Смолл Бертрис. Дикарка Жасмин (Том 1)

   - Ты прав, Адали, - благодарно ответил евнуху Ямал-хан. Управитель, судя по всему, был умным человеком, способным сделать жизнь приятной. - Время, проведенное наедине с невестой, поможет мне ее лучше узнать. - Он тепло посмотрел на Ясаман, и она застенчиво улыбнулась ему в ответ.
   - Поезжайте немедля, - посоветовал им Адали. - В такой тихий летний день приятно плыть по озеру. А позже приедут Рохана и Торамалли.
   - Я научу тебя удить рыбу, - пообещал невесте Ямал-хан.
   - Мне самой придется насаживать наживку? - заволновалась девушка, и принц снисходительно рассмеялся. "Какая она очаровательная", - думал он и, взяв за руку, проводил к лодке.
   Вслед им искоса поглядывал Адали, а Рохана и Торамалли за его спиной не удержались и прыснули: с пяти лет Ясаман стала опытной рыбачкой. Она скакала на лошади, как воин, и много раз охотилась с отцом на тигров и газелей и, к тревоге Ругайи Бегум, была бесстрашна до безрассудства. Девушка великолепно владела оружием - луком и ружьем. Акбар и Салим дружно восхищались ее способностями, что все-таки не уменьшало страхов Ругайи.
   - Посмотрим, кто будет верховодить в этом браке, - усмехнулся служанкам Адали.
   - Тот, кому и положено, - весело ответили девушки. - Мужчины должны заниматься любовью и быть в состоянии оплачивать счета торговцев.
   - Ах вы, распутницы, - фыркнул евнух. - Откуда вы набрались знаний о мужчинах? - Потом вздохнул и драматически возвел руки. - Нет! Я не желаю знать, где вы взяли эту мудрость. Лучше буду считать вас нежными послушными девочками.
   - Мы и вправду нежные, но не такие послушные, как ты хотел бы, дорогой Адали, - парировала Рохана. - Но вместе мы исправно служим госпоже. Разве не так?
   - Мы служим ей хорошо, - вновь усмехнулся Адали. - Кандру мы в этом не подвели.
   - А ты думаешь, она когда-нибудь вспоминает о нас, Адали? - спросила Торамалли.
   - А я гадаю, какая она сейчас? Все такая же красивая, как тогда, много лет назад? - поддакнула ей Рохана. - Как ты считаешь, нашла она счастье с другим своим господином? И скучает ли она о нашей маленькой принцессе?
   - Вопросы! Вопросы! - замахал на них руками евнух, как будто если бы он знал ответы, то перестал бы думать о Кандре. Он вспомнил, как глядел на нее в последний раз. Изможденно-бледная, опоенная снадобьем, бодрствующей частью сознания она думала только о ребенке, которого вынуждена была оставить. Да, он часто думал о ней. - На эти вопросы у нас нет ответов, - проворчал он служанкам, когда видение исчезло. - Что же мы попусту болтаем, когда нас ждет работа?
   ***
   Ясаман скромно сидела в маленькой лодочке.
   - Это очень просто, - объяснял невесте Ямал-хан, восхищаясь ее красотой: девушке шли светло-зеленые шаровары и подобранная к ним в тон блузка. Он стоял в суденышке, осторожно держа равновесие, с длинным бамбуковым удилищем в руке. - Насаживаешь на крючок наживку, и удочка готова. - Показывая, он аккуратно забросил леску в воду.
   - И все? - Глаза девушки были широко раскрыты. Она быстро наживила свой крючок и молниеносным движением запястья забросила удочку.
   - Ты, наверное, занималась этим и раньше? - спросил удивленный Ямал-хан.
   - Может быть, - застенчиво улыбнулась она, изо всех сил стараясь не рассмеяться.
   - Так да или нет? - настаивал принц, понимая, как мало он знает жену.
   - О-о-о! - вместо ответа закричала девушка, вскакивая на ноги. - Клюет, господин!
   - Осторожнее! - Лодка опасно раскачивалась.
   - О! - захлебывалась она смехом, сама качаясь взад и вперед.
   Ямал-хан слишком поздно понял, что она делала это нарочно. Потеряв равновесие, он, падая в озеро, успел крикнуть ей;
   - Ведьма!
   Вода сомкнулась над ним, и прошла секунда, прежде чем он вынырнул на поверхность. Поднимая брызги, принц изо всех сил поплыл к лодке, но, к его ужасу, жены в суденышке не было. Сердце сильно забилось. Что могло с ней случиться?
   - Ясаман! - отчаянно завопил он. - Ясаман! - Ты меня звал, господин?
   Принц обернулся и обнаружил в воде рядом с собой Ясаман. - Ты умеешь плавать? - В его тоне сквозил упрек.
   - Конечно, умею, - рассмеялась она. - Как можно вырасти на озере и не научиться плавать? Ты же плаваешь. У тебя есть сестры? Разве они не умеют плавать? Девушки плавают так же, как и мужчины, господин.
   - И ты умеешь ловить рыбу? Ведь так? Она снова рассмеялась:
   - Умею. Но ты был так любезен, когда принялся учить меня, что я не устояла и чуть-чуть подшутила над тобой. А теперь ты знаешь: я плаваю, ловлю рыбу, и у меня, как у отца, шаловливый юмор. Лучше уж сразу предупредить, я езжу на лошади и охочусь и, говорят, неплохо владею луком, копьем и мушкетом.
   - Теперь я о тебе еще кое-что знаю. - Его карие глаза насмешливо блеснули.
   - Что же?
   - У тебя очень красивое тело. - И он рассмеялся, видя, как она краснеет.
   - Грубиян! - Крича, она схватила его за темные волосы и тянула вниз, пока он не погрузился под воду.
   - Я же говорил, - объявил он, выплыв, отплевываясь и смеясь. - Ты ведьма! - Ему никогда не приходило в голову, что жена может так забавлять.
   - Может быть, ты еще что-нибудь узнал обо мне сегодня? - Девушка повернулась и поплыла к мраморным ступеням, ведущим во дворец.
   Давясь от смеха, Ямал-хан подобрал плавающую неподалеку удочку, бросил ее на дно лодки, вслед влез сам и принялся грести к берегу.
   Ясаман уже выбралась из воды и теперь выжимала длинные черные волосы. Ее светло-зеленые шаровары и зеленая с золотом блузка с короткими рукавами, намокнув, не оставляли места воображению. Посмотрев вниз на мужа, Ясаман почувствовала, как загораются ее щеки от его обожающего взгляда. На нем было только похоти, и девушка решила, что его мускулистые ноги и гладкая грудь весьма впечатляющи. Привязав лодку, принц взбежал вверх по ступеням к ней.
   - Хорошо, что нам не придется ловить рыбу на ужин, принцесса, - ехидно заметил он.
   Ясаман кивнула:
   - Я больше люблю тушеное мясо. Попрошу маму Бегум распорядиться приготовить на ужин барашка под соусом карри.
   - А где же мы будем спать? В твоих покоях ничего не осталось. Все перевезли по озеру в наш дворец.
   - Там есть гостевые комнаты, господин.
   - Нам потребуется лишь одна, - ответил Ямал-хан, - ты ведь не хотела, чтобы о нашем небольшом договоре знали женщины из гарема, а я не хочу, чтобы о нем узнали слуги. Слуги распускают слухи - по Кашмиру вмиг разнесется, что жена Ямал-хана до сих пор девственница. Положение это сохранится недолго: я вижу, мы быстро становимся друзьями.
   - А кому есть дело до того, были мы с тобой близки или нет, господин? Разве это не наша тайна? - Слова мужа обеспокоили девушку, но в душе она чувствовала, что он сдержит обещание.
   - Ты права - это наше дело. Но слухи от этого не прекратятся. Найдутся такие, кто примет меня за дурака, потому что я позволяю девичьим страхам властвовать над моими желаниями. Они решат, что я слаб и мной можно помыкать. Если я намереваюсь от имени твоего отца править Кашмиром, мне нужно быть сильным, хотя у меня мягкое сердце. А поскольку я люблю и уважаю отца, с уважением отношусь к Моголу, то должен править этой провинцией хорошо.
   Ясаман Кама Бегум по-новому взглянула на жениха: верность семье и долгу были ей понятны. Она едва знала этого человека, но он говорил такие знакомые слова.
   - Я верю, господин, - задумчиво произнесла она, - что когда-нибудь смогу тебя полюбить.
   Он нежно улыбнулся ей сверху вниз и тихонько погладил лицо:
   - И я верю, что научусь тебя любить, принцесса. Женщина, умеющая рыбачить, - поистине бесценная жемчужина. Ясаман прыснула со смеху:
   - У тебя тоже есть чувство юмора, господин. Верность, приверженность долгу и чувство юмора - ты совершенный мужчина. Большего требовать нельзя.
   - Но есть кое-что и еще - мое сердце, - серьезно ответил он. - И я с радостью предлагаю его тебе.
   - Не могу не принять столь драгоценный дар. - Сердце девушки забилось чуть сильнее: он поистине был самым романтичным мужчиной, какого она только встречала. Когда еще недавно она грезила 6 любовнике, то представляла именно такого человека, как Ямал. Ей не терпелось поделиться своим счастьем с братом Салимом. Завтра же она напишет ему. Салим, обожавший своих жен, ее поймет и будет за нее рад.
   Наблюдая из окна дворца, как они идут рука об руку, Ругайя Бегум посылала хвалы Аллаху. В этом деле инстинкт ее не обманул. Красивый кашмирский принц оказался для дочери превосходным мужем, особенно если учесть, что до свадьбы они не были влюблены друг в друга. Ругайя Бегум знала, что ее девочка еще нетронута, - Ясаман сама с ней поделилась этим, но если бы дочь и не рассказала, уж Рохана и Торамалли не удержались бы. Утром они унесли простыни из спальни принца, чтобы сохранить тайну госпожи. Без нажима молодые люди вскоре влюбятся, и природа пойдет своим сладким путем. Пожилая женщина довольно улыбнулась.
   Через несколько дней Адали поставил в известность Ясаман и ее мужа, что во дворце можно жить. Они переплыли озеро, и евнух поделился с госпожой своим открытием: когда-то комнаты гарема были частью ее покоев. Во времена матери Ямал-хана гарема не было, заключил он. Все комнаты, включая чудесную маленькую мраморную ванную, безусловно, принадлежали матери принца. Женщины из гарема захватили помещения Ясаман.
   - Пусть ванная будет пока общей, - посоветовал Адали. - Я присмотрю за тем, чтобы ты, госпожа, могла ею пользоваться всегда, когда захочешь. А в будущем принцу, может быть, и не потребуется гарем.
   Ясаман согласилась, полагаясь на мудрость евнуха. Акбар и его двор отправились из Кашмира в Лахор и дальше в Агру. Впервые в жизни принцесса не поехала с ними. Осень ощущалась все явственнее. Ясаман охватила радость существования. Никогда еще она не была такой счастливой. Ей нравилось ее горное королевство, и она замечала, как пробуждается чувство к Ямалу. Чем больше они были вместе и чем больше она его узнавала, тем больше он ей нравился. Он не был ленив, как многие южане, не имел пристрастия к интригам и политике, его взгляд на жизнь был честен и прям. В качестве неофициального губернатора Акбара ему приходилось много заниматься скучными делами управления. Но Ямал-хан не только трудился. Он любил охоту, несколько раз брал с собой Ясаман и был поражен той ловкостью, с какой она владела оружием.
   Шли дни, и его очарование девушкой все росло. Со дня свадьбы он так ни разу и не был в гареме. Раздосадованная Самира, не зная об истинных отношениях мужа и жены, решила, что в этом виновата Ясаман, но никак не могла этого понять. Принцесса - неопытный ребенок. А она, Самира, и ее компаньонки всезнающие куртизанки.
   Адали наблюдал ситуацию, пока она почти не дошла до точки кипения. Женщины в гареме страдали от вынужденного благочестия. Принц становился все беспокойнее. А Ясаман от непонятных ей самой желаний - все раздражительнее: то в приподнятом настроении, то в унынии. Она окунулась в управление хозяйством.. И тут евнух решил, что пора приводить в действие план, который созрел в его хитроумной голове наутро после свадьбы госпожи, когда он узнал, что она пожелала лучше узнать принца, прежде чем стать с ним близкой.
   Как-то прохладным осенним днем принц охотился в одиночку. Домой он вернулся в дурном настроении, потому что не встретил дичи и в нескольких милях от дворца был застигнут холодным ливнем.
   - Господин, - обратился к нему Адали сладчайшим голосом, - сегодня тебе необходимо общество женщин твоего гарема. Я знаю, после свадьбы ты сторонился их. Но иногда после неудачного дня мужчине требуется разнообразие ощущений.
   Яман-хан задумался над словами Адали. Желание сжигало его, а в гареме его так ласкали! К тому же у него уже два месяца не было женщины. Он был терпелив и хотел остаться терпеливым. Но где сказано, что мужчина должен сохранять верность одной лишь женщине? Он о таком не слышал. И никто не слышал. У отца был полон дом женщин, у тестя - сорок жен, не считая гарема, достаточно большого, чтобы населить целый город.
   - Скажи женщинам в гареме, что я буду у них сегодня вечером, - вырвалось у принца, прежде чем он смог сообразить, что следует ответить своему новому управителю.
   - Хорошо, господин принц, - пробормотал Адали почтительно. - Передать принцессе, что ты будешь ужинать один? Принц не стал размышлять: он чувствовал свою вину. Вот уж чего бы он не хотел, так это ужинать с доверчивой женой в то время, как сам собирался предаться вечером плотским наслаждениям.
   - Да, - распорядился он. - Скажи, что я не в духе и не хочу портить ей настроения. Увидимся с ней утром.
   - Хорошо, господин, - произнес Адали, скрывая восторг, и, поклонившись, удалился.
   Ясаман расстроилась, но выслушала сообщение. Мама Бегум говорила, что мужчины так же, как и женщины, подвержены смене настроений. Рохана и Торамалли старались ублажить ее любимым цыпленком под соусом карри и плодами личи в медовом сиропе. Принцесса дотронулась до еды и решила, что не хочет играть с Роханой в шахматы. В этот вечер она рано ушла к себе.
   Разбудили ее негромкие звуки музыки и смех из гарема. Сначала она не поняла. За два месяца ее замужества из-за стены ни разу не доносилось непристойных звуков. Заинтригованная, она встала и выскользнула на террасу, тянувшуюся вдоль ее комнат и гарема. Стоя за изогнутой мраморной ширмой, она заглянула внутрь. Шторы не были опущены, и она увидела Лайлу и Нилак, тихо перебирающих струны музыкальных инструментов. Обе они сидели на диване. Ясаман повела глазами, высматривая других женщин, но вдруг от неожиданности у нее перехватило дыхание: среди них она заметила Ямал-хана.
   До принцессы дошло, что женщины обнажены. Муж ее стоял не двигаясь, а перед ним на колени опустилась Самира и, взяв в руки его член, тянулась к нему ртом. Ее золотистые ноги были раздвинуты, и между ними виднелась голова гречанки Тиры. На ней, раскинув руки, чтобы сохранить равновесие и уткнувшись лицом меж ее красивых ног, лежала Лалита. Секунду Ясаман не осознавала эротический смысл сцены, а потом у нее вновь перехватило дыхание.
   Пальцы Ямал-хана с силой гладили голову Самиры, глаза его были полуприкрыты, на лице отражалось наслаждение. Ясаман застыла, не шевелясь, не чувствуя под ногами ледяного пола и пронизывающего ветра с озера. Увиденное заворожило ее. Это была живая Ночная книга. Тира начала тихонько постанывать.
   - Тише, женщина, - приказал Самире принц. - Я пока еще не хочу быть кастрированным.
   Куртизанка подняла на него тяжелые от страсти глаза, затем повернулась спиной и встала на колени, обратив к принцу миниатюрный круглый задик. Тира и Лалита откатились в сторону, обнявшись и яростно целуясь. Ямал-хан опустился на колени за Самирой.
   - Войди в меня вратами Содома, господин, - упрашивала женщина. - Ты знаешь, какое удовольствие это принесет нам обоим.
   Он раздвинул ее ягодицы. Заметив это затуманенными вожделением глазами. Тира бросила Лалиту и поползла к господину, чтобы направить его твердый орган прямо в цель. Принц стал пробовать проникнуть в щелевидное поначалу отверстие, все так же крепко держа Самиру руками. Сперва оно не поддавалось, но вдруг раскрылось, словно бутон, давая твердой плоти дорогу.
   Женщина всхлипнула, но явно сознательно расслабилась и наклонилась ниже. Неподатливое внезапно стало уступчивым. Он все глубже погружался в ее упругость, а она, чтобы помочь ему, выгибала спину, вихляя телом от поднимающегося наслаждения. Наконец он не мог уже проникнуть глубже, и она удовлетворенно заурчала, почувствовав кожей мешочек с его семенем.
   - О, господин! - выкрикнула Самира. - Как мне нравится быть кобылой твоего жеребца. Бери меня! Прошу! Не жалей!
   Видя, как муж овладевает Самирой все с большей яростью, Ясаман почувствовала укол ревности. Ямал-хан сказал, что не ужинал с ней и не играл в шахматы из-за плохого расположения духа. Сейчас по нему не было заметно, что он в плохом настроении. Во взгляде сквозило удовлетворение, когда, захлебываясь, Самира завыла под ним. Потом сильно вздрогнув и выкрикнув что-то, он оставил женщину, и та от удовольствия распласталась на полу.
   Тут же подскочили Лалита и Нилак с тазиком ароматизированной воды и одеянием для любви. Они нежно обмыли член господина, и Лалита поднесла ему чашу вина, сдобренного зельем Афродиты. Он залпом проглотил его и улыбнулся, когда сила вновь вернулась к нему от зелья и ласк куртизанок. Обняв Лайлу и Нилак, он повел их к шелковому матрасу, брошенному на пол.
   - Лайла, цветочек мой, - женщина хихикнула, когда он опрокинул ее на себя, - погарцуй немножко на своем жеребце. - Но несчастная Лайла была так возбуждена, что, едва очутившись на принце, тут же достигла высшего наслаждения, которое быстро прошло.
   - О-о-о! - жаловалась горько она, сотрясаемая восторгом страсти.
   Ямал-хан рассмеялся:
   - Кто будет следующей, красотки? Моему попрошайке сегодня нужно много внимания.
   Нилак и Лалита одновременно откликнулись на призыв господина, но ссора между ними дала возможность овладеть ситуацией Тире. Тщательно и нежно она вновь омыла член Ямал-хана и погрузила его в свое алчущее тело.
   Завороженно смотрела Ясаман, как Тира завела руки за спину, чтобы опереться на них и, изогнув спину, извивалась на своем господине, издавая в такт движениям негромкие стоны. Ямал-хан потянулся и принялся ласкать ее пышную грудь - пальцы оставляли на девичьей коже красноватые следы. Внезапно движения гречанки стали бешеными, она задыхалась и вскрикивала.
   Ясаман даже не шелохнулась, когда мягкая шерстяная шаль легла ей на плечи.
   - Он предал меня, - тихо сказала она.
   - Нет, нет, - уверил ее Адали. - Он мужчина, а у мужчин есть потребности, которые могут удовлетворить только женщины. Не тебе это говорить, принцесса. Два месяца ты не подпускала мужа, и он это сносил.
   - Я хотела его узнать, - возразила Ясаман.
   - Понимаю. Но ты бы еще долго его узнавала, если не разубедить тебя каким-нибудь способом, принцесса!
   - Иногда, - девушка отвернулась от сцены в гареме, - мне кажется, дорогой Адали, что я должна тебя бояться. Мне кажется, ты знаешь обо мне больше, чем я сама. Но тогда я вспоминаю, как ты любишь меня, и не боюсь.
   - Иди в дом, госпожа, - сказал он ей. - Ночь холодная, ты простудишься.
   - Завтра муж снова едет на охоту, - напомнила евнуху Ясаман. - Они встречаются в предгорьях со старшим братом Али-ханом и будут отсутствовать несколько дней. Забери женщин из гарема в город и сбудь их. Тиру, Нилак, Лайлу и Лалиту оставь у хорошего работорговца, а Самиру продай сам на рыночной площади. Безусловно, она придется по вкусу какому-нибудь дикарю или содержателю борделя. Ее ненасытная плоть больше не будет услаждать мужа. Эту ночь я еще выдержу ее присутствие, но не больше. Убила бы ее, если бы могла!
   - А что делать с выручкой от сделки, госпожа, - спросил Адали, - с деньгами от продажи?
   - Они поступят в казну хозяйства, Адали, - ответила принцесса. - И созови рабочих. Я собираюсь переделать все мои покои - так украсить их, чтобы, приходя, муж получал удовольствие. Как ты думаешь, хватит здесь места для детской?
   Адали широко улыбнулся:
   - Может быть, госпожа. Но будет лучше со временем пристроить к дворцу отдельное крыло. Так вы с принцем сохраните свое уединение, а мне говорили, госпожа, что любовникам необходимо уединение. - Он помог устроиться ей в постели и натянул на нее одеяло. - Вы будете любовниками, принцесса. Я уже вижу зарю любви и в твоих, и в его глазах. Время пришло.
   - Да, - согласилась девушка. - Время пришло. Адали вышел, и Ясаман быстро заснула. Проснувшись, она узнала, что Ямал-хан уже уехал, но, уезжая, оставил ей подарок. Улыбаясь, она развязала шелковый расшитый драгоценными камнями платок и обнаружила в нем белую с голубым фарфоровую чашечку, которая привела ее в восторг. Рохана тут же убрала ее в сторону, и в дверях с подносом появилась Торамалли, принесшая позднюю свежую дыню, вареные яйца и хлеб.
   - Где Адали? - спросила девушка служанок.
   - Уехал в город, как ты и приказала ему, госпожа, - ответила мягко Торамалли.
   - А они уехали?
   - Они уехали. - Не сдержавшись, служанка улыбнулась госпоже.
   - Хорошо, - объявила Ясаман и несколько секунд сидела подавленная. Никогда я еще не делала таких ужасных вещей, - наконец призналась она.
   - Они должны были исчезнуть отсюда, прежде чем ты вошла в этот дом, возмутилась Торамалли. - Мужчина, женатый на красивой женщине, не должен иметь гарем, полный низких женщин, - подхватила Рохана. - Ты - дочь Могола, а не какого-нибудь благородного провинциала. Оскорбительно, что до сих пор принц не очистил дом от этих существ!
   - Быть может, у него слишком доброе сердце, - предположила Ясаман. - Но теперь дело сделано. Надеюсь, он не рассердится на меня.
   Ямал Дарья-хан вернулся домой через пять дней. Хотя охота была удачной, ему пришлось выносить общество не только старшего брата Якуба, но и среднего Хайдера. А он не любил обоих, успевших уже вырасти к тому времени, когда он родился. Все детство они не обращали на него внимания, постоянно напоминая о низком положении его матери. Принц терпел их только из-за отца, он никогда бы не принял приглашения Якуба, знай, что с ним будет и Хайдер. Якуб был хвастуном и нытиком, а Хайдер напоминал Ямалу ядовитую змею и был так же хитер.
   Братья ожесточились к Моголам из-за потери Кашмира, забывая о той неблаговидной роли, которую сами сыграли в этой потере. Они завидовали младшему брату, ведь он женился на дочери Могола. До них доходили слухи, что Акбар намеревался поручить ему управлять от своего имени Кашмиром. Это были тупые недальновидные солдафоны, и всю охоту Ямал-хан объяснял им, почему Акбар отдал ему Ясаман.
   Расставаясь, он был уверен, что они по-прежнему считают, что Могол хотел лишь уязвить их. В конце концов, старшим сыном Юзеф-хана был Якуб, а средним Хайдер, не уставали повторять они.
