Шведов Сергей. Заговор ведьм

   – Самое время убираться отсюда, – негромко предложил Даниэль, оглядывая беснующуюся толку. – У нас карета спрятана на соседней улице.
   Чему так обрадовались сигурдцы, Шепель так и не понял, но эта радость, безусловно, была связана с ним самим. Во всяком случае, приветственные крики раздавались по адресу именно лорда Константина Борея, и посему майор счел возможным поблагодарить толку приветственным жестом. Сигурдцам такая демократичность в поведении аристократа явно понравилась, и крики стали еще громче.
   – Уходим, – сказал Шепель своим товарищам и первым нырнул в обнадеживающую темноту.
   Константину нужно было как можно скорее прояснить ситуацию, дабы не оказаться в полных дураках. Он, правда, не был уверен, что верховная жрица храма Макоши примет его среди ночи, но, к счастью, его опасения не оправдались. Леди Людмила ждала гостя, хотя и была удивлена его растерянным и расстроенным видом.
   – Я уже все знаю, лорд Борей, – сказала она, жестом приглашая гостя садиться.
   – А почему вдруг лорд Борей? – недовольно бросил Шепель. – С какой стати?
   – Этот титул носит брат короля, который наследует трон в случае его внезапной смерти. У короля Аббадина не осталось братьев, кроме тебя, лорд Константин.
   – По-вашему выходит, что я брат короля Аббадина?
   – Такова воля богини Артемиды, и никто не в силах ее изменить, – сухо отозвалась леди Людмила. – Покажите мне священный знак на бедре.
   – Но это не совсем удобно, – слегка смутился Шепель.
   – А в постели леди Климентины вам было удобно, – усмехнулась жрица. – Бросьте, лорд Константин, мне ведь не семнадцать лет.
   Леди Людмила довольно долго рассматривала узоры на теле Шепеля, вогнав того в краску.
   – Это бесспорно родовой знак Агранов, – сказала она немного погодя. – Старый Исайя был прав. Скажите, Константин, вы действительно родились на Арнауте?
   – Клянусь мамой и папой, миледи, – вскричал несчастный Шепель. – Я уроженец города Зальцбурга, к тому же настолько похожий на своего отца, что никому до сих пор в голову не приходило сомневаться в добропорядочности моей матери.
   – А сколько вам лет?
   – Тридцать пять.
   – Значит, адюльтер исключается, – спокойно отозвалась Людмила. – Первый яфетянин покинул свою планету тридцать лет тому назад.
   – Ну, спасибо хоть на этом, – буркнул Шепель. – Вы сняли камень с моей души.
   – Она обхитрила всех, – махнула в его сторону рукой леди Людмила. – Даже богиню. Вот стерва!
   – Кого вы имеете в виду? – растерянно спросил лорд Борей.
   – Климентину, конечно, – отозвалась жрица. – Если бы богиня сегодня признала ее прелюбодейкой, то уже завтра Климентина стала бы женой Ваала. Она заставила Артемиду вернуть ей свое расположение и даровать прощение за пролитую кровь сестер и племянниц. Понимаешь, инопланетянин, заставила. А ты был лишь орудием в ее руках. Наверное, в твоих жилах течет кровь, сходная с кровью Агранов, иначе родовые знаки не появились бы на твоем теле. И леди Климентина это почувствовала. Бореи всегда славились своей проницательностью. Но Артемида никогда бы не признала тебя мужем своей жрицы, если бы ее к этому не вынудили шантажом.
   Шепель разделял возмущение леди Людмилы. Это какой же наглостью надо обладать, чтобы диктовать свою волю богине! Впрочем, справедливости ради надо сказать, что вряд ли у леди Климентины была другая возможность выпутаться из сложной ситуации. Ведь ее принуждали вступить в связь с Ваалом, используя для этой цели детей. Константин не удержался и высказал свои мысли по этому поводу жрице Макоши.
   – Ты неравнодушен к этой шлюхе, лорд Борей, – укоризненно посмотрела на Шепеля леди Людмила. – Женщины чувствуют это сразу. Впрочем, я тебя не виню, люди не властны над своими страстями. А тебе достаточно было согрешить в мыслях, чтобы стать легкой добычей Климентины.
   – Неужели все так безнадежно? – не поверил Константин.
   – Женщины правят миром страстей, а мужчины лишь следуют по предначертанному ими пути.
   – А как же король Аббадин?
