Страница:
– Может быть, этот человек внезапно умер и не успел вам его передать? – предположила Изобел.
– В таком случае мы снова возвращаемся к этому письму. Если не ошибаюсь, Генри, перед нами единственное письмо отца, адресованное непосредственно тебе, – во всяком случае, других среди его бумаг я не видел. Или другие все-таки есть?
– Нет. – Судя по виду Генри, вопрос брата его весьма удивил. – Обычно отец если и давал мне какие-нибудь указания, то в письмах, адресованных маме; чаще же всего он не писал писем, когда был в отлучке, а передавал свои указания устно через странствующих монахов, направлявшихся в наши края, причем среди документов отца я не видел ни одного послания, адресованного кому-то лично.
– Странно, – произнес Майкл, – но я абсолютно не помню, какие отношения были у отца с матерью. Впрочем, я тогда был слишком мал, но не ты ли, брат, говорил, что они сейчас представляются тебе довольно натянутыми?
– Возможно, – Генри прищелкнул пальцами, – существует еще кто-то, кому известен этот секрет – или часть секрета. Как бы то ни было, брат, письмо, которое ты сейчас держишь в руках, – единственное наставление отца, адресованное непосредственно мне, которое нам с тобой удалось обнаружить. Странно, что до сих пор это не приходило мне в голову…
Майкл вскинул брови.
– Очевидно, – предположил он, – до сих пор мы искали официальные указания отца, но, возможно, отец надеялся, что не умрет, не успев передать секрет тебе лично.
Генри нахмурился:
– Вероятно, нам стоит тщательнее исследовать письмо. Как правильно заметила леди Изобел, в письме действительно есть слова о тропе истины, и это единственные указания подобного рода, оставшиеся после отца.
– Может быть, – предложила Изобел, – следует снять копию с последних строк письма?
– Не думаю, – возразил Майкл, – я и так уже успел запомнить их наизусть. Все эти годы Генри носил письмо при себе – пусть носит и дальше. Чем больше лишних копий, тем больше риск для нас.
Изобел кивнула.
– Я прочту только последний абзац, сэр! – обратилась она к Генри, и тот кинул взгляд на Майкла.
– Ты можешь доверять ей, брат, – Майкл чуть заметно кивнул, – иначе я вообще не начал бы этот разговор в ее присутствии.
– Признаться, – произнес Генри, – мне нелегко согласиться с этим, но, поскольку Уолдрон знает едва ли не больше, чем мы, о чем недвусмысленно дал нам понять, то леди Изобел уже впутана в это дело. Передай ей письмо, Майкл!
Майкл протянул письмо, и Изобел напрягла все силы, чтобы запомнить наизусть последний абзац послания, а когда она закончила, ей внезапно пришла в голову новая идея.
– Скажите, сэр Генри, у вашего отца был любимый философ?
Генри пожал плечами:
– Боюсь, этого я не знаю.
– Гектор и тетя Юфимия любят Публия Сируса, – вспомнила Изобел. – Если не ошибаюсь, оба афоризма, которые приводит ваш отец в этом письме, принадлежат ему. Но тетя Юфимия упоминала и других римских философов.
Генри и Майкл молча переглянулись.
– Перестаньте разговаривать без слов! – обиделась Изобел. – Кстати, Майкл, ты и с сэром Хьюго порой разговариваешь без слов… Это просто некрасиво!
Генри усмехнулся:
– Точь-в-точь как моя мать! Она говорит, что мы с Майклом все время переглядываемся. Что ж, прошу меня извинить. Что до философии, мы с Майклом изучали огромное количество философов, и далеко не все они римляне. Отец, полагаю, тоже их знал.
– Неужели в мире было столько философов? – удивилась Изобел.
– Да, не одна сотня. Вообще-то многое из того, что мы когда-то изучали, смутило бы тебя, потому что Римская церковь считает это ересью.
– Я в этом слабо разбираюсь, – прищурилась Изобел. – Но мой отец частенько говорил, что папа римский ничего не смыслит в наших кельтских обычаях, однако охотно предает анафеме всякого, кто с ним не согласен.
– Кажется, – хмыкнул Генри, – Мердок Маклауд очень уважает приметы…
– Да, папа верит в приметы. Всякий раз, заключая какой-нибудь договор и ставя печать, он целует большой палец и не выезжает никуда в пятницу, особенно если эта пятница падает на тринадцатое число месяца. Он также настоял, чтобы Кристина вышла замуж прежде всех остальных сестер, потому что считал, что в противном случае клан Маклаудов постигнет несчастье. Я не хочу сказать, что церковь все говорит неправильно, и вообще очень мало об этом знаю…
– С точки зрения Римской церкви любой, кто изучает еврейских, мусульманских или гностических философов, – еретик, – важно сказал Генри. – Страшно и представить себе, что бы подумал папа, узнав о нашем намерении научить этим ересям своих жен. Правда, мой отец называл это не ересью, а просвещением. Такие, как он, верят, что если человечество будет искать пути к творческому диалогу между разными народами и религиями, то мир станет безопаснее и жить в нем будет гораздо приятнее.
– А что, все философы носили бороды? – внезапно спросила Изобел.
Братья удивленно посмотрели на нее.
– Почему ты об этом спрашиваешь? – поинтересовался Майкл.
– Потому что твой отец выделил именно эти слова – «бородатые мужи».
Кинув взгляд на письмо, Майкл улыбнулся.
– Одни носили, другие – нет, – беспечно ответил он. – Носить или не носить бороду – это, полагаю, зависело от моды, как тогда, так и теперь. А слова эти он выделил, я думаю, просто потому, что был сердит и нажал в нескольких местах на перо сильнее обычного. Об этом говорит множество клякс на письме…
– Мне кажется, не все эти пятна – кляксы. – Изобел пристальнее вгляделась в письмо. – Некоторые, я думаю, на самом деле тайные значки и выделяют отдельные слова.
– У многих людей есть привычка выделять слова в письме из своих личных соображений…
Изобел кивнула, однако продолжала сосредоточенно изучать письмо и вдруг резко вскинула голову:
– Вот что получается, если читать только выделенные слова: «Запомни эти мои слова: учись прилежно. Следуй советам бородатых мужей. Тропа истины в Рослине. Да хранит тебя Бог».
– Ну-ка, ну-ка… Дай-ка посмотреть! – Майкл протянул руку к письму.
Сэр Генри тоже подошел ближе, чтобы иметь возможность видеть письмо.
– Черт побери, брат! – воскликнул Майкл, закончив чтение первым. – Похоже, моя жена обнаружила тайное послание, которое ты так долго искал!
– И верно. – Генри озабоченно почесал в затылке. – Как мы только сами этого не увидели? Истина лежит на поверхности! – Он пристально посмотрел на Изобел.
– Честное слово, я не колдунья, сэр! – рассмеялась Изобел. – Все очень просто: ваш отец оставил вам какие-то указания, а это письмо, как вы сами признали, – единственное, где эти указания могут быть. Я приняла во внимание оба этих факта и начала думать, каким образом указания могут быть зашифрованы в письме так, чтобы посторонний ничего не заподозрил. Линии и точки, которыми отмечены ключевые слова, проставлены более светлыми чернилами – явный намек на то, что вы должны обратить внимание на эти слова. Странно, что этого до сих пор не случилось…
– Признаться, леди Изобел, – усмехнулся Генри, – вы выставили меня круглым дураком! Получается, что я постоянно таскал при себе это послание и не догадывался о его истинном значении…
– Так в чем же оно, это истинное значение? – прищурился Майкл. – «Да прострет Бог свой покров над Рослином!» Выходит, когда Генри не в Рослине, Божья помощь ему не нужна?
– Одно время я думал, что, согласно этим словам, мне не следует доверять сэру Эдварду. Слава Богу, до конфликтов с ним дело не дошло…
– Эдвард – это ваш приемный отец? – уточнила Изобел.
– Да. Сэр Эдвард Робисон из Стратерна, отец Хьюго.
– Но ведь сэр Хьюго, если я правильно поняла, ваш родственник по матери? Так, во всяком случае, он сам сказал Гектору…
– Совершенно верно, – кивнул Генри, – его мать – младшая сестра нашего отца.
– Если отец вашего отца был также отцом матери сэра Хьюго, стало быть, Хьюго тоже тамплиер?
Сэр Генри переглянулся с Майклом, но на этот раз Изобел не возражала против этого и выжидающе смотрела на обоих.
Наконец Генри кивнул:
– Отец Хьюго был тамплиером, и Хьюго получил то же образование, что и мы с Майклом. Но я бы настоятельно попросил вас, леди Изобел, поменьше упоминать о тамплиерах – даже там, где это, казалось бы, безопасно. Здесь и у стен есть уши!
– Хорошо, сэр. – Изобел вдруг вспомнила, как когда-то в детстве подслушивала под дверью разговоры взрослых.
– Кстати, брат, – задумчиво произнес Генри, – в Рослине довольно много барельефов, изображающих бородатых людей.
– Да, над каждым окном, на фронтонах, на колоннах, на дверях… Признаться, я никогда не придавал особого значения тому, что именно там изображено.
– Если мы правильно расшифровали послание, секрет точно связан с замком Рослин! – воскликнула Изобел.
– А значит, – поддержал ее Майкл, – кому-то из нас следует отправиться в Рослин прямо сейчас!
– Боюсь, ты не сможешь уехать до окончания церемонии, – нахмурился Генри. – Хотя я лично не стал бы возражать, но мама…
– Понимаю. – Майкл вздохнул. – Она и так уже донельзя сердита на меня из-за моей внезапной женитьбы…
– Не могу понять, что ей не нравится! – Генри подмигнул Изобел. – Вы тоже не обращайте внимания на чудачества нашей мамы, миледи: она воображает, что командует чуть ли не целым миром, а на самом деле ни в Керкуолле, ни в Рослине у нее нет никакой реальной власти…
– Не беспокойтесь, сэр, – улыбнулась Изобел, – я уверена, с вашей мамой мы в конце концов поладим!
Майкл обнял жену за талию.
– Полагаю, Генри, – серьезно произнес он, – время ужина уже подоспело! Не пора ли тебе подготовиться к приему гостей?
– Пожалуй, – согласился Генри, – а то мать станет обвинять меня в задержке. Надеюсь, Майкл, у тебя хватит ума не объявлять во всеуслышание, что сразу после церемонии ты отправляешься в Рослин: стоит только Уолдрону хоть что-то заподозрить, и он тут же пустится за тобой в погоню.
Майкл кивнул, после чего Генри наградил Изобел дружеским поцелуем в щеку.
– Рад был познакомиться, миледи! – одобрительно произнес он. – И добро пожаловать в нашу семью!
– А ты говорил, что он сумасшедший! – обратилась Изобел к мужу, когда Генри удалился. – По-моему, вполне нормальный и даже очень милый джентльмен…
– Да, в принципе он отличный парень… – Майкл покрутил головой. – Хотя иногда всерьез считает, что можно уплыть за край земли…
– Кажется, он сам видел карту?
– Думаю, эта карта ему приснилась – во всяком случае, мне ни разу не приходилось видеть ничего подобного… И вообще все это выдумки, Изобел, а мне сейчас не до них. Генри прервал нас на самом интересном месте… Позволь мне развязать твой корсет…
Изобел почувствовала, что на нее снова накатывает волна, которая охватывала ее всякий раз, когда Майкл заговаривал с ней на известную тему.
– Я не возражаю, сэр, – усмехнувшись, проговорила она, – но не лучше ли вместо этого поторопиться к ужину, если вы не хотите рассердить вашу маму?
Майкл вскинул бровь:
– Поверь, Изобел, если ты считаешь, что нашла новое оружие против меня, то ошибаешься. Маму я не боюсь и не слушаюсь. И вообще я уже большой мальчик!
Майкл потянулся к завязкам ее корсета, и Изобел не возражала – ни тогда, когда его пальцы проникли под ее платье слишком глубоко, ни даже тогда, когда Майкл освободил ее от одежды, а потом сам начал быстро раздеваться.
– Ну все, – усмехнулась она, – теперь мы точно опоздаем к ужину.
– Да и пусть!
Через минуту они уже были в постели, а еще через минуту Изобел стонала от удовольствия. Она уже успела забыть и боль, и дискомфорт, которые ей когда-то пришлось ощутить.
– Расслабься, крошка! – произнес Майкл. – Дотронься до меня!
Изобел уже приходилось в прошлый раз целовать Майкла везде, но что можно делать руками, она не знала.
Вспомнив кое-что из того, что он в прошлый раз делал с ней и что она находила особенно приятным, Изобел решила проделать то же с Майклом. Для начала она коснулась губами его соска, и с губ Майкла сорвался блаженный стон. Изобел продолжала свои эксперименты, действуя все смелее и смелее, чувствуя, как зажигают ее ласки их обоих.
Наконец Майкл приподнялся на кровати, и Изобел поняла – он готов войти в нее. Тогда она легла поудобнее, раздвинув ноги и обеспечивая Майклу максимальный доступ. Через мгновение он уже был внутри, но на этот раз Изобел не чувствовала боли – лишь восхитительные ощущения, захватившие все ее существо.
Майкл двигался все быстрее и быстрее, и Изобел двигалась в такт с ним, инстинктивно отдаваясь древнему, как мир, ритму, а когда Майкл взорвался внутри ее, ей показалось, что весь мир рассыпался мириадами ярких брызг.
Лежа рядом с Изобел, Майкл некоторое время пытался успокоить дыхание, потом поцеловал ее в ухо и прошептал:
– Это было великолепно!
– Еще бы! – Изобел довольно рассмеялась.
– Лучше, чем в прошлый раз? – поинтересовался Майкл.
– Гораздо лучше! Но я бы все же не советовала вам, сэр, всегда действовать с таким же напором, иначе вы просто рискуете остаться без жены!
– Надеюсь, до такого все-таки не дойдет.
– Ах, Майкл, – Изобел вздохнула, – я и представить не могла, что тело человека способно доставить ему столько наслаждений… – Ей совсем не хотелось вставать, но вдруг она вспомнила. – Черт побери, мы, должно быть, уже опоздали к ужину!
– Возможно, – лениво произнес Майкл.
– Ну так не лежи здесь как бревно, а быстрее одевайся!
– Куда нам спешить? Ничего страшного не произойдет, без ужина мы все равно не останемся.
– Майкл, послушай меня, не стоит сердить твою мать – она и так невзлюбила меня с первого взгляда.
– Ну ладно, встаю – но только ради тебя!
Когда Майкл и Изобел вошли в обеденный зал, все общество было уже в сборе, однако священник сэра Генри еще не успел благословить трапезу. Со стороны дам пустовало одно место – между Кристиной и Аделой, и одно место со стороны джентльменов – между Лахланом и сэром Хьюго. Принцесса Маргарита сидела рядом с женой сэра Генри, Джин, и Майри, а Мердок Маклауд разместился на дальнем конце стола.
Уолдрон сидел на одном из почетных мест, окруженный гостями, ни одного из которых Изобел не знала. Майкл тоже с подозрением покосился на них. Аббата нигде не было видно – возможно, он опаздывал к трапезе.
К счастью, ужин прошел быстро и без инцидентов. Еда была отличного качества, хотя и попроще, чем та, к которой Изобел привыкла в Лохби. Вино лилось рекой. Музыканты старались вовсю, а когда подали сладкое, на середину зала вышли актеры – шут, жонглеры, акробаты…
Тем не менее многие из гостей откровенно зевали, лишь для приличия прикрывая рот, и виной тому была не скука, а поздний час; Изобел же, несмотря на то что осушила целый кубок вина, не чувствовала себя сонной. Свежие воспоминания о том, чем они только что занимались с Майклом, словно подпитывали ее энергией. Зато Кристина и леди Юфимия выглядели явно уставшими, а что до принцессы Маргариты, та и вовсе скоро поднялась из-за стола, объявив, что идет спать.
Гости также поднялись, провожая ее, и стояли, пока принцесса Маргарита и сопровождавшие ее дамы не покинули зал. Вскоре после этого засобирались и другие, включая леди Юфимию.
Проходя мимо Аделы и Изобел, Юфимия произнесла:
– Я не имею права указывать тебе, Изобел, в какое время ты должна ложиться спать, ведь ты теперь замужняя женщина. А ты, Адела, отправишься спать со мной.
– Ну, тетя, – Адела надула губки, – пожалуйста, еще немножко! Я хочу досмотреть выступление актеров.
Однако леди Юфимия была непреклонна.
– Позволь ей остаться, тетя! – поспешила вступиться за сестру Изобел. – Мы все позаботимся о том, чтобы она добралась до спальни без приключений. Да и что может случиться в епископском дворце?
– Случиться может все, что угодно. Здесь много молодых людей, а молодым людям нельзя доверять. Ладно, оставайтесь, но никуда не отлучайтесь из зала без сопровождения джентльмена, которому вы можете доверять. Надеюсь, впрочем, что сэр Майкл позаботится о вашей безопасности. Спокойной ночи!
– Ну, слава Богу, ушла! – облегченно вздохнула Адела, когда леди Юфимия удалилась, и тут же засыпала Изобел вопросами: – Признаться, я не ожидала, что она сдастся так скоро. Скажи, Изобел, при дворе его светлости также устраивают праздники? А танцы будут? Раньше я не интересовалась подобными вещами, но эта обстановка начинает действовать на меня развращающе… А что сэр Хьюго – он еще не ушел?
Изобел, прищурившись, посмотрела на нее:
– Тебе он нравится? – Адела пожала плечами:
– Он веселый, даже, пожалуй, слишком… Ничего не воспринимает всерьез! В некоторых случаях нужно все-таки быть посолиднее…
– Да, посмеяться он любит, – кивнула Изобел, – но, мне кажется, если надо, он может быть и серьезным.
– Как-то он отказался поехать со мной в Коламин, чтобы привезти твою служанку. Мог бы и захватить ее, ему ничего не стоило…
– Ничего страшного, – спокойно проговорила Изобел, – в конце концов все как-то устроилось.
В этот момент к ней подошел слуга в сером плаще с черным крестом и почтительно поклонился:
– Прошу прощения, мэм, принцесса Маргарита желает видеть вас и леди Аделу в своей спальне. Я провожу вас.
– Только леди Аделу и меня? – удивилась Изобел.
– Да, мэм.
– И что же мы такого натворили? – вспыхнула Адела.
– Понятия не имею, но, думаю, нам лучше поторопиться. – Когда они поднялись, Кристина кинула на них удивленный взгляд, но Изобел объяснила:
– Принцесса Маргарита желает видеть Аделу и меня. Не знаю, что ей вдруг понадобилось, но надеюсь, мы скоро вернемся. Если Майкл будет спрашивать, скажи, что с нами слуга Синклеров.
Кристина кивнула, после чего Изобел и Адела проследовали за слугой через зал, по коридору до главной лестницы, через два пролета – по другому коридору…
Наконец они остановились у двери, и их сопровождающий постучал.
Когда дверь распахнулась, первое, на что обратила внимание Изобел, был заливающий все золотой свет канделябра.
Адела вошла первой – и тут же испуганно вскрикнула, но прежде чем Изобел смогла сообразить, что к чему, ее толкнула внутрь чья-то сильная рука, после чего дверь захлопнулась и послышался звук запираемой задвижки.
Обернувшись в испуге, Изобел увидела приведшего их слугу, который стоял, уперев руки в бока, и ухмылялся, словно демон.
– В чем дело? – вскипела она. – Что вы себе позволяете?!
– Не надо так кричать, дорогуша, – послышался рядом знакомый голос. – Этот человек всего лишь выполняет мои приказания.
Адела отступила на шаг, и Изобел осталась лицом к лицу… с Уолдроном из Эджло. Рядом с ним стоял аббат Айоны, и в мерцающем свете свечи лисьи черты аббата казались еще более хищными, чем лицо Уолдрона.
Глава 17
– В таком случае мы снова возвращаемся к этому письму. Если не ошибаюсь, Генри, перед нами единственное письмо отца, адресованное непосредственно тебе, – во всяком случае, других среди его бумаг я не видел. Или другие все-таки есть?
– Нет. – Судя по виду Генри, вопрос брата его весьма удивил. – Обычно отец если и давал мне какие-нибудь указания, то в письмах, адресованных маме; чаще же всего он не писал писем, когда был в отлучке, а передавал свои указания устно через странствующих монахов, направлявшихся в наши края, причем среди документов отца я не видел ни одного послания, адресованного кому-то лично.
– Странно, – произнес Майкл, – но я абсолютно не помню, какие отношения были у отца с матерью. Впрочем, я тогда был слишком мал, но не ты ли, брат, говорил, что они сейчас представляются тебе довольно натянутыми?
– Возможно, – Генри прищелкнул пальцами, – существует еще кто-то, кому известен этот секрет – или часть секрета. Как бы то ни было, брат, письмо, которое ты сейчас держишь в руках, – единственное наставление отца, адресованное непосредственно мне, которое нам с тобой удалось обнаружить. Странно, что до сих пор это не приходило мне в голову…
Майкл вскинул брови.
– Очевидно, – предположил он, – до сих пор мы искали официальные указания отца, но, возможно, отец надеялся, что не умрет, не успев передать секрет тебе лично.
Генри нахмурился:
– Вероятно, нам стоит тщательнее исследовать письмо. Как правильно заметила леди Изобел, в письме действительно есть слова о тропе истины, и это единственные указания подобного рода, оставшиеся после отца.
– Может быть, – предложила Изобел, – следует снять копию с последних строк письма?
– Не думаю, – возразил Майкл, – я и так уже успел запомнить их наизусть. Все эти годы Генри носил письмо при себе – пусть носит и дальше. Чем больше лишних копий, тем больше риск для нас.
Изобел кивнула.
– Я прочту только последний абзац, сэр! – обратилась она к Генри, и тот кинул взгляд на Майкла.
– Ты можешь доверять ей, брат, – Майкл чуть заметно кивнул, – иначе я вообще не начал бы этот разговор в ее присутствии.
– Признаться, – произнес Генри, – мне нелегко согласиться с этим, но, поскольку Уолдрон знает едва ли не больше, чем мы, о чем недвусмысленно дал нам понять, то леди Изобел уже впутана в это дело. Передай ей письмо, Майкл!
Майкл протянул письмо, и Изобел напрягла все силы, чтобы запомнить наизусть последний абзац послания, а когда она закончила, ей внезапно пришла в голову новая идея.
– Скажите, сэр Генри, у вашего отца был любимый философ?
Генри пожал плечами:
– Боюсь, этого я не знаю.
– Гектор и тетя Юфимия любят Публия Сируса, – вспомнила Изобел. – Если не ошибаюсь, оба афоризма, которые приводит ваш отец в этом письме, принадлежат ему. Но тетя Юфимия упоминала и других римских философов.
Генри и Майкл молча переглянулись.
– Перестаньте разговаривать без слов! – обиделась Изобел. – Кстати, Майкл, ты и с сэром Хьюго порой разговариваешь без слов… Это просто некрасиво!
Генри усмехнулся:
– Точь-в-точь как моя мать! Она говорит, что мы с Майклом все время переглядываемся. Что ж, прошу меня извинить. Что до философии, мы с Майклом изучали огромное количество философов, и далеко не все они римляне. Отец, полагаю, тоже их знал.
– Неужели в мире было столько философов? – удивилась Изобел.
– Да, не одна сотня. Вообще-то многое из того, что мы когда-то изучали, смутило бы тебя, потому что Римская церковь считает это ересью.
– Я в этом слабо разбираюсь, – прищурилась Изобел. – Но мой отец частенько говорил, что папа римский ничего не смыслит в наших кельтских обычаях, однако охотно предает анафеме всякого, кто с ним не согласен.
– Кажется, – хмыкнул Генри, – Мердок Маклауд очень уважает приметы…
– Да, папа верит в приметы. Всякий раз, заключая какой-нибудь договор и ставя печать, он целует большой палец и не выезжает никуда в пятницу, особенно если эта пятница падает на тринадцатое число месяца. Он также настоял, чтобы Кристина вышла замуж прежде всех остальных сестер, потому что считал, что в противном случае клан Маклаудов постигнет несчастье. Я не хочу сказать, что церковь все говорит неправильно, и вообще очень мало об этом знаю…
– С точки зрения Римской церкви любой, кто изучает еврейских, мусульманских или гностических философов, – еретик, – важно сказал Генри. – Страшно и представить себе, что бы подумал папа, узнав о нашем намерении научить этим ересям своих жен. Правда, мой отец называл это не ересью, а просвещением. Такие, как он, верят, что если человечество будет искать пути к творческому диалогу между разными народами и религиями, то мир станет безопаснее и жить в нем будет гораздо приятнее.
– А что, все философы носили бороды? – внезапно спросила Изобел.
Братья удивленно посмотрели на нее.
– Почему ты об этом спрашиваешь? – поинтересовался Майкл.
– Потому что твой отец выделил именно эти слова – «бородатые мужи».
Кинув взгляд на письмо, Майкл улыбнулся.
– Одни носили, другие – нет, – беспечно ответил он. – Носить или не носить бороду – это, полагаю, зависело от моды, как тогда, так и теперь. А слова эти он выделил, я думаю, просто потому, что был сердит и нажал в нескольких местах на перо сильнее обычного. Об этом говорит множество клякс на письме…
– Мне кажется, не все эти пятна – кляксы. – Изобел пристальнее вгляделась в письмо. – Некоторые, я думаю, на самом деле тайные значки и выделяют отдельные слова.
– У многих людей есть привычка выделять слова в письме из своих личных соображений…
Изобел кивнула, однако продолжала сосредоточенно изучать письмо и вдруг резко вскинула голову:
– Вот что получается, если читать только выделенные слова: «Запомни эти мои слова: учись прилежно. Следуй советам бородатых мужей. Тропа истины в Рослине. Да хранит тебя Бог».
– Ну-ка, ну-ка… Дай-ка посмотреть! – Майкл протянул руку к письму.
Сэр Генри тоже подошел ближе, чтобы иметь возможность видеть письмо.
– Черт побери, брат! – воскликнул Майкл, закончив чтение первым. – Похоже, моя жена обнаружила тайное послание, которое ты так долго искал!
– И верно. – Генри озабоченно почесал в затылке. – Как мы только сами этого не увидели? Истина лежит на поверхности! – Он пристально посмотрел на Изобел.
– Честное слово, я не колдунья, сэр! – рассмеялась Изобел. – Все очень просто: ваш отец оставил вам какие-то указания, а это письмо, как вы сами признали, – единственное, где эти указания могут быть. Я приняла во внимание оба этих факта и начала думать, каким образом указания могут быть зашифрованы в письме так, чтобы посторонний ничего не заподозрил. Линии и точки, которыми отмечены ключевые слова, проставлены более светлыми чернилами – явный намек на то, что вы должны обратить внимание на эти слова. Странно, что этого до сих пор не случилось…
– Признаться, леди Изобел, – усмехнулся Генри, – вы выставили меня круглым дураком! Получается, что я постоянно таскал при себе это послание и не догадывался о его истинном значении…
– Так в чем же оно, это истинное значение? – прищурился Майкл. – «Да прострет Бог свой покров над Рослином!» Выходит, когда Генри не в Рослине, Божья помощь ему не нужна?
– Одно время я думал, что, согласно этим словам, мне не следует доверять сэру Эдварду. Слава Богу, до конфликтов с ним дело не дошло…
– Эдвард – это ваш приемный отец? – уточнила Изобел.
– Да. Сэр Эдвард Робисон из Стратерна, отец Хьюго.
– Но ведь сэр Хьюго, если я правильно поняла, ваш родственник по матери? Так, во всяком случае, он сам сказал Гектору…
– Совершенно верно, – кивнул Генри, – его мать – младшая сестра нашего отца.
– Если отец вашего отца был также отцом матери сэра Хьюго, стало быть, Хьюго тоже тамплиер?
Сэр Генри переглянулся с Майклом, но на этот раз Изобел не возражала против этого и выжидающе смотрела на обоих.
Наконец Генри кивнул:
– Отец Хьюго был тамплиером, и Хьюго получил то же образование, что и мы с Майклом. Но я бы настоятельно попросил вас, леди Изобел, поменьше упоминать о тамплиерах – даже там, где это, казалось бы, безопасно. Здесь и у стен есть уши!
– Хорошо, сэр. – Изобел вдруг вспомнила, как когда-то в детстве подслушивала под дверью разговоры взрослых.
– Кстати, брат, – задумчиво произнес Генри, – в Рослине довольно много барельефов, изображающих бородатых людей.
– Да, над каждым окном, на фронтонах, на колоннах, на дверях… Признаться, я никогда не придавал особого значения тому, что именно там изображено.
– Если мы правильно расшифровали послание, секрет точно связан с замком Рослин! – воскликнула Изобел.
– А значит, – поддержал ее Майкл, – кому-то из нас следует отправиться в Рослин прямо сейчас!
– Боюсь, ты не сможешь уехать до окончания церемонии, – нахмурился Генри. – Хотя я лично не стал бы возражать, но мама…
– Понимаю. – Майкл вздохнул. – Она и так уже донельзя сердита на меня из-за моей внезапной женитьбы…
– Не могу понять, что ей не нравится! – Генри подмигнул Изобел. – Вы тоже не обращайте внимания на чудачества нашей мамы, миледи: она воображает, что командует чуть ли не целым миром, а на самом деле ни в Керкуолле, ни в Рослине у нее нет никакой реальной власти…
– Не беспокойтесь, сэр, – улыбнулась Изобел, – я уверена, с вашей мамой мы в конце концов поладим!
Майкл обнял жену за талию.
– Полагаю, Генри, – серьезно произнес он, – время ужина уже подоспело! Не пора ли тебе подготовиться к приему гостей?
– Пожалуй, – согласился Генри, – а то мать станет обвинять меня в задержке. Надеюсь, Майкл, у тебя хватит ума не объявлять во всеуслышание, что сразу после церемонии ты отправляешься в Рослин: стоит только Уолдрону хоть что-то заподозрить, и он тут же пустится за тобой в погоню.
Майкл кивнул, после чего Генри наградил Изобел дружеским поцелуем в щеку.
– Рад был познакомиться, миледи! – одобрительно произнес он. – И добро пожаловать в нашу семью!
– А ты говорил, что он сумасшедший! – обратилась Изобел к мужу, когда Генри удалился. – По-моему, вполне нормальный и даже очень милый джентльмен…
– Да, в принципе он отличный парень… – Майкл покрутил головой. – Хотя иногда всерьез считает, что можно уплыть за край земли…
– Кажется, он сам видел карту?
– Думаю, эта карта ему приснилась – во всяком случае, мне ни разу не приходилось видеть ничего подобного… И вообще все это выдумки, Изобел, а мне сейчас не до них. Генри прервал нас на самом интересном месте… Позволь мне развязать твой корсет…
Изобел почувствовала, что на нее снова накатывает волна, которая охватывала ее всякий раз, когда Майкл заговаривал с ней на известную тему.
– Я не возражаю, сэр, – усмехнувшись, проговорила она, – но не лучше ли вместо этого поторопиться к ужину, если вы не хотите рассердить вашу маму?
Майкл вскинул бровь:
– Поверь, Изобел, если ты считаешь, что нашла новое оружие против меня, то ошибаешься. Маму я не боюсь и не слушаюсь. И вообще я уже большой мальчик!
Майкл потянулся к завязкам ее корсета, и Изобел не возражала – ни тогда, когда его пальцы проникли под ее платье слишком глубоко, ни даже тогда, когда Майкл освободил ее от одежды, а потом сам начал быстро раздеваться.
– Ну все, – усмехнулась она, – теперь мы точно опоздаем к ужину.
– Да и пусть!
Через минуту они уже были в постели, а еще через минуту Изобел стонала от удовольствия. Она уже успела забыть и боль, и дискомфорт, которые ей когда-то пришлось ощутить.
– Расслабься, крошка! – произнес Майкл. – Дотронься до меня!
Изобел уже приходилось в прошлый раз целовать Майкла везде, но что можно делать руками, она не знала.
Вспомнив кое-что из того, что он в прошлый раз делал с ней и что она находила особенно приятным, Изобел решила проделать то же с Майклом. Для начала она коснулась губами его соска, и с губ Майкла сорвался блаженный стон. Изобел продолжала свои эксперименты, действуя все смелее и смелее, чувствуя, как зажигают ее ласки их обоих.
Наконец Майкл приподнялся на кровати, и Изобел поняла – он готов войти в нее. Тогда она легла поудобнее, раздвинув ноги и обеспечивая Майклу максимальный доступ. Через мгновение он уже был внутри, но на этот раз Изобел не чувствовала боли – лишь восхитительные ощущения, захватившие все ее существо.
Майкл двигался все быстрее и быстрее, и Изобел двигалась в такт с ним, инстинктивно отдаваясь древнему, как мир, ритму, а когда Майкл взорвался внутри ее, ей показалось, что весь мир рассыпался мириадами ярких брызг.
Лежа рядом с Изобел, Майкл некоторое время пытался успокоить дыхание, потом поцеловал ее в ухо и прошептал:
– Это было великолепно!
– Еще бы! – Изобел довольно рассмеялась.
– Лучше, чем в прошлый раз? – поинтересовался Майкл.
– Гораздо лучше! Но я бы все же не советовала вам, сэр, всегда действовать с таким же напором, иначе вы просто рискуете остаться без жены!
– Надеюсь, до такого все-таки не дойдет.
– Ах, Майкл, – Изобел вздохнула, – я и представить не могла, что тело человека способно доставить ему столько наслаждений… – Ей совсем не хотелось вставать, но вдруг она вспомнила. – Черт побери, мы, должно быть, уже опоздали к ужину!
– Возможно, – лениво произнес Майкл.
– Ну так не лежи здесь как бревно, а быстрее одевайся!
– Куда нам спешить? Ничего страшного не произойдет, без ужина мы все равно не останемся.
– Майкл, послушай меня, не стоит сердить твою мать – она и так невзлюбила меня с первого взгляда.
– Ну ладно, встаю – но только ради тебя!
Когда Майкл и Изобел вошли в обеденный зал, все общество было уже в сборе, однако священник сэра Генри еще не успел благословить трапезу. Со стороны дам пустовало одно место – между Кристиной и Аделой, и одно место со стороны джентльменов – между Лахланом и сэром Хьюго. Принцесса Маргарита сидела рядом с женой сэра Генри, Джин, и Майри, а Мердок Маклауд разместился на дальнем конце стола.
Уолдрон сидел на одном из почетных мест, окруженный гостями, ни одного из которых Изобел не знала. Майкл тоже с подозрением покосился на них. Аббата нигде не было видно – возможно, он опаздывал к трапезе.
К счастью, ужин прошел быстро и без инцидентов. Еда была отличного качества, хотя и попроще, чем та, к которой Изобел привыкла в Лохби. Вино лилось рекой. Музыканты старались вовсю, а когда подали сладкое, на середину зала вышли актеры – шут, жонглеры, акробаты…
Тем не менее многие из гостей откровенно зевали, лишь для приличия прикрывая рот, и виной тому была не скука, а поздний час; Изобел же, несмотря на то что осушила целый кубок вина, не чувствовала себя сонной. Свежие воспоминания о том, чем они только что занимались с Майклом, словно подпитывали ее энергией. Зато Кристина и леди Юфимия выглядели явно уставшими, а что до принцессы Маргариты, та и вовсе скоро поднялась из-за стола, объявив, что идет спать.
Гости также поднялись, провожая ее, и стояли, пока принцесса Маргарита и сопровождавшие ее дамы не покинули зал. Вскоре после этого засобирались и другие, включая леди Юфимию.
Проходя мимо Аделы и Изобел, Юфимия произнесла:
– Я не имею права указывать тебе, Изобел, в какое время ты должна ложиться спать, ведь ты теперь замужняя женщина. А ты, Адела, отправишься спать со мной.
– Ну, тетя, – Адела надула губки, – пожалуйста, еще немножко! Я хочу досмотреть выступление актеров.
Однако леди Юфимия была непреклонна.
– Позволь ей остаться, тетя! – поспешила вступиться за сестру Изобел. – Мы все позаботимся о том, чтобы она добралась до спальни без приключений. Да и что может случиться в епископском дворце?
– Случиться может все, что угодно. Здесь много молодых людей, а молодым людям нельзя доверять. Ладно, оставайтесь, но никуда не отлучайтесь из зала без сопровождения джентльмена, которому вы можете доверять. Надеюсь, впрочем, что сэр Майкл позаботится о вашей безопасности. Спокойной ночи!
– Ну, слава Богу, ушла! – облегченно вздохнула Адела, когда леди Юфимия удалилась, и тут же засыпала Изобел вопросами: – Признаться, я не ожидала, что она сдастся так скоро. Скажи, Изобел, при дворе его светлости также устраивают праздники? А танцы будут? Раньше я не интересовалась подобными вещами, но эта обстановка начинает действовать на меня развращающе… А что сэр Хьюго – он еще не ушел?
Изобел, прищурившись, посмотрела на нее:
– Тебе он нравится? – Адела пожала плечами:
– Он веселый, даже, пожалуй, слишком… Ничего не воспринимает всерьез! В некоторых случаях нужно все-таки быть посолиднее…
– Да, посмеяться он любит, – кивнула Изобел, – но, мне кажется, если надо, он может быть и серьезным.
– Как-то он отказался поехать со мной в Коламин, чтобы привезти твою служанку. Мог бы и захватить ее, ему ничего не стоило…
– Ничего страшного, – спокойно проговорила Изобел, – в конце концов все как-то устроилось.
В этот момент к ней подошел слуга в сером плаще с черным крестом и почтительно поклонился:
– Прошу прощения, мэм, принцесса Маргарита желает видеть вас и леди Аделу в своей спальне. Я провожу вас.
– Только леди Аделу и меня? – удивилась Изобел.
– Да, мэм.
– И что же мы такого натворили? – вспыхнула Адела.
– Понятия не имею, но, думаю, нам лучше поторопиться. – Когда они поднялись, Кристина кинула на них удивленный взгляд, но Изобел объяснила:
– Принцесса Маргарита желает видеть Аделу и меня. Не знаю, что ей вдруг понадобилось, но надеюсь, мы скоро вернемся. Если Майкл будет спрашивать, скажи, что с нами слуга Синклеров.
Кристина кивнула, после чего Изобел и Адела проследовали за слугой через зал, по коридору до главной лестницы, через два пролета – по другому коридору…
Наконец они остановились у двери, и их сопровождающий постучал.
Когда дверь распахнулась, первое, на что обратила внимание Изобел, был заливающий все золотой свет канделябра.
Адела вошла первой – и тут же испуганно вскрикнула, но прежде чем Изобел смогла сообразить, что к чему, ее толкнула внутрь чья-то сильная рука, после чего дверь захлопнулась и послышался звук запираемой задвижки.
Обернувшись в испуге, Изобел увидела приведшего их слугу, который стоял, уперев руки в бока, и ухмылялся, словно демон.
– В чем дело? – вскипела она. – Что вы себе позволяете?!
– Не надо так кричать, дорогуша, – послышался рядом знакомый голос. – Этот человек всего лишь выполняет мои приказания.
Адела отступила на шаг, и Изобел осталась лицом к лицу… с Уолдроном из Эджло. Рядом с ним стоял аббат Айоны, и в мерцающем свете свечи лисьи черты аббата казались еще более хищными, чем лицо Уолдрона.
Глава 17
– Приятно вновь видеть вас обеих, – произнес Уолдрон с глубоким поклоном.
– А где же принцесса Маргарита? – озадаченно спросила Адела.
Изобел состроила гримасу:
– Ручаюсь, она у себя в спальне, готовится ко сну и наверняка будет очень удивлена, если узнает, что посылала за нами. Что вам нужно от нас, негодяй?
Уолдрон с притворным негодованием посмотрел на нее:
– Больше всего мне хотелось бы взяться за ваше воспитание и научить вас придерживаться той роли, которую женщине подобает играть в обществе.
– В самом деле, Изобел, девочка, – сладко проговорил аббат Маккиннон, – более мудрая женщина не стала бы так дерзить на вашем месте. Она бы выказала больше уважения и отринула бы всякую злобу, поскольку хорошие манеры – основа учтивого поведения.
Изобел спокойно взглянула на аббата:
– «Стезя праведных как светило лучезарное…» – по-моему, так вы говорили когда-то, ваше святейшество. Раз вы состоите в союзе с этим человеком, то, возможно, вам не известна его греховная сущность…
– Худые речи развращают добрые нравы, – строго произнес аббат.
– Но истина велика и сильнее всего, – бросила Изобел. На сей раз она была даже благодарна тете Юфимии с ее неискоренимой привычкой по делу и без дела цитировать Священное Писание и всех философов, чьи слова пришлись ей по вкусу. Раз уж аббату угодно извергать на нее поток ученых фраз, она, в свою очередь, тоже засыплет его цитатами. – Совсем недавно этот человек взял меня в плен и угрожал отдать на расправу своим людям. Когда-то вы утверждали, что являетесь другом нашей семьи, сэр, так неужели вы станете оправдывать столь низкое поведение по отношению к вашим друзьям?
Уолдрон нахмурился:
– Довольно кривляться. Аббат Маккиннон знает, что я служу делу Бога, церкви и его святейшеству папе и, следовательно, на мне нет грехов.
– Если Бог прощает вам то, что вы делаете, я отказываюсь поклоняться ему! – отрезала Изобел.
Адела ахнула.
– Изобел, это же кощунство!
– Вот именно, – сказал аббат. – Более того, сэр Уолдрон прав. Бог прощает тех, кто сражается во имя Христа и Его церкви, и Он хотел бы, чтобы ты рассказала Уолдрону все, что ему нужно узнать.
– Я ничего ему не скажу. – Изобел с презрением отвернулась.
– Еще как скажешь! – прорычал Уолдрон. – У тебя просто нет выбора.
– Боже милосердный! – воскликнула Адела, которая была явно напугана. – Расскажи ему, Изобел, расскажи все, что он хочет!
– Даже если бы я могла, я бы не стала этого делать, но я не могу. Я понятия не имею, о чем он говорит.
– Это ни к чему нас не приведет, ваше святейшество, – сказал Уолдрон. – Выведите леди Аделу из комнаты на несколько минут, а я побеседую с леди Изобел наедине. Мне кажется, я сумею убедить ее, и она поведает мне все, что я хочу знать. Если же у меня ничего не выйдет, вы приведете леди Аделу обратно, и мы посмотрим, не удастся ли нам развязать язык леди Изобел, применив некоторые из моих наиболее убедительных методов к леди Аделе.
Изобел уставилась на аббата, ожидая, что эти зловещие слова убедят его в недостойных намерениях Уолдрона, но ее ждало разочарование. Очевидно, Гектор был прав: аббат давно уже потерял остатки порядочности, если она у него вообще когда-то была.
Маккиннон крепко схватил Аделу за руку и потащил ее из комнаты.
Провожая их взглядом, Изобел слегка повернулась и попробовала вытащить кинжал из ножен, но, к своему ужасу, не обнаружила прорезь в юбке, поскольку на ней было платье, которое для нее заказала Майри. По спине у нее пробежал холодок, но она постаралась не подать виду и, обернувшись, встала лицом к Уолдрону.
– Подойдите сюда, милая, посмотрим, насколько вы храбры, – сказал он с улыбкой, превосходящей по злобности ухмылку дьявола.
Изобел подняла подбородок и расправила плечи.
– Я не боюсь вас, – твердо заявила она, надеясь, что заодно ей удастся убедить в этом также и себя. Глядя Уолдрону в глаза, она размышляла над тем, поверит ли ей Майкл, когда она расскажет ему о случившемся. Разумеется, это будет важно, только если она доживет до момента, когда сможет рассказать об этом.
Уолдрон с раздражением пошел по направлению к ней, и Изобел стала отступать, шаг за шагом, не сводя с него глаз, пока ее спина не уперлась в стену.
– Ну вот, теперь вы видите, что выхода для вас нет. – Уолдрон одарил ее еще одной из своих отвратительных улыбок, в то время как Изобел в отчаянии поглядывала по сторонам.
Увы, никакого оружия, кроме двух настенных канделябров со свечами, раздражавшими ее своим ободряющим светом, она не обнаружила, и в этот момент в ее ушах прозвучал грубый голос Уолдрона:
– Итак, приступим!
Когда Изобел и ее старшая сестра покинули зал, Майкл, сидя за столом, беседовал с Хьюго и лордом-адмиралом. Проводив женщин взглядом и заметив на их провожатом одежду клана Синклеров, он вернулся к разговору, решив, что дамы, должно быть, захотели выйти на улицу, чтобы освежиться после долгого пребывания в зале.
Хьюго сидел справа от него, Лахлан слева, тогда как Гектор и его собеседник время от времени поворачивались и встречались взглядом с Майклом.
– Думаю, вы видели, как ваш кузен ушел несколько минут назад вместе с проклятым аббатом, – тихо сказал Гектор.
– Да, я видел, как ушел Уолдрон, но не заметил исчезновения аббата. По правде говоря, он не похож ни на одного аббата, которого мне приходилось встречать: вместо того чтобы носить церковное облачение, этот человек предпочитает сливаться с толпой.
Лахлан кивнул:
– Он не только не следует указаниям Рима, но еще и носит дорогие наряды. Кроме того, как вы видели, он ни во что не ставит распоряжения короля, поскольку самовольно покинул Святой остров. Мне кажется, аббат рассчитывает, что болезнь его светлости предвещает скорую кончину, или по крайней мере надеется на это. Я знаю, вы видите Уолдрона своим главным врагом, но вам следует также обратить более пристальное внимание на аббата.
– Я так и сделаю, сэр, благодарю вас, – сдержанно ответил Майкл.
Неожиданно Лахлан спросил Майкла, узнал ли он слугу, заговорившего с Изобел, и Майкл нахмурился:
– Так это он обратился к ней? Я думал, что она послала за одним из слуг. По правде сказать, я не смог разглядеть его лица, а ты, Хьюго?
– Нет. С моего места Изобел и Аделу вообще не было видно.
Смутное беспокойство закралось в душу Майкла, но голос его остался спокойным.
– Думаю, я пойду немного прогуляться, господа, если вы не возражаете.
– А где же принцесса Маргарита? – озадаченно спросила Адела.
Изобел состроила гримасу:
– Ручаюсь, она у себя в спальне, готовится ко сну и наверняка будет очень удивлена, если узнает, что посылала за нами. Что вам нужно от нас, негодяй?
Уолдрон с притворным негодованием посмотрел на нее:
– Больше всего мне хотелось бы взяться за ваше воспитание и научить вас придерживаться той роли, которую женщине подобает играть в обществе.
– В самом деле, Изобел, девочка, – сладко проговорил аббат Маккиннон, – более мудрая женщина не стала бы так дерзить на вашем месте. Она бы выказала больше уважения и отринула бы всякую злобу, поскольку хорошие манеры – основа учтивого поведения.
Изобел спокойно взглянула на аббата:
– «Стезя праведных как светило лучезарное…» – по-моему, так вы говорили когда-то, ваше святейшество. Раз вы состоите в союзе с этим человеком, то, возможно, вам не известна его греховная сущность…
– Худые речи развращают добрые нравы, – строго произнес аббат.
– Но истина велика и сильнее всего, – бросила Изобел. На сей раз она была даже благодарна тете Юфимии с ее неискоренимой привычкой по делу и без дела цитировать Священное Писание и всех философов, чьи слова пришлись ей по вкусу. Раз уж аббату угодно извергать на нее поток ученых фраз, она, в свою очередь, тоже засыплет его цитатами. – Совсем недавно этот человек взял меня в плен и угрожал отдать на расправу своим людям. Когда-то вы утверждали, что являетесь другом нашей семьи, сэр, так неужели вы станете оправдывать столь низкое поведение по отношению к вашим друзьям?
Уолдрон нахмурился:
– Довольно кривляться. Аббат Маккиннон знает, что я служу делу Бога, церкви и его святейшеству папе и, следовательно, на мне нет грехов.
– Если Бог прощает вам то, что вы делаете, я отказываюсь поклоняться ему! – отрезала Изобел.
Адела ахнула.
– Изобел, это же кощунство!
– Вот именно, – сказал аббат. – Более того, сэр Уолдрон прав. Бог прощает тех, кто сражается во имя Христа и Его церкви, и Он хотел бы, чтобы ты рассказала Уолдрону все, что ему нужно узнать.
– Я ничего ему не скажу. – Изобел с презрением отвернулась.
– Еще как скажешь! – прорычал Уолдрон. – У тебя просто нет выбора.
– Боже милосердный! – воскликнула Адела, которая была явно напугана. – Расскажи ему, Изобел, расскажи все, что он хочет!
– Даже если бы я могла, я бы не стала этого делать, но я не могу. Я понятия не имею, о чем он говорит.
– Это ни к чему нас не приведет, ваше святейшество, – сказал Уолдрон. – Выведите леди Аделу из комнаты на несколько минут, а я побеседую с леди Изобел наедине. Мне кажется, я сумею убедить ее, и она поведает мне все, что я хочу знать. Если же у меня ничего не выйдет, вы приведете леди Аделу обратно, и мы посмотрим, не удастся ли нам развязать язык леди Изобел, применив некоторые из моих наиболее убедительных методов к леди Аделе.
Изобел уставилась на аббата, ожидая, что эти зловещие слова убедят его в недостойных намерениях Уолдрона, но ее ждало разочарование. Очевидно, Гектор был прав: аббат давно уже потерял остатки порядочности, если она у него вообще когда-то была.
Маккиннон крепко схватил Аделу за руку и потащил ее из комнаты.
Провожая их взглядом, Изобел слегка повернулась и попробовала вытащить кинжал из ножен, но, к своему ужасу, не обнаружила прорезь в юбке, поскольку на ней было платье, которое для нее заказала Майри. По спине у нее пробежал холодок, но она постаралась не подать виду и, обернувшись, встала лицом к Уолдрону.
– Подойдите сюда, милая, посмотрим, насколько вы храбры, – сказал он с улыбкой, превосходящей по злобности ухмылку дьявола.
Изобел подняла подбородок и расправила плечи.
– Я не боюсь вас, – твердо заявила она, надеясь, что заодно ей удастся убедить в этом также и себя. Глядя Уолдрону в глаза, она размышляла над тем, поверит ли ей Майкл, когда она расскажет ему о случившемся. Разумеется, это будет важно, только если она доживет до момента, когда сможет рассказать об этом.
Уолдрон с раздражением пошел по направлению к ней, и Изобел стала отступать, шаг за шагом, не сводя с него глаз, пока ее спина не уперлась в стену.
– Ну вот, теперь вы видите, что выхода для вас нет. – Уолдрон одарил ее еще одной из своих отвратительных улыбок, в то время как Изобел в отчаянии поглядывала по сторонам.
Увы, никакого оружия, кроме двух настенных канделябров со свечами, раздражавшими ее своим ободряющим светом, она не обнаружила, и в этот момент в ее ушах прозвучал грубый голос Уолдрона:
– Итак, приступим!
Когда Изобел и ее старшая сестра покинули зал, Майкл, сидя за столом, беседовал с Хьюго и лордом-адмиралом. Проводив женщин взглядом и заметив на их провожатом одежду клана Синклеров, он вернулся к разговору, решив, что дамы, должно быть, захотели выйти на улицу, чтобы освежиться после долгого пребывания в зале.
Хьюго сидел справа от него, Лахлан слева, тогда как Гектор и его собеседник время от времени поворачивались и встречались взглядом с Майклом.
– Думаю, вы видели, как ваш кузен ушел несколько минут назад вместе с проклятым аббатом, – тихо сказал Гектор.
– Да, я видел, как ушел Уолдрон, но не заметил исчезновения аббата. По правде говоря, он не похож ни на одного аббата, которого мне приходилось встречать: вместо того чтобы носить церковное облачение, этот человек предпочитает сливаться с толпой.
Лахлан кивнул:
– Он не только не следует указаниям Рима, но еще и носит дорогие наряды. Кроме того, как вы видели, он ни во что не ставит распоряжения короля, поскольку самовольно покинул Святой остров. Мне кажется, аббат рассчитывает, что болезнь его светлости предвещает скорую кончину, или по крайней мере надеется на это. Я знаю, вы видите Уолдрона своим главным врагом, но вам следует также обратить более пристальное внимание на аббата.
– Я так и сделаю, сэр, благодарю вас, – сдержанно ответил Майкл.
Неожиданно Лахлан спросил Майкла, узнал ли он слугу, заговорившего с Изобел, и Майкл нахмурился:
– Так это он обратился к ней? Я думал, что она послала за одним из слуг. По правде сказать, я не смог разглядеть его лица, а ты, Хьюго?
– Нет. С моего места Изобел и Аделу вообще не было видно.
Смутное беспокойство закралось в душу Майкла, но голос его остался спокойным.
– Думаю, я пойду немного прогуляться, господа, если вы не возражаете.