Смит Дебора. Голубая ива

   Тетя Мод и сестры приехали к ней сразу же после сообщения о случившемся. Они были немногословны и казались старенькими и утомленными. Даже Маленькая Сис в своем ярко-красном свитере и красных джинсах, с седыми волосами, торчащими в разные стороны, выглядела очень постаревшей. Большая Сис тяжело опиралась на палку с ручкой в виде льва, которую Лили подарила ей на день рождения несколько лет назад. Она передвигалась как тень в своем синем джемпере большого размера и ситцевой блузке. Крепкая еще тетя Мод, впрочем, тоже слегка сдала и пыталась компенсировать это огромными плечами двубортного серого костюма.
   Тем не менее она все еще верховодила. Сейчас она встала у кровати с одеждой Лили в руках — черным шерстяным жакетом с золотыми пуговицами и изящной юбкой в тон.
   — А ну-ка снимем быстренько эти линялые джинсы и мятую рубашку, приведем в порядок волосы.
   — Где Люпа? — Лили безумным взором окинула комнату. — Где она? Она была здесь, когда я легла.
   — О черт, я совсем забыла, — откликнулась Маленькая Сис. — Я выпустила ее на улицу примерно час назад.
   Лили соскочила с кровати и ринулась вниз по ступеням. Блестящий пол из твердых пород дерева, покрытый светлыми коврами, не издал ни звука. Ричард как-то говорил, что скрипучий пол вызывает некоторое неудобство. Он сам построил их жилище. Она пронеслась через фойе, где разместился бар, а на стенах висели акварели гор и ее старой фермы, воссозданные по фотографиям. Выбежав на широкое парадное крыльцо, она в отчаянии оглянулась. Нигде не было видно забавной желтой собаки, не было и грязных следов на половичке рядом с тяжелым креслом-качалкой.
   Вернувшись в дом, она пересекла большой кабинет, зацепившись ногой за край камина, и подскочила к скользящим стеклянным дверям в зимний сад, где был разбит газон и росли огромные старые дубы. Она спроектировала его так, чтобы он радовал глаз в любо? время года.
   Она потянула одну из створок и выскочила во двор под ледяной дождь.
   — Люпа!
   Большая грязная собака выскочила из-под крыши и медленно побежала по тропинке, грустно виляя лохматым золотым хвостом. Лили села на ступеньки и обхватила собаку за шею.
   — Люпа, прости меня, прости! Почему ты не забежала с переднего крыльца?
   У этой дворняги печально повисли уши, она уткнулась мордой в живот Лили. Собака Стивена тосковала, Лили укрывала ее собой от падающих капель. Так они и сидели под дождем, являя собой жалкую картину.
   — Он здесь, — крикнула тетя Мод. — Лили, он только что приехал. Пожалуйста, вернись.
   Лили бесстрастно махнула рукой и опять обхватила Люпу за шею.
   Наконец, словно в тумане, она услышала какие-то звуки — тяжелые, медленные шаги, — кто-то приблизился и остановился. Люпа подняла голову и незлобно зарычала. Лили повернулась, дождь заливал ей глаза.
   Артемас. Она ощутила лишь сочувствие. На его волевом лице застыло выражение тревоги и печали. Черное пальто было накинуто поверх костюма, дождь уже пригладил его волосы. Надо войти в дом, хотя бы ради него.
   Он протянул руку. Она не отказалась от помощи. Его страдание передалось ей через рукопожатие, она сочувственно обняла его, он вздрогнул и крепко обнял. Лили склонила голову ему на плечо, он коснулся щекой ее шеи. В течение этого короткого момента желание стерло все остальное.
   — Нет необходимости стоять здесь под дождем, — слабо сказала она и сделала шаг назад. — Люпа, сюда.
   Собака не спеша вошла вслед за ними.
   Мистер Тамберлайн, нахмурившись, стоял посреди комнаты. Мод и Большая Сис ожидали рядом. Все трое застыли в неловком молчании.
