– У тебя красиво! Аж дух захватывает! На славу у тебя дизайнеры тут поработали.
– Это не дизайнеры, это Арина сама составляла проект и продумывала все до мелочей. – Он подошел к девушке с бокалом красного вина и обнял за талию. – Иди лучше сюда, солнышко. Я соскучился по твоему упругому телу.
Эдуард наклонил назад ее голову и впился жадным поцелуем в алые губы. Как сладко и опасно! Главное, контроль! Вера обвила его руками и начала целовать шею, мочку уха, глаза, расстегивала умело рубашку и перебирала волоски на мускулистой груди. Эдуард застонал, поставил бокал на тумбочку и повалил ее на пушистый светлый ковер. Он сдирал с нее платье и сжимал в своих объятиях. Подминал под себя. Эти два тела слились воедино, исполняя первобытный танец. Только контроль! Мужчина на мгновение замер и посмотрел в зеленые глаза. Почему-то в этот момент он ее ненавидел, она лишала его рассудка. Своим загорелым телом с соблазнительными изгибами, своими ласками, всем. Он перевел взгляд на фотографию в раме, которая висела на стене. Огромные янтарные глаза смотрели на него задумчиво, с осуждением. Взгляд пронизывал насквозь. От него невозможно спастись. Новая волна желания захлестнула его. Эдуард достиг пика кульминации и перевалился на спину, откинув со лба светлую прядь. За ним подсматривали со всех сторон сотни глаз. Зря он привел эту маленькую подлую шлюху сюда. Везде Она: вот браслетик с сердечком, расческа, брошенная на тумбочке.
– Дорогой, что с тобой? – Растрепанные волосы, пухлые губки склонились над ним.
– Пройдет. – Мужчина встал и прошел нагой до шкафа с зеркалами. Открыл дверцу, чтобы достать халат. Небрежно пробежал рукой по шелковым рубашкам и дорогим пиджакам. Почему-то захотелось взглянуть на Аринины платья, у нее всегда был отменный вкус. Открыл вторую дверцу, и растерянность застыла на самодовольном лице. Пустые перекладины встретили его молчаливо. Отсутствовали вешалки, одежда, коробки из-под обуви. И лишь маленький листочек бумаги белел на полке внизу. Он развернул его и через какое-то время скомкал и швырнул в угол. На листке бумаги из клетчатой тетради жена сообщала, что хочет развода, так как все знает. Естественно, там были бранные слова, «негодяй» и «свинья», но этого Эдуард даже не стал читать. Злые стальные глаза посмотрели на обнаженное тело на полу. Огромными шагами он пересек комнату и подошел к Вере. Схватив девушку за длинные волосы, он поднял ее на ноги и толкнул к двери:
– Давай уходи отсюда, пока я не вышел из себя окончательно!
– Любимый, что случилось, пожалуйста, дорогой... – Девушка оторопело смотрела на любовника. – Да что я сделала? Прошу тебя.
– Уходи, давай уходи, оставь меня одного, – мужчина судорожно собирал вещи женщины и подталкивал ее к двери, – давай, давай, убирайся быстрее!
– Объясни мне, что я сделала! – Вера перешла на крик.
– От меня ушла жена, сама! Ты понимаешь своей тупой крашеной башкой, меня бросила женщина!
– Дорогой, я буду с тобой, я никогда тебя не брошу!.. – Девушка отчаянно цеплялась за руку человека, который сейчас так безжалостно пытался ее вытолкнуть.
– Меня не бросала ни одна женщина! Никогда! Особенно эта наивная глупая дурочка! – Эдуард надел халат, плотно запахнувшись, вышел в коридор. Прошел на кухню и стукнул кулаком по столу.
Вера натягивала на ходу платье, неслась за ним:
– Ну ты же не любил ее никогда, говорил, что не знаешь, как лучше избавиться от нее побыстрее! Что с тобой происходит?
– Я никого не люблю. Никого! Запомни! Это лишние эмоции в жизни, они мне не нужны! Ты поняла меня?! – Эдуард тер воспаленные глаза, пряди волос прилипли к вискам. Сейчас этот человек, всегда держащий ситуацию в своих руках, был опустошен окончательно. Как посмел кто-то сделать так, как он не планировал? Где в еженедельнике написано, что ему предстоит развод с женой? Нигде! Значит, это будет тогда, когда решит он сам! Он преподаст урок этой потерянной униженной девочке, которая осмелилась идти против! Как когда-то, когда он должен был жениться на ней любой ценой, а именно: убрать с пути ее отца. Мужчина судорожно глотал воду из графина, его знобило и бросало в жар. – Все будет, как хочу я!
– Конечно, дорогой, ты же умный, самый умный мужчина.
– Хватит! – Он больше не мог переносить этот визгливый голос. – Все, топай! Увидимся на работе завт–ра, мне нужно побыть одному! Ты поняла?
– Да. – Вера пошла надевать сапоги.
– И не смей там болтать никому, что Арина ушла от меня. Я тебе перекрою кислород, моя хорошая!
Девушка молча вышла за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Она начала его бояться, но и признаться самой себе в этом тоже боялась.
Эдуард не знал, как реагировать на ситуацию. В квартире тишина, были слышны лишь удары собственного сердца. Тук, тук, тук. Надо прийти в себя, срочно! Мужчина прошел в ванную и наполнил джакузи. Погрузившись в теплую воду, откинул голову назад. И вдруг не–ожиданно для самого себя из глаз полились скупые мужские слезы. Он провел ладонью по щекам. Это был провал. Провал перед самим собой. Вскочил, нашел теннисный мяч и начал стучать им по стене; резкими толчками мяч отлетал от стены и несся на бешеной скорости обратно в хозяина. Прошло около получаса, прежде чем Эдуард окончательно выбился из сил и рухнул на теплый пол, забылся во сне.
