в лицо, но не отпускаю.
– Оля, не смей!!! – В последний момент Оля, услышав мой крик, отводит в сторону удар копытом, но налетает на Гилву корпусом. Летим кувырком все четверо. Гилве приходится хуже всего: ее придавила Оля.
Первой встает Оля. Вторым вскакивает и убегает в кусты конь Гилвы. Поднимаюсь на четвереньки я. Девушка лежит без сознания.
– Что же ты наделала, бестолковая, – укоряю я Олю, заглядывая в лицо незнакомки. Нахожу пульс на горле. Бьется. Шлепаю ладонью по щекам. – Поймай ее коня.
Крайне неохотно Оля отправляется выполнять поручение. Провожаю ее взглядом. Склоняюсь над девушкой, чтоб взять на руки и перенести на кровать. И в тот же миг получаю кулаком в челюсть, коленом в пах и локтем в поддых. И все – одновременно. Успеваю блокировать только удар в пах, сворачиваюсь в позу эмбриона, беззвучно открываю и закрываю рот. А кинжал уже вновь щекочет горло.
– Кто тебе рассказал обо мне? Быстро!
– Ап… ап… а-ап, – отвечаю я.
– Срань! – комментирует Гилва.
– Как ты меня напугала, – хриплю я, как только обретаю голос.
– Что???
– Я испугался, что она тебя задавила.
– Кто?
– Оля. Сейчас она приведет твоего коня. Не обижайся на нее. Она просто не разобралась в ситуации. Подумала, что ты хочешь меня убить.
На Гилву нападает нервный смех.
– А что я, по-твоему, хотела сделать? – выдавливает она.
– Получить честный ответ на пару вопросов. Первый – кто я такой. И второй – откуда узнал о тебе. Отвечаю на первый. Это не ответ, скорее намек. Неделю назад я прошел Лабиринт. Угадай, какой? Подсказка: рядом с ним растет дерево.
– Лабиринт Корвина? Так ты – брат или сын Мерлина?
– Не знаю. Мать уверяла меня, что отца звали Борисом. Впрочем, я в глаза его не видел. А о вас, мадмуазель, узнал из книги. «Хроники Эмбера», десятый том.
– Если пытаешься меня обмануть, то завтра для тебя не наступит.
– Показать книгу? Она в доме.
Гилва рывком ставит меня на ноги. Очень сильная девушка. В это время из леса появляется Оля. Она ведет за собой коня Гилвы, зажав уздечку в зубах.
– Спасибо, Оля, – говорю я ей и привязываю коня. Затем, ощупывая разбитую губу, приглашаю Гилву в дом. Оля протискивается в дверной проем вслед за нами. Но не делать же ей замечание при посторонних. Выбираю из стопки книг последний том «Хроник» и протягиваю Гилве. Она открывает и растерянно перелистывает.
– В чем дело?
– Какой зто язык?
– Русский. Мы на нем говорим.
– Я говорю НА ТАРИ!
– Шутишь! Э! Э! Э-э! Леди! Перестаньте хвататься за кинжал. Вы у меня в гостях, или я за себя не отвечаю?!
Подумав, Гилва убирает ножик. Я, тем временем, достаю бумагу и карандаши.
– Леди, напишите фразу: «Маша ела кашу».
– Зачем?
– Затем, что я говорю по-русски, а вы меня понимаете, – объясняю я, выводя на бумаге печатные буквы. – Сравним: Ма-ша е-ла ка-шу, – веду пальцем по буквам. У Гилвы на листе непонятные закорючки. Она читает, но, похоже, не все звуки я слышу.
– А это что за префикс?
– Это же ясно! ВНУТРЬ ела.
– А разве можно есть как-то по-другому? А, понял! Если тортом по морде – это не внутрь, да?
Гилва не выдерживает и начинает смеяться. И сразу превращается в молодую, симпатичную девушку. Но – ненадолго.
– Знаете, Гилва, Лабиринт дал мне по три экземпляра каждой книги. На английском и на тари я оставил под деревом. А русский взял с собой. Сейчас попробую доставить сюда остальные экземпляры. Вы не против?
Все втроем выходим на свежий воздух, вызываю перед собой знак Лабиринта и марширую вокруг полукапсулы. Как всегда – двадцать оборотов. Если в прошлый раз шел по часовой стрелке, то теперь – против. Оля отходит в сторону и садится по собачьи под деревом. Она уже привыкла к моим прогулкам. Лицо Гилвы вытягивается. Она щупает руками воздух, словно перебирает его пряди.
– Сэр Богдан, что вы делаете?
– Наколдовываю вам книги, а себе – портативный компьютер, и всем нам ужин. – Интересно отметить, я стал сэром. – А что вы ощущаете?