   — Вот, — раздался голос Маленькой Сис, которая вынесла из кабинета полотенца.
   Одно полотенце она накинула на голову Лили, другое протянула Артемасу. Он вытер лицо и руки, положил полотенце на камин. Маленькая Сис кивнула на его промокшее пальто, он сложил его и передал старушке без единого лишнего движения. Затем резко сказал:
   — Я подожду здесь, пока Лили переоденется.
   — В этом нет нужды, — ответила Лили.
   Она прикрыла полотенцем плечи и уселась на мягкий голубой диван. Люпа вытянулась на коврике рядом.
   Словно по команде Тамберлайн повернулся к Мод и сестрам:
   — Я был бы очень признателен за чашку горячего чая.
   — Можем предложить вам чего-нибудь и покрепче, — ответила Мод, бросив беспокойный взгляд на Артемаса.
   Маленькая Сис взяла Тамберлайна под руку:
   — Пойдемте с нами. Не секрет, что вы любите побаловаться коньячком.
   — Какая проницательность! Благодарю вас.
   Он в сопровождении троицы двинулся из кабинета. Артемас закрыл за ними высокие двойные двери. Теперь в комнату доносился только шум дождя по застекленной крыше. Кабинет с его высоким светлым потолком, большими диванами, фаянсовыми лампами, книжными шкафами и телевизором неожиданно стал слишком маленьким в его присутствии.
   Лили почти не замечала его, пребывая в полной прострации. Он спиной ощущал это, все еще сжимая витиеватые дверные ручки.
   — Мне всегда казалось, что твой дом выглядит очень красиво, — обронил он. — Именно так я себе и представлял — в нем чувствуются тепло и хозяйская рука.
   Она встрепенулась и с трудом, срывающимся голосом произнесла:
   — Ричард любил работать по дереву. У него есть… была… замечательная мастерская за домом. Эти двери он делал сам.
   Артемас повернулся к Лили и застыл, не в силах скрыть боль. Его изнуренное лицо совсем не соответствовало элегантному покрою его костюма. Лили по-прежнему безучастно смотрела куда-то вдаль.
   — Мне хотелось бы отложить этот разговор, — начал он. — Я хотел бы, чтобы он никогда не состоялся или состоялся бы не так скоро.
   — Что? — спросила она рассеянно. Мысленно она все еще оставалась наверху, в спальне Стивена. Затем пронеслась за несколько секунд по всему дому. Он был пуст. В ней была такая же опустошенносты мать осталась без ребенка.
   Он почувствовал, что чуть-чуть встревожил ее.
   — Надо поговорить о том, что произошло и почему произошло. — На лице Артемаса появилась маска сдержанности.
   — Какой-то несчастный случай. Не знаю. — Лили положила полотенце на колени, наблюдая, как с волос капает вода. — Я спрашивала себя. Каждый день, каждую ночь. Кричала в душевой, чтобы тетя Мод и сестры не услышали. Я не знаю.
   — Значит, мы с тобой занимались одним и тем же.
   — Адвокаты — адвокаты Ричарда и Фрэнка — уже пытались чего-то от меня добиться. Я позвоню им, когда немного приду в себя. А еще государственные следователи. И с ними я должна буду поговорить.
   — Поговори сначала со мной.
   Она недоуменно подняла голову. Он приказывает? Да, надо помочь ему узнать, кто виноват, кого следовало бы наказать.
   — Как Джеймс? — наконец спросила она.
   — Завтра будет еще одна операция, может, удастся восстановить большую часть поврежденных мышц и нервов. Он останется в больнице еще на пару недель.
   — А как остальные?
   — Они говорили об этом только раз. Удерживают друг друга — и Джеймса — от слишком тягостных воспоминаний. У всех свои дома, никто больше не вернется в Нью-Йорк. Мы сняли два этажа в отеле, до тех пор пока не найдем подходящее здание в аренду для офисов. Большинство сотрудников уже переехали.
   — Вы живете в отеле?
   — Да.