   Домой Ямал-хан приехал усталым и раздраженным и жаждал приятной компании. Вечером перед отъездом женщины из гарема показались ему забавными. Он слишком долго не бывал у них, и впредь этой ошибки принц не собирался повторять. Он предвкушал ванну, ужин и потом вечер со своими дамами, улыбаясь при воспоминании об их шелковистых телах, изящных грудях и многочисленных талантах.
   Греховные мысли заставляли его член шевелиться в ванне, к изумлению слуг. Рабы подшучивали над ним, восхваляя его известную всем доблесть. Они советовали поберечь силы. Он со смехом отвечал, что его хватит на всех в гареме, и не заметил, как они переглянулись.
   Слуги, моющие и натирающие его сандаловым маслом, вдруг посерьезнели, обернули в белое дхоти, и принц направился ужинать в свои покои.
   Поев и отдохнув, он пошел на женскую половину. До сих пор он еще не поздоровался с женой, но с этим можно подождать до утра. А пока принц думал только о том, как станет узником меж двух нежных, но крепких ног. Он прошел дверь в покои Ясаман и двинулся дальше, но там, где раньше находился вход в гарем, теперь была монолитная стена. Ямал-хан подумал, что слишком увлекся своими мыслями и зашел дальше, чем следовало, но, оглянувшись, разглядел лишь одну дверь в женскую половину - через комнаты Ясаман.
   - Позови старшего управителя, - приказал он одному из охранников, стоящих у дверей Ясаман.
   Воин убежал, а принц стоял, не проронив ни слова, пока через минуту не появился Адали. Одежды евнуха развевались, по всему было видно, что он всю дорогу бежал. Подметив это, Ямал-хан остался доволен.
   - Господин звал меня?
   - А где вход в гарем, Адали?
   - Этот вопрос вам лучше обсудить с принцессой, господин, - вежливо ответил управляющий.
   - Но я спрашиваю тебя, - процедил Ямал-хан.
   - Не знаю, что и ответить господину. - Адали чувствовал себя явно неудобно. - Все же лучше поговорить об этом с принцессой.
   - - Сегодня вечером я не желаю встречаться с твоей госпожой. - Гнев все явственнее искажал лицо принца. - А рассчитываю позабавиться в гареме. Но двери в гарем нигде нет.
   - Потому что нет самого гарема, - услышал он ответ Ясаман.
   Ямал-хан обернулся. От неожиданности слова вряд ли дошли до него.
   - Входи, господин. - Девушка потянула принца в покои и закрыла за ним дверь. Он тут же понял, что они одни и что выглядит она сегодня особенно привлекательной. Ткань черной шелковой юбки, испещренной золотыми звездочками, была настолько прозрачной, что сквозь нее просвечивали стройные ноги принцессы. Блузка с расшитым золотом воротником и рукавами так облегала груди, что из-под черного шелка проступали соски.
   Ямал-хан огляделся. Что-то вокруг изменилось. Это была уже не спальня, а салон с удобными диванами, большими подушками, столами из черного дерева, выложенными перламутром, медными сервировочными столиками, красивыми светильниками из красного стекла с медью, висящими и установленными на медных основаниях. Яркий голубой с золотистыми перьями попугай Ясаман с любопытством смотрел из угла, а рядом сидела его миниатюрная хранительница Бална и вышивала будущую шелковую покрышку для клетки. На диване, как обычно, полулежа растянулась Фу-Фу, а рядом устроился подаренный им к свадьбе черный котенок. Даже обезьяна Баба находилась здесь и, чистя какой-то фрукт, подозрительно взирала на принца. Все выглядело уютным. Пожалуй, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь здесь было так красиво. Сквозь дверь, ведущую в гарем, он разглядел спальню.
   - А где мои женщины? - спросил принц, вспомнив, зачем он пришел.
   - Я их продала, - спокойно ответила Ясаман. - Садись, господин, и расскажи, как поохотился? Много удалось добыть дичи? Надеюсь, ты привез оленя. Я так люблю его мясо.
   - Ты продала женщин из гарема? Как ты посмела это сделать? - Ямал-хан был взбешен и сердито глядел на жену. Но как только она заговорила, муж начал остывать. Это была не защита. Это было нападение.