Смит Барбара Доусон. Одна безумная ночь

   – Пять дней назад? – переспросила леди Фейвершем. – А кто за это время к нам приходил? Проклятие, ненавижу болеть. Когда болеешь, ничего не знаешь.
   – Сегодня утром к Шарлотте заходила мисс Дарби, – вспомнил Брэнд. – Это кузина Клиффорда Бона.
   – А какая она? – поинтересовалась леди Стокфорд.
   – Очень милая, робкая и скромная, – ответила Шарлотта.. – Разумеется, она не замышляла ничего плохого.
   – Но она полностью зависит от Бона, – заметил Брэнд. Он присел на край стола и скрестил на груди руки. – Возможно, Боны заставили ее подложить банкноты.
   Шарлотта похолодела. Неужели мисс Дарби действительно на это способна?
   – Когда она приехала, я была еще в постели. Она могла здесь побывать, пока меня ожидала. Но мне трудно поверить, что мисс Дарби способна на такой поступок. Сомневаюсь, что Боны заставили ее участвовать в своих грязных интригах.
   Брэнд усмехнулся и проговорил:
   – Еще приходил Гарольд Раунтри. Вчера этот негодяй гулял в парке, что через дорогу. Он достаточно хитер, чтобы провернуть нечто подобное.
   Так ли это? Чтобы хоть немного успокоиться, Шарлотта принялась мерить шагами комнату.
   – Он справлялся обо мне с черного хода. Но если бы он попытался проникнуть в дом, то слуги наверняка его остановили бы.
   – Мы имеем дело с хитрым и коварным убийцей, – заметил Брэнд. – Не сомневаюсь, что он мог проделать этот трюк.
   – Но зачем? Если он и есть убийца, то почему он просто... не убил тебя? – Шарлотта судорожно сглотнула. – Действительно, зачем понадобилось ему устраивать весь этот спектакль с фальшивыми банкнотами?
   – Потому что это столь же эффективно, как убийство, только гораздо умнее, – пояснил Брэнд. – Подделка банкнот карается смертной казнью.
   У Шарлотты подкосились ноги, и она опустилась на диван.
   – Но ты... Ты же не простолюдин, а граф.
   Брэнд снова усмехнулся:
   – Даже граф не имеет разрешения на совершение столь тяжкого преступления. Правительство безжалостно расправляется с фальшивомонетчиками. Экономика Британии рухнула бы, если бы каждый печатал деньги, когда ему вздумается.
   Леди Фейвершем издала протяжный стон.
   – Но у тебя нет мотивов, Брэндон, Зачем тебе понадобилось бы подделывать деньги? У тебя нет долгов, и ты очень богатый человек.
   – Зачем подделывать? Чтобы стать еще богаче. То есть из алчности. Многие охотно поверят, что я способен на все, лишь бы набить карманы.
   – Как это подло, – прошептала леди Инид с содроганием.
   Леди Стокфорд горестно вздохнула и промолвила:
   – Но даже Джонс, вероятно, сознавал всю слабость своего обвинения. Иначе он арестовал бы тебя уже сегодня.
   – Он не арестует моего внука! – заявила леди Фейвершем. – Не арестует, если мы докажем, что банкноты мог подложить кто угодно. У нас уже есть три подозреваемых: мисс Дарби, мистер Раунтри и сам Джонс.
   – Возможно, найдутся и другие, – добавила Шарлотта, хватаясь за соломинку. – Мы опросим слуг и выясним, кто еще мог здесь побывать.
   Вызвав Норта, они узнали, что днем, почти сразу же после отъезда Шарлотты и Брэнда на собачьи бои, приезжал с визитом Урия Лейн. Но сам дворецкий в это время находился в дворницкой и с гостем не разговаривал. Подобной чести удостоился Джиффлз. Камердинер явился незамедлительно.
   – Ты застал Лейна здесь, в библиотеке? – осведомился Брэнд.
   Камердинер кивнул:
   – Да, милорд.
   – Хм... Он находился рядом с моим столом?
   – Э-э... да, рядом. Только он в него не заглядывал, смею вас уверить.
