Страница:
Стоя у Хольма, Магнус и его люди обсуждали, как им напасть на Нидарос. Они полагали, что Сверрир конунг не захочет выйти из-за бревенчатых стен города. Они взяли якоря, привязали их к бревнам и хотели подплыть к Эйрару и свалить бревна с якорями перед войском бондов. Было все приготовлено, но замысел не был выполнен. Много было у них и других замыслов, которые не были выполнены.
В понедельник перед вознесением[92] Магнус конунг подплыл к Эйрару для переговоров. Обе стороны вызывали друг друга на бой. Берестеники звали Магнуса конунга пристать к берегу, а Магнус конунг звал их выйти из-за острога и сразиться на поле Илувеллир. Затем Магнус и его люди вернулись на свои корабли.
Тогда Сверрир конунг сказал:
– Мы согласны на то, что вы предлагаете.
И конунги договорились, что наутро они встретятся на Илувеллире и сразятся.
Сверрир конунг объявил всему своему войску о принятом решении и велел исповедоваться и приготовить оружие.
Во вторник перед вознесением,[93] как только взошло солнце, Магнус конунг велел трубить в трубы, шатры были убраны, и корабли отплыли от Хольма, подошли к берегу, пристали у Илувеллира под горой, и люди поднялись там на берег. Магнус конунг был на большом боевом корабле, который стал на якорь, а струги пристали к берегу. Магнус конунг и все его войско взошли на Стейнбьёрг и расположились там, ожидая, пока солнце не взойдет настолько, чтобы оно не светило им прямо в глаза. Пробыв там некоторое время, они спустились и построились.
Тогда Сверрир конунг вышел из-за острога и построил свое войско. Оно выступило на поле почти под горой и двинулось навстречу неприятелю. Магнус конунг поставил свою дружину и свой стяг на том крыле, которое было ближе к морю, так как он увидел там стяг Сверрира конунга. Он был большой и красивый. Магнус конунг решил, что там должен быть и сам конунг. Но это знамя было у Гудлауга Окольничего, и с ним были горожане, бонды и ополченцы. А Сверрир конунг велел вынести свой стяг дальше от моря, под гору.
Люди Магнуса конунга еще не все вышли из-за горы. Он думал, что там будет самая жаркая битва. Он отделил большой отряд, который должен был напасть на берестеников с тыла. Предводителем его был Николас сын Арни, брат Инги конунга. Но Сверрир конунг направил свой отряд против этого отряда. Предводителем его был Ульв из Лаувнеса. Так что отряд Николаса никак не помог Магнусу конунгу.
47. Речь Сверрира конунга к своему войску
48. Битва между конунгами Сверриром и Магнусом
49. О Сверрире конунге и нападении бондов
50. Примирение бондов со Сверриром конунгом
51. О встрече и сражении конунгов в Сальтэйярсунде
52. Речь и приготовления Сверрира конунга
В понедельник перед вознесением[92] Магнус конунг подплыл к Эйрару для переговоров. Обе стороны вызывали друг друга на бой. Берестеники звали Магнуса конунга пристать к берегу, а Магнус конунг звал их выйти из-за острога и сразиться на поле Илувеллир. Затем Магнус и его люди вернулись на свои корабли.
Тогда Сверрир конунг сказал:
– Мы согласны на то, что вы предлагаете.
И конунги договорились, что наутро они встретятся на Илувеллире и сразятся.
Сверрир конунг объявил всему своему войску о принятом решении и велел исповедоваться и приготовить оружие.
Во вторник перед вознесением,[93] как только взошло солнце, Магнус конунг велел трубить в трубы, шатры были убраны, и корабли отплыли от Хольма, подошли к берегу, пристали у Илувеллира под горой, и люди поднялись там на берег. Магнус конунг был на большом боевом корабле, который стал на якорь, а струги пристали к берегу. Магнус конунг и все его войско взошли на Стейнбьёрг и расположились там, ожидая, пока солнце не взойдет настолько, чтобы оно не светило им прямо в глаза. Пробыв там некоторое время, они спустились и построились.
Тогда Сверрир конунг вышел из-за острога и построил свое войско. Оно выступило на поле почти под горой и двинулось навстречу неприятелю. Магнус конунг поставил свою дружину и свой стяг на том крыле, которое было ближе к морю, так как он увидел там стяг Сверрира конунга. Он был большой и красивый. Магнус конунг решил, что там должен быть и сам конунг. Но это знамя было у Гудлауга Окольничего, и с ним были горожане, бонды и ополченцы. А Сверрир конунг велел вынести свой стяг дальше от моря, под гору.
Люди Магнуса конунга еще не все вышли из-за горы. Он думал, что там будет самая жаркая битва. Он отделил большой отряд, который должен был напасть на берестеников с тыла. Предводителем его был Николас сын Арни, брат Инги конунга. Но Сверрир конунг направил свой отряд против этого отряда. Предводителем его был Ульв из Лаувнеса. Так что отряд Николаса никак не помог Магнусу конунгу.
47. Речь Сверрира конунга к своему войску
Сверрир конунг обратился с речью к своим людям, прежде чем войска сошлись. Он начал так:
– У нас большое и хорошее войско. Может показаться, что превосходство на их стороне: по всему полю стоят люди Магнуса конунга с позолоченным оружием и в драгоценных одеждах. Хорошо бы, если бы вы и то, и другое снесли в город сегодня к вечеру. Знайте, воины, что вам предстоит одно из двух, и одно – это умереть. Рубиться с лендрманнами Магнуса конунга – это не то, что пойти в лес нарубить дров. Здесь удары должны бить сплеча. Как сказал скальд:
Торольв Рюмпиль, его брат Карл Мясистые Ляжки и еще пятеро шли впереди войска во время битвы.