– Вот и все! – Арина поставила тяжелые чемоданы на паркет в коридоре. Скинула шубу и прошла в комнату, задумчиво села в кресло. – И что я буду делать дальше? Я ничего не умею, умею лишь вести дом и быть тенью собственного мужа.
– Поверь мне, ты сделала правильный шаг, ты узнала, что этот человек – чудовище, и вряд ли смогла бы смириться с этим. У тебя самой есть ты! Это уже очень важно! Ну и я тебе, если ты разрешишь, помогу.
– Скажи, почему ты помогаешь мне? – Огромные глаза посмотрели в угольки.
– Я думаю, все люди должны стараться как-то помочь друг другу. – Александр сел напротив девушки на корточки и взял ее руки в свои. – Ну и еще, наверное, потому, что ты настоящая! Именно настоящая! Во–шла вот так в мою жизнь, проскользнула в нее. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
– Спасибо. – Арина слегка сжала крупные муж–ские руки.
– Может, чаю? – Он встал и прошел на кухню. От этого обычного пожатия закружилась голова, ему хотелось схватить ее, обнять. Такую беззащитную и маленькую. Но он не должен пугать ее вот так сейчас, когда она только начала ему доверять. – Ты с чем будешь?
– Я ничего не хочу! – крикнула молодая женщина, закрывая глаза. Невыносимо хотелось спать. – Я так устала. Если ты не возражаешь, я останусь сегодня у тебя, а завтра поеду в гостиницу.
Александр зашел в комнату и серьезно на нее посмотрел:
– Арина, ты хочешь меня обидеть?
– Почему?
– Потому что, я считаю, ты уже нашла дом, в котором можешь остановиться, в котором можешь разложить свои мысли по полочкам, и тебе не нужна гостиница. У меня три комнаты, и в одной из них ты можешь остановиться, меня это не стеснит.
Арина поморщила лоб, огромная слеза сползла по бледной щеке.
– Спасибо тебе.
– Ну вот и хорошо, теперь ты сможешь выбрать себе комнату, в которой тебе будет удобно. В каждой есть диван. – Александр улыбнулся.
– Тогда, если ты не возражаешь, я остановлюсь прямо здесь, потому что встать я сейчас никак не могу.
Они рассмеялись. Мужчина вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь. Если бы когда-нибудь ему сказали, ему – заядлому холостяку, он не поверил бы. Но сейчас он уже не представлял себе, что когда-то здесь не было этой девушки, с глазами-янтарями, с удивительным запахом сирени, с тихим голосом и легкой походкой. Что он чувствует? Наверное, смятение... страх и что-то еще одновременно, но сейчас не хотелось об этом думать, хотелось просто проснуться завтра и увидеть, что именно этот человек сидит на его кухне, именно этот человек смотрит ему в глаза и разговаривает в его уютной, но такой одинокой квартире. Мысли полетели за цветными картинками их первой встречи, когда он отчаянно жал на тормоза, чтобы не сбить нечто легкое, невесомое в мерцающем сиянии. Казалось, это было видение. Как хорошо, что он ехал не очень быстро и смог справиться с управлением автомобиля... Потекли будни, счастливые и такие насыщенные, стало впервые легко, до определенного дня, когда зыбкое, хрупкое сча–стье разлетелось вдребезги, словно хрустальный бокал на тысячи маленьких осколков...
В офис к Эдуарду влетел Вадим, по обыкновению, взмыленный. Он прошел к столу и налил себе минералки в стакан из богемского стекла.
– Ну, ты мне, может быть, что-нибудь объяснишь? – Хозяин офиса явно был раздражен таким поведением своего сотрудника.
Тот лишь жадно глотал воду из стакана и мотал головой в знак согласия.
– Очень хорошо, это уже что-то. – Эдуард закинул ногу на ногу и, постукивая ручкой о стол, стал терпеливо ждать.
Вадим выпил еще стакан воды и упал в кресло напротив босса.
– В общем, так, Арину Анатольевну мы нашли!
– Где? Когда? – Эдуард старался держать себя в руках, но сердце начало бешено колотиться, выдавая его своим стуком, а может быть, ему это лишь казалось.
– Сегодня мы видели ее на Старом Арбате.
– И? Вы хоть что-нибудь предприняли?
– Обижаете, босс, конечно. – Вадим самодовольно расплылся в улыбке.
– Так. И что предприняли? Что из тебя каждое слово-то тянуть надо?!
– Арина Анатольевна дома. В не очень хорошем состоянии, но эти вопросы к Андрюхе, это он у нас спец по уколам.
– Вы что, ее вырубили?
– А что было делать? Она не захотела с нами ехать.
– Ладно, разберемся.
– Только она дома-то пришла в себя, с ней ребята, начала бить посуду, швырять в нас чем попало, мы ее закрыли в комнате.
– Я надеюсь, вы ее не посмели тронуть даже пальцем? Не дай Боже, кто-то из вас ее ударил!
– Нет, что вы, просто тихонечко скрутили ручки, пропихнули в комнату и закрыли.
– Изверги. Ладно, молодцы. – Мужчина потер влажные ладони и улыбнулся. – Теперь, надеюсь, моя мышка никуда не ускользнет и не убежит после другой ссоры.
– Ну это, босс, вы сами разберетесь, но она кусалась, честное слово, вон меня укусила. – И Вадим в подтверждение своих слов завернул рукав пиджака и рубашки, оголив красный след от зубов. – Вы бы ее того... ну... врачу показали.