– Перед вами знак Лабиринта, но вы скручиваете пространство совсем так, как в Путях Всевидящих. Мерлин как-то показывал мне Лабиринт Искусств. И это слово – компьютер. Он иногда упоминал его.
Заканчиваю двадцатый оборот. Но Гилва не торопится заходить внутрь.
– Забавно. Теперь пружина медленно раскручивается. Никогда не встречалась с такой техникой колдовства, – сообщает она, изучая изменения внутри полукапсулы.
– Идею я позаимствовал у Корвина. Кое-что добавил от себя. Это то же самое, что менять отражения. Главное – двигаться. А по прямой, или по кругу – не имеет значения.
– И вы так спокойно открываете мне секрет? Или рассчитываете на ответную откровенность с моей стороны?
– Во-первых, вы мне нравитесь, – говорю я, и слышу мощный сердитый всхрап за спиной. – А во-вторых, безусловно, рассчитываю. И не надо преувеличивать. Вы путешествуете по отражениям. Следовательно, прошли Логрус. А я читал, что, нацепив манипуляторы Логруса, можно вытаскивать нужные предметы из самых удаленных отражений. Быстро, и сапоги не стаптываются.
Но Гилва уже не слушает меня. Она жадно листает книги, и глаза ее превращаются в щелки.
– Вам дал книги сам Лабиринт?
– Больше некому.
– Вот срань!
– Не понял?
– Ублюдок! Раньше он хранил чужие тайны при себе. А вы оставили эти книги под деревом?
– Да… Что-то не так?
– Вы чем-то похожи на Корвина, Богдан. Не внешне, нет. Он совершал иногда очень странные поступки. За Мерлином это тоже водилось. И вы сумели пройти Лабиринт… Вы подарите эти книги мне?
– Они ваши.
– О чем я и говорю. Да вы хотя бы понимаете их ценность?!
– Я уже сказал: они ваши.
– Блаженный… С какой луны вы свалились, Обод вас побери!
– Я был на Луне, – сажусь за компьютер и прокручиваю на экране видеоролик, как какой-то американец танцующими прыжками перемещается от прибора к прибору.
– Это вы?
– Нет. Один знакомый. Там нет воздуха, поэтому приходится носить скафандр. Видите, ранец на спине. В нем запас воздуха в металлических баллонах. – В этот момент ракурс меняется, и в кадр попадает жилая полукапсула.
– Ваш дом! – изумляется Гилва.
– Просто похож. Там почти все строения имеют форму куполов, не удивляйтесь.
Гилва смотрит на меня загадочным взглядом.
– Богдан, кто вы?
Хотел бы я знать…
Оля удаляется на ночь в конюшню, а я показываю Гилве, как пользоваться ночником над кроватью и изобретаю повод, как бы изящнее подгрести к ней с нескромным предложением. Но тут возвращается Оля. Обиженная Оля. Оскорбленная в лучших чувствах. Кусок обманутой невинности.
– В чем дело?
Кивок на дверь. Иду выяснять, что же там случилось. Понятно! Жилплощадь занята. В Олиных покоях поселился жеребец. И уже парная кучка благоухает посреди ее гнездышка. Возвращаюсь. По дороге любуюсь незнакомыми созвездиями. В небе лодочкой качается месяц. Вот дьявол! Он на самом деле качается! Упадет еще…
Мотаю головой и вхожу в полукапсулу. Оля оттеснила Гилву в ту половину, которую я использую как спальню, расталкивает мебель по углам, готовя себе новое спальное гнездышко. Выпускаю воздух из дивана и пары кресел, сразу становится свободнее. Гилва, стоя в дверном проеме с любопытством наблюдает за происходящим. Наконец, Оля ложится. В справочнике написано, что лошади спят стоя, но Оля – только лежа. Бросаю на пол рядом с ней поролоновый мат.
– Разве моя кровать недостаточно широка? – интересуется Гилва. Что ж, проигрывать тоже нужно с красивым лицом.
– Видите ли, Оля – очень ревнивая натура. Кроме того, у меня есть девушка. Паола.
Оля трется головой о мое бедро и начинает мурлыкать. Мурлыкающая лошадь – это зрелище стоит того, чтоб на него посмотреть. Чешу ее за ухом.
– Богдан, я вас не пойму. Вы относитесь к ней как к человеку. Но ведь именно вы… Ладно, это ваши проблемы.
Гашу общий свет и закутываюсь в одеяло. Гилва при свете ночника читает хроники.
– … захватываешь выше локтя, и поворот корпусом. Нет-нет, силы не надо. Противник сам хочет упасть. Ему нужно только чуть-чуть помочь. Еще раз…
Оле наши занятия жутко не нравятся. Не верит она Гилве. Не верит – и все. Пока мы бросаем друг друга через бедро, отрабатываем захваты и подсечки, не спускает с нее глаз. А Гилва схватывает все приемы на лету. Два-три повторения – и можно переходить к следующему.