Сверрир конунг сказал еще так:
– Знайте, берестеники, что вы не получите пощады у плащевиков. Поэтому у вас один выход – стоять как можно тверже и не давать им продвинуться вперед. Вам, берестеникам, надо испытать ваши мечи, вспарывая полные меда брюха людей из Вика. У нас очень хорошее войско, и нам есть за что сражаться. А их превосходство им не пригодится. Большинство их людей больше годятся в дружки на свадьбе, чем в дружинники, и больше привыкли к пьянству, чем к войне. Мою дружину и мой стяг я направлю против стяга Магнуса конунга, потому что от его дружины можно ожидать наиболее сильного натиска, а лендрманны его будут осмотрительны. Бондам же, которых он насильно сюда привел, будет все равно, кто кого убивает, лишь бы самим остаться целыми. О всех трёндах верно то, что сказал скальд:
Эта речь очень воодушевила берестеников. Как и раньше, они доверяли его руководству и его предвидению.
– У нас большое и хорошее войско. Может показаться, что превосходство на их стороне: по всему полю стоят люди Магнуса конунга с позолоченным оружием и в драгоценных одеждах. Хорошо бы, если бы вы и то, и другое снесли в город сегодня к вечеру. Знайте, воины, что вам предстоит одно из двух, и одно – это умереть. Рубиться с лендрманнами Магнуса конунга – это не то, что пойти в лес нарубить дров. Здесь удары должны бить сплеча. Как сказал скальд:
Один бонд, провожая своего сына на боевой корабль и увещевая его быть стойким и твердым в битвах, сказал: «Слава о человеке живет всего дольше».[95] И еще он сказал: «Как бы ты вел себя в битве, если бы ты заранее знал, что погибнешь?». Сын отвечает: «Зачем было бы тогда не рубить обеими руками?». Отец сказал: «Ну а если кто-нибудь мог бы тебе сказать, что ты наверняка не погибнешь?». Сын отвечает: «Зачем бы тогда не идти вперед напролом?». Отец сказал: «Во всякой битве, в которой ты будешь сражаться, ты либо погибнешь, либо останешься в живых. Поэтому будь храбр и знай, что от судьбы не уйдешь. Кому суждено остаться в живых, тот не отправится в Хель, а того, кому суждено умереть, не спасешь. Но хуже всего пасть при бегстве».[96]
Не лучину колет
Карл – калечит ярлов.[94]
Торольв Рюмпиль, его брат Карл Мясистые Ляжки и еще пятеро шли впереди войска во время битвы.
Сверрир конунг сказал еще так:
– Знайте, берестеники, что вы не получите пощады у плащевиков. Поэтому у вас один выход – стоять как можно тверже и не давать им продвинуться вперед. Вам, берестеникам, надо испытать ваши мечи, вспарывая полные меда брюха людей из Вика. У нас очень хорошее войско, и нам есть за что сражаться. А их превосходство им не пригодится. Большинство их людей больше годятся в дружки на свадьбе, чем в дружинники, и больше привыкли к пьянству, чем к войне. Мою дружину и мой стяг я направлю против стяга Магнуса конунга, потому что от его дружины можно ожидать наиболее сильного натиска, а лендрманны его будут осмотрительны. Бондам же, которых он насильно сюда привел, будет все равно, кто кого убивает, лишь бы самим остаться целыми. О всех трёндах верно то, что сказал скальд:
Смело в бой, молодцы, и да хранит вас бог!
Пусть хоть бьет, хоть битым
Будет в распре Сверрир,
Мне б только с алоустой
Мист монист[97] слюбиться.
Эта речь очень воодушевила берестеников. Как и раньше, они доверяли его руководству и его предвидению.
48. Битва между конунгами Сверриром и Магнусом
И вот войска стали сходиться. Сразу же началась жаркая битва. Еще ни в одной битве берестеники не имели дела с таким большим войском. Войско Магнуса намного превосходило их.
За стягом Сверрира конунга шла вся его дружина и гости. На этом участке битвы войско Магнуса конунга стало отступать, и вскоре оно обратилось в бегство. Но там, где несли вперед стяг Магнуса конунга, воины Гудлауга Окольничего и горожане не устояли, началось отступление, и некоторые обратились в бегство. Сверрир конунг сидел на коне и, увидя, что его люди отступают, поскакал к ним и громко крикнул:
– Чего вы бежите? Возвращайтесь и рубите сплеча! Разве вы не видите, что все их войско бежит к кораблям? Будьте мужами и преследуйте бегущих, как только можете.
Когда его люди услышали это и увидели своего конунга, они сразу же набрались мужества и повернулись лицом к врагу. А дружина Сверрира конунга, увидев, что войско Магнуса обратилось в бегство, двинулась туда, где был его стяг, и ударила там с тыла. Здесь было перебито много народу.
Тут один человек сказал:
– Бежит Магнус конунг?
– Еще нет! – ответил ему другой человек, бросился на него и зарубил его насмерть. Это был сам Магнус конунг. Затем он и все его войско бежали к кораблям.
В битве погибли Филиппус сын Арни, Брюньольв Бланда, сын Эйндриди, сына Йона. Ивар Галли[98] был тяжело ранен. Когда поле битвы опустело, Сверрир конунг проехал по нему, увидел Ивара и, наклонясь к нему с коня, спросил его, надеется ли он залечиться, и предложил ему пощаду. Тот отвечает, что, наверно, раны его могут залечиться, если найдутся лекари.
Недалеко оттуда лежал еще один тяжело раненный. Это был Брюньольв, сын Кальва, сюсломанна с Фарерских островов. Он поднялся на колени и нанёс конунгу удар мечом. Он метил в шею, но конунг тряхнул головой, и острие меча попало в назатыльник шлема, а лезвие срезало ухо и сильно поранило шею. Конунг спрыгнул с коня на другую сторону. Сразу же в Брюньольва вонзилось столько мечей и копий, что он едва мог свалиться наземь. Тогда был убит также Ивар Галли и его родич Гюрд Скьоми, который поддерживал его.
Следующие лендрманны пали на Илувеллире: Николас Мёндуль сын Андреса, Йон Шишка, Кольбейн сын Гисли, Эйрик Лук. Николас Мёндуль был силач, каких мало, и у него была такая прочная кольчуга, что ее не брало никакое оружие. Он рубил обеими руками и долгое время один продолжал сражаться. В конце концов он так устал, что свалился. Берестеники сразу же сняли с него кольчугу, а потом убили его.
Сверрир конунг захватил большой боевой корабль Магнуса и много других кораблей. Берестеники поспешно сели на корабли и преследовали уплывавших. У Дигрмули они захватили Эйндриди сына Кальва и тридцать человек. Они их пощадили, но Эйндриди бежал на берег. Другой корабль они захватили у Раудабьёрга и два корабля с припасами – у Стада. Николас сын Арни со своим отрядом перебрался через Гауларас к хутору Стейн и там завладел каким-то кораблем. Многие люди Магнуса конунга бежали по суше.
Магнус конунг уплыл на юг в Бьёргюн с остатком своего войска, и его там хорошо приняли. Он созвал там тинг, и горожане просили его остаться в городе. Они говорили, что Сверрир, вероятно, скоро нагрянет туда, и предлагали Магнусу конунгу свою помощь в защите города.
Он велел поставить все торговые корабли, которые были в городе, поперек залива и связать их, так что можно было перейти по кораблям через залив. Но советчики конунга сказали ему, что опасно запирать себя со всеми своими кораблями в заливе, так как нельзя доверять жителям Бьёргюна.
Тогда Магнус конунг поплыл на юг вдоль побережья в Данию, к Вальдамару конунгу,[99] своему родичу, и оставался у него некоторое время.
За стягом Сверрира конунга шла вся его дружина и гости. На этом участке битвы войско Магнуса конунга стало отступать, и вскоре оно обратилось в бегство. Но там, где несли вперед стяг Магнуса конунга, воины Гудлауга Окольничего и горожане не устояли, началось отступление, и некоторые обратились в бегство. Сверрир конунг сидел на коне и, увидя, что его люди отступают, поскакал к ним и громко крикнул:
– Чего вы бежите? Возвращайтесь и рубите сплеча! Разве вы не видите, что все их войско бежит к кораблям? Будьте мужами и преследуйте бегущих, как только можете.
Когда его люди услышали это и увидели своего конунга, они сразу же набрались мужества и повернулись лицом к врагу. А дружина Сверрира конунга, увидев, что войско Магнуса обратилось в бегство, двинулась туда, где был его стяг, и ударила там с тыла. Здесь было перебито много народу.
Тут один человек сказал:
– Бежит Магнус конунг?
– Еще нет! – ответил ему другой человек, бросился на него и зарубил его насмерть. Это был сам Магнус конунг. Затем он и все его войско бежали к кораблям.
В битве погибли Филиппус сын Арни, Брюньольв Бланда, сын Эйндриди, сына Йона. Ивар Галли[98] был тяжело ранен. Когда поле битвы опустело, Сверрир конунг проехал по нему, увидел Ивара и, наклонясь к нему с коня, спросил его, надеется ли он залечиться, и предложил ему пощаду. Тот отвечает, что, наверно, раны его могут залечиться, если найдутся лекари.
Недалеко оттуда лежал еще один тяжело раненный. Это был Брюньольв, сын Кальва, сюсломанна с Фарерских островов. Он поднялся на колени и нанёс конунгу удар мечом. Он метил в шею, но конунг тряхнул головой, и острие меча попало в назатыльник шлема, а лезвие срезало ухо и сильно поранило шею. Конунг спрыгнул с коня на другую сторону. Сразу же в Брюньольва вонзилось столько мечей и копий, что он едва мог свалиться наземь. Тогда был убит также Ивар Галли и его родич Гюрд Скьоми, который поддерживал его.
Следующие лендрманны пали на Илувеллире: Николас Мёндуль сын Андреса, Йон Шишка, Кольбейн сын Гисли, Эйрик Лук. Николас Мёндуль был силач, каких мало, и у него была такая прочная кольчуга, что ее не брало никакое оружие. Он рубил обеими руками и долгое время один продолжал сражаться. В конце концов он так устал, что свалился. Берестеники сразу же сняли с него кольчугу, а потом убили его.
Сверрир конунг захватил большой боевой корабль Магнуса и много других кораблей. Берестеники поспешно сели на корабли и преследовали уплывавших. У Дигрмули они захватили Эйндриди сына Кальва и тридцать человек. Они их пощадили, но Эйндриди бежал на берег. Другой корабль они захватили у Раудабьёрга и два корабля с припасами – у Стада. Николас сын Арни со своим отрядом перебрался через Гауларас к хутору Стейн и там завладел каким-то кораблем. Многие люди Магнуса конунга бежали по суше.
Магнус конунг уплыл на юг в Бьёргюн с остатком своего войска, и его там хорошо приняли. Он созвал там тинг, и горожане просили его остаться в городе. Они говорили, что Сверрир, вероятно, скоро нагрянет туда, и предлагали Магнусу конунгу свою помощь в защите города.
Он велел поставить все торговые корабли, которые были в городе, поперек залива и связать их, так что можно было перейти по кораблям через залив. Но советчики конунга сказали ему, что опасно запирать себя со всеми своими кораблями в заливе, так как нельзя доверять жителям Бьёргюна.
Тогда Магнус конунг поплыл на юг вдоль побережья в Данию, к Вальдамару конунгу,[99] своему родичу, и оставался у него некоторое время.
49. О Сверрире конунге и нападении бондов
Сверрир конунг отправился летом на юг и приплыл в Бьёргюн накануне Петрова дня.[100] Он объявил пощаду и мир всем горожанам. Они приняли его с почетом, как и должно было. Теперь вся страна подчинилась ему.
Лендрманны его совещались, напасть ли им на Паля, лендрманна Магнуса конунга, или отправиться в Бьёргюн. Они решили напасть на Паля и нагрянули утром. Паль понял, что случилось, только когда услышал трубу. Паль и его люди убрали шатры и стойко сопротивлялись. Погибло, много народу. Был убит Паль сын Андреса и с ним много других.
В ту же самую зиму в ночь после понедельника на вторую неделю великого поста[101] случилось, что дозорные Сверрира конунга увидели в заливе боевые корабли. На одном из них был поднят стяг. Они услышали также громкий звон оружия. Они сразу же затрубили в трубы. Берестеники подняли переполох в городе. Разнесся слух, что нагрянул Магнус конунг со своим войском. Многие поспешно одевались, некоторые вооружались, некоторые – нет, но все бежали, кто – в церкви, кто – в горы, кто – другими путями из города.
Сверрир конунг вышел из опочивальни на галерею и, услышав первый звук трубы, сказал:
– Да хранит нас бог и святой Олав Конунг!
Затем он сбежал вниз на двор и пошел по улице, но не встретил никого, пока не дошел до Нуннусетра.[102] Там ему встретился бонд верхом на лошади. Конунг попросил бонда отдать ему лошадь. Но бонд упрямился и не отдавал лошади. Тогда конунг сказал, что ему придется применить оружие, если он не добудет ее другим путем. Ему было необходимо поехать верхом, поэтому он так настаивал, хотя, если бы у него не было такой необходимости, он бы не поехал на этой лошади ни за какое золото или серебро, ибо, как он потом говорил, ему никогда не приходилось ездить на худшей лошади.
Он все же доехал на ней до Альрексстадира и нашел там несколько берестеников. Они подождали там некоторое время, и туда пришло снизу из города еще несколько берестеников – по двое или по трое, по шесть или по семь. Тут стали говорить, что это войско бондов, а не Магнуса конунга. Это были бонды из Вёрса, Аустрея и Северного Хёрдаланда. Йон Кутица был их предводителем. Они подплыли к Пристани Йона, сошли там на берег, построились на Полях Йона и вошли в глубь залива. На город они не напали. Часть войска они высадили у Хольма, поднялись там за оградой церкви Христа, затрубили и издали боевой клич. Некоторые из них вошли в конунгов двор, но действовали очень несмело. Было так темно, что берестеники не видели их и поэтому отступили, хотя, если бы они знали, сколько их, они бы быстро справились с ними, так как это была меньшая часть войска бондов.
Как только Сверриру конунгу стало доподлинно известно, что это было войско бондов, а не люди Магнуса конунга, он созвал всех своих людей, которые пришли, и велел им вернуться в город. Он сказал, что берестеники соберутся, как только услышат его трубу, Побудку. Вероятно, многие из них, как он сказал, попрятались по церквам или разбежались по городу, но соберутся все, если услышат его трубу. Когда он спускался к городу, к нему стеклись его люди. Уже светало. Подойдя к церкви Олава, он велел трубить и поднять стяг. Многие берестеники были в церкви Олава и в церкви Креста, в церкви Николаса и в Каменной церкви, и все они примкнули к нему, а многие пришли из-под города.
Конунг построил свое войско повыше церкви Всех Святых и обратился к нему с речью, призвав смело идти в битву:
– Ибо чем больше тут собралось бондов, тем хуже им придется.
Тут берестеники сказали все как один, что несдобровать тому, кто боится войска бондов, издали боевой клич и бросились врассыпную по полю на войско бондов с грозными криками. Уже светало, и, когда бонды увидели высоко поднятый стяг конунга, их охватил страх. Оружие берестеников стало их разить. Бонды, стоявшие впереди, первыми обратились в бегство, а затем и все остальные. Берестеники бросились их преследовать и рубили бондов, как скот. Некоторые бонды спаслись на кораблях, другие бросались в воду, и многие погибли, но некоторые были выловлены из воды. Берестеники преследовали их до самого берега.
Когда кончилось преследование бегущих, конунг вернулся на поле битвы и проехал вокруг залива в город. К нему пришло тогда много бондов, и он всем, кто сдался ему, дал пощаду. Конунг обошел город и приложился ко всем главным церквам. Уже наступил день.
Йон Кутица не сошел на берег, так как он был стар и тяжел на подъем.
Бонды сразу же уплыли из залива, как только сели на корабли, и рады были, что убрались подобру-поздорову. Никогда не бывало более неудачного похода с таким большим войском, какое у них было.
Лендрманны его совещались, напасть ли им на Паля, лендрманна Магнуса конунга, или отправиться в Бьёргюн. Они решили напасть на Паля и нагрянули утром. Паль понял, что случилось, только когда услышал трубу. Паль и его люди убрали шатры и стойко сопротивлялись. Погибло, много народу. Был убит Паль сын Андреса и с ним много других.
В ту же самую зиму в ночь после понедельника на вторую неделю великого поста[101] случилось, что дозорные Сверрира конунга увидели в заливе боевые корабли. На одном из них был поднят стяг. Они услышали также громкий звон оружия. Они сразу же затрубили в трубы. Берестеники подняли переполох в городе. Разнесся слух, что нагрянул Магнус конунг со своим войском. Многие поспешно одевались, некоторые вооружались, некоторые – нет, но все бежали, кто – в церкви, кто – в горы, кто – другими путями из города.
Сверрир конунг вышел из опочивальни на галерею и, услышав первый звук трубы, сказал:
– Да хранит нас бог и святой Олав Конунг!
Затем он сбежал вниз на двор и пошел по улице, но не встретил никого, пока не дошел до Нуннусетра.[102] Там ему встретился бонд верхом на лошади. Конунг попросил бонда отдать ему лошадь. Но бонд упрямился и не отдавал лошади. Тогда конунг сказал, что ему придется применить оружие, если он не добудет ее другим путем. Ему было необходимо поехать верхом, поэтому он так настаивал, хотя, если бы у него не было такой необходимости, он бы не поехал на этой лошади ни за какое золото или серебро, ибо, как он потом говорил, ему никогда не приходилось ездить на худшей лошади.
Он все же доехал на ней до Альрексстадира и нашел там несколько берестеников. Они подождали там некоторое время, и туда пришло снизу из города еще несколько берестеников – по двое или по трое, по шесть или по семь. Тут стали говорить, что это войско бондов, а не Магнуса конунга. Это были бонды из Вёрса, Аустрея и Северного Хёрдаланда. Йон Кутица был их предводителем. Они подплыли к Пристани Йона, сошли там на берег, построились на Полях Йона и вошли в глубь залива. На город они не напали. Часть войска они высадили у Хольма, поднялись там за оградой церкви Христа, затрубили и издали боевой клич. Некоторые из них вошли в конунгов двор, но действовали очень несмело. Было так темно, что берестеники не видели их и поэтому отступили, хотя, если бы они знали, сколько их, они бы быстро справились с ними, так как это была меньшая часть войска бондов.
Как только Сверриру конунгу стало доподлинно известно, что это было войско бондов, а не люди Магнуса конунга, он созвал всех своих людей, которые пришли, и велел им вернуться в город. Он сказал, что берестеники соберутся, как только услышат его трубу, Побудку. Вероятно, многие из них, как он сказал, попрятались по церквам или разбежались по городу, но соберутся все, если услышат его трубу. Когда он спускался к городу, к нему стеклись его люди. Уже светало. Подойдя к церкви Олава, он велел трубить и поднять стяг. Многие берестеники были в церкви Олава и в церкви Креста, в церкви Николаса и в Каменной церкви, и все они примкнули к нему, а многие пришли из-под города.
Конунг построил свое войско повыше церкви Всех Святых и обратился к нему с речью, призвав смело идти в битву:
– Ибо чем больше тут собралось бондов, тем хуже им придется.
Тут берестеники сказали все как один, что несдобровать тому, кто боится войска бондов, издали боевой клич и бросились врассыпную по полю на войско бондов с грозными криками. Уже светало, и, когда бонды увидели высоко поднятый стяг конунга, их охватил страх. Оружие берестеников стало их разить. Бонды, стоявшие впереди, первыми обратились в бегство, а затем и все остальные. Берестеники бросились их преследовать и рубили бондов, как скот. Некоторые бонды спаслись на кораблях, другие бросались в воду, и многие погибли, но некоторые были выловлены из воды. Берестеники преследовали их до самого берега.
Когда кончилось преследование бегущих, конунг вернулся на поле битвы и проехал вокруг залива в город. К нему пришло тогда много бондов, и он всем, кто сдался ему, дал пощаду. Конунг обошел город и приложился ко всем главным церквам. Уже наступил день.
Йон Кутица не сошел на берег, так как он был стар и тяжел на подъем.
Бонды сразу же уплыли из залива, как только сели на корабли, и рады были, что убрались подобру-поздорову. Никогда не бывало более неудачного похода с таким большим войском, какое у них было.
50. Примирение бондов со Сверриром конунгом
Немного позднее Сверрир конунг отправился на юг вдоль побережья с войском на кораблях в Хардангр и Хёрдаланд и брал с бондов выкуп в знак примирения, потому что в войске бондов многие были из Южного Хердаланда. Бондов из Вёрса и Северного Хёрдаланда он вызвал к себе. Многие из них приехали и примирились с ним, но многие бежали на восток в Вик, чтобы примкнуть к Магнусу конунгу.
Магнус конунг был эту зиму в Дании у своего родича Вальдамара конунга, который его хорошо принял. Магнус конунг поставил своих управителей в Вике и получал оттуда налоги и сборы, Орм Конунгов Брат и некоторые лендрманны были большей частью в Вике, но некоторые другие были в Дании с Магнусом конунгом. У них у всех было много народа.
В конце великого поста Орм Конунгов Брат направился со своими людьми на юг к Магнусу конунгу.
Сверрир конунг оставался в Бьёргюне до пасхи.[103] Затем он собрался в поход с большим и хорошим войском: у него были большие корабли, и на них было много людей. Сверрир конунг сказал своим людям:
– Теперь верность всех лендрманнов Магнуса конунга, кроме Николаса Улитки, у меня в кошеле.
Он имел в виду, что все лендрманны Магнуса конунга прислали Сверриру конунгу тайные грамоты, в которых просили у него пощады и искали его дружбы. Эти грамоты были у конунга в кошеле.
Магнус конунг был эту зиму в Дании у своего родича Вальдамара конунга, который его хорошо принял. Магнус конунг поставил своих управителей в Вике и получал оттуда налоги и сборы, Орм Конунгов Брат и некоторые лендрманны были большей частью в Вике, но некоторые другие были в Дании с Магнусом конунгом. У них у всех было много народа.
В конце великого поста Орм Конунгов Брат направился со своими людьми на юг к Магнусу конунгу.
Сверрир конунг оставался в Бьёргюне до пасхи.[103] Затем он собрался в поход с большим и хорошим войском: у него были большие корабли, и на них было много людей. Сверрир конунг сказал своим людям:
– Теперь верность всех лендрманнов Магнуса конунга, кроме Николаса Улитки, у меня в кошеле.
Он имел в виду, что все лендрманны Магнуса конунга прислали Сверриру конунгу тайные грамоты, в которых просили у него пощады и искали его дружбы. Эти грамоты были у конунга в кошеле.
51. О встрече и сражении конунгов в Сальтэйярсунде
Сверрир конунг уехал из Бьёргюна вскоре после пасхи и поплыл на восток страны. Народ охотно подчинялся ему всюду, где он появлялся. Он приплыл на восток в Вик и взял там все налоги и сборы и все, что мог потребовать от бондов. Он узнал, что Магнус конунг с войском на юге в Дании.
Сверрир конунг направился тогда далеко на восток Вика и остановился у Спьёра в проливе Сальтэйрарсунд. Однажды он сошел на остров и поднялся на гору к дозорным. Тут они увидели, что с востока движется много парусов. Конунг решил, что это вражеское войско, и велел трубить сбор на берегу, чтобы он мог обратиться ко всему войску с речью. Сверрир конунг сказал так:
– Магнус конунг идет на нас со своим войском. Похоже на то, что нам, берестеникам, придется сражаться против неприятеля, численно намного превосходящего нас. У меня большое войско, и я доверяю ему в битве, но все же я бы хотел посоветоваться с вами, мудрыми мужами – Хавардом Ярловым Сыном, Ульвом из Лаувнеса, Ульвом Флю и другими мудрыми мужами в нашем войске. Вступить ли нам в битву с Магнусом конунгом или уйти на север, туда, где у нас есть друзья? Ведь здесь у нас нет никого. Давайте с божьей помощью примем хорошее решение.
Хавард Ярлов Сын ответил:
– Мне недолго сказать свое мнение. Взойдем на корабли, уберем шатры и выйдем из этой узкой и длинной бухты. Подымем мачты и уплывем на север. Не будем сражаться с превосходящим нас войском Магнуса конунга, потому что если нам придется уйти с наших кораблей, то иметь дело с местными жителями будет хуже, чем с язычниками. Никто из нас не сможет надеяться остаться в живых, если он попадет в руки плащевиков или жителей Вика.[104]
Эта речь встретила одобрение, и все решили, что совет хорош. Они вышли на веслах из гавани. Но когда берестеники подняли паруса, корабли Магнуса конунга вышли навстречу им из пролива с юга. Небольшие корабли плащевиков первыми подошли к берестеникам на расстояние выстрела, но не решались зацепить их большие корабли баграми,[105] потому что не хотели вступать в бой.
Эйольв сын Авли правил стругом, который назывался Лисица. Он взошел на корабль Ульва Флю и привязал свой струг к нему. На корабле Ульва был Паль Флида, сын Николаса Улитки. Он был тогда еще ребенок. Берестеники захватили его и его воспитателя незадолго перед этим. Один человек подбежал к мальчику, подхватил его на руки и сказал, чтобы скорее подняли паруса и выплывали из узкого пролива между островами. Затем этот человек прыгнул назад на корабль, перерубил канат, связывающий корабли, и отчалил. Они поплыли к кораблям Магнуса конунга. Так к Николасу Улитке вернулся сын.
С обеих сторон несколько человек были ранены при перестрелке и несколько убиты. Шли и на веслах, и под парусами, но большие корабли Магнуса конунга не приближались на расстояние выстрела. На них много кричали, подбадривая друг друга, и трубили в трубы. Сверрир конунг пересел на струг и плыл рядом со своими кораблями, отдавая приказания. Он велел поднять паруса и войти в узкий пролив между островами. Так и было сделано. А люди Магнуса конунга плыли посредине залива, и они не заметили, что берестеники ускользнули.
У Магнуса конунга был большой корабль, который назывался Бородач. На нем было двадцать шесть скамей. На нем нельзя было быстро спустить паруса, и еще медленнее он шел на веслах против ветра. Другие корабли подплыли тогда к нему. Они переговорили и решили плыть дальше тем же путем. А из легких кораблей Магнуса конунга, которые повернули назад, берестеники захватили два. Одним из них правил человек, которой звался Андрес. На обоих этих кораблях берестеники перебили всех людей.
Сверрир конунг поплыл открытым морем на север мимо Фольда. Они плыли так быстро, как могли, пока не приплыли в Бьёргюн. Это было за неделю до троицына дня.[106] Там Сверрир конунг оставался некоторое время.
Магнус конунг тоже поспешно поплыл на запад в Вик. Все встречали его с радостью. Он прибыл в Тунсберг и оставался там недолгое время. Затем он направился на север. У него была огромная рать. Он плыл днем и ночью на север за Сверриром конунгом и заходил в гавани только в случае противного ветра.
Сверрир конунг направился тогда далеко на восток Вика и остановился у Спьёра в проливе Сальтэйрарсунд. Однажды он сошел на остров и поднялся на гору к дозорным. Тут они увидели, что с востока движется много парусов. Конунг решил, что это вражеское войско, и велел трубить сбор на берегу, чтобы он мог обратиться ко всему войску с речью. Сверрир конунг сказал так:
– Магнус конунг идет на нас со своим войском. Похоже на то, что нам, берестеникам, придется сражаться против неприятеля, численно намного превосходящего нас. У меня большое войско, и я доверяю ему в битве, но все же я бы хотел посоветоваться с вами, мудрыми мужами – Хавардом Ярловым Сыном, Ульвом из Лаувнеса, Ульвом Флю и другими мудрыми мужами в нашем войске. Вступить ли нам в битву с Магнусом конунгом или уйти на север, туда, где у нас есть друзья? Ведь здесь у нас нет никого. Давайте с божьей помощью примем хорошее решение.
Хавард Ярлов Сын ответил:
– Мне недолго сказать свое мнение. Взойдем на корабли, уберем шатры и выйдем из этой узкой и длинной бухты. Подымем мачты и уплывем на север. Не будем сражаться с превосходящим нас войском Магнуса конунга, потому что если нам придется уйти с наших кораблей, то иметь дело с местными жителями будет хуже, чем с язычниками. Никто из нас не сможет надеяться остаться в живых, если он попадет в руки плащевиков или жителей Вика.[104]
Эта речь встретила одобрение, и все решили, что совет хорош. Они вышли на веслах из гавани. Но когда берестеники подняли паруса, корабли Магнуса конунга вышли навстречу им из пролива с юга. Небольшие корабли плащевиков первыми подошли к берестеникам на расстояние выстрела, но не решались зацепить их большие корабли баграми,[105] потому что не хотели вступать в бой.
Эйольв сын Авли правил стругом, который назывался Лисица. Он взошел на корабль Ульва Флю и привязал свой струг к нему. На корабле Ульва был Паль Флида, сын Николаса Улитки. Он был тогда еще ребенок. Берестеники захватили его и его воспитателя незадолго перед этим. Один человек подбежал к мальчику, подхватил его на руки и сказал, чтобы скорее подняли паруса и выплывали из узкого пролива между островами. Затем этот человек прыгнул назад на корабль, перерубил канат, связывающий корабли, и отчалил. Они поплыли к кораблям Магнуса конунга. Так к Николасу Улитке вернулся сын.
С обеих сторон несколько человек были ранены при перестрелке и несколько убиты. Шли и на веслах, и под парусами, но большие корабли Магнуса конунга не приближались на расстояние выстрела. На них много кричали, подбадривая друг друга, и трубили в трубы. Сверрир конунг пересел на струг и плыл рядом со своими кораблями, отдавая приказания. Он велел поднять паруса и войти в узкий пролив между островами. Так и было сделано. А люди Магнуса конунга плыли посредине залива, и они не заметили, что берестеники ускользнули.
У Магнуса конунга был большой корабль, который назывался Бородач. На нем было двадцать шесть скамей. На нем нельзя было быстро спустить паруса, и еще медленнее он шел на веслах против ветра. Другие корабли подплыли тогда к нему. Они переговорили и решили плыть дальше тем же путем. А из легких кораблей Магнуса конунга, которые повернули назад, берестеники захватили два. Одним из них правил человек, которой звался Андрес. На обоих этих кораблях берестеники перебили всех людей.
Сверрир конунг поплыл открытым морем на север мимо Фольда. Они плыли так быстро, как могли, пока не приплыли в Бьёргюн. Это было за неделю до троицына дня.[106] Там Сверрир конунг оставался некоторое время.
Магнус конунг тоже поспешно поплыл на запад в Вик. Все встречали его с радостью. Он прибыл в Тунсберг и оставался там недолгое время. Затем он направился на север. У него была огромная рать. Он плыл днем и ночью на север за Сверриром конунгом и заходил в гавани только в случае противного ветра.
52. Речь и приготовления Сверрира конунга
В воскресенье после троицына дня[107] Сверрир конунг был со своим войском в Бьёргюне. Все его корабли стояли у пристаней, готовые к битве и с боевыми прикрытиями. Большинство людей спали на кораблях, но некоторые были в городе. Сверрир конунг встал на заре, поднялся к церкви Олава и оттуда – к своим дозорным. Они увидели струг, который шел на веслах в залив с юга мимо Норднеса и пристал к Хольму. Люди с корабля сразу же сошли на берег. Конунг пошёл им навстречу и узнал их – это были его дозорные. Конунг спросил их, что нового, и они сказали, что видели паруса Магнуса конунга, их было не меньше двадцати четырех, и они плыли с юга у Хардсэра. Конунг отвечает:
– Что-то близко от нас.
Он позвал трубача и велел трубить погромче. Он сразу же пошел на свой корабль и велел убрать шатры. Затем он велел выплыть в залив. То же сделали все его люди, так что все его корабли стояли рядом в заливе. Конунг обратился к своему войску и сказал:
– Магнус конунг скоро пожалует сюда со своим войском. У него, как вы, наверно, слышали, больше чем тридцать кораблей, а у нас не больше шестнадцати. Вы, наверно, думаете, что у нас мало надежды победить, сражаясь с таким большим войском. Но если не сражаться с ним, то надо бежать на север страны. Я спрашиваю вашего совета: хотите вы сражаться с теми силами, какие у нас есть, или вы хотите бежать? Что до меня, то я думаю, что нам было хуже всего после нашего бегства у Хаттархамара и до нашей победы у моста через Хирту. Недавно мы бежали от Магнуса конунга на востоке в Вике, и я думаю, что если мы снова побежим от него без битвы, то мало кто будет нас бояться.
