Страница:
Экспедиция ни с чем вернулась в Москву, но Пурроку его «забывчивость» обошлась дорого. Особое совещание при НКВД СССР 2 мая 1942 г. в Москве осудило его по ст. 169, ч. II УК РСФСР (злоупотребление доверием и обман «органов») и дало пять лет лагерей как «мошеннику». Отправили его — вот судьба! — в Приволжский ГУЛАГ, недалеко от Самары (там, где и началась вся эпопея с «казанским золотом»), но Пуррок просидел недолго — через четыре месяца он умер от разрыва сердца.
Но на этом история с поисками 26 ящиков золота в окрестностях станции Тайга не кончилась. В июле 1954 г. там же забили еще целых 360 шурфов два местных чекиста из Кемеровской области — Кулдыркаев и Бяков, и снова безуспешно, хотя шурфы уже бурились на требуемую глубину — 2,5 м.
Привлекли двух геофизиков с аппаратом Шмидта (электромагнитные волны для обнаружения металла в земле), и это тоже не дало никакого результата. В отчете особисты все свалили на Пуррока — обманул, мол, всех, место указал ложное.
Но «золотой телец» притягивал, да и валюта, как всегда, нужна была державе: что ни говори, а 26 ящиков — это все-таки 1440 кг золота, или почти 1,5 млн. долл. — да за такую сумму орден, а то и Героя Союза дадут…
И в ноябре 1958 г. уже при Н.С. Хрущеве, очередная — третья за последние 17 лет — экспедиция была отправлена на станцию Тайга, на этот раз по линии МВД СССР.
Целый месяц три милицейских чина от капитана до подполковника с помощью местных сотрудников допрашивали стариков и старух, уточняя детали и перепроверяя информацию бывшего старшего писаря, который вот уже 16 лет как отошел в мир иной. В результате родилась справка, из которой следовало, что либо по вине Пуррока, либо по собственной вине, но обе предыдущие экспедиции 1941 и 1954 гг. искали не там, а в противоположной стороне: клад спрятан не на западе от станции Тайга, а на востоке. В заключение предлагалось возобновить поиски летом 1959 г. с привлечением геофизиков.
Но вышло все по-другому: начальник 3-го спецотдела МВД СССР полковник Н.Я. Баулин… закрыл в июне 1959 г. «золотое дело» на станции Тайга, оставив легенду о 26 ящиках на усмотрение журналистов. Чем они и занимаются последние 45 лет.
Сразу бросается в глаза первое: генерал Чила в 1925 г. мягко говоря, лукавил, а вот начфин Шип говорил правду: «добыча» тянула более чем на 4 т серебра и почти на 8 т золота. И не так уж далек от истины краевед А. Буяков, когда пишет в газете «Владивосток», что эти тонны «драгметаллов» стали базой золотого и серебряного обеспечения чехословацкой кроны — одной из самых стабильных в межвоенный период валют, причем укрепилась крона именно с конца 1920 г.
Командование легионеров, и особенно начфин Ф. Шип, конечно, хотело бы «добыть» побольше «драгметаллов».
В фонде 197 колчаковского министерства финансов, что хранится в Москве в ЦГАОР, в «бухгалтерии общей канцелярии» я видел документы переписки Ф. Шипа за декабрь 1919 г. с последним начфином Колчака П.А. Бурышкиным (кстати, автором вышедшей за границей и переизданной в столице книги воспоминаний «Москва купеческая» — весьма любопытного свидетельства о нравах «старых» и «новых» русских в торговле). Начфин просил продать «в кредит» еще 268 ящиков дефектной серебряной монеты на 15,3 млн. руб. по той же схеме, по которой была продана первая партия в 750 ящиков, оформленная «протоколом» министров КомУча 2 октября 1918 г.
По-видимому, на этот раз сделка не состоялась, ибо в отчете начальника эшелона А. Арбатского и старшего кассира Н. Кулябко, инвентаризировавших в Иркутске в начале марта 1920 г. содержание «мест» в эшелоне перед его передачей большевикам, все эти 262 ящика серебра оказались на месте и благополучно доехали до Казани.
Еще менее удачным был замысел забрать весь эшелон после того, как Колчак с 4 января 1920 г. лишился своей охраны и стал заложником легионеров. Ведь еще 25 декабря 1919 г. глава союзных комиссаров Антанты французский генерал Жанен, видя неуступчивость Колчака и его желание до последнего сохранить свой контроль (и свою охрану) над «золотым эшелоном», дал шифрованную телеграмму чехам: задержать в Нижнеудинске эшелоны Колчака, разоружить его охрану и взять эшелон под свой контроль (как это напоминало телеграмму Троцкого от 25 мая 1918 г. относительно разоружения чехов!).
Колчак в последний раз отказался разоружаться, но тогда чехи заблокировали все его эшелоны в Нижнеудинске. Как уже отмечалось выше, адмирал капитулировал только 4 января. А 9 января «золотой эшелон» с прицепленным к нему вагоном Колчака под усиленной охраной чехов отправили наконец в Иркутск. Казалось бы, дело сделано — сдадут Колчака красным, а сами с золотом на всех парах вокруг Байкала к Тихому океану! Тем более что чешский командир конвоя майор Гачек держал в руках очередную телеграмму Жанена: главное — контролировать золото, а все остальное приложится… Одним из «приложений» в случае каких-либо осложнений генерал видел… сдачу «золотого эшелона» под охрану японцев. Он даже передал Гачеку приказ: в Иркутске — восстание, золото под угрозой захвата большевиками, срочно гоните эшелон в обход города на станцию Мысовую Кругобайкальской железной дороги, где вас уже ждут японцы.
Но командующий чехословацким корпусом генерал Ян Сыровы был реалистом. В возникшей дилемме — «кошелек или жизнь» — он предпочел жизнь легионеров. «Невыдача золота (Политцентру в Иркутске. — Авт.) или передача его японцам так возбудит против нас все русское население, особенно большевистские элементы, — телеграфировал он Жанену, — что наше войско от Иркутска до Тайшета окажется в сплошном огне. На нас нападут со всех сторон». Чешского генерала поддержал и представитель Национального совета в Иркутске доктор Благож: «золотой эшелон» придется отдать.
Результатом этого и явилось военное перемирие чехов и Советов на станции Куйтун 7 февраля 1920 г. — золото в обмен на паровозы и вагоны. А ранним утром того же дня Колчака и Пепеляева расстреляли на берегу Ангары: своей смертью они заплатили за золото для большевиков и жизнь легионеров. Начфин Франтишек Шип рвал и метал, ведь «добыча» ушла прямо из рук. Мученическая смерть адмирала его мало волновала…
Бродя от могилы к могиле, читал на надгробных плитах и памятниках: писатель Аркадий Аверченко, профессор Новгородцев (1870-1924), «евразиец» Петр Савицкий.