   — А как насчет Голубой Ивы?
   — В конечном счете я все еще хочу восстановить ее.
   Она откинулась на спинку дивана, склонила голову набок:
   — Все, ради чего ты работал, твои мечты…
   — Моя семья — вот моя главная забота. — Он сделал паузу, лицо его исказила гримаса боли, большие серые глаза обжигали. — Я никогда не перестану скучать по своей сестре, но, Лили, твой сын!.. Я даже не могу представить, каково тебе…
   — Внутри меня все оборвалось и сгорело. Осталась лишь оболочка. — Она пальцем указала на себя и положила руки на подлокотник. — Эта оболочка только притворяется, что живет. Если бы мне удалось узнать, что случилось той ночью, мне незачем было бы притворяться. Я вставила бы в рот дуло старого отцовского пистолета…
   Он взорвался, издавая какие-то яростные, гортанные звуки, и рванулся к ней через комнату. Сорвал с дивана. Схватившись за лацканы пиджака, она взглянула на него, удерживая равновесие.
   — Никогда не думай об этом! — Он дико сверкнул глазами. — Проклятие, поклянись, что не будешь. Клянись!
   — Я сказала, если не будет причины продолжать жить… Я не трусиха…
   — Клянись, говорю! Клянись душой Стивена.
   Она с трудом перевела дыхание.
   — Клянись, что не причинишь себе вреда, — повторил он, встряхнув ее как следует. — Боже, я не переживу, если ты сделаешь это.
   — Клянусь, Обещаю. Отпусти меня.
   Тяжело дыша, он опустил ее на пол.
   — Сейчас я приведу множество причин, по которым тебе захочется жить и бороться, — проговорил он тихим и злым голосом.
   Он провел руками по волосам и, вздохнув глубоко и неуверенно, опустил руки. Лили в ужасе смотрела на него. Он в равной степени прочувствовал все то, что прочувствовала она. Их слишком многое связывало, и невозможно было бы описать, обсудить или отвергнуть эти узы, поскольку между ними было так много любви.
   Она застонала, закрывая лицо.
   «Ричард, Ричард, я не имела права… Это кончилось до того, как я встретила тебя. Прости».
   Лили, не отдавая себе отчета, подошла к стеклянным дверям, заставила себя сосредоточиться. Надо бороться и сокрушить свое горе. Неожиданно до ее сознания дошли слова Артемаса.
   Ее пробрала дрожь. Бороться?
   Она, скрестив руки на груди, повернулась к Артемасу. Ей хотелось выбросить из головы совершенно новые мысли, зарождающиеся в ее сознании.
   — Ты хочешь сказать, что мой муж и его партнер обвиняются в совершении какой-то ошибки?
   Она вскинула голову, и от взгляда Артемаса кровь застыла у нее в жилах.
   — Они были архитекторами. Здание и мост возводили по их проектам. Подрядчиков тоже нанимали они.
   От ярости у нее перехватило дыхание.
   «Успокойся, не нервничай. Он лишь утверждает очевидное».
   — Я не настолько глупа, — медленно начала она. — Конечно, следователям придется изучить проект моста Ричарда и Фрэнка, и пока не проверят каждую деталь, архитекторы будут находиться под подозрением. — Она зло сверкнула глазами. — Но я знаю, что они не найдут никакой ошибки.
   — Как ты можешь быть так уверена в этом, Лили?
   — Потому, что только работу он любил так же сильно, как Стивена и меня. Он жил ею, гордился своими творениями.
   Холодная волна негодования вздымалась в груди женщины. Как мог Артемас предположить, что архитектурная фирма Ричарда допустила ошибку?!
   — Да он никогда не позволил бы Стивену подняться на мост, предполагая, что это опасно! Он не позволил бы и никому другому! И не поднялся бы сам.
   — А если он считал, что риск ничтожно мал. Что, если он и Фрэнк Стокмен просчитались?
