Страница:
— БУУУХ-ТАРАРРРРАААХ! БУМ!
Драко отпрыгнул назад, и лицо его сделалось цвета хорошо отстиранной простыни. Монтроз с трудом удержался от того, чтобы посмотреть вниз — проверить, на месте ли еще его ноги. Умение келли управлять телом наводило ужас. Он надеялся только, что поблизости не найдется источников открытого огня, ибо в противном случае эта часть Рифтхавена рисковала слететь с орбиты.
— Изжога! — завопил кто-то, и в коридоре воцарился хаос, поскольку все — не исключая отважных Драко — пустились наутек.
— Пойдем, малыш, — сказал Монтроз, стараясь не смеяться. — Нам еще раскочегаривать корабль.
У него теплилась надежда, что спровоцированные келли симптомы сойдут на нет ко времени возвращения остальных членов команды. Иначе он рисковал остаток полета жить в шлюзе.
Ему хватило часа с того момента, как он вошел в лавку Юкана, чтобы понять: возвращение в семью было ошибкой. Причины, заставившие его в свое время уйти и казавшиеся по сравнению со смертью Рет Сильвернайф пустяками, никуда не делись и неумолимо действовали ему на нервы.
Юкан был рад увидеть своего брата-близнеца — даже слишком рад. Его подруга, Тура, ясно давала понять, что видит его с меньшей радостью, чем при прошлой встрече.
Они проделали все положенные ритуалы с трапезой, но Тура то и дело бросала в его сторону неприязненные взгляды, отчего питье казалось горьким, а хлеб лишенным вкуса.
Когда Жаим попытался сказать брату, что им необходимо поговорить, ибо дух его неспокоен, она не оставила их наедине, то и дело перебивая напоминаниями о том, что он не должен вносить в их дом разлад.
Ему очень хотелось сказать ей, что разлад в дом вносит именно она, но он смолчал. Он не стал отвечать на ее колкости — даже тогда, когда они начали удивлять его брата и тот настоял, чтобы она замолчала. Жаим не стал напоминать брату, что это его, а не Юкана хотела поначалу Тура, и что весь этот яд — ее месть за его отказ.
Призыв Локри о помощи стал для него облегчением; он ушел, едва попрощавшись с братом и вовсе не попрощавшись с Турой. Но он ощущал на спине ее взгляд еще долго после того, как дверь за ним захлопнулась.
В голове его бродила неясная мысль проиграть этот бой, чтобы обрести наконец покой в смерти. Но стоило ему появиться на поле боя, как подготовка взяла верх над разумом, а очень скоро и сами мысли стали уравновешеннее.
И еще: он увидел нечто, что словно открыло для него новое окно, пропустив в душу немного света. Он увидел, как бьется Брендон Аркад.
Воин, чьи ноги стоят на пути истины, не собьется в джунгли злобы, вождь воинов держит в чистоте путь для тех, кто следует за ним.
Истины ритуальные сгорели вместе с «Солнечным Огнем», но боевые получили лишнее подтверждение. Вийя или сам Жаим с легкостью одолели бы Брендона в поединке, но ни тот, ни другая не смогли бы вести за собой так непринужденно.
Жаим всегда считал Вийю неплохим лидером: она хорошо разбиралась в стратегии, заботилась о своей команде — то, чему научилась она у Маркхема.
Но когда они бежали впятером по глухим закоулкам Рифтхавена, где опасность подстерегала их на каждом перекрестке, именно Брендон заставлял их хохотать на бегу, отпуская идиотские шуточки насчет вывесок и перемежая это двусмысленными куплетами. Один раз даже бредовые детские стишки помогли им войти в ритм, с которым они пробились сквозь шайку неожиданно окруживших их злобных Драко.
Раз и Локри подпел ему, и его чистый баритон слушался очень даже неплохо с легким тенором; странное дело, но это каким-то образом помогло им нейтрализовать, никого не убив, компанию Йим, преградившую им дорогу чуть позже. И хотя Аркад был не самым лучшим из них бойцом, именно он руководил поединком, выкрикивая команды, предостерегая об опасности и ободряя, когда они напоролись на взвод угрюмых Куг или когда на них навалилась банда пьяных звездолетчиков, шатавшихся по Рифтхавену в поисках развлечений. Именно он первым заметил разлад в стане врага и воспользовался этим в полной мере, несколькими точными словами натравив конкурирующие шайки друг на друга, в то время как сами они под шумок проскользнули мимо.
Вот он, Путь. Свет.
Даже Вийя улыбалась, когда они одолевали последнюю улицу, ведущую к верфи. Правда, улыбка ее исчезла, когда они добрались до «Телварны». Жаим обратил внимание на неестественную пустоту улицы перед шлюзом, и тревога охватила его с новой силой. Что творится на Рифтхавене?
Поднимаясь по трапу, он ощущал под ногами ни с чем не сравнимую вибрацию прогревающихся двигателей и поспешил прямиком в машинное отделение.
До безопасности им было еще очень и очень далеко.
— Ты меня забыла, сучка — я как дурак ждал тебя тогда в «Эбо», — пророкотал низкий голос. — Ничего, теперь ты меня не скоро забудешь.
Кляня себя на чем свет стоит за то, что как последняя дура отстала, чтобы незаметно связаться с Рексом, она повернула голову и посмотрела на него. Да, новая проблема. От него несло кисло-сладким запахом табака с подмешанным зельем, а глаза налились кровью. Она его не помнила.
— На этот раз все будет лучше, Марим, — шепнул он. Она облегченно вздохнула: он хотел не драться, а всего лишь трахнуться. Ей не придется убивать его.
— Капитан ждет меня сейчас же, — выдохнула она, целуя упрямые губы. — Свяжись со мной по босуэллу.
— Только быстрее...
Он отпустил ее руки, и она бегом ринулась на верфь. Выскочив из шлюза, она сразу же услышала знакомый рокот.
«Они едва не улетели без меня!»
Она даже сама удивилась той злости, которую вызвала у нее мысль об этом. Можно подумать, она к ним привязалась — если она вообще могла привязаться к кому-либо,
Она испытала облегчение, увидев, что трап еще не убран. Взмывая вверх по пандусу, она услышала по босуэллу команду Вийи: (Марим, закрывай люк!).
«Ого! Она зла как черт. Она же улыбалась на бегу — так что же такое случилось теперь?»
Загерметизировав люк в рекордное время, она рванула по коридору, свернула за угол и плюхнулась в свое кресло как раз в то мгновение, когда Вийя хлопнула ладонью по стартовой кнопке.
Некоторое время, пока корабль мучительно медленно маневрировал в джунглях труб и ремонтных лесов, все молчали. Марим воспользовалась паузой, чтобы посмотреть на остальных. Вийя вся перепачкалась в грязи и крови, а на скуле багровел здоровый синяк.
