Смит Шервуд. Феникс в полете (Империя тысячи солнц - 1)

   Он включил переговорное устройство.
   - Крисарх? Ваше Высочество?
   Никакого ответа. Даже пощелкивания помех в шлемофоне - и того нет.
   Медленно, очень медленно выбрался Осри из своего кресла и подполз к Брендону - тот все еще лежал на спине, качая головой из стороны в сторону. Осри склонился над ним, схватился руками за его шлем, остановив движение, и прижался к нему забралом.
   - Брендон? Вы меня слышите? С вами все в порядке?
   - Да, - простонал Брендон. - Нет, Кажется, меня сейчас стошнит.
   Осри передернуло. Такого он не пожелал бы и худшему врагу; к счастью, рвота в скафандре пугала столько поколений звездолетчиков, что с ней научились эффективно бороться. Осри нашарил на скафандре Брендона медпульт и нажал на кнопку аэрозоля.
   Несколько минут спустя Брендон освободился, а это означало, что теперь может выбираться со своего места и Деральце. Люк, естественно, заклинило.
   Они вытащили из контейнера свои немногочисленные пожитки и рассовали их по карманам на поясах. Осри с облегчением убедился в том, что отцовский артефакт пережил аварийную посадку без единой царапины. Дождавшись, пока Брендон спрячет в пояс перстень Архона, он нажал на кнопку таймера аварийного сброса люка. Все трое съежились, укрывшись за спинками кресел, пока не сработали пиропатроны, отшвырнувшие крышку люка далеко от корабля.
   Искореженная крышка проскользила по восковой поверхности Пари Ляо Шаня и остановилась только у груды камней в восковой глазури, вызвав небольшой обвал. Корабль покачнулся и чуть сдвинулся с места, угрожая лечь отверстием люка вниз; все трое поспешно поползли к люку, спрыгнули вниз и, оскользаясь на восковой поверхности, отбежали в сторону. Корабль покачнулся, помедлил в нерешительности и рухнул с беззвучным хрустом, который Осри ощутил ногами.
   С минуту все молчали. Потом Осри наклонился и прижался забралом к шлему Брендона.
   - Что будем делать дальше?
   - Подождем, - пожал плечами Брендон. - Маркхем говорил, у них хорошие радары...
   - Ну уж такую посадку увидел бы и слепой, - заметил Осри.
   - Значит, нам ничего не остается, кроме как сидеть здесь, ждать и надеяться на то, что они доберутся сюда прежде, чем у нас кончится воздух. - Брендон повернулся к Деральце, прижался к нему шлемом и что-то сказал.
   Осри отвернулся и уселся на небольшой восковый бугорок, упершись локтями в колени и устало опустив на руки тяжелый шлем. Голова, казалось, вот-вот оторвется.
   Брендон кончил совещаться с телохранителем, встал и огляделся по сторонам. Солнце клонилось к горизонту; отсюда оно казалось маленьким и тусклым, так что на него можно было смотреть, почти не щурясь. По небу скользило несколько пухлых облачков, а за ними на подкладке из темно-синего бархата сияли редкие звезды. Вокруг них тянулся во все стороны язык Пари однообразная равнина из грязно-серого воска, смешанного с камнями.
   В отдалении маячила на фоне неба гряда невысоких холмов. На мгновение Осри показалось, что он видит там огонек. Похоже, Брендон тоже заметил его; он сделал несколько шагов в том направлении, к искореженной крышке люка, лежавшей среди каменных обломков. Над этим местом показался кусок чистого, не испачканного еще каменной пылью воска. Он отлился в странную форму словно шар покоился на искривленной колонне. Брендон подобрал каменный обломок и принялся скрести поверхность шара. Слой воска вдруг отвалился в сторону, открыв зияющие из-под забрала старинного шлема пустые глазницы.
   Ляо Шань проиграл-таки свое пари.
   Осри отпрянул, ощутив мгновенный приступ тошноты. Он увидел, как Брендон уронил свой камень и отдал честь неподвижной фигуре, чьи слепые глаза увидели пасмурный дневной свет Диса впервые за три с половиной столетия.
   Выждав минуту, Осри нерешительно подошел к Брендону, склонившемуся над неподвижной фигурой.
   - Пожелай нам удачи, старина, - услышал он голос Брендона, - и мы вернемся за тобой как-нибудь.
   Он замолчал и медленно повернулся к Осри, коснувшись своим шлемом его.
   - Это ведь Ляо Шань, так ведь? - спросил Осри. Собственный голос казался ему чужим. Брендон молча кивнул.