– Все! Перерыв, – говорю я и сажусь под дерево. Гилва садится рядом. Оля тут же пристраивается с другого бока. – Гилва, ты уже прочитала хроники. Что об этом думаешь?
– Лабиринт Корвина проходило не так много человек. Но, все же, больше двух. То, что книги, переданные тебе Лабиринтом, написаны от лица Корвина и Мерлина, наводит на размышления. Идем дальше. Ты обладаешь магией, но используешь ее как-то очень своеобразно. В тебе не чувствуется школы. Ты самоучка. Это с одной стороны. Но физически ты очень слаб. Для эмберита, я имею в виду. Я в растерянности.
– Понятно. У меня к тебе просьба. Я должен отлучиться, возможно, на несколько дней. Ты не присмотришь за Олей?
– Богдан, ты просто ребенок! Чем ты занимался два последних часа?
– Обучал тебя самозащите.
– Вот именно! Бесплатно и безвозмездно. А теперь клянчишь как бедный родственник.
– Извини. Отведу Олю в деревню.
– О, демоны Обода! Ты ни черта не понял! Конечно, я потру щеткой шкурку твоей подружке, но ты должен был обставить это как плату за обучение. Пойми! В этом мире информация – единственная ценность. Что для нас деньги? Для того, кто умеет управлять отражениями, деньги – ничто. Информация – все. Это власть, это уважение, это мерило всего. А ты разбрасываешься ею, будто знаешь все на свете. Так нельзя. Тебя не будут уважать. Ты разрушаешь идеалы, обесцениваешь ценности. В конце концов, выгодно обменять информацию – это искусство. Художник месяцами пишет портреты, и вдруг приходит фотограф, щелк-щелк – нате! В натуральную величину! Живей живого! Но это не искусство. Ты понял аналогию?
– Спасибо, Гилва. Я знаю еще несколько приемов нападения без оружия, но если хочешь их освоить, придется поработать учителем фехтования.
Гилва смеется приятным, грудным смехом.
– Ты делаешь успехи. Когда начнем?
– Сначала я должен разыскать Паолу. Для этого нужно пройти Лабиринт. Не знаю, сколько времени займет обратная дорога.
– Оля, отойди! – резко командует девушка.
– Сиди, Оля. Гилва, у меня нет секретов от Оли.
– Зато у меня есть. Богдан, ты можешь доверять мне, – говорит Гилва, когда Оля отходит. – Я не очень сильна в магии, но я родилась во Дворах Хаоса. Заклинания трансформации – мы осваиваем их прежде, чем учимся ходить. Я распознаю его с закрытыми глазами. А у тебя такой характерный почерк. Я не требую, чтоб ты сказал, куда и насколько отправляешься. Но, если я буду знать, где ты, смогу придти на помощь в трудную минуту.
Вытираю губы салфеткой и иду по тропинке, ведущей к деревне Паолы. Почему по ней? Да потому что приятно идти в ту сторону. Посуду убирать не стал. На обратном пути наколдую, что она вымыта и убрана. А сейчас сосредотачиваюсь на лошади. В мысли упорно лезет Паола. Останавливаюсь и изгоняю ее образ. Только кентавра мне не хватало. Думаю о лошади. Девушки потом.
Вот она, моя лошадка! Увидела меня и радостно заржала. Рванулась ко мне, но уздечка, привязанная к дереву, не дала. Получилось! Все – как задумывал, только кисточки на ушах. Как у рыси. Отвязываю уздечку, глажу кобылку по шее, успокаиваю. Она очень возбуждена. Так и гарцует вокруг меня. Словно сказать что-то хочет.
На всякий случай осматриваю ее со всех сторон. Даже под хвост заглядываю – действительно ли кобылка получилась? Может, кто и умеет пол лошади по морде определять, но не я. Зато какая умница! Лошадиных команд я не знаю, поэтому задумывал так, чтоб слова понимала. Угощаю ее кусочком специально припасенного фруктового сахара. Кобылка обиженно смотрит на меня – почему кусочек такой маленький – но, подумав и грустно вздохнув, осторожно берет с ладони. Нужно дать ей имя.
– Буду звать тебя Ола. В честь своей девушки, – объясняю я кобылке. – ее зовут Паола, а ты – Ола. По-русски – Оля. Запомнила?
Узнав, что у меня есть девушка, кобылка груснеет. Ревнует, чтоб мне провалиться! Похоже, с интеллектом я перестарался. Объясняю ей, что для ревности нет причины, а заодно – какая замечательная девушка Паола. Обещаю познакомить при первой возможности.