Но что это? В православном «отсеке», и вдруг… генерал Ян Червинка, умер в 1933 г. И рядом — Надежда Семеновна Карановская, русская, его жена, умерла почти 30 лет спустя.
Чудно , подумалось мне, протестант, «гусит»-чех и православная русская — в одной могиле. Что-то чехи не очень блюдут религиозные традиции…
Сзади послышались шаги. Кто-то подошел и встал за моей спиной рядом с могилой. Потом что-то спросил по-чешски. Я машинально ответил: «Не понимаю». И вдруг тот же голос на чистом русском языке: «Пан был знаком с моим отцом и матерью?» Я обернулся — пожилой чех в аккуратном, но уже поношенном костюме, при галстуке, с букетиком цветов в руке, который он бережно положил к памятнику своих родителей.
«Вы русский или чех?» — удивленно спросил я. «И то и другое: мать — русская, сибирячка, отец — чех, из легионеров, воевал у вас в России», — ответил он.
Я уже кое-что знал о легионерах в Сибири, как-никак закончил истфак МГУ по кафедре истории южных и западных славян, там профессора и доценты рассказывали о трагедии корпуса больше, чем было написано в учебниках по истории КПСС или официальной историографии Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Да и после XX съезда партии многие мои однокашники по курсу — чех Франтишек Силницкий и словак Иван Лалуга — разговорились (оба, кстати, стали активистами «пражской весны» и оба пострадали после «братской помощи» войск стран Варшавского договора в августе 1968 г.: Франтишеку с женой Ларисой пришлось бежать через Австрию в Израиль, теперь они живут в США, а Иван остался в Братиславе и хлебнул соленого до слез).
Читал я и книгу историка-слависта А.Х. Клеванского «Чехословацкие интернационалисты и преданный корпус» (1965 г.), там упоминается некий полковник Червинка, бежавший из Сибири с мешком русского серебра.
«Так вы — сын того самого полковника Червинки?» — с изумлением спросил я.
"Да, — ответил пан. — Позвольте представиться: Ярослав Карановский, фамилия по матери, родился здесь, в Праге, в 1921 г. А маму мою отец вывез из Сибири. И не он один — многие легионеры привезли русских жен, особенно словаки.
Вы знаете, — прервал мои мысли собеседник, — в старой, довоенной Чехословакии очень хорошо относились к русским, не чета нынешним временам, особенно после августа 1968 г. Ведь Прага тогда чуть ли не наполовину была населена русскими — русский университет, русские гимназии, русские кадетские корпуса. А сколько выходило газет и книг на русском языке! Я ведь учился в чешской гимназии и в русской воскресной школе: отец и мать хотели, чтобы их сын впитал обе культуры. Да и чехи хорошо понимают по-русски, даже если они его никогда не учили. Обратно сложнее — русским чешский надо для этого учить. Тогда ведь еще очень сильны были традиции панславизма и… иллюзии, что большевики — это ненадолго, не сегодня-завтра падут, нужны будут образованные кадры.
Иллюзии эти разделял Томаш Масарик, первый президент Чехословакии. Он немало помогал русским эмигрантам, особенно профессорам и молодежи. Деньги выдавал. Говорят, даже «Легио-банк» заставил раскошелиться на русскую эмиграцию.
Вы видели Русский дом в Праге? Нет? Сходите — там жили все русские профессора. А построили дом на деньги «Легио-банка». Первые русские эмигранты приезжали, как это по-русски, «в чем мать родила» — голые и босые. Так Масарик субсидию специальную установил — жилье давали бесплатно, даже одежду, еду, конечно. Знаете, совсем как сейчас в Израиле для советских евреев. Только у нас «евреями» были русские".
Я спешил — надо было идти на съемки, консультировать режиссера. Мы расстались, и с тех пор сына генерала Червинки я больше не видел. А вот слышать — слышал. По радио «Свобода» в репортаже Игоря Померанцева все с того же Ольшанского кладбища, причем сравнительно недавно — летом 1996 г.
И в тот поздний московский вечер, слушая чуть хрипловатый голос Ярослава, вдруг подумалось: может быть, морально этот чехословацкий след от «казанского» золота давным-давно окупился?
Ни японцы с китайцами, ни даже французы (у них тоже было немало белых эмигрантов) с англичанами не сделали для наших соотечественников в 20-30-х годах столько добра, сколько чехи и словаки.
Да, американцы в Калифорнии приравняли белых офицеров к своим ветеранам. Низкий поклон им за это. Но школы русские не открыли, университет — тоже, а ведь в Праге учились тысячи гимназистов и студентов со всего «русского рассеяния».
Да, начфин Шип и генерал Чила вряд ли сняли бы с себя последнюю рубашку, чтобы помочь детям беженцев. Впрочем, и они приняли генерала Сергея Войцеховского в свою военную касту, присвоили ему, русскому офицеру, высший в довоенной республике чин генерала армии. И если бы послушался его Бенеш в 1939 г. и дал вооруженный отпор в Судетах войскам вермахта, еще неизвестно, стал бы Гитлер нападать на Польшу, заключать союз со Сталиным и вбивать клин между чехами и словаками (марионеточное государство попа Тисо, который, кстати, также взял даже в свой МИД десятки русских эмигрантов).
Да и судиться сегодня с чехами и словаками за «золото Колчака» уже никто не станет: документов слишком мало. Фактически один «протокол» от 2 октября 1918 г. на 750 ящиков серебра (900 тыс. зол. руб.). Остальное пока проходит по статье «военные трофеи».
Иное дело — Антанта и Япония. Здесь побороться можно. Вот и пойдем дальше по следам нашего «казанского клада» (и не только его).
ПРИМЕЧАНИЯ
III. «ЛЕНИНСКОЕ» ЗОЛОТО. «НИЖЕГОРОДСКИЙ КЛАД» УХОДИТ НА ЗАПАД
1. «ЗОЛОТО ЛЕНИНА» — ГЕРМАНСКОМУ КАЙЗЕРУ (ИЛИ ПЕРВЫЙ «ПАКТ РИББЕНТРОПА— МОЛОТОВА»)
Но на этом история с поисками 26 ящиков золота в окрестностях станции Тайга не кончилась. В июле 1954 г. там же забили еще целых 360 шурфов два местных чекиста из Кемеровской области — Кулдыркаев и Бяков, и снова безуспешно, хотя шурфы уже бурились на требуемую глубину — 2,5 м.
Привлекли двух геофизиков с аппаратом Шмидта (электромагнитные волны для обнаружения металла в земле), и это тоже не дало никакого результата. В отчете особисты все свалили на Пуррока — обманул, мол, всех, место указал ложное.
Но «золотой телец» притягивал, да и валюта, как всегда, нужна была державе: что ни говори, а 26 ящиков — это все-таки 1440 кг золота, или почти 1,5 млн. долл. — да за такую сумму орден, а то и Героя Союза дадут…
И в ноябре 1958 г. уже при Н.С. Хрущеве, очередная — третья за последние 17 лет — экспедиция была отправлена на станцию Тайга, на этот раз по линии МВД СССР.