Дальнейший беглый осмотр показал, что Локри здорово расквасили губу; глаза его наконец смотрели совершенно трезво, но с тревогой.
За пультом управления огнем сидел живой и относительно невредимый Аркад, но лицо его — вернее, та его часть, которую можно было разглядеть под синяками и царапинами, — хранило выражение, которое Марим давно прозвала про себя Маркхемовой Броней. Что-то случилось, это точно. Только что, здесь? Или еще у Шнуркеля?
«Должно быть, Локри. Что он такого натворил?»
— Вышли, — объявила Вийя. — Локри, прослушивай частоты Братства. Особенно все, что хоть немного напоминает шифры Карру.
Марим подавила внезапный зевок и пробежалась взглядом по пульту. Все индикаторы светились успокаивающими синим или зеленым.
«Что ж, повезло, что я не успела забрать с корабля свое барахло, а Школяр с моей монетой благополучно заперт в лазарете».
И тут же в глазах ее потемнело, когда она увидела сидящего на своем месте Иварда. Какой-то кретин не поленился сходить и забрать его из клиники!
— Мне хотелось бы знать, куда нас везут, — послышался тихий голос откуда-то из-за спины. Марим оглянулась и увидела входящего на мостик гностора. Лицо его оставалось предельно вежливым.
«Святой Хикура, — подумала Марим, — он не мог выбрать момента неудачнее!»
— Я еще не знаю, — ответила Вийя, не отводя взгляда со своего дисплея.
— Тогда я прошу объяснить мне наш статус. Если мы не пленные, я бы попросил высадить нас при первой возможности в месте, где мы были бы в безопасности.
— Таких мест нет, — все так же, не оборачиваясь, буркнула Вийя.
— Это правда, — вмешалась Марим, пытаясь разрядить атмосферу. — Рекс с «Тантайона» много мне нарассказал. Эсабиан дал своим союзникам полную волю. Одни охотятся за панархистами по всем окраинам, а другие просто развлекаются, да так, что даже обдолбавшись во сне не привидится.
— Капитан, — настаивал Омилов. — Я требую...
Вийя продолжала смотреть на экран.
— Отказано.
На глазах у Марим Омилов склонил голову и вышел.
— Им известно про Аркада, — послышался голос Жаима по интеркому.
— И у них есть что-то вроде сверхсветовой связи, — медленно, все так же уставившись в экраны, произнесла Марим. — Они могут говорить с другой системой, словно с соседней комнатой. Вот откуда они уже знают все новости. Я только-только узнала это от Рекса, — торопливо добавила она.
Они поверили в эту небольшую ложь — но только потому, что эта новость явилась для всех потрясением.
Молчание тянулось мучительно долго, потом Вийя повернулась, и холодный взгляд ее словно пришпилил Локри к креслу.
— Ты знал об этом.
Локри развел руками, поморщившись от боли.
— Слышал в «Галадиуме», но не поверил.
Брендон заглушил свой монитор, встал, постоял немного, глядя на него сверху вниз, и подошел к Вийе. Марим навострила уши, но не услышала ничего, кроме неразборчивого шепота.
Вийя тоже встала.
— Ивард, дай мне знать, когда мы будем в трех минутах от радиуса.
Она вышла, и Брендон за ней.
Марим смерила Локри уничтожающим взглядом.
— Ну ладно, ублюдок. Что ты натворил?
Локри вздрогнул, осторожно подвигав головой.
— Нас обошли, перестреляли и вообще...
Марим внимательно посмотрела на него и решила рискнуть.
— Терпеть не могу, когда ты разговариваешь, как эти чистюли.
На скулах Локри вспыхнул сердитый румянец, и на мгновение лицо его окаменело. Потом он пожал плечами и улыбнулся своей обычной, чуть кривоватой ухмылкой.
— Мы выиграли в «Галадиуме». И я пытался пропить весь наш выигрыш. Ну и растерял все по коридорам.
— Мы?
— Я устроил Брендону прогулку по Рифтхавену. В масках, но зато по всей программе.
— Вот говнюк сраный! Зачем?
Локри вздохнул и зажмурился.
— Ну что ж, тебе можно и рассказать. Налей только сперва чего выпить.
— Мог бы и сам задницу от кресла...
Локри на мгновение открыл глаза — голубые и смертельно усталые.
— Если бы я мог выбраться из этого кресла так, чтобы не вырубиться, я бы так и сделал. Мы там еще, — он снова вздохнул и поморщился, — пили Негус.
— Сейчас принесу тебе чего-нибудь, — вдруг подал голос Ивард. — Приглядите за моим пультом?
— Я послежу. — Марим дождалась, пока мальчишка выйдет, держась за плечо — оно у него и правда, похоже, здорово болело. — Неудивительно, что она так злится на тебя. Шнуркель натравит на нас всех Карру.
Локри открыл глаза.
— Может, и так. Но уверяю тебя: больше всего она зла сама на себя.
Вскоре после него появились Вийя с Брендоном, и Осри испытал новое потрясение. У женщины до сих пор шла кровь из двух ран — на руке и на лбу, — на которые она не обращала внимания. На скуле проступал даже сквозь смуглую кожу здоровенный синяк; золотой браслет на одной руке придавал ей варварский вид. Брендон выглядел еще хуже. Осри даже не узнал бы его, если бы не знакомая одежда и перстень Фазо на пальце. Он улыбался, и многочисленные синяки на лице его переливались радугой.
Монтроз перешел к Вийе, на ходу готовя повязку. Она протянула раненую руку к нему, но сама не сводила взгляда с Омилова.
— Я потеряла Сердце Хроноса, — резко объявила она.
Гримаса боли исказила лицо гностора. Никакая сила в мире не могла удержать Осри от горькой реплики:
— Полагаю, вы получили за него хорошую цену?
Вийя не обратила на него ни малейшего внимания.
— Я обещала, что попытаюсь узнать о его возможностях.
— Это не оружие, — произнес Омилов севшим голосом. Он поднял на нее взгляд, полный боли. — Как вы его потеряли?
— Я отнесла его торговцу антиквариатом, с которым вела дела и раньше. Как-то раз он упоминал при мне урианские артефакты. Должно быть, за этот артефакт назначил награду Эсабиан Должарский. Шнуркель был готов к тому, что кто-нибудь придет именно с этой вещью.
Она помолчала, переводя дух. Брендон понял, что часть боли Омилова, должно быть, передается ей.
— Началась драка, — произнесла она наконец.
— Я был там, Себастьян, — заговорил Брендон. — Мы сделали все, что могли, и чуть не погибли при этом.
Омилов скривился и прикрыл рукой глаза.
— Этот купец узнал Аркада, — сказала Вийя. — Поэтому мы ушли с Рифтхавена.
Две мысли постепенно оформились в усталой голове Осри, притупив немного злость: «Нам некуда бежать». — И вторая: «Брендон не предал нас».
— Значит, на нас теперь объявлена охота, — пробормотал Омилов. — «...и бежали они в царство тьмы, и все демоны ада гнались за ними». — Он надавил на глаза пальцами, потом снова поднял усталый взгляд. — И что вы собираетесь теперь с нами делать?
Вийя покачала головой.
— Не знаю. Эйя, похоже, считают, что нам лучше лететь на их планету, но я не уверена в том, что мы сможем там выжить, даже если нас прежде не отловят.
Осри увидел, как Монтроз сделал Вийе знак глазами, потом чуть качнул головой в сторону Омилова. Вийя едва заметно кивнула, потом повернулась, чтобы идти.
— Мне хотелось бы, — произнес Осри, — чтобы вы доставили нас к нашим.
Вийя остановилась и повернулась к нему.
— Куда? — спросила она. — Возможно, раньше ваша Панархия и представляла собой какое-то подобие порядка. Теперь ее нет. Куда бы вы ни попали, ее больше не будет.
— Мы можем возродить ее, — возразил Осри. — Мы возродим ее.
Он увидел, как Брендон медленно кивнул.
— Погибнем мы или нет, нам надо попытаться, — тихо произнес он.
Капитан бросила на него быстрый взгляд. Казалось, она скажет что-то, но тут захрипел, включаясь, интерком.
— Вийя! — В голосе Иварда слышалась неприкрытая паника.
Она повернулась и бегом бросилась на мостик.
Разумеется, он не сидел без дела все эти долгие дни на «Телварне». С горькой иронией думал он теперь о той блистательно построенной кампании, имевшей целью изобличить предателя Маркхема. Вот только искал он не там.
И уж во всяком случае никакое возмездие не вернет Маркхема.
Он посмотрел на Вийю.
Любовники. Еще удар, причем с неожиданной стороны. Это казалось невероятным, но должарианцы не лгут. Ему казалось, он знал Маркхема лучше, чем кто бы то ни было; если кто-то из команды и делил с ним ложе, то — так ему казалось — Марим или даже Локри. Те, кто не оглядывается на пройденное. Именно таких связей искали Маркхем и Брендон в дни своей дружбы.
Любовники. Это открывало его друга со стороны, которой он не знал. Это отодвигало Маркхема еще глубже в тени памяти, делало его еще недоступнее.
Он зажмурился, отгоняя короткое головокружение. Пора сосредоточиться на настоящем.
Все до единого мышцы и кости его тела болели, когда он рухнул в свое кресло, но руки, как ни странно, продолжали двигаться уверенно, вызывая на экран столбцы тенноглифов. Надвигающаяся угроза даже успокоила его.
Рифтхавен исчезал за кормой, но несколько кораблей продолжали идти за «Телварной», не отставая.
— Почему мы идем так медленно? — спросил он.
— Мины-ловушки, — отвечала Вийя. — В пространстве вокруг Рифтхавена установлены строгие скоростные режимы. Мы не можем идти быстрее — мины среагируют на нас.
Тенноглифы перестроились — с пульта Вийи поступил новый пакет информации. Брендон снова зажмурился и открыл глаза, борясь с разом навалившейся на него свинцовой усталостью. На мгновение тенноглифы запечатлелись в его мозгу с кристальной четкостью, потом снова слегка расплылись. Виларийский Негус... с Негусом не поспоришь...
Он покосился на Локри и увидел, что глаза того затуманены — скорее всего, точно так же, как и его собственные.
«Это будет любопытно. Хорошо еще, тенноглифы в основном сообщают информацию, а так все делает автоматика...»
А потом времени на размышления у него не осталось: преследовавшие их корабли открыли огонь.
Пальцы Брендона запорхали по клавиатуре, нанося и парируя удары. Блик света на перстне Фазо на мгновение ослепил его. Картины боя в магазине Шнуркеля мешались с воспоминаниями о полете на бустере...
Это большая честь для Дома Феникса...
Тенноглифы расплывались в его глазах, но они же помогали ему удерживаться в реальности.
Появились новые преследователи; судя по шифровкам, перехваченным Локри, некоторые из них располагались впереди по курсу. Все то же замедленное из-за мин продвижение превращало бой в подобие страшного сна.
...Жгучие пески тянулись до самого горизонта, острые камни ранили ему ступни, замедляя ход. За спиной его лежала на боку разбитая колесница; одно из колес продолжало еще вращаться в жарком зное...
— Другие синдикаты тоже выступают вместе с Карру, — крикнул Локри. — Я не могу расшифровать переговоры, но если большинство будет на их стороне, они могут просто-напросто задействовать мины, и от нас даже пыли не останется.
...Два сфинкса лежали рядом, и кровь их орошала песок...
Корабль содрогнулся от близкого разрыва.
— Чтоб ее, эту их сверхсветовую связь... Может, они как раз сейчас говорят с Эсабианом. Он им наобещает чего угодно, только бы они достали ему Аркада! — Голос Марим звенел от напряжения.
...Резкий запах корицы исходил от обломков коры, хрустевших под его когтями. Вокруг сжималось кольцо хищников — гибких, собравшихся перед прыжком... спасения не было...
— Аркад! — услышал он голос Вийи. — Нам надо бежать. Можешь отстрелять мины?
...Его не выросшие еще крылья бесцельно хлопали, вздымая в воздух клубы мирра. Он открыл клюв; резкий крик вырвался и стих.
— Могу. — Это был его голос, но доносился он со стороны.
— Марим! Переведи на него управление теслами!
...Твари бросились на гнездо и отпрянули в страхе перед его когтями, потом навалились снова. Неожиданно тень огромных крыльев накрыла их всех, и тварь взвыла, когда огромная лапа переломила ей хребет...
Марим торжествующе взвыла.
— Ты накрыл одного из них! Они разбегаются! Поцелуйте меня в дюзы, засранцы!
...А потом он ощутил, как и его поднимают вверх, а крылья взлетающего феникса все ударяли по воздуху...
Голос Вийи ворвался в его сознание — резкий, почти срывающийся на визг:
— Это не ракетная атака! Ивард, как...
И тут же голос ее потонул в жутком рыке луча раптора. Теноглифы перестроились в новую решетку, и Брендон пришел в себя. Корабль трясло, а вместе с ним и его собственные кости, зубы... Он изо всех сил вцепился в край пульта, ожидая, пока луч сорвется в ультразвук, который разорвет корабль на куски. На экране таяло пятно, оставшееся от погибшего корабля. Следы остальных таяли — они уходили, спасаясь, но недостаточно быстро: один за другим они вспыхивали маленькими солнцами и исчезали.
24
Драко отпрыгнул назад, и лицо его сделалось цвета хорошо отстиранной простыни. Монтроз с трудом удержался от того, чтобы посмотреть вниз — проверить, на месте ли еще его ноги. Умение келли управлять телом наводило ужас. Он надеялся только, что поблизости не найдется источников открытого огня, ибо в противном случае эта часть Рифтхавена рисковала слететь с орбиты.
— Изжога! — завопил кто-то, и в коридоре воцарился хаос, поскольку все — не исключая отважных Драко — пустились наутек.
— Пойдем, малыш, — сказал Монтроз, стараясь не смеяться. — Нам еще раскочегаривать корабль.
У него теплилась надежда, что спровоцированные келли симптомы сойдут на нет ко времени возвращения остальных членов команды. Иначе он рисковал остаток полета жить в шлюзе.
* * *
Побег на волю принес Жаиму спасение.Ему хватило часа с того момента, как он вошел в лавку Юкана, чтобы понять: возвращение в семью было ошибкой. Причины, заставившие его в свое время уйти и казавшиеся по сравнению со смертью Рет Сильвернайф пустяками, никуда не делись и неумолимо действовали ему на нервы.
Юкан был рад увидеть своего брата-близнеца — даже слишком рад. Его подруга, Тура, ясно давала понять, что видит его с меньшей радостью, чем при прошлой встрече.
Они проделали все положенные ритуалы с трапезой, но Тура то и дело бросала в его сторону неприязненные взгляды, отчего питье казалось горьким, а хлеб лишенным вкуса.
Когда Жаим попытался сказать брату, что им необходимо поговорить, ибо дух его неспокоен, она не оставила их наедине, то и дело перебивая напоминаниями о том, что он не должен вносить в их дом разлад.
Ему очень хотелось сказать ей, что разлад в дом вносит именно она, но он смолчал. Он не стал отвечать на ее колкости — даже тогда, когда они начали удивлять его брата и тот настоял, чтобы она замолчала. Жаим не стал напоминать брату, что это его, а не Юкана хотела поначалу Тура, и что весь этот яд — ее месть за его отказ.
Призыв Локри о помощи стал для него облегчением; он ушел, едва попрощавшись с братом и вовсе не попрощавшись с Турой. Но он ощущал на спине ее взгляд еще долго после того, как дверь за ним захлопнулась.
В голове его бродила неясная мысль проиграть этот бой, чтобы обрести наконец покой в смерти. Но стоило ему появиться на поле боя, как подготовка взяла верх над разумом, а очень скоро и сами мысли стали уравновешеннее.
И еще: он увидел нечто, что словно открыло для него новое окно, пропустив в душу немного света. Он увидел, как бьется Брендон Аркад.
Воин, чьи ноги стоят на пути истины, не собьется в джунгли злобы, вождь воинов держит в чистоте путь для тех, кто следует за ним.
Истины ритуальные сгорели вместе с «Солнечным Огнем», но боевые получили лишнее подтверждение. Вийя или сам Жаим с легкостью одолели бы Брендона в поединке, но ни тот, ни другая не смогли бы вести за собой так непринужденно.
Жаим всегда считал Вийю неплохим лидером: она хорошо разбиралась в стратегии, заботилась о своей команде — то, чему научилась она у Маркхема.
Но когда они бежали впятером по глухим закоулкам Рифтхавена, где опасность подстерегала их на каждом перекрестке, именно Брендон заставлял их хохотать на бегу, отпуская идиотские шуточки насчет вывесок и перемежая это двусмысленными куплетами. Один раз даже бредовые детские стишки помогли им войти в ритм, с которым они пробились сквозь шайку неожиданно окруживших их злобных Драко.
Раз и Локри подпел ему, и его чистый баритон слушался очень даже неплохо с легким тенором; странное дело, но это каким-то образом помогло им нейтрализовать, никого не убив, компанию Йим, преградившую им дорогу чуть позже. И хотя Аркад был не самым лучшим из них бойцом, именно он руководил поединком, выкрикивая команды, предостерегая об опасности и ободряя, когда они напоролись на взвод угрюмых Куг или когда на них навалилась банда пьяных звездолетчиков, шатавшихся по Рифтхавену в поисках развлечений. Именно он первым заметил разлад в стане врага и воспользовался этим в полной мере, несколькими точными словами натравив конкурирующие шайки друг на друга, в то время как сами они под шумок проскользнули мимо.
Вот он, Путь. Свет.
Даже Вийя улыбалась, когда они одолевали последнюю улицу, ведущую к верфи. Правда, улыбка ее исчезла, когда они добрались до «Телварны». Жаим обратил внимание на неестественную пустоту улицы перед шлюзом, и тревога охватила его с новой силой. Что творится на Рифтхавене?
Поднимаясь по трапу, он ощущал под ногами ни с чем не сравнимую вибрацию прогревающихся двигателей и поспешил прямиком в машинное отделение.
До безопасности им было еще очень и очень далеко.
* * *
Марим едва не упала, когда сильная рука, высунувшись из темного дверного проема, дернула ее назад. К губам ее прижались чьи-то жесткие губы, а другая такая же сильная рука зашарила по телу.— Ты меня забыла, сучка — я как дурак ждал тебя тогда в «Эбо», — пророкотал низкий голос. — Ничего, теперь ты меня не скоро забудешь.
Кляня себя на чем свет стоит за то, что как последняя дура отстала, чтобы незаметно связаться с Рексом, она повернула голову и посмотрела на него. Да, новая проблема. От него несло кисло-сладким запахом табака с подмешанным зельем, а глаза налились кровью. Она его не помнила.
— На этот раз все будет лучше, Марим, — шепнул он. Она облегченно вздохнула: он хотел не драться, а всего лишь трахнуться. Ей не придется убивать его.
— Капитан ждет меня сейчас же, — выдохнула она, целуя упрямые губы. — Свяжись со мной по босуэллу.
— Только быстрее...
Он отпустил ее руки, и она бегом ринулась на верфь. Выскочив из шлюза, она сразу же услышала знакомый рокот.
«Они едва не улетели без меня!»
Она даже сама удивилась той злости, которую вызвала у нее мысль об этом. Можно подумать, она к ним привязалась — если она вообще могла привязаться к кому-либо,
Она испытала облегчение, увидев, что трап еще не убран. Взмывая вверх по пандусу, она услышала по босуэллу команду Вийи: (Марим, закрывай люк!).
«Ого! Она зла как черт. Она же улыбалась на бегу — так что же такое случилось теперь?»