Оля смиряется с тем, что она у меня не одна, и понуро шагает на полшага сзади. Уздечку я с нее снял. Не убежит. А если убежит, то такая мне не нужна. Вспоминаю о грязной посуде, и старательно сосредотачиваюсь на кухонном столике. Заодно вспоминаю, что Оле необходимо седло. Как в деталях выглядит седло, не знаю, поэтому поступаю по методу Сент-Экзюпери. Воображаю большую картонную коробку. Седло – в ней. В последний момент добавляю в коробку справочник по уходу за лошадьми.
Получилось. Как всегда, получилось. Грязной посуды нет, а у входа – огромная картонная коробка с этикеткой «Пфердъ & сыновья». Разве в старорусском ставился "ъ" после "д"? Ну и пусть. Главное – что в коробке? В такую влез бы домашний холодильник. Показываю Оле голограмму Паолы. По лошадиной щеке скатывается слеза. Черт! Явный перебор с верностью и преданностью! Конечно, куда ей, парнокопытной, конкурировать с самкой моего вида! Утешаю бедняжку как могу. Тут в душу закрадывается подозрение.
– Ты говорить можешь? – честно, прямо и открыто спрашиваю я. Оля отрицательно трясет головой. Или мух отгоняет?
– А меня понимаешь?
Невыразимо грустный взгляд. Что же это получается? Я создал разумную лошадь, лишенную дара речи. И теперь собираюсь на ней ездить. Ну и кто я после этого?
К черту! На то они и лошади, чтоб на них ездили! Почему Бадеру на мне можно ездить, а мне на лошади – нельзя? Распаковываю коробку и достаю седло. Смотрю на Олю. Опять слезы из глаз. Рыдающая лошадь – вы такое можете представить? Хотя… В хрониках упоминался говорящий шакал. Его Корвин убил. А говорящего ворона съел. Чтоб не каркал.
– Оля, отвлекись. Мне нужна лошадь, чтоб на ней ездить. Ты согласна возить меня? Если нет – я тебя не держу. Можешь идти на все четыре стороны.
Оля не хочет идти на четыре стороны. Но седло ей по-прежнему не нравится. Так и стоим – она упирается лбом в мое плечо и плачет. Я утешаю. И чувствую себя полнейшим идиотом. Нужно перелистать первоисточник – случалось ли кому из эмберитов заключать сделку с собственной лошадью?
Учиться ездить на разумной лошади, которая лучше вас понимает, что вы хотели сделать – это сказка! Оля – умница! А я – гений! Причем, скромный. (Сразу два достоинства.) За день мы с Олей изучили весь справочник по уходу за лошадьми, причем Оля была экспертом, оценивающим полезность и разумность каждого пункта. Я зачитывал вслух, и если раздавалось насмешливое «пф-ф», вычеркивал абзац карандашом. Купание и чистка щеткой Оле не очень понравились. (Видимо, щетка фирмы «Пфердъ & сыновья» оказалась слишком жесткой.) Но, к расчесыванию гривы она отнеслась очень положительно. Все было бы великолепно, если б не одно «но». Не знаю, из какого мира я вытащил Олю, но она не может есть местную траву. К вечеру проголодалась, несколько раз принималась, но, ущипнув пару раз, плевалась и мотала головой. Я сам сорвал и пожевал несколько травинок. Горчит, конечно, но будь я проклят, если знаю, каким должно быть на вкус сено. К заходу солнца проблема была решена. Я наколдовал Оле целую корзинку великолепной, вымытой морковки, несколько буханок хлеба, таз овса и тазик злополучных галет. Не забыл и о своем ужине. Практичная Оля начала с моей тарелки. Пока я нарезал ей буханки, слизнула мою жареную картошку с мясом, вылизала тарелку и закусила морковкой.
– Здорово! А я что есть буду?
Виноватый взгляд типа «я больше не буду».
Еще раз маршировать кругами вокруг дома не хочется. Натер об седло известное место. Да и устал как лошадь. Поэтому разогреваю банку мясной тушонки и съедаю, закусывая галетами из тазика Оли. И только после ужина до меня доходит, что Оле нужна конюшня…
– … восемнадцать… девятнадцать… двадцать! Кажется, понял, почему Корвин так редко пользовался магическими возможностями. Так ноги можно сносить до подмышек. Зато у Оли есть просторная конюшня. Ангар для двух флаеров. Оля косится на ангар и нюхает мухомор на тропинке. Объясняю ей как открывать и закрывать ворота, включать свет. Вот в чем отличие между человеческим и лошадиным интеллектом! Оля воспринимает электричество как само собой разумеющееся. Есть – и ладно. Ни восторга, ни удивления. Ткнула носом в широкую клавишу и пошла за корзиной с морковкой. Тазы с овсом и галетами помог перенести я. Каким-то обреченным взглядом Оля окинула жилплощадь и тяжело вздохнула.