   – Так ведь это она толкнула его на преступление. Тридцать лет назад Рауля Хаусана сменил на троне Себастьян Агран, старший брат Аббадина, но через пять лет он внезапно умер. Ему наследовал второй по старшинству брат, носивший титул лорда Борея. По закону Аббадин должен был взять в жены вдову Себастьяна, мать леди Элеоноры и леди Катерины, старшей из которых в ту пору было одиннадцать лет, а младшей – всего несколько месяцев, но и она умерла в цветущем возрасте. Уже тогда эта смерть вызвала массу кривотолков, но никому и в голову не пришло заподозрить в коварстве леди Климентину, ведь ей тогда не было и пятнадцати лет и она еще не созрела для брака. Позднее поползли слухи о том, что Аббадин пренебрегает ложем своей жены Оливии, родившей ему двух дочерей, выказывая расположение Климентине, которой не хватало года до совершеннолетия.
   – Но ведь по вашим законам все женщины знатного семейства Бореев являются женами всех мужчин Агранов, – уточнил Константин.
   – Это не совсем так, лорд Борей, – возразила леди Людмила. – Если мужчин и женщин равное количество, то каждая из женщин получает по мужу. Если мужчин больше, чем женщин, то младшая из них становится женой всех мужчин, оставшихся без пары. Если же ситуация обратная, то все младшие девушки, оставшиеся без пар, становятся женами старшего брата, то есть либо лорда, либо короля. По-моему, очень разумный расклад. Случаются и исключения из правил, когда старшая из сестер уступает свои права младшей, как это было со мной. Я передала свои права сестре Виоле, которая была без ума от Зидора Венсана. Мне же этот мальчишка абсолютно не нравился, к тому же я была старше его на много лет. Однако в королевской семье все было по-другому, ибо мужчин Агранов было больше, чем девиц Борей. Младшая Климентина должна была стать женой трех двоюродных братьев короля Аббадина, двое из которых уже вступили в брачный возраст. Сначала умер старший из них, Джон. Его нашли с кинжалом в груди на собственном ложе. В ту пору говорили, что он застал свою нареченную невесту Климентину в объятиях старшего брата Аббадина, причем поза их была настолько откровенной, что не оставляла сомнений в падении девственницы из клана Борей. Потом случилось страшное несчастье с женой короля Аббадина и ее дочерьми. Их карета сорвалась в пропасть. Впрочем, Аббадин горевал недолго и объявил своей женой и королевой младшую из сестер Борей Климентину, даже не дождавшись ее совершеннолетия. Через месяц она родила ему сына, которого он объявил наследным принцем. Такая странная череда смертей в королевской семье, а также нарушение Аббадином всех наших уложений и обычаев привели к гражданской войне. Во главе восставших встал лорд Вацлав Борей, второй по старшинству брат среди Агранов, муж леди Марии, матери Кристины, открыто обвинивший короля Аббадина в страшных преступлениях. Однако Аббадин подавил бунт и казнил Вацлава, а также еще одного своего брата, сира Лиона. Леди Мария, вдова лорда Вацлава, с дочерью и племянницами Элеонорой и Катериной укрылась в замке Борисфен. Там она стала женой самого младшего из братьев Агранов и родила ему дочерей Дарину и Милицу. Двенадцать лет назад леди Мария и сир Вилор умерли от яда, который подсыпала им служанка, нанятая рыцарем короля Аббадина, сиром Густавом из Мара.
   На Константина это краткое перечисление бедствий, обрушившихся на родственников Аббадина и Климентины, произвело большое впечатление. Конечно, истовый сторонник короля и королевы, наверное, объяснил бы такое количество смертей всего лишь трагическим стечением обстоятельств, но у Шепеля были все основания полагать, что здесь не обошлось Вез участия ныне здравствующих коронованных особ. Судя по всему, того же мнения придерживалась и леди Людмила. Трудно сказать, что двигало Климентиной и Аббадином, любовная страсть или жажда власти, но так или иначе они вступили на дорогу, с которой нет возврата, и эта дорога рано или поздно должна была привести их к богу зла.
   – Но ведь Ваал может продолжить свои притязания к Климентине?
   – Это случится только в том случае, если и ты, лорд Борей, станешь его марионеткой. Что же касается леди Климентины, то она не вольна удовлетворять притязания одного мужа в ущерб другому. К тому же Ваал вряд ли согласится мешать свое семя с твоим, Константин.
   – Скажите, какие мы брезгливые, – обиделся на бога зла Шепель.
   – Дело не в брезгливости, а в результате, – возразила леди Людмила. – Нынешняя Климентина не годится для той роли, к которой она предназначалась Ваалом.
   – А кто годится?
   – В первую очередь это одна из ее племянниц, но я не исключаю, что Ваал обратит внимание на жриц других богинь. Хотя, учитывая положение, которое занимает Артемида в яфетском пантеоне, это неизбежно скажется на результате и сильно осложнит путь Ваала к всевластию на планете. Боги и богини Яфета так просто своих позиций не сдадут.
   – В связи с этим я обратил бы пристальное внимание на леди Теодору, – подсказал Шепель жрице. – Возможно, именно ее Ваал рассматривает как запасной вариант.
   – Но принц Петр не демон, – возразила леди Людмила.
   – А кто поручится, что он им не станет в ночь бракосочетания, когда ничего предотвратить уже будет нельзя. Насколько я знаю, период превращения после связи с навьей длится ровно год. А навья могла явиться к нему в образе Симона Дарлея.
   – Здесь ты ошибаешься, Константин, навья не может превращаться в мужчину.
   – Но ведь ваш двоюродный брат содомит. Навья вполне могла подменить его в тот момент, когда он превращался в Симону.
   – Без ведома Симона Дарлея этого сделать нельзя.
   – Согласен. Но мне кажется, что содомит уже попал под влияние жрецов Ваала, хотя и не стал демоном в силу своих сексуальных наклонностей.
   Леди Людмила помрачнела. Кроме всего прочего, она, видимо, очень любила свою племянницу и готова была многое поставить на карту, дабы избавить ее от столь страшной участи.
   – Я заставлю Симона сказать правду, – твердо произнесла леди Людмила. – Содомит дорого заплатит мне за свое коварство.
   – Скажите, миледи, вашему брату Ваграму Дарлею действительно грозит изгнание?
   – Сейчас уже нет. Он ведь не солгал Высокому Сенату, ибо королева Климентина действительно вступила в сексуальную связь с сиром Константином. А того, что барон из Ингера окажется на поверку братом короля Аббадина, не мог знать никто.
   С этим Константин вынужден был согласиться и от души порадовался за Высокий Сенат, который вошел в положение честного информатора и не стал преследовать его за добросовестное стукачество.
   – Быть может, я ошибаюсь, миледи, но мне кажется, что ваш брат Ваграм никогда не пойдет на дружеский контакт с Хароном и уж тем более не согласится стать рабом его бога. Это ведь будет означать конец всех надежд лорда Дарлея на королевскую корону.
   – Вы хотите использовать его в своих целях, Константин?
   – Да.
   – Тогда я советую вам быть очень осторожным, лорд Борей, ибо мой брат умен и ни в грош не ставит человеческую жизнь.
 
   Вечеринка в доме актрисы Изабеллы Лурье удалась. Несмотря на то, что гостей здесь собралось изрядное количество, вина хватило всем. В том числе, к сожалению, и Эрику Понсону, которому удалось каким-то образом обмануть бдительных опекунов Рогова и Рыбинского и наклюкаться в зюзю. Вячеславу пришлось тащить его в ванну и долго поливать там холодной водой, чтобы внук банкира, ставшего демоном, способен был выполнить несложное задание, возложенное на него. Нельзя сказать, что Эрик протрезвел от столь нелюбезного обращения, но к нему все-таки вернулся дар членораздельной речи, а это пришлось как нельзя более кстати, поскольку вечеринка катилась к закономерному финалу. Часть гостей уже покинула дворец актрисы, часть впала в сомнамбулическое состояние, и только самых стойких и упорных тянуло к продолжению банкета. Среди них выделялись живостью Рыбинский и Рогов. Это они на ура встретили предложение Эрика Понсона наведаться в новый дом старого банкира, чтобы полакомиться там дельфионским вином многолетней выдержки и насладится чудесами, которые придумали арнаутские затейники для развлечения самого богатого в мире человека.
   – Боюсь, что твоему деду наш визит не очень-то понравится, – покачала головой актриса, пьяненькая, но еще не потерявшая способность к здравым суждениям.
   – Дед будет в восторге, – запротестовал Эрик. – По-моему, он влюбился в тебя, Изабелла. С твоей стороны было бы глупо упустить такой шанс. Старик впадает в маразм и сорит деньгами направо и налево.
   – В любом случае мы ничем не рискуем, – поддержал соблазнителя полковник Рогов. – Если нам окажут нелюбезный прием, то мы вернемся назад.
