Смит Георг Оливер. ДИКИЙ ВОЛК(Сборник НФ)

   — Ладно, неважно, — резко сказал он. — Ты знаешь, кто контролирует площадь за Советом?
   — Д-д-да…
   — Пойдешь к нему. Скажешь, что я переменил свои планы. Он должен взять власть в свои руки и причем немедленно.
   Юноша задрожал, но ничего не сказал.
   — Ты меня понял? — заорал Джим. Пленник судорожно кивнул.
   — Хорошо. Адок, отведи его в сторону. Мне нужно отдать распоряжение прежде, чем вы уйдете.
   Адок оттащил солдата за проволоку. Джим приказал Гарну и губернатору приблизиться.
   — Покажи территорию Клуфа.
   Губернатор задрожал — испуг пленника как бы передался ему. Потом указал пальцем на один из секторов. Гарн задал ему несколько уточняющих вопросов, потом повернулся к Джиму.
   — Вы хотите, чтобы я отвел нашего пленника туда, сэр?
   — Да, и побыстрее!
   — Есть!
   На этот раз они вернулись позже, примерно через час. Когда Джим понял, что, отпустив юношу, они услышали, как его окликнули и подобрали солдаты Клуфа, он приказал всем уходить с холма к вертолету.
   Они быстро пошли вниз, но Джим окончательно успокоился только тогда, когда вертолет взлетел. Адок сидел за пультом управления и землянин попросил его отвести аппарат как можно дальше от лагеря, но так, чтобы за ним можно было наблюдать по экранам. Примерно через восемь минут они очутились милях в десяти от лагеря. Вертолет завис на высоте пятнадцати тысяч футов, как облако в безветренный день.
   Джим внимательно смотрел на мерцающий экран, и Гарн тоже смотрел, хотя и не понимал, чего они ждут.
   Иногда Джим сдвигал рукоятки, переводя фокус на отдельные улицы и здания. Темно… Внезапно на экране мелькнула полоска света, не ярче вспышки фонаря, почти в самом центре лагеря, у здания Совета.
   — Я думаю… — начал было Джим, но Гарн рванулся к пульту и перехватил управление… Вертолет метнулся вверх. Адок, опытный солдат, только в первую секунду пытался удержать рычаги, но почти сразу же уступил место старшему.
   Джим тихо спросил Гарна:
   — Антиматерия?
   Тот молча кивнул.
   Через минуту вертолет закувыркался, когда его достигла ударная волна.
   Старкиен вскоре выровнял корабль. Отделались они сравнительно легко — несколько стекол было разбито и губернатор в бессознательном состоянии лежал на полу, из его носа шла кровь. Джим помог Адоку пристегнуть маленького человека к креслу. Ни один из них не догадался использовать ремни чуть раньше, хотя они и ожидали ударной волны.
   — Стоит возвращаться? — спросил Джим. Гарн отрицательно покачал головой.
   — Там ничего не осталось, Разве что кратер.
   — Сколько антиматерии было использовано?
   — Я не эксперт, сэр, — сказал Гарн, — общий объем… примерно… примерно., вы могли бы спрятать в кулаке. Но это сравнение только для удобства. Действующий элемент не больше, чем песчинка. Сэр?…
   — Да.
   — Я хотел бы вас спросить, как вы догадались, что в лагере антиматерия?
   — Простое умозаключение, основанное на фактах, собранных здесь и в Тронном Мире, — улыбнулся Джим.
   — Значит, это была ловушка, — спокойно констатировал его собеседник Гарн. — Ловушка для меня и — прошу прощения, сэр — для ваших Старкиенов. Они хотели, чтобы мы вошли в открытую дверь — поэтому этот район и не охранялся. Весь полк моих парней был бы уничтожен… — он умолк.
   — Но, — удивился Адок, — ведь колониальные войска должны были знать, что погибнут?
   — С чего ты взял? Тот, кто снабдил их антиматерией не хотел оставлять лишних свидетелей.
   После минутного молчания Гарн спросил у Джима, что такое “нойо”.