– … едем в деревню, – говорю я за завтраком. – Познакомлю тебя с Паолой.
Оля против. Решительно и бесповоротно. Впервые… Уходит в конюшню и запирается там. Тоже впервые. Стучу в дверь.
– Оля, давай поговорим.
Щелкает запор. Вхожу. Пять минут уговоров – никакого эффекта. Избаловал я ее, вот что! Суп на ужин, ведро компота на завтрак. Теперь она на мне ездить будет.
– Ну, как хочешь. Завожу себе другую лошадь. Нормальную.
Заметалась по конюшне. Плакса парнокопытная! Решительно выхожу из конюшни и направляюсь к деревне. Через сто метров меня догоняет Оля с седлом в зубах. Так бы сразу… А уздечку не взяла? Ну и ладно. Мы умеем и без уздечки.
Кладу ей на спину седло, затягиваю подпругу, вдеваю ногу в стремя.
– Идем. – Оля трогается шагом. Если не рысью и не галопом, то я могу сойти за профессионального наездника. Оля нервничает и очень волнуется. Успокаивающе хлопаю ее по шее.
Что-то произошло в деревне. Хмурые, косые взгляды, ни одной улыбки. Спешиваюсь у калитки. На крыльцо выходит старшая сестра Паолы.
– Здравствуй, красавица. Паолу позови, будь добра.
Девушка округляет глаза, зажимает рот ладонью и убегает в дом. Чтоб я сдох! Она же испугалась!
– Постой здесь, – бросаю Оле и спешу к крыльцу. Навстречу мне выбегает все семейство.
– Сэр Богдан, разве Паола не у вас?
Сердце екает и проваливается куда-то вниз.
– Нет. С тех пор, как расстались здесь, на крыльце, я ее не видел!
– Она убежала на следующий день! Мы были уверены, что к вам, сэр Богдан. Она только о вас и говорила.
Оглядываюсь на Олю. Она печально смотрит на меня. Кошки трутся об ее ноги. Не радуется исчезновению соперницы. Значит, могу доверять ей во всем.
Паола пропала четыре дня назад. Управлять отражениями она не умеет. В своем отражении заблудиться не может. Сама говорила, что знает все вокруг на два дня пути. Если за четыре дня не вернулась, то…
А что делал в тот день я? Наколдовал себе Олю. Играл с отражениями, а в мысли все время лезла Паола. Я мог опять призвать ее к себе, как в первый день, вечером. Она прошла половину пути по отражениям, потом я остановился, сосредоточился и выбросил ее из мыслей. Чтоб накладок с лошадью не получилось. Она застряла в каком-то отражении на половине пути от деревни до меня. Вот дьявол!
– Я еду ее искать! Если найду, сразу сообщу вам!
– Да поможет вам Единорог, сэр Богдан.
Вскакиваю в седло и еду прочь из деревни. Неделю назад мечтал стать спасателем. Самое время.
Сейчас проеду полянку, там будет поворот. За поворотом, под деревом будет сидеть Паола. Смертельно усталая, голодная, в измазюканном платье…
Не получилось. Еще раз:
За сужением тропинки будет ручей. Паола умывается водой из ручья.
Женщина у ручья поднимает голову. Нет, эта толстушка на Паолу ничуть не похожа. Еще раз:
Сейчас из-за поворота она выйдет навстречу мне с корзинкой в руке.
Не получилось. В чем же дело? Все остальное в точности соответствует задуманному. Проверка: Сейчас навстречу выйдут четыре мужика, которые тащат бревно на плече.
Мужики с бревном прошествовали мимо меня, бросая подозрительные взгляды. Оглянувшись, замечаю, как они сбросили бревно на землю и, отряхивая ладони, скрылись за деревьями.
Сейчас Паола…
Облом…
Сдаюсь очень нескоро. Когда испробованы все варианты, а в голове никаких идей. Оля утомилась пугаться и удивляться. Больше не обращает внимания на мухоморы, только все чаще спотыкается и устало косится на меня. Какой-то фактор не дает мне встретиться с Паолой. Неужели она погибла? Из-за меня…
– Идем домой, Оля.
Что сделал бы Корвин на моем месте? Сказал: «Ха» и нашел другую? Или доискивался бы до причины? В этом уравнении всего два неизвестных: я и Паола. Нет, три.
– Оля, у меня к тебе серьезный разговор.
Подходит и садится на землю по-собачьи. Полна внимания.
– Я вчера не смог найти Паолу. Ты не хотела идти в деревню. Это ты блокировала мои попытки найти ее?
Заржала, вскочила! Взрыв благородного негодования.