Целый месяц три милицейских чина от капитана до подполковника с помощью местных сотрудников допрашивали стариков и старух, уточняя детали и перепроверяя информацию бывшего старшего писаря, который вот уже 16 лет как отошел в мир иной. В результате родилась справка, из которой следовало, что либо по вине Пуррока, либо по собственной вине, но обе предыдущие экспедиции 1941 и 1954 гг. искали не там, а в противоположной стороне: клад спрятан не на западе от станции Тайга, а на востоке. В заключение предлагалось возобновить поиски летом 1959 г. с привлечением геофизиков.
Но вышло все по-другому: начальник 3-го спецотдела МВД СССР полковник Н.Я. Баулин… закрыл в июне 1959 г. «золотое дело» на станции Тайга, оставив легенду о 26 ящиках на усмотрение журналистов. Чем они и занимаются последние 45 лет.
* * *
И все же сколько и какие именно «драгметаллы» вывезли чешские легионеры?Сразу бросается в глаза первое: генерал Чила в 1925 г. мягко говоря, лукавил, а вот начфин Шип говорил правду: «добыча» тянула более чем на 4 т серебра и почти на 8 т золота. И не так уж далек от истины краевед А. Буяков, когда пишет в газете «Владивосток», что эти тонны «драгметаллов» стали базой золотого и серебряного обеспечения чехословацкой кроны — одной из самых стабильных в межвоенный период валют, причем укрепилась крона именно с конца 1920 г.
Командование легионеров, и особенно начфин Ф. Шип, конечно, хотело бы «добыть» побольше «драгметаллов».
В фонде 197 колчаковского министерства финансов, что хранится в Москве в ЦГАОР, в «бухгалтерии общей канцелярии» я видел документы переписки Ф. Шипа за декабрь 1919 г. с последним начфином Колчака П.А. Бурышкиным (кстати, автором вышедшей за границей и переизданной в столице книги воспоминаний «Москва купеческая» — весьма любопытного свидетельства о нравах «старых» и «новых» русских в торговле). Начфин просил продать «в кредит» еще 268 ящиков дефектной серебряной монеты на 15,3 млн. руб. по той же схеме, по которой была продана первая партия в 750 ящиков, оформленная «протоколом» министров КомУча 2 октября 1918 г.
По-видимому, на этот раз сделка не состоялась, ибо в отчете начальника эшелона А. Арбатского и старшего кассира Н. Кулябко, инвентаризировавших в Иркутске в начале марта 1920 г. содержание «мест» в эшелоне перед его передачей большевикам, все эти 262 ящика серебра оказались на месте и благополучно доехали до Казани.
Еще менее удачным был замысел забрать весь эшелон после того, как Колчак с 4 января 1920 г. лишился своей охраны и стал заложником легионеров. Ведь еще 25 декабря 1919 г. глава союзных комиссаров Антанты французский генерал Жанен, видя неуступчивость Колчака и его желание до последнего сохранить свой контроль (и свою охрану) над «золотым эшелоном», дал шифрованную телеграмму чехам: задержать в Нижнеудинске эшелоны Колчака, разоружить его охрану и взять эшелон под свой контроль (как это напоминало телеграмму Троцкого от 25 мая 1918 г. относительно разоружения чехов!).
Колчак в последний раз отказался разоружаться, но тогда чехи заблокировали все его эшелоны в Нижнеудинске. Как уже отмечалось выше, адмирал капитулировал только 4 января. А 9 января «золотой эшелон» с прицепленным к нему вагоном Колчака под усиленной охраной чехов отправили наконец в Иркутск. Казалось бы, дело сделано — сдадут Колчака красным, а сами с золотом на всех парах вокруг Байкала к Тихому океану! Тем более что чешский командир конвоя майор Гачек держал в руках очередную телеграмму Жанена: главное — контролировать золото, а все остальное приложится… Одним из «приложений» в случае каких-либо осложнений генерал видел… сдачу «золотого эшелона» под охрану японцев. Он даже передал Гачеку приказ: в Иркутске — восстание, золото под угрозой захвата большевиками, срочно гоните эшелон в обход города на станцию Мысовую Кругобайкальской железной дороги, где вас уже ждут японцы.
Но командующий чехословацким корпусом генерал Ян Сыровы был реалистом. В возникшей дилемме — «кошелек или жизнь» — он предпочел жизнь легионеров. «Невыдача золота (Политцентру в Иркутске. — Авт.) или передача его японцам так возбудит против нас все русское население, особенно большевистские элементы, — телеграфировал он Жанену, — что наше войско от Иркутска до Тайшета окажется в сплошном огне. На нас нападут со всех сторон». Чешского генерала поддержал и представитель Национального совета в Иркутске доктор Благож: «золотой эшелон» придется отдать.
Результатом этого и явилось военное перемирие чехов и Советов на станции Куйтун 7 февраля 1920 г. — золото в обмен на паровозы и вагоны. А ранним утром того же дня Колчака и Пепеляева расстреляли на берегу Ангары: своей смертью они заплатили за золото для большевиков и жизнь легионеров. Начфин Франтишек Шип рвал и метал, ведь «добыча» ушла прямо из рук. Мученическая смерть адмирала его мало волновала…
* * *
В мае 1990 г. находясь в Праге со съемочной группой тогдашнего ТВ СССР (Останкино), где мы снимали кадры вывода советских войск из Чехословакии для документального телефильма, в свободный день я зашел на знаменитое Ольшанское кладбище — место упокоения более 20 тыс. белых эмигрантов.Бродя от могилы к могиле, читал на надгробных плитах и памятниках: писатель Аркадий Аверченко, профессор Новгородцев (1870-1924), «евразиец» Петр Савицкий.
Но что это? В православном «отсеке», и вдруг… генерал Ян Червинка, умер в 1933 г. И рядом — Надежда Семеновна Карановская, русская, его жена, умерла почти 30 лет спустя.
Чудно , подумалось мне, протестант, «гусит»-чех и православная русская — в одной могиле. Что-то чехи не очень блюдут религиозные традиции…
Сзади послышались шаги. Кто-то подошел и встал за моей спиной рядом с могилой. Потом что-то спросил по-чешски. Я машинально ответил: «Не понимаю». И вдруг тот же голос на чистом русском языке: «Пан был знаком с моим отцом и матерью?» Я обернулся — пожилой чех в аккуратном, но уже поношенном костюме, при галстуке, с букетиком цветов в руке, который он бережно положил к памятнику своих родителей.
«Вы русский или чех?» — удивленно спросил я. «И то и другое: мать — русская, сибирячка, отец — чех, из легионеров, воевал у вас в России», — ответил он.