   — Социальные группы, — сказал Джим. — Семейные группы, занимающиеся грабежами, оскорблениями и войнами по любому поводу.
   — Эти… — Гарн кивнул в сторону губернатора. — Эти составляют “нойо”?
   — Только главные семьи, — объяснил Джим, — Они занимаются этим, потому что им скучно. “Нойо” никогда не доверяют друг другу. Когда этот солдат, пойманный на территории Клуфа, был допрошен, брат губернатора тут же решил, что его предал кто-то в Тронном Мире. Он попробовал захватить антиматерию, и какая-то случайность погубила его. Я, правда, предполагал, что моя попытка приведет к расколу в лагере, и тогда мы бы спокойно разгромили Клуфа и забрали антиматерию.
   — Я понимаю, сэр, — сказал Гарн. — А что сейчас?
   — Сейчас мы должны как можно скорее вернуться в Тронный Мир.
   Потом все молчали. Только пришедший в себя губернатор тихо плакал, шепча: “Клуф… Клуф…” и жалобно всхлипывал.
 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 

1

   Корабль, на котором Джим и Старкиены прилетели на Атилу, был миниатюрной копией корабля Галиена и Афуан. В нем хватало места, он был простым и экономичным, как и все у Высокородных. Капитан просто представлял себе место его назначения, а все расчеты, вплоть до самых сложных, проделывал сам корабль. Когда они вылетали из Тронного Мира, корабль направлял Гарн, так как Джим не знал его места назначения. Но сейчас, когда они возвращались, ему не нужна была помощь. Он мог просто вспомнить любое место в Тронном Мире — хоть свою комнату, и корабль оказался бы там.
   Перед самым приземлением Джим отозвал Гарна и Адока в сторону.
   — Я хочу, чтобы полк пока оставался на корабле. Вам пока не надо возвращаться в казармы и посылать рапорт о прибытии. Подождите…
   — Это против правил, — задумчиво сказал Гарн. — Скажите, это приказ?
   — Приказ!
   — В таком случае его выполнению могут воспрепятствовать только личные приказы Императора. Но после того, что случилось на Атиле: я не думаю, что данный приказ противоречит желаниям Императора.
   — Поверьте мне, Гарн. Я забочусь только о благополучии Императора. Оставайтесь на корабле.
   — Сэр! — спросил, кивнув, Старкиен. — Вы возвращаетесь к себе?
   — Да. Со мной пойдет Адок, — и он дотронулся до руки Старкиена.
   В его квартире никого не было. Джим немедленно отправился к Ро.
   Девушка была у себя — она возилась с приемышами. Увидев землянина, Высокородная отбросила инструменты и вскочила.
   — Джим! — вскрикнула она. — О, Джим!
   Он прижал ее к себе, но только на мгновение.
   — Прости, — нежно сказал Джим, — но нам надо спешить.
   — О, ты уже в форме Старкиена, — заметила Ро. — Какой ты в ней большой! Скажи, эти ленты еще заряжены?
   — Да.
   — Да? — она рассмеялась. — Сокруши эту стену! — Она внезапно замолчала. — Нет! Нет! Что я такое говорю? — она виновато взглянула на него. — Что случилось, Джим? Ты испуган?
   — Нет, но… Скажи мне, Ро, что в Тронном Мире голубого цвета?
   — Голубого? Ты имеешь в виду голубой цвет? — переспросила она.
   — Да.
   — Но… мы обычно носим белые одежды. Ты это знаешь. Не думаю, что в Тронном Мире ты найдешь сейчас что-нибудь голубое, за исключением разве сувениров из других миров.
   — Подумай. Постарайся вспомнить.
   — Но ведь действительно ничего… О! Может быть, ты хочешь, — прервала она себя, — чтобы я перечислила обычные вещи. У нас голубое небо, голубая вода… и, — она улыбнулась — есть у нас еще Голубой Зверь Императора, если уж тебе все хочется знать.
   — Голубой Зверь?
   Голос Джима так изменился, что Ро побледнела.