   — Нет, нет! Ты утверждаешь, будто они знали, что мост небезопасен? — Она затрепетала от предательства Артемаса, упорно настаивающего на своей точке зрения. — Оставь голословные обвинения. Я понимаю, тебе нужно наказать виновных, отомстить, — она сжала кулаки, — я тоже хочу этого, но Ричард тут ни при чем. Нет.
   Он закрыл глаза. Самые противоречивые чувства обуяли его. Их взгляды вновь встретились, теперь он смотрел виновато, но вместе с тем решительно.
   — Мои эксперты просмотрят каждый документ, каждый чертеж. Все перечни материалов. Возможно, это займет месяцы, но в конечном счете мы узнаем, что случилось и, самое главное, почему. — Он сделал паузу и мягко добавил: — Ричард был структурным инженером — он рассчитывал давление грузов, проектировал стальное основание… Его печать стоит на каждой спецификации. Лили, если обнаружится ошибка в расчетах Ричарда, то мне придется выяснить, была ли эта ошибка случайной… или намеренной.
   Ноги ее подкашивались, в глазах потемнело.
   — Ты имеешь в виду человека, — сказала она сквозь зубной скрежет, — который занимался стенами, потому что трещина прошла на дюйм выше по вертикали.
   Артемас заложил руки за спину. Рассеянный свет сквозь стеклянные двери окрашивал его лицо в пепельный цвет.
   — Возможно, Ричард с Фрэнком сотрудничали с подрядчиками, чтобы сэкономить деньги или время.
   — Чепуха! Проект Коулбрука был ниспослан Ричарду Богом. Он давал им с Фрэнком все — государственную поддержку, богатых клиентов, награды. Они вкалывали, не жалея сил, целых три года. — Она подалась к нему, яростно схватила за плечо. — Они с Фрэнком не стали бы рисковать жизнями людей, чтобы сэкономить несколько долларов на проекте в сотни миллионов.
   — Они надеялись на лучшее. Рисковали… и погибли.
   В висках у Лили стучало, черные круги поплыли перед глазами, но она не желала выказывать слабости перед этим человеком. Слишком дорого придется платить, она еще не забыла. Лили спокойно опустилась на диван. Нет, должны быть какие-то другие объяснения этому кошмару, из-за чего запятнано имя Коулбрука. А для Артемаса восстановление имени всегда стояло на первом месте. Теперь он искал способ реабилитироваться, даже ценой самого дорогого для нее.
   — Я бы хотел, чтобы ты вспомнила… комментарии, которые делал Ричард, странное поведение с его стороны, в общем, все, — продолжал Артемас тем же мрачным тоном.
   От отчаяния она совсем было лишилась голоса.
   — Я не стану помогать тебе делать козла отпущения из моего мужа.
   На лице Коулбрука заиграли желваки.
   — Моя сестра умерла. Брат будет хромать всю оставшуюся жизнь. Несколько сотрудников «Коулбрук интернэшнл» погибли. Ради Бога, Лили, так много жизней потеряно… столько людей в неутешном горе. Они заслужили правосудия, и моя семья в том числе. Ты сейчас должна думать только о справедливости независимо от того, какой бы горькой ни была правда. Я бы сделал все возможное, чтобы защитить тебя.
   — Я никогда не нуждалась в твоей защите, ты прекрасно знаешь.
   — Лили, твой бизнес декоративного садоводства также связан с этим. Ты работала над этим проектом с самого начала.
   — А ты забыл почему? Я не хотела принимать участия… не хотела, чтобы фирма Ричарда выполняла заказ. Это ты заставил меня.
   — Заставил? — Он слегка покраснел от напряжения. — Я предоставил паре молодых талантливых архитекторов, неординарному ландшафтному дизайнеру шанс, которого у них никогда бы в жизни не появилось.
   — Ты вмешался в нашу жизнь, а я ничего не могла сказать Ричарду.
   Он едва заметно пожал плечами:
   — Что теперь рассуждать о моих мотивах.