Я уже кое-что знал о легионерах в Сибири, как-никак закончил истфак МГУ по кафедре истории южных и западных славян, там профессора и доценты рассказывали о трагедии корпуса больше, чем было написано в учебниках по истории КПСС или официальной историографии Гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке. Да и после XX съезда партии многие мои однокашники по курсу — чех Франтишек Силницкий и словак Иван Лалуга — разговорились (оба, кстати, стали активистами «пражской весны» и оба пострадали после «братской помощи» войск стран Варшавского договора в августе 1968 г.: Франтишеку с женой Ларисой пришлось бежать через Австрию в Израиль, теперь они живут в США, а Иван остался в Братиславе и хлебнул соленого до слез).
Читал я и книгу историка-слависта А.Х. Клеванского «Чехословацкие интернационалисты и преданный корпус» (1965 г.), там упоминается некий полковник Червинка, бежавший из Сибири с мешком русского серебра.
«Так вы — сын того самого полковника Червинки?» — с изумлением спросил я.
"Да, — ответил пан. — Позвольте представиться: Ярослав Карановский, фамилия по матери, родился здесь, в Праге, в 1921 г. А маму мою отец вывез из Сибири. И не он один — многие легионеры привезли русских жен, особенно словаки.
Вы знаете, — прервал мои мысли собеседник, — в старой, довоенной Чехословакии очень хорошо относились к русским, не чета нынешним временам, особенно после августа 1968 г. Ведь Прага тогда чуть ли не наполовину была населена русскими — русский университет, русские гимназии, русские кадетские корпуса. А сколько выходило газет и книг на русском языке! Я ведь учился в чешской гимназии и в русской воскресной школе: отец и мать хотели, чтобы их сын впитал обе культуры. Да и чехи хорошо понимают по-русски, даже если они его никогда не учили. Обратно сложнее — русским чешский надо для этого учить. Тогда ведь еще очень сильны были традиции панславизма и… иллюзии, что большевики — это ненадолго, не сегодня-завтра падут, нужны будут образованные кадры.
Иллюзии эти разделял Томаш Масарик, первый президент Чехословакии. Он немало помогал русским эмигрантам, особенно профессорам и молодежи. Деньги выдавал. Говорят, даже «Легио-банк» заставил раскошелиться на русскую эмиграцию.
Вы видели Русский дом в Праге? Нет? Сходите — там жили все русские профессора. А построили дом на деньги «Легио-банка». Первые русские эмигранты приезжали, как это по-русски, «в чем мать родила» — голые и босые. Так Масарик субсидию специальную установил — жилье давали бесплатно, даже одежду, еду, конечно. Знаете, совсем как сейчас в Израиле для советских евреев. Только у нас «евреями» были русские".
Я спешил — надо было идти на съемки, консультировать режиссера. Мы расстались, и с тех пор сына генерала Червинки я больше не видел. А вот слышать — слышал. По радио «Свобода» в репортаже Игоря Померанцева все с того же Ольшанского кладбища, причем сравнительно недавно — летом 1996 г.
И в тот поздний московский вечер, слушая чуть хрипловатый голос Ярослава, вдруг подумалось: может быть, морально этот чехословацкий след от «казанского» золота давным-давно окупился?
Ни японцы с китайцами, ни даже французы (у них тоже было немало белых эмигрантов) с англичанами не сделали для наших соотечественников в 20-30-х годах столько добра, сколько чехи и словаки.
Да, американцы в Калифорнии приравняли белых офицеров к своим ветеранам. Низкий поклон им за это. Но школы русские не открыли, университет — тоже, а ведь в Праге учились тысячи гимназистов и студентов со всего «русского рассеяния».
Да, начфин Шип и генерал Чила вряд ли сняли бы с себя последнюю рубашку, чтобы помочь детям беженцев. Впрочем, и они приняли генерала Сергея Войцеховского в свою военную касту, присвоили ему, русскому офицеру, высший в довоенной республике чин генерала армии. И если бы послушался его Бенеш в 1939 г. и дал вооруженный отпор в Судетах войскам вермахта, еще неизвестно, стал бы Гитлер нападать на Польшу, заключать союз со Сталиным и вбивать клин между чехами и словаками (марионеточное государство попа Тисо, который, кстати, также взял даже в свой МИД десятки русских эмигрантов).
Да и судиться сегодня с чехами и словаками за «золото Колчака» уже никто не станет: документов слишком мало. Фактически один «протокол» от 2 октября 1918 г. на 750 ящиков серебра (900 тыс. зол. руб.). Остальное пока проходит по статье «военные трофеи».
Иное дело — Антанта и Япония. Здесь побороться можно. Вот и пойдем дальше по следам нашего «казанского клада» (и не только его).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Наиболее типичная реакция на «предательский» Брестский мир отражена в мемуарах штабс-капитана Э.Н. Гиацинтова (первого мужа будущей народной артистки СССР Софьи Гиацинтовой), окончившего свои дни на чужбине, в эмиграции. См.: Гиацинтов Э. Записки белого офицера / Публикация В.Г. Бортневского. — СПб. 1992.
2 Цит. по: Леонтьев Я.В. Новые источники по истории левоэсеровского террора // Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. (материалы конференции). — М. 1996. — С. 143. И.К. Каховская возглавляла группу эсеров-террористов, которая 30 июля 1918 г. убила в Киеве главнокомандующего германской оккупационной армией на Украине фельдмаршала Г. Эйхгорна, после чего исполнители и организаторы покушения были арестованы. Судьба, однако, была милостива к террористке — ей удалось вырваться из Лукьяновской тюрьмы в Киеве. Затем она принимала участие в организации покушений на адмирала А.В. Колчака и генерала А.И. Деникина (оба теракта не удались), прошла через сталинский ГУЛАГ и умерла уже в наше время (см.: Родина. — 1989. — № 12. — С. 90-96).
3 Петров П.П. Из крестьян — в генералы // Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 262.
4 Цит. по: Деникин А.И. Очерки русской смуты. — Т. 1. — М. 1991. — С. 97.
5 Цит. по: Поликарпов В.Д. Военная контрреволюция в России, 1905-1917. — М. 1990. — С. 189.
6 Бортневский В. Генерал Каппель // Белое дело (люди и события). — СПб. 1993. — С. 48.
7 Подробнее об участии воткинских и ижевских рабочих в борьбе против большевиков см.: Урал и Прикамье (ноябрь 1917 — январь 1919): документы и материалы по народному сопротивлению коммунизму в России / Составитель М. Бернштам. — Париж, 1982; Ефимов А.Г. Ижевцы и воткинцы: борьба с большевиками, 1918-1920 гг. — Конкорд (Калифорния), 1975.
8 Цит. по: Бортневский В. Указ. соч. — С. 48.
9 Цит. по: Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 261.
10 Шкловский В. Сентиментальное путешествие. Воспоминания. 1917-1922 гг. — М. — Берлин, 1923. — С. 5.
11 См.: Индивидуальный политический террор в России. — С. 140.
12 См.: Идашкина Ю.В. Были ли большевики куплены на золото германского Генерального штаба? // Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 278-296.