– Не сердись. Я только спросил. Ты знала, что мы ее не найдем?
Задумалась. Кивнула сначала неуверенно, потом несколько раз горячо и убедительно. Моя лошадка, похоже, обладает даром предвидения на интуитивном уровне. Буду знать.
Прыгаю как козел, размахивая шашкой. Оля снисходительно наблюдает за моим мальчишеством. Пройду еще раз Лабиринт и попрошу отправить меня к Паоле. Только придумаю, куда пристроить на время Олю. Яростно нападаю на невидимого противника и слышу за спиной смешок. Оглядываюсь. Незнакомка на могучем черном жеребце. В изящном костюме для верховой езды, при шпаге. Строгая как англичанка. Только вместо сеточки для волос – кольчуга тонкой работы из-под жокейской кепочки, прикрывающая сзади шею и плечи. Это штрих. Какая у нее восхитительно длинная, стройная шея…
Оля презрительно фыркает. Незнакомка оглядывается на нее и сводит брови.
– Разрешите представиться, Богдан, – выхожу из ступора я и кидаю шашку в ножны. (К счастью, попадаю с первой попытки).
– Гилва, – сообщает незнакомка, все еще рассматривая Олю.
– Оля, – представляю я свою кобылку. – Постойте. Я слышал о Гилве из Птенцов Драконов.
– Что конкретно вы обо мне слышали?
– Как же! Вы помогли Мерлину разыскать и освободить отца.
То, что она произносит вслед за этим, не для женских губ. А шпага уже нацелена мне в горло.
– Кто вам это рассказал? Быстро!
Не успеваю ответить, как Оля бросается на мою обидчицу. Гилва замахивается, чтоб одним ударом снести ей голову. Теперь уже моя очередь. Высоко подпрыгнув, повисаю на ее руке, получаю сапогом в лицо, но не отпускаю.
– Оля, не смей!!! – В последний момент Оля, услышав мой крик, отводит в сторону удар копытом, но налетает на Гилву корпусом. Летим кувырком все четверо. Гилве приходится хуже всего: ее придавила Оля.
Первой встает Оля. Вторым вскакивает и убегает в кусты конь Гилвы. Поднимаюсь на четвереньки я. Девушка лежит без сознания.
– Что же ты наделала, бестолковая, – укоряю я Олю, заглядывая в лицо незнакомки. Нахожу пульс на горле. Бьется. Шлепаю ладонью по щекам. – Поймай ее коня.
Крайне неохотно Оля отправляется выполнять поручение. Провожаю ее взглядом. Склоняюсь над девушкой, чтоб взять на руки и перенести на кровать. И в тот же миг получаю кулаком в челюсть, коленом в пах и локтем в поддых. И все – одновременно. Успеваю блокировать только удар в пах, сворачиваюсь в позу эмбриона, беззвучно открываю и закрываю рот. А кинжал уже вновь щекочет горло.
– Кто тебе рассказал обо мне? Быстро!
– Ап… ап… а-ап, – отвечаю я.
– Срань! – комментирует Гилва.
– Как ты меня напугала, – хриплю я, как только обретаю голос.
– Что???
– Я испугался, что она тебя задавила.
– Кто?
– Оля. Сейчас она приведет твоего коня. Не обижайся на нее. Она просто не разобралась в ситуации. Подумала, что ты хочешь меня убить.
На Гилву нападает нервный смех.
– А что я, по-твоему, хотела сделать? – выдавливает она.
– Получить честный ответ на пару вопросов. Первый – кто я такой. И второй – откуда узнал о тебе. Отвечаю на первый. Это не ответ, скорее намек. Неделю назад я прошел Лабиринт. Угадай, какой? Подсказка: рядом с ним растет дерево.
– Лабиринт Корвина? Так ты – брат или сын Мерлина?
– Не знаю. Мать уверяла меня, что отца звали Борисом. Впрочем, я в глаза его не видел. А о вас, мадмуазель, узнал из книги. «Хроники Эмбера», десятый том.
– Если пытаешься меня обмануть, то завтра для тебя не наступит.
– Показать книгу? Она в доме.
Гилва рывком ставит меня на ноги. Очень сильная девушка. В это время из леса появляется Оля. Она ведет за собой коня Гилвы, зажав уздечку в зубах.
– Спасибо, Оля, – говорю я ей и привязываю коня. Затем, ощупывая разбитую губу, приглашаю Гилву в дом. Оля протискивается в дверной проем вслед за нами. Но не делать же ей замечание при посторонних. Выбираю из стопки книг последний том «Хроник» и протягиваю Гилве. Она открывает и растерянно перелистывает.
– В чем дело?
– Какой зто язык?
– Русский. Мы на нем говорим.
– Я говорю НА ТАРИ!