– Ладно, умник, сам разберусь, а шкура у тебя как у буйвола, не прокусишь. Все, катись, спасибо.
– Рады, что помогли, не из легких задачка была. Уж и беспокоиться стали. Думали, случилось чего с ней.
– Да я и сам думал, уж хотел в милицию заявлять.
Вадим выпил еще стакан воды и вышел из кабинета.
Замечательно. Жена дома, кажется, жизнь возвращается в нужное русло. В кабинет просунулась голова Веры. Она игриво улыбнулась и вошла.
– Ну к тебе прям не пройти, Кремль, да и только.
– Зашла – закрой дверь!
– Закрыла. – Девушка подняла соблазнительно ножку и толкнула ею дверь.
– Арина нашлась. Теперь веди себя более разумно, красавица! – Эдуард подошел к Вере и провел нежно по плечу, потом больно надавил и посадил в кресло, сам обошел стол и сел напротив.
– Ну что ж, я рада! – Молодая женщина занервничала. Она никак не ожидала, что ее соперница найдется так быстро.
– Я очень рад, что настрой, дорогая, у тебя именно такой. Никаких глупостей и пакостей. Теперь я сам разберусь с ней.
– Ты разберешься... – Девушка обиженно надула губки.
– Ты что-то сказала? – Мужчина пододвинул к Вере пепельницу.
– Я сказала, встречаться-то мы будем?
– Будем, но где-нибудь через недельку. Пока я должен доказать совету директоров, что моя жена не способна вести дела, не готова самостоятельно мыслить и действовать, а способна лишь быть моей женой, и все. Думаю, что наконец-то ты сообразишь не быть безмозг–лой курицей?
– Соображу. – Девушка недовольно повела плечиками, послала Эдуарду воздушный поцелуй. Опять она его провоцирует. Женские ужимки эти... Мужчина встал, подошел к ней, наклонился и поцеловал в уголок рта.
– Теперь испарись, мне надо приготовиться к встрече с женой, все-таки любовь моя горит безумно. – Эдуард подошел к зеркалу, которое висело на стене рядом с дверью, и поправил галстук, провел рукой по волосам и улыбнулся своему отражению. – Да не смотри ты на меня так, как удав на кролика. Не боюсь, солнце мое. Либо ты принимаешь мои условия игры, либо нет!
Вере оставалось лишь улыбнуться, правда, получилась натянутая улыбка, граничащая с оскалом. Ей была невыносима сама мысль, что ее мужчина будет сегодня в объятиях этой истерички. Надо смириться, затоптать свои чувства, для того чтобы стать счастливой чуть позже. Вопрос: когда это позже наступит? Внутренний голос подсказывал, что она будет всегда на вторых ролях. И даже на третьих, потому что на первом месте у него работа, потом жена, а потом, если себе не льстит, она – Вера, собственной персоной. Значит, надо бороться, сражаться и отстаивать свое место под солнцем. А уж как это сделать, она еще обязательно придумает.
– Ну все, красавчик. Я пошла, желаю приятно обольстить свою женушку.
– Давай, не забудь о документах на завтра, чтобы в восемь утра они были у меня на столе.
Девушка еще раз послала Эдуарду воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Мужчина прошел до окна и обратно. Его немного колотило, видимо, бессонные ночи давали о себе знать. Наконец-то он научит свою жену понимать его желания. И где только она так долго скрывалась? Что она себе позволяет? Уйти, грозить разводом через какой-то клочок бумаги. Он даже и не знал, что у нее есть подруги в районе Старого Арбата. Кстати, это надо еще выяснить. Что это за женщина, которая даже не удосужилась наставить на путь истинный свою замужнюю подружку?! Эдуард накинул пальто, взял кейс и вышел из офиса. На улице его ждала машина.
– Давай к дому, Толик, рули.
– Эдуард Алексеевич, вы сегодня поедете в спортивный центр?
– Нет, сегодня домой, и все.
Подъехали к дому через двадцать минут. Эдуард вышел из машины и перевел дух. Все-таки надо на тренинг ходить или йогу, что ли, – нервы расшатались. Вошел в квартиру, где услышал голоса своих ребят. Те о чем-то тихо перешептывались.
– Так. Ну и что здесь за заседание?
– Шеф, ну мы не могли уйти, она же ехать не хотела с нами, силком пришлось, вы уж извините. Сейчас успокоилась, может, спит, может, еще чего, не знаем, но там колющих и режущих предметов нет, все убрали, не должна себя покалечить, но на безумную она похожа.
– Понятно. Спасибо. Идите, вы мне сегодня, наверное, больше не понадобитесь.
– Если чего, звоните.
– Все, все, давайте, мне надо с женой поговорить.
Мужчины ушли. Эдуард прошел через холл и открыл белые изящные двери, вошел в прохладу комнаты. Перевернутые вещи, обрывки бумаги, разбитый столик, зеркала. Казалось, что здесь прошло сражение. Посредине комнаты, на полу, в куче постельного белья, которое было сорвано с кровати, лежала его жена. Маленькая, хрупкая, беззащитная, с серым лицом. Руки неловко раскинуты в стороны, глаза закрыты. Он подошел к ней и нащупал пульс, нитевидный. Жива. Мужчина наклонился над ней, провел ладонью по лбу. Она издала хриплый стон. Открыла глаза. Янтарные брызги ударили в стальную стену жестокости. Арина отползла от своего мужа и выставила руку вперед:
– Не трогай меня! Ты изверг!
– Как ты можешь такое говорить?! Если сама ушла от меня, сама неизвестно где была! – Эдуард приближался.
– Ты убийца! – Глаза девушки полыхали огнем.
Эдуард напрягся, запульсировала вена на виске. Откуда ей известно о деталях смерти отца? Нет, этого не может быть!