   — Ты прав, — осуждающе сказала она. — Потому что я все поняла еще задолго до этого. Ты ни перед чем не остановишься, чтобы получить желаемое.
   — Я приехал сюда просить тебя передать мне личные бумаги Ричарда. В основном он трудился дома. Позволь моим людям просмотреть его архив.
   Она уставилась на него непонимающим взглядом.
   «Он хочет наказать меня за то, что я вышла замуж за Ричарда. Отомстить мне за то, что я имела ребенка от Ричарда. Хочет, чтобы я умоляла его о прощении».
   — Я поклялась в своей верности, — наконец выдохнула она, — и не нарушу своей клятвы.
   — Тебя уничтожат, если ты не доверишься мне; я не в силах буду остановить эту машину.
   — Хочешь сказать, у тебя есть власть, чтобы защитить меня? — Она обхватила голову руками. — Если бы ты ушел из моей жизни, мой сын был бы жив. Он погиб из-за тебя.
   Казалось, светлая комната вмиг погрузилась в темное безмолвие. Наконец он заговорил злым, свистящим шепотом:
   — Твой сын умер из-за Ричарда. Моя сестра тоже. Брат остался калекой только из-за него. Я докажу это, даже если ты возненавидишь меня на всю оставшуюся жизнь.
   Он рванулся к дверям, тяжелые деревянные панели издали грубый протестующий стон. Он гордо вскинул голову и вышел не оглянувшись.

* * *

   Они собрались в больнице напротив палаты Джеймса. Вечером здесь было тихо и пусто, только яркие флуоресцентные лампы на белых стенах слепили глаза. Время росещения подходило к концу. Из комнаты напротив через открытую дверь доносился приглушенный звук телевизора.
   Майкл плотно прикрыл дверь. Больница напомнила ему о многих неделях, проведенных им у постели своей жены, смертельно бледной из-за сильного аневризма сосуда мозга. Казалось невероятным, что такая веселая и энергичная жизнь зависела от работы маленькой артерии. Теперь так же нереально воспринималось, что за этой дверью неподвижно лежал его брат, удерживаемый ремнями, перевязанный бинтами, с унизительными трубками в носу.
   Касс с мрачным видом оперлась на стену, пятнышки от кофе проступили на ее белоснежном свитере из ангоры. Элизабет раскачивалась от усталости, казалось, что плечи платья поддерживают ее. Элис склонила голову к невестке, что-то крепко сжимая в руках. Майкл заметил на ее кремовой блузке пятнышки крови, коснулся ее руки. Она, печально глянув на кусок окровавленной марли, спрятала его в карман длинной юбки; это была повязка с ноги Джеймса.
   — Не понимаю, почему до сих пор нет Артемаса, — вздохнула Элизабет. — Так он может и опоздать.
   Касс, нервно кусая ногти, хрипло пояснила:
   — Тамберлайн, кажется, говорил, что они могут задержаться. Они вроде бы в часе езды отсюда, где-то в северных предместьях.
   Элис вздохнула:
   — И почему надо было ехать к ней именно сегодня?
   — Она — его старый друг, — откликнулся Майкл. — Он должен был опередить адвокатов.
   — Старый друг, — кисло отозвалась Касс. — Который, вероятно, знал, что ее муж и его закадычные друзья хотят прибить нас. Черт, она же отвечала за декоративное устройство и наверняка знала, что они делали.
   — Вовсе нет, — возразил Майкл. — Артемас так не думает.
   — Какое имеет значение? — выпалила Касс. — Каждый, кто был связан с этими ублюдками, заслуживает наказания. Она виновна в соучастии. Как жена Портера, она знала, на что он способен.
   — Но виновный еще не найден, — напомнила Элизабет.
   — Да, до тех пор, пока Оливер Гранд не сдастся и не скажет нам об этом. Если я услышу от его адвокатов: «Наши клиенты всегда следовали архитектурным инструкциям», я задушу эту сучку.
   Элис побледнела как полотно.
   Майкл извлек из кармана ингалятор и начал крутить его в руке, пытаясь успокоиться. Проклятие, вечно он должен бороться с приступами астмы, когда расстраивается!
   — Скажет Гранд или нет, причина выяснится. Если он или архитекторы отклонились от стандартов, чтобы сэкономить деньги, мы узнаем об этом, как только следователи изучат все накладные и ведомости.
   — И почему все так глупо? — спросила Элизабет. — Сказали бы Джулии, что проект превышает выделенный бюджет. И не ясно, все ли деньги потрачены. Возможно, они просто просчитались в оценке полной стоимости здания. Так случается сплошь и рядом.
   — Или были слишком расточительны, а потом решили скрыть это, — вмешалась Касс.
   — Нет, Джулия проверяла все расходы. Она бы сразу узнала.
   Майкл печально опустил глаза, но тут же попытался улыбнуться.
   — Она всегда хвасталась своей памятью и могла не задумываясь перечислить все цены, начиная с дверных ручек и кончая фильтрами вентиляционной системы. Она знала стоимость работ до пенни. Как-то раз электрикам неправильно заплатили, и она вмиг доказала это, пересчитав все на калькуляторе.
   Губы Элизабет тронула едва заметная улыбка.
   — Джулия говорила, что способна вовремя возвести даже Тадж-Махал и уложиться в бюджет.
   Касс зловеще выпрямилась.
   — Она знала дело, и они убили ее. А эта сучка, которую Артемас называет своим другом, участвовала в этом.
   Наступила тишина. Наконец Майкл сказал:
   — Брат никогда не наказывает невиновных, но не щадит и проштрафившихся…
   — Знаю. — Касс несколько успокоилась. Майкл крепко обнял ее. Элизабет и Элис подошли к ним.
   В конце коридора распахнулась дверь лифта. Артемас энергично зашагал к ним навстречу.
   Иногда он должен был напоминать себе, что они еще просто дети, а он приходится им кем-то вроде отца. Майклу, Элизабет и Элис шел тридцать второй год, Касс — тридцать третий. Ему так хотелось пожаловаться им, что сегодня он потерял больше, чем можно себе представить, но разве они поймут? Они знали только эпизоды истории Маккензи и Коулбруков, только то, что он намерен восстановить старое поместье Голубая Ива как часть корпорации в Атланте, только то, что они с Лили были друзьями детства.
   — Как прошла твоя встреча с Лили Портер? — спросил Майкл.
   Артемас покачал головой:
   — Плохо.
   Позднее он откроет им больше: Бог поможет ему, нет способа убедить их в невиновности Лили. Глаза его ввалились, во рту пересохло. Тем не менее он должен поддержать младших. Кашлянув, он резко сказал:
   — Пойдемте навестим Джеймса.

Глава 16

   Кабинет, который Лили разделяла с Ричардом, был просторной удобной комнатой с дубовыми стенами. Большие окна выходили в сад с азалиями. Теперь окна задернуты мягкими ситцевыми занавесками, сдерживающими холодную черную ночь.
   Комната чем-то напоминала сейчас тюремную камеру.
   Лили, скрючившись, сидела на толстом коричневом ковре, обложенная папками, бумагами и блокнотами. Пот струился по ее спине, авторучка, небрежно сунутая в кармашек рубашки, оставила темную кляксу на материале.
   Она пыталась найти зацепку, какой-нибудь ключ к оправданию происшедшего.
   За компьютером сидели два молодых архитектора, которые работали на Ричарда и Фрэнка. Глаза покраснели, лица напряжены. С помощью системы автоматического проектирования они шаг за шагом просматривали чертежи. Инспектор фирмы, женщина средних лет с плотно сжатыми губами, низко склонилась над бумагами Ричарда. Главный адвокат компании, развалясь в углу дивана, просматривал копии переписки, которую Ричард держал дома.
   — Я принесу еще кофейник, — заявила Маленькая Сис, заглядывая в дверь и ничуть не заботясь, что ее увидят в ночной сорочке из шотландки и стоптанных тапочках.
   Лили вяло покачала головой:
   — Нет, иди спать. Сестры уже улеглись.
   — Тебе бы тоже не помешало. Именно тебе! — Она строго взглянула на Лили.
   При мысли о том, что ей нужно будет пересечь комнату Стивена, лечь на кровать, которую они делили с Ричардом, сон мгновенно улетучивался.
   — Не могу. Я скоро отпущу всех домой, но вряд ли мне удастся заснуть.
   Маленькая Сис что-то проворчала и исчезла, послышалось лишь ее торопливое шарканье по деревянному полу.
   — Здесь ничего, — бросил один архитектор.
   Другой и вовсе выключил компьютер:
   — Никаких изменений в спецификациях, никаких исправлений. Только первоначальные чертежи.
   Лили изумленно посмотрела на них.
   — У Ричарда всегда были копии для работы дома.
   Адвокат, высокий седой мужчина, с репутацией кристально честного человека, подперев подбородок, задумчиво подался вперед:
   — Возможно, изменения в проекте были выполнены в офисе фирмы, а не здесь.
   Она тотчас среагировала:
   — Маркус, он не изменял проект и не позволил бы Фрэнку, а также не позволил бы снизить стоимость конструкции. Ни за что.
   Маркус вздохнул.
   — Давайте обратимся к фактам. У Фрэнка и Ричарда были и другие клиенты помимо Коулбрук-билдинг. Фрэнк сосредоточился на архитектуре. Ричард главным образом делал структурный анализ.
   Она кивнула:
   — Фрэнк был профессионалом.
   Один из архитекторов добавил:
   — Да, он несколько часов обсуждал форму кирпича, который предполагалось использовать для фасада. А уж мост в атриуме Коулбрук-билдинг он считал настоящим архитектурным шедевром.
   — Так оно и было, — вмешался его коллега. — Какая структурная целостность в дизайне! Несмотря на дополнительную работу, Ричард усилил каждую критическую точку, дабы обеспечить необходимый запас прочности.
   — А если все эти спецификации в один прекрасный момент были изменены? — заметил Маркус.
   — Мы уже работали тогда над другими проектами, ведь признание фирмы в связи с проектом Коулбрук-билдинг обеспечило новых клиентов.
   Лили закусила губу. Все надежды, все планы рухнули вместе с мужем, сыном и другими загубленными жизнями. Настоящий крах фирмы, которая только-только переехала из арендуемых помещений в собственное здание — красивый двухэтажный комплекс по проекту Ричарда и Фрэнка.
   — Уверена, что Ричард не менял спецификации моста, — резко сказала она. — Иначе это было бы отражено на чертежах в его компьютере.
   Маркус внимательно посмотрел на нее:
   — А если предположить, что изменения внес Фрэнк, не поставив в известность Ричарда. — Он перевел взгляд на архитекторов: — Такое возможно?
   Те переглянулись.
   — Да, — ответил один. — Но для этого не было разумных оснований.
   Кровь прилила к вискам Лили. Закружилась голова. Фрэнк хозяйничал за спиной Ричарда?!
   — Мы никогда не сможем точно узнать, что случилось, — напомнил Маркус. — Значит, мы никогда не сможем гарантировать фирме освобождения.
   Лили сдержала стон отчаяния. Это конец.
   Инспектор, миссис Лейси, сняв очки, закрыла папку. Лили недолюбливала эту женщину, хотя она была превосходным специалистом. Правда, весьма самоуверенным. Фрэнк с Ричардом наняли ее с момента основания фирмы, и при первой же встрече миссис Лейси заявила Лили, что на то была воля Божья.
   — Предвидя вероятный скандал, надо по возможности смело все отрицать. Я всегда говорила Фрэнку с Ричардом, что гордость до добра не доведет, а они были греховно гордые люди.
   Лили медленно подошла к столу, где сидела миссис Лейси, и села напротив, наклонившись так, чтобы впериться в нее взглядом: