Страница:
Вскоре после организации военно-транспортной авиации конструкторское бюро, руководимое талантливым авиационным конструктором Героем Социалистического Труда Олегом Константиновичем Антоновым, в короткие сроки создало с учетом тактико-технических требований ВВС четырехмоторные воздушные корабли Ан-12 и Ан-22, поднимающие основные системы вооружения Сухопутных и Воздушно-десантных войск, средства наземного обеспечения ВВС. Вслед за ними промышленность приступила к серийному выпуску тяжелого военно-транспортного корабля Ил-76 Генерального конструктора Героя Социалистического Труда С. В. Ильюшина. Эта авиационная техника позволила в дальнейшем решать новые задачи воздушных перевозок войск и задачи десантирования.
Опыт многочисленных учений, маневров показал правильность принятого решения. Военно-транспортная авиация, как самостоятельный вид ВВС, прочно утвердилась в Вооруженных Силах и успешно решает многие сложные задачи.
Но продолжим прерванное повествование о Днепре. Наши войска, переправившиеся в районе Смоленска через верховье Днепра, в конце сентября 1943 года с боями форсировали эту крупную водную преграду северное и южнее Киева, преодолели устье реки у Черного моря и захватили на правом берегу крупные плацдармы оперативного значения.
В битве за Днепр участвовали фактически все соединения авиации дальнего действия, начиная от 36-й Смоленской авиадивизии, базировавшейся в северных районах страны, вплоть до 50-й авиадивизии, аэродромы которой располагались на самом левом фланге советско-германского фронта.
Прокладывая путь войскам, наступавшим на запорожском направлении, наши экипажи нанесли эффективный удар по железнодорожному узлу Пологи, забитому немецкими воинскими эшелонами.
"Через Пологи, - писала газета "Красный сокол", - проходило большое количество воинских составов, которые противник торопился перебросить на правый берег Днепра.
Застав фашистов врасплох, наши экипажи сумели закупорить железнодорожный узел, разбив выездные пути и воспламенив несколько эшелонов.
Не успели немцы растащить горящие составы, как над целью вторично появились советские самолеты, которые нанесли еще более мощный удар. Как только отбомбился последний самолет, над Пологами появился экипаж, которому было дано задание сфотографировать результаты боевой работы. Летчику Петрову и штурману Душанову удалось сделать удачный снимок. На нем отчетливо были видны разбитые воинские эшелоны. Таких эшелонов дешифровщики насчитали двадцать два.
Наряду с такими опытными экипажами, как летчики Кретов и Марченко, штурманы Матюшко и Вязовский, отлично действовали молодые летчики Голубев и Кичайкин, Алексеев и Артемьев, Кумец и Волонтырец.
Одновременно наши экипажи успешно блокировали железнодорожные мосты через Днепр"{63}.
В те напряженные боевые дни наши прославленные герои-летчики В. Н. Осипов и П. А. Таран совершили свои трехсотые боевые вылеты. Открыл счет третьей сотне боевых вылетов экипаж корабля "За Советскую Украину" в составе летчика Героя Советского Союза И. И. Даценко и штурмана Героя Советского Союза Г. И. Безобразова. Они удачно бомбили скопление гитлеровцев на острове Хортица возле Запорожья и нанесли противнику большие потери.
АДД совершала налеты на железнодорожные узлы Кременчуг, Пятихатка, Кировоград, Кривой Рог, помогая войскам 2-го Украинского (Степного) фронта в создании оперативного плацдарма на Днепре и удержании его. Но больше нам пришлось действовать в интересах войск 1-го Украинского (Воронежского) фронта, сражавшегося на плацдармах севернее и южнее Киева. В районе лютежского плацдарма, откуда потом началось победное наступление на Киев, наиболее подготовленные экипажи АДД, несмотря на сложные метеорологические условия, бомбардировали опорные пункты противника. Выделенный командиром отряда наведения экипаж Каракозова (штурман Тимченко) точно обозначил цель светосигнальной бомбой наземного горения. Использовав ее как световую точку прицеливания, экипажи бомбардировали скопление немецко-фашистских войск.
Мы наносили удары по транспортным коммуникациям гитлеровцев, срывая железнодорожные и автомобильные перевозки, препятствуя подходу оперативных резервов противника. И 3 ноября севернее Киева войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала армии Н. Ф. Ватутина перешли в наступление. В канун 26-й годовщины Великого Октября столица Советской Украины была освобождена от фашистских захватчиков.
Вступление Красной Армии в пределы Украины и Белоруссии еще более активизировало героическую борьбу партизан в тылу гитлеровцев. Наши экипажи доставляли народным мстителям на лесные аэродромы и сбрасывали на парашютах в обозначенные кострами и световыми сигналами квадраты оружие, взрывчатку, боеприпасы, медикаменты, газеты, листовки. За время войны авиация дальнего действия и части ГВФ доставили партизанам 17 тысяч тонн грузов, вывезли и снова туда доставили 83 тысячи бойцов и командиров{64}.
Экипажам АДД многократно приходилось летать и в глубокий тыл противника, сбрасывая парашютистов-разведчиков, коммунистов братских партий, направлявшихся на опасную подпольную работу, а также доставляя грузы и оружие антифашистам, сражавшимся с ненавистными гитлеровскими оккупантами.
Такой трудный и ответственный полет в глубокий тыл врага осенью 1943 года совершил экипаж гвардии старшего лейтенанта Константина Михайловича Кудряшова. Он преодолел несколько тысяч километров и пробыл в воздухе без посадки 12 часов 30 минут.
Пролетая над важным военным объектом противника, его самолет был обнаружен и затем атакован пятью фашистскими истребителями. Воздушный стрелок гвардии старшина Алексей Николаевич Чуркин надежно отражал атаки гитлеровцев, и, умело маневрируя, Кудряшов сумел вырваться из цепких лучей прожекторов, уйти из опасной зоны. Точно вел счисление пути, отыскивал малозаметные цели штурман гвардии старший лейтенант Федор Селиверстович Румянцев, бесперебойную связь экипажу обеспечивал стрелок-радист гвардии старшина Конончук.