   — Ну, да, — испуганно сказала она. — Это ничего ни значит. Это была его игрушка. Потом ему стали сниться кошмары и ее спрятали. Я не знаю, кто ее спрятал и куда, и думаю, что сейчас этого уже никто не знает. Потом его стал раздражать голубой цвет. Где бы ни был Император — теперь он никогда не увидит ничего голубого. Это важно?
   — Мне нужен Вотан. Как его найти?
   — Джим, что случилось? — девушка по-настоящему испугалась. — Вотан с Императором, и ты не можешь туда пройти. О, я знаю, что тебе это удалось один раз… Но не сейчас! В особенности сейчас!
   — Почему в особенности? — спросил Джим.
   — Не надо… — неуверенно сказала девушка.
   Землянин успокоился.
   — Ну хорошо. А теперь объясни — почему именно сейчас?
   — Просто сейчас начались эти неприятности в Колониальных Мирах, — сказала Ро. — Вотан все время посылает Старкиенов на помощь губернаторам низших рас, и сейчас в Тронном Мире мало солдат. У него нет ни одной свободной минуты.
   Внезапно она замолчала.
   — Джим, в чем дело?
   Он не расслышал ее. Он смотрел в прозрачное море, омывавшее песчаный берег. И здесь тоже песчаный берег и океан? И эта мысль вернула его к действительности.
   — Мне нужен Оловиель, — Джим пристально посмотрел на нее. — Потом мы вчетвером — ты, я, Адок и Оловиель — должны найти Вотана во что бы то ни стало, с Императором он или нет.
   — Ты сошел с ума, Джим! — Ты не можешь пойти к Императору в энергетических лентах, ни один человек не имеет права носить при Императоре больше одной трубки. Его Старкиены убьют тебя в ту же минуту чисто инстинктивно. Если ты решил так рисковать, так хоть сними ленты. И ты тоже, Адок.
   И девушка принялась стаскивать энергетические ленты с Джима. Ро несомненно была права и он стал помогать ей. Через минуту Джим остался без оружия, не считая черной трубки, висевшей на поясе. Оглянувшись, он увидел, что Адок уже снял свои ленты.
   — А сейчас к Оловиелю. Ты должна его найти. Девушка прикоснулась к его руке и они переместились.
   — Оловиель! — крикнул Джим. Никто не ответил.
   — Его здесь нет, — сказала Ро. — И нет смысла искать его по всему Тронному Миру. Так мы никогда его не найдем. Думаю, что самое лучшее — подождать его здесь.
   — Подождать? — спросил Джим. — Ждать — нет это недоступная для нас роскошь. Может быть…
   Он замолчал, потому что перед ним возник Оловиель.
   — Здравствуй! Ты первый вернулся домой с победой. Я слышал, что твой корабль приземлился, но тебя не было дома. В комнате Ро лежала целая куча энергетических лент. Вот я и вернулся, надеясь, что есть от вас известие, а вы сами здесь.
   Он улыбнулся и вежливо пригласил Ро и Джима сесть. На Адока он не обратил ни малейшего внимания.
   — Хотите выпить? Поесть? Могу вам предложить…
   — Ничего! — перервал его Джим. — Скажите мне, Оловиель, вы верны своему Императору?
   Оловиель удивленно поднял брови.
   — Мой дорогой Дикий Волк, — протянул он, — ВСЕ Высокородные верны своему Императору.
   — Есть верность и ВЕРНОСТЬ, — резко сказал Джим. — Я не спросил тебя, лоялен ли ты формально. Я тебя спросил, верен ли ты, как например, Старкиен?
   Высокородный насторожился.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Маска безразличия исчезла.
   — Ты мне не ответил.
   — А стоит ли отвечать?… В конце концов, я Высокородный, а ты — всего лишь бывший Дикий Волк, существо низшей расы, и я… да я отвечу! Я верен, Джим!
   Голос его внезапно стал жестоким.
   — А сейчас говори, в чем дело? Мне нужен прямой и быстрый ответ.
   — Мой полк Старкиенов на Атиле, — сказал Джим, — пытались заманить в ловушку. Там была антиматерия!
   — Антиматерия? — лицо Оловиеля на секунду от изумления как бы затвердело, потом он быстро расслабил мускулы. Он поверил в невероятное утверждение и теперь анализировал причины и следствия. Через несколько минут Высокородный посмотрел на Джима.
   — Да, ты прав. Нам надо повидать Вотана.
   — Именно это я и собирался сделать. Я ждал только тебя, Пойдем с нами.
   — С нами? — Оловиель взглянул на Адока. — Мы пойдем вдвоем. Этого вполне достаточно.
   — Мне нужен Адок как свидетель. Ро тоже пойдет с нами. Так безопаснее.
   — Разве? А, да… я понимаю. Ты хочешь сказать, что ее могут взять как заложницу и использовать против нас. Хорошо, Старкиен!
   Оловиель подозвал Адока и они переместились.
   Переместились в зал со сценой. Светло-зеленые стены вздымались ввысь. В центре зала на полу был установлен странный вращающийся конус, создававший переливающуюся радугу. На потолке сияли все цвета радуги, кроме голубого. Император полусидел, полулежал на подушке, наслаждаясь игрой красок,
   Рядом стояли Старкиены, вооруженные трубками и энергетическими лентами. Вотан сидел за пультом, передвигая разноцветные рукоятки. Джим один раз уже видел все это.
   — Непрошеные гости! — Старкиены молниеносно выхватили черные трубки, но Вотан, быстро подняв голову, заметил Оловиеля и махнул рукой, приказывая телохранителям убрать оружие.
   — Мне не сказали, что твой полк вернулся в казармы. И я не могу использовать их, — обратился он к Джиму.
   — Именно поэтому я приказал им не возвращаться, — ответил землянин.
   Вотан нахмурился.
   — Что? Кто дал тебе право,. — он замолчал — перед ним возник маленький коричневый слуга, похожий на Мелиеса. Слуга держал небольшую белую коробочку.
   — Это было переслано принцессе Афуан через губернатора… — слуга назвал имперское слово, означающее Альфа Центавра — для тебя, Вотан.
   — Хорошо, — сказал Высокородный. Слуга исчез. Вотан положил сверток на стол и, помедлив секунду, развернул его.
   — Что это значит? — недовольно спросил он. Вотан хотел было что-то добавить, но его прервали:
   — Обожди, Вотан! — Император встал с подушки и подошел к столу. Он нетерпеливо вытащил кусок красного гранита, грубо обработанный, примерно трех дюймов в диаметре.
   — Здесь записка… — он расправил кусок бумаги. — Читаю — “По просьбе моего доброго друга, Джеймса Кейла, посылаю тебе этот образец с его родной планеты, как сувенир для Высокородного Вотана”.
   Император, широко улыбаясь, взглянул на старика.
   — Это подарок тебе, Вотан, — весело сказал он, — от нашего бывшего Дикого Волка. Возьми!
   Император бросил камень Высокородному и Вотан поймал его.
   И в ту же секунду вокруг Вотана ослепительно засверкал голубой ореол, сияющий свет исказил линии его фигуры и превратил ее во что-то страшное, звериное.
   Император громко застонал и отпрянул назад, прикрывая лицо руками.
   — Племянник… — загремел искаженный голос старика. Вотан поднял голубые руки, похожие теперь на звериные лапы, шагнул к Орану.
   Император вскрикнул, и попятившись назад, споткнулся о подушку, но устоял.
   — Голубой зверь! — завопил он. — Убейте его! УБЕЙТЕ ЕГО!
   Если Старкиены и колебались, то секунду, не больше. Три трубки были выхвачены одновременно, и ослепительный голубой силуэт Высокородного исчез в белом пламени.
   Старик споткнулся. Сияние потускнело и небольшой обломок красного гранита покатился по ковру. Вотан рухнул на ковер, лицо его было не тронуто, но тело страшно обуглилось.
   Наступила мертвая тишина. Император посмотрел на труп Вотана.
   — Дядя? — раздался дрожащий и неуверенный голос. — Дядя? Он медленно шел к Вотану, и чем ближе подходил, тем больше горбились его плечи, а лицо бессильно дергалось, как будто его пытали огнем. Император нерешительно взглянул на лицо Высокородного. Лицо Вотана не изменилось, глаза и рот были закрыты, мускулы расслаблены… спокойное, безмятежное лицо…
   — Дядя… — снова послышался тоскливый голос Императора. И вдруг он застыл, чуть склонившись над Вотаном, свесив бессильно длинные руки и невероятно сгорбившись. На секунду Джиму показалось, что в такой позе невозможно сохранить равновесие, но Оран замер, как статуя на пьедестале.
   — Оран… — сказал Оловиель. Внезапно в дальнем конце комнаты раздался довольный смех. Старкиены выхватили оружие…
   Раздались три выстрела и Джим, повернув голову, заметил, как медленно падают телохранители. Они лежали на полу, такие же спокойные, как Вотан.
   У зеленых занавесей стоял Галиан. В его правой руке была черная трубка, а в левой — странное, похожее на пистолет, устройство, с длинным закрученным стволом. Из-за спины Галиана выглядывали Афуан и Мелиес.
   Когда Джим повернулся к ним, Галиан небрежно, почти презрительно, бросил “пистолет”, который, звеня, покатился по ковру и мягко ударился о ногу мертвого Старкиена.
   Галиан пошел вперед. Афуан и Мелиес последовали за ним. Каблуки Высокородного стучали по полированному полу. Он ухмыльнулся.
   — А ты, оказывается, опасен, Дикий Волк, — обратился он к Джиму. — Ты не только умудрился вернуться назад живым, но и заставил меня поволноваться. Но все обошлось хорошо.
   Потом Галиан пронзительно посмотрел на Оловиеля.
   — Нет, — жестко сказал он. — Нет! Не “Оран”, а “Галиан”. нам следует научить тебя говорить — “Галиан”!
 

2

   Слова Галиана поразили их. Джим увидел, что Оловиель весь напрягся и выпрямился. Галиан был самым высоким Высокородным, за исключением Императора, но Оловиель был почти так же высок. Два человека, каждый больше семи футов ростом, в упор смотрели друг на друга.
   — Тебе никогда не удавалось научить меня чему-нибудь, Галиан, — сухо сказал Оловиель. — Я бы и не пытался на твоем месте.
   — Не глупи, — заговорила Афуан, но Галиан быстро оборвал ее.
   — Неважно. Кто мы такие, чтобы указывать ему! Ведь он сказал, что мы никогда не сможем обучить его!
   — Мы?! — Оловиель горько улыбнулся. — Ты же стал употреблять множественное число, как Император, Галиан?
   — Разве я сказал “мы”? — едко улыбнулся Галиан. — Ну, это просто оговорка.
   — Значит ты не убьешь его? — Оловиель кивком головы указывал на сгорбленную фигуру Императора.
   — Убивать его? — удивленно переспросил Галиан. — Ну конечно, нет. Заботиться о нем, вот моя главная задача. Вотан никогда не мог по-настоящему ухаживать за ним. Он же немного нездоров, ты знаешь?
   — А ты? — Джим сделал шаг вперед. Глаза Галиана сверкнули.
   — Будь терпелив, мой маленький Дикий Волк! — прошептал он. — Твое время придет. Сейчас я забавляюсь с Оловиелем.
   — Забавляюсь? — угрюмо сказал Оловиель. — Ты лучше придумай объяснение, как погиб Вотан.
   Галиан ухмыльнулся.
   — Вотана убили императорские Старкиены, по императорскому же приказу. Ты сам все видел.
   — А кто убил Стракиенов?
   — Ты, конечно, — довольно сказал Галиан. Ты был возмущен, когда увидел, что Вотана убили ни за что.
   — Ну да. А как насчет искажателя света? Джим никогда не просил губернатора Альфа Центавра посылать этот камень Вотану.
   Галиан дал знак Мелиесу, который торопливо поднял откатившийся камень и положил его в карман.
   — Как, ты говоришь, искажатель света? — поинтересовался Галиан.
   — Понятно… — Оловиель вздохнул. — Но ведь я, конечно, не убивал Старкиенов.
   — Я бы на твоем месте не говорил этого другим Высокородным. Теперь, когда умер Вотан, к Императору нужно приставить человека, и этим человеком буду Я! И если ты будешь рассказывать всякие сказки, Оран вполне может отослать тебя из Тронного Мира или изолировать для твоего же блага.
   — Да. Но если даже я промолчу, сразу видно, что эти три Старикиена убиты из тяжелого ручного интерпрессора. И все вернувшиеся Старкиены будут удивлены, как это я ухитрился убить из трубки сразу троих, ведь на них были одеты энергетические ленты полной мощности. И я могу доказать, что не появлялся на складе интерпрессоров больше года.
   — Не сомневаюсь, — сказал Галиан. — Но вот возвратятся ли Старкиены? Нет! Они не вернутся!
   Оловиель взглянул на Джима. Джим кивнул.
   — Значит, наш Дикий Волк принес вести о маленьких ловушках в Колониальных Мирах, вот как? — спросил Галиан.
   В ответ Оловиель рассмеялся и вытащил из-за пояса Адока трубку.
   Галиан презрительно улыбнулся.
   — Ты действительно сошел с ума? Мы с тобой фехтовали мальчишками. У тебя быстрая реакция, но у меня самая быстрая во всем Тронном Мире, кроме… — он показал на Императора.
   — Но потом мы никогда не пробовали играть в эту забавную игру, — Оловиель уже не улыбался. — К тому же я, признаться, устал от пустых слов и забав Тронного Мира. Мне кажется… Да, я очень хочу убить тебя!
   Он шагнул вперед. Галиан поспешно отступил назади медленно вытащил трубку.
   — Может быть, лучше поспорим, — предложил он. — Давай спорить на Пункты Жизни. На пятьдесят Пунктов. Кто бы ни проиграл, ему этого вполне хватит, чтобы отправиться в изгнание.
   — Не говори мне об этих игрушках, — сказал Оловиель медленно шаг за шагом подвигаясь вперед, в то время, как Галиан также медленно отступал. — Мне кажется, я потерял всякий интерес к спорам.
   Они стояли в центре зала. Между ними было не более двенадцати футов, но из-за высокого роста, высоких плеч, чуть поданных вперед, вытянутых трубок, казалось, что они находятся друг от друга на расстоянии вытянутой руки.
   Внезапно оружие Оловиеля сверкнуло белой молнией, а сам он отклонился назад и в сторону, чтобы ударить сбоку, Галиан нырнул под пламя, ударившее в то место, где секунду назад была его голова и, повернувшись на каблуках, оказался лицом к лицу с Оловиелем.
   Сделай он это чуть быстрее и линия огня, направленная мимо первого выстрела Оловиеля, поразила бы его. Но пока Галиан поворачивался, его противник успел опустить оружие, заряд Галиана столкнулся с зарядом Оловиеля и белый огонь рассыпался искрами.
   За первым страшным ударом — а Джим достаточно практиковался с Адоком в фехтовании на трубках, чтобы понять насколько опасной была борьба — оба Высокородных обменялись обычными нападением и защитой. Это было фехтование на шпагах, если предположить, что длина шпаги произвольно увеличивается и уменьшается.
   Длина огненного лезвия варьировалось от 10 футов до шести дюймов. Один заряд полностью уничтожался другим, а все остальное зависело от ловкости и быстроты противников.
   Оловиель и Галиан передвигались по полированному полу, избегая стен. Между ними струилось пламя, неожиданно взрывавшееся фонтаном искр. На лице Галиана застыла улыбка, но он был серьезен. Оловиель же после первой атаки полностью расслабился. Он, казалось, о чем-то мечтал, как будто это был не смертельный поединок, а незначительное спортивное состязание, где рисковали небольшими ставками.
   Несколько недель назад Джим решил бы, что это своеобразный танец, участники которого держат в руках римские свечи, демонстрируя грацию человеческого тела и красоту фейерверка. Сейчас же понимал он, каким ужасным будет конец. Как ни был быстр и изящен Оловиель, Галиан несколько раз чуть не опередил его. Рано или поздно, но все искусство Оловиеля не поможет ему отразить роковой удар.
   У Галиана была лучше реакция. А в таких дуэлях — это самое главное.
   Внезапно Галиан резко откинулся назад и влево, высоко ударил языком пламени и подпрыгнул под контрудар Оловиеля, выпрямившись, полоснул огнем по левому бедру и руке противника.
   — Конец… — подумал Джим.
   Оловиель упал на правое колено, левая рука безжизненно свисала. Его оружие упало и покатилось по паркету, но он нашел в себе силы, чтобы рассмеяться прямо в лицо Галиану.
   — Тебе смешно? Хорошо, я сотру эту улыбку.
   И Галиан, подняв трубку, направил ее в лицо Оловиеля.
   — Стой! — крикнул Джим и бросился вперед.
   Галиан услышал звук шагов и повернулся быстро, как кошка.
   Джим выхватил из-за пояса трубку. У него только и оставалось времени, чтобы выхватить ее и ударить первым. Высокородный успел обезвредить удар. Взметнулись искры,
   Джим сбил пламя, летевшее в грудь. Галиан расхохотался.
   — Дикий Волк, Дикий Волк… Ты так по-настоящему ничего и не понял, кто такой Высокородный. Но я тебе дам урок.
   — Джим! — воскликнул Оловиель. — Не надо. У тебя нет шансов! Беги!
   — Вы оба ошибаетесь, — возразил Джим. Он был спокоен.
   Вокруг Галиана и Джима сыпались искры, и вскоре Высокородный удивленно поднял голову.
   — Неплохо! — сказал он. — Я даже сказал совсем неплохо для Высокородного и просто бесподобно для такого дикого человека, как ты. Я буду очень огорчен, потеряв тебя, Дикий Волк!
   Джим не ответил. Он дрался абсолютно спокойно, стараясь чтобы его пламя всегда немного опережало заряд Галиана. Кружа по залу, стараясь держаться в центре, он боялся, что Галиан припрет его к стене. Если бы у него не было богатого опыта сражений на шпагах, саблях и эспадронах, Джим никогда бы не смог научиться бою на трубках за две недели практики с Адоком. Но опыт и хорошая реакция помогали ему. Он двигался все увереннее.
   — Да и вообще, зачем мне убивать тебя, — сказал Галиан, когда они опять столкнулись. Белая кожа Высокородного блестела от пота. — Будь разумным, Дикий Волк! Оловиель все равно умрет. Но для тебя я строил великие планы. Я хотел, чтобы ты стал командиром моих новых Старкиенов!
   Джим не ответил. Он упорно атаковал.
   Сбоку раздались шаги и голос Ро:
   — Назад!
   Землянин не осмелился оглянуться, но через несколько секунд они поменялись с Галианом местами и Джим увидел Ро, которая держала под прицелом принцессу Афуан. Мелиес лежал у ног Адока и было похоже, что у господина всех слуг сломана шея. Только Император, склонившийся над трупом Вотана, был неподвижен.
   — Что ты о себе воображаешь? — внезапно прохрипел Галиан. Когда я говорю с тобой, ты должен отвечать, Дикий Волк!
   Джим парировал удар в голову и молча отступил.
   — Ну, хорошо, — Высокородный улыбнулся. — Мне это надоело! Я играл с тобой, надеясь, что ты одумаешься! Хватит! Я убью тебя!
   Галиан неожиданно атаковал, искры сыпались со всех сторон, и Джим понял, что борется за свою жизнь. У Высокородного были огромные преимущества перед ним: рост, широкий шаг, длинные руки — и он использовал это. Джим успевал парировать его удары, но медленно отступал. Галиан возвышался над ним. Землянин пытался развернуться, но путь уже был отрезан ослепительными молниями. Высокородный бил чаще и чаще. Джим прикинул в уме пройденный путь и понял, что сейчас его спина упрется в стену. А если это удастся Галиану, дуэль кончится быстро.
   Зубы Высокородного были обнажены в злобной усмешке, с подбородка стекали капли пота. Его длинные руки мешали Джиму уйти влево, или вправо. Скоро отступать будет некуда.