Смит Шервуд. Феникс в полете (Империя тысячи солнц - 1)

   "Непосредственной угрозы в настоящий момент не наблюдается, - ответил бесстрастный голос логоса. - Согласно приказу продолжается наблюдение за обломками. Перемещение их продолжает оставаться хаотическим".
   Таллис попытался расслабиться, оставив контроль над тактической обстановкой машине. До сих пор она вела себя безукоризненно. её советы помогли "Когтю Дьявола" выйти из боя без единой царапины, записав при этом на свой счет пару вражеских кораблей. Что еще важнее, команда считала это делом рук Таллиса. Благоговейный страх на лицах некоторых из них наполнял его незнакомым возбуждением. Он развалился в кресле, наслаждаясь приятными воспоминаниями об этих минутах.
   По основному экрану побежала строка свежей информации, и он беспокойно зашарил взглядом по малым экранам, страшась в любой момент пропустить появления чего-то важного на том из них, куда он не смотрит. "Коготь Дьявола" списали из панархистского флота больше трехсот лет назад, но даже так на этих отремонтированных синдикатом Карру мониторах было слишком много информации, чтобы Таллис чувствовал себя в своей тарелке. Он понимал, что логосы разбираются в этом без труда, но не мог заставить себя отказаться от попыток самому понять смысл информации на дисплеях, что стоило ему дикой головной боли.
   Экран снова замерцал - компьютер настраивал новое изображение, и на этот раз Таллис вздрогнул, когда некоторые светлые точки слегка изменили свое положение. Он торопливо оглянулся...
   Он торопливо оглянулся - лишь один из техников заметил его реакцию. Он встретился взглядом с Андериком, и тот молча кивнул на свой экран. Он-то знал, чем Угрожала им эта шифровка, пусть все остальные и не Догадывались об этом.
   Таллис задрал подбородок и смерил Андерика самым ледяным взглядом, на который только был способен. "Ах ты, мерзкая длинноносая сорока! Подержи-ка язык за зубами..."
   Техник поспешно опустил глаза и отвернулся к своему пульту, неестественно съежившись от напряжения. Таллис позволил себе торжествующую ухмылку.
   "Жаль, что этого не видит Лури..." Таллис побаловал себя размышлениями о том, что бы такого сделать, дабы напомнить Лури, Андерику и прочей команде, кто на "Когте" хозяин. Потом, вспомнив, что послужило причиной инцидента с Андериком, вновь сосредоточился на своем экране, оставив разборку на потом.
   Таллис увидел большое размытое пятно - узел - и порадовался тому, что подвесил "Коготь Дьявола" так близко к этому крупнейшему на стационарной орбите поселению. Так близко - по крайней мере ему хотелось в это верить, что линкор не посмеет бить по ним из рапторов, опасаясь задеть своих. Тот факт, что это решение подсказали ему логосы, не заслонял того, что купил-то логосов он сам, так что общая заслуга в этом, можно сказать, его.
   "Хрим считает себя таким хитрым - но я-то видел, на что похож теперь его мостик". Таллис брезгливо дернул носом и грациозным, тщательно продуманным жестом коснулся клавиши крупного плана. Теперь, когда с линкором разделались, стоило бы уйти подальше от этой махины. Вряд ли, конечно, на узле имеется серьезное вооружение - слишком это сооружение громоздко и уязвимо. Однако среди цилиндров, лепившихся друг к другу наподобие кристаллов в друзе, имелось слишком много укромных местечек для каких-нибудь неприятных сюрпризов...
   Кристалл... Недурно! Пожалуй, пришедшее ему на ум сравнение и впрямь удачно. Таллис склонил голову набок, в зону действия микрофона, и начал надиктовывать это в журнал. Он настолько увлекся поэтическим творчеством, что не услышал слабого позвякивания браслетов и неровного стука каблуков, не заметил того, как все до одного на мостике разом повернули головы, как бывало всегда при появлении Лури. Затем мягкая, частично перетянутая шелком плоть сделала попытку целиком влиться в его ухо. Это сопровождалось волной аромата, который Таллис определил как Приворотные Духи Диких Джунглей.