Военный совет АДД наградил орденами Красного Знамени летчика К. М. Кудряшова и штурмана Ф. С. Румянцева. Правительственными наградами были отмечены и другие участники этого продолжительного и опасного беспосадочного полета.
В 1943 году экипажи АДД забросили в партизанские отряды и соединения много радистов, врачей, других специалистов. Главный хирург одного из партизанских соединений М. А. Тарасов, возглавлявший в послевоенные годы институт имени Склифосовского, так описывает свой полет в партизанский край:
"Над линией фронта в небе шарили прожектора противника. К счастью, разрывы снарядов были далеко. Больше пришлось пережить, когда мы увидели вражеский истребитель совсем близко от нашего самолета. Летчик майор Н. Слепов, опытный пилот, видимо, не раз встречался с гитлеровскими стервятниками. Внезапно мы полетели камнем вниз с большой высоты. Удовольствие не из приятных. С меня лил холодный пот. Летчик перехитрил фашиста: вражеский самолет потерял нас из виду...
Через пять часов приземлились на партизанском аэродроме в 1000 километров от линии фронта. Так стал я хирургом крупного кавалерийского соединения украинских партизан, действовавшего под командованием генерала Наумова. В ходе рейдов по Украине, Белоруссии и Польше наше соединение провело 336 боев, форсировало 46 рек, перешло 41 железнодорожную линию, 108 шоссейных дорог, охраняемых фашистами"{65}.
Упомянутая в газете "Правда" фамилия майора Н. Слепова напомнила мне еще один фронтовой эпизод, связанный с боевой работой этого отважного, решительного и необыкновенно настойчивого летчика.
29 ноября 1943 года в городе Яйце в Югославии состоялась сессия антифашистского веча народного освобождения, учредившая Национальный комитет освобождения Югославии. Вскоре мы получили задание наладить выброску вооружения, боеприпасов, медикаментов, обмундирования и других предметов, необходимых Народно-освободительной армии Югославии, которая сражалась с нацистскими оккупантами в труднодоступной горной местности.
Самолеты, направляемые в Югославию, обычно поднимались с Киевского аэродрома. Маршрут пролегал через страны, оккупированные гитлеровцами, поэтому полет к месту выброски грузов производился только ночью. Площадки выброски обозначались кострами, из которых выкладывались геометрические фигуры: треугольник, квадрат, крест, прямоугольник. Когда наш экипаж давал сигнальную ракету, площадка отвечала миганием огней. Грузы сбрасывали, порой снижаясь ниже вершин гор. В ночных условиях это было рискованно, но шли на риск ради того, чтобы лучше выполнить задание. И все же иногда получалось рассеивание сброшенных парашютно-десантных мешков.
Глава советской военной миссии в Югославии генерал Н. В. Корнеев доложил об этих случаях в Москву, сообщил, что англичане сбрасывают грузы днем под прикрытием истребителей, и у них как будто получается точнее.
Тогда меня вызвал В. М. Молотов и спросил, почему у нас выброска грузов происходит с рассеиванием? Я ответил, что англичане летают в Югославию из Италии, покрывая расстояние примерно в 250 километров. Мы же летаем ночью за тысячу километров, без посадки возвращаемся обратно, не имея прикрытия истребителей. Через два дня мне было приказано прибыть к Сталину. Те же вопросы - те же ответы. Затем он спросил, какие трудности возникают у наших экипажей, что говорят летчики, вернувшиеся из Югославии? Я ответил, что за последнее время участились странности с сигнализацией. Экипажи наблюдают, что в горах выкладываются различные знаки и во многих местах - трудно бывает разобраться. Немцы, видимо, пытаются дезорганизовать сигнализацию, вынудить нас сбрасывать грузы не по назначению.
Сталин задумчиво походил по кабинету, потом сказал:
- А почему бы не завезти нам в Югославию приводную радиостанцию?
Я доложил, что летчики смогут взять на борт корабля приводную радиостанцию и поднять самолет с большой перегрузкой. Но нужна площадка для посадки.
- Можно пролететь не только прямо, но и кружным путем, например, через Александрию, - заметил Сталин. Я ответил, что не знаю таких возможностей.
- Подумаем. Дадим задание Генштабу обеспечить такую возможность, заключил разговор Верховный Главнокомандующий.
Так вопрос был решен. При выборе летчика для перевозки приводной радиостанции мы остановились на майоре Н. Слепове. И через несколько дней корабль, пилотируемый этим опытным летчиком, взял курс на Югославию. Крылья и фюзеляж машины были выкрашены в черный цвет, чтобы на них не отражались лучи зенитных прожекторов вражеских ПВО.
В вечерних сумерках самолет пересекал железную дорогу в районе Фастова, с трудом набирая высоту. В этот момент на станции шла выгрузка только что прибывшего из тыла страны артполка, и самолет, покрытый черной краской, артиллеристы приняли за вражеский и открыли по нему огонь. Машина загорелась. По команде Слепова все члены экипажа, а последним он сам, покинули пылающий самолет.
Когда майор Слепов с экипажем вернулся в Москву, я отчетливо понимал, что он получил сильную психологическую встряску, поэтому напрямик спросил:
- Полетите вновь?
- Замените раненого радиста - и мы готовы выполнить задание, - ответил командир корабля. Через неделю Слепов взлетел с того же аэродрома с новой приводной радиостанцией. Он успешно перелетел через несколько европейских стран, занятых фашистскими оккупантами, и вышел на заданную точку. Радировав об этом, летчик недоуменно сообщал:
Знаков нет!
Командуем:
- Выйдите на берег Адриатического моря, точно определитесь по нему и выполняйте задание.
- Понял, выполняю, - кратко ответил майор.
Ночью, на незнакомой горной местности он благополучно приземлился, но при пробеге острый камень проколол покрышку и камеру шасси.
Сразу после посадки самолета югославы выгрузили приводную радиостанцию, доставили ее на нужную площадку, и она успешно работала вплоть до полной капитуляции фашистов, помогая нашим экипажам точно сбрасывать грузы.
От майора Н. Слепова мы получили радиограмму: нужно запасное колесо. Генеральный штаб вступил в переговоры с англичанами. Но, пока вопрос о доставке из Бари злополучного колеса согласовывался с союзным командованием, немцы принялись бомбардировать и штурмовать слабо прикрытый самолет и в конце концов сожгли его. Николай Слепов с экипажем вернулся к нам кружным путем с попутным самолетом и по-прежнему отважно воевал.
Мы не жалели ни средств, ни усилий для оказания помощи народам европейских стран в борьбе против фашизма. Государственный Комитет Обороны вскоре принял постановление "О создании в Бари (Италия) базы и авиагруппы по транспортировке грузов в Югославию". Только с этой авиабазы наши летчики совершили 1460 самолето-вылетов, доставив в Югославию почти 3 тысячи тонн военных грузов.
Широко известно, как своевременно и эффективно советская авиация оказала боевую поддержку героическим участникам Словацкого национального восстания. На кораблях 5-го авиакорпуса АДД генерала И. В. Георгиева в район восстания была переброшена одна из бригад 1-го Чехословацкого армейского корпуса генерала Л. Свободы. Наши экипажи доставляли на аэродром Три Дуба и на другие участки боевых действий крупные партии оружия, боеприпасов, медикаментов. Советские летчики постоянно помогали народам Польши, Болгарии и других стран, достойно выполняя свою благородную освободительную миссию, братский интернациональный долг.
Завершался 1943 год - год грандиозных сражений, славных побед советского оружия, год коренного перелома в ходе Великой Отечественной и всей второй мировой войны. Начинался новый, в высшей степени знаменательный период воины период полного изгнания немецко-фашистских захватчиков с советской земли, освобождения от нацистского ига братских стран и народов.
В Белорусской операции
Одной из наиболее выдающихся и крупнейших операция 1944 года справедливо считается операция "Багратион". Она предусматривала наступление четырех фронтов в целях разгрома основных сил группы немецких армий "Центр" и полного освобождения Белоруссии, ряда областей Литвы и Латвии.
К участию в Белорусской операции привлекалась наша авиация. Мы тогда уже насчитывали в своем составе 66 авиаполков, объединенных в 22 авиадивизии и 9 корпусов, включая авиакорпус АДД на Дальнем Востоке, располагали хорошо обученными летными кадрами, способными творчески решать сложные боевые задачи. Наш самолетный парк достиг наконец желанной тысячи дальних бомбардировщиков. И в мае 1944 года восемь корпусов АДД были перебазированы в районы Чернигова и Киева, что позволяло нам более оперативно поддерживать боевые действия советских войск на центральном участке фронта, на главном стратегическом направлении.
План "Багратион" предусматривал массированное применение авиации. Поэтому на центральном участке фронта кроме наших авиасоединений сосредоточивались 5 воздушных армий (1, 3, 4, 6 и 16-я армии, которыми соответственно командовали генералы Т. Т. Хрюкин, Н. Ф. Папивин, К. Л. Вершинин, Ф. П. Полынин и С. И. Руденко).
За 10 дней до начала наступления по плану ВВС мы провели операцию по уничтожению самолетов 6-го германского воздушного флота. С 13 по 18 июня соединения АДД нанесли сосредоточенные ночные удары по 7 аэродромам противника, совершив 1472 самолето-вылета.
В ночь перед началом наступления мы наносили массированный бомбардировочный удар. К выполнению боевой задачи были привлечены 343 дальних бомбардировщика, базировавшихся в районах Чернигова, Борисполя, Белой Церкви, Винницы и других. Соединениям АДД надлежало нанести удары по цепям, расположенным в 15-16 километрах северо-западнее Рогачева, за рекой Друть. Находились они почти сразу за передним краем стрелковых частой 3-й армии, которой командовал генерал А. В. Горбатов.
Каждым из нас, участников и организаторов боевые действий АДД, стремился как можно лучше обеспечить работу групп наведения. Очень важно было целеуказание с земли, тем более что ночи выдались темные, а к утру ожидалось возникновение тумана. Опытом организации таких боевых действий мы располагали довольно большим. Особенно это практиковалось в Сталинградской операции, когда точки прицеливания и наш передний край o6opoны обозначались линиями костров, расположенных в 150 метрах друг от друга. Но я пришел к твердому убеждению, что такой громоздкий и обременительный для стрелковых частей способ обозначения не годится - ведь для костров нужно собрать и доставить к переднему краю большое количество горючего материала. Чтобы обозначить точку прицеливания, огни нужно сориентировать по месту и выложить их строго по заданному азимуту в направлении на центр цели, точно в условленной комбинации. Для летных экипажей ориентировка по кострам тоже представляла сложное дело, поскольку яркость костров была незначительной. Я уже не говорю о том, что ночью в тылу войск огней встречается немало и какие-либо случайные костры могут просто ввести экипажи в заблуждение.
Вот почему мое предложение о применении пирофакелов, дававших яркий свет, было встречено одобрительно. Трех различных цветов пирофакелы обладали малыми габаритами, горели восемь минут. Это позволяло в разнообразных сочетаниях цветов надежно выкладывать условные световые знаки.
Мой бессменный помощник подполковник Михаил Иванович Таланин заботился о том, чтобы на нашем самолете были в запасе ящики с пирофакелами. Наш подвижной КП того периода состоял из вездехода "виллис" и радиостанции, находившихся на транспортном самолете, и, выезжая на этой автомашине в нужный нам пункт, не обременяя никого просьбами об автотранспорте, мы приступали к своим делам.
Подполковник М. И. Таланин выполнял много функций, в том числе поддерживал связь со штабом АДД - передавал туда задачи привлекаемым авиагруппам, обеспечивал организацию наземного наведения, получал сведения об оперативной и метеорологической обстановке, доклады о вылетах, другие данные.
22 июня 1944 года, в третью годовщину начала Великой Отечественной войны, я доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову и командующему 1-м Белорусским фронтом генералу К. К. Рокоссовскому о том, что накануне наступления мы сделали все необходимое для организации наведения дальних бомбардировщиков на цель. Попутно сообщил, что пирофакелы будут выложены на лесной поляне, неподалеку от НП командующего 3-й армией. Это примерно в двух километрах от цели.
- Но там все забито нашими войсками, - неожиданно забеспокоился член Военного совета фронта генерал Н. А. Булганин. - В этом районе как раз находятся огневые позиции артиллерии, наши танки, резервные части. Противник заметит сигнализацию, откроет артиллерийский огонь, и войска понесут потери.
Пришлось разъяснить, что из-за деревьев световые сигналы не будут видны гитлеровцам. Мы поставим дюралевые щиты, которые скроют от наблюдателей противника огни и будут отражать свет в наш тыл, что поможет экипажам бомбардировщиков лучше видеть сигнальные знаки.
Булганин сказал, что он сам поедет непосредственно на место, где устанавливаются пирофакелы, и проверит: не демаскируются ли войска? Он побывал там, ознакомился с нашей сигнализацией, но беспокойство члена Военного совета все же не покидало до конца бомбардировки.
А я, находясь на КП командарма А. В. Горбатова, получил доклад штаба АДД о том, что в 22.00 22 июня начат боевой вылет авиаполков и дивизий. Бомбардировочный удар по врагу был назначен на 24.00. Штаб одновременно сообщил мне данные о прогнозе и фактическом состоянии погоды. Ожидалось появление тумана над болотами, в низинах, над лесными участками. Разведчики погоды, пролетавший над нашей зоной, сообщали, что туманы начали образовываться и в долине реки Друть. Впрочем, мы уже сами начали чувствовать сырость и возникновение редкого приземного тумана.
О вылете дальних бомбардировщиков доложил Жукову. Рядом с палаткой командарма Горбатова на одной из мощных ветвистых сосен, прикрытых лиственными деревьями, был оборудован наблюдательный пункт. Туда же поднялся командующий ВВС. Я тоже устроился на этой сосне.
- Посмотрим, как АДД ударит по своим, - шутливо произнес Александр Александрович Новиков.
Авиасоединения фронтовой авиации должны были начать боевую работу с рассветом. А пока все с нетерпением ждали появления наших бомбардировщиков. Мне приходилось организовывать не один десяток бомбардировочных ударов вблизи от переднего края, и все-таки всякий раз я с беспокойством ожидал, как бы не произошло удара по своим. Все казалось предусмотрено, проверено, но вдруг что-то не сработает... Правда, таких случаев не было, обходилось благополучно.
Напряженно и медленно тянется время. Пока район цели открыт, туман еще не образовывается. Подтверждаю задачу авиасоединениям: "Действовать по плану!"
И вот уже слышится нарастающий звук моторов. Строго над ними проходят одиночные самолеты. Это группа наведения. Вспыхивают ослепительно горящие САБы и медленно опускаются на парашютах. Впечатление такое, что они освещают именно нас. Затем мы видим разрывы зажигательных авиабомб. Это позволит командиру группы наведения уточнить точку прицеливания для всей массы подходящих к цели бомбардировщиков.
Нарастает мощный и грозный гул. Бомбардировщики идут в ночном небе сплошным потоком, плотностью 8-10 кораблей в минуту.
Вдали уже сверкают яркие вспышки первых сброшенных бомб, доносятся тяжелые раскаты разрывов. Но тут же экипажи самолетов сообщают, что от поднятых облаков пыли и дыма цели не видно. Обстановка вскоре еще более усложнилась. Образовались очаги тумана. Командиры групп тревожно докладывают, что пирофакелы невозможно различить - все закрыто туманом. Экипажи пришлось перенацелить на запасную цель в район Паричи, куда должна была наступать 65-я армия генерала П. И. Батова.
Утром из-за тумана почти не вылетала и фронтовая авиация, действовать она начала в 12 часов, когда метеорологические условия улучшились.
Войска 3-й армии в первый день наступления имели ограниченный успех продвинулись лишь на 6-7 километров. Но это дало мне возможность побывать в районе бывших целей и наблюдать результаты боевой работы: прямые попадания бомб в артиллерийские позиции, заваленные блиндажи, исковерканная техника врага... Вечером 25 июня меня срочно вызвал Жуков:
- Где действует АДД?
Подробно докладываю, что 3-й и 4-й авиакорпуса будут бомбить железнодорожный узел Осиповичи, 2-й и 7-й - станцию Толочин, 1-й и 8-й ударят по скоплениям немецких войск в районе Орши, а 4-й и 5-й авиакорпуса пойдут на спецзадание.
Маршал нетерпеливо перебил мои перечисления и приказал всю авиацию, что поближе, перенацелить в район Бобруйска. Он пояснил, что, по данным воздушной разведки, немцы начали отвод войск по трем дорогам, идущим от Могилева, Рогачева и Жлобина в общем па-правлении на переправу через Березину к деревне Титовка, что южнее Бобруйска. Жуков потребовал разбомбить эту переправу и подвергнуть сосредоточенным ударам скопления фашистских войск и походные колонны гитлеровцев, движущиеся к переправе.
Быстро связываюсь со штабом и успеваю перенацелить соединения. До самого рассвета 241 экипаж наносил удары по этой важной цели. Поработали мы тогда крепко. Авиабомбы сбрасывались в район, забитый мотопехотой и танками врага.
После освобождения Бобруйска я пролетел на У-2, потом проехал на автомашине по району боевых действий. Здесь врага громили штурмовики и бомбардировщики 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко, игравшей главную роль в операции. Но и результаты нашей работы были налицо. Серии разрывов ФАБ-500, ФАБ-250 и бомб других крупных калибров, применяемых нашей АДД, оставили много отчетливых следов. Враг понес большие потери.
В ходе Белорусской операции представители Ставки не раз вносили коррективы в наши планы. Как-то крупная группа бомбардировщиков вылетела для удара по железнодорожному узлу Барановичи, через который осуществлялись перевозки войск противника. Докладываю Жукову, что по его заданию соединения АДД закончили взлет и идут на указанную цель.
- Не нужны мне ваши Барановичи, - нахмурился Жуков. - Обстановка изменилась. Юго-западнее Августова обнаружено большое скопление фашистских танков. - Очевидно, выдвигается на фронт новая танковая дивизия противника. Цель очень важная. Надо во что бы то ни стало задержать фашистские танки, потрепать резервную дивизию врага.
Георгий Константинович показал по карте пункт и потребовал перенацелить туда все взлетевшие самолеты.
Докладываю, что неподготовленный удар может оказаться недостаточно эффективным.
- У вас есть радиосвязь, радиокомпаса, штурманы, - произнес Жуков, - вот и действуйте!
Как ни трудно пришлось, но приказ мы выполнили - нанесли удар по скоплению фашистских танков. Однако результаты бомбометания определить не удалось, поскольку сильные пожары и дым скрыли на земле все. Впрочем, пленные немецкие танкисты говорили, что ночная бомбардировка их основательно потрясла и помешала выдвижению.
Опыт многочисленных учений, маневров показал правильность принятого решения. Военно-транспортная авиация, как самостоятельный вид ВВС, прочно утвердилась в Вооруженных Силах и успешно решает многие сложные задачи.
Но продолжим прерванное повествование о Днепре. Наши войска, переправившиеся в районе Смоленска через верховье Днепра, в конце сентября 1943 года с боями форсировали эту крупную водную преграду северное и южнее Киева, преодолели устье реки у Черного моря и захватили на правом берегу крупные плацдармы оперативного значения.
В битве за Днепр участвовали фактически все соединения авиации дальнего действия, начиная от 36-й Смоленской авиадивизии, базировавшейся в северных районах страны, вплоть до 50-й авиадивизии, аэродромы которой располагались на самом левом фланге советско-германского фронта.
Прокладывая путь войскам, наступавшим на запорожском направлении, наши экипажи нанесли эффективный удар по железнодорожному узлу Пологи, забитому немецкими воинскими эшелонами.
"Через Пологи, - писала газета "Красный сокол", - проходило большое количество воинских составов, которые противник торопился перебросить на правый берег Днепра.
Застав фашистов врасплох, наши экипажи сумели закупорить железнодорожный узел, разбив выездные пути и воспламенив несколько эшелонов.
Не успели немцы растащить горящие составы, как над целью вторично появились советские самолеты, которые нанесли еще более мощный удар. Как только отбомбился последний самолет, над Пологами появился экипаж, которому было дано задание сфотографировать результаты боевой работы. Летчику Петрову и штурману Душанову удалось сделать удачный снимок. На нем отчетливо были видны разбитые воинские эшелоны. Таких эшелонов дешифровщики насчитали двадцать два.
Наряду с такими опытными экипажами, как летчики Кретов и Марченко, штурманы Матюшко и Вязовский, отлично действовали молодые летчики Голубев и Кичайкин, Алексеев и Артемьев, Кумец и Волонтырец.
Одновременно наши экипажи успешно блокировали железнодорожные мосты через Днепр"{63}.
В те напряженные боевые дни наши прославленные герои-летчики В. Н. Осипов и П. А. Таран совершили свои трехсотые боевые вылеты. Открыл счет третьей сотне боевых вылетов экипаж корабля "За Советскую Украину" в составе летчика Героя Советского Союза И. И. Даценко и штурмана Героя Советского Союза Г. И. Безобразова. Они удачно бомбили скопление гитлеровцев на острове Хортица возле Запорожья и нанесли противнику большие потери.
АДД совершала налеты на железнодорожные узлы Кременчуг, Пятихатка, Кировоград, Кривой Рог, помогая войскам 2-го Украинского (Степного) фронта в создании оперативного плацдарма на Днепре и удержании его. Но больше нам пришлось действовать в интересах войск 1-го Украинского (Воронежского) фронта, сражавшегося на плацдармах севернее и южнее Киева. В районе лютежского плацдарма, откуда потом началось победное наступление на Киев, наиболее подготовленные экипажи АДД, несмотря на сложные метеорологические условия, бомбардировали опорные пункты противника. Выделенный командиром отряда наведения экипаж Каракозова (штурман Тимченко) точно обозначил цель светосигнальной бомбой наземного горения. Использовав ее как световую точку прицеливания, экипажи бомбардировали скопление немецко-фашистских войск.
Мы наносили удары по транспортным коммуникациям гитлеровцев, срывая железнодорожные и автомобильные перевозки, препятствуя подходу оперативных резервов противника. И 3 ноября севернее Киева войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала армии Н. Ф. Ватутина перешли в наступление. В канун 26-й годовщины Великого Октября столица Советской Украины была освобождена от фашистских захватчиков.
Вступление Красной Армии в пределы Украины и Белоруссии еще более активизировало героическую борьбу партизан в тылу гитлеровцев. Наши экипажи доставляли народным мстителям на лесные аэродромы и сбрасывали на парашютах в обозначенные кострами и световыми сигналами квадраты оружие, взрывчатку, боеприпасы, медикаменты, газеты, листовки. За время войны авиация дальнего действия и части ГВФ доставили партизанам 17 тысяч тонн грузов, вывезли и снова туда доставили 83 тысячи бойцов и командиров{64}.
Экипажам АДД многократно приходилось летать и в глубокий тыл противника, сбрасывая парашютистов-разведчиков, коммунистов братских партий, направлявшихся на опасную подпольную работу, а также доставляя грузы и оружие антифашистам, сражавшимся с ненавистными гитлеровскими оккупантами.
Такой трудный и ответственный полет в глубокий тыл врага осенью 1943 года совершил экипаж гвардии старшего лейтенанта Константина Михайловича Кудряшова. Он преодолел несколько тысяч километров и пробыл в воздухе без посадки 12 часов 30 минут.
Пролетая над важным военным объектом противника, его самолет был обнаружен и затем атакован пятью фашистскими истребителями. Воздушный стрелок гвардии старшина Алексей Николаевич Чуркин надежно отражал атаки гитлеровцев, и, умело маневрируя, Кудряшов сумел вырваться из цепких лучей прожекторов, уйти из опасной зоны. Точно вел счисление пути, отыскивал малозаметные цели штурман гвардии старший лейтенант Федор Селиверстович Румянцев, бесперебойную связь экипажу обеспечивал стрелок-радист гвардии старшина Конончук.
Военный совет АДД наградил орденами Красного Знамени летчика К. М. Кудряшова и штурмана Ф. С. Румянцева. Правительственными наградами были отмечены и другие участники этого продолжительного и опасного беспосадочного полета.