   – Что же в таком случае он здесь делал?! – Леди Фейвершем ударила тростью в пол. – Выкладывай!
   Камердинер покосился на Шарлотту и густо покраснел.
   – Боюсь, он находился здесь... в обществе одной из служанок.
   – И он, конечно же, ее домогался, – проворчал Брэнд. – Мне следует серьезно поговорить с этим мерзавцем.
   – Кто была эта девушка? – спросила леди Стокфорд. – Может, она видела, как он прятал деньги.
   Джиффлз замялся.
   – Мисс Киллигру, – объявил он после некоторого колебания. – Горничная леди Шарлотты.
   – Нэн? – Шарлотту охватило неприятное предчувствие. – Но почему она находилась здесь с этим человеком? – «Ведь он – бывший член Лиги Люцифера», – добавила она мысленно.
   – Горничная утверждала, что вы попросили ее принести книгу.
   Джиффлз вопросительно посмотрел на Шарлотту. Все остальные последовали его примеру.
   Сначала Шарлотта хотела взять Нэн под защиту и сказать, что действительно дала девушке такое поручение. С болью в сердце она вспомнила тот день, когда собственными глазами видела, как Нэн стащила на рынке в Йорке буханку хлеба. Тогда Нэн была худенькой тринадцатилетней девочкой, вынужденной воровством добывать себе пропитание. Шарлотта привела ее к себе домой и научила незамысловатым обязанностям горничной. Со временем Шарлотта узнала ужасающую историю этой совсем еще молоденькой девушки. Отец постоянно избивал ее и склонял к непотребным действиям, и вот одной роковой ночью Нэн оказала сопротивление и ударила отца кухонным ножом...
   Шарлотта надеялась, что Нэн бродила по дому графа исключительно из любопытства и лишь по чистой случайности натолкнулась на Урию Лейна. Она не могла встречаться с ним прежде. Не могла впустить его в дом и позволить ему подложить эти злосчастные банкноты.
   Но если она, Шарлотта, ошибалась, то Брэнд мог оказаться на виселице. Она поймала на себе его ледяной взгляд. И он, конечно же, ждал ответа.
   Тяжко вздохнув, Шарлотта проговорила:
   – Нет, я не просила Нэн принести мне книгу.
   – В таком случае необходимо задать несколько вопросов твоей горничной, – заметил Брэнд.
   – Я немедленно приведу девушку, – сказал Джиффлз. Он вопросительно взглянул на графа: – Привести ее, милорд?
   – Не утруждай себя, – ответил Брэнд. – Думаю, что лучше застать ее врасплох. Если пригласить ее сюда для встречи со мной, у нее будет время придумать какое-нибудь оправдание.
   – Сейчас она должна быть наверху, у меня в комнате, – сказала Шарлотта, поднимаясь на ноги. – Я пойду с тобой.
   Старушки тоже встали. Брэнд покосился на них и проворчал:
   – Полагаю, вам там делать нечего. Между прочим, где Майкл и Вивьен?
   – У маленького Уильяма заболело горло, и они решили провести сегодня весь день у себя, – сообщила леди Стокфорд.
   – Тем не менее всем вам пора вернуться в свои покои, – заметил Брэнд. – Волноваться больше не о чем.
   – Ошибаешься, – возразила леди Фейвершем. – Я не смогу успокоиться, пока не буду знать, что ты вне подозрения.
   – Я тоже, – поддержала подругу Стокфорд.
   – И я, – подала голос леди Инид. – Мы не можем сидеть сложа руки, пока тебе грозит тюрьма.
   Шарлотта пересекла комнату и обняла бабушку за располневшую талию:
   – Пожалуйста, позвольте нам самим в этом разобраться. Так всем будет спокойнее. Нэн и без того станет нервничать, когда увидит нас с Брэндом. Но если мы набросимся на нее впятером, то она испугается и вообще не произнесет ни слова.
   – Вы и так уже утомились, – добавил Брэнд, глядя на леди Фейвершем. – Даже не пытайтесь это отрицать. Посмотри на себя, бабушка. По-моему, ты очень устала.
   – Верно, у нас сегодня был тяжелый день, – в задумчивости пробормотала леди Стокфорд. Она взглянула на подруг: – Что ж, идемте к себе. Похоже, нам и впрямь пора готовиться ко сну. Я бы с удовольствием пропустила стаканчик шерри и чего-нибудь съела. А они сами в состоянии задать горничной несколько вопросов. – Она снова обвела подруг многозначительным взглядом.
   Леди Инид нахмурилась, но тут же расплылась в улыбке:
   – Да, конечно. Должна признаться, что у меня уже разболелась рука. Пожалуй, будет лучше, если я прилягу.
   Леди Фейвершем поджала губы и кивнула:
   – Как вам угодно, леди. Полагаю, мы можем воспользоваться случаем и обсудить последние события.
   Брэнд подошел к бабушке и взял ее под руку. Предложив другую руку леди Стокфорд, сказал:
   – В таком случае идемте. Мы с Шарлоттой проводим вас наверх.
   Вскоре Шарлотта и Брэнд предстали перед Нэн. Горничная встретила их, распахнув глаза от удивления. В камине тихо потрескивал огонь, еще больше усиливая в комнате атмосферу напряженности. В темные окна барабанил дождь.
   – Я не должна была ходить по этому этажу, миледи. Прошу меня простить. – Хотя Нэн вскинула подбородок, ее голос предательски дрожал, и она бросала в сторону Брэнда тревожные взгляды. – Поверьте, милорд, я там ничего не испортила.
   – Что ты там делала, если не собиралась встречаться с Лейном? – допытывался Брэнд.
   – Я... я просто гуляла. Я поступила нехорошо. Это больше никогда не повторится. Я запомню урок на всю жизнь.
   – Уверен, что есть еще какая-то причина, о которой ты умалчиваешь, – проговорил Брэнд ледяным тоном. – Ты ведь залазила в мой стол, верно?
   Шарлотта понимала, что Брэнд только хотел проверить Нэн, и все же не могла не обратить внимание, что девушка до смерти испугалась. Ее глаза стали еще больше, а плечи ссутулились, словно она приготовилась к удару.
   – Н-нет...
   Горничная явно что-то скрывала. Шарлотта это чувствовала. Господи, неужели Нэн каким-то образом замешана в эту загадочную историю? Может, она защищает Урию Лейна? Или кого-то другого из бывших членов Лиги Люцифера.
   Шарлотта взяла девушку за руки:
   – Нэн, ты должна быть честной со мной. Абсолютно честной. Это вопрос жизни и смерти.
   – И пожалуйста, выкладывай побыстрее! – прорычал Брэнд. – Если ты имеешь хоть какое-то отношение к этим банкнотам, то висеть тебе на ближайшей виселице. Тебя спасет лишь одно: ты должна выдать имя своего сообщника.
   – Я не брала никакие банкноты! – выкрикнула Нэн. – И к золоту не прикасалась.
   Шарлотта заметила, что девушку бьет озноб. Она бросила на Брэнда укоряющий взгляд:
   – Тише. Разве ты не видишь, что она и так боится?
   Он гневно сверкнул глазами, но промолчал. Шарлотта легонько сжала пальцы горничной:
   – Хорошо, я тебе верю. Но ты должна рассказать мне правду. Зачем ты заходила сегодня в библиотеку?
   Глаза Нэн наполнились слезами.
   – Ох, миледи, вы плохо обо мне подумаете.
   – Возможно. Но разве я тебе уже не помогала? В какую бы беду ты ни попала, я снова возьму тебя под свою защиту. Обещаю.
   Подбородок Нэн задрожал, и по румяным щекам покатились слезы. Она прошептала:
   – Это Дик, миледи. Он приказал мне сделать это.
   – Дик? – переспросил Брэнд. – Черт подери, кто он такой?
   – Ее возлюбленный, – пояснила Шарлотта. – Но он же сейчас в Йорке, не так ли, Нэн?
   – Он приехал в Лондон вслед за нами, миледи. Он сказал мне... Он велел... – Горничная громко всхлипнула.