– Ты что такое говоришь, Арина? Ты в своем уме?
– Ты убил нашего ребенка!
Эдуард вздохнул: убил ребенка... какого ребенка? О чем она говорит?
– Милая, я ничего не понимаю! Какого ребенка?
– Нашего ребенка, который четыре месяца был у меня в утробе. Ты изверг, падший человек! Я хочу развода!
– По-моему, у тебя белая горячка. Ты напилась?
Арина истерически рассмеялась:
– Да твои скоты даже все бутылки отсюда вынесли, чтобы, не дай Бог, я их не порезала. Схватили меня, как какую-то пленницу, привезли насильно. Что ты себе позволяешь, я подам на тебя в суд!
– Они так сделали, потому что иначе ты покалечила бы себя. Посмотри: зеркало треснуто, все сломано, на что похож твой любимый стол! Хорошо хоть все осколки от тебя унесли.
– К черту любимый стол! Я хочу развода!
Эдуард от таких слов напрягся, как от удара. Медленно, словно тигр перед прыжком, стал подходить к жене и, остановившись в нескольких шагах от нее, опустился на пол.
– Перестань, любимая. Я хотел, чтобы ты родила ребенка, и переживал, когда мы его потеряли.
– Ложь!
– Нет, это правда, Арина, разве ты забыла, как мы сидели вот на этой самой кровати и плакали?
– Я больше не буду дурочкой, ты понял меня? Я все знаю, слышала разговор твоей любовницы с ее по–другой в тот вечер, когда убежала от тебя.
– Где? Какой разговор? – Эдуарда начало тошнить.
– В туалете, когда я вышла из ресторана, а то, что эта дрянь – твоя любовница, мне известно давно!
– Ты так и не сказала, что за разговор.
– А ты хочешь, чтобы я произнесла то, что ты сам прекрасно знаешь? – Арина легла на спину и закрыла глаза, у нее не было сил шевелиться.
– Ну уж будь любезна, повтори. – Эдуард растянулся рядом с ней на пушистом белом ковре, ощущая знакомый запах сирени.
– Эта твоя крашеная выдра сообщала своей подруге, какой у нее классный и изобретательный любовник. Как он ловко лишил свою женушку наследничка, подливая в ее зеленый чай настой, чтобы произошел выкидыш. Я была в кабинке и все слышала.
– С чего ты взяла, что это обо мне?
– С того, Эдуард, что назвали твое имя и твою красотку любовницу я видела несколько раз на фирме.
– А теперь послушай меня, – мужчина положил свою руку на ледяную маленькую руку жены, она тут же ее отдернула, словно обожглась, – много завистников вокруг нас, это просто сотрудница, она все придумала, чтобы хвастать перед подругой. Не хочешь – не верь, у меня нет доказательств, но я думал, что ты видишь, как я тебя люблю.
Арина перевернулась на живот и зарыдала. Ее терзали сомнения, но она была убеждена: он врет. Ее супруг врет! Она сотрясалась всем телом от озноба и навалившейся истерики. Как она была столько времени слепа? Уже то, что ее приволокли домой насильно, закрыли, словно птицу в клетку, да еще накачали какой-то гадостью, говорило о том, что ее муж способен на многое. Она вся поджалась, перед глазами поплыли обрывки жизни, вспомнился Александр, как она пила на его кухне чай с жасмином, вела разговор о том, что она будет делать дальше. И вдруг это нападение. Ее опять запихнули в ее жизнь, в ее шкуру. Но она не хотела там находиться, хотелось бежать без оглядки из этой роскошной квартиры, от этого красивого мужчины – это была ее и не ее жизнь одновременно.
Эдуард встал: надо действовать, вот тот случай, который сам свалился ему в руки, даже делать ничего не надо. Он набрал 03. Через десять минут Арину грузили в машину «неотложки» два огромных санитара, она была без сознания, но ее судьба предопределена. Машина неслась в сторону изолированной больницы. Пациентку врач признал невменяемой. Среди разбросанных вещей, в скрюченном состоянии, никто и никогда им бы не объяснил, что произошло до этого. Все свидетельствовало о том, что у молодой женщины покачнулась психика. В больнице Арину накачали транквилизаторами и по настоянию мужа перевели в платную частную клинику для душевнобольных людей, или, говоря новомодным языком, для реабилитации. Бежевые стены, удобная кровать, цветы вокруг, лишь решетки на окнах говорили о том, что это за заведение. Бледная, худенькая, с черными синяками под глазами, Арина смотрела в одну точку. Она понимала, что это конец и выхода нет. Мозг отчаянно хватался за остатки самообладания, взывая к здравому смыслу. Бесполезно. Утром уколы, днем уколы, вечером уколы. Голоса слышны словно сквозь вату. Хотелось постоянно спать. Не хотелось разговаривать. Каждый день в палату приходила миловидная женщина средних лет. Она была психологом. Что-то спрашивала, тянулась бесконечная череда вопросов, в ответ на них получала лишь ледяное молчание. Мозг окончательно одурманен лекарствами. Женщина писала в блокноте, улыбалась и уходила, чтобы на следующий день прийти вновь. В палате больше никого не было. Изоляция от людей, от мира. Встать и пройти в коридор за двери не было сил. Словно робот, Арина передвигалась до туалета и обратно, нечесаные волосы, мятый шелковый халат. В окно пробивались первые солнечные лучи весны, таял снег, начали чирикать птицы. Сколько времени она здесь?.. Сон забирал в свое царство, оставив немой во–прос без ответа.
* * *
Эдуард ехал домой, насвистывая какую-то мелодию, которая пришла ему в голову. Надо же, как удачно все сложилось. В нагрудном кармане приятно грела душу справка о невменяемости его жены. Завтра же он начнет юридическое переоформление. Вера оказалась на удивление тупой и никчемной. Это же надо – болтать о подобных вещах со своими подругами! Нужно что-то предпринимать. Для начала надо заткнуть эту глупую женщину, напугать, возможно. Как – он уже придумал. Расставаться с ней сейчас не входило в его планы. Она тянула и манила Эдуарда, он обожал заниматься с ней сексом и не собирался лишать себя радости плот–ского удовольствия. Открыв дверь, мужчина прошел на кухню и налил себе коньяка. Как здорово, что в этот раз судьба ему помогла сама! Было ли жалко Арину? Хороший вопрос. Да, наверное, ведь она человек, но в глубине души он всегда ее боялся. Неведомый страх сковывал его, когда огромные глаза жены смотрели на него. Особенно в последнее время. Обкуренная, задавленная алкоголем, она могла смотреть так, что душа выворачивалась наизнанку. Нет уж, лучше пусть будет подальше, а он – как всегда, добрый дядечка – спасет в нужный момент. И опять эта девочка будет зависеть только от него, но никак не наоборот. Посидев на высоком стуле возле бара и пропустив пару бокалов горячительного напитка, Эдуард подумал: неплохо бы узнать, где скрывалась его женушка. Обезопасить себя от неизвестности. Он прошел в комнату, стал поднимать скомканные бумаги и постельное белье. В углу лежала сумка жены. Маленькая, изящная, отороченная мехом норки. Расстегнув молнию, он с жадностью высыпал ее содержимое: дорогая помада, зеркало, носовой платок, пудреница, серебряная с золотым тиснением. Сотовый телефон. Вот это уже интереснее, так как он все эти дни не мог дозвониться до нее, «абонент временно не обслуживается». Теперь же дисплей телефона был включен. Все прекрасно работало. Пробежав список телефонов, Эдуард наткнулся на новую запись, которую он не видел раньше. Александр. Вот с него и начнем. Мужчина набрал введенный телефон, в трубку взволнованно сказали: «Алё?»
– Ну, привет, и кто ты есть, что записан в телефоне моей жены?
На другом конце замолчали, но после небольшой паузы ответили:
– А, муж, приятно познакомиться!
– Кто ты есть? – Эдуард налил третий бокал коньяка.
– Человек, тебе незнакомо такое определение? – Александр был в бешенстве. И все же он взял себя в руки, не мог позволить говорить более резко, это может навредить Арине. Если этот человек копался в ее телефоне, значит, он вычислил, где она находилась.
– Ну вот что, человек, не смей появляться в жизни моей жены, ты понял меня? Насколько я понимаю, именно у тебя она скрывалась, пока мы были в мелкой ссоре?
– Я ее друг.
– Конечно, друг, вот я тебе, друг-человек, прощаю слабость моей жены, и на этом все. Не советую связываться со мной.
– Где Арина? – Александр начал беспокоиться. Мужчина на другом конце провода вел себя бесцеремонно, что-то здесь не так.
– Арина Анатольевна принимает ванну, а я вот звоню тебе, чтобы выяснить, где же была моя любимая.
Эдуард дал отбой, переписал номер мобильного этого человека, с которым он только что разговаривал, и бросил телефон на пол, раздавив ногой. Надо же, а женушка его не промах. Оказывается, не только он был в сладкой истоме, но и она. Однако. Не ожидал такой прыти. Что же, хуже этому идиоту, который посмел с ним разговаривать в таком тоне. Мерзкий любовник. Кто он там, банкирчик какой, и где она вообще его взяла? Надо научить уму-разуму этого невежу. Стало весело, Эдуард набрал телефон Вадима:
– Ну что, ребята, на завтра у вас есть домашнее задание. Непыльная такая работка. Жду в офисе с утра.
Выключив телефон, Эдуард прошел в гостиную. Щелкнул пультом телевизора. Начал прыгать с одного канала на другой. Футбол, фильм, эротика, музыкальный канал. Много всего и ничего. Выключил телевизор, прошел опять к бару, налил еще бокал коньяка. Ноги не слушались. В голове туман. Со всех темных углов на него смотрели тени. Какие тени, что за тени? Мужчина начал смеяться. Ему почудился Анатолий: вот он со связанными руками, с кровавым подтеком, смотрит на него из темноты, вокруг свет, много яркого света, так что хочется зажмуриться. Выстрел, другой, рука не дрогнула. Стрелял сам – ах, какое блаженство было в него стрелять. Огромные глаза закрылись, но даже мертвый он был неприступен, холоден. Никогда этот человек не шел на уступки. Рука сама взметнулась и нанесла один удар, другой, еще и еще по бездыханному, окровавленному телу. Пьяный человек посредине кухни размахивал руками, сражаясь с тенью. С тенью своего прошлого. Эдуард взял бутылку и прошел обратно в гостиную, свалился в кресло и начал пить из горла. Кажется, и у него появилась пагубная привычка пить в одиночестве. Смех разрывал тишину квартиры. Громкий, скрипучий, пьяный смех. Он оттолкнул от себя пустую бутылку, которая с грохотом покатилась по дубовому паркету и остановилась, зацепившись за ножку торшера. Развязал галстук, сорвал рубашку, вот так-то лучше. По мускулистому загорелому телу текли крупные капли пота, снять брюки сил уже не было. Свалившись на диван, Эдуард забылся в беспокойном сне, в котором проплывали картины убийства и насилия.
– Это не дизайнеры, это Арина сама составляла проект и продумывала все до мелочей. – Он подошел к девушке с бокалом красного вина и обнял за талию. – Иди лучше сюда, солнышко. Я соскучился по твоему упругому телу.