В 1943 году экипажи АДД забросили в партизанские отряды и соединения много радистов, врачей, других специалистов. Главный хирург одного из партизанских соединений М. А. Тарасов, возглавлявший в послевоенные годы институт имени Склифосовского, так описывает свой полет в партизанский край:
"Над линией фронта в небе шарили прожектора противника. К счастью, разрывы снарядов были далеко. Больше пришлось пережить, когда мы увидели вражеский истребитель совсем близко от нашего самолета. Летчик майор Н. Слепов, опытный пилот, видимо, не раз встречался с гитлеровскими стервятниками. Внезапно мы полетели камнем вниз с большой высоты. Удовольствие не из приятных. С меня лил холодный пот. Летчик перехитрил фашиста: вражеский самолет потерял нас из виду...
Через пять часов приземлились на партизанском аэродроме в 1000 километров от линии фронта. Так стал я хирургом крупного кавалерийского соединения украинских партизан, действовавшего под командованием генерала Наумова. В ходе рейдов по Украине, Белоруссии и Польше наше соединение провело 336 боев, форсировало 46 рек, перешло 41 железнодорожную линию, 108 шоссейных дорог, охраняемых фашистами"{65}.
Упомянутая в газете "Правда" фамилия майора Н. Слепова напомнила мне еще один фронтовой эпизод, связанный с боевой работой этого отважного, решительного и необыкновенно настойчивого летчика.
29 ноября 1943 года в городе Яйце в Югославии состоялась сессия антифашистского веча народного освобождения, учредившая Национальный комитет освобождения Югославии. Вскоре мы получили задание наладить выброску вооружения, боеприпасов, медикаментов, обмундирования и других предметов, необходимых Народно-освободительной армии Югославии, которая сражалась с нацистскими оккупантами в труднодоступной горной местности.
Самолеты, направляемые в Югославию, обычно поднимались с Киевского аэродрома. Маршрут пролегал через страны, оккупированные гитлеровцами, поэтому полет к месту выброски грузов производился только ночью. Площадки выброски обозначались кострами, из которых выкладывались геометрические фигуры: треугольник, квадрат, крест, прямоугольник. Когда наш экипаж давал сигнальную ракету, площадка отвечала миганием огней. Грузы сбрасывали, порой снижаясь ниже вершин гор. В ночных условиях это было рискованно, но шли на риск ради того, чтобы лучше выполнить задание. И все же иногда получалось рассеивание сброшенных парашютно-десантных мешков.
Глава советской военной миссии в Югославии генерал Н. В. Корнеев доложил об этих случаях в Москву, сообщил, что англичане сбрасывают грузы днем под прикрытием истребителей, и у них как будто получается точнее.
Тогда меня вызвал В. М. Молотов и спросил, почему у нас выброска грузов происходит с рассеиванием? Я ответил, что англичане летают в Югославию из Италии, покрывая расстояние примерно в 250 километров. Мы же летаем ночью за тысячу километров, без посадки возвращаемся обратно, не имея прикрытия истребителей. Через два дня мне было приказано прибыть к Сталину. Те же вопросы - те же ответы. Затем он спросил, какие трудности возникают у наших экипажей, что говорят летчики, вернувшиеся из Югославии? Я ответил, что за последнее время участились странности с сигнализацией. Экипажи наблюдают, что в горах выкладываются различные знаки и во многих местах - трудно бывает разобраться. Немцы, видимо, пытаются дезорганизовать сигнализацию, вынудить нас сбрасывать грузы не по назначению.
Сталин задумчиво походил по кабинету, потом сказал:
- А почему бы не завезти нам в Югославию приводную радиостанцию?
Я доложил, что летчики смогут взять на борт корабля приводную радиостанцию и поднять самолет с большой перегрузкой. Но нужна площадка для посадки.
- Можно пролететь не только прямо, но и кружным путем, например, через Александрию, - заметил Сталин. Я ответил, что не знаю таких возможностей.
- Подумаем. Дадим задание Генштабу обеспечить такую возможность, заключил разговор Верховный Главнокомандующий.
Так вопрос был решен. При выборе летчика для перевозки приводной радиостанции мы остановились на майоре Н. Слепове. И через несколько дней корабль, пилотируемый этим опытным летчиком, взял курс на Югославию. Крылья и фюзеляж машины были выкрашены в черный цвет, чтобы на них не отражались лучи зенитных прожекторов вражеских ПВО.
В вечерних сумерках самолет пересекал железную дорогу в районе Фастова, с трудом набирая высоту. В этот момент на станции шла выгрузка только что прибывшего из тыла страны артполка, и самолет, покрытый черной краской, артиллеристы приняли за вражеский и открыли по нему огонь. Машина загорелась. По команде Слепова все члены экипажа, а последним он сам, покинули пылающий самолет.
Когда майор Слепов с экипажем вернулся в Москву, я отчетливо понимал, что он получил сильную психологическую встряску, поэтому напрямик спросил:
- Полетите вновь?
- Замените раненого радиста - и мы готовы выполнить задание, - ответил командир корабля. Через неделю Слепов взлетел с того же аэродрома с новой приводной радиостанцией. Он успешно перелетел через несколько европейских стран, занятых фашистскими оккупантами, и вышел на заданную точку. Радировав об этом, летчик недоуменно сообщал:
Знаков нет!
Командуем:
- Выйдите на берег Адриатического моря, точно определитесь по нему и выполняйте задание.
- Понял, выполняю, - кратко ответил майор.
Ночью, на незнакомой горной местности он благополучно приземлился, но при пробеге острый камень проколол покрышку и камеру шасси.
Сразу после посадки самолета югославы выгрузили приводную радиостанцию, доставили ее на нужную площадку, и она успешно работала вплоть до полной капитуляции фашистов, помогая нашим экипажам точно сбрасывать грузы.
От майора Н. Слепова мы получили радиограмму: нужно запасное колесо. Генеральный штаб вступил в переговоры с англичанами. Но, пока вопрос о доставке из Бари злополучного колеса согласовывался с союзным командованием, немцы принялись бомбардировать и штурмовать слабо прикрытый самолет и в конце концов сожгли его. Николай Слепов с экипажем вернулся к нам кружным путем с попутным самолетом и по-прежнему отважно воевал.
Мы не жалели ни средств, ни усилий для оказания помощи народам европейских стран в борьбе против фашизма. Государственный Комитет Обороны вскоре принял постановление "О создании в Бари (Италия) базы и авиагруппы по транспортировке грузов в Югославию". Только с этой авиабазы наши летчики совершили 1460 самолето-вылетов, доставив в Югославию почти 3 тысячи тонн военных грузов.