   В гости к Майклу Понсону гуляки отправились впятером. Кроме Эрика и Изабеллы к бравым полковникам прилип еще и актер Кислицын, большой почитатель дельфионского вина. К сожалению, избавиться от этого любителя халявы на начальном этапе не удалось, и, дабы не вызывать подозрений у Изабеллы Лурье, его пришлось взять с собой. Рогов, севший за руль, очень надеялся, что грядущие ужасные события навсегда избавят даровитого актера сразу от двух пороков: пристрастия к вину и халяве, если, разумеется, он останется жив.
   Генерал Виркур, предупрежденный помощниками, уже разворачивал вокруг подозрительного загородного дома свое профессионально обученное войско. Под рукой у него было более пятисот лучших оперов планеты Арнаут и почти три тысячи космодесантников, которых решили задействовать только в случае крайней необходимости. Кроме того, сотрудники внешней разведкой располагали армейскими и полицейскими резервации, насчитывающими многие десятки тысяч человек, но их предполагалось ввести в бой только в том случае, если оборот событий примет неуправляемый характер. Впрочем, в этом случае вряд ли поможет и миллионная армия, но Виркур не стал спорить с перепуганным начальством и включил полицейских и армейцев в число участников операции, чтобы утихомирить разгоревшиеся в среде политиков страсти. О точном времени научала операции, месте ее проведения и предполагаемых участниках драмы знали всего несколько человек. Всем остальным, включая и нервных политиков, вешали на уши развесистую клюкву, дабы развеять подозрения Майкла Понсона, у которого было немало осведомителей в высших эшелонах власти.
   Перед началом поездки Рогов связался с Виркуром и выяснил, что дворец Понсона, за которым вот уже почти сутки велось наблюдение, пуст. Это настораживало. Возможно, банкир что-то заподозрил и в последний момент отменил сбор нечистой силы. Но не исключено, что участники шабаша уже находятся в пригородном поселке. Нельзя было не брать в расчет и того, что сотрудники внешней разведки пошли по ложному следу. В конце концов, Эрику мог просто привидеться бал Катаны во время наркотического опьянения, а интерес Майкла Понсона к актрисе Лурье был вполне человеческим. В этом случае вторжение специальных служб в дом уважаемого банкира завершилось бы жутким скандалом, влекущим отставку многих людей, включая даже и премьер-министра, не говоря уже о таких мелких сошках, как генерал Виркур и полковник Рыбинский.
   Именно поэтому глава Комитета внешней разведки Адам Смит с ходу отверг предложение Виркура об аресте банкира Понсона и тотальной проверке его сотрудников. Просто в Федерации не нашлось бы ни одного прокурора, который рискнул бы подписать ордер на изоляцию столь видного лица на основании лишь неясных подозрений и косвенных улик. Взять же Майкла Понсона нахрапом вряд ли удалось бы. Банкир был окружен многочисленной охраной, которая применила бы оружие против сотрудников спецслужб, нарушающих закон, и была бы совершенно права. А Майкл Понсон, если у него рыльце действительно в пушку, просто скрылся бы, уведя за собой в подполье демонов Ваала, и выковырить их из щелей потом было бы очень сложно. Рогов как представитель дружественного Союза планет находился в куда более привилегированном положении, чем его коллеги. Оплошность сотрудника чужой спецслужбы никак не отразилась бы на карьере арнаутских политиков. Поэтому ему и было доверено играть одну из самых главных ролей в предстоящем спектакле.
   Элитный поселок, где были расположены дома зальцбургских денежных мешков, был ярко освещен, несмотря на довольно позднее время. Причем свет горел не только на улицах, но и в домах. Если, конечно, эти величественные дворцы дозволено будет назвать просто домами. Майкл Понсон здорово облегчил бы работу спецслужб, если бы назначил свидание Изабелле Лурье в одном из своих многочисленных поместий. Правда, в этом случае туда пришлось бы лететь на вертолете. К сожалению, присутствие в поселке людей, принадлежащих к высшим слоям общества, создавало спецслужбам массу проблем и было чревато многочисленными жертвами, особенно если переродившийся Понсон применит свою дьявольскую магию. Впрочем, у генерала Виркура и его доблестных соратников не было выбора. Им нужно было спасать человечество, даже ценою жизни лучших его представителей. Рогов вовсе не был уверен в том, что за стенами этих солидных дворцов обитают лучшие из арнаутцев, но в данном случае его мнения никто не спрашивал. Ведь перед смертью все равны, и гибель этих веселящихся и ни о чем не подозревающих людей будет на его совести.