Загерметизировав люк в рекордное время, она рванула по коридору, свернула за угол и плюхнулась в свое кресло как раз в то мгновение, когда Вийя хлопнула ладонью по стартовой кнопке.
Некоторое время, пока корабль мучительно медленно маневрировал в джунглях труб и ремонтных лесов, все молчали. Марим воспользовалась паузой, чтобы посмотреть на остальных. Вийя вся перепачкалась в грязи и крови, а на скуле багровел здоровый синяк.
Дальнейший беглый осмотр показал, что Локри здорово расквасили губу; глаза его наконец смотрели совершенно трезво, но с тревогой.
За пультом управления огнем сидел живой и относительно невредимый Аркад, но лицо его — вернее, та его часть, которую можно было разглядеть под синяками и царапинами, — хранило выражение, которое Марим давно прозвала про себя Маркхемовой Броней. Что-то случилось, это точно. Только что, здесь? Или еще у Шнуркеля?
«Должно быть, Локри. Что он такого натворил?»
— Вышли, — объявила Вийя. — Локри, прослушивай частоты Братства. Особенно все, что хоть немного напоминает шифры Карру.
Марим подавила внезапный зевок и пробежалась взглядом по пульту. Все индикаторы светились успокаивающими синим или зеленым.
«Что ж, повезло, что я не успела забрать с корабля свое барахло, а Школяр с моей монетой благополучно заперт в лазарете».
И тут же в глазах ее потемнело, когда она увидела сидящего на своем месте Иварда. Какой-то кретин не поленился сходить и забрать его из клиники!
— Мне хотелось бы знать, куда нас везут, — послышался тихий голос откуда-то из-за спины. Марим оглянулась и увидела входящего на мостик гностора. Лицо его оставалось предельно вежливым.
«Святой Хикура, — подумала Марим, — он не мог выбрать момента неудачнее!»
— Я еще не знаю, — ответила Вийя, не отводя взгляда со своего дисплея.
— Тогда я прошу объяснить мне наш статус. Если мы не пленные, я бы попросил высадить нас при первой возможности в месте, где мы были бы в безопасности.
— Таких мест нет, — все так же, не оборачиваясь, буркнула Вийя.
— Это правда, — вмешалась Марим, пытаясь разрядить атмосферу. — Рекс с «Тантайона» много мне нарассказал. Эсабиан дал своим союзникам полную волю. Одни охотятся за панархистами по всем окраинам, а другие просто развлекаются, да так, что даже обдолбавшись во сне не привидится.
— Капитан, — настаивал Омилов. — Я требую...
Вийя продолжала смотреть на экран.
— Отказано.
На глазах у Марим Омилов склонил голову и вышел.
— Им известно про Аркада, — послышался голос Жаима по интеркому.
— И у них есть что-то вроде сверхсветовой связи, — медленно, все так же уставившись в экраны, произнесла Марим. — Они могут говорить с другой системой, словно с соседней комнатой. Вот откуда они уже знают все новости. Я только-только узнала это от Рекса, — торопливо добавила она.
Они поверили в эту небольшую ложь — но только потому, что эта новость явилась для всех потрясением.
Молчание тянулось мучительно долго, потом Вийя повернулась, и холодный взгляд ее словно пришпилил Локри к креслу.
— Ты знал об этом.
Локри развел руками, поморщившись от боли.
— Слышал в «Галадиуме», но не поверил.
Брендон заглушил свой монитор, встал, постоял немного, глядя на него сверху вниз, и подошел к Вийе. Марим навострила уши, но не услышала ничего, кроме неразборчивого шепота.
Вийя тоже встала.
— Ивард, дай мне знать, когда мы будем в трех минутах от радиуса.
Она вышла, и Брендон за ней.
Марим смерила Локри уничтожающим взглядом.
— Ну ладно, ублюдок. Что ты натворил?
Локри вздрогнул, осторожно подвигав головой.
— Нас обошли, перестреляли и вообще...
Марим внимательно посмотрела на него и решила рискнуть.
— Терпеть не могу, когда ты разговариваешь, как эти чистюли.
На скулах Локри вспыхнул сердитый румянец, и на мгновение лицо его окаменело. Потом он пожал плечами и улыбнулся своей обычной, чуть кривоватой ухмылкой.
— Мы выиграли в «Галадиуме». И я пытался пропить весь наш выигрыш. Ну и растерял все по коридорам.
— Мы?
— Я устроил Брендону прогулку по Рифтхавену. В масках, но зато по всей программе.
— Вот говнюк сраный! Зачем?
Локри вздохнул и зажмурился.
— Ну что ж, тебе можно и рассказать. Налей только сперва чего выпить.
— Мог бы и сам задницу от кресла...
Локри на мгновение открыл глаза — голубые и смертельно усталые.
— Если бы я мог выбраться из этого кресла так, чтобы не вырубиться, я бы так и сделал. Мы там еще, — он снова вздохнул и поморщился, — пили Негус.
— Сейчас принесу тебе чего-нибудь, — вдруг подал голос Ивард. — Приглядите за моим пультом?
— Я послежу. — Марим дождалась, пока мальчишка выйдет, держась за плечо — оно у него и правда, похоже, здорово болело. — Неудивительно, что она так злится на тебя. Шнуркель натравит на нас всех Карру.
Локри открыл глаза.
— Может, и так. Но уверяю тебя: больше всего она зла сама на себя.
* * *
Осри ждал возвращения отца в лазарете. При виде того, как посерело лицо Себастьяна, он с трудом сдержал приступ жгучего гнева. Монтроз, до сих пор не прекращавший икать — пусть и значительно тише, — тревожно нахмурился и захлопотал над ним, но без особого успеха: напряжение в глазах Омилова не ослабевало.Вскоре после него появились Вийя с Брендоном, и Осри испытал новое потрясение. У женщины до сих пор шла кровь из двух ран — на руке и на лбу, — на которые она не обращала внимания. На скуле проступал даже сквозь смуглую кожу здоровенный синяк; золотой браслет на одной руке придавал ей варварский вид. Брендон выглядел еще хуже. Осри даже не узнал бы его, если бы не знакомая одежда и перстень Фазо на пальце. Он улыбался, и многочисленные синяки на лице его переливались радугой.
Монтроз перешел к Вийе, на ходу готовя повязку. Она протянула раненую руку к нему, но сама не сводила взгляда с Омилова.
— Я потеряла Сердце Хроноса, — резко объявила она.
Гримаса боли исказила лицо гностора. Никакая сила в мире не могла удержать Осри от горькой реплики:
— Полагаю, вы получили за него хорошую цену?
Вийя не обратила на него ни малейшего внимания.
— Я обещала, что попытаюсь узнать о его возможностях.
— Это не оружие, — произнес Омилов севшим голосом. Он поднял на нее взгляд, полный боли. — Как вы его потеряли?
— Я отнесла его торговцу антиквариатом, с которым вела дела и раньше. Как-то раз он упоминал при мне урианские артефакты. Должно быть, за этот артефакт назначил награду Эсабиан Должарский. Шнуркель был готов к тому, что кто-нибудь придет именно с этой вещью.
Она помолчала, переводя дух. Брендон понял, что часть боли Омилова, должно быть, передается ей.
— Началась драка, — произнесла она наконец.
— Я был там, Себастьян, — заговорил Брендон. — Мы сделали все, что могли, и чуть не погибли при этом.
Омилов скривился и прикрыл рукой глаза.
— Этот купец узнал Аркада, — сказала Вийя. — Поэтому мы ушли с Рифтхавена.
Две мысли постепенно оформились в усталой голове Осри, притупив немного злость: «Нам некуда бежать». — И вторая: «Брендон не предал нас».
— Значит, на нас теперь объявлена охота, — пробормотал Омилов. — «...и бежали они в царство тьмы, и все демоны ада гнались за ними». — Он надавил на глаза пальцами, потом снова поднял усталый взгляд. — И что вы собираетесь теперь с нами делать?
Вийя покачала головой.
— Не знаю. Эйя, похоже, считают, что нам лучше лететь на их планету, но я не уверена в том, что мы сможем там выжить, даже если нас прежде не отловят.
Осри увидел, как Монтроз сделал Вийе знак глазами, потом чуть качнул головой в сторону Омилова. Вийя едва заметно кивнула, потом повернулась, чтобы идти.
— Мне хотелось бы, — произнес Осри, — чтобы вы доставили нас к нашим.
Вийя остановилась и повернулась к нему.
— Куда? — спросила она. — Возможно, раньше ваша Панархия и представляла собой какое-то подобие порядка. Теперь ее нет. Куда бы вы ни попали, ее больше не будет.
— Мы можем возродить ее, — возразил Осри. — Мы возродим ее.
Он увидел, как Брендон медленно кивнул.
— Погибнем мы или нет, нам надо попытаться, — тихо произнес он.
Капитан бросила на него быстрый взгляд. Казалось, она скажет что-то, но тут захрипел, включаясь, интерком.
— Вийя! — В голосе Иварда слышалась неприкрытая паника.
Она повернулась и бегом бросилась на мостик.
* * *
Борясь с усталостью, мягким одеялом обволакивающей его сознание, Брендон следом за Вийей поспешил на мостик. От эйфории, царившей в нем после успешного бегства по улицам Рифтхавена, не осталось и следа; осталась только пустая безнадежность. Казалось, теперь он обрел смысл жизни, да только сил достичь обретенное у него не осталось ни капли.Разумеется, он не сидел без дела все эти долгие дни на «Телварне». С горькой иронией думал он теперь о той блистательно построенной кампании, имевшей целью изобличить предателя Маркхема. Вот только искал он не там.
И уж во всяком случае никакое возмездие не вернет Маркхема.
Он посмотрел на Вийю.
Любовники. Еще удар, причем с неожиданной стороны. Это казалось невероятным, но должарианцы не лгут. Ему казалось, он знал Маркхема лучше, чем кто бы то ни было; если кто-то из команды и делил с ним ложе, то — так ему казалось — Марим или даже Локри. Те, кто не оглядывается на пройденное. Именно таких связей искали Маркхем и Брендон в дни своей дружбы.
Любовники. Это открывало его друга со стороны, которой он не знал. Это отодвигало Маркхема еще глубже в тени памяти, делало его еще недоступнее.
Он зажмурился, отгоняя короткое головокружение. Пора сосредоточиться на настоящем.
Все до единого мышцы и кости его тела болели, когда он рухнул в свое кресло, но руки, как ни странно, продолжали двигаться уверенно, вызывая на экран столбцы тенноглифов. Надвигающаяся угроза даже успокоила его.
Рифтхавен исчезал за кормой, но несколько кораблей продолжали идти за «Телварной», не отставая.
— Почему мы идем так медленно? — спросил он.
— Мины-ловушки, — отвечала Вийя. — В пространстве вокруг Рифтхавена установлены строгие скоростные режимы. Мы не можем идти быстрее — мины среагируют на нас.
Тенноглифы перестроились — с пульта Вийи поступил новый пакет информации. Брендон снова зажмурился и открыл глаза, борясь с разом навалившейся на него свинцовой усталостью. На мгновение тенноглифы запечатлелись в его мозгу с кристальной четкостью, потом снова слегка расплылись. Виларийский Негус... с Негусом не поспоришь...
Он покосился на Локри и увидел, что глаза того затуманены — скорее всего, точно так же, как и его собственные.
«Это будет любопытно. Хорошо еще, тенноглифы в основном сообщают информацию, а так все делает автоматика...»
А потом времени на размышления у него не осталось: преследовавшие их корабли открыли огонь.
Пальцы Брендона запорхали по клавиатуре, нанося и парируя удары. Блик света на перстне Фазо на мгновение ослепил его. Картины боя в магазине Шнуркеля мешались с воспоминаниями о полете на бустере...
Это большая честь для Дома Феникса...
Тенноглифы расплывались в его глазах, но они же помогали ему удерживаться в реальности.
Появились новые преследователи; судя по шифровкам, перехваченным Локри, некоторые из них располагались впереди по курсу. Все то же замедленное из-за мин продвижение превращало бой в подобие страшного сна.
...Жгучие пески тянулись до самого горизонта, острые камни ранили ему ступни, замедляя ход. За спиной его лежала на боку разбитая колесница; одно из колес продолжало еще вращаться в жарком зное...
— Другие синдикаты тоже выступают вместе с Карру, — крикнул Локри. — Я не могу расшифровать переговоры, но если большинство будет на их стороне, они могут просто-напросто задействовать мины, и от нас даже пыли не останется.
...Два сфинкса лежали рядом, и кровь их орошала песок...
Корабль содрогнулся от близкого разрыва.
— Чтоб ее, эту их сверхсветовую связь... Может, они как раз сейчас говорят с Эсабианом. Он им наобещает чего угодно, только бы они достали ему Аркада! — Голос Марим звенел от напряжения.
...Резкий запах корицы исходил от обломков коры, хрустевших под его когтями. Вокруг сжималось кольцо хищников — гибких, собравшихся перед прыжком... спасения не было...
— Аркад! — услышал он голос Вийи. — Нам надо бежать. Можешь отстрелять мины?
...Его не выросшие еще крылья бесцельно хлопали, вздымая в воздух клубы мирра. Он открыл клюв; резкий крик вырвался и стих.
— Могу. — Это был его голос, но доносился он со стороны.
— Марим! Переведи на него управление теслами!
...Твари бросились на гнездо и отпрянули в страхе перед его когтями, потом навалились снова. Неожиданно тень огромных крыльев накрыла их всех, и тварь взвыла, когда огромная лапа переломила ей хребет...
Марим торжествующе взвыла.
— Ты накрыл одного из них! Они разбегаются! Поцелуйте меня в дюзы, засранцы!
...А потом он ощутил, как и его поднимают вверх, а крылья взлетающего феникса все ударяли по воздуху...
Голос Вийи ворвался в его сознание — резкий, почти срывающийся на визг:
— Это не ракетная атака! Ивард, как...
И тут же голос ее потонул в жутком рыке луча раптора. Теноглифы перестроились в новую решетку, и Брендон пришел в себя. Корабль трясло, а вместе с ним и его собственные кости, зубы... Он изо всех сил вцепился в край пульта, ожидая, пока луч сорвется в ультразвук, который разорвет корабль на куски. На экране таяло пятно, оставшееся от погибшего корабля. Следы остальных таяли — они уходили, спасаясь, но недостаточно быстро: один за другим они вспыхивали маленькими солнцами и исчезали.
24
— Раптор! — Монтроз ринулся вперед и включил свой монитор. На нем появился мостик. Омилов вгляделся в нерезкое изображение.
— Кто там еще? — зарычал Монтроз. Капитан, похоже, не слышала их.
— Карра-чатц нафар... — выругалась Вийя, бессильно шаря пальцами по клавишам. Корабль дергался, но не слушался управления.
Впрочем, раптор стабилизировался на мощности, недостаточной для разрушения корпуса. Даже так глаза у Омилова слезились, а из носа текло от вибрации.
— Ноль пять световых секунд и приближается. — Голос Иварда дрожал.
— Даже не пытайся переключать на прямое управление, Жаим, — сухо буркнула Марим. — Ходовым каюк.
Внезапно рык преобразовался в хриплый голос:
— ВЫЗЫВАЮ НА ЧАСТОТЕ ЧЕТЫРЕСТА СЕМНАДЦАТЬ! ВЫЗЫВАЮ НА ЧАСТОТЕ ЧЕТЫРЕСТА СЕМНАДЦАТЬ!..
Капитан сверкнула оскаленными зубами и с размаху ударила кулаком по пульту.
— Ответь!
В угрюмом молчании Омилов и остальные в лазарете смотрели на то, как Локри пытается заставить содрогающийся корабль ответить. Гул усилился, а на табло Марим замигали тревожные огоньки.
— Быстрее, мать твою, он же нас разорвет! — взвыла она.
— Я... я пытаюсь... — пробормотал Локри. Лицо его позеленело. Из пульта его посыпались искры — он чертыхнулся и еще лихорадочнее забарабанил по клавишам. — Есть, — вдруг крикнул он, потирая руки. — Но я могу дать им только звук, а если они не отпустят нас, мы останемся и без этого.
Вийя нажала на клавишу связи, и все разом посмотрели на основной экран.
На нем появилось мужское лицо — жесткое лицо с ржавой бородой. Мужчина был одет в безукоризненно чистый синий мундир.
— Говорит капитан линкора Его Величества «Мбва Кали», Мандрос Нукиэль. Уберите ход и приготовьтесь к высадке досмотровой группы.
— Подчиняюсь. — Голос Вийи звучал холодно и ровно.
Экран померк. Локри включил внешний обзор. Команда на мостике и те, кто смотрел на это из лазарета, увидели на фоне звезд яркую точку, быстро превратившуюся в диск.
Вийя торопливо провела рукой по клавишам, и Омилов услышал, как шум двигателей стих. Диск на экране с пугающей быстротой приобретал знакомые яйцевидные очертания. Вийя повернулась к экрану внутренней связи.
— Ваше пожелание исполнилось, гностор, — произнесла она.
Осри испустил долгий вздох облегчения.
— Ну, теперь-то мы в безопасности.
Рык понизился до уровня обычного шума, и Омилов снова обрел способность дышать. «Телварна» вздрогнула — это раптор сменился лучом силового поля, захватившим корабль.
— Надеюсь, они не будут стрелять, не спросив прежде, кто мы такие, — заметил Локри.
— Они вовсе не собираются стрелять, болван, — повернулась к нему Вийя. — Как ты думаешь, зачем они болтаются над Рифтхавеном? Им нужна информация, и нужна срочно.
Линкор уже заполнил собой экраны. Его серебристая обшивка поблескивала в лучах далекого солнца. Камеры скользили по его поверхности — сотня за сотней метров ощетинившейся антеннами, датчиками и оружейными портами обшивками проплывали на экране, пока взгляд не зацепился за яркое цветное пятно, сфокусировавшееся в эмблему: пес с огненными глазами, а над ним Солнце и Феникс — эмблемы Панархии Тысячи Солнц.
Омилов перевел взгляд с экранов на Эренарха; камера внутренней связи снимала его в профиль. Лицо его — насколько можно было судить при всех украшавших его синяках и ссадинах — оставалось совершенно бесстрастным.
— Ты бы оделся, папа, — посоветовал Осри.
Омилов рассеянно посмотрел на свой халат и снова повернулся к монитору.
«Хотелось бы мне верить в эту гарантированную безопасность, — подумал он. — Но мне начинает казаться, что их капитан права: безопасных мест больше не осталось».
Глаза его продолжали следить за происходящим на мостике. Брендон все смотрел на эмблему линкора. О чем он думал сейчас?
Круг замкнулся.
Эта мысль пришла вместе со скорбью по всем тем, кто погиб со дня бойни в Зале Слоновой Кости в Мандале.
Даже при том, что случилось то, чего никто не ожидал, и вскоре им предстояло воссоединиться со своими, настроение у Омилова, пока он переодевался в чистый костюм из запасов Монтроза, было далеко от праздничного.
— Прекратить огонь!
Негромкое пульсирование рапторов стихло.
— Связь, прикажите им заглушить реакторы и вывести личный состав в шлюз, без оружия.
Офицер негромко проговорил что-то в закрепленный на воротнике микрофон. Нукиэль уселся поудобнее и вздохнул, пытаясь расслабить сведенные от напряжения мышцы шеи.
— Лейтенант Роган!
Невысокая, коренастая женщина за пультом тактической обстановки подняла на него чуть удивленный взгляд.
— Сэр, вы хотите, чтобы я приняла участие в досмотре и допросе?
— Мне хотелось бы посмотреть на это поближе, — неожиданно заявил коммандер Эфрик, оторвавшись от беседы с сержантом у пульта систем жизнеобеспечения. Осунувшееся лицо офицера выдавало напряжение, в котором они пребывали последние дни, но складки на мундире были отутюжены, как всегда, безупречно. — Эта «Колумбиада» имеет кое-какие любопытные усовершенствования, да и сохранился куда лучше того хлама, который мы подбирали в последнее время.
Нукиэль поморгал, борясь с усталостью, потом перевел взгляд с одного офицера на другого. Роган спокойно встретила его взгляд, хотя и ее лицо посерело от измождения. Он окинул взглядом ряды офицеров дежурной вахты, занятых у своих пультов. Никто не оглядывался и не говорил без нужды, но он ощущал и их напряжение.
— Кто там еще? — зарычал Монтроз. Капитан, похоже, не слышала их.
— Карра-чатц нафар... — выругалась Вийя, бессильно шаря пальцами по клавишам. Корабль дергался, но не слушался управления.
Впрочем, раптор стабилизировался на мощности, недостаточной для разрушения корпуса. Даже так глаза у Омилова слезились, а из носа текло от вибрации.
— Ноль пять световых секунд и приближается. — Голос Иварда дрожал.
— Даже не пытайся переключать на прямое управление, Жаим, — сухо буркнула Марим. — Ходовым каюк.
Внезапно рык преобразовался в хриплый голос:
— ВЫЗЫВАЮ НА ЧАСТОТЕ ЧЕТЫРЕСТА СЕМНАДЦАТЬ! ВЫЗЫВАЮ НА ЧАСТОТЕ ЧЕТЫРЕСТА СЕМНАДЦАТЬ!..
Капитан сверкнула оскаленными зубами и с размаху ударила кулаком по пульту.
— Ответь!
В угрюмом молчании Омилов и остальные в лазарете смотрели на то, как Локри пытается заставить содрогающийся корабль ответить. Гул усилился, а на табло Марим замигали тревожные огоньки.
— Быстрее, мать твою, он же нас разорвет! — взвыла она.
— Я... я пытаюсь... — пробормотал Локри. Лицо его позеленело. Из пульта его посыпались искры — он чертыхнулся и еще лихорадочнее забарабанил по клавишам. — Есть, — вдруг крикнул он, потирая руки. — Но я могу дать им только звук, а если они не отпустят нас, мы останемся и без этого.
Вийя нажала на клавишу связи, и все разом посмотрели на основной экран.
На нем появилось мужское лицо — жесткое лицо с ржавой бородой. Мужчина был одет в безукоризненно чистый синий мундир.
— Говорит капитан линкора Его Величества «Мбва Кали», Мандрос Нукиэль. Уберите ход и приготовьтесь к высадке досмотровой группы.
— Подчиняюсь. — Голос Вийи звучал холодно и ровно.
Экран померк. Локри включил внешний обзор. Команда на мостике и те, кто смотрел на это из лазарета, увидели на фоне звезд яркую точку, быстро превратившуюся в диск.
Вийя торопливо провела рукой по клавишам, и Омилов услышал, как шум двигателей стих. Диск на экране с пугающей быстротой приобретал знакомые яйцевидные очертания. Вийя повернулась к экрану внутренней связи.
— Ваше пожелание исполнилось, гностор, — произнесла она.
Осри испустил долгий вздох облегчения.
— Ну, теперь-то мы в безопасности.
Рык понизился до уровня обычного шума, и Омилов снова обрел способность дышать. «Телварна» вздрогнула — это раптор сменился лучом силового поля, захватившим корабль.
— Надеюсь, они не будут стрелять, не спросив прежде, кто мы такие, — заметил Локри.
— Они вовсе не собираются стрелять, болван, — повернулась к нему Вийя. — Как ты думаешь, зачем они болтаются над Рифтхавеном? Им нужна информация, и нужна срочно.
Линкор уже заполнил собой экраны. Его серебристая обшивка поблескивала в лучах далекого солнца. Камеры скользили по его поверхности — сотня за сотней метров ощетинившейся антеннами, датчиками и оружейными портами обшивками проплывали на экране, пока взгляд не зацепился за яркое цветное пятно, сфокусировавшееся в эмблему: пес с огненными глазами, а над ним Солнце и Феникс — эмблемы Панархии Тысячи Солнц.
Омилов перевел взгляд с экранов на Эренарха; камера внутренней связи снимала его в профиль. Лицо его — насколько можно было судить при всех украшавших его синяках и ссадинах — оставалось совершенно бесстрастным.
— Ты бы оделся, папа, — посоветовал Осри.
Омилов рассеянно посмотрел на свой халат и снова повернулся к монитору.
«Хотелось бы мне верить в эту гарантированную безопасность, — подумал он. — Но мне начинает казаться, что их капитан права: безопасных мест больше не осталось».
Глаза его продолжали следить за происходящим на мостике. Брендон все смотрел на эмблему линкора. О чем он думал сейчас?
Круг замкнулся.
Эта мысль пришла вместе со скорбью по всем тем, кто погиб со дня бойни в Зале Слоновой Кости в Мандале.
Даже при том, что случилось то, чего никто не ожидал, и вскоре им предстояло воссоединиться со своими, настроение у Омилова, пока он переодевался в чистый костюм из запасов Монтроза, было далеко от праздничного.
* * *
На мостике «Мбва Кали» капитан Мандрос Нукиэль посмотрел на офицера, командовавшего вооружением.— Прекратить огонь!
Негромкое пульсирование рапторов стихло.
— Связь, прикажите им заглушить реакторы и вывести личный состав в шлюз, без оружия.
Офицер негромко проговорил что-то в закрепленный на воротнике микрофон. Нукиэль уселся поудобнее и вздохнул, пытаясь расслабить сведенные от напряжения мышцы шеи.
— Лейтенант Роган!
Невысокая, коренастая женщина за пультом тактической обстановки подняла на него чуть удивленный взгляд.
— Сэр, вы хотите, чтобы я приняла участие в досмотре и допросе?
— Мне хотелось бы посмотреть на это поближе, — неожиданно заявил коммандер Эфрик, оторвавшись от беседы с сержантом у пульта систем жизнеобеспечения. Осунувшееся лицо офицера выдавало напряжение, в котором они пребывали последние дни, но складки на мундире были отутюжены, как всегда, безупречно. — Эта «Колумбиада» имеет кое-какие любопытные усовершенствования, да и сохранился куда лучше того хлама, который мы подбирали в последнее время.
Нукиэль поморгал, борясь с усталостью, потом перевел взгляд с одного офицера на другого. Роган спокойно встретила его взгляд, хотя и ее лицо посерело от измождения. Он окинул взглядом ряды офицеров дежурной вахты, занятых у своих пультов. Никто не оглядывался и не говорил без нужды, но он ощущал и их напряжение.