– Шутишь! Э! Э! Э-э! Леди! Перестаньте хвататься за кинжал. Вы у меня в гостях, или я за себя не отвечаю?!
Подумав, Гилва убирает ножик. Я, тем временем, достаю бумагу и карандаши.
– Леди, напишите фразу: «Маша ела кашу».
– Зачем?
– Затем, что я говорю по-русски, а вы меня понимаете, – объясняю я, выводя на бумаге печатные буквы. – Сравним: Ма-ша е-ла ка-шу, – веду пальцем по буквам. У Гилвы на листе непонятные закорючки. Она читает, но, похоже, не все звуки я слышу.
– А это что за префикс?
– Это же ясно! ВНУТРЬ ела.
– А разве можно есть как-то по-другому? А, понял! Если тортом по морде – это не внутрь, да?
Гилва не выдерживает и начинает смеяться. И сразу превращается в молодую, симпатичную девушку. Но – ненадолго.
– Знаете, Гилва, Лабиринт дал мне по три экземпляра каждой книги. На английском и на тари я оставил под деревом. А русский взял с собой. Сейчас попробую доставить сюда остальные экземпляры. Вы не против?
Все втроем выходим на свежий воздух, вызываю перед собой знак Лабиринта и марширую вокруг полукапсулы. Как всегда – двадцать оборотов. Если в прошлый раз шел по часовой стрелке, то теперь – против. Оля отходит в сторону и садится по собачьи под деревом. Она уже привыкла к моим прогулкам. Лицо Гилвы вытягивается. Она щупает руками воздух, словно перебирает его пряди.
– Сэр Богдан, что вы делаете?
– Наколдовываю вам книги, а себе – портативный компьютер, и всем нам ужин. – Интересно отметить, я стал сэром. – А что вы ощущаете?
– Перед вами знак Лабиринта, но вы скручиваете пространство совсем так, как в Путях Всевидящих. Мерлин как-то показывал мне Лабиринт Искусств. И это слово – компьютер. Он иногда упоминал его.
Заканчиваю двадцатый оборот. Но Гилва не торопится заходить внутрь.
– Забавно. Теперь пружина медленно раскручивается. Никогда не встречалась с такой техникой колдовства, – сообщает она, изучая изменения внутри полукапсулы.
– Идею я позаимствовал у Корвина. Кое-что добавил от себя. Это то же самое, что менять отражения. Главное – двигаться. А по прямой, или по кругу – не имеет значения.
– И вы так спокойно открываете мне секрет? Или рассчитываете на ответную откровенность с моей стороны?
– Во-первых, вы мне нравитесь, – говорю я, и слышу мощный сердитый всхрап за спиной. – А во-вторых, безусловно, рассчитываю. И не надо преувеличивать. Вы путешествуете по отражениям. Следовательно, прошли Логрус. А я читал, что, нацепив манипуляторы Логруса, можно вытаскивать нужные предметы из самых удаленных отражений. Быстро, и сапоги не стаптываются.
Но Гилва уже не слушает меня. Она жадно листает книги, и глаза ее превращаются в щелки.
– Вам дал книги сам Лабиринт?
– Больше некому.
– Вот срань!
– Не понял?
– Ублюдок! Раньше он хранил чужие тайны при себе. А вы оставили эти книги под деревом?
– Да… Что-то не так?
– Вы чем-то похожи на Корвина, Богдан. Не внешне, нет. Он совершал иногда очень странные поступки. За Мерлином это тоже водилось. И вы сумели пройти Лабиринт… Вы подарите эти книги мне?
– Они ваши.
– О чем я и говорю. Да вы хотя бы понимаете их ценность?!
– Я уже сказал: они ваши.
– Блаженный… С какой луны вы свалились, Обод вас побери!
– Я был на Луне, – сажусь за компьютер и прокручиваю на экране видеоролик, как какой-то американец танцующими прыжками перемещается от прибора к прибору.
– Это вы?
– Нет. Один знакомый. Там нет воздуха, поэтому приходится носить скафандр. Видите, ранец на спине. В нем запас воздуха в металлических баллонах. – В этот момент ракурс меняется, и в кадр попадает жилая полукапсула.
– Ваш дом! – изумляется Гилва.
– Просто похож. Там почти все строения имеют форму куполов, не удивляйтесь.
Гилва смотрит на меня загадочным взглядом.
– Богдан, кто вы?
Хотел бы я знать…
Оля удаляется на ночь в конюшню, а я показываю Гилве, как пользоваться ночником над кроватью и изобретаю повод, как бы изящнее подгрести к ней с нескромным предложением. Но тут возвращается Оля. Обиженная Оля. Оскорбленная в лучших чувствах. Кусок обманутой невинности.
– В чем дело?
Кивок на дверь. Иду выяснять, что же там случилось. Понятно! Жилплощадь занята. В Олиных покоях поселился жеребец. И уже парная кучка благоухает посреди ее гнездышка. Возвращаюсь. По дороге любуюсь незнакомыми созвездиями. В небе лодочкой качается месяц. Вот дьявол! Он на самом деле качается! Упадет еще…
Мотаю головой и вхожу в полукапсулу. Оля оттеснила Гилву в ту половину, которую я использую как спальню, расталкивает мебель по углам, готовя себе новое спальное гнездышко. Выпускаю воздух из дивана и пары кресел, сразу становится свободнее. Гилва, стоя в дверном проеме с любопытством наблюдает за происходящим. Наконец, Оля ложится. В справочнике написано, что лошади спят стоя, но Оля – только лежа. Бросаю на пол рядом с ней поролоновый мат.
– Разве моя кровать недостаточно широка? – интересуется Гилва. Что ж, проигрывать тоже нужно с красивым лицом.
– Видите ли, Оля – очень ревнивая натура. Кроме того, у меня есть девушка. Паола.
Оля трется головой о мое бедро и начинает мурлыкать. Мурлыкающая лошадь – это зрелище стоит того, чтоб на него посмотреть. Чешу ее за ухом.
– Богдан, я вас не пойму. Вы относитесь к ней как к человеку. Но ведь именно вы… Ладно, это ваши проблемы.
Гашу общий свет и закутываюсь в одеяло. Гилва при свете ночника читает хроники.
– … захватываешь выше локтя, и поворот корпусом. Нет-нет, силы не надо. Противник сам хочет упасть. Ему нужно только чуть-чуть помочь. Еще раз…
Оле наши занятия жутко не нравятся. Не верит она Гилве. Не верит – и все. Пока мы бросаем друг друга через бедро, отрабатываем захваты и подсечки, не спускает с нее глаз. А Гилва схватывает все приемы на лету. Два-три повторения – и можно переходить к следующему.
– Все! Перерыв, – говорю я и сажусь под дерево. Гилва садится рядом. Оля тут же пристраивается с другого бока. – Гилва, ты уже прочитала хроники. Что об этом думаешь?
– Лабиринт Корвина проходило не так много человек. Но, все же, больше двух. То, что книги, переданные тебе Лабиринтом, написаны от лица Корвина и Мерлина, наводит на размышления. Идем дальше. Ты обладаешь магией, но используешь ее как-то очень своеобразно. В тебе не чувствуется школы. Ты самоучка. Это с одной стороны. Но физически ты очень слаб. Для эмберита, я имею в виду. Я в растерянности.
– Понятно. У меня к тебе просьба. Я должен отлучиться, возможно, на несколько дней. Ты не присмотришь за Олей?
– Богдан, ты просто ребенок! Чем ты занимался два последних часа?
– Обучал тебя самозащите.
– Вот именно! Бесплатно и безвозмездно. А теперь клянчишь как бедный родственник.
– Извини. Отведу Олю в деревню.
– О, демоны Обода! Ты ни черта не понял! Конечно, я потру щеткой шкурку твоей подружке, но ты должен был обставить это как плату за обучение. Пойми! В этом мире информация – единственная ценность. Что для нас деньги? Для того, кто умеет управлять отражениями, деньги – ничто. Информация – все. Это власть, это уважение, это мерило всего. А ты разбрасываешься ею, будто знаешь все на свете. Так нельзя. Тебя не будут уважать. Ты разрушаешь идеалы, обесцениваешь ценности. В конце концов, выгодно обменять информацию – это искусство. Художник месяцами пишет портреты, и вдруг приходит фотограф, щелк-щелк – нате! В натуральную величину! Живей живого! Но это не искусство. Ты понял аналогию?
– Спасибо, Гилва. Я знаю еще несколько приемов нападения без оружия, но если хочешь их освоить, придется поработать учителем фехтования.
Гилва смеется приятным, грудным смехом.
– Ты делаешь успехи. Когда начнем?
– Сначала я должен разыскать Паолу. Для этого нужно пройти Лабиринт. Не знаю, сколько времени займет обратная дорога.
– Оля, отойди! – резко командует девушка.
– Сиди, Оля. Гилва, у меня нет секретов от Оли.
– Зато у меня есть. Богдан, ты можешь доверять мне, – говорит Гилва, когда Оля отходит. – Я не очень сильна в магии, но я родилась во Дворах Хаоса. Заклинания трансформации – мы осваиваем их прежде, чем учимся ходить. Я распознаю его с закрытыми глазами. А у тебя такой характерный почерк. Я не требую, чтоб ты сказал, куда и насколько отправляешься. Но, если я буду знать, где ты, смогу придти на помощь в трудную минуту.