   - Брендон, - неуверенно продолжал Осри, помолчав немного, - как вы думаете, мой отец... - Он опять замолчал. - Нет, ничего.
   Брендон снова пожал плечами.
   - Где бы он ни был, вряд ли ему сейчас хуже, чем нам. Он отвернулся и подошел к Деральце, продолжавшему вглядываться в цепь далеких холмов.
   Себастьян Омилов сидел в полном одиночестве в опаленном огнем лучеметов помещении и пытался выкинуть события последних часов из памяти, однако два тела, лежавшие прямо перед ним, не слишком способствовали этому.
   Сознание вернулось к нему в самый разгар ужасающей сцены. Рифтеры связали Танри по рукам и ногам и с гоготом смотрели, как Хрим избивает его железным прутом. По мере того как рифтерский капитан крушил кости Архона, мундир его становился из белого багровым, и все же Танри каким-то образом ни на мгновение не утратил своего достоинства. Омилов навсегда запомнил выражение лица Танри, когда тот повернулся к нему перед смертью. Один глаз вытек, но второй сиял несокрушимой отвагой. И в конце концов Архон вышел из поединка с рифтером победителем: не в состоянии добиться от умирающего большего, чем несколько сдавленных стонов боли, Хрим окончательно вышел из себя и одним сокрушительным ударом раскроил ему череп.
   Через несколько минут еще один рифтер втащил в помещение Бикару и толкнул её к трупу Архона. Она упала на колени и завела жуткий скорбный плач, раскачиваясь из стороны в сторону и распустив волосы. Язык был Омилову незнаком, но песнь её пробуждала в нем первобытный трепет; в ней говорилось об утрате, о надвигающейся мгле и об отмщении, которое неизбежно настигнет злодея даже в могиле.
   Рифтеры тоже это почувствовали. Хрим злобно выругался; один из рифтеров схватил Бикару за волосы и рывком поставил на ноги. Стремительным, словно выпад змеи, движением Бикара обернулась, выхватила из рукава узкий нож и прежде, чем кто-то успел пошевелиться, вспорола рифтеру живот с ловкостью потрошащего рыбу повара. Какое-то мгновение рифтер стоял неподвижно, тупо глядя на груду собственных кишок, потом осел на пол. Второй рифтер выругался, поднял лучемет, и обугленное тело Бикары рухнуло на останки Архона.
   Хрим отдал распоряжение унести мертвого рифтера и повернулся к Омилову.
   - Я с радостью сотворил бы с тобой, недоносок гребаный, кой-чего почище, да только кое-кто хочет первым разобраться с тобой. А теперь жди тут - и стоит тебе хоть кончик носа высунуть за дверь, и ты пожалеешь, что не помер, как эти двое.
   Когда рифтеры вышли, Омилов попытался хотя бы выпрямить тела друзей, но останки Бикары едва не развалились на части при одном его прикосновении, а от одного вида её растрескавшейся кожи ему сделалось дурно Жаль, что ему нечем было хотя бы накрыть их; ему не хотелось глядеть в их сторону, но отворачиваться от них почему-то казалось предательством по отношению к их памяти. Так он и сидел, глядя на друзей и стараясь не видеть их, ожидая возвращения своих пленителей.
   Казалось, он прождал целую вечность. От запаха смерти и горелого мяса, смешивавшегося с затекавшим из коридора дымом, в горле стоял противный комок, и его начинала уже мучить жажда, когда в коридоре послышались шаги.
   В комнату вошел новый рифтер - худой мужчина с голубыми глазами слегка навыкате и длинными волосами, зачесанными на манер героев древности. Вид он имел довольно напыщенный. Одет он был пестро и двигался с подчеркнутым изяществом, отчего показался Омилову похожим на шута. Ноздри Омилова уловили слабый, необычный аромат духов, и это только добавило внешности незнакомца фальши.
   Рифтер окинул взглядом помещение и, брезгливо обойдя трупы, встал перед Омиловым так, чтобы держаться к ним спиной.
   - Доброе утро, гностор, - осторожно обратился он к Омилову, не отводя пальцев от расстегнутой кобуры. - Надеюсь, вы приятно провели ночь?
   Омилов молча смерил его взглядом. Он сразу распознал в рифтере социального онтолога, черпающего смысл бытия и собственную значимость из окружающих, и решил, что от него тот не получит ничего для себя ценного.
   Лицо незнакомца покраснело, и рука сжалась на рукоятке лучемета.
   - Что это с тобой, Омилов? - рявкнул он голосом, в котором не осталось ни тени почтительности. - Язык проглотил? - Он хохотнул; звук вышел похожим на отрыжку. - Ничего, ты еще соловьем запоешь, как только тебя доставят на Артелион.
   - Артелион? - вздрогнул Омилов.
   - Ага. Тебе предстоит аудиенция у нового Панарха.
   Омилов болезненно сглотнул, пытаясь унять сухость в горле. Теперь он окончательно ничего не понимал. Семион, конечно, был далеко не деликатным человеком, но это уже не укладывалось ни в какие рамки.
   - Что нужно от меня Семиону? Рифтер снова расхохотался.
   - Семиону? В Семионе кто-то продырявил новую дырку - авось посвистит. Нет, ты будешь говорить с Джерродом Эсабианом Должарским. Изумрудный Трон принадлежит теперь ему.
   Омилов от изумления лишился речи; рифтер протянул руку и выдернул его за ворот из кресла. Гностор растянулся на полу, рифтер пинком поднял его на ноги и подтолкнул дулом лучемета к двери.
   - И он не любит ждать, так что пошевеливайся!
   16
   Появление мотосаней застало Деральце врасплох. Они вынырнули из-за небольшого бугра всего в нескольких сотнях ярдов от них. Осри дернулся назад; Деральце с одобрением отметил, что Брендон медленно встал и повернулся лицом к гостям, чуть отведя руки от тела.
   Подняв целый фонтан воска, сани лихо развернулись и замерли перед ними. Деральце успел отвернуться, Брендон - тоже, а вот Осри отреагировал слишком медленно. Он попытался смахнуть воск с забрала, но вместо этого только размазал его по прозрачному пластику. Деральце поморщился при мысли о том, как это, должно быть, разозлило его; он надеялся только, что Омилов не предпримет ничего такого, что поставило бы под угрозу всех троих.
   Впрочем, опасность грозила им и так - по крайней мере до тех пор, пока их не опознают. Фигуры в скафандрах взмахами лучеметов скомандовали им садиться на грузовую платформу. Весь путь от места посадки до ничем не примечательной кособокой горы никто даже не пытался с ними заговорить. Пожалуй, Деральце был благодарен им за это: усталость и физическая реакция на посадку мешали даже думать, не говоря о том, чтобы что-нибудь делать.
   Глядя в дула нацеленных на них лучеметов, он напомнил себе, что от него еще может потребоваться действовать, возможно, без времени на раздумья. Первым делом он оценил свое самочувствие. Все тело болело с головы до ног, но заслуживающая внимания боль была вроде бы только в груди. Сломанные ребра? Будем надеяться, у Маркхема найдется медик.
   Он откинулся на борт платформы, заставляя себя дышать медленнее, а думать - внятно. Очертания окружающих его предметов казались четкими, словно в вакууме, с резкими переходами между светом и тенями.
   Прямо перед его забралом раскачивался на ходу шлем Брендона. Интересно, о чем думает он сейчас? Какое решение примет? С одной стороны, на это решение не могут не повлиять перстень Архона и присутствие хмурого Осри Омилова; с другой - есть ведь еще он, Деральце. И, возможно, Маркхем. Деральце мрачно усмехнулся про себя: как бы ни обдумывал он сейчас возможный баланс сил, окончательное решение зависит от Маркхема Л'Ранджи.
   Сейчас он вряд ли использует наследственную приставку Л'.
   Вот и еще раз оказались они вне действия законов и клятв, скрепляющих Панархию, так что желание Брендона продолжать путь на Арес, чтобы исполнить данные им обещания, может и не перевесить аргументов Маркхема.
   Или тот тоже связан еще старыми клятвами?
   Не без удивления Деральце вдруг сообразил, что вполне допускает: если Крисарх решит-таки лететь на Арес, он тоже последует за ним.
   "Нет, это решение мне еще только предстоит принять".
   Вот если бы дело было только в верности системе, принять решение было бы куда проще; система отвернулась от него. Но когда дело еще в личной преданности...
   И тут, так же отчетливо, как окружавшие их горные хребты, Деральце увидел истину, на которой держится Панархия: в конечном счете все сводится к личной преданности. Еще одна из Полярностей Джаспара всплыла в его памяти: "Связала присяга сеньора с вассалом - обоим и силой, и бременем стала". Так оно и вышло: стоило забыть про верность и ответственность связку, которую Семион в расчет не принимал, - как система развалилась.
   Впрочем, не из-за этого же он злится; не из-за того, что система предала его, но из-за того, что это сделали Аркады.
   "Но ведь не Брендон и не его отец. Если они и способствовали этому, то по незнанию".
   Сани вдруг резко свернули и, не снижая скорости, устремились прямо на скалу меж двух выступов. Деральце напрягся, готовясь к неминуемому столкновению.
   До черной каменной стены, отвесно поднимавшейся из восковой поверхности луны, оставалось не более сотни метров, когда замаскированные ворота наконец отворились. Они въехали внутрь и плавно затормозили. Сворки за их спиной затворились, и они остались в темноте.
   Чьи-то руки выдернули Деральце из саней и толкнули вперед. Он стиснул зубы - усталые мышцы отозвались на это бесцеремонное обращение острой болью - и, шатаясь, побрел куда указано. Все та же рука схватила его за плечо, и он послушно остановился.
   Загорелся свет; он увидел, что они стоят в шлюзовой камере. Некоторое время фигуры в черных скафандрах стояли не шевелясь. Он покосился на Брендона, но увидел на его лице меньше раздражения, чем ожидал - только смертельную усталость и еще что-то, чего он не распознал. Все внутри Деральце сжалось, когда он заметил пальцы Брендона, накрывшие кармашек на поясе. "Он уже принял решение". На мгновение он увидел перед собой не сына, но самого Геласаара - все то же властное, решительное лицо. Кольцо сжималось, и ему оставалось совсем немного времени на выбор, где остаться, внутри или вне кольца.
   Один из охранявших их незнакомцев вдруг снял свой шлем, нарушив паузу, и Деральце увидел мужчину лет сорока с коротко подстриженной бородкой. Лицо его было суровым. Он поднял руку и похлопал Брендона по шлему.
   Громкий стук по его собственному шлему заставил Деральце вздрогнуть и обернуться. Перед ним оказалось круглое женское лицо с неприятно бледной кожей, по которой рассыпаны были маленькие пигментированные точки. Огненно-рыжие волосы были коротко острижены на манер бывалого космонавта. Она жестом приказала ему снять шлем, и Деральце, отметив про себя, что она не опустила направленного на него оружия, медленно повиновался. Краем глаза он увидел, что Осри, несмотря на явную неохоту, делает то же самое.
   - Коли есть какое оружие, ложьте его сюда, - произнес мужчина, пока остальные снимали шлемы и перчатки; Деральце понял, что они в полной власти у хозяев.
   Брендон покачал головой.
   - Мы не вооружены, - обиженным тоном заявил Осри.
   Несмотря на это, женщина и крупный мужчина со шрамами на лице подступили к ним вплотную для обыска. Деральце отметил ту бесстрастность, с которой их пленители обращались с ними; тем не менее их бесцеремонность болезненно отзывалась в избитом теле. От одного прикосновения типа со шрамом к его груди он едва не задохнулся.
   Рифтер, занимавшийся Осри, замер, нашарив у него в поясе Сердце Хроноса.
   - Это еще чего?
   - Это не оружие, - сказал Осри. - Эта старинная безделушка. Я собираю такие штуки.
   - За такую могут и заплатить.
   Мужчина собирался уже сунуть шар в карман, но его остановила женщина.
   - Капитан хочет видеть все, что у них было при себе.
   - Тоже верно.
   Мужчина опустил шар обратно в пояс Осри.
   Обыскивавшая Брендона женщина восхищенно подняла к свету его перстень, потом с досадой кинула ему. Он поймал его в воздухе и надел на безымянный палец.
   Женщина нажала на кнопку, и внутренняя дверь скользнула вбок. Они двинулись дальше по туннелю, пробитому в темной скальной породе Диса. Воздух был довольно чистый, но в нем улавливался легкий запах какой-то органики - то ли смолы, то ли скипидара. Осри громко чихнул, и Деральце передернуло от одной мысли о том, как это, должно быть, отдалось в голове Осри, если она болит хотя бы вполовину так, как у него.
   "Что, насморк?"
   Со времен той истории с Л'Ранджа ему довелось столько путешествовать, что организм уже привык к смене воздуха и не страдал больше от аллергии, часто сопровождающей перемещение с одной планеты или орбитального поселения на другую. Но Осри, конечно же, путешествовал только на пассажирских лайнерах, воздух в которых меняется на протяжении рейса постепенно во избежание резких переходов. Курьерский бустер таких удобств не обеспечивал. "Те корабли, на которых летал я, не слишком-то заботились об этом". Деральце почувствовал, что губы его против воли кривятся в улыбке: мысль о том, что Омилова прохватит после такой впечатляющей посадки еще и насморк, почему-то позабавила его.