   – Он велел тебе обворовать его милость, – проговорила Шарлотта. О как же ей хотелось добраться до этого негодяя! Многие месяцы пытался он заставить девушку вернуться к прежней жизни уличной воровки. И все же она испытывала к Дику что-то похожее на благодарность – ведь именно он помог Нэн скрыться с места преступления в ту страшную ночь, когда она убила отца.
   Девушка снова всхлипнула:
   – Дик сказал... он сказал, что его милость не заметит пропажи нескольких золотых монеток. Но... я не смогла это сделать. Я держала руку на ящике, но я его не открывала. Клянусь. Тогда и появился мистер Лейн. – Нэн вцепилась в локоть Шарлотты. – Вы должны мне поверить. Я ничего не взяла. Я не смогла.
   Брэнд поморщился, но Шарлотта не обращала на него внимания. Зная Нэн, она безошибочно чувствовала, когда та говорила правду, а когда лгала.
   – Хорошо, я верю тебе. И еще я надеюсь, что этот случай открыл тебе глаза на Дика. Думаю, теперь ты понимаешь, что он за человек на самом деле. Он мошенник и вор. Если бы ты действительно была ему дорога, он никогда бы не стал толкать тебя на преступление.
   – Да, миледи. Теперь я это знаю.
   Глаза Нэн выражали искреннее раскаяние, и Шарлотта надеялась, что девушка извлекла из случившегося хороший урок.
   – Ты больше не будешь с ним встречаться. Обещай мне.
   Нэн кивнула:
   – Значит, вы меня не прогоните отсюда?
   Она выглядела такой несчастной, что Шарлотта не удержалась и обняла ее:
   – Конечно, нет. Все мы время от времени совершаем ошибки. Но поскольку ты поклялась вести себя хорошо...
   – Ты говоришь глупости, – вмешался в разговор Брэнд. – Я не потерплю воровку у себя в доме. Даже если она раскаялась.
   Шарлотта повернула голову и увидела, что глаза графа сверкают – он был вне себя от гнева.
   – Она служит у меня, а не у тебя. И я несу полную ответственность за ее поступки. К тому же она не имеет никакого отношения к нашему делу. А в данный момент это самое главное.
   Брэнд пожал плечами и проворчал:
   – Хорошо, согласен. Но один неверный шаг – и она вылетит из этого дома. Джиффлз будет следить за ней днем и ночью и будет сопровождать ее повсюду, куда бы она ни пошла.
   Нэн тяжко вздохнула и потупилась. Шарлотта же ненадолго задумалась. Решив, что не стоит испытывать терпение графа, она сказала:
   – Да, Брэнд, конечно. – Повернувшись к Нэн, Шарлотта проговорила: – Почему бы тебе не пойти сейчас на кухню и не выпить чашку чаю? Можешь сегодня пораньше отправиться в постель. Я знаю, что ты расстроена, но завтра утром будешь наверняка чувствовать себя лучше.
   – Сейчас она никуда не пойдет, – заявил Брэнд. Он подошел к письменному столу, обмакнул перо в чернильницу и нацарапал коротенькую записку. Посыпав записку песком, он свернул ее и протянул Нэн: – Немедленно отнеси это моему камердинеру. В записке – мои указания на твой счет. И не дай Бог, я узнаю, что ты этого не сделала или каким-то иным способом не оправдала моих надежд. Тебя выкинут на улицу без единого пенни. – Он холодно взглянул на Шарлотту. – И тогда уж твоя госпожа тебе не поможет, что бы она ни говорила..
   Глаза Нэн снова наполнились слезами, но она все же склонилась в поклоне и пробормотала:
   – Да, милорд. Благодарю вас.
   Зажав в кулаке записку, горничная поспешно удалилась. Шарлотта осталась наедине с Брэндом.
   В окна монотонно барабанили капли дождя. На тумбочке у кровати мерцали свечи в канделябре. Еще один подсвечник с зажженными свечами стоял на столике возле камина. Шарлотта старалась не думать о том, что находится с Брэндом наедине в своей спальне и умирает от желания оказаться в его объятиях. Она подошла к Брэнду и проговорила:
   – Я очень рада, что Нэн не имеет к этому делу никакого отношения. Но все же меня кое-что волнует. Скажи, ты ведь не получал записку со словами «ты следующий»?
   – Нет, не получал. Вероятно, потому, что в ближайшее время смерть мне не грозит. Если меня арестуют, то сначала состоится суд, а потом вынесение приговора.
   Подобная перспектива ее пугала, и думать на эту тему не хотелось. Как мог он относиться к этому с таким безразличием?
   Да. Следовало во что бы то ни стало найти убийцу. Найти как можно быстрее.
   – А может, убийца – Урия Лсйн? – проговорила она неожиданно. – Но что могло заставить его убивать членов Лиги?
   – Хотелось бы мне знать, – пробормотал Брэнд. – Наверное, он сумасшедший. Видишь ли, Лейн много лет страдает от сифилиса, который как пить дать уже разъел его мозги.
   – От сифилиса? Что это?
   Брэнд посмотрел на нее с удивлением:
   – Это болезнь, которую он подхватил от зараженных шлюх.
   – А у тебя нет этого... – Шарлотта в ужасе уставилась на Брэнда.
   Тот отрицательно покачал головой:
   – Я осторожен при выборе любовниц. Очень осторожен. – Его взгляд остановился на ее губах. – А почему тебя это беспокоит?
   Сердце Шарлотты гулко застучало, и она почувствовала, что краснеет.
   – Хочу быть уверенной, что ты внезапно не превратишься в буйнопомешанного.
   – Я постараюсь держать себя в узде, если только ты не станешь умолять о противоположном.
   Шарлотта вспыхнула:
   – Я никогда никого ни о чем не умоляю! И уж конечно, никогда не стану умолять о чем-либо тебя.
   Он провел пальцем по ее щеке.
   – Я мог бы доказать обратное, Шер. Всего лишь за две минуты.
   Его прикосновение разожгло в ней огонь желания. Они были одни, и Шарлотта слишком хорошо это сознавала; ей безумно хотелось, чтобы он ее поцеловал. Но, несмотря на бархатистые нотки в его голосе, чувствовалось, что он раздражен. Интересно, что именно его раздражало?
   Шарлотта отстранила его руку.
   – Мы говорили о расследовании, если ты помнишь. Я ошибалась в мистере Джонсе. Он страшный человек, и то, что он обвинил тебя в убийстве, не сойдет ему с рук.
   Его губы скривились в ироничной ухмылке.
   – Как, ты взяла меня под защиту? Но я и сам в состоянии за себя постоять.
   – Не уверена, если тебя не отправят за решетку за преступления, которые ты не совершал. Ведь к мнению мистера Джонса на Боу-стрит прислушиваются. Он может оболгать тебя перед магистратом.
   Брэнд нахмурился и проворчал:
   – Может статься, что далеко не все ложь.
   Шарлотта опешила:
   – Господи, что ты говоришь? Разве ты стал бы охотиться за членами Лиги? И неужели ты мог бы убить собственного брата и племянника? Это так же нелепо, как если бы сказали, что моя бабушка способна на такое.
   Брэнд принялся расхаживать по комнате; в эти мгновения он походил на пантеру в клетке. Внезапно он остановился и в ярости выпалил:
   – Ты не в состоянии представить и десятой части того, что я сделал, Шер. Ты совсем меня не знаешь.
   Шарлотта была заинтригована. Как же ей хотелось выведать все его секреты. Но больше всего ей хотелось, чтобы он обнял ее, поцеловал и... Она невольно покосилась на постель, но тут же отвела глаза.
   – Брэнд, я прекрасно тебя знаю. Конечно, ты не святой, но и не убийца. Я абсолютно в этом уверена.
   Ее слова, казалось, еще больше разозлили Брэнда. Он приблизился к ней и замер на несколько мгновений. Черты его исказились почти до неузнаваемости.
   – Абсолютно уверена, говоришь? Так вот, знай: кое в чем Джонс прав. Это я убил Джорджа и его сына.

Глава 19
НЕПРИСТОЙНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

   Брэнд сознавал, что не должен был это говорить, но все же, как ни странно, почувствовал облегчение – он столько лет молчал... и вот, наконец, высказался. В любом случае ему хотелось убедить Шарлотту в том, что она на его счет заблуждается. Очень заблуждается.
   Он ожидал, что на ее лице появится выражение отвращения, это презрительное «так я и знала», столь для нее характерное.
   Но она, явно озадаченная, пробормотала:
   – Брэнд, я не понимаю... Ведь они умерли от холеры. И это, конечно же, не твоя вина.
   – Это была моя вина, черт побери! Такая же, как если бы я застрелил их из пистолета.
   – Уж не хочешь ли ты сказать, что отравил их?
   Ему следовало бы солгать. Правда и без того была ужасной. В любом случае Джорджа и Питера уже не вернешь.
   – Они заразились этой болезнью из-за меня. Потому что, беспробудно пьянствуя целый месяц, я скрывался от всех в меблированных комнатах Чипсайда. Джордж приехал туда за мной, чтобы отвезти домой. Тогда он и заразился холерой.
   Брэнд судорожно сглотнул; ему вдруг показалось, что он вот-вот задохнется. Сделав глубокий вдох, он подошел к окну и уставился в темноту. Те недели до сих пор виделись ему как в тумане. Желая впасть в забытье, он пил беспробудно. Чего он только не делал, чтобы забыть Грейс, чтобы заглушить злость и боль от того, что она вышла замуж за его лучшего друга. Грейс отдалась ему накануне свадьбы. Всю ночь шептала она нежные слова любви, а утром пошла с Майклом к алтарю.
   Будь она проклята. Будь проклят он сам, он оказался слишком слаб.
   Брэнд почувствовал за спиной присутствие Шарлотты. И почти тотчас же услышал шуршание ее юбок и уловил аромат цветочного мыла.
   – Почему ты пил? – спросила она.
   – Какая разница?! – взорвался Брэнд. – Факт остается фактом. Джордж не заболел бы, если бы не приехал за мной.
   – Тогда почему же ты сам не заразился?
   – Я? – Брэнд усмехнулся. – Я был насквозь проспиртован, так что меня никакая зараза не брала.
   – А Питер? Ведь его там не было...
   – В том-то все и дело. Я тогда выгнал Джорджа, но он явился на следующий день и привез с собой сына. Он надеялся, что Питер сможет убедить меня вернуться домой.
   Эти воспоминания до сих пор терзали его душу. Пьяный до безобразия, он лежал на кровати и пытался сфокусировать взгляд на племяннике, стоявшем в дверях. Маленький белокурый мальчик со страхом и удивлением смотрел на незнакомца, в которого превратился его дядя. Брэнд до сих пор не мог без содрогания вспоминать об этом.
   – Джордж не имел права так поступать, – проговорила Шарлотта с негодованием. – Какие бы ни были причины, он не должен был тащить туда маленького ребенка.
   Брэнд тоже так считал, но все же не мог отделаться от чувства вины. Тяжко вздохнув, он продолжал:
   – Как бы то ни было, Джордж своего добился. Я вернулся домой, а на следующий день они оба слегли. Через два дня я уже готовился к похоронам и...
   Брэнд внезапно умолк, хотя самого главного еще не сказал. Да, конечно же, он был в отчаянии в тот момент, когда услышал приговор доктора. Но увы, кроме боли, он испытывал безудержную радость – ведь теперь он, Брэнд, становился графом, и, следовательно, Грейс должна была ради него покинуть мужа. В этом и заключалась его тайна, низкая и омерзительная. Все те дни его не оставляла мысль, что отныне он не младший сын, а человек, который может ею обладать. Каким же глупцом он оказался.
   Шарлотта молчала. В темном оконном стекле он видел ее отражение, хотя не мог различить выражение лица. Она ничего не знала ни о Грейс, ни о том, как он домогался жены лучшего друга. Но рассказывать об этом Брэнд не собирался, он и так рассказал слишком много.
   Он ждал ее осуждения. Не просто ждал, а жаждал его. Он хотел, чтобы она увидела его таким, каким он был на самом деле, хотел, чтобы они снова ступили на знакомую тропу взаимной неприязни.
   Сделав шаг в сторону, Шарлотта обошла его и посмотрела ему в лицо. Ее зеленые глаза излучали какой-то странный свет, и казалось, что она смотрит прямо ему в душу.
   – Это все из-за Грейс, правда? – произнесла она. – Из-за нее ты напивался до бесчувствия? Вероятно, все это произошло сразу после женитьбы Майкла.
   Ее слова пронзили его, как свинцовые пули. Неужели она знает?.. Нет, вряд ли ей известны какие-либо подробности. Скорее всего она просто предположила...
   Он пристально посмотрел ей в глаза:
   – Не понимаю, о чем ты толкуешь, Шер.
   Она положила руку ему на плечо:
   – Брэнд, не нужно мне лгать. Я знаю о твоей связи с Грейс. И знаю об Эми.
   Он стоял как громом пораженный. Узнать, что твоя сокровеннейшая тайна на самом деле не является ни для кого тайной, – это было выше его сил. От подобной несправедливости Брэнд чуть не взвыл. Он чувствовал себя как на Голгофе – беспомощный и уязвимый, с обнаженной перед Шарлоттой душой. О Господи, Шарлотта знает. Она знает о его непростительной ошибке, о том, как низко он пал из-за женщины. И она знает об Эми.
   Но какое она имеет право смотреть на него с состраданием? Какое имеет право лезть ему в душу? Как будто она способна понять его мучения...
   Он сбросил ее руку.
   – Будь ты проклята, – проговорил он с дрожью в голосе. – У тебя нет права вмешиваться в мою личную жизнь.
   – Возможно. Но я не могла не сделать соответствующие выводы, когда увидела ту миниатюру...
   – У меня в столе? Именно туда тебе не следовало совать свой нос.
   Слава Богу, у нее хватило ума – или такта – изобразить смущение.
   – Прости, но у меня не было иного способа навести справки о членах Лиги. Из тебя и слова не вытянешь. Мне пришлось самой до всего докапываться.
   Брэнд вздохнул и провел ладонью по волосам.
   – Что ж, можешь продолжать в том же духе. Я не собираюсь говорить о Грейс ни с тобой, ни с кем-либо другим.
   На самом же деле ему хотелось открыться ей – хотелось открыть душу и излить свою боль.
   – Тогда я сама обо всем расскажу, – сказала Шарлотта. – Я видела выражение твоего лица, когда ты обнимал Эми. И тогда я поняла, как много она для тебя значит. Да, Брэнд, я догадалась, что она – твоя дочь. Как это, должно быть, ужасно – сознавать, что ты не можешь заявить об этом.
   Мало того что она выпустила в него пулю, ей еще понадобилось вскрывать рану, чтобы извлечь свинец.
   – Не лезь не в свое дело.
   – Но я должна спросить тебя о Грейс. Я только хочу тебе помочь...
   – Отстань, Шер, – перебил Брэнд. – Не желаю говорить о ней.
   Шарлотта поджала губы.
   – Я допытываюсь не просто так. У меня есть... личный интерес. Все эти годы ты осуждал меня за предательство, а сам предал Майкла.
   – Потому что я ко всему прочему еще и редкостный лицемер. Только не обольщайся, что получила на руки козырь.
   Обуреваемый самыми противоречивыми чувствами, он отошел от нее. Немного помедлив, она последовала за ним.
   – Мне не нужны козыри. Я не собираюсь с тобой бороться, только хочу быть с тобой на равных.
   – На этом и покончим, Шер.
   Она внезапно рассмеялась и покачала головой:
   – Как это по-мужски. Будешь умирать, но не обратишься за помощью.
   – Верно. Я не бездомный пес и не нуждаюсь в спасении. Я и сам способен о себе позаботиться.
   – Мне бы не пришло в голову тебя спасать. Ты должен сделать это сам. – Глядя на него с нежностью, Шарлотта приблизилась еще на шаг. – В любом случае ты не должен винить себя в смерти брата и племянника. Ты ни в чем не виноват. Ты этого не хотел. Ты их не убивал.
   Она говорила с такой убежденностью, что он почти ей поверил. Неужели она действительно права? Неужели все эти годы он напрасно себя терзал? Как же ему хотелось ей поверить! Однако его так просто не переубедить.