Широко известно, как своевременно и эффективно советская авиация оказала боевую поддержку героическим участникам Словацкого национального восстания. На кораблях 5-го авиакорпуса АДД генерала И. В. Георгиева в район восстания была переброшена одна из бригад 1-го Чехословацкого армейского корпуса генерала Л. Свободы. Наши экипажи доставляли на аэродром Три Дуба и на другие участки боевых действий крупные партии оружия, боеприпасов, медикаментов. Советские летчики постоянно помогали народам Польши, Болгарии и других стран, достойно выполняя свою благородную освободительную миссию, братский интернациональный долг.
Завершался 1943 год - год грандиозных сражений, славных побед советского оружия, год коренного перелома в ходе Великой Отечественной и всей второй мировой войны. Начинался новый, в высшей степени знаменательный период воины период полного изгнания немецко-фашистских захватчиков с советской земли, освобождения от нацистского ига братских стран и народов.
В Белорусской операции
Одной из наиболее выдающихся и крупнейших операция 1944 года справедливо считается операция "Багратион". Она предусматривала наступление четырех фронтов в целях разгрома основных сил группы немецких армий "Центр" и полного освобождения Белоруссии, ряда областей Литвы и Латвии.
К участию в Белорусской операции привлекалась наша авиация. Мы тогда уже насчитывали в своем составе 66 авиаполков, объединенных в 22 авиадивизии и 9 корпусов, включая авиакорпус АДД на Дальнем Востоке, располагали хорошо обученными летными кадрами, способными творчески решать сложные боевые задачи. Наш самолетный парк достиг наконец желанной тысячи дальних бомбардировщиков. И в мае 1944 года восемь корпусов АДД были перебазированы в районы Чернигова и Киева, что позволяло нам более оперативно поддерживать боевые действия советских войск на центральном участке фронта, на главном стратегическом направлении.
План "Багратион" предусматривал массированное применение авиации. Поэтому на центральном участке фронта кроме наших авиасоединений сосредоточивались 5 воздушных армий (1, 3, 4, 6 и 16-я армии, которыми соответственно командовали генералы Т. Т. Хрюкин, Н. Ф. Папивин, К. Л. Вершинин, Ф. П. Полынин и С. И. Руденко).
За 10 дней до начала наступления по плану ВВС мы провели операцию по уничтожению самолетов 6-го германского воздушного флота. С 13 по 18 июня соединения АДД нанесли сосредоточенные ночные удары по 7 аэродромам противника, совершив 1472 самолето-вылета.
В ночь перед началом наступления мы наносили массированный бомбардировочный удар. К выполнению боевой задачи были привлечены 343 дальних бомбардировщика, базировавшихся в районах Чернигова, Борисполя, Белой Церкви, Винницы и других. Соединениям АДД надлежало нанести удары по цепям, расположенным в 15-16 километрах северо-западнее Рогачева, за рекой Друть. Находились они почти сразу за передним краем стрелковых частой 3-й армии, которой командовал генерал А. В. Горбатов.
Каждым из нас, участников и организаторов боевые действий АДД, стремился как можно лучше обеспечить работу групп наведения. Очень важно было целеуказание с земли, тем более что ночи выдались темные, а к утру ожидалось возникновение тумана. Опытом организации таких боевых действий мы располагали довольно большим. Особенно это практиковалось в Сталинградской операции, когда точки прицеливания и наш передний край o6opoны обозначались линиями костров, расположенных в 150 метрах друг от друга. Но я пришел к твердому убеждению, что такой громоздкий и обременительный для стрелковых частей способ обозначения не годится - ведь для костров нужно собрать и доставить к переднему краю большое количество горючего материала. Чтобы обозначить точку прицеливания, огни нужно сориентировать по месту и выложить их строго по заданному азимуту в направлении на центр цели, точно в условленной комбинации. Для летных экипажей ориентировка по кострам тоже представляла сложное дело, поскольку яркость костров была незначительной. Я уже не говорю о том, что ночью в тылу войск огней встречается немало и какие-либо случайные костры могут просто ввести экипажи в заблуждение.
Вот почему мое предложение о применении пирофакелов, дававших яркий свет, было встречено одобрительно. Трех различных цветов пирофакелы обладали малыми габаритами, горели восемь минут. Это позволяло в разнообразных сочетаниях цветов надежно выкладывать условные световые знаки.
Мой бессменный помощник подполковник Михаил Иванович Таланин заботился о том, чтобы на нашем самолете были в запасе ящики с пирофакелами. Наш подвижной КП того периода состоял из вездехода "виллис" и радиостанции, находившихся на транспортном самолете, и, выезжая на этой автомашине в нужный нам пункт, не обременяя никого просьбами об автотранспорте, мы приступали к своим делам.
Подполковник М. И. Таланин выполнял много функций, в том числе поддерживал связь со штабом АДД - передавал туда задачи привлекаемым авиагруппам, обеспечивал организацию наземного наведения, получал сведения об оперативной и метеорологической обстановке, доклады о вылетах, другие данные.
22 июня 1944 года, в третью годовщину начала Великой Отечественной войны, я доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову и командующему 1-м Белорусским фронтом генералу К. К. Рокоссовскому о том, что накануне наступления мы сделали все необходимое для организации наведения дальних бомбардировщиков на цель. Попутно сообщил, что пирофакелы будут выложены на лесной поляне, неподалеку от НП командующего 3-й армией. Это примерно в двух километрах от цели.
- Но там все забито нашими войсками, - неожиданно забеспокоился член Военного совета фронта генерал Н. А. Булганин. - В этом районе как раз находятся огневые позиции артиллерии, наши танки, резервные части. Противник заметит сигнализацию, откроет артиллерийский огонь, и войска понесут потери.
Пришлось разъяснить, что из-за деревьев световые сигналы не будут видны гитлеровцам. Мы поставим дюралевые щиты, которые скроют от наблюдателей противника огни и будут отражать свет в наш тыл, что поможет экипажам бомбардировщиков лучше видеть сигнальные знаки.
Булганин сказал, что он сам поедет непосредственно на место, где устанавливаются пирофакелы, и проверит: не демаскируются ли войска? Он побывал там, ознакомился с нашей сигнализацией, но беспокойство члена Военного совета все же не покидало до конца бомбардировки.
А я, находясь на КП командарма А. В. Горбатова, получил доклад штаба АДД о том, что в 22.00 22 июня начат боевой вылет авиаполков и дивизий. Бомбардировочный удар по врагу был назначен на 24.00. Штаб одновременно сообщил мне данные о прогнозе и фактическом состоянии погоды. Ожидалось появление тумана над болотами, в низинах, над лесными участками. Разведчики погоды, пролетавший над нашей зоной, сообщали, что туманы начали образовываться и в долине реки Друть. Впрочем, мы уже сами начали чувствовать сырость и возникновение редкого приземного тумана.
О вылете дальних бомбардировщиков доложил Жукову. Рядом с палаткой командарма Горбатова на одной из мощных ветвистых сосен, прикрытых лиственными деревьями, был оборудован наблюдательный пункт. Туда же поднялся командующий ВВС. Я тоже устроился на этой сосне.
- Посмотрим, как АДД ударит по своим, - шутливо произнес Александр Александрович Новиков.
Авиасоединения фронтовой авиации должны были начать боевую работу с рассветом. А пока все с нетерпением ждали появления наших бомбардировщиков. Мне приходилось организовывать не один десяток бомбардировочных ударов вблизи от переднего края, и все-таки всякий раз я с беспокойством ожидал, как бы не произошло удара по своим. Все казалось предусмотрено, проверено, но вдруг что-то не сработает... Правда, таких случаев не было, обходилось благополучно.
Напряженно и медленно тянется время. Пока район цели открыт, туман еще не образовывается. Подтверждаю задачу авиасоединениям: "Действовать по плану!"
И вот уже слышится нарастающий звук моторов. Строго над ними проходят одиночные самолеты. Это группа наведения. Вспыхивают ослепительно горящие САБы и медленно опускаются на парашютах. Впечатление такое, что они освещают именно нас. Затем мы видим разрывы зажигательных авиабомб. Это позволит командиру группы наведения уточнить точку прицеливания для всей массы подходящих к цели бомбардировщиков.
Нарастает мощный и грозный гул. Бомбардировщики идут в ночном небе сплошным потоком, плотностью 8-10 кораблей в минуту.
Вдали уже сверкают яркие вспышки первых сброшенных бомб, доносятся тяжелые раскаты разрывов. Но тут же экипажи самолетов сообщают, что от поднятых облаков пыли и дыма цели не видно. Обстановка вскоре еще более усложнилась. Образовались очаги тумана. Командиры групп тревожно докладывают, что пирофакелы невозможно различить - все закрыто туманом. Экипажи пришлось перенацелить на запасную цель в район Паричи, куда должна была наступать 65-я армия генерала П. И. Батова.
Утром из-за тумана почти не вылетала и фронтовая авиация, действовать она начала в 12 часов, когда метеорологические условия улучшились.
Войска 3-й армии в первый день наступления имели ограниченный успех продвинулись лишь на 6-7 километров. Но это дало мне возможность побывать в районе бывших целей и наблюдать результаты боевой работы: прямые попадания бомб в артиллерийские позиции, заваленные блиндажи, исковерканная техника врага... Вечером 25 июня меня срочно вызвал Жуков:
- Где действует АДД?
Подробно докладываю, что 3-й и 4-й авиакорпуса будут бомбить железнодорожный узел Осиповичи, 2-й и 7-й - станцию Толочин, 1-й и 8-й ударят по скоплениям немецких войск в районе Орши, а 4-й и 5-й авиакорпуса пойдут на спецзадание.
Маршал нетерпеливо перебил мои перечисления и приказал всю авиацию, что поближе, перенацелить в район Бобруйска. Он пояснил, что, по данным воздушной разведки, немцы начали отвод войск по трем дорогам, идущим от Могилева, Рогачева и Жлобина в общем па-правлении на переправу через Березину к деревне Титовка, что южнее Бобруйска. Жуков потребовал разбомбить эту переправу и подвергнуть сосредоточенным ударам скопления фашистских войск и походные колонны гитлеровцев, движущиеся к переправе.
Быстро связываюсь со штабом и успеваю перенацелить соединения. До самого рассвета 241 экипаж наносил удары по этой важной цели. Поработали мы тогда крепко. Авиабомбы сбрасывались в район, забитый мотопехотой и танками врага.
После освобождения Бобруйска я пролетел на У-2, потом проехал на автомашине по району боевых действий. Здесь врага громили штурмовики и бомбардировщики 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко, игравшей главную роль в операции. Но и результаты нашей работы были налицо. Серии разрывов ФАБ-500, ФАБ-250 и бомб других крупных калибров, применяемых нашей АДД, оставили много отчетливых следов. Враг понес большие потери.
В ходе Белорусской операции представители Ставки не раз вносили коррективы в наши планы. Как-то крупная группа бомбардировщиков вылетела для удара по железнодорожному узлу Барановичи, через который осуществлялись перевозки войск противника. Докладываю Жукову, что по его заданию соединения АДД закончили взлет и идут на указанную цель.
- Не нужны мне ваши Барановичи, - нахмурился Жуков. - Обстановка изменилась. Юго-западнее Августова обнаружено большое скопление фашистских танков. - Очевидно, выдвигается на фронт новая танковая дивизия противника. Цель очень важная. Надо во что бы то ни стало задержать фашистские танки, потрепать резервную дивизию врага.
Георгий Константинович показал по карте пункт и потребовал перенацелить туда все взлетевшие самолеты.
Докладываю, что неподготовленный удар может оказаться недостаточно эффективным.
- У вас есть радиосвязь, радиокомпаса, штурманы, - произнес Жуков, - вот и действуйте!
Как ни трудно пришлось, но приказ мы выполнили - нанесли удар по скоплению фашистских танков. Однако результаты бомбометания определить не удалось, поскольку сильные пожары и дым скрыли на земле все. Впрочем, пленные немецкие танкисты говорили, что ночная бомбардировка их основательно потрясла и помешала выдвижению.