   - Сюда.
   Бородач хлопнул Деральце по лопатке, и тот повернул налево, в новый туннель, через равные интервалы освещенный тусклыми шахтерскими лампами. Шагать в слабом тяготении луны было неловко, тем более что усталые мышцы отказывались адаптироваться. Короткий взгляд назад показал, что Брендону с Осри приходится не легче.
   Немного погодя туннель расширился, и Деральце увидел редко расположенные двери, разные по размерам и отделке. За дверью из потертого дайпласта следовала другая, из резного дерева, тщательно подогнанная по проему в камне, а за ней - просто занавеска, полинявшая от времени.
   Время от времени им встречались прохожие, все в разных одеждах; как правило, они не обращали на пленников никакого внимания. Деральце заметил здесь следы дисциплины, редкой среди тех рифтеров, с которыми ему до сих пор приходилось иметь дело. Несомненно, сказывались результаты обучения Маркхема в Академии. Интересно, какие еще отличия здесь есть?
   Неожиданно они оказались в большой пещере - туннель превратился в узкую галерею, подвешенную над несколькими ярусами переходов, пересекавших пещеру во всех направлениях. Где-то далеко внизу журчал ручей.
   Они вступили в еще одну пещеру, поменьше, и остановились.
   - Можете оставить шпионов здесь, - послышался голос, - и убирайтесь.
   Горячая волна адреналина ударила в кровь Деральце, когда он увидел, как напряглись их сопровождающие. Это явно не входило в их планы. Он посмотрел на Брендона - тот шарил взглядом по темным углам. Осри просто беспомощно оглядывался по сторонам, не зная, откуда ждать опасности.
   Деральце перенес вес на пятки. Воспользовавшись замешательством охраны, он переместился вперед, встав перед Крисархом и чуть сбоку от него. Он все еще не видел ни говорившего, ни помощников, которые у того, несомненно, здесь имелись.
   - Нам приказано отвести их к Вийе, - сказал бородатый.
   - Вийя? Мы еще покажем Вийе, кто здесь отдает приказы. Как только...
   Брендон перебил говорившего - голос его звучал громко и отчетливо, со всей властностью урожденного Дулу.
   - Альт Л'Ранджа гехайлин! - произнес он. - Маркхем обещал пропустить нас без помех.
   Воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая только далеким журчанием воды. Рыжеволосая женщина оценивающе посмотрела на Брендона и шагнула к нему. Волосы у Деральце стали дыбом, и все чувства разом обострились напряжение в пещере достигло предела, готовое разрядиться действием.
   Худощавый, мускулистый мужчина выступил из тени, и взгляды всех сопровождавших их рифтеров мгновенно скрестились на нем. Деральце заставил себя оглянуться, по многолетнему опыту зная, что главная опасность может подстерегать вовсе с другой стороны. Тускло блеснул металл - прямо над матово-черным отверстием ствола, поворачивающегося в сторону Крисарха.
   В это мгновение двадцать лет службы, десять лет обиды и сознание того, что его присяга на верность не пустой звук, - все это соединилось в одном стремительном движении.
   Он бросился вперед, и мир сомкнулся вокруг него вспышкой жгучей боли.
   Произошедшее застало Осри врасплох - их бородатый провожатый с силой толкнул его в сторону и разрядил свой лучемет в почти не видную фигуру слева. Смертоносные лучи энергии ударили разом с нескольких сторон. Верзила-телохранитель рывком заслонил собой Брендона, с хриплым криком приняв на себя тонкий, как игла, луч плазмы; другой луч задел рыжую женщину, и та выронила свой лучемет, скорчившись от боли.
   - Леник! - Эхо от крика Брендона еще металось по пещере, а Брендон уже склонился над простертым на земле телом. Потом он обернулся и схватил оброненный женщиной лучемет. Забыв про низкое тяготение, он оступился, споткнувшись об упавшего рифтера, и это спасло его от полыхнувшего мимо луча. Он восстановил равновесие, повернулся и поставил лучемет на предельную ширину луча.
   Худой мужчина, окликавший их, нырнул за выступ скалы. Луч из оружия Брендона разрезал пополам человека, застрелившего Деральце.
   Оцепенев от неожиданности, Осри смотрел, как худой рифтер вынырнул обратно из-за скалы и выстрелил в Крисарха - тот даже не пригнулся, но луч прошел мимо его головы, Брендон не остался в долгу, окатив своего противника фонтаном брызг расплавленного камня от его укрытия, в то время как бородач стрелял по остававшимся невидимыми в тени противникам. От низкого тяготения движения сражавшихся напоминали какой-то смертельный танец. Еще один луч расплавил скалу совсем близко от головы Осри; запах озона и горелого камня заставил его расчихаться.
   Последовала секундная пауза, а затем Брендон с яростным смехом - Осри ни за что не поверил бы, что этот звук может исходить из горла Крисарха поднял свой лучемет, словно салютуя противнику, и разрядил в воздух. Плазма ударила в скальный свод, с грохотом обрушив его. Долговязый рифтер панически завопил и выпрыгнул из-за своего укрытия, но опоздал: несколько тонн камней и мелких обломков лениво-замедленно в низком тяготении, но неумолимо погребли его под собой, только ручейки крови медленно выбились из-под завала.
   Наступила тишина, прерываемая стонами раненой женщины и хриплым, прерывистым дыханием Деральце. Брендон склонился над его телом. Губы Деральце шевелились: он пытался что-то сказать.
   Бородатый рифтер подошел к Брендону со спины и ткнул под лопатку стволом лучемета. Брендон развернулся и приемом уланшу - Осри никогда еще не видел такого - отшвырнул его в сторону и снова повернулся к Деральце, не обращая внимания на выступивших из тени рифтеров.
   Странное дело, но те замерли и не двигались дальше. До Осри, мозги которого, казалось, от низкого тяготения тоже работали с замедлением, наконец дошло, что Брендон прикрыт от их огня грудой камней, похоронившей худого рифтера, и что оружие его нацелено на потолок пещеры над их головами.
   Передышка, подумал Осри с облегчением, и тут же реальность напомнила о себе, когда чьи-то грубые руки выдернули его из укрытия, и ствол лучемета вытолкнул его на открытое место.
   Мельчайшие детали окружавшей Брендона сцены выступали с отчетливой ясностью по мере того, как багровая пелена, застилавшая ему глаза во время боя, медленно рассеивалась. Лучемет едва не вывалился из руки - такая пробрала его дрожь.
   - Твой дружок у нас в руках! - крикнул кто-то. - Брось оружие, если не хочешь, чтоб мы его поджарили.
   Брендон поднял взгляд и увидел, как Осри, спотыкаясь, выходит на свет, а из расселины в скале провожает все его движения ствол лучемета. Астрогатор остановился и посмотрел на Брендона; в глазах его не было ничего, кроме смертельной усталости.
   Внезапное движение где-то в углу насторожило Брендона. Он повернулся и послал заряд поверх головы рифтера, державшего себя наглее остальных; тот с дымящимися волосами взвыл и отпрянул.
   - Держитесь подальше, а то я обрушу эту чертову пещеру на нас всех! крикнул Брендон.
   Хриплое дыхание заставило его опустить взгляд. Леник прижимал обе руки к обугленной ране в груди, а кровь продолжала сочиться между пальцами. Брендон склонился над ним, пытаясь отнять его руки, но тот из последних сил мотнул головой.
   - Нет, - прохрипел он. - Если я отпущу, не смогу говорить.
   Брендон понял, что Леник пытается удержать воздух в легких, и что времени осталось совсем мало. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но Леник перебил его, выдыхая слова в промежутки между болезненными вдохами.
   - Слушай... Маркхем... Просил меня... Присмотреть за тобой... Но я... - Он качнул головой. - Прости... Верь ему. - Голова его бессильно откинулась назад, и губы раздвинулись, обнажив зубы. - Он не знал... Слоновой Кости... - Тело его дернулось в последней судороге, и он умер.
   Взгляд Брендона сузился: вместо пещеры он видел людей - части их давно уже не было в живых. Лицо Леника сделалось умиротворенным, словно он обрел наконец прощение, но населявшие потаенные уголки памяти Брендона люди продолжали шептать что-то о предательстве. Он услышал всхлипывание женщины, а в памяти возникали небесно-голубые глаза в венце каштановых волос...
   Следующим был мужской голос - мягкий, спокойный; слов Брендон не разобрал, но и этот голос пропал куда-то. Темные глаза на темном лице... кольцо на пальце отозвалось на это лицо короткой вспышкой тепла, но лицо все равно исчезло. Брендон ощутил, как тень Леника присоединяется к тем, остальным, но она молчала, растворившись вместе с остальными в темноте, снова бросив его, и он остался один.