Эдуард наклонил назад ее голову и впился жадным поцелуем в алые губы. Как сладко и опасно! Главное, контроль! Вера обвила его руками и начала целовать шею, мочку уха, глаза, расстегивала умело рубашку и перебирала волоски на мускулистой груди. Эдуард застонал, поставил бокал на тумбочку и повалил ее на пушистый светлый ковер. Он сдирал с нее платье и сжимал в своих объятиях. Подминал под себя. Эти два тела слились воедино, исполняя первобытный танец. Только контроль! Мужчина на мгновение замер и посмотрел в зеленые глаза. Почему-то в этот момент он ее ненавидел, она лишала его рассудка. Своим загорелым телом с соблазнительными изгибами, своими ласками, всем. Он перевел взгляд на фотографию в раме, которая висела на стене. Огромные янтарные глаза смотрели на него задумчиво, с осуждением. Взгляд пронизывал насквозь. От него невозможно спастись. Новая волна желания захлестнула его. Эдуард достиг пика кульминации и перевалился на спину, откинув со лба светлую прядь. За ним подсматривали со всех сторон сотни глаз. Зря он привел эту маленькую подлую шлюху сюда. Везде Она: вот браслетик с сердечком, расческа, брошенная на тумбочке.
– Дорогой, что с тобой? – Растрепанные волосы, пухлые губки склонились над ним.
– Пройдет. – Мужчина встал и прошел нагой до шкафа с зеркалами. Открыл дверцу, чтобы достать халат. Небрежно пробежал рукой по шелковым рубашкам и дорогим пиджакам. Почему-то захотелось взглянуть на Аринины платья, у нее всегда был отменный вкус. Открыл вторую дверцу, и растерянность застыла на самодовольном лице. Пустые перекладины встретили его молчаливо. Отсутствовали вешалки, одежда, коробки из-под обуви. И лишь маленький листочек бумаги белел на полке внизу. Он развернул его и через какое-то время скомкал и швырнул в угол. На листке бумаги из клетчатой тетради жена сообщала, что хочет развода, так как все знает. Естественно, там были бранные слова, «негодяй» и «свинья», но этого Эдуард даже не стал читать. Злые стальные глаза посмотрели на обнаженное тело на полу. Огромными шагами он пересек комнату и подошел к Вере. Схватив девушку за длинные волосы, он поднял ее на ноги и толкнул к двери:
– Давай уходи отсюда, пока я не вышел из себя окончательно!
– Любимый, что случилось, пожалуйста, дорогой... – Девушка оторопело смотрела на любовника. – Да что я сделала? Прошу тебя.
– Уходи, давай уходи, оставь меня одного, – мужчина судорожно собирал вещи женщины и подталкивал ее к двери, – давай, давай, убирайся быстрее!
– Объясни мне, что я сделала! – Вера перешла на крик.
– От меня ушла жена, сама! Ты понимаешь своей тупой крашеной башкой, меня бросила женщина!
– Дорогой, я буду с тобой, я никогда тебя не брошу!.. – Девушка отчаянно цеплялась за руку человека, который сейчас так безжалостно пытался ее вытолкнуть.
– Меня не бросала ни одна женщина! Никогда! Особенно эта наивная глупая дурочка! – Эдуард надел халат, плотно запахнувшись, вышел в коридор. Прошел на кухню и стукнул кулаком по столу.
Вера натягивала на ходу платье, неслась за ним:
– Ну ты же не любил ее никогда, говорил, что не знаешь, как лучше избавиться от нее побыстрее! Что с тобой происходит?
– Я никого не люблю. Никого! Запомни! Это лишние эмоции в жизни, они мне не нужны! Ты поняла меня?! – Эдуард тер воспаленные глаза, пряди волос прилипли к вискам. Сейчас этот человек, всегда держащий ситуацию в своих руках, был опустошен окончательно. Как посмел кто-то сделать так, как он не планировал? Где в еженедельнике написано, что ему предстоит развод с женой? Нигде! Значит, это будет тогда, когда решит он сам! Он преподаст урок этой потерянной униженной девочке, которая осмелилась идти против! Как когда-то, когда он должен был жениться на ней любой ценой, а именно: убрать с пути ее отца. Мужчина судорожно глотал воду из графина, его знобило и бросало в жар. – Все будет, как хочу я!
– Конечно, дорогой, ты же умный, самый умный мужчина.
– Хватит! – Он больше не мог переносить этот визгливый голос. – Все, топай! Увидимся на работе завт–ра, мне нужно побыть одному! Ты поняла?
– Да. – Вера пошла надевать сапоги.
– И не смей там болтать никому, что Арина ушла от меня. Я тебе перекрою кислород, моя хорошая!
Девушка молча вышла за дверь, тихо прикрыв ее за собой. Она начала его бояться, но и признаться самой себе в этом тоже боялась.
Эдуард не знал, как реагировать на ситуацию. В квартире тишина, были слышны лишь удары собственного сердца. Тук, тук, тук. Надо прийти в себя, срочно! Мужчина прошел в ванную и наполнил джакузи. Погрузившись в теплую воду, откинул голову назад. И вдруг не–ожиданно для самого себя из глаз полились скупые мужские слезы. Он провел ладонью по щекам. Это был провал. Провал перед самим собой. Вскочил, нашел теннисный мяч и начал стучать им по стене; резкими толчками мяч отлетал от стены и несся на бешеной скорости обратно в хозяина. Прошло около получаса, прежде чем Эдуард окончательно выбился из сил и рухнул на теплый пол, забылся во сне.
– Вот и все! – Арина поставила тяжелые чемоданы на паркет в коридоре. Скинула шубу и прошла в комнату, задумчиво села в кресло. – И что я буду делать дальше? Я ничего не умею, умею лишь вести дом и быть тенью собственного мужа.
– Поверь мне, ты сделала правильный шаг, ты узнала, что этот человек – чудовище, и вряд ли смогла бы смириться с этим. У тебя самой есть ты! Это уже очень важно! Ну и я тебе, если ты разрешишь, помогу.
– Скажи, почему ты помогаешь мне? – Огромные глаза посмотрели в угольки.
– Я думаю, все люди должны стараться как-то помочь друг другу. – Александр сел напротив девушки на корточки и взял ее руки в свои. – Ну и еще, наверное, потому, что ты настоящая! Именно настоящая! Во–шла вот так в мою жизнь, проскользнула в нее. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
– Спасибо. – Арина слегка сжала крупные муж–ские руки.
– Может, чаю? – Он встал и прошел на кухню. От этого обычного пожатия закружилась голова, ему хотелось схватить ее, обнять. Такую беззащитную и маленькую. Но он не должен пугать ее вот так сейчас, когда она только начала ему доверять. – Ты с чем будешь?
– Я ничего не хочу! – крикнула молодая женщина, закрывая глаза. Невыносимо хотелось спать. – Я так устала. Если ты не возражаешь, я останусь сегодня у тебя, а завтра поеду в гостиницу.
Александр зашел в комнату и серьезно на нее посмотрел:
– Арина, ты хочешь меня обидеть?
– Почему?
– Потому что, я считаю, ты уже нашла дом, в котором можешь остановиться, в котором можешь разложить свои мысли по полочкам, и тебе не нужна гостиница. У меня три комнаты, и в одной из них ты можешь остановиться, меня это не стеснит.
Арина поморщила лоб, огромная слеза сползла по бледной щеке.
– Спасибо тебе.
– Ну вот и хорошо, теперь ты сможешь выбрать себе комнату, в которой тебе будет удобно. В каждой есть диван. – Александр улыбнулся.
– Тогда, если ты не возражаешь, я остановлюсь прямо здесь, потому что встать я сейчас никак не могу.
Они рассмеялись. Мужчина вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь. Если бы когда-нибудь ему сказали, ему – заядлому холостяку, он не поверил бы. Но сейчас он уже не представлял себе, что когда-то здесь не было этой девушки, с глазами-янтарями, с удивительным запахом сирени, с тихим голосом и легкой походкой. Что он чувствует? Наверное, смятение... страх и что-то еще одновременно, но сейчас не хотелось об этом думать, хотелось просто проснуться завтра и увидеть, что именно этот человек сидит на его кухне, именно этот человек смотрит ему в глаза и разговаривает в его уютной, но такой одинокой квартире. Мысли полетели за цветными картинками их первой встречи, когда он отчаянно жал на тормоза, чтобы не сбить нечто легкое, невесомое в мерцающем сиянии. Казалось, это было видение. Как хорошо, что он ехал не очень быстро и смог справиться с управлением автомобиля... Потекли будни, счастливые и такие насыщенные, стало впервые легко, до определенного дня, когда зыбкое, хрупкое сча–стье разлетелось вдребезги, словно хрустальный бокал на тысячи маленьких осколков...
В офис к Эдуарду влетел Вадим, по обыкновению, взмыленный. Он прошел к столу и налил себе минералки в стакан из богемского стекла.
– Ну, ты мне, может быть, что-нибудь объяснишь? – Хозяин офиса явно был раздражен таким поведением своего сотрудника.
Тот лишь жадно глотал воду из стакана и мотал головой в знак согласия.
– Очень хорошо, это уже что-то. – Эдуард закинул ногу на ногу и, постукивая ручкой о стол, стал терпеливо ждать.
Вадим выпил еще стакан воды и упал в кресло напротив босса.
– В общем, так, Арину Анатольевну мы нашли!
– Где? Когда? – Эдуард старался держать себя в руках, но сердце начало бешено колотиться, выдавая его своим стуком, а может быть, ему это лишь казалось.
– Сегодня мы видели ее на Старом Арбате.
– И? Вы хоть что-нибудь предприняли?
– Обижаете, босс, конечно. – Вадим самодовольно расплылся в улыбке.
– Так. И что предприняли? Что из тебя каждое слово-то тянуть надо?!
– Арина Анатольевна дома. В не очень хорошем состоянии, но эти вопросы к Андрюхе, это он у нас спец по уколам.
– Вы что, ее вырубили?
– А что было делать? Она не захотела с нами ехать.
– Ладно, разберемся.
– Только она дома-то пришла в себя, с ней ребята, начала бить посуду, швырять в нас чем попало, мы ее закрыли в комнате.
– Я надеюсь, вы ее не посмели тронуть даже пальцем? Не дай Боже, кто-то из вас ее ударил!
– Нет, что вы, просто тихонечко скрутили ручки, пропихнули в комнату и закрыли.
– Изверги. Ладно, молодцы. – Мужчина потер влажные ладони и улыбнулся. – Теперь, надеюсь, моя мышка никуда не ускользнет и не убежит после другой ссоры.
– Ну это, босс, вы сами разберетесь, но она кусалась, честное слово, вон меня укусила. – И Вадим в подтверждение своих слов завернул рукав пиджака и рубашки, оголив красный след от зубов. – Вы бы ее того... ну... врачу показали.
– Ладно, умник, сам разберусь, а шкура у тебя как у буйвола, не прокусишь. Все, катись, спасибо.
– Рады, что помогли, не из легких задачка была. Уж и беспокоиться стали. Думали, случилось чего с ней.
– Да я и сам думал, уж хотел в милицию заявлять.
Вадим выпил еще стакан воды и вышел из кабинета.
Замечательно. Жена дома, кажется, жизнь возвращается в нужное русло. В кабинет просунулась голова Веры. Она игриво улыбнулась и вошла.
– Ну к тебе прям не пройти, Кремль, да и только.
– Зашла – закрой дверь!
– Закрыла. – Девушка подняла соблазнительно ножку и толкнула ею дверь.
– Арина нашлась. Теперь веди себя более разумно, красавица! – Эдуард подошел к Вере и провел нежно по плечу, потом больно надавил и посадил в кресло, сам обошел стол и сел напротив.
– Ну что ж, я рада! – Молодая женщина занервничала. Она никак не ожидала, что ее соперница найдется так быстро.
– Я очень рад, что настрой, дорогая, у тебя именно такой. Никаких глупостей и пакостей. Теперь я сам разберусь с ней.
– Ты разберешься... – Девушка обиженно надула губки.
– Ты что-то сказала? – Мужчина пододвинул к Вере пепельницу.
– Я сказала, встречаться-то мы будем?
– Будем, но где-нибудь через недельку. Пока я должен доказать совету директоров, что моя жена не способна вести дела, не готова самостоятельно мыслить и действовать, а способна лишь быть моей женой, и все. Думаю, что наконец-то ты сообразишь не быть безмозг–лой курицей?
– Соображу. – Девушка недовольно повела плечиками, послала Эдуарду воздушный поцелуй. Опять она его провоцирует. Женские ужимки эти... Мужчина встал, подошел к ней, наклонился и поцеловал в уголок рта.
– Теперь испарись, мне надо приготовиться к встрече с женой, все-таки любовь моя горит безумно. – Эдуард подошел к зеркалу, которое висело на стене рядом с дверью, и поправил галстук, провел рукой по волосам и улыбнулся своему отражению. – Да не смотри ты на меня так, как удав на кролика. Не боюсь, солнце мое. Либо ты принимаешь мои условия игры, либо нет!
Вере оставалось лишь улыбнуться, правда, получилась натянутая улыбка, граничащая с оскалом. Ей была невыносима сама мысль, что ее мужчина будет сегодня в объятиях этой истерички. Надо смириться, затоптать свои чувства, для того чтобы стать счастливой чуть позже. Вопрос: когда это позже наступит? Внутренний голос подсказывал, что она будет всегда на вторых ролях. И даже на третьих, потому что на первом месте у него работа, потом жена, а потом, если себе не льстит, она – Вера, собственной персоной. Значит, надо бороться, сражаться и отстаивать свое место под солнцем. А уж как это сделать, она еще обязательно придумает.
– Ну все, красавчик. Я пошла, желаю приятно обольстить свою женушку.
– Давай, не забудь о документах на завтра, чтобы в восемь утра они были у меня на столе.
Девушка еще раз послала Эдуарду воздушный поцелуй и скрылась за дверью. Мужчина прошел до окна и обратно. Его немного колотило, видимо, бессонные ночи давали о себе знать. Наконец-то он научит свою жену понимать его желания. И где только она так долго скрывалась? Что она себе позволяет? Уйти, грозить разводом через какой-то клочок бумаги. Он даже и не знал, что у нее есть подруги в районе Старого Арбата. Кстати, это надо еще выяснить. Что это за женщина, которая даже не удосужилась наставить на путь истинный свою замужнюю подружку?! Эдуард накинул пальто, взял кейс и вышел из офиса. На улице его ждала машина.
– Давай к дому, Толик, рули.
– Эдуард Алексеевич, вы сегодня поедете в спортивный центр?
– Нет, сегодня домой, и все.
Подъехали к дому через двадцать минут. Эдуард вышел из машины и перевел дух. Все-таки надо на тренинг ходить или йогу, что ли, – нервы расшатались. Вошел в квартиру, где услышал голоса своих ребят. Те о чем-то тихо перешептывались.
– Так. Ну и что здесь за заседание?
– Шеф, ну мы не могли уйти, она же ехать не хотела с нами, силком пришлось, вы уж извините. Сейчас успокоилась, может, спит, может, еще чего, не знаем, но там колющих и режущих предметов нет, все убрали, не должна себя покалечить, но на безумную она похожа.
– Понятно. Спасибо. Идите, вы мне сегодня, наверное, больше не понадобитесь.
– Если чего, звоните.
– Все, все, давайте, мне надо с женой поговорить.
Мужчины ушли. Эдуард прошел через холл и открыл белые изящные двери, вошел в прохладу комнаты. Перевернутые вещи, обрывки бумаги, разбитый столик, зеркала. Казалось, что здесь прошло сражение. Посредине комнаты, на полу, в куче постельного белья, которое было сорвано с кровати, лежала его жена. Маленькая, хрупкая, беззащитная, с серым лицом. Руки неловко раскинуты в стороны, глаза закрыты. Он подошел к ней и нащупал пульс, нитевидный. Жива. Мужчина наклонился над ней, провел ладонью по лбу. Она издала хриплый стон. Открыла глаза. Янтарные брызги ударили в стальную стену жестокости. Арина отползла от своего мужа и выставила руку вперед:
– Не трогай меня! Ты изверг!
– Как ты можешь такое говорить?! Если сама ушла от меня, сама неизвестно где была! – Эдуард приближался.
– Ты убийца! – Глаза девушки полыхали огнем.
Эдуард напрягся, запульсировала вена на виске. Откуда ей известно о деталях смерти отца? Нет, этого не может быть!
– Ты что такое говоришь, Арина? Ты в своем уме?
– Ты убил нашего ребенка!
Эдуард вздохнул: убил ребенка... какого ребенка? О чем она говорