Страница:
В 1956 г. по решению Политбюро первая крупная трофейная коллекция — «Дрезденская картинная галерея» после ее публичной экспозиции в Музее им. Пушкина была безвозмездно передана «братской ГДР». С тех пор по разным политическим поводам Н.С. Хрущев и Л.И. Брежнев почти за 40 лет вернули безвозмездно из 1 млн. 700 тыс. «трофеев» почти 2/3 — 1 млн. 200 тыс. включая и большую часть «Готской библиотеки». Но остальные 500 тыс. «трофеев», судя по уникальной информации Владимира Толстикова, опубликованной 25 января 1996 г. в «Московском комсомольце», с середины 50-х годов настолько засекретили, что, например, к «золоту Трои» не имел доступа даже директор музея. Секрет сохранялся 36 лет.
Лишь в 1992 г. завеса секретности была приоткрыта. То ли немцы, подписав в 1992 г. с «демократической Россией» Соглашение о культурном сотрудничестве (статья 15-я его говорит о «незаконно вывезенном культурном достоянии»), решили испытать «друга Бориса» на предмет возврата «трофеев», то ли сами российские демократы в благородном раже разоблачения «коммунистического прошлого» решили раздеться перед Западом догола (а заодно и подзаработать валюту на разоблачительных статьях), но в том же 1992 г. в немецкой прессе и других западноевропейских изданиях появилась серия сенсационных статей Г. Козлова и его соавтора Акинши о «золоте Трои» и других «секретных трофеях» С тех времен Г. Козлов заметно смягчил свою непримиримую позицию к «агентам КГБ» в российских музеях. Так, на очередной международной конференции о культурном сотрудничестве в Европе в мае 2003 г. в Царском Селе под Петербургом, в отличие от прежних времен, он промолчал и не поддержал агрессивно настроенных германских чиновников от культуры, хотя ныне Козлов проживает в Кельне. С тех пор дебаты о «перемещенных художественных ценностях» не утихают ни за рубежом, ни в России. Как это часто случается сегодня, проблема из чисто художественной быстро превратилась в откровенно политическую. Одни кричат: «Наши отцы за это кровь проливали, а мы должны это отдавать?» (Александр Севостьянов, «Правда», 1995 г.) Другие кипятятся: «Мы совершаем по отношению к своим солдатам настоящее преступление: мы как бы объявляем их продолжателями дела нацистов, а себя — правопреемниками гитлеровской Германии» (Алексей Расторгуев, «Литературная газета», 1991 г.).
Масла в огонь с «золотом Трои» подлил неуклюжий демарш советников Президента РФ, озвученный Б.Н. Ельциным во время визита в Грецию: дескать, Россия сначала покажет «золото Трои» в Афинах, а затем уж у себя, в Москве апреле 1996 г. выставка «Золото Трои» действительно открылась в Музее им. Пушкина в Москве, но в Афины ее предварительно не повезли. В июне 1998 г. в Швейцарии один из менеджеров крупного банка ознакомил меня с проектом демонстрации «золота Трои» сначала в Альпийской республике, а затем и в странах ЕС, гарантируя правовую защиту от попыток «реституции» (т.е. от ареста «трофейного золота» полицией ФРГ). Тут уж всполошилась Турция — Шлиман нашел «золото Трои» на ее территории и тайно вывез (а попросту — украл) в Германию. Тогда возмутились в Бонне: как так, кто позволил Анкаре обзывать нас ворами? Словом, началась такая международная склока, что впору петь частушку, как «вор у вора дубинку украл».
В 1995 г. в России вопрос о реституции «военных трофеев» поднялся до законодательного уровня. Совет Федерации старого состава подготовил к маю 1995 г. жесткий вариант закона «О праве собственности на культурные ценности, перемещенные в результате Второй мировой войны». Бывший министр культуры Евгений Сидоров оценил этот законопроект в духе русской поговорки: «что с возу упало, то пропало».
V Госдума, наоборот, представила «мягкий» вариант, в частности возможность реституции (возврата) «военных трофеев» «третьим странам» Хотя ни тот ни другой законопроекты до конца срока легислатур и Совета Федерации, и V Госдумы так и не были приняты, некоторые идеи «думского» варианта нашли свое практическое воплощение. В сентябре 1996 г. министр иностранных дел Е.М. Примаков передал князю Лихтенштейна «трофейный» семейный архив, а в обмен получил архив колчаковского следователя Соколова об убийстве царской семьи на Урале, купленный князем на аукционе «Сотби».
В 1996 г. расстановка сил в обеих палатах изменилась — VI Госдума стала коммуно-патриотической, жесткой, а новый «губернаторский» Совет Федерации заметно «помягчел». В итоге 5 июля 1996 г. Дума приняла фактически вариант предыдущего состава Совета Федерации («ничего не отдадим!»), но губернаторы закон отклонили.
В конце концов через обе палаты в 1997 г. прошел мягкий «думский» вариант 1995 г. но президент Б.Н. Ельцин его заблокировал — наложил «вето» по конъюнктурным политическим соображениям (законом был недоволен «друг Гельмут», бывший канцлер ФРГ Коль).
И вопрос о реституции снова «завис», хотя в конце концов Дума приняла «соломоново решение»: «трофеи» из Германии и ее сателлитов не отдадим, а из «третьих стран» — посмотрим…
Словом, история с российским законопроектом о реституции очень сильно напоминала мучения с нашим законопроектом «О собственности РФ, находящейся за рубежом». Хотя между «золотом Трои» и, скажем, «золотом Семенова» в юридическом смысле принципиальной разницы нет: в первом случае это «советский военный трофей», во втором — «трофей японский».
В обоих случаях «трофейная проблема» осложняется проблемой политической. Для российских патриотов выдача «золота Трои» — все равно что «сдача» Берлина Гитлеру в мае 1945 г. Для японских патриотов обсуждение вопроса о «романовском золоте» невозможно до «сдачи» Японии «северных территорий» (четырех Южно-Курильских островов).
Как справедливо писала влиятельная гамбургская газета, «немецкие трофейные ценности становятся инструментом во внутрироссийской фракционной борьбе. Националисты называют трофеи „последним залогом победы после вывода российских войск из Германии“. Если их вернуть, получится, что Германия вроде бы никогда не проигрывала войну. Даже российские представители на переговорах уже не знают, кто же уполномочен решать вопрос о возвращении. Президент? Парламент?» («Ди Цайт», 1995 г.).
Справедливости ради следует сказать, что проблема реституции «перемещенных художественных ценностей» все же во много раз сложнее проблем зарубежного золота и недвижимости. В подавляющем большинстве случаев 90% русского золота перемещалось за границу в 1914-1919 гг. на основе юридических межгосударственных соглашений с Великобританией, Германией, Швецией или по межбанковским договорам (Владивостокское отделение Госбанка России — «Йокогама спеши банк» и «Чосен банк»).
С реституцией все гораздо сложнее. Нет международного акта хотя бы под эгидой ЮНЕСКО о принципах реституции, хотя ЮНЕСКО и приняла ряд важных конвенций такого рода, например, о предотвращении незаконного импорта, экспорта и перемещении культурной собственности (1970 г.) или о запрещении незаконного или нелегального перемещения объектов культуры — т.н. UNIDROIT (1995 г.).
Некоторыми юристами в СНГ и за рубежом с 1995 г. усиленно муссируется идея создания Международного арбитражного суда по реституции под эгидой ЮНЕСКО, хотя прообраз такого органа в Париже уже давно существует. Это — Межправительственный комитет при ЮНЕСКО по облегчению возврата культурных ценностей в страны их происхождения или их прямой передачи в случае их незаконного приобретения.
Проблема реституции, однако, хронологически гораздо глубже перемещенных культурных ценностей времен Второй мировой войны — вспомним хотя бы «Музей Наполеона» в Лувре. Поэтому споры о реституции между отдельными государствами не утихают.
Вот уже более 150 лет Греция требует вернуть архитектурные детали Парфенона из Великобритании. После Первой мировой войны поляки спорили с Германией и Советской Россией и часть своих ценностей вернули, мы писали об этом выше.
С 2000 г. например, вдруг всплыла забытая было проблема перемещенных художественных ценностей в Швеции как эхо Первой мировой и Гражданской в России войн.
15 мая 1914 г. в южном шведском городе Мальме открылась «Балтийская выставка» четырех стран — Швеции, Дании, Германии и России. На выставку на частной основе были отправлены свыше 90 картин и 14 скульптур. Среди выставленных в Мальме в 1914 г. картин находились такие шедевры, как:
— Валентин Серов — 39 картин, эскизов и рисунков; среди них — знаменитая «Похищение Европы», «Портрет министра финансов С.Ю. Витте» (1904 г.), «Портрет Е.Л. Нобиля»;
— Василий Кандинский — пять картин в абстракционистском стиле;
— Кузьма Петров-Водкин — семь картин, включая «Купание красного коня»;
— Николай Рерих — 28 картин, а также скульптуры Голубкиной, Коненкова и Стеллецкого.
Но через два с половиной месяца, 1 августа 1914 г. вспыхнула мировая война, Германия и Россия оказались в двух разных воюющих лагерях, и «Балтийская выставка», работа которой намечалась до сентября 1914 г. фактически закрылась. Что стало с художественными ценностями Германии и Дании, осталось неясным, а вот русская картинно-скульптурная выставочная галерея надолго застряла в Швеции.
Нельзя сказать, что в Советской России не озаботились уже тогда, в 20-х годах, судьбой этой коллекции шедевров ценою в несколько десятков миллионов долларов. Первые переговоры через Норвегию еще в 1922-1926 гг. начала первая советская женщина-дипломат Александра Коллонтай, последовательно советник торгпредства, затем торгпред и одновременно полпред СССР в Осло. Однако оставшиеся в Швеции художественные ценности из России интересовали Коллонтай в последнюю очередь — на первое место стало «царское» оружие (винтовки, патроны, снаряды, броневики, аэропланы и т.п.), застрявшее в Швеции как посреднице между Антантой и царским правительством, да еще «золотой транш» А.Ф. Керенского на 4 млн. 850 тыс. зол. руб. отправленный в шведский Риксбанк за две недели до октябрьского переворота большевиков на закупки оружия.
Шведские власти заняли на этих сверхсекретных переговорах в Норвегии жесткую позицию: оружие и золото они не отдали. Что касается культурных предметов русских художников и скульпторов с «Балтийской выставки», то шведы заявили советскому полпреду: выставка эта частная, Россия как государство в ней не участвовала (ссылка на пример частного балетного антрепренера Сергея Дягилева с «Русскими сезонами» в 1909 г. в Париже), а спонсорами «русского павилиона» в Мальме (транспортировка, страхование и т. д.) выступали частные русские меценаты, из частных собраний картин которых (фабриканта Михаила Рябушинского, сахарозаводчика Михаила Терещенко, московского галерейщика В. Цеккато и др.) и была сформирована в основном русская коллекция в Швеции.
Да и самим контрагентом «русского павилиона», утверждали шведы, выступила не «казенная» императорская Академия художеств, а частный, созданный в 1903 г. Союз русских художников, архитекторов и скульпторов, печатным органом которого стал журнал «Мир искусства».
Действительно, инициаторами сбора картин в «русский павилион» выступили два искусствоведа — шведский доктор Оскар Бьорк и русский реставратор Игорь Грабарь, будущий советский академик, в тот период — директор муниципальной московской Третьяковской галереи. Именно они вдвоем персонально отбирали картины на «Балтийскую выставку» и вели переговоры с художниками и скульпторами в Москве и Петербурге.
И именно они в 1923 г. оба появились в Мальме. Обстоятельства миссии Грабаря в 1923 г. в Швецию до сих пор до конца остались неясны, хотя сам академик в своих мемуарах позднее оставил свою версию этой миссии. Известно, что Грабарь вооружил руководство музея в Мальме адресами и телефонами русских художников — участников «Балтийской выставки», а также предложил показать часть картин на экспозиции «Русское искусство» в Нью-Йорке весной 1924 г.
Более того, Грабарь лично составил в Мальме список картин для нью-йорской выставки, а позднее, уже из Москвы, консультировал аукционеров, которые почему-то после закрытия выставки в Нью-Йорке начали распродавать картины без письменного согласия самих художников или их родственников (так, по рекомендации Грабаря из Москвы в Нью-Йорке был продан за 4 тыс. зол. шведских крон эскиз Валентина Серова «В Финляндии»).
Сколько всего незаконно было продано картин в Нью-Йорке из «русского павилиона» в музее Мальме, пока неясно. Но, судя по материалам, присланным из посольства России в Стокгольме в Департамент по сохранению культурных ценностей в октябре 2002 г. много — почти половина из 90 выставленных в 1914 г. картин.
Я сравнил печатный каталог картин «русского павилиона», отпечатанный в мае 1914 г. со «Списком картин русских художников с Балтийской выставки 1914 г. находящихся в настоящее время (октябрь 2002 г. — Авт.) в художественном музее в г. Мальме», присланным посольством РФ в Стокгольме. Картин осталось удручающе мало: из 39 Валентина Серова — лишь три, из картин Николая Рериха (28) — ни одной, как ни одной и из пяти картин Василия Кандинского.
Но и оставшиеся в музее картины сегодня не экспонируются: 26 из них упрятаны в запасники музея в Мальме из-за боязни дирекции быть обвиненными в… воровстве.
Сегодня Департамент по сохранению культурных ценностей и МИД РФ через свое посольство в Швеции ведут активную работу по возвращению этих оставшихся «перемещенных культурных ценностей» из Мальме в Россию. Хотя дело это очень непростое: ведь законы «оккупационного права» и даже конвенции 1970 и 1995 гг. (законы обратного действия не имеют) к Первой мировой войне неприменимы.
Лишь шведский закон 1937 г. о праве короля Швеции выступить моральным арбитром в этом споре, подкрепленный пиар-акцией в отечественных и зарубежных телевизионных СМИ, может ускорить дело.
Важно, чтобы к сложному и долгому делу реституции не примешивались амбиции политических деятелей, как это, в частности, случилось с «коллекцией капитана Балдина» (пиар-акция Николая Губенко в преддверии очередных думских выборов) или немецкого чиновника от культуры на международной конференции в Царском Селе в мае 2003 г. (чиновник тоже был намерен баллотироваться в германский бундестаг), когда сей германский культуртрегер в ультимативной форме потребовал вернуть еще сто аналогичных «балдинских коллекций», ссылаясь на то, что Янтарная комната была реставрирована на деньги Рургаза.
И в этой связи трудно переоценить тихую и кропотливую работу наших чиновников из Минкульта РФ и музейно-библиотечных работников, который год составляющих и публикующих реестры утраченных в ходе Великой Отечественной войны и ранее культурных ценностей.
Пока же отдельные страны СНГ идут по пути художественного обмена: в апреле 1995 г. Украина вернула Германии одну «трофейную» картину из г. Бремена, а взамен получила 723 редкие украинские книги и подлинник письма Петра I одному из украинских гетманов. Тем же путем пошла и Грузия — вернула одну из немецкоязычных «трофейных» библиотек.
Кстати, на путь двустороннего обмена на уровне музеев вступили еще во времена СССР. Так, с той же «Балтийской выставки» в 1928 г. удалось вернуть две картины Павла Кузнецова, правда, путем «дарения» двух других картин художника музею в Мальме.
Дирекции Русского музея в Ленинграде много лет спустя после Второй мировой войны удалось «выцыганить» у дирекции музея Мальме картину Кузьмы Петрова-Водкина «Купание красного коня», а также знаменитую картину Валентина Серова «Похищение Европы», хотя еще в 1948 г. музей официально отказал Минкульту СССР в возвращении серовских шедевров как «частной собственности семьи Серовых».
Вообще проблема международной правовой базы всего вопроса реституции — одна из основных в спорах о «перемещенных культурных ценностях». С 1899 г. со времен первой Гаагской мирной конференции о «цивилизованных методах» ведения войны, когда впервые было высказано соображение о необходимости международного правового акта по защите культурного наследия (об этом, в частности, писал участник конференции профессор П.Н. Милюков), юристы бьются над правовой базой реституции, пытаясь подвести под нее существующие международные акты о защите культурных ценностей.
В контексте нашей книги важно отметить, что проблемы зарубежного российского золота и реституции культурных ценностей в правовом отношении во многом пересекаются. В самом деле, ведь под понятие «золото» очень часто попадали художественные изделия из драгметаллов и камней, золотые оклады икон, золотые часы и другие изделия. Как мы уже писали выше, зачастую (особенно в 1917-1922 гг. у большевиков) такое «золото» шло по весу, с оценкой «на глазок», без описей и детального описания.
И не случайно устроители третьей международной встречи в Вашингтоне 30 ноября — 2 декабря 1998 г. экспертов по «нацистскому» золоту уже объединили вопросы собственно золота (слитки, золотые монеты) с вопросами перемещенных культурных ценностей (картин, икон, золотых художественных изделий и т.д.).
Но пока судьба перемещенных после Второй мировой войны культурных ценностей определяется документами союзников по антигитлеровской коалиции, которые формально-юридически еще никто не отменял. Хотя бы следующими решениями от 21 января и 17 апреля 1946 г. Союзного контрольного совета (США, Англия, Франция и СССР) — «Определение понятия реституция» и «О четырехсторонней процедуре реституции» (инструкция), на основании которых в четыре союзных государства легально и официально вывозились немецкие, венгерские, румынские и т.д. произведения искусства в качестве репараций за уничтоженные или вывезенные произведения из оккупированных стран Европы.
Несправедливо по отношению к немцам, венграм, румынам, финнам? Возможно, но, прежде чем кричать на вашингтонском форуме 1998 г. а также в печати или на телевидении о «грабеже», надо сначала через ООН, ЮНЕСКО или Европейский Совет отменить Ялтинско-Потсдамские соглашения Сталина-Черчилля-Рузвельта-Трумэна и все соответствующие документы Союзного контрольного совета в Германии.
Но осуществить сие могут, конечно, не «малолетние узники» нацизма, а все мировое сообщество в лице ООН или, как минимум, Европы, собрав вторую (после 1975 г.) Хельсинскую международную конференцию, благо и новые европейские границы пришла пора утверждать.
ПРИМЕЧАНИЯ
Лишь в 1992 г. завеса секретности была приоткрыта. То ли немцы, подписав в 1992 г. с «демократической Россией» Соглашение о культурном сотрудничестве (статья 15-я его говорит о «незаконно вывезенном культурном достоянии»), решили испытать «друга Бориса» на предмет возврата «трофеев», то ли сами российские демократы в благородном раже разоблачения «коммунистического прошлого» решили раздеться перед Западом догола (а заодно и подзаработать валюту на разоблачительных статьях), но в том же 1992 г. в немецкой прессе и других западноевропейских изданиях появилась серия сенсационных статей Г. Козлова и его соавтора Акинши о «золоте Трои» и других «секретных трофеях» С тех времен Г. Козлов заметно смягчил свою непримиримую позицию к «агентам КГБ» в российских музеях. Так, на очередной международной конференции о культурном сотрудничестве в Европе в мае 2003 г. в Царском Селе под Петербургом, в отличие от прежних времен, он промолчал и не поддержал агрессивно настроенных германских чиновников от культуры, хотя ныне Козлов проживает в Кельне. С тех пор дебаты о «перемещенных художественных ценностях» не утихают ни за рубежом, ни в России. Как это часто случается сегодня, проблема из чисто художественной быстро превратилась в откровенно политическую. Одни кричат: «Наши отцы за это кровь проливали, а мы должны это отдавать?» (Александр Севостьянов, «Правда», 1995 г.) Другие кипятятся: «Мы совершаем по отношению к своим солдатам настоящее преступление: мы как бы объявляем их продолжателями дела нацистов, а себя — правопреемниками гитлеровской Германии» (Алексей Расторгуев, «Литературная газета», 1991 г.).
Масла в огонь с «золотом Трои» подлил неуклюжий демарш советников Президента РФ, озвученный Б.Н. Ельциным во время визита в Грецию: дескать, Россия сначала покажет «золото Трои» в Афинах, а затем уж у себя, в Москве апреле 1996 г. выставка «Золото Трои» действительно открылась в Музее им. Пушкина в Москве, но в Афины ее предварительно не повезли. В июне 1998 г. в Швейцарии один из менеджеров крупного банка ознакомил меня с проектом демонстрации «золота Трои» сначала в Альпийской республике, а затем и в странах ЕС, гарантируя правовую защиту от попыток «реституции» (т.е. от ареста «трофейного золота» полицией ФРГ). Тут уж всполошилась Турция — Шлиман нашел «золото Трои» на ее территории и тайно вывез (а попросту — украл) в Германию. Тогда возмутились в Бонне: как так, кто позволил Анкаре обзывать нас ворами? Словом, началась такая международная склока, что впору петь частушку, как «вор у вора дубинку украл».
В 1995 г. в России вопрос о реституции «военных трофеев» поднялся до законодательного уровня. Совет Федерации старого состава подготовил к маю 1995 г. жесткий вариант закона «О праве собственности на культурные ценности, перемещенные в результате Второй мировой войны». Бывший министр культуры Евгений Сидоров оценил этот законопроект в духе русской поговорки: «что с возу упало, то пропало».
V Госдума, наоборот, представила «мягкий» вариант, в частности возможность реституции (возврата) «военных трофеев» «третьим странам» Хотя ни тот ни другой законопроекты до конца срока легислатур и Совета Федерации, и V Госдумы так и не были приняты, некоторые идеи «думского» варианта нашли свое практическое воплощение. В сентябре 1996 г. министр иностранных дел Е.М. Примаков передал князю Лихтенштейна «трофейный» семейный архив, а в обмен получил архив колчаковского следователя Соколова об убийстве царской семьи на Урале, купленный князем на аукционе «Сотби».
В 1996 г. расстановка сил в обеих палатах изменилась — VI Госдума стала коммуно-патриотической, жесткой, а новый «губернаторский» Совет Федерации заметно «помягчел». В итоге 5 июля 1996 г. Дума приняла фактически вариант предыдущего состава Совета Федерации («ничего не отдадим!»), но губернаторы закон отклонили.
В конце концов через обе палаты в 1997 г. прошел мягкий «думский» вариант 1995 г. но президент Б.Н. Ельцин его заблокировал — наложил «вето» по конъюнктурным политическим соображениям (законом был недоволен «друг Гельмут», бывший канцлер ФРГ Коль).
И вопрос о реституции снова «завис», хотя в конце концов Дума приняла «соломоново решение»: «трофеи» из Германии и ее сателлитов не отдадим, а из «третьих стран» — посмотрим…
Словом, история с российским законопроектом о реституции очень сильно напоминала мучения с нашим законопроектом «О собственности РФ, находящейся за рубежом». Хотя между «золотом Трои» и, скажем, «золотом Семенова» в юридическом смысле принципиальной разницы нет: в первом случае это «советский военный трофей», во втором — «трофей японский».
В обоих случаях «трофейная проблема» осложняется проблемой политической. Для российских патриотов выдача «золота Трои» — все равно что «сдача» Берлина Гитлеру в мае 1945 г. Для японских патриотов обсуждение вопроса о «романовском золоте» невозможно до «сдачи» Японии «северных территорий» (четырех Южно-Курильских островов).
Как справедливо писала влиятельная гамбургская газета, «немецкие трофейные ценности становятся инструментом во внутрироссийской фракционной борьбе. Националисты называют трофеи „последним залогом победы после вывода российских войск из Германии“. Если их вернуть, получится, что Германия вроде бы никогда не проигрывала войну. Даже российские представители на переговорах уже не знают, кто же уполномочен решать вопрос о возвращении. Президент? Парламент?» («Ди Цайт», 1995 г.).
Справедливости ради следует сказать, что проблема реституции «перемещенных художественных ценностей» все же во много раз сложнее проблем зарубежного золота и недвижимости. В подавляющем большинстве случаев 90% русского золота перемещалось за границу в 1914-1919 гг. на основе юридических межгосударственных соглашений с Великобританией, Германией, Швецией или по межбанковским договорам (Владивостокское отделение Госбанка России — «Йокогама спеши банк» и «Чосен банк»).
С реституцией все гораздо сложнее. Нет международного акта хотя бы под эгидой ЮНЕСКО о принципах реституции, хотя ЮНЕСКО и приняла ряд важных конвенций такого рода, например, о предотвращении незаконного импорта, экспорта и перемещении культурной собственности (1970 г.) или о запрещении незаконного или нелегального перемещения объектов культуры — т.н. UNIDROIT (1995 г.).
Некоторыми юристами в СНГ и за рубежом с 1995 г. усиленно муссируется идея создания Международного арбитражного суда по реституции под эгидой ЮНЕСКО, хотя прообраз такого органа в Париже уже давно существует. Это — Межправительственный комитет при ЮНЕСКО по облегчению возврата культурных ценностей в страны их происхождения или их прямой передачи в случае их незаконного приобретения.
Проблема реституции, однако, хронологически гораздо глубже перемещенных культурных ценностей времен Второй мировой войны — вспомним хотя бы «Музей Наполеона» в Лувре. Поэтому споры о реституции между отдельными государствами не утихают.
Вот уже более 150 лет Греция требует вернуть архитектурные детали Парфенона из Великобритании. После Первой мировой войны поляки спорили с Германией и Советской Россией и часть своих ценностей вернули, мы писали об этом выше.
С 2000 г. например, вдруг всплыла забытая было проблема перемещенных художественных ценностей в Швеции как эхо Первой мировой и Гражданской в России войн.
15 мая 1914 г. в южном шведском городе Мальме открылась «Балтийская выставка» четырех стран — Швеции, Дании, Германии и России. На выставку на частной основе были отправлены свыше 90 картин и 14 скульптур. Среди выставленных в Мальме в 1914 г. картин находились такие шедевры, как:
— Валентин Серов — 39 картин, эскизов и рисунков; среди них — знаменитая «Похищение Европы», «Портрет министра финансов С.Ю. Витте» (1904 г.), «Портрет Е.Л. Нобиля»;
— Василий Кандинский — пять картин в абстракционистском стиле;
— Кузьма Петров-Водкин — семь картин, включая «Купание красного коня»;
— Николай Рерих — 28 картин, а также скульптуры Голубкиной, Коненкова и Стеллецкого.
Но через два с половиной месяца, 1 августа 1914 г. вспыхнула мировая война, Германия и Россия оказались в двух разных воюющих лагерях, и «Балтийская выставка», работа которой намечалась до сентября 1914 г. фактически закрылась. Что стало с художественными ценностями Германии и Дании, осталось неясным, а вот русская картинно-скульптурная выставочная галерея надолго застряла в Швеции.
Нельзя сказать, что в Советской России не озаботились уже тогда, в 20-х годах, судьбой этой коллекции шедевров ценою в несколько десятков миллионов долларов. Первые переговоры через Норвегию еще в 1922-1926 гг. начала первая советская женщина-дипломат Александра Коллонтай, последовательно советник торгпредства, затем торгпред и одновременно полпред СССР в Осло. Однако оставшиеся в Швеции художественные ценности из России интересовали Коллонтай в последнюю очередь — на первое место стало «царское» оружие (винтовки, патроны, снаряды, броневики, аэропланы и т.п.), застрявшее в Швеции как посреднице между Антантой и царским правительством, да еще «золотой транш» А.Ф. Керенского на 4 млн. 850 тыс. зол. руб. отправленный в шведский Риксбанк за две недели до октябрьского переворота большевиков на закупки оружия.
Шведские власти заняли на этих сверхсекретных переговорах в Норвегии жесткую позицию: оружие и золото они не отдали. Что касается культурных предметов русских художников и скульпторов с «Балтийской выставки», то шведы заявили советскому полпреду: выставка эта частная, Россия как государство в ней не участвовала (ссылка на пример частного балетного антрепренера Сергея Дягилева с «Русскими сезонами» в 1909 г. в Париже), а спонсорами «русского павилиона» в Мальме (транспортировка, страхование и т. д.) выступали частные русские меценаты, из частных собраний картин которых (фабриканта Михаила Рябушинского, сахарозаводчика Михаила Терещенко, московского галерейщика В. Цеккато и др.) и была сформирована в основном русская коллекция в Швеции.
Да и самим контрагентом «русского павилиона», утверждали шведы, выступила не «казенная» императорская Академия художеств, а частный, созданный в 1903 г. Союз русских художников, архитекторов и скульпторов, печатным органом которого стал журнал «Мир искусства».
Действительно, инициаторами сбора картин в «русский павилион» выступили два искусствоведа — шведский доктор Оскар Бьорк и русский реставратор Игорь Грабарь, будущий советский академик, в тот период — директор муниципальной московской Третьяковской галереи. Именно они вдвоем персонально отбирали картины на «Балтийскую выставку» и вели переговоры с художниками и скульпторами в Москве и Петербурге.
И именно они в 1923 г. оба появились в Мальме. Обстоятельства миссии Грабаря в 1923 г. в Швецию до сих пор до конца остались неясны, хотя сам академик в своих мемуарах позднее оставил свою версию этой миссии. Известно, что Грабарь вооружил руководство музея в Мальме адресами и телефонами русских художников — участников «Балтийской выставки», а также предложил показать часть картин на экспозиции «Русское искусство» в Нью-Йорке весной 1924 г.
Более того, Грабарь лично составил в Мальме список картин для нью-йорской выставки, а позднее, уже из Москвы, консультировал аукционеров, которые почему-то после закрытия выставки в Нью-Йорке начали распродавать картины без письменного согласия самих художников или их родственников (так, по рекомендации Грабаря из Москвы в Нью-Йорке был продан за 4 тыс. зол. шведских крон эскиз Валентина Серова «В Финляндии»).
Сколько всего незаконно было продано картин в Нью-Йорке из «русского павилиона» в музее Мальме, пока неясно. Но, судя по материалам, присланным из посольства России в Стокгольме в Департамент по сохранению культурных ценностей в октябре 2002 г. много — почти половина из 90 выставленных в 1914 г. картин.
Я сравнил печатный каталог картин «русского павилиона», отпечатанный в мае 1914 г. со «Списком картин русских художников с Балтийской выставки 1914 г. находящихся в настоящее время (октябрь 2002 г. — Авт.) в художественном музее в г. Мальме», присланным посольством РФ в Стокгольме. Картин осталось удручающе мало: из 39 Валентина Серова — лишь три, из картин Николая Рериха (28) — ни одной, как ни одной и из пяти картин Василия Кандинского.
Но и оставшиеся в музее картины сегодня не экспонируются: 26 из них упрятаны в запасники музея в Мальме из-за боязни дирекции быть обвиненными в… воровстве.
Сегодня Департамент по сохранению культурных ценностей и МИД РФ через свое посольство в Швеции ведут активную работу по возвращению этих оставшихся «перемещенных культурных ценностей» из Мальме в Россию. Хотя дело это очень непростое: ведь законы «оккупационного права» и даже конвенции 1970 и 1995 гг. (законы обратного действия не имеют) к Первой мировой войне неприменимы.
Лишь шведский закон 1937 г. о праве короля Швеции выступить моральным арбитром в этом споре, подкрепленный пиар-акцией в отечественных и зарубежных телевизионных СМИ, может ускорить дело.
Важно, чтобы к сложному и долгому делу реституции не примешивались амбиции политических деятелей, как это, в частности, случилось с «коллекцией капитана Балдина» (пиар-акция Николая Губенко в преддверии очередных думских выборов) или немецкого чиновника от культуры на международной конференции в Царском Селе в мае 2003 г. (чиновник тоже был намерен баллотироваться в германский бундестаг), когда сей германский культуртрегер в ультимативной форме потребовал вернуть еще сто аналогичных «балдинских коллекций», ссылаясь на то, что Янтарная комната была реставрирована на деньги Рургаза.
И в этой связи трудно переоценить тихую и кропотливую работу наших чиновников из Минкульта РФ и музейно-библиотечных работников, который год составляющих и публикующих реестры утраченных в ходе Великой Отечественной войны и ранее культурных ценностей.
Пока же отдельные страны СНГ идут по пути художественного обмена: в апреле 1995 г. Украина вернула Германии одну «трофейную» картину из г. Бремена, а взамен получила 723 редкие украинские книги и подлинник письма Петра I одному из украинских гетманов. Тем же путем пошла и Грузия — вернула одну из немецкоязычных «трофейных» библиотек.
Кстати, на путь двустороннего обмена на уровне музеев вступили еще во времена СССР. Так, с той же «Балтийской выставки» в 1928 г. удалось вернуть две картины Павла Кузнецова, правда, путем «дарения» двух других картин художника музею в Мальме.
Дирекции Русского музея в Ленинграде много лет спустя после Второй мировой войны удалось «выцыганить» у дирекции музея Мальме картину Кузьмы Петрова-Водкина «Купание красного коня», а также знаменитую картину Валентина Серова «Похищение Европы», хотя еще в 1948 г. музей официально отказал Минкульту СССР в возвращении серовских шедевров как «частной собственности семьи Серовых».
Вообще проблема международной правовой базы всего вопроса реституции — одна из основных в спорах о «перемещенных культурных ценностях». С 1899 г. со времен первой Гаагской мирной конференции о «цивилизованных методах» ведения войны, когда впервые было высказано соображение о необходимости международного правового акта по защите культурного наследия (об этом, в частности, писал участник конференции профессор П.Н. Милюков), юристы бьются над правовой базой реституции, пытаясь подвести под нее существующие международные акты о защите культурных ценностей.
В контексте нашей книги важно отметить, что проблемы зарубежного российского золота и реституции культурных ценностей в правовом отношении во многом пересекаются. В самом деле, ведь под понятие «золото» очень часто попадали художественные изделия из драгметаллов и камней, золотые оклады икон, золотые часы и другие изделия. Как мы уже писали выше, зачастую (особенно в 1917-1922 гг. у большевиков) такое «золото» шло по весу, с оценкой «на глазок», без описей и детального описания.
И не случайно устроители третьей международной встречи в Вашингтоне 30 ноября — 2 декабря 1998 г. экспертов по «нацистскому» золоту уже объединили вопросы собственно золота (слитки, золотые монеты) с вопросами перемещенных культурных ценностей (картин, икон, золотых художественных изделий и т.д.).
Но пока судьба перемещенных после Второй мировой войны культурных ценностей определяется документами союзников по антигитлеровской коалиции, которые формально-юридически еще никто не отменял. Хотя бы следующими решениями от 21 января и 17 апреля 1946 г. Союзного контрольного совета (США, Англия, Франция и СССР) — «Определение понятия реституция» и «О четырехсторонней процедуре реституции» (инструкция), на основании которых в четыре союзных государства легально и официально вывозились немецкие, венгерские, румынские и т.д. произведения искусства в качестве репараций за уничтоженные или вывезенные произведения из оккупированных стран Европы.
Несправедливо по отношению к немцам, венграм, румынам, финнам? Возможно, но, прежде чем кричать на вашингтонском форуме 1998 г. а также в печати или на телевидении о «грабеже», надо сначала через ООН, ЮНЕСКО или Европейский Совет отменить Ялтинско-Потсдамские соглашения Сталина-Черчилля-Рузвельта-Трумэна и все соответствующие документы Союзного контрольного совета в Германии.
Но осуществить сие могут, конечно, не «малолетние узники» нацизма, а все мировое сообщество в лице ООН или, как минимум, Европы, собрав вторую (после 1975 г.) Хельсинскую международную конференцию, благо и новые европейские границы пришла пора утверждать.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Троцкий Л. Портреты революционеров. — М. 1991. — С. 218.
2 Цит. по: Валентинов В. Встречи с Лениным. — М. 1990. — С. 322.
3 Валентинов В. Малознакомый Ленин. — Париж, 1972. — С. 88.
4 Красин Л. Советский счет иностранным капиталистам. — Л. 1925; его же. Монополия внешней торговли и нэп. — Харьков, 1926. См. также его статьи на английском языке «Ленин и внешняя торговля» (9 февраля 1924 г.) и «Будущее советских торговых отношений» (29 марта 1924 г.) в информационном бюллетене торгпредства СССР в Лондоне «Russian Information and Review». Наиболее полную подборку статей и выступлений Л.Б. Красина на международных встречах и конференциях 1918-1925 гг. см.: Krasin L. His Life and Work. — London, 1929; Красин Л.Б. Вопросы внешней торговли. — 2-е изд. — М. 1970.
5 Деятели СССР и революционного движения в России. — М. 1989. — С. 362. См. также: Шеррер Ютта. Большевизм на распутье: Богданов и Ленин // Россия. XXI. — 1996. — № 5-6. — С. 115-132.
6 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 224.
7 Там же.
8 Там же. — Прим. 83. — С. 358-359.
9 Деятели СССР… (Красин. Авторизованная биография). — С. 462.
10 Цит. по: Троцкий Л. Указ. соч. — Прим. 82. — С. 358.
11 См. копию «Списка членов Российской делегации для переговоров о перемирии и состоящих при ней лиц» в кн.: С. Мстиславский (Масловский). Брестские переговоры. — Пг. 1918; Дипломатический ежегодник. — М. 1992 (иллюстрации).
12 См.: Мирный договор между Россией с одной стороны и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой. — М. 1918. — С. 3.
13 См.: Леонид Красин, инженер. Обнищание России и большевистская коммуна. — Ростов-на-Дону, ОСВАГ, 1919.
14 Наживин И. Что нужно знать солдату? — Ростов-на-Дону, ОСВАГ, 1919; его же. Что же нам делать? — Ростов-на-Дону, ОСВАГ, 1919.
15 Дроздов А. Интеллигенция на Дону // Новая Юность. — 1997. — № 22-23. — С.167-183 (перепечатка из Архива русской революции).
16 Борман А. А.В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. — Вашингтон, 1964. — С. 125.
17 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 295.
18 Цит. по: Дипломатический ежегодник. 1989. — М. 1990. — С. 365.
19 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 225.
20 Декреты Советской власти. — Т. 7. — М. 1974. — С. 193.
21 Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Красные конкистадоры. — М. 1994. — С. 97.
22 Троцкий в период внутрипартийной борьбы 1923-1927 гг. не раз демонстрировал подлинники и копии этих «ленинских доверенностей», выданных ему как вождю РККА (одну из них за июль 1919 г. см.: Троцкий Л. Портреты революционеров. — С. 353). Л.Б. Красин никогда такие доверенности не показывал и даже не писал о них в письмах.
23 Цит. по: Алексеева Т. Матвеев Н. Доверено защищать революцию. — М. 1987. — С. 243.
24 Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. — М. 1964. — С. 351.
25 Гиппиус З. Петербургские дневники. 1914-1919. — Нью-Йорк. — М. — 1990. — С. 261-262.
26 Васильева О.Ю. Кнышевский П.И. Указ. соч. — С. 121.
27 Цит. по: Неизвестная Россия. XX век. — Т. IV. — М. 1993. — С. 96.
28 Там же. — С. 97.
29 Коминтерн и идея мировой революции. — М. — 1998. — С. 305.
30 Там же. — С. 304.
31 Хаммер А. Мой век — двадцатый (пути и встречи). — М. 1988. — С. 97.
32 См.: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 136, 150.
33 Цит. по: Сосков В. Миллионер, умерший в нищете // VIP. — 1998. — № 11-12. — С. 65.
34 См.: Зарницкий С. Трофимова Л. Так начинался Наркоминдел. — М. 1984. — С. 180-182.
35 Цит. по: Неизвестная Россия. XX век. — Т. III. — М. 1993. — С. 14.
36 Филиппов Б. Послесловие к книге воспоминаний А.В. Тырковой-Вильямс «На путях к свободе». — Лондон, 1990. — С. 431-432.
37 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 296.
38 Цит. по: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 132.
39 См.: Сокольников Г.Я. Новая финансовая политика (на пути к твердой валюте). — М. 1991. — С. 17.
40 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 45. — С. 220-221.
41 Известия ЦК КПСС. — 1990. — № 4. — С. 191-193.
42 Юровский Л.Н. Финансы СССР. — Гранат. Энциклопедический словарь. — М. 1927. — Т. 41. — Ч. II. — С. 520.
43 Цит. по: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 140.
44 Документы внешней политики СССР. — М. 1961. — Т. 5. — С. 121-125.
45 См. например: Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии и России. 1925-1931. Федеральный архив Германии. — М.-Берлин, 1995.
46 См. в частности: Дьяков Ю.А. Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. — М. 1992.
47 Наука, техника и власть. Материалы к презентации спецкурса «Германо-советское военно-техническое сотрудничество 20 — 30-х гг.» (кафедра истории науки РГГУ). — М. 1997. — С. 26 (Текущий архив Экспертного совета).
48 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 313.
49 Карр Э. История Советской России. — М. 1989. — Т. 3. — С. 270-271.
50 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 336. См. также: Конт Ф. Революция и дипломатия (документальная повесть о Христиане Раковском). — М. 1991. — С. 46-52.
51 Ленин В.И. Биохроника. — М. 1982. — Т. 12. — С. 195, 197.
52 Цит. по: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 167. См. также докладную Базилевича Троцкому и Ленину от 9 марта 1922 г. о «ящиках с имуществом бывшей царицы» в Оружейной палате на 459 млн. зол. руб. в книге: Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. — М. 1996. — С. 142.
53 См.: Гаагская конференция. Полный стенографический отчет. Материалы и документы. — М.-Л. 1922. — С. 277.
54 См.: Карпова Р.Ф. Л.Б. Красин — советский дипломат. — М. 1962.
55 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 339.
56 Там же. — С. 321.
57 Там же. — С. 353-365.
58 Там же. — С. 346. См. также: Сироткин В.Г. Лицо и маски Карла Радека // Вехи отечественной истории. — М. 1991.
59 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 347.
60 Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 43. — С. 187-188.
61 Красин Л.Б. Вопросы внешней торговли. — М. 1970. — С. 271.
62 Krasin L.: His Life and Work. — London, 1929. — P. 184-186; Kapp Э. История Советской России. — Т. 3. — М. 1989. — С. 266.
63 Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 52. — С. 116; Ленинский сборник. — Вып. 20. — М. 1932. — С. 126-159.
64 Fisher L. The Soviets in World Affairs. — Vol. I. — London, 1930. — P. 302-303.
65 См.: Красин Л.Б. Указ. соч. — С. 325-327.
66 См.: Закон об иностранных концессиях или возврат к нэпу? (Экспертное заключение, 15 мая 1992 г.) (Текущий архив Экспертного совета).
67 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 42. — С. 62.
68 См.: Труды IV Всероссийского съезда Советов народного хозяйства. — М. 1921. — С. 57; Документы внешней политики СССР. — Т. III. — М. 1959. — С. 384-385.
69 Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 42. — С. 69-70.
70 Конт Ф. Указ. соч. — С. 192.
71 Цит. по: Дипломатический ежегодник. 1989. — С. 367.
72 Там же.
73 Из перехваченной французской полицией переписки Раковского с Москвой («досье Раковского» в архиве МВД Франции) (см.: Конт Ф. Указ. соч. — С. 191, 364).
74 См. также: Сироткин В. Самый европеизированный из большевиков // Дипломатический ежегодник. 1989. — М. 1990. — С. 398-415.
75 Павлов В. Упущен ли шанс? (Финансовый ключ к рынку). — М. 1995. — С. 295-296.
76 Цит. по: Седых И. Швейцарский след «нацистского золота» // Московские новости. — 1997. — 7-14 дек.
77 Monde. — 1997. — 17 mars.
78 Commission Independant d'Experts. Suisse — Seconde Guerre mondiale. — Bern — mai 1998. — 193 pp. Текст доклада отпечатан также по-английски и по-немецки.
79 См.: Smith A. Hitler's Gold. The Story of the Nazi War Loot. — Oxford, New York, Munchen. 1989; Zabludoff S. Movements of Nazi Gold. — Washington, 1997; Trepp G. Bankgeschofte mit dem Feind. — Zurich, 1993; Ziegler J. Die Schweiz, das Gold und die Toten. — Munchen, 1997; Bower T. L'Or nazi. Les banques suisses et les Juifs. — Paris, 1997.
80 См. в частности: Bougeois D. «Barbarossa» und die Schweiz // Zwei Wege nach Moskau. — Munchen, Zurich, 1991. — S. 620-639.
2 Цит. по: Валентинов В. Встречи с Лениным. — М. 1990. — С. 322.
3 Валентинов В. Малознакомый Ленин. — Париж, 1972. — С. 88.
4 Красин Л. Советский счет иностранным капиталистам. — Л. 1925; его же. Монополия внешней торговли и нэп. — Харьков, 1926. См. также его статьи на английском языке «Ленин и внешняя торговля» (9 февраля 1924 г.) и «Будущее советских торговых отношений» (29 марта 1924 г.) в информационном бюллетене торгпредства СССР в Лондоне «Russian Information and Review». Наиболее полную подборку статей и выступлений Л.Б. Красина на международных встречах и конференциях 1918-1925 гг. см.: Krasin L. His Life and Work. — London, 1929; Красин Л.Б. Вопросы внешней торговли. — 2-е изд. — М. 1970.
5 Деятели СССР и революционного движения в России. — М. 1989. — С. 362. См. также: Шеррер Ютта. Большевизм на распутье: Богданов и Ленин // Россия. XXI. — 1996. — № 5-6. — С. 115-132.
6 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 224.
7 Там же.
8 Там же. — Прим. 83. — С. 358-359.
9 Деятели СССР… (Красин. Авторизованная биография). — С. 462.
10 Цит. по: Троцкий Л. Указ. соч. — Прим. 82. — С. 358.
11 См. копию «Списка членов Российской делегации для переговоров о перемирии и состоящих при ней лиц» в кн.: С. Мстиславский (Масловский). Брестские переговоры. — Пг. 1918; Дипломатический ежегодник. — М. 1992 (иллюстрации).
12 См.: Мирный договор между Россией с одной стороны и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой. — М. 1918. — С. 3.
13 См.: Леонид Красин, инженер. Обнищание России и большевистская коммуна. — Ростов-на-Дону, ОСВАГ, 1919.
14 Наживин И. Что нужно знать солдату? — Ростов-на-Дону, ОСВАГ, 1919; его же. Что же нам делать? — Ростов-на-Дону, ОСВАГ, 1919.
15 Дроздов А. Интеллигенция на Дону // Новая Юность. — 1997. — № 22-23. — С.167-183 (перепечатка из Архива русской революции).
16 Борман А. А.В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. — Вашингтон, 1964. — С. 125.
17 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 295.
18 Цит. по: Дипломатический ежегодник. 1989. — М. 1990. — С. 365.
19 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 225.
20 Декреты Советской власти. — Т. 7. — М. 1974. — С. 193.
21 Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Красные конкистадоры. — М. 1994. — С. 97.
22 Троцкий в период внутрипартийной борьбы 1923-1927 гг. не раз демонстрировал подлинники и копии этих «ленинских доверенностей», выданных ему как вождю РККА (одну из них за июль 1919 г. см.: Троцкий Л. Портреты революционеров. — С. 353). Л.Б. Красин никогда такие доверенности не показывал и даже не писал о них в письмах.
23 Цит. по: Алексеева Т. Матвеев Н. Доверено защищать революцию. — М. 1987. — С. 243.
24 Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. — М. 1964. — С. 351.
25 Гиппиус З. Петербургские дневники. 1914-1919. — Нью-Йорк. — М. — 1990. — С. 261-262.
26 Васильева О.Ю. Кнышевский П.И. Указ. соч. — С. 121.
27 Цит. по: Неизвестная Россия. XX век. — Т. IV. — М. 1993. — С. 96.
28 Там же. — С. 97.
29 Коминтерн и идея мировой революции. — М. — 1998. — С. 305.
30 Там же. — С. 304.
31 Хаммер А. Мой век — двадцатый (пути и встречи). — М. 1988. — С. 97.
32 См.: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 136, 150.
33 Цит. по: Сосков В. Миллионер, умерший в нищете // VIP. — 1998. — № 11-12. — С. 65.
34 См.: Зарницкий С. Трофимова Л. Так начинался Наркоминдел. — М. 1984. — С. 180-182.
35 Цит. по: Неизвестная Россия. XX век. — Т. III. — М. 1993. — С. 14.
36 Филиппов Б. Послесловие к книге воспоминаний А.В. Тырковой-Вильямс «На путях к свободе». — Лондон, 1990. — С. 431-432.
37 Троцкий Л. Указ. соч. — С. 296.
38 Цит. по: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 132.
39 См.: Сокольников Г.Я. Новая финансовая политика (на пути к твердой валюте). — М. 1991. — С. 17.
40 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 45. — С. 220-221.
41 Известия ЦК КПСС. — 1990. — № 4. — С. 191-193.
42 Юровский Л.Н. Финансы СССР. — Гранат. Энциклопедический словарь. — М. 1927. — Т. 41. — Ч. II. — С. 520.
43 Цит. по: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 140.
44 Документы внешней политики СССР. — М. 1961. — Т. 5. — С. 121-125.
45 См. например: Рейхсвер и Красная Армия. Документы из военных архивов Германии и России. 1925-1931. Федеральный архив Германии. — М.-Берлин, 1995.
46 См. в частности: Дьяков Ю.А. Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР. — М. 1992.
47 Наука, техника и власть. Материалы к презентации спецкурса «Германо-советское военно-техническое сотрудничество 20 — 30-х гг.» (кафедра истории науки РГГУ). — М. 1997. — С. 26 (Текущий архив Экспертного совета).
48 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 313.
49 Карр Э. История Советской России. — М. 1989. — Т. 3. — С. 270-271.
50 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 336. См. также: Конт Ф. Революция и дипломатия (документальная повесть о Христиане Раковском). — М. 1991. — С. 46-52.
51 Ленин В.И. Биохроника. — М. 1982. — Т. 12. — С. 195, 197.
52 Цит. по: Васильева О.Ю. Кнышевский П.Н. Указ. соч. — С. 167. См. также докладную Базилевича Троцкому и Ленину от 9 марта 1922 г. о «ящиках с имуществом бывшей царицы» в Оружейной палате на 459 млн. зол. руб. в книге: Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. — М. 1996. — С. 142.
53 См.: Гаагская конференция. Полный стенографический отчет. Материалы и документы. — М.-Л. 1922. — С. 277.
54 См.: Карпова Р.Ф. Л.Б. Красин — советский дипломат. — М. 1962.
55 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 339.
56 Там же. — С. 321.
57 Там же. — С. 353-365.
58 Там же. — С. 346. См. также: Сироткин В.Г. Лицо и маски Карла Радека // Вехи отечественной истории. — М. 1991.
59 Коминтерн и идея мировой революции. — С. 347.
60 Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 43. — С. 187-188.
61 Красин Л.Б. Вопросы внешней торговли. — М. 1970. — С. 271.
62 Krasin L.: His Life and Work. — London, 1929. — P. 184-186; Kapp Э. История Советской России. — Т. 3. — М. 1989. — С. 266.
63 Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 52. — С. 116; Ленинский сборник. — Вып. 20. — М. 1932. — С. 126-159.
64 Fisher L. The Soviets in World Affairs. — Vol. I. — London, 1930. — P. 302-303.
65 См.: Красин Л.Б. Указ. соч. — С. 325-327.
66 См.: Закон об иностранных концессиях или возврат к нэпу? (Экспертное заключение, 15 мая 1992 г.) (Текущий архив Экспертного совета).
67 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 42. — С. 62.
68 См.: Труды IV Всероссийского съезда Советов народного хозяйства. — М. 1921. — С. 57; Документы внешней политики СССР. — Т. III. — М. 1959. — С. 384-385.
69 Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 42. — С. 69-70.
70 Конт Ф. Указ. соч. — С. 192.
71 Цит. по: Дипломатический ежегодник. 1989. — С. 367.
72 Там же.
73 Из перехваченной французской полицией переписки Раковского с Москвой («досье Раковского» в архиве МВД Франции) (см.: Конт Ф. Указ. соч. — С. 191, 364).
74 См. также: Сироткин В. Самый европеизированный из большевиков // Дипломатический ежегодник. 1989. — М. 1990. — С. 398-415.
75 Павлов В. Упущен ли шанс? (Финансовый ключ к рынку). — М. 1995. — С. 295-296.
76 Цит. по: Седых И. Швейцарский след «нацистского золота» // Московские новости. — 1997. — 7-14 дек.
77 Monde. — 1997. — 17 mars.
78 Commission Independant d'Experts. Suisse — Seconde Guerre mondiale. — Bern — mai 1998. — 193 pp. Текст доклада отпечатан также по-английски и по-немецки.
79 См.: Smith A. Hitler's Gold. The Story of the Nazi War Loot. — Oxford, New York, Munchen. 1989; Zabludoff S. Movements of Nazi Gold. — Washington, 1997; Trepp G. Bankgeschofte mit dem Feind. — Zurich, 1993; Ziegler J. Die Schweiz, das Gold und die Toten. — Munchen, 1997; Bower T. L'Or nazi. Les banques suisses et les Juifs. — Paris, 1997.
80 См. в частности: Bougeois D. «Barbarossa» und die Schweiz // Zwei Wege nach Moskau. — Munchen, Zurich, 1991. — S. 620-639.