Тут многие стали говорить, что предпочли бы бежать, но что пусть конунг решает. Поднялся ропот, говорили, что придется сражаться против превосходящего противника.
Тогда Сверрир конунг сказал громко:
– Но с помощью бога и святого Олава. Будьте готовы к тому, что я непременно хочу сражаться с Магнусом конунгом и не дам себя больше гонять по стране. Хотя численное превосходство на их стороне, у нас большие корабли, и на них много людей, и у нас хорошее оружие, так что плащевики еще до конца битвы убедятся в том, что берестеники, хорошо владеют мечами. Пусть они, как и в наших прошлых встречах, поучатся пятиться задом перед нами. Они всегда хорошо рубятся в начале, но их ненадолго хватает. Между тем вы становитесь тем тверже и храбрее, чем жарче и дольше битва. Я могу сказать вам также, что в их войске каждый второй человек струсит, как только увидит, что вы им противостоите, и многим скорее захочется бежать, чем попасть под ваши удары. Я рассчитываю, что мы победим их. Редко не оправдывалось то, что я предсказывал об исходе наших встреч. Как и раньше, будем все уповать на бога и его святых, а не на численное превосходство. Я передаю свое дело всемогущему богу, святому Олаву конунгу и святой Сунневе. Я молюсь о том, чтобы эта встреча между Магнусом конунгом и мной произошла в согласии с тем, что бог знает о нашем деле.
Речь конунга вызвала громкое одобрение:
– Да будет, как ты сказал, лучший из конунгов! Ты ни разу не обманул нас, обещая нам победу. И да падет позор на того, кто не предпочтет сражаться и пасть с честью, если нет другого выхода, тому, чтобы бежать, как трус.
Тогда конунг сказал:
– Великое спасибо вам от бога и от меня за этот ответ. Идите бесстрашно против ваших врагов! Мы выйдем на веслах из города, и пусть каждый продвинет свой корабль настолько вперед, насколько у него хватит доблести. Я не хочу, чтобы вы связывали корабли.[108]
И вот они обогнули Норднес и остановились, а вскоре и корабли Магнуса конунга выплыли с юга из-за Хварвснеса и подошли к заливу. Они убрали паруса так быстро, как могли. Магнус конунг велел трубить сбор, и его корабли собрались вместе.
– Что-то близко от нас.
Он позвал трубача и велел трубить погромче. Он сразу же пошел на свой корабль и велел убрать шатры. Затем он велел выплыть в залив. То же сделали все его люди, так что все его корабли стояли рядом в заливе. Конунг обратился к своему войску и сказал:
– Магнус конунг скоро пожалует сюда со своим войском. У него, как вы, наверно, слышали, больше чем тридцать кораблей, а у нас не больше шестнадцати. Вы, наверно, думаете, что у нас мало надежды победить, сражаясь с таким большим войском. Но если не сражаться с ним, то надо бежать на север страны. Я спрашиваю вашего совета: хотите вы сражаться с теми силами, какие у нас есть, или вы хотите бежать? Что до меня, то я думаю, что нам было хуже всего после нашего бегства у Хаттархамара и до нашей победы у моста через Хирту. Недавно мы бежали от Магнуса конунга на востоке в Вике, и я думаю, что если мы снова побежим от него без битвы, то мало кто будет нас бояться.
Тут многие стали говорить, что предпочли бы бежать, но что пусть конунг решает. Поднялся ропот, говорили, что придется сражаться против превосходящего противника.
Тогда Сверрир конунг сказал громко:
– Но с помощью бога и святого Олава. Будьте готовы к тому, что я непременно хочу сражаться с Магнусом конунгом и не дам себя больше гонять по стране. Хотя численное превосходство на их стороне, у нас большие корабли, и на них много людей, и у нас хорошее оружие, так что плащевики еще до конца битвы убедятся в том, что берестеники, хорошо владеют мечами. Пусть они, как и в наших прошлых встречах, поучатся пятиться задом перед нами. Они всегда хорошо рубятся в начале, но их ненадолго хватает. Между тем вы становитесь тем тверже и храбрее, чем жарче и дольше битва. Я могу сказать вам также, что в их войске каждый второй человек струсит, как только увидит, что вы им противостоите, и многим скорее захочется бежать, чем попасть под ваши удары. Я рассчитываю, что мы победим их. Редко не оправдывалось то, что я предсказывал об исходе наших встреч. Как и раньше, будем все уповать на бога и его святых, а не на численное превосходство. Я передаю свое дело всемогущему богу, святому Олаву конунгу и святой Сунневе. Я молюсь о том, чтобы эта встреча между Магнусом конунгом и мной произошла в согласии с тем, что бог знает о нашем деле.
Речь конунга вызвала громкое одобрение:
– Да будет, как ты сказал, лучший из конунгов! Ты ни разу не обманул нас, обещая нам победу. И да падет позор на того, кто не предпочтет сражаться и пасть с честью, если нет другого выхода, тому, чтобы бежать, как трус.
Тогда конунг сказал:
– Великое спасибо вам от бога и от меня за этот ответ. Идите бесстрашно против ваших врагов! Мы выйдем на веслах из города, и пусть каждый продвинет свой корабль настолько вперед, насколько у него хватит доблести. Я не хочу, чтобы вы связывали корабли.[108]
И вот они обогнули Норднес и остановились, а вскоре и корабли Магнуса конунга выплыли с юга из-за Хварвснеса и подошли к заливу. Они убрали паруса так быстро, как могли. Магнус конунг велел трубить сбор, и его корабли собрались вместе.