   Он поморщился. Могла бы научиться не лезть, когда не надо. Он повернулся - прямо перед его глазами колыхались необъятные телеса, с близкого расстояния заметно напоминавшие Большой Каньон на Альте Магнума. На мгновение глаза его сошлись к переносице, потом он осторожно отстранил ее.
   - Тал-лис, - произнесла она раздельно, на вдох и выдох. Это сопровождалось колыханием телес, вновь привлекшим все до единого мужские взгляды.
   Таллис разрывался между злостью на то, что она ослушалась его приказа, и нарастающим желанием, которое она разжигала своим присутствием во всех особях мужского пола, да и в некоторых женского.
   - Что тебе, Лури? - недовольно спросил он.
   Ее пухлая нижняя губа обиженно выпятилась, потом она медленно сложила губы бантиком, чтобы запечатлеть на его щеке влажный поцелуй.
   - М-м-м-м, - промычала она. - Не сердись на Лури. Лури подумала, тебе понравится немного шакриян. Ты тааак доооолго не спускался отсюда. - Она завершила фразу новыми колыханиями плоти - настоящими цунами - и переместилась ему за спину. - Ты так устааал., - её пальцы скользнули по его шее, повыше жесткого, расшитого золотом воротника, и начали массировать мышцы у основания черепа.
   Таллис заметил, что посмотреть на Лури обернулись все мужчины на мостике. Все, кроме Андерика - этот, разумеется, тоже смотрел на нее, но у него одного хватило ума сидеть так, что от него не укрылось бы любое изменение обстановки на экране. "Они все дураки, и Андерик хуже всех, так как он умный дурак", - мрачно подумал он, В нормальной обстановке он прогнал бы Лури с мостика, но сейчас он испытывал острую потребность подразнить эту чертову лису Андерика и потому развалился в кресле, вытянув ноги в блестящих ботинках и наблюдая сквозь полуопущенные веки за реакцией команды. Нинн, лысеющий голливог за пультом управления огнем, шумно сглотнул слюну, и Таллис не без удовольствия перевел взгляд обратно на экран.
   - Тал-лис, - мягко пропела Лури.
   - Да? - ответил он чуть нетерпеливо - пусть команда позабавится.
   - Ты просидел здесь так до-олго. - Снова эти две ноты, бархатистые, мягкие. - Когда ты спустишься к Лури?
   Таллису пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не расплыться в блаженной улыбке от неприкрыто похотливого призыва в её голосе.
   - Скоро, скоро, - беззаботно отозвался он. - И не забудь врубить гравитацию обратно, - добавил он вполголоса.
   - Ооооох, - она снова капризно надула губы. - Но при четверти "же" столько всего можно делать...
   "Ну да, даже стоять прямо". Она настаивала на пониженной гравитации у себя в каюте, так как это заметно облегчало зрительно её фигуру.
   - Ничего такого нет в том, что кого-то мутит в невесомости, - буркнул он.
   Пальцы её продолжали разминать его шею, и мягкий голос не стихал ни на мгновение.
   - Лури так уста-ала, она придумала мно-ого... но-овых... заба-ав... Лури нужен дру-уг...
   Этот интимный разговор начинал уже действовать ему на нервы. Он выпрямился в кресле.
   - Мы все равно ничего не можем делать, - произнес он, даже не пытаясь скрыть раздражения, - пока этот прыщ Хрим не даст нам знак, а он там явно развлекается вовсю.
   При упоминании Хрима Лури брезгливо фыркнула. Таллис погладил её по руке.
   - Не думай об этом жалком ублюдке, - произнес он покровительственным баритоном. - Я же обещал, что не подпущу его к тебе.
   Ответ её последовал с крошечной задержкой, но все же тоном, не позволяющим усомниться в искренности:
   - До тех пор, пока ему будет казаться, что Лури хочет этого, он не станет.
   Она снова испустила вздох, который он в равной степени услышал и ощутил, и возобновила гипнотическое поглаживание его шеи и затылка. Помолчав немного, она продолжила свои жалобы на одиночество - все тем же беззаботным, призывным голосом. Таллис отвечал ей все реже, а потом до него вдруг дошло, что её монолог продолжается без всякого поощрения с его стороны. Так может быть, она говорит вовсе не с ним?
   Он резко повернул голову и увидел, как Андерик, повернувшись на сто восемьдесят градусов, не отрываясь, смотрит похотливым взглядом куда-то поверх головы Таллиса. Один вид блуждающей улыбки на его мерзкой морде заставил Таллиса выпрыгнуть из кресла.
   - Тал-лис! - Лури отпрянула, и её большие круглые глаза наполнились обидой - ну как же, разговаривая вроде как с ним, она соблазняла одновременно всех этих ублюдков, особенно - судя по похотливой роже - этого Андерика!
   Горя праведным возмущением, Таллис свирепо смотрел на нее, не находя подходящих слов. Ни одно из изощренных должарианских проклятий, что он разучивал так старательно, к этой ситуации не подходило.
   - Обманщица! - завопил он в конце концов, побагровев от злости и забыв при этом следить за собой, так что глаза его выпучились еще более обыкновенного. - Будь ты проклята! Убирайся с...
   Зловещий красный огонек, загоревшийся на одном из дисплеев тактической обстановки, насторожил его за миг до того, как ослепительный свет залил на мгновение все экраны, и тут же корабль тряхнуло, словно от удара исполинской руки. Экраны заполнились мельтешащими хлопьями - компьютеры захлебывались информацией, наведенной лазерами снаряда за мгновение до того, как он взорвался.
   - Таллис! - взвизгнула Лури. - Я не понимаю...
   - Инфоснаряд! - рявкнул Таллис. - Ульгер! Настроить датчики! Визуальные в первую очередь! - Он бросился обратно в кресло, и рука его застыла над рычагом скачка, готовая ударить по нему при первом признаке того, что за первым снарядом панархистов следует что-то поопаснее. От того, чтобы прыгнуть, не дожидаясь этого, его удерживал только страх перед Эсабианом и Хримом.
   "Доложить обстановку!"
   Он был так потрясен, что чуть не заговорил вслух.
   "Фрииж-нииш валла зу-опош нри фаземпт, - скрипучим фальцетом отозвался логос. - Восстановительный алгоритм задействован, - продолжал он уже на три октавы ниже. - Пожалуйста, не уходите со связи. - За этим последовало громкое пение на языке, которого таллис не знал. - Мазу, мазу, мии рамеш болгоятни..." От одного этого звука голова начинала болеть, а глаза слезиться.
   Он выбил дробь на клавишах пульта, сумев наконец сделать голос чуть тише. Экраны частично очистились от снежных хлопьев, демонстрируя Щит, превратившийся в бешено вращающийся водоворот света. Прямо над центром этого безобразия стремительно вырастал узкий луч.
   - Кэп, Щит раскрывается!
   "Рамеш ниинор ггунгли пунгла..." Таллис тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти этот безумный голос и освободить хоть немного места для собственных мыслей.
   - Нинн! Они запустили бустер! Запеленговать и зарядить гиперснаряд!
   Коренастый рифтер набрал команду и в бессильной ярости стукнул кулаком по пульту.
   - Заряжается! Но я ни хрена не могу поделать, пока этот недоносок не вернет компьютеру зрение!
   Ульгер злобно забарабанил по клавишам своего пульта, на что тот откликнулся замысловатым переливающимся узором из сотен цифр и значков, наложившимся на остаток изображения и окончательно скрывшим их мишень. Техник испустил злобный вопль и бессильно уронил руки.
   Андерик бесцеремонно выдернул его из кресла, швырнув на пол, и прыгнул на его место. Таллис открыл было рот, чтобы одернуть его, но так и не произнес ни звука, ибо экраны начали очищаться.
   - Ну давай же... - ворковал Нинн, ласкающими движениями едва касаясь клавиш. - Давай... давай же, моя лапочка... открой глазки...
   Казалось, он молится маленькой голове Горгоны, которую водрузил над своим монитором. Она холодно поблескивала в огнях пульта, и взгляд её мертвых глаз с каждой минутой становился все неодобрительнее. Картина дополнялась хрипом валявшегося на полу Ульгера.
   Эти звуки напомнили Таллису ритуальное удушение, которое продемонстрировал ему как-то его спонсор из клана Карру; идиотское завывание логоса служило этому жутковатым фоном.
   "Бужа ларримнишш т-храмен..." Таллис напряженно вглядывался в экран, на котором бустер, все еще неясно видный сквозь строки бегущей информации, уверенно стремился прочь от планеты, навстречу свободе. Лури прижалась к нему и дрожащей рукой одернула прозрачное платье.
   - На нас напали? - спросила она приглушенным голосом.
   Таллис бросил на нее раздраженный взгляд. Меньше всего ему сейчас было нужно, чтобы его отвлекали: он и так почти ничего не соображал из-за этих идиотских голосов в голове.
   - Нет, - бросил он через плечо. - Это подвох. Ловушка, подстроенная этими карра-проклятыми панархистами.
   Он сопроводил должарианское слово драматическим жестом, но успел заметить при этом, что Андерик поморщился. До Таллиса дошло, что его техник присутствовал при том их единственном разговоре, когда Эсабиан произнес это слово - значит, Андерик запомнил тогда то ощущение отдаленного грома, которое приДавало слову должарианское произношение, которого сам он не мог воспроизвести.
   Лури ни разу еще не слышала, как говорит Эсабиан - да и не особенно скрывала того, что не горит таким желанием. Тем не менее она погладила Таллиса по затылку; Таллису припомнилось, как она говорила однажды, что он привлекательнее всего, когда злится. Как это ни странно, прикосновение её руки снова разожгло в нем желание. Уже не в первый раз он заподозрил, что её генетический набор позволяет ей продуцировать феромоны или что-то в том же роде. Как иначе объяснить её чудовищную, неодолимую сексуальность?
   - Убирайся с мостика, - пробормотал он взяв себя в руки и постарался придать своему голосу необходимую строгость. - Андерик...
   - Иду, капитан, - перебил его техник. Безукоризненная вежливость, с которой тот произнес эти слова, показалась Таллису оскорбительной и угрожающей одновременно, так что он на всякий случай переключил внимание на Нинна, чье сражение с компьютером выродилось в беспомощный детский лепет напополам с изощренными проклятиями. Таллис ни разу не видел его ни с женщинами, ни с мужчинами, и в такие минуты он понимал, почему.
   - Эй, Нинн, сколько еще можно трахаться с этим гребаным управлением огнем?
   Ответом ему послужила трель мелодичных сигналов с пульта Нинна, и техник торжествующе повернулся к нему, подняв вверх большой палец.
   - Взял на прицел гадов!
   - Так стреляй же, болван! - сорвался на визг Таллис: уходящий бустер находился уже на предельной дальности для стрельбы. Потом он вспомнил, что управление стрельбой переключено на него и в ярости стукнул кулаком по красной клавише.
   12
   Диарх Теппль болезненно сглотнул и слизнул еще одну пилюлю из расположенной под забралом шлема аптечки, не отрывая при этом взгляда от цели. Эсминец находился почти в радиусе досягаемости - всего в нескольких секундах дальше, чем стоило бы для гарантированного проникновения сквозь его защитные поля.
   "Из тридцати только шестнадцать еще на что-то годны, и нет надежды, что нас поддержат огнем".
   Что бы ни послужило причиной взрыва "Кориона", им были уничтожены остальные три абордажные шлюпки, и он же сильно повредил "Шершня", а тридцать находившихся на его борту морские пехотинцев получили критическую дозу радиации. Почти половина из них уже умерли, сварившись заживо в своих противоперегрузочных ваннах, а остальные знали, что жизни им осталось от силы несколько часов. "Хорошо еще, если часов, - подумал он, скорчившись от приступа дурноты, насколько позволил ему тяжелый боевой скафандр. - Хорошо еще, я не успел включить сервомоторы... Я бы вырвал ванну к чертовой матери".
   По прозрачному дисплею на забрале пробежала надпись: предупреждение, что скопление обломков, в которых они укрывались до сих пор, медленно относит их от неприятеля. Если они собираются атаковать, это надо делать немедленно. Что ж, они рассчитали все, насколько могли. Даже в своем полуживом состоянии, решил он, они имеют еще шанс одолеть построенный двести лет назад эсминец с рифтерским экипажем. Он опробовал голос хриплый, но сойдет - и нажал на клавишу интеркома.
   - Закрывай лицо, девочки, если не хотите надышаться вакуума. Приготовиться к ускорению.
   Древнее напутствие абордажной команде было встречено хором аналогичных откликов, тут же стихших - нескольких пехотинцев стошнило, и они поспешно отключили связь.
   Диарх загерметизировал свой шлем и включил программу атаки. По барабанным перепонкам ударил пронзительный глас фанфар Феникса, под звуки которых ходили в атаку все боевые корабли Аркадов с тех пор, как Джаспар I провозгласил мир во всей освоенной человечеством части Вселенной. Потом компьютер включил двигатели, и времени на разговоры или размышления уже не осталось.
   * * *
   При всей своей настороженности Хрим почти не успел увидеть абордажную шлюпку, которая ударила в корпус "Лит" прямо под мостиком, отрезав его от оружейной и машинного отделения. Особенно густое скопление обломков, оставшихся от недавнего боя, позволило панархистам скрытно подойти к ним почти вплотную для последнего броска. Он заметил только длинную, узкую иглу, смертоносная симметрия которой нарушалась лишь оплавленным потеком на боку, и тут же нос её скрылся в ослепительной вспышке, а экран померк,
   "Лит" болезненно содрогнулся, и пол ушел из-под ног рифтера, когда направленный ядерный удар пробил защитное поле эсминца, и шлюпка с экипажем, защищенным от чудовищных перегрузок гравиполем, ринулась в образовавшееся отверстие. Хрим рухнул обратно в кресло. На мгновение заложило уши - это автоматически задраились люки, изолировав мостик, и тут же взревела сирена предупреждения о разгерметизации. Еще несколько секунд спустя сквозь палубу донесся приглушенный хлопок, и в памяти его всплыли кадры из приключенческих клипов его детства: носовая часть шлюпки взрывается, выпуская поток разъяренных, вооруженных до зубов, закованных в броню морских пехотинцев.
   - Дясил, дай мне изображение лучеметных расчетов! - рявкнул Хрим. - И отследи эту гребаную пехоту! Поджер, повреждения?
   - У меня ничего, снаряд заряжается... пошел.
   В нижней части экрана высветились четыре окна. Три из них показывали боевые расчеты, дежурившие у оружейной, машинного отделения и мостика; всеобщее внимание привлекло четвертое. На нем виднелась цепочка громоздких фигур в сверкающей броне, по одной возникающих из зияющей пробоины в переборке; усеянный металлическими обломками коридор вокруг них корежился и начинал плавиться. Секунду спустя окно вспыхнуло ярким светом и погасло.
   - Блин, ушли - чтоб их логосы затрахали, засранцев! - не выдержал Дясил. - Лучеметы! - Он забарабанил по клавишам, а Хрим выкрикивал тем временем команды расчетам, которые уже напяливали на себя легкую броню. Она не защитит, конечно, от попадания лучеметного разряда, как защитила бы сервоброня пехотинцев, но все же не даст изжариться в лучах энергии, излучаемой стенами коридора.