   Дворец Понсона был чуть ли не единственным зданием в этом ряду, окна которого не были освещены. Горели только три фонаря во дворе, освещая дорожку, ведущую к мраморному крыльцу, и это не могло не навести на определенные размышления.
   – Ну и зачем мы сюда приперлись? – резонно спросила Изабелла Лурье, успевшая уже протрезветь за время пути.
   – У меня есть электронный ключ от двери, – бодро отозвался Эрик. – А дед скоро будет, можешь не сомневаться.
   Рогов зарулил во двор и остановил машину около роскошного крыльца, отделанного мрамором. Войдя в дом, Понсон-младший включил систему жизнеобеспечения. Свет вспыхнул сразу чуть ли не во всех помещениях загадочного дворца, явив изумленным гостям все его великолепие.
   – Эрик, у меня в горле пересохло, – нарушил молчание актер Кислицын. – Если в этом доме не найдется вина, я тебе этого никогда не прощу.
   – Вина здесь хоть залейся, – бодро отозвался внук банкира. – На этот счет можешь не сомневаться, Аркадий.
   Разбитной Аркадий, полноватый мужчина средних лет, трагик по натуре и комик по амплуа, как он рам о себе выразился, представляясь Рогову, с удобствами расположился в одном из кресел, стоящих в колле. Изабелла с интересом разглядывала картины, висевшие на стенах.
   – Обратите внимание, господа, какая прелесть. Жаль, что здесь нет Шепеля, он обожает мифические сюжеты подобного рода.
   Картина, привлекшая внимание актрисы, показалась Рогову жутковатой. На ней был изображен чудовищный черный монстр, чем-то отдаленно напоминающий дельфионскую ящерицу, если, конечно, не брать в расчет размеры. А они были настолько внушительными, что люди, копошащиеся у его когтистых лап, выглядели муравьями.
   – Эту картину деду подарил один яфетянин, – пояснил Эрик, вернувшийся с четырьмя бутылками превосходного дельфионского вина. – Уже давно, лет двадцать назад. Он сказал, что этот монстр – одно из воплощений страшного яфетского божества по имени Ваал.
   – А что, есть и другие воплощения Ваала? – спросила любопытная Лурье.
   – Одно из этих воплощений ты можешь видеть справа, – тоном заправского экскурсовода продолжал Понсон-младший.
   В указанном месте висел портрет удивительно красивой женщины, чем-то похожей на Изабеллу Лурье, на что тут же обратил внимание присутствующих наблюдательный Аркадий Кислицын, противно при этом хихикнув.
   – Ого, – сказал он, сделав шаг в сторону. – Взгляни-ка на даму с этой точки, Беллочка.
   – Перестань, Аркаша, – отмахнулась Лурье. – Я польщена, конечно, но, по-моему, ты ошибаешься.
   – Нет, ты взгляни, – стоял на своем актер, успевший уже крепко приложиться к бутылке. – В жизни не видел подобной уродины. У этих яфетян совершенно потрясающее чувство юмора.
   Лурье нехотя подчинилась просьбе коллеги и тут же отпрянула назад.
   – Какая гадость! Довольный Аркадий захохотал:
   – Ты не права, Беллочка, в этой уродине есть свой шарм.
   Рогов последовал примеру актера и с изумлением увидел, что сквозь черты прекрасной дамы проступает совершенно чудовищный лик, способный вызвать у нормального человека только отвращение.
   – Забавный фокус, – оскалил зубы побледневший Эрик. – Такую во сне увидишь – век потом спать не захочется.
   – Это не забавно, Понсон, это гениально, – вскричал Кислицын, размахивая пустой бутылкой. – В каждой женщине таится подобная бестия, можете поверить моему опыту.
   – У, женоненавистник! – обиженно протянула оправившаяся от испуга Лурье.
   – Ты не права, Беллочка, я баб обожаю, но только с перчиком, дорогая, с перчиком.
   – Перчик будет, – раздался вдруг скрипучий голос.
   Все присутствующие обернулись словно по команде. На пороге стоял пожилой сухощавый джентльмен, одетый с претензией на элегантность. Рогов сразу опознал в нем Майкла Понсона, хотя видел его только на фотографиях. На первый взгляд ничего демонического в этом человеке не было, разве что подозрительно блестели большие карие глаза, окруженные мелкими морщинками, неожиданно молодые для этого лица, траченного жизнью.
   – Вот Изабелла Лурье, – сказал Эрик дрогнувшим голосом. – Я все сделал, как обещал.
   – Ты оказал мне неоценимую услугу, мой мальчик, – сказал Майкл Понсон, подходя к актрисе. – И я никогда об этом не забуду.
   Пока что ничего странного в поведении Понсона не было. Он взял своими большими морщинистыми руками изящную белую ручку Лурье и поднес ее к своим красным толстым губам.
   – Я много раз видел вас на сцене, сударыня, и был очарован как вашей красотою, так и вашим талантом.
   Именно поэтому я попросил внука привести вас сегодня вечером на свой прощальный бал, – проскрипел старый Майкл.
   – Вы уезжаете? – вскинула глаза на банкира Лурье.
   – Можно сказать и так, – вздохнул банкир. – Пункт назначения – вечность.
   – Вы меня пугаете, господин Понсон, – протянула жеманясь Изабелла.
   – Это не так страшно, как кажется, сударыня, ибо за вечностью нас ждет бессмертие.
   – Как это грустно, дорогой Майкл. Вы позволите так вас называть?
   – Сегодня ночью вам будет позволено все, Изабелла, – сверкнул глазами банкир. – Ибо эта ночь решит не только мою, но и вашу судьбу.
   – Ваши слова, господин Понсон, звучат как предложение руки и сердца, – криво усмехнулся Аркадий Кислицын.
   – А вы полагаете, что у меня нет шансов на отзывчивость госпожи Лурье? – скосил банкир глаза на актера.
   – Но почему же, – растерялся от такого напора Аркаша. – Каждый вправе надеяться.
   – Я предлагаю вам, сударыня, десять миллиардов лир за одну только ночь, проведенную со мной.
   Эрик от неожиданности икнул, актер Кислицын присвистнул, а Изабелла оглянулась на Рогова и Рыбинского, застывших у окна. Похоже, она решила, что Понсон-старший просто сошел с ума.
   – С моим разумом все в порядке, дорогая, – мягко улыбнулся банкир. – Но у меня неизлечимая болезнь крови. Вот и Эрик не даст соврать. Так почему бы мне не осчастливить понравившуюся женщину, которая, я надеюсь, сумеет потратить эти деньги с пользой для себя.
   – Право, не знаю, – зябко передернула плечами Изабелла. – У вас же есть наследник.
   – Эрик получит в десять раз больше, пусть это вас не волнует, сударыня. Ты ведь не будешь оспаривать мою волю, внук?
   – Нет, – сглотнул слюну Понсон-младший. – С какой стати?
   – Мы заключим брачный контракт, дорогая, – продолжал спокойно банкир. – Я пригласил юристов, которые все оформят как надо. А эти господа подтвердят, что согласие на брак дано нами обоими без принуждения и в твердом уме. Вы согласны это сделать, господа?
   – Да бога ради, господин Понсон, – вскричал Аркаша Кислицын. – Поздравляю, Беллочка, это самый разумный выбор в твоей жизни.
   Рогов пребывал в недоумении. Он растерянно поглаживал пальцами маленькую коробочку с сигналом срочного вызова, лежащую в кармане брюк. Стоит ему переключить тумблер, как сюда через две-три минуты ворвутся опера и космодесантники. Вот только что они смогут предъявить банкиру? Каждый вправе распоряжаться и собой и своим имуществом так, как ему заблагорассудится, и в желании банкира Понсона сочетаться браком с актрисой Лурье нет ничего предосудительного, а уж тем более криминального.
   Рогов не знал, засекли сотрудники генерала Виркура банкира на подъезде к дому или тот проник сюда только одному ему известным путем, но он был абсолютно уверен в том, что техники Комитета внешней разведки Федерации напичкали этот дом микрофонами и видеокамерами, благо для этого у них был вагон времени. И сейчас генерал Виркур и глава конторы Адам Смит чешут затылки и удивленно переглядываются, силясь уловить в словах и действиях Майкла Понсона нечто попахивающее серой. Увы, этот человек пока что не давал повода для немедленного вмешательства специальных служб.
   Банкир взял пульт с журнального столика, стоящего у окна, и нажал на кнопку. Стена, казавшаяся глухой, сдвинулась. В соседней комнате находились двое мужчин, одетых в строгие черные костюмы. Судя по всему, это были юристы, о которых упоминал нетерпеливый жених. Договор был уже составлен, оставалось только поставить под ним подпись. Однако перед тем как расписаться, прагматичная Лурье обернулась к Рыбинскому и спросила: