Страница:
Конечно, нарком мало времени уделял своим посольским делам — что в Лондоне в 1921-1923 гг. что в Париже в 1923-1925 гг. бывая лишь наездами, часто пользуясь личным аэропланом. Но почву для франко-советских переговоров по «царским долгам» и кредитам он все же в 1923-1924 гг. успел подготовить.
Красин начал с того, на чем до Первой мировой войны остановился финансовый агент Витте Артур Рафалович, — с подкупа парижской прессы, в частности крупнейшей газеты «Тан». В 1960 г. во Франции вышел «Дневник ссыльного. 1935 год» (Л.Д. Троцкого), где впервые были изложены условия соглашения Красина с редакцией «Тан». Газета посылает в Москву своего собкора, тот публикует «критически-умеренные» корреспонденции, но общая линия газеты — «дружественная к СССР». Главная задача всей акции — добиться установления дипломатических отношений двух стран и тем самым признать Советы де-юре (это и произошло 28 октября 1924 г.).
За все это «советское правительство, — говорилось в „Дневнике ссыльного“, — перечисляет газете „Тан“ один миллион франков ежегодно».
Однако советские дипломаты оказались более прижимистыми, чем царские. Красин начал торговаться вокруг суммы — 500 — 700 тыс. фр. Валюту тогда уже распределяло Политбюро. Оно затребовало от Красина гарантии: к какому числу он обещает дипломатическое признание СССР? В результате бюрократической волокиты и многомесячной переписки сделка с «Тан» так и не состоялась.
И тем не менее почва к признанию была во Франции взрыхлена, хотя Красин и продолжал бывать в Париже лишь наездами. Именно Красин после дипломатического признания СССР Францией первым из советских послов во Франции вручал свои верительные грамоты французскому президенту. Вскоре после этого акта полпредство СССР переехало в старое царское здание посольства на улице Гренелль.
«Если веду сейчас жизнь вроде ватиканского затворника, — писал Красин жене Т.В. Миклашевской-Красиной 28 декабря 1924 г. из Парижа, — то только потому, что по новости дела не хватает времени даже на еду и прочее, не каждый день выхожу из своего кабинета…» «Не выходить из кабинета» побуждали и соображения безопасности. 10 мая 1923 г. в Лозанне белогвардеец Коверда убил полпреда в Италии В.В. Воровского, приехавшего на международную конференцию. «На днях тут перед нашими воротами задержали какую-то полусумасшедшую женщину, с револьвером, признавшуюся в намерении меня подстрелить, но, кажется, она действовала без сообщников, — продолжал Красин. — Впрочем, озлобление в белогвардейских кругах настолько велико, что не удивительно, если обнаружатся и более обстоятельные предприятия в том же роде. Я лично смотрю на все это с точки зрения фаталистической: чему суждено быть, того все равно не минуешь, а уберечься в этих условиях все равно нельзя (курсив мой. — Авт.)».
От белогвардейской пули Красин уберегся, а вот от страшной болезни — белокровия — нет. С 1925 г. здоровье его начинает резко ухудшаться, он целые месяцы проводит в парижских клиниках (только в мае-сентябре ему делают пять переливаний крови), но все было бесполезно — в конце 1926 г. Красин скончался в больнице.
Эстафету подхватил Раковский. Он и в 1923-1924 гг. постоянно совершал «челночные поездки» из Лондона в Париж и обратно, а в ноябре 1925 г. официально был переведен из Лондона в Париж полпредом СССР.
Любопытно, что перед своим утверждением на Политбюро Раковский поставил ряд условий:
1) как некогда Ленин Красину, Политбюро дает ему «карт-бланш» на три года для проведения собственной линии во франко-советских переговорах;
2) он уполномочен вести «франкофильскую политику» и окончательно решить вопрос о «царских долгах»;
3) Коминтерн не вмешивается в его функции посла и не присылает своих агентов во Францию «без предварительной санкции Раковского».
Одним словом, в Париже оказался достойный преемник Красина на посту посла, вдобавок учившийся во Франции (диплом врача в университете Монпелье), написавший о стране не одну книгу (в 1900 г. в Петербурге он выпустил «Историю III Республики во Франции» объемом более 400 страниц).
Самым существенным дипломатическим актом «Рако» (так звали его французские друзья-коммунисты) стала советско-французская конференция по «царским долгам» и советским кредитам, которая с большими перерывами длилась с февраля 1926 г. по ноябрь 1927 г. когда французские власти фактически вынудили Раковского покинуть Францию.
В данной книге все перипетии сложной дипломатической миссии Раковского в Париже как посла СССР (ноябрь 1925 г. — ноябрь 1927 г.) не являются предметом исследования. Все они обстоятельно изучены в книге профессора Сорбонны Франсиса Конта «Революция и дипломатия (документальная повесть о Христиане Раковском)», к русскому переводу которой автор написал предисловие.
Оставляем мы в стороне и тогдашнюю стратегию советской дипломатии: ослабить «империалистический фронт», поочередно играя на противоречиях его участников и попеременно делая ставку то на Францию, то на Германию.
Нас, как и ранее, интересует технология решения проблем «царских долгов», «залогового золота», недвижимости и кредитов для СССР (РФ). Для этого (в целях удобства анализа) мы объединим рассмотрение двух дипломатических конференций: Парижской (первую ее часть, февраль-июль 1926 г.) и Берлинской (март-апрель 1926 г.).
Начнем с Парижской. Она торжественно открылась 25 февраля 1926 г. О серьезности намерений большевиков говорил сам состав советской делегации. Помимо Раковского (полпреда, члена ЦК и Исполкома Коминтерна, члена ВЦИК) в нее входили М.П. Томский (в тот момент — член Политбюро, один из руководителей ВЦСПС, член президиума ВЦИК), Е.А. Преображенский (член ЦК, председатель финансового комитета ЦК и Совнаркома, автор брошюры «Экономика и финансы современной Франции»), Г.Л. Пятаков (член ЦК, зампред ВСНХ) и еще 20 экспертов — экономистов, финансистов, юристов. Утвержденные Политбюро «указания» требовали: решить проблему «царских долгов» с рассрочкой выплаты минимум на 50 лет и добиться крупных кредитов на индустриализацию.
Внутриполитическая обстановка во Франции в то время была сложной. Шла «министерская чехарда» (правительства сменялись иногда два-три раза в месяц), активизировалось мощное лобби держателей царских бумаг во главе с бывшим французским послом в России Ж. Нулансом, в «верхах» действовали две непримиримые фракции: Э. Эррио — сторонника компромисса, Р. Пуанкаре — сторонника жесткого давления на СССР, вплоть до разрыва дипотношений.
В активе у советской делегации был меморандум Л.Б. Красина председателю Комиссии парламента по «царским долгам» Даллье (лето 1925 г.): готовы уплатить 1 млрд. не золотых, а обычных «бумажных» франков, то есть на 25% меньше, чем требует Франция (один из мотивов: к 1921 г. территория СССР по сравнению с Российской империей сократилась на 25%).
Фактически тактика Раковского строилась на следующем: успеть подписать соглашение о долгах и кредитах с «партией мира» (Э. Эррио, А. Бриан, де Монзи). Забегая вперед, скажем, что это был шаткий расчет, в конце концов не оправдавшийся.
Почти одновременно в Берлине начались схожие переговоры, но только о кредитах (взаимопретензии по долгам сняли еще в Рапалло в 1922 г.). Берлинские переговоры не афишировались, их закамуфлировали как переговоры о нейтралитете, но они оказались более успешными.
Вот как графически выглядят результаты парижских и берлинских переговоров 1926 г.:
Париж (на 16 июля), +, Берлин (на 24 апреля), + долги, кредиты, долги, кредиты
СССР выплачивает 40 млн. зол. фр. [16 июля 1926 г. советская делегация согласилась увеличить сумму до 60 млн. зол. фр.] в рассрочку на 62 года (до 1988 г.): — выплата начинается с 1929 г. — сумма уменьшается на 25% по сравнению с требованиями Франции, — 65% выплат идет в довоенных царских ценных бумагах (золотых векселях, «романовках» и «думках»). Франция предоставляет кредит сроком на три года начиная с 1926 г. в размере 225 млн. долл. США, из которых:
75 млн. — чистая валюта, 150 млн. — товарный кредит. Товарный кредит: 40 млн. — на размещение заказов на текстильное оборудование,
27,5 млн. — на ГОЭЛРО, 20 млн. — модернизация ж.-д. транспорта, 20 млн. — горнорудное оборудование, 13,5 млн. — металлургия, остальное — на химию, бумагу, продовольствие. нет, Германия предоставляет заем на 300 млн. зол. марок. СССР дает германской промышленности преференции (в налогах, законах и т.д.). Заем обеспечивают три корпорации: — Немецкий банк, — Всеобщая электрическая компания, — промышленная группа Отто Вольфа. Целевое назначение: ГОЭЛРО, нефть, добыча минерального сырья, текстиль.
Источники: Борисов Ю.В. СССР и Франция: 60 лет дипотношений. — М. 1984. — С. 38-39; Конт Ф. Указ. соч. — С. 205-218.
Источники: Rakovski Ch. Le probleme de la Dette franco-sovietique. — Paris, 1927; Конт Ф. Указ соч. — С. 213-214; Карр Э. История Советской России. — Т. 3. — Ч. 1. — С. 298-299.
Нетрудно заметить, что с финансово-экономической стороны германо-советское соглашение было, несомненно, выгодно СССР. В сочетании с ранее подписанным (12 октября 1925 г.) в Москве полномасштабным советско-германским торгово-экономическим договором (секретным приложением в него вошел протокол о военно-техническом сотрудничестве, о котором говорилось выше) соглашение «о нейтралитете» от 24 апреля 1926 г. явно поворачивало интересы СССР в сторону веймарской Германии.
Однако опыт Красина и Раковского во Франции по ведению в 1923-1927 гг. переговоров о «царских долгах» и советских кредитах не прошел бесследно.
Ба, все те же вопросы и ответы, что и во времена Красина-Раковского, как будто бы само время остановилось. И главное, все с тем же нулевым результатом. Более того, кое в чем Запад даже вернулся на позиции довоенные, например в вопросе продажи русского золота в США.
В 1920 г. благодаря усилиям Красина запрет на операции с русским золотом был снят, а в 70-х годах (пресловутая поправка Джексона-Вэника о «запретных списках» на стратегическое сырье) восстановлен вновь.
И это при том, что все послевоенные годы велись переговоры с США о «царских» долгах (к ним добавились долги и по ленд-лизу за 1941-1945 гг.). Как пишет бывший премьер последнего правительства СССР Валентин Павлов, велись они вплоть до августа 1991 г. и пресловутого ГКЧП. Велись на тех же принципах, что и Красиным и Раковским: американцы дают нам кредит на 250 млн. долл. (советский вариант — 150-200 млн.), а СССР платит им из этого кредита «царские» долги с процентами. Госсекретарь Джеймс Бейкер, по словам Павлова, уже почти был готов подписать соответствующее соглашение, да ГКЧП помешал.
Вот так у нас всегда — то Раковскому помешает в 1927 г. урегулировать проблему «царских» долгов внутрипартийная борьба троцкистов со сталинистами, то Валентину Павлову — его участие в ГКЧП…
2. РЕСТИТУЦИЯ: «НАЦИСТСКОЕ ЗОЛОТО» И ПЕРЕМЕЩЕННЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ
Красин начал с того, на чем до Первой мировой войны остановился финансовый агент Витте Артур Рафалович, — с подкупа парижской прессы, в частности крупнейшей газеты «Тан». В 1960 г. во Франции вышел «Дневник ссыльного. 1935 год» (Л.Д. Троцкого), где впервые были изложены условия соглашения Красина с редакцией «Тан». Газета посылает в Москву своего собкора, тот публикует «критически-умеренные» корреспонденции, но общая линия газеты — «дружественная к СССР». Главная задача всей акции — добиться установления дипломатических отношений двух стран и тем самым признать Советы де-юре (это и произошло 28 октября 1924 г.).
За все это «советское правительство, — говорилось в „Дневнике ссыльного“, — перечисляет газете „Тан“ один миллион франков ежегодно».
Однако советские дипломаты оказались более прижимистыми, чем царские. Красин начал торговаться вокруг суммы — 500 — 700 тыс. фр. Валюту тогда уже распределяло Политбюро. Оно затребовало от Красина гарантии: к какому числу он обещает дипломатическое признание СССР? В результате бюрократической волокиты и многомесячной переписки сделка с «Тан» так и не состоялась.
И тем не менее почва к признанию была во Франции взрыхлена, хотя Красин и продолжал бывать в Париже лишь наездами. Именно Красин после дипломатического признания СССР Францией первым из советских послов во Франции вручал свои верительные грамоты французскому президенту. Вскоре после этого акта полпредство СССР переехало в старое царское здание посольства на улице Гренелль.
«Если веду сейчас жизнь вроде ватиканского затворника, — писал Красин жене Т.В. Миклашевской-Красиной 28 декабря 1924 г. из Парижа, — то только потому, что по новости дела не хватает времени даже на еду и прочее, не каждый день выхожу из своего кабинета…» «Не выходить из кабинета» побуждали и соображения безопасности. 10 мая 1923 г. в Лозанне белогвардеец Коверда убил полпреда в Италии В.В. Воровского, приехавшего на международную конференцию. «На днях тут перед нашими воротами задержали какую-то полусумасшедшую женщину, с револьвером, признавшуюся в намерении меня подстрелить, но, кажется, она действовала без сообщников, — продолжал Красин. — Впрочем, озлобление в белогвардейских кругах настолько велико, что не удивительно, если обнаружатся и более обстоятельные предприятия в том же роде. Я лично смотрю на все это с точки зрения фаталистической: чему суждено быть, того все равно не минуешь, а уберечься в этих условиях все равно нельзя (курсив мой. — Авт.)».
От белогвардейской пули Красин уберегся, а вот от страшной болезни — белокровия — нет. С 1925 г. здоровье его начинает резко ухудшаться, он целые месяцы проводит в парижских клиниках (только в мае-сентябре ему делают пять переливаний крови), но все было бесполезно — в конце 1926 г. Красин скончался в больнице.
Эстафету подхватил Раковский. Он и в 1923-1924 гг. постоянно совершал «челночные поездки» из Лондона в Париж и обратно, а в ноябре 1925 г. официально был переведен из Лондона в Париж полпредом СССР.
Любопытно, что перед своим утверждением на Политбюро Раковский поставил ряд условий:
1) как некогда Ленин Красину, Политбюро дает ему «карт-бланш» на три года для проведения собственной линии во франко-советских переговорах;
2) он уполномочен вести «франкофильскую политику» и окончательно решить вопрос о «царских долгах»;
3) Коминтерн не вмешивается в его функции посла и не присылает своих агентов во Францию «без предварительной санкции Раковского».
Одним словом, в Париже оказался достойный преемник Красина на посту посла, вдобавок учившийся во Франции (диплом врача в университете Монпелье), написавший о стране не одну книгу (в 1900 г. в Петербурге он выпустил «Историю III Республики во Франции» объемом более 400 страниц).
Самым существенным дипломатическим актом «Рако» (так звали его французские друзья-коммунисты) стала советско-французская конференция по «царским долгам» и советским кредитам, которая с большими перерывами длилась с февраля 1926 г. по ноябрь 1927 г. когда французские власти фактически вынудили Раковского покинуть Францию.
В данной книге все перипетии сложной дипломатической миссии Раковского в Париже как посла СССР (ноябрь 1925 г. — ноябрь 1927 г.) не являются предметом исследования. Все они обстоятельно изучены в книге профессора Сорбонны Франсиса Конта «Революция и дипломатия (документальная повесть о Христиане Раковском)», к русскому переводу которой автор написал предисловие.
Оставляем мы в стороне и тогдашнюю стратегию советской дипломатии: ослабить «империалистический фронт», поочередно играя на противоречиях его участников и попеременно делая ставку то на Францию, то на Германию.
Нас, как и ранее, интересует технология решения проблем «царских долгов», «залогового золота», недвижимости и кредитов для СССР (РФ). Для этого (в целях удобства анализа) мы объединим рассмотрение двух дипломатических конференций: Парижской (первую ее часть, февраль-июль 1926 г.) и Берлинской (март-апрель 1926 г.).
Начнем с Парижской. Она торжественно открылась 25 февраля 1926 г. О серьезности намерений большевиков говорил сам состав советской делегации. Помимо Раковского (полпреда, члена ЦК и Исполкома Коминтерна, члена ВЦИК) в нее входили М.П. Томский (в тот момент — член Политбюро, один из руководителей ВЦСПС, член президиума ВЦИК), Е.А. Преображенский (член ЦК, председатель финансового комитета ЦК и Совнаркома, автор брошюры «Экономика и финансы современной Франции»), Г.Л. Пятаков (член ЦК, зампред ВСНХ) и еще 20 экспертов — экономистов, финансистов, юристов. Утвержденные Политбюро «указания» требовали: решить проблему «царских долгов» с рассрочкой выплаты минимум на 50 лет и добиться крупных кредитов на индустриализацию.
Внутриполитическая обстановка во Франции в то время была сложной. Шла «министерская чехарда» (правительства сменялись иногда два-три раза в месяц), активизировалось мощное лобби держателей царских бумаг во главе с бывшим французским послом в России Ж. Нулансом, в «верхах» действовали две непримиримые фракции: Э. Эррио — сторонника компромисса, Р. Пуанкаре — сторонника жесткого давления на СССР, вплоть до разрыва дипотношений.
В активе у советской делегации был меморандум Л.Б. Красина председателю Комиссии парламента по «царским долгам» Даллье (лето 1925 г.): готовы уплатить 1 млрд. не золотых, а обычных «бумажных» франков, то есть на 25% меньше, чем требует Франция (один из мотивов: к 1921 г. территория СССР по сравнению с Российской империей сократилась на 25%).
Фактически тактика Раковского строилась на следующем: успеть подписать соглашение о долгах и кредитах с «партией мира» (Э. Эррио, А. Бриан, де Монзи). Забегая вперед, скажем, что это был шаткий расчет, в конце концов не оправдавшийся.
Почти одновременно в Берлине начались схожие переговоры, но только о кредитах (взаимопретензии по долгам сняли еще в Рапалло в 1922 г.). Берлинские переговоры не афишировались, их закамуфлировали как переговоры о нейтралитете, но они оказались более успешными.
Вот как графически выглядят результаты парижских и берлинских переговоров 1926 г.:
Париж (на 16 июля), +, Берлин (на 24 апреля), + долги, кредиты, долги, кредиты
СССР выплачивает 40 млн. зол. фр. [16 июля 1926 г. советская делегация согласилась увеличить сумму до 60 млн. зол. фр.] в рассрочку на 62 года (до 1988 г.): — выплата начинается с 1929 г. — сумма уменьшается на 25% по сравнению с требованиями Франции, — 65% выплат идет в довоенных царских ценных бумагах (золотых векселях, «романовках» и «думках»). Франция предоставляет кредит сроком на три года начиная с 1926 г. в размере 225 млн. долл. США, из которых:
75 млн. — чистая валюта, 150 млн. — товарный кредит. Товарный кредит: 40 млн. — на размещение заказов на текстильное оборудование,
27,5 млн. — на ГОЭЛРО, 20 млн. — модернизация ж.-д. транспорта, 20 млн. — горнорудное оборудование, 13,5 млн. — металлургия, остальное — на химию, бумагу, продовольствие. нет, Германия предоставляет заем на 300 млн. зол. марок. СССР дает германской промышленности преференции (в налогах, законах и т.д.). Заем обеспечивают три корпорации: — Немецкий банк, — Всеобщая электрическая компания, — промышленная группа Отто Вольфа. Целевое назначение: ГОЭЛРО, нефть, добыча минерального сырья, текстиль.
Источники: Борисов Ю.В. СССР и Франция: 60 лет дипотношений. — М. 1984. — С. 38-39; Конт Ф. Указ. соч. — С. 205-218.
Источники: Rakovski Ch. Le probleme de la Dette franco-sovietique. — Paris, 1927; Конт Ф. Указ соч. — С. 213-214; Карр Э. История Советской России. — Т. 3. — Ч. 1. — С. 298-299.
Нетрудно заметить, что с финансово-экономической стороны германо-советское соглашение было, несомненно, выгодно СССР. В сочетании с ранее подписанным (12 октября 1925 г.) в Москве полномасштабным советско-германским торгово-экономическим договором (секретным приложением в него вошел протокол о военно-техническом сотрудничестве, о котором говорилось выше) соглашение «о нейтралитете» от 24 апреля 1926 г. явно поворачивало интересы СССР в сторону веймарской Германии.
Однако опыт Красина и Раковского во Франции по ведению в 1923-1927 гг. переговоров о «царских долгах» и советских кредитах не прошел бесследно.
* * *
В 1992-1993 гг. в связи со скандалом вокруг Русского дома в Париже довольно часто приходилось посещать резиденцию Красина-Раковского в 20-х годах и нынешнюю резиденцию посла России на улице Гренелль и «бункер» — так прозвали новое здание посольства РФ на бульваре Ланн. Как-то зашел разговор об истории переговоров по «царским» долгам. Какая история, воскликнул один из моих бывших московских студентов, тогда трудившийся в экономическом отделе, вот она, история, смотрите. Гляжу — в шкафах куча пожелтевших папок о переговорах за последние 25 лет. Попросил разрешения полистать.Ба, все те же вопросы и ответы, что и во времена Красина-Раковского, как будто бы само время остановилось. И главное, все с тем же нулевым результатом. Более того, кое в чем Запад даже вернулся на позиции довоенные, например в вопросе продажи русского золота в США.
В 1920 г. благодаря усилиям Красина запрет на операции с русским золотом был снят, а в 70-х годах (пресловутая поправка Джексона-Вэника о «запретных списках» на стратегическое сырье) восстановлен вновь.
И это при том, что все послевоенные годы велись переговоры с США о «царских» долгах (к ним добавились долги и по ленд-лизу за 1941-1945 гг.). Как пишет бывший премьер последнего правительства СССР Валентин Павлов, велись они вплоть до августа 1991 г. и пресловутого ГКЧП. Велись на тех же принципах, что и Красиным и Раковским: американцы дают нам кредит на 250 млн. долл. (советский вариант — 150-200 млн.), а СССР платит им из этого кредита «царские» долги с процентами. Госсекретарь Джеймс Бейкер, по словам Павлова, уже почти был готов подписать соответствующее соглашение, да ГКЧП помешал.
Вот так у нас всегда — то Раковскому помешает в 1927 г. урегулировать проблему «царских» долгов внутрипартийная борьба троцкистов со сталинистами, то Валентину Павлову — его участие в ГКЧП…
2. РЕСТИТУЦИЯ: «НАЦИСТСКОЕ ЗОЛОТО» И ПЕРЕМЕЩЕННЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ЦЕННОСТИ
Увлечение любым делом сродни, вероятно, пристрастию к наркотикам. Таким «наркотиком» для меня стала проблема «нацистского золота» и перемещенных культурных ценностей, связанная уже не с Первой, а со Второй мировой войной.
И хотя историю «царского» золота от «нацистского» отделяют двадцать пять лет и они разнятся по характеру попадания золотых слитков на Запад (в первом случае — добровольная отправка, во втором — откровенный грабеж), проблемы их возврата домой имеют очень много общего.
Много общего и у проблемы перемещенных культурных ценностей, не только во Вторую, но и в Первую мировую войну (коллекция русских картин с 1914 г. в Швеции, так и не возвращенная в наше Отечество).
Словом, начавшись в 1996 г. как ручеек, впадающий в мощное русло реки российского золота за рубежом, сначала проблема «нацистского» золота в июне 1998 г. привела меня из Парижа прямиком в альпийскую республику к «швейцарским гномам».
Первый для «царского» золота — это межвоенный период: судебные процессы 20-х годов атамана Семенова в Японии и лжецарицы Анастасии в Англии, ген. П.П. Петрова в 30-х годах в Японии.
Для «нацистского» золота первый период приходится на 1945-1947 гг. когда в развитие Декларации союзников о поражении Германии от 5 июня 1945 г. была создана в 1946 г. союзная Трехсторонняя комиссия по реституции нацистской собственности По не выясненным до конца мотивам Сталин отказался войти в эту комиссию и начал силами МГБ СССР собственное расследование истории перемещения «нацистского», «царского» и прочего «бесхозного» золота — т.н. операцию «Крест» (1945-1953 гг.), архивные материалы которой нами пока не обнаружены в Германии и союзных с ней странах (Венгрии, Болгарии, Румынии, Финляндии, Австрии как части III рейха после 1938 г.). В орбиту своей деятельности комиссия включила и швейцарские банки, в 1934-1945 гг. сотрудничавшие с нацистскими банками, и к 1947 г. ей удалось обнаружить и вернуть небольшую часть (60 млн. долл. по тогдашнему курсу) «еврейского» золота из тех 6,7 млрд. долл. претензий, что предъявляют сегодня Швейцарии международные и национальные (главным образом в США) еврейские организации.
Принципиальной разницей в предъявлении претензий по «царскому» и «нацистскому» золоту в первый период было то, что на «царское» золото претендовали ЧАСТНЫЕ лица, а «нацистское» требовали ГОСУДАРСТВА — участники антигитлеровской кампании (Нюрнбергский, Токийский и другие судебные процессы над нацистскими преступниками и японскими милитаристами).
По мере обострения с 1948 г. «холодной войны» и раскола победителей на два лагеря, образования двух германских государств — ФРГ и ГДР, вхождения их в два противостоящих военных блока — НАТО и ОВД — проблема «нацистского» золота стала сходить на нет. Как следствие такой международной политической конъюнктуры замерла и работа Трехсторонней комиссии на долгие полвека, хотя юридически, как и вся Ялтинско-Потсдамская система международных соглашений, она продолжала существовать.
Главным техническим результатом деятельности Трехсторонней комиссии на первом этапе ее существования стала констатация того факта, что установить, какое золото «еврейское», а какое нет, даже путем экспертизы было невозможно: «швейцарские гномы» всегда были очень осмотрительны и не принимали золотые вещи жертв холокоста, так сказать, в натуральном виде. Поэтому вся «продукция» гитлеровских лагерей смерти — обручальные кольца, браслеты, серьги и т.п. — шла в Швейцарию только в переработанном виде, и доказать, что тот или иной слиток «нацистского» золота — это золотые коронки уничтоженных евреев, уже тогда, в 1945-1947 гг. было практически невозможно.
Лишь отдельные «золотые посылки» нацистов весной 1945 г. когда им уже было не до переплавки золотых вещей жертв холокоста (например, два вагона колец, браслетов, коронок из Италии), были обнаружены агентами Управления стратегических служб США (будущее ЦРУ) при их перегрузке в подвалы Объединения швейцарских банков.
Второй период в истории с «нацистским» золотом наступает в 1995-1996 гг. когда ЦРУ в связи с 50-летием окончания Второй мировой войны рассекречивает значительную часть архивных материалов (главным образом донесений своих агентов в Швейцарии и других странах Европы периода войны о секретных финансовых операциях нацистов), а Госдепартамент США в преддверии президентской кампании Б. Клинтона и его переизбрания на второй срок придает этим рассекреченным материалам ЦРУ пропагандистское звучание (нужны голоса еврейской общины США). 4 октября 1996 г. Госдеп потребовал «полного и немедленного изучения» путей поступления «грязного нацистского золота в Швейцарию», угрожая в противном случае опубликовать списки швейцарских банков и их служащих, сотрудничавших в 1934-1945 гг. с нацистами.
Как и в первый раз, важную роль во «вдруг» вспыхнувшем снова интересе к «нацистскому» золоту сыграла международная конъюнктура. Именно с 1995 г. усилился процесс европейской интеграции, практически был поставлен вопрос о переходе на единую валюту стран — участниц Европейского союза (сначала ее назвали экю, затем евро), а Швейцария, хотя и не является членом ЕС, самым тесным образом с ним связана. Евро явно угрожает монополии американского доллара в мире, и удар по «швейцарским гномам» — это удар по будущей стабильности евро, ибо швейцарские банки с их многолетним опытом международных финансовых операций и своими филиалами по всему миру (в том числе и в США) — готовая структура для евро. Об этом мне откровенно говорили в 1998 г. в Берне, Цюрихе и Женеве многие швейцарские банкиры, бизнесмены, дипломаты и журналисты.
Первоначально официальные швейцарские власти — канцелярия президента Швейцарской Конфедерации, МИД Швейцарии и министерство экономики — попытались было отбиться от этой пропагандистской кампании американцев под трафаретным предлогом угрозы вмешательства иностранцев во внутренние дела Гельветической Конфедерации (официальное название Швейцарии), заявив, что она сама разберется с «нацистским» золотом в своих банках. Действительно, в декабре 1996 г. швейцарский парламент создал «Независимую комиссию экспертов (Швейцария — Вторая мировая война)» во главе с историком, профессором Цюрихского университета Жаном-Франсуа Бержье. В комиссию кроме швейцарских были включены и иностранные ученые — историки и юристы из Польши, Германии, США и других стран (но представителей государств — бывших республик СССР там не оказалось).
Американцев, однако, такой поворот дела не устроил.
Дальнейшую историю борьбы стран Запада за получение «нацистского» золота из Швейцарии в 1995-1999 гг. рассмотрим по той же схеме, что и выше: методику пропагандистского давления через СМИ, мобилизацию общественных организаций, подключение правительств и, наконец, организацию антишвейцарских международных форумов.
СМИ и общественные организации. Едва в Швейцарии в 1995-1996 гг. выразили неудовольствие давлением США, как на Альпийскую республику обрушились международные еврейские организации — Всемирный еврейский конгресс, Еврейское агентство, Центр Симона Визенталя в Вене и другие аналогичные объединения.
В США еврейская община срочно создала специальный фонд, он скопировал в архиве ЦРУ более 3 тыс. рассекреченных документов о «швейцарских гномах», на их основе были написаны заказные статьи и сделаны документальные телефильмы, и все это было выплеснуто в 1996-м в СМИ США и ЕС. При этом, как в случае с «царскими займами» во Франции и Бельгии, приводились фантастические цифры стоимости «нацистского» золота в Швейцарии — от 7 млрд. (близкая к реальности) до 30 млрд. долл.
Вслед за атакой в СМИ последовали резкие выступления лидеров еврейских организаций. Так, президент Всемирного еврейского конгресса американский миллионер Эдгар Бронфан пригрозил бойкотом Швейцарии в США, что могло бы оставить без работы 230 тыс. американцев, занятых в этих фирмах и филиалах.
Столь грубый нажим вызвал резкий протест в Швейцарии. Президент Швейцарской Конфедерации Арнольд Коллер назвал заявление Бронфана попыткой «шантажа и вымогательства», а МИД Швейцарии направил в Госдепартамент США резкую ноту протеста.
Официальный Вашингтон вынужден был отмежеваться от деклараций Бронфана, заявив, что любые формы бойкота против швейцарских фирм в США неприемлемы для решения судьбы «нацистского» золота.
Но это была лишь дипломатическая уловка: Вашингтон поменял тактику.
Правительственное давление. На этот раз ставка была сделана на собственную американскую комиссию во главе с высокопоставленным чиновником госдепа Стюартом Айзенстатом, созданную в мае 1997 г. (к декабрю 1998 г. комиссия опубликовала целых два доклада — расследования о «нацистском» золоте в Швейцарии).
Одновременно американцы выделили 150 млн. долл. на оживление старой трехсторонней комиссии, благо во главе ее стоял Пол Уоркер, бывший директор Федеральной резервной системы США. П. Уоркер нанял целую армию аудиторов — 420 человек, но до конца 1998 г. они так и не завершили своей работы и не опубликовали ни одного доклада.
Под давлением США и международных еврейских организаций правительственные комиссии по «нацистскому» золоту стали создавать и другие правительства Запада. Так, в марте 1998 г. декретом президента Жака Ширака во Франции была создана аналогичная американской комиссия Жана Маттеоли, в тот период президента Фонда участников антифашистского Сопротивления. Любопытно, что два года спустя, в 1999 г. комиссия обнаружила такое «золото» в официальной резиденции самого президента Франции — Елисейском дворце. Этим «золотом» оказались картины старых мастеров, конфискованные нацистами у французских евреев, вывезенные в Германию и возвращенные во Францию после 1945 г. как «военные трофеи» (вспомним «ленинский трофей» — золото Брест-Литовска в 1918 г.!).
Оказалось, что их владельцы погибли в нацистских лагерях смерти. Разумеется, Ширак немедленно распорядился снять эти картины со стен Елисейского дворца, где они провисели более 50 лет, и передать их безвозмездно потомкам жертв холокоста.
Международные конференции. Еще одним средством давления на Швейцарию стали международные конференции и симпозиумы по «нацистскому» золоту.
Одна из первых таких конференций с участием 26 экспертов из 17 стран (включая и делегацию Госдумы России) состоялась в мае 1997 г. в Женеве.
Вслед за женевской состоялось еще два крупных мероприятия — Всемирный конгресс по «нацистскому» золоту в Лондоне (декабрь 1997 г.) и аналогичный симпозиум в Вашингтоне (конец ноября — начало декабря 1998 г.).
Например, на Лондонском конгрессе всплыл вопрос о так называемом «вашингтонском компромиссе» 1946 г. Оказывается, уже тогда три союзные державы — США, Англия и Франция (СССР, как уже отмечалось выше, в этом дележе не участвовал) — договорились и подписали в Вашингтоне со Швейцарией соответствующий секретный документ, по которому в обмен на размороженные в банках США швейцарские авуары на 6,3 млрд. швейц. фр. (они и были заморожены как кара за сотрудничество банков Альпийской республики с нацистами) Швейцария выплачивает «отступного» всего на 250 млн. швейц. фр. Но это «отступное» пошло не жертвам холокоста, а на послевоенное экономическое восстановление Европы.
Со своей стороны союзники выдавали «швейцарским гномам» индульгенцию: они отказывались «от всех требований к швейцарскому правительству или Швейцарскому национальному банку по золоту, приобретенному Швейцарией у Германии во время войны».
Более того, именно после этого «компромисса» и была создана Трехсторонняя комиссия из союзных участников этой сделки, на счета которой Швейцария обязана была перечислить эти 250 млн.
Но и это не все: именно этой комиссии, ныне так пекущейся о «еврейском» золоте, были переданы 337 т «нацистского» золота, захваченного союзниками (без СССР) на территории побежденной Германии. Как установлено экспертами Всемирного еврейского конгресса, среди этих тонн оказалось не менее 50 т золота жертв холокоста.
Многие участники международных встреч 1997-1998 гг. задавали резонный вопрос: а почему тогда, в 1945-1946 гг. США, Англия и Франция так не пеклись об интересах 6 млн. погибших евреев?
Еще одной сенсацией таких конференций стали факты переправки «нацистского» золота не только в Швейцарию, но и в другие нейтральные в годы Второй мировой войны страны — Швецию, Испанию, Португалию, Турцию. Именно такую сенсацию содержал второй доклад правительственной американской комиссии Айзенстата, ставшего к тому времени заместителем госсекретаря США по экономическим вопросам. Почему, спрашивали с трибуны и в кулуарах Лондонского конгресса делегаты, ознакомившись с докладом, мы требуем «еврейское» золото с одной только Швейцарии?
И уже совсем запутались «поисковики» золота Третьего рейха, когда даже в странах — участницах Трехсторонней комиссии были обнаружены счета жертв холокоста. Так, еще в 1951 г. правительство Франции, оказывается, нашло т.н. «молчащие счета», т.е. счета, по которым не происходит никакого движения денег. Таких «молчаливых счетов» в «Банк де Франс» тогда было обнаружено 156, а в «Креди Лионнэ» — 476. На них хранились, как теперь оказалось, внушительные суммы жертв холокоста, но ни руководство этих двух крупнейших французских банков, ни само правительство с 1951 г. так и не предали эти авуары погибших в нацистских лагерях смерти французских евреев гласности, и они стали известны только в 1997 г.
Подобного рода разоблачительные факты поставили инициаторов финансового разгрома Швейцарии под прикрытием поисков золота жертв холокоста в сложное положение — ведь сказать, что они не участвовали в «вашингтонском компромиссе» после того, как многие газеты Европы и США опубликовали или изложили документ 1946 г. было уже невозможно.
И хотя историю «царского» золота от «нацистского» отделяют двадцать пять лет и они разнятся по характеру попадания золотых слитков на Запад (в первом случае — добровольная отправка, во втором — откровенный грабеж), проблемы их возврата домой имеют очень много общего.
Много общего и у проблемы перемещенных культурных ценностей, не только во Вторую, но и в Первую мировую войну (коллекция русских картин с 1914 г. в Швеции, так и не возвращенная в наше Отечество).
Словом, начавшись в 1996 г. как ручеек, впадающий в мощное русло реки российского золота за рубежом, сначала проблема «нацистского» золота в июне 1998 г. привела меня из Парижа прямиком в альпийскую республику к «швейцарским гномам».
* * *
«Нацистское» золото. В истории реституции (возврата) этого золота, как и «царского», наблюдаются два аналогичных периода: первый и второй.Первый для «царского» золота — это межвоенный период: судебные процессы 20-х годов атамана Семенова в Японии и лжецарицы Анастасии в Англии, ген. П.П. Петрова в 30-х годах в Японии.
Для «нацистского» золота первый период приходится на 1945-1947 гг. когда в развитие Декларации союзников о поражении Германии от 5 июня 1945 г. была создана в 1946 г. союзная Трехсторонняя комиссия по реституции нацистской собственности По не выясненным до конца мотивам Сталин отказался войти в эту комиссию и начал силами МГБ СССР собственное расследование истории перемещения «нацистского», «царского» и прочего «бесхозного» золота — т.н. операцию «Крест» (1945-1953 гг.), архивные материалы которой нами пока не обнаружены в Германии и союзных с ней странах (Венгрии, Болгарии, Румынии, Финляндии, Австрии как части III рейха после 1938 г.). В орбиту своей деятельности комиссия включила и швейцарские банки, в 1934-1945 гг. сотрудничавшие с нацистскими банками, и к 1947 г. ей удалось обнаружить и вернуть небольшую часть (60 млн. долл. по тогдашнему курсу) «еврейского» золота из тех 6,7 млрд. долл. претензий, что предъявляют сегодня Швейцарии международные и национальные (главным образом в США) еврейские организации.
Принципиальной разницей в предъявлении претензий по «царскому» и «нацистскому» золоту в первый период было то, что на «царское» золото претендовали ЧАСТНЫЕ лица, а «нацистское» требовали ГОСУДАРСТВА — участники антигитлеровской кампании (Нюрнбергский, Токийский и другие судебные процессы над нацистскими преступниками и японскими милитаристами).
По мере обострения с 1948 г. «холодной войны» и раскола победителей на два лагеря, образования двух германских государств — ФРГ и ГДР, вхождения их в два противостоящих военных блока — НАТО и ОВД — проблема «нацистского» золота стала сходить на нет. Как следствие такой международной политической конъюнктуры замерла и работа Трехсторонней комиссии на долгие полвека, хотя юридически, как и вся Ялтинско-Потсдамская система международных соглашений, она продолжала существовать.
Главным техническим результатом деятельности Трехсторонней комиссии на первом этапе ее существования стала констатация того факта, что установить, какое золото «еврейское», а какое нет, даже путем экспертизы было невозможно: «швейцарские гномы» всегда были очень осмотрительны и не принимали золотые вещи жертв холокоста, так сказать, в натуральном виде. Поэтому вся «продукция» гитлеровских лагерей смерти — обручальные кольца, браслеты, серьги и т.п. — шла в Швейцарию только в переработанном виде, и доказать, что тот или иной слиток «нацистского» золота — это золотые коронки уничтоженных евреев, уже тогда, в 1945-1947 гг. было практически невозможно.
Лишь отдельные «золотые посылки» нацистов весной 1945 г. когда им уже было не до переплавки золотых вещей жертв холокоста (например, два вагона колец, браслетов, коронок из Италии), были обнаружены агентами Управления стратегических служб США (будущее ЦРУ) при их перегрузке в подвалы Объединения швейцарских банков.
Второй период в истории с «нацистским» золотом наступает в 1995-1996 гг. когда ЦРУ в связи с 50-летием окончания Второй мировой войны рассекречивает значительную часть архивных материалов (главным образом донесений своих агентов в Швейцарии и других странах Европы периода войны о секретных финансовых операциях нацистов), а Госдепартамент США в преддверии президентской кампании Б. Клинтона и его переизбрания на второй срок придает этим рассекреченным материалам ЦРУ пропагандистское звучание (нужны голоса еврейской общины США). 4 октября 1996 г. Госдеп потребовал «полного и немедленного изучения» путей поступления «грязного нацистского золота в Швейцарию», угрожая в противном случае опубликовать списки швейцарских банков и их служащих, сотрудничавших в 1934-1945 гг. с нацистами.
Как и в первый раз, важную роль во «вдруг» вспыхнувшем снова интересе к «нацистскому» золоту сыграла международная конъюнктура. Именно с 1995 г. усилился процесс европейской интеграции, практически был поставлен вопрос о переходе на единую валюту стран — участниц Европейского союза (сначала ее назвали экю, затем евро), а Швейцария, хотя и не является членом ЕС, самым тесным образом с ним связана. Евро явно угрожает монополии американского доллара в мире, и удар по «швейцарским гномам» — это удар по будущей стабильности евро, ибо швейцарские банки с их многолетним опытом международных финансовых операций и своими филиалами по всему миру (в том числе и в США) — готовая структура для евро. Об этом мне откровенно говорили в 1998 г. в Берне, Цюрихе и Женеве многие швейцарские банкиры, бизнесмены, дипломаты и журналисты.
Первоначально официальные швейцарские власти — канцелярия президента Швейцарской Конфедерации, МИД Швейцарии и министерство экономики — попытались было отбиться от этой пропагандистской кампании американцев под трафаретным предлогом угрозы вмешательства иностранцев во внутренние дела Гельветической Конфедерации (официальное название Швейцарии), заявив, что она сама разберется с «нацистским» золотом в своих банках. Действительно, в декабре 1996 г. швейцарский парламент создал «Независимую комиссию экспертов (Швейцария — Вторая мировая война)» во главе с историком, профессором Цюрихского университета Жаном-Франсуа Бержье. В комиссию кроме швейцарских были включены и иностранные ученые — историки и юристы из Польши, Германии, США и других стран (но представителей государств — бывших республик СССР там не оказалось).
Американцев, однако, такой поворот дела не устроил.
Дальнейшую историю борьбы стран Запада за получение «нацистского» золота из Швейцарии в 1995-1999 гг. рассмотрим по той же схеме, что и выше: методику пропагандистского давления через СМИ, мобилизацию общественных организаций, подключение правительств и, наконец, организацию антишвейцарских международных форумов.
СМИ и общественные организации. Едва в Швейцарии в 1995-1996 гг. выразили неудовольствие давлением США, как на Альпийскую республику обрушились международные еврейские организации — Всемирный еврейский конгресс, Еврейское агентство, Центр Симона Визенталя в Вене и другие аналогичные объединения.
В США еврейская община срочно создала специальный фонд, он скопировал в архиве ЦРУ более 3 тыс. рассекреченных документов о «швейцарских гномах», на их основе были написаны заказные статьи и сделаны документальные телефильмы, и все это было выплеснуто в 1996-м в СМИ США и ЕС. При этом, как в случае с «царскими займами» во Франции и Бельгии, приводились фантастические цифры стоимости «нацистского» золота в Швейцарии — от 7 млрд. (близкая к реальности) до 30 млрд. долл.
Вслед за атакой в СМИ последовали резкие выступления лидеров еврейских организаций. Так, президент Всемирного еврейского конгресса американский миллионер Эдгар Бронфан пригрозил бойкотом Швейцарии в США, что могло бы оставить без работы 230 тыс. американцев, занятых в этих фирмах и филиалах.
Столь грубый нажим вызвал резкий протест в Швейцарии. Президент Швейцарской Конфедерации Арнольд Коллер назвал заявление Бронфана попыткой «шантажа и вымогательства», а МИД Швейцарии направил в Госдепартамент США резкую ноту протеста.
Официальный Вашингтон вынужден был отмежеваться от деклараций Бронфана, заявив, что любые формы бойкота против швейцарских фирм в США неприемлемы для решения судьбы «нацистского» золота.
Но это была лишь дипломатическая уловка: Вашингтон поменял тактику.
Правительственное давление. На этот раз ставка была сделана на собственную американскую комиссию во главе с высокопоставленным чиновником госдепа Стюартом Айзенстатом, созданную в мае 1997 г. (к декабрю 1998 г. комиссия опубликовала целых два доклада — расследования о «нацистском» золоте в Швейцарии).
Одновременно американцы выделили 150 млн. долл. на оживление старой трехсторонней комиссии, благо во главе ее стоял Пол Уоркер, бывший директор Федеральной резервной системы США. П. Уоркер нанял целую армию аудиторов — 420 человек, но до конца 1998 г. они так и не завершили своей работы и не опубликовали ни одного доклада.
Под давлением США и международных еврейских организаций правительственные комиссии по «нацистскому» золоту стали создавать и другие правительства Запада. Так, в марте 1998 г. декретом президента Жака Ширака во Франции была создана аналогичная американской комиссия Жана Маттеоли, в тот период президента Фонда участников антифашистского Сопротивления. Любопытно, что два года спустя, в 1999 г. комиссия обнаружила такое «золото» в официальной резиденции самого президента Франции — Елисейском дворце. Этим «золотом» оказались картины старых мастеров, конфискованные нацистами у французских евреев, вывезенные в Германию и возвращенные во Францию после 1945 г. как «военные трофеи» (вспомним «ленинский трофей» — золото Брест-Литовска в 1918 г.!).
Оказалось, что их владельцы погибли в нацистских лагерях смерти. Разумеется, Ширак немедленно распорядился снять эти картины со стен Елисейского дворца, где они провисели более 50 лет, и передать их безвозмездно потомкам жертв холокоста.
Международные конференции. Еще одним средством давления на Швейцарию стали международные конференции и симпозиумы по «нацистскому» золоту.
Одна из первых таких конференций с участием 26 экспертов из 17 стран (включая и делегацию Госдумы России) состоялась в мае 1997 г. в Женеве.
Вслед за женевской состоялось еще два крупных мероприятия — Всемирный конгресс по «нацистскому» золоту в Лондоне (декабрь 1997 г.) и аналогичный симпозиум в Вашингтоне (конец ноября — начало декабря 1998 г.).
* * *
Вопреки первоначальным замыслам устроителей свести все вопросы лишь к проблеме «жертв холокоста» (в прессе — «еврейскому» золоту) эти международные встречи подняли целый комплекс других проблем, оставшихся нерешенными с послевоенных времен.Например, на Лондонском конгрессе всплыл вопрос о так называемом «вашингтонском компромиссе» 1946 г. Оказывается, уже тогда три союзные державы — США, Англия и Франция (СССР, как уже отмечалось выше, в этом дележе не участвовал) — договорились и подписали в Вашингтоне со Швейцарией соответствующий секретный документ, по которому в обмен на размороженные в банках США швейцарские авуары на 6,3 млрд. швейц. фр. (они и были заморожены как кара за сотрудничество банков Альпийской республики с нацистами) Швейцария выплачивает «отступного» всего на 250 млн. швейц. фр. Но это «отступное» пошло не жертвам холокоста, а на послевоенное экономическое восстановление Европы.
Со своей стороны союзники выдавали «швейцарским гномам» индульгенцию: они отказывались «от всех требований к швейцарскому правительству или Швейцарскому национальному банку по золоту, приобретенному Швейцарией у Германии во время войны».
Более того, именно после этого «компромисса» и была создана Трехсторонняя комиссия из союзных участников этой сделки, на счета которой Швейцария обязана была перечислить эти 250 млн.
Но и это не все: именно этой комиссии, ныне так пекущейся о «еврейском» золоте, были переданы 337 т «нацистского» золота, захваченного союзниками (без СССР) на территории побежденной Германии. Как установлено экспертами Всемирного еврейского конгресса, среди этих тонн оказалось не менее 50 т золота жертв холокоста.
Многие участники международных встреч 1997-1998 гг. задавали резонный вопрос: а почему тогда, в 1945-1946 гг. США, Англия и Франция так не пеклись об интересах 6 млн. погибших евреев?
Еще одной сенсацией таких конференций стали факты переправки «нацистского» золота не только в Швейцарию, но и в другие нейтральные в годы Второй мировой войны страны — Швецию, Испанию, Португалию, Турцию. Именно такую сенсацию содержал второй доклад правительственной американской комиссии Айзенстата, ставшего к тому времени заместителем госсекретаря США по экономическим вопросам. Почему, спрашивали с трибуны и в кулуарах Лондонского конгресса делегаты, ознакомившись с докладом, мы требуем «еврейское» золото с одной только Швейцарии?
И уже совсем запутались «поисковики» золота Третьего рейха, когда даже в странах — участницах Трехсторонней комиссии были обнаружены счета жертв холокоста. Так, еще в 1951 г. правительство Франции, оказывается, нашло т.н. «молчащие счета», т.е. счета, по которым не происходит никакого движения денег. Таких «молчаливых счетов» в «Банк де Франс» тогда было обнаружено 156, а в «Креди Лионнэ» — 476. На них хранились, как теперь оказалось, внушительные суммы жертв холокоста, но ни руководство этих двух крупнейших французских банков, ни само правительство с 1951 г. так и не предали эти авуары погибших в нацистских лагерях смерти французских евреев гласности, и они стали известны только в 1997 г.
Подобного рода разоблачительные факты поставили инициаторов финансового разгрома Швейцарии под прикрытием поисков золота жертв холокоста в сложное положение — ведь сказать, что они не участвовали в «вашингтонском компромиссе» после того, как многие газеты Европы и США опубликовали или изложили документ 1946 г. было уже невозможно.