   - Вот они! - завопил Дясил, и на экране снова показались пехотинцы. Теперь их осталось только четверо: один стоял на коленях у открытого инспекционного люка, опустив в него выдернутый из рукавицы тестер. Минуточку! - взвизгнул Дясил. - Нет, нет, мать твою, не смей! - Он хлопнул рукой по клавишам, но было уже поздно. Динамики испустили веселую птичью трель, сопровождающуюся потоком тарабарщины на экранах. А еще через мгновение этот поток исчез, как исчезла и вся бортовая информация, и на экранах остался только пылающий диск Шарванна. Пехотинцы взломали компьютеры управления кораблем,
   - Пимма морушка хай даценда нафар! - Голос Хрима сорвался от страха и злости. Эти гады рвали "Лит" на части, а он и поделать ничего не мог. Если он только выберется из всего этого живым, он скормит этому Барродаху его же собственный язык за обещание легкой добычи. Вид нового гиперснаряда, ударившего в щит, мало поднял ему настроение; резервный пункт управления огнем мог справляться с этим безо всякого труда, но ему это помочь не могло ничем - он сидел взаперти на мостике, не имея возможности выйти, и даже не знал, что происходит. Единственное, что его утешало еще, так это то, что шлюпка была только одна. И к тому же поврежденная.
   - Дясил, ублюдок вонючий, сейчас же свяжи меня с расчетами! Эрби, обеспечь компьютеры! - Хрим был слишком напуган, чтобы дополнять приказы обычными угрозами. Рука его зависла над пультом, но тут он вспомнил, что не может рисковать безопасностью Норио. Ругаясь, почти срываясь на визг, он бросился к оружейному сейфу и кинул несколько двуручных лучеметов тем членам команды, которых можно было еще отвлечь от пультов, не забыв оставить один себе.
   Эрби пригнулся к своему монитору так низко, что сквозь тонкую рубашку проступили острые позвонки; пальцы его мелькали с невероятной быстротой, но на главном экране так ничего и не изменилось.
   - Даю звук, Дясил, - бросил он. - Раз, два, три...
   Хрим судорожно стиснул рукоять оружия, не спуская глаз с люка. Динамики ожили, наполнив мостик ревом бластеров, криками и стонами.
   - Машинная палуба, - объявил Дясил. Все до одного на мостике слушали не шелохнувшись, как будто так они могли понять ход слышимого, но невидимого боя.
   Вздрогнув, Хрим сообразил, что не все, что он слышит, доносится до него из динамиков. Свирепым взмахом руки он заставил Дясила убрать звук - и теперь уже все слышали продолжающийся шум из-за люка. Дверь заскрипела и затрещала - с той стороны по ней стреляли из лучеметов. Хрим схоронился за спинкой своего кресла; остальные члены дежурной вахты тоже искали себе убежище, нацелив стволы на люк.
   Шум стих. Теперь из-за люка доносилось только негромкое постукивание. В горле у Хрима пересохло от тошнотворного страха. Все это было слишком взаправдашним - вот она, та неизбежная участь, которой он ждал, пусть даже не признаваясь себе в этом, в бессонные ночные часы, о которых никто не знал.
   И тут с грохотом, таким громким, что он на мгновение совершенно оглох, два языка иссиня-белого пламени прорвались через люк, забрызгав весь мостик каплями расплавленного металла. Хрим не удержался от вскрика, когда жидкий, липкий огонь шмякнулся ему прямо на лоб. Кто-то за его спиной пронзительно заверещал. Почти сразу же в образовавшиеся отверстия просунулись два крюка, впились в металл, крышка люка с протестующим скрежетом подалась наружу и исчезла, лязгнув о палубу. Двое пехотинцев, взвыв сервомоторами своих боевых скафандров, отшвырнули её куда-то дальше.
   Почти твердый на вид луч из оружия, слишком тяжелого, чтобы держать его без помощи сервомоторов, прочертил пылающую борозду в палубе и уперся в и без того уже поврежденный пульт Аллювана, разом уничтожив все то, что с таким трудом чинили всего пару часов назад. Затем на глазах у оцепеневших Хрима и его команды луч пробежал обратно к державшему лучемет пехотинцу и прожег сквозное отверстие в палубе у его ног. Устрашающая, закованная в броню фигура медленно опустилась на колени. Еще через несколько секунд лучемет истратил заряд и смолк, оставив в палубе зияющую дыру с оплавленными краями. Пехотинец оставался коленопреклоненным.
   Второй пехотинец в проеме люка продолжал неподвижно стоять, полуопустив свой лучемет. Несколько секунд никто не шевелился, и тогда Хрим трясущимися руками навел свой лучемет ему прямо в забрало и нажал на спуск. Некоторое время зеркальный дайпласт выдерживал разряд, потом пехотинец начал заваливаться на спину.
   Теперь на мостике снова воцарилась тишина, если не считать шипения и треска коротких замыканий в повторно развороченном пульте и стонов кого-то сильно обожженного. Хрим не решался выходить из-за своего укрытия, с опаской вглядываясь в фигуры лежащих панархистов. Никто не шевелился. Выждав еще немного, он выпрямился и подошел к тому пехотинцу, что лежал навзничь - палуба вокруг второго оставалась слишком горячей, чтобы по ней ходить. По наблюдавшим за этим рифтерам пробежал ропот, когда Хрим, поколебавшись секунду, поднял башмак и уперся пяткой в забрало лежащего. Потемневший от жара дайпласт подался, и стальная шпора провалилась внутрь.
   Кровь медленно сочилась из раны от Хримовой шпоры на лице панархиста, а еще из глаз, из носа, рта, даже из пор. Лицо убитого было ярко-красным от жестокого ожога, и из трещины в забрале тянуло кислым рвотным запахом. Они, наверное, схлопотали это при взрыве "Кориона". Невыразимая тяжесть свалилась с души Хрима, и жуткое, унизительное ощущение беспомощности исчезло, не оставив и следа. Хрим оглянулся на экран - там как раз вырвался из пусковой трубы очередной гиперснаряд. Значит, панархисты облажались и там.
   Потом он оглянулся на то, что осталось от оборонявшего мостик расчета. Почерневшие трупы, спекшиеся в единую массу с покореженной чудовищным жаром броней; из трещин в обугленной плоти сочилась густая красная жижа. Только на нескольких из лежащих пехотинцев виднелись следы лучеметных разрядов некоторые из них, возможно, были даже еще живы, хотя Хрим сомневался, что они протянут долго. Замысловато выругавшись, он уставил лучемет в треснувшее забрало неподвижного пехотинца и нажал на спуск.
   Краем глаза Хрим уловил какое-то движение. Он поднял взгляд и уставился прямо в лицо Норио. Широко раскрытые глаза темпата казались безумными, и на мгновение Хрим увидел в них собственное отражение кроваво-красное от пылающего в шлеме поверженного пехотинца огня, окутанное дымом и сладкой вонью горелого мяса. Достаточно кошмарное зрелище; во всяком случае, его хватило, чтобы Хрим очнулся от охватившего его помрачения.
   Он снял палец с курка и медленно выпрямился. В наступившей неестественной тишине он услышал дыхание Норио и собственный тихий смех.
   - Насыщение, Йала, - прошептал Норио, обводя взглядом разгромленное помещение и техников на мостике - кого скорчившегося от боли, кого застывшего от потрясения. Все до одного избегали воспаленного взгляда Норио; Дясил отшатнулся, когда темпат вдруг двинулся с места. Взмахнув полами одежды, тот склонился и дотронулся рукой до умирающего матроса из лучеметного расчета, осторожно откинул ему волосы с глаз, опустился рядом с ним на колени и замер. Хрим услышал его прерывистое, свистящее дыхание сквозь зубы. Матрос дернулся и умер. Темпат выпрямился, бросил на Хрима мутный взгляд и молча вышел.