13 См.: Антонов-Овсеенко В.А. Записки о Гражданской войне. — Т. 1. — М. 1924.
14 Цит. по: Бортневский В. Указ. соч. — С. 47.
15 Цит. по: Петров П.П. Роковые годы. 1914-1920. — Калифорния, 1965. — С. 107.
16 Там же. — С. 116.
17 Справка о приблизительном весе чистого расцененного золота, отосланного во Владивостокское отделение Госбанка / ЦГАОР. — Ф. 198. — Оп. 2. — Д. 60. — Л. 22. См. также. ЦГАНХ РФ. — Ф. 7733. — Оп. 37. — Д. 1958. — Л. 6.
18 Петров С. Сколько российского золота оказалось за границей в 1914-1920 гг.? (доклад) // Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 245.
19 Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 г. Сборник документов / Публикация В. Зензинова. — Париж, 1919. — С. 44; Знамя. — 1992. — № 8. — С. 202-203; Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Красные конкистадоры. — М. 1994. — С. 84-85.
20 См.: Стенографический отчет переговоров о сдачи власти Омским Правительством Политическому Центру в присутствии высоких комиссаров и Высшего командования союзных держав. Иркутск, январь 1920 г. — Харбин, 1921.
21 Тимирева-Книпер А.В. Воспоминания // Новый журнал. — Т. 159. — Нью-Йорк, 1985. См. исторический альманах Минувшее. — Т. 1. — М.-Париж, 1990. — С. 177, а также документальную повесть: Карлов Ю. Допрос в Иркутске. — М. 1972.
22 Со временем история расстрела Колчака не без фантазий его палача, начальника Иркутской ЧК левого эсера С. Шудновского (Шудновский С. Как был расстрелян Колчак? // Сибирская деревня. — Новосибирск. — 1924. — № 9) также обросла красивыми легендами. Якобы адмирал потребовал, чтобы он (в лучших традициях бонапартистского офицерства — помните «Старого капрала» Беранже?) сам командовал собственным расстрелом при условии, что залп дадут «люди в русской униформе», а не комиссары-евреи в кожанках. Ср.: Фельшинский Ю. Ленин и расстрел Колчака // Русская мысль. — Париж. — 1984. — 12 янв.
23 См. например: Сахаров К.В. Белая Сибирь (внутренняя война 1918-1920 гг.). — Мюнхен, 1923. — С. 324.
24 Моравский Н. Вольная Сибирь. Пражский сборник сибиряков-эмигрантов. 1927-1930, Прага // Записки русской академической группы в США. — Т. XXVI. — N.-Y. 1994. — Р. 317-339.
25 Smele J.D. White Gold: the Imperial Russian Gold Reserve in Antibolshevik East (an Unconcluded Chapter in the History of Russian Civil War) // Europe-Asia Studies. — Vol. 46. — ? 8. — Glasgow, 1994. — P. 1317-1347.
26 Аблажей-Долженкова Н.Н. Сибирская эмиграция в 1920-1930 гг. (дипломная работа). — Новосибирский ГУ, 1992.
27 То же самое Новицкий повторит во французском (1922 г.) и американском (1928 г.) изданиях этой статьи.
28 Вскоре чехи привыкнут к тому, что русский эмигрант — что белый, что розовый — хоть и ест их хлеб, но правду говорит все равно. См. например, разгромную брошюру Б. Солодовникова «Сибирские авантюры и генерал Гайда: из записок русского революционера» (Прага, б/г), направленную против мемуаров генерала (R. Gajda. Moje pameti: cheskoslovenska anobase zret na Ural proti bolshevikum. Admiral Kolchak. — Praha, 1925).
29 Часть этих экспертных справок для советских делегаций в Генуе и Гааге позднее была опубликована в сборнике: Гаагская конференция. Полный стенографический отчет. Материалы и документы. — М.-Пг. 1922.
30 Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 86. На основе этого сверхсекретного «Отчета по золотому фонду» советскими экспертами в Генуе был представлен меморандум, в котором сумма «долга на Колчака» была увеличена на 41 млн. — 215 млн. считались непосредственно за Колчаком, а 60 млн. приходились на частные банки Японии, Китая — Гонконга, Англии, Франции и США за все то золото, которым адмирал расплатился за оружие. См.: Меморандум советской финансовой группы в Генуе от 8 мая 1922 г. // Внешняя политика СССР. Сборник документов. — Т. 2: 1921-1924. — М. 1944. — С. 360-361.
31 Ship F. Nekolik Kapitol о hospodarstvu nashi sibirske armady. — Praha, 1926. — S. 18.
32 Kudela J. Les lйgions tchйcoslovaques et l'or russe. — Prague, 1922.
33 См. в частности: Гинс К.Г. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент истории, 1918-1920 гг. — Т. 1-2. — Пекин, 1921; Ган-Гутман А. Россия и большевизм: материалы по истории революции и борьбы с большевизмом (ч. I: 1914-1920). — Шанхай, 1921; Климушкин П.Д. Чехословацкое выступление. — Т. 1: «Волжское движение» и образование Директории. — Прага, 1928; Витольдова-Лютык С. На Восток: воспоминания времен колчаковской эпопеи, 1919-1920 гг. — Рига, 1930.
34 Губельман М.И. Борьба за советский Дальний Восток, 1918-1922 гг. — М. 1955; Гак А.М. Дворянов В.Н. Папин Л.М. Как был спасен золотой запас России // История СССР. — 1960. — № 1.
35 См. например, публикацию: Кладт А.П. Кондратьев В.А. «Золотой эшелон» (возвращение золотого запаса РСФСР, март-май 1920 г.) // Исторический архив. — 1961. — № 1. Публикация интересна и тем, что авторы получили доступ в ранее совершенно закрытый Пражский заграничный архив белой эмиграции, символически называвшийся тогда «Коллекция белогвардейских и белоэмигрантских фондов» (ЦГАОР, в 1961 г. — ф. 2881; в 90-е годы — ф. 143), откуда они и взяли большинство документов.
36 Текущий архив Экспертного совета.
37 Smele J.D. Labour conditions and the collaps of the Siberian Economy under Kolchak // Slavonic Study Group on the Russian Revolution. — Vol. 13. — 1987. — P. 31-32.
38 Ship F. Op. cit. — S. 31. См. также: Е. Черных. Злата Прага с «русской позолотой» // Комсомольская правда. — 1992. — 4 февр.
39 Колчак А.В. Последние дни жизни. — Барнаул, 1991. — С. 41-56.
40 Акт 12 янв. 1920 г. ст. Тыреть // Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 45.
41 А. Косухин, уполномоченный особого отдела ВЧК при 5-й армии РККА, принял «золотой эшелон» из 13 американских четырехосных вагонов «по весу» и «местам» (6815 ящиков), без досмотра их содержимого. См. Акт от 18 марта 1920 г. ст. Иркутск-I // Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 47.
42 Акт 31 марта 1920 г. ст. Зима //
Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 48.
