Смит Шервуд. Феникс в полете (Империя тысячи солнц - 1)

   Кланяясь, он ощутил в кармане тяжесть мастурбатора и покосился на Таллиса - тот поспешно отвел глаза, - припомнив кое-какие маленькие "драмы", которые так любил разыгрывать Й'Мармор.
   "Ну что ж, Таллис, Лури теперь моя, - подумал он с внезапно разгоревшимся желанием. - И я могу сделать так, чтобы ты никогда не наставил мне рога так, как это делал тебе я".
   Когда Барродах вел его прочь от Властелина-Мстителя, он больше не думал о логосах. Андерик обдумывал куда более приятную задачу: как бы получше отомстить Таллису. Ничего, что-нибудь придумается; он вообще был горазд на такие штуки.
   Хлопая в ладоши, Марим вскочила со своего места.
   - Уау! - вопила она, делая экранам жесты, смысла которых Осри не понимал, но подозревал, что они очень и очень неприличны. - Поцелуйте меня в дюзы, засранцы!
   Настроение, царившее на мостике, вполне отвечало избавлению от казавшейся неизбежной смерти. Пронзительное улюлюканье из динамиков, от которого у него побежали мурашки по спине, донесло до них ликование обычно лаконичного Жаима в машинном отделении. Локри ухмылялся, разминая пальцами загривок, потом небрежным движением вырубил свой пульт.
   - Отлично. Теперь можно и пересчитать добычу. Марим, словно спохватившись, повернулась к Вийе:
   - Как трофеи?
   - Повреждения? - холодно спросила Вийя так, словно та и не говорила.
   Маленькие руки Марим птицами запорхали над клавишами.
   - Генераторы Черенкова - сто процентов работоспособности, скачковые работают стабильно до одной десятой процента, псевдоскорость - ноль семьдесят пять. Не так и плохо.
   - Бывало и хуже, - кивнула Вийя. - Пошли домой.
   - Вийя! - заканючила Марим. - Что с трофеями? Должна же я составлять список закупок! Губы Вийи скривились в подобии улыбки.
   - Придется тебе спросить Аркада. Я плохо разбираюсь в ценности таких вещей.
   Брендон улыбался, и скулы его чуть порозовели.
   - Династия копила это почти тысячу лет, и я думаю, Локри с Ивардом забрали почти все. Некоторым из этих предметов буквально нет цены.
   - Уй-я! - Марим закинула ногу на пульт и пошевелила длинными пальцами. - Теперь я смогу, наконец, нанять какую-нибудь леди из панархисток для ухода за ногтями.
   - Ты разоришься, покупая ей затычки для носа, - усмехнулся Локри. Ладно, пойду проведаю мальчишку. Улыбка исчезла с лица Марим.
   - Я с тобой.
   Они вышли, и Осри официально обратился к Вийе:
   - Прошу разрешения покинуть мостик.
   Вийя махнула рукой, но прежде, чем он успел выбраться из-за своего пульта, из интеркома послышался голос Монтроза.
   - Брендон, старик отказывается спать, пока не поговорит с тобой.
   Осри испытал вдруг приступ беспричинной злости, лишь немного смягчившейся, когда Брендон пригласил его с собой.
   Осри поднялся, рассеянно глядя на то, как капитан работает со своим пультом. Экран прояснился, и на нем высыпали звезды: корабль вышел из скачка.
   Пальцы Вийи уверенно касались клавиш, и Осри увидел, что пульт, из-за которого он только что вышел, замигал в ответ на её команду. Она проложила новый курс. Куда она их ведет? Его отец хотел бы это знать. Но Брендон стоял уже в дверях, так что Осри догнал его, пытаясь игнорировать предательскую слабость в ногах.
   Они успели сделать только несколько шагов по коридору, когда перед ними вдруг выросла махина Монтроза,
   - Он будет жить. Он очнулся и просит к себе Крисарха...
   Бросив на Осри извиняющийся взгляд, Брендон обошел врача и шагнул в дверь лазарета. Осри приготовился ждать.
   * * *
   Брендон вошел в палату на цыпочках.
   Омилов лежал на койке, глядя в потолок. Его обритая голова блестела от пота; лицо было мертвенно-бледным.
   Монтроз тихо вошел и остался в углу, вглядываясь в пульт диагноста и внося какие-то коррективы в программу. Когда Брендон приблизился, Омилов опустил взгляд и чуть пошевелился. Монтроз оглянулся на него и вышел. Дверь за ним с шипением затворилась.
   - Себастьян... - пробормотал Брендон. - Как вы себя чувствуете?
   Пальцы Омилова конвульсивно дернулись, и Брендон на мгновение осторожно сжал их в руках. Он хотел уже было отнять руки, но Омилов чуть сжал пальцы, и Брендон опустился на маленький убирающийся в переборку стул.
   - Сердце... - хрипло прошептал Омилов.
   - Для вашего сердца это были тяжелые нагрузки, - медленно произнес Брендон.
   Брови Омилова дрогнули, и глаза забегали по потолку - он явно собирался с силами, чтобы заговорить. Брендон вдруг понял.
   - Вы имели в виду Сердце Хроноса? - быстро спросил он.
   Лицо Омилова немного расслабилось.
   - Оно здесь, на этом корабле, в безопасности. - Брендон говорил по возможности громко и отчетливо.
   Омилов на мгновение зажмурился, и Брендон начал было вставать, но слабые пальцы снова не пустили его.
   Омилов открыл глаза, покрасневшие, воспаленные. Брендону вспомнилось то, что он видел в пыточной камере; он не мог даже представить себе, что такого сделали с Себастьяном, чтобы превратить его в эту изможденную тень.
   В тот день на Шарванне - как давно это, казалось, было - Омилов говорил Архону, что ему почти ничего не известно о Сердце Хроноса, но он явно не признавался Эсабиану даже в этом.
   "Он хранитель Врат Феникса. Ему не так просто нарушить данную им клятву".
   До Брендона дошло, что Омилов не знает еще, что ему удалось сохранить свои познания в тайне, - или по крайней мере то, что выжали из него его истязатели, погибло вместе с ними.
   - Себастьян, - мягко произнес он. - Вы не проговорились. Мы уничтожили в той комнате все - и вы единственный, кто покинул её живым. Сердце Хроноса не просто у нас в руках - Эсабиан так и не узнал ничего про него.
   Омилов снова закрыл глаза, и губы его сжались.
   - Спасибо, - прошептал он чуть слышно.
   - Себастьян, вам надо отдохнуть. Я могу вернуться позже.
   - Мне... нужно сказать тебе... - настаивал хриплый шепот. Омилов замолчал и перевел дыхание. - Жаль, что это приходится делать мне... - Он снова замолчал, стараясь дышать глубоко и медленно.
   Брендон ощутил пустоту внутри, какая бывает перед тем, как узнаешь о потере, но постарался скрыть ее.
   - Знание может оказаться тяжким бременем, но незнание не может быть благом.
   Губы Омилова чуть дернулись в слабой улыбке.
   - ...Это ведь я говорил тебе как-то... да? О, мой мальчик, как жаль... - Он замолчал, снова собираясь с силами. Брендон заметил, как посинели его тонкие, искусанные губы, и его охватила тревога, но тут Омилов заговорил:
   - Джеррод Эсабиан захватил твоего отца в плен... собирается отправить его на Геенну. Твои братья... убиты. - Он дважды глубоко вздохнул. - Больше я ничего не знаю... Доставили на Артелион как пленника... Все, что мне известно... из уст самого Эсабиана.
   - Оба...
   Омилов кивнул, зажмурившись. Брендон заметил, как из-под ресницы его скатилась слеза.
   - Шарванн? - медленно произнес Брендон, нащупав пальцем теплый металл тяжелого перстня. - Архон?
   - Убит. - Омилов вздрогнул, словно даже воспоминание об этом причиняло ему физическую боль. - И Бикара - это видел я сам.
   Брендон чуть подвинул руку так, чтобы дрожащая кисть целиком лежала в его ладони. Некоторое время он молчал; тишина в маленькой палате нарушалась только слабым гудением инструментов Монтроза и свистящим дыханием Омилова.
   В голове у Брендона не было ничего, кроме пустоты... и еще скорби, которая таилась, наверное, в каком-то глухом закоулке его сердца, чтобы сейчас овладеть им. Сквозь туман от потрясения он понял, что несколько недель чудом спасался от жестокой смерти, но каждый раз удары, предназначенные ему, поражали ни в чем не повинных людей, которые ждали от его семьи, что она поведет их за собой. "А теперь, когда мой отец в руках Эсабиана, а мы - у этих рифтеров, какова теперь моя роль?"
   Омилов зажмурился, но слезы продолжали стекать по его щекам. Когда он наконец решил, что может открыть глаза, все продолжало расплываться перед ними, но - если не считать этих серо-голубых глаз Илары - лицо, склонившееся над ним, вполне могло принадлежать Геласаару, каким тот был тридцать лет назад, и на нем была все та же дружеская забота, смешанная с тревогой. И подобно Геласаару, Брендон не давал собственным чувствам проявляться до тех пор, пока для этого не настанет время, до тех пор, пока в его присутствии здесь не будет уже нужды. Омилов понял, что этот юноша будет сидеть здесь, держа его руку в своей, до тех пор, пока Омилов не успокоится хоть немного.
   Эта мысль даже потрясла его. Он высвободил свою руку.
   - Врача... - хрипло шепнул он. - Снотворного... Дверь за спиной Брендона зашипела и отворилась. Вошел Монтроз с инъектором в руках.
   - Пора отдохнуть, профессор, если вы не хотите остаться на год прикованным к этой постели. Брендон встал со стула.
   - Спокойной ночи, Себастьян. Я навещу вас сразу же, как вы почувствуете себя для этого достаточно хорошо.
   Дверь за ним затворилась, и Омилов тяжело вздохнул. Монтроз убрал стул в переборку и ободряюще улыбнулся пациенту.
   - Ну что, профессор, теперь я могу вас выключать? Омилов сделал усталый жест пальцами.
   - Случайный расчет... - слабо пробормотал он. Монтроз кивнул, улыбаясь одними глазами.
   - Вообще-то меня прислала капитан.
   Это непонятное замечание удивило Омилова, но прежде чем он успел обдумать его, инъектор мягко присосался к его руке, впрыснув под кожу покой и прохладу, и он погрузился в блаженный сон.
   Осри смотрел на скомканную, в кровавых пятнах ленту у него на ладони. Дату можно было еще разобрать: 955. МАРКХЕМ ЛИТ Л'РАНДЖА.
   Как попала она в Мандалу?
   Наградная лента вкупе с тетрадрахмой... во всем этом нет решительно никакого смысла, по крайней мере для него. Впрочем, вся Вселенная лишилась для него логики уже много часов... нет, дней назад. Он сунул оба предмета обратно в карман и тут же забыл про них, услышав, как открывается дверь лазарета.
   В коридор вышел Брендон: лицо серьезно, взгляд где-то далеко. Крисарх едва не прошел мимо, не заметив его; все воспитание не смогло помешать Осри вежливо прокашляться.
   - Прошу прощения... Брендон поднял взгляд,
   - Прости, Осри. Твой отец будет жить, я в этом уверен. Он уснул сейчас. Наверное, ты можешь зайти, глянуть на него... - Он замолчал и посмотрел вдоль коридора.
   Он хочет поговорить наедине. Осри не думал, что что-то может потрясти его после событий последних - длиной с год каждый - часов, но тревога разгорелась в его груди с новой силой. Молча он последовал за Брендоном в маленькую каюту, которую они делили по дороге на Артелион.
   - Он тревожился насчет Сердца Хроноса, - сказал Брендон, когда дверь за ними закрылась. - Я сказал ему только, что оно здесь, на борту этого корабля. Можешь поступать, как считаешь нужным, конечно, но я предложил бы подождать, пока он не окрепнет, с известием о том, что оно у капитана.
   Осри кивнул в знак согласия. Он ждал: у Крисарха было что-то еще.
   Брендон отвернулся и провел рукой по краю койки, потом снова посмотрел на Осри.
   - Танри Фазо погиб на Шарванне, - сказал он тихо. - И Эсабиан убил обоих моих братьев.
   Осри без сил рухнул на койку. Все его предположения оказались неверны в корне. Это последнее потрясение, наложившись на все остальные, подействовало на него как физический удар. Голова шла кругом. Вселенная взорвалась сверхновой, лишившись остатка смысла.
   Брендон шагнул к нему, тихо говоря что-то. Несколько мгновений Осри не мог понять, о чем идет речь, да почти и не пытался. Но постепенно слова Крисарха пробились к его сознанию:
   - ...не уверен, что они не подслушивают, так что будем исходить из того, что слушают. Не знаю, какую пользу наши рифтеры извлекут из этой информации, но по крайней мере мы знаем это тоже: мой отец жив. Голубоглазое лицо Брендона напряглось от волнения. - Он жив, Осри. Эсабиан собирается сослать его на Геенну, если уже не отправил. Так что от нас - от тебя, и меня, и твоего отца, когда он поправится, - зависит, сможем ли мы спасти его оттуда.
   Осри без сил опустился на койку. Сердце болезненно колотилось в груди, но в первый раз за последние дни он испытал зарождающуюся надежду.