43 В основу истории «золотого клада» у станции Тайга положена справка Архива ФСБ РФ «О розыске колчаковского золота» от 17 января 1995 г. переданная секретариатом вице-премьера Олега Давыдова в Текущий архив Экспертного совета (см. Приложения, док. 5). См. также: Жуков В. Золото Колчака надо искать на станции Тайга // Московский комсомолец. — 1992. — 4 апр.
44 ЦГАОР. — Ф. 197 (коллекция Пражского зарубежного архива русской революции). — Оп. 4. — Д. 17; Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 37.
2 Цит. по: Леонтьев Я.В. Новые источники по истории левоэсеровского террора // Индивидуальный политический террор в России. XIX — начало XX в. (материалы конференции). — М. 1996. — С. 143. И.К. Каховская возглавляла группу эсеров-террористов, которая 30 июля 1918 г. убила в Киеве главнокомандующего германской оккупационной армией на Украине фельдмаршала Г. Эйхгорна, после чего исполнители и организаторы покушения были арестованы. Судьба, однако, была милостива к террористке — ей удалось вырваться из Лукьяновской тюрьмы в Киеве. Затем она принимала участие в организации покушений на адмирала А.В. Колчака и генерала А.И. Деникина (оба теракта не удались), прошла через сталинский ГУЛАГ и умерла уже в наше время (см.: Родина. — 1989. — № 12. — С. 90-96).
3 Петров П.П. Из крестьян — в генералы // Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 262.
4 Цит. по: Деникин А.И. Очерки русской смуты. — Т. 1. — М. 1991. — С. 97.
5 Цит. по: Поликарпов В.Д. Военная контрреволюция в России, 1905-1917. — М. 1990. — С. 189.
6 Бортневский В. Генерал Каппель // Белое дело (люди и события). — СПб. 1993. — С. 48.
7 Подробнее об участии воткинских и ижевских рабочих в борьбе против большевиков см.: Урал и Прикамье (ноябрь 1917 — январь 1919): документы и материалы по народному сопротивлению коммунизму в России / Составитель М. Бернштам. — Париж, 1982; Ефимов А.Г. Ижевцы и воткинцы: борьба с большевиками, 1918-1920 гг. — Конкорд (Калифорния), 1975.
8 Цит. по: Бортневский В. Указ. соч. — С. 48.
9 Цит. по: Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 261.
10 Шкловский В. Сентиментальное путешествие. Воспоминания. 1917-1922 гг. — М. — Берлин, 1923. — С. 5.
11 См.: Индивидуальный политический террор в России. — С. 140.
12 См.: Идашкина Ю.В. Были ли большевики куплены на золото германского Генерального штаба? // Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 278-296.
13 См.: Антонов-Овсеенко В.А. Записки о Гражданской войне. — Т. 1. — М. 1924.
14 Цит. по: Бортневский В. Указ. соч. — С. 47.
15 Цит. по: Петров П.П. Роковые годы. 1914-1920. — Калифорния, 1965. — С. 107.
16 Там же. — С. 116.
17 Справка о приблизительном весе чистого расцененного золота, отосланного во Владивостокское отделение Госбанка / ЦГАОР. — Ф. 198. — Оп. 2. — Д. 60. — Л. 22. См. также. ЦГАНХ РФ. — Ф. 7733. — Оп. 37. — Д. 1958. — Л. 6.
18 Петров С. Сколько российского золота оказалось за границей в 1914-1920 гг.? (доклад) // Дипломатический ежегодник. — М. 1995. — С. 245.
19 Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 г. Сборник документов / Публикация В. Зензинова. — Париж, 1919. — С. 44; Знамя. — 1992. — № 8. — С. 202-203; Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Красные конкистадоры. — М. 1994. — С. 84-85.
20 См.: Стенографический отчет переговоров о сдачи власти Омским Правительством Политическому Центру в присутствии высоких комиссаров и Высшего командования союзных держав. Иркутск, январь 1920 г. — Харбин, 1921.
21 Тимирева-Книпер А.В. Воспоминания // Новый журнал. — Т. 159. — Нью-Йорк, 1985. См. исторический альманах Минувшее. — Т. 1. — М.-Париж, 1990. — С. 177, а также документальную повесть: Карлов Ю. Допрос в Иркутске. — М. 1972.
22 Со временем история расстрела Колчака не без фантазий его палача, начальника Иркутской ЧК левого эсера С. Шудновского (Шудновский С. Как был расстрелян Колчак? // Сибирская деревня. — Новосибирск. — 1924. — № 9) также обросла красивыми легендами. Якобы адмирал потребовал, чтобы он (в лучших традициях бонапартистского офицерства — помните «Старого капрала» Беранже?) сам командовал собственным расстрелом при условии, что залп дадут «люди в русской униформе», а не комиссары-евреи в кожанках. Ср.: Фельшинский Ю. Ленин и расстрел Колчака // Русская мысль. — Париж. — 1984. — 12 янв.
23 См. например: Сахаров К.В. Белая Сибирь (внутренняя война 1918-1920 гг.). — Мюнхен, 1923. — С. 324.
24 Моравский Н. Вольная Сибирь. Пражский сборник сибиряков-эмигрантов. 1927-1930, Прага // Записки русской академической группы в США. — Т. XXVI. — N.-Y. 1994. — Р. 317-339.
25 Smele J.D. White Gold: the Imperial Russian Gold Reserve in Antibolshevik East (an Unconcluded Chapter in the History of Russian Civil War) // Europe-Asia Studies. — Vol. 46. — ? 8. — Glasgow, 1994. — P. 1317-1347.
26 Аблажей-Долженкова Н.Н. Сибирская эмиграция в 1920-1930 гг. (дипломная работа). — Новосибирский ГУ, 1992.
27 То же самое Новицкий повторит во французском (1922 г.) и американском (1928 г.) изданиях этой статьи.
28 Вскоре чехи привыкнут к тому, что русский эмигрант — что белый, что розовый — хоть и ест их хлеб, но правду говорит все равно. См. например, разгромную брошюру Б. Солодовникова «Сибирские авантюры и генерал Гайда: из записок русского революционера» (Прага, б/г), направленную против мемуаров генерала (R. Gajda. Moje pameti: cheskoslovenska anobase zret na Ural proti bolshevikum. Admiral Kolchak. — Praha, 1925).
29 Часть этих экспертных справок для советских делегаций в Генуе и Гааге позднее была опубликована в сборнике: Гаагская конференция. Полный стенографический отчет. Материалы и документы. — М.-Пг. 1922.
30 Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 86. На основе этого сверхсекретного «Отчета по золотому фонду» советскими экспертами в Генуе был представлен меморандум, в котором сумма «долга на Колчака» была увеличена на 41 млн. — 215 млн. считались непосредственно за Колчаком, а 60 млн. приходились на частные банки Японии, Китая — Гонконга, Англии, Франции и США за все то золото, которым адмирал расплатился за оружие. См.: Меморандум советской финансовой группы в Генуе от 8 мая 1922 г. // Внешняя политика СССР. Сборник документов. — Т. 2: 1921-1924. — М. 1944. — С. 360-361.
31 Ship F. Nekolik Kapitol о hospodarstvu nashi sibirske armady. — Praha, 1926. — S. 18.
32 Kudela J. Les lйgions tchйcoslovaques et l'or russe. — Prague, 1922.
33 См. в частности: Гинс К.Г. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент истории, 1918-1920 гг. — Т. 1-2. — Пекин, 1921; Ган-Гутман А. Россия и большевизм: материалы по истории революции и борьбы с большевизмом (ч. I: 1914-1920). — Шанхай, 1921; Климушкин П.Д. Чехословацкое выступление. — Т. 1: «Волжское движение» и образование Директории. — Прага, 1928; Витольдова-Лютык С. На Восток: воспоминания времен колчаковской эпопеи, 1919-1920 гг. — Рига, 1930.
34 Губельман М.И. Борьба за советский Дальний Восток, 1918-1922 гг. — М. 1955; Гак А.М. Дворянов В.Н. Папин Л.М. Как был спасен золотой запас России // История СССР. — 1960. — № 1.
35 См. например, публикацию: Кладт А.П. Кондратьев В.А. «Золотой эшелон» (возвращение золотого запаса РСФСР, март-май 1920 г.) // Исторический архив. — 1961. — № 1. Публикация интересна и тем, что авторы получили доступ в ранее совершенно закрытый Пражский заграничный архив белой эмиграции, символически называвшийся тогда «Коллекция белогвардейских и белоэмигрантских фондов» (ЦГАОР, в 1961 г. — ф. 2881; в 90-е годы — ф. 143), откуда они и взяли большинство документов.
36 Текущий архив Экспертного совета.
37 Smele J.D. Labour conditions and the collaps of the Siberian Economy under Kolchak // Slavonic Study Group on the Russian Revolution. — Vol. 13. — 1987. — P. 31-32.
38 Ship F. Op. cit. — S. 31. См. также: Е. Черных. Злата Прага с «русской позолотой» // Комсомольская правда. — 1992. — 4 февр.
39 Колчак А.В. Последние дни жизни. — Барнаул, 1991. — С. 41-56.
40 Акт 12 янв. 1920 г. ст. Тыреть // Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 45.
41 А. Косухин, уполномоченный особого отдела ВЧК при 5-й армии РККА, принял «золотой эшелон» из 13 американских четырехосных вагонов «по весу» и «местам» (6815 ящиков), без досмотра их содержимого. См. Акт от 18 марта 1920 г. ст. Иркутск-I // Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 47.
42 Акт 31 марта 1920 г. ст. Зима //
Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 48.
43 В основу истории «золотого клада» у станции Тайга положена справка Архива ФСБ РФ «О розыске колчаковского золота» от 17 января 1995 г. переданная секретариатом вице-премьера Олега Давыдова в Текущий архив Экспертного совета (см. Приложения, док. 5). См. также: Жуков В. Золото Колчака надо искать на станции Тайга // Московский комсомолец. — 1992. — 4 апр.
44 ЦГАОР. — Ф. 197 (коллекция Пражского зарубежного архива русской революции). — Оп. 4. — Д. 17; Исторический архив. — 1961. — № 1. — С. 37.
III. «ЛЕНИНСКОЕ» ЗОЛОТО. «НИЖЕГОРОДСКИЙ КЛАД» УХОДИТ НА ЗАПАД
В предыдущей главе речь шла о движении оставшейся в России в годы Гражданской войны половины золотого запаса страны на Восток. Теперь рассмотрим, как вторая половина уходила на Запад.
1. «ЗОЛОТО ЛЕНИНА» — ГЕРМАНСКОМУ КАЙЗЕРУ (ИЛИ ПЕРВЫЙ «ПАКТ РИББЕНТРОПА— МОЛОТОВА»)
Ни левым эсерам, убившим графа Мирбаха и фельдмаршала Эйхгорна, ни правоэсеровскому КомУчу, захватившему «казанский клад» 7 августа 1918 г. не удалось сорвать секретные переговоры большевиков с представителями кайзера.
Как уже отмечалось выше, сорвать эти переговоры не удалось еще и потому, что в финансово-экономическом плане эта сделка кайзера и большевиков была чрезвычайно выгодна Германии. Ведь февральско-мартовские сепаратные мирные договоры в Брест-Литовске с украинскими националистами и русскими интернационалистами не только закрывали для немцев Восточный фронт, но и фактически делали Украину гетмана Скоропадского аграрно-сырьевым придатком Германии (этот вариант в 1941-1943 гг. почти буква в букву повторит Гитлер), а Советскую Россию — экономическим союзником Германии против Антанты (и этот план будет в августе 1939 г. — июне 1941 г. благодаря второму аналогичному пакту успешно реализован Гитлером).
Брестский мир позволил Германии перебросить на Западный фронт больше половины своих дивизий, и весной 1918 г. немцы едва не взяли штурмом Париж. Лишь «чудо на реке Марна» (отчаянное сопротивление французов, впервые применивших «мотопехоту», — в столице были реквизированы тысячи частных автотакси, которые доставили прямо к окопам несколько свежих французских дивизий, остановивших, а затем и отбросивших германские войска) спасло тогда Францию.
Безусловно, финансовые и экономические ресурсы Германии (и еще больше Австро-Венгрии) были к середине 1918 г. на исходе. Вступление в апреле 1917 г. США в войну на стороне Антанты, наоборот, существенно усилило ее потенциал; Антанта получала военные кредиты, оружие и продовольствие, помощь мощного военного и торгового флотов.
В этой ситуации и «самостийная» Украина, и большевики-интернационалисты виделись из Берлина как противовес США и как прочный финансово-сырьевой тыл Тройственного союза. Следует подчеркнуть, что к лету 1918 г. Западный фронт снова стабилизировался, и еще далеко не было ясно, кто в конце концов победит в этой затянувшейся кровавой мировой бойне?
У большевиков тоже был свой интерес к сделке с кайзером. По условиям Брест-Литовского мира от 3 марта 1918 г. они обязаны были демобилизовать всю старую царскую армию, а спешно созданная на ее руинах добровольческая Красная гвардия была партизанской, совершенно небоеспособной, особенно при столкновении с регулярной кайзеровской армией.
Советскую Россию спасли не Красная армия, созданная 23 февраля 1918 г. а соглашения от 27 августа того же года. Они гораздо более объективно отражали реальное соотношение сил.
С советской стороны в подписании соглашения участвовали три идейных большевика, три выходца из богатых буржуазных еврейских семей — полпред в Германии Адольф Иоффе, сын крупного крымского откупщика, и два финансовых советника полпредства — Яков Ганецкий (Фюрстенберг), сын богатого варшавского адвоката, и Мечислав Козловский, также из семьи адвоката и сам бывший присяжным поверенным задолго до революции 1917 г.
Характерно, что два последних участника проходили летом — осенью 17-го по делу о «большевиках — агентах германского Генерального штаба» наряду с Лениным, Троцким, Зиновьевым, Коллонтай, Луначарским, Раскольниковым и др. причем Козловский был арестован и заключен в тюрьму М.Ю. Козловский (1876-1927) затем станет членом «малого» Совнаркома РСФСР и ВЦИК СССР, умрет своей смертью. Я.С. Ганецкий (Фюрстенберг) (1879-1937) проделает типичный для функционера КПСС путь: в 1919 г. — и. о. председателя Народного (Государственного) банка РСФСР, в 1920-1922 гг. — полпред и торгпред РСФСР в Латвии, с 1923 г. — член коллегии Наркомата внешней торговли, в 1932-1935 гг. — председатель Гособъединения по музыке, эстраде и цирку, с 1935 г. — директор Музея революции, в 1937 г. арестован как «троцкист» и расстрелян. Был, правда, и третий — самый главный участник этих переговоров — будущий наркомвнешторг Леонид Красин, но он формально этот пакт не подписывал, ибо имел статус всего лишь «эксперта». Подробнее об этом см. далее. Версия о «большевиках — немецких шпионах» так до конца не была ни доказана, ни опровергнута историками в течение почти 80 лет.
Но весьма симптоматично, что два ключевых «героя» этой эпопеи Козловский и особенно Ганецкий год спустя после шумного расследования вновь оказались в непосредственной близости от здания германского Генерального штаба.
Следует сказать, что материалы Брест-Литовских переговоров (22 декабря 1917 г. — 3 марта 1918 г.) довольно подробно публиковались в Советской России, в том числе рассматривался и их экономический аспект. При этом надо иметь в виду, что сам Брестский мир от 3 марта 1918 г. (всего 14 статей, пять с половиной страничек текста) в значительной степени был экономическим соглашением с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией (144 страницы приложений — дополнительных протоколов: подробнейшие тарифы, таможенные правила, консульские конвенции, соглашения о вознаграждении за убытки и т.п.).
Как уже отмечалось выше, сорвать эти переговоры не удалось еще и потому, что в финансово-экономическом плане эта сделка кайзера и большевиков была чрезвычайно выгодна Германии. Ведь февральско-мартовские сепаратные мирные договоры в Брест-Литовске с украинскими националистами и русскими интернационалистами не только закрывали для немцев Восточный фронт, но и фактически делали Украину гетмана Скоропадского аграрно-сырьевым придатком Германии (этот вариант в 1941-1943 гг. почти буква в букву повторит Гитлер), а Советскую Россию — экономическим союзником Германии против Антанты (и этот план будет в августе 1939 г. — июне 1941 г. благодаря второму аналогичному пакту успешно реализован Гитлером).
Брестский мир позволил Германии перебросить на Западный фронт больше половины своих дивизий, и весной 1918 г. немцы едва не взяли штурмом Париж. Лишь «чудо на реке Марна» (отчаянное сопротивление французов, впервые применивших «мотопехоту», — в столице были реквизированы тысячи частных автотакси, которые доставили прямо к окопам несколько свежих французских дивизий, остановивших, а затем и отбросивших германские войска) спасло тогда Францию.
Безусловно, финансовые и экономические ресурсы Германии (и еще больше Австро-Венгрии) были к середине 1918 г. на исходе. Вступление в апреле 1917 г. США в войну на стороне Антанты, наоборот, существенно усилило ее потенциал; Антанта получала военные кредиты, оружие и продовольствие, помощь мощного военного и торгового флотов.
В этой ситуации и «самостийная» Украина, и большевики-интернационалисты виделись из Берлина как противовес США и как прочный финансово-сырьевой тыл Тройственного союза. Следует подчеркнуть, что к лету 1918 г. Западный фронт снова стабилизировался, и еще далеко не было ясно, кто в конце концов победит в этой затянувшейся кровавой мировой бойне?
У большевиков тоже был свой интерес к сделке с кайзером. По условиям Брест-Литовского мира от 3 марта 1918 г. они обязаны были демобилизовать всю старую царскую армию, а спешно созданная на ее руинах добровольческая Красная гвардия была партизанской, совершенно небоеспособной, особенно при столкновении с регулярной кайзеровской армией.
Советскую Россию спасли не Красная армия, созданная 23 февраля 1918 г. а соглашения от 27 августа того же года. Они гораздо более объективно отражали реальное соотношение сил.
С советской стороны в подписании соглашения участвовали три идейных большевика, три выходца из богатых буржуазных еврейских семей — полпред в Германии Адольф Иоффе, сын крупного крымского откупщика, и два финансовых советника полпредства — Яков Ганецкий (Фюрстенберг), сын богатого варшавского адвоката, и Мечислав Козловский, также из семьи адвоката и сам бывший присяжным поверенным задолго до революции 1917 г.
Характерно, что два последних участника проходили летом — осенью 17-го по делу о «большевиках — агентах германского Генерального штаба» наряду с Лениным, Троцким, Зиновьевым, Коллонтай, Луначарским, Раскольниковым и др. причем Козловский был арестован и заключен в тюрьму М.Ю. Козловский (1876-1927) затем станет членом «малого» Совнаркома РСФСР и ВЦИК СССР, умрет своей смертью. Я.С. Ганецкий (Фюрстенберг) (1879-1937) проделает типичный для функционера КПСС путь: в 1919 г. — и. о. председателя Народного (Государственного) банка РСФСР, в 1920-1922 гг. — полпред и торгпред РСФСР в Латвии, с 1923 г. — член коллегии Наркомата внешней торговли, в 1932-1935 гг. — председатель Гособъединения по музыке, эстраде и цирку, с 1935 г. — директор Музея революции, в 1937 г. арестован как «троцкист» и расстрелян. Был, правда, и третий — самый главный участник этих переговоров — будущий наркомвнешторг Леонид Красин, но он формально этот пакт не подписывал, ибо имел статус всего лишь «эксперта». Подробнее об этом см. далее. Версия о «большевиках — немецких шпионах» так до конца не была ни доказана, ни опровергнута историками в течение почти 80 лет.
Но весьма симптоматично, что два ключевых «героя» этой эпопеи Козловский и особенно Ганецкий год спустя после шумного расследования вновь оказались в непосредственной близости от здания германского Генерального штаба.
Следует сказать, что материалы Брест-Литовских переговоров (22 декабря 1917 г. — 3 марта 1918 г.) довольно подробно публиковались в Советской России, в том числе рассматривался и их экономический аспект. При этом надо иметь в виду, что сам Брестский мир от 3 марта 1918 г. (всего 14 статей, пять с половиной страничек текста) в значительной степени был экономическим соглашением с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией (144 страницы приложений — дополнительных протоколов: подробнейшие тарифы, таможенные правила, консульские конвенции, соглашения о вознаграждении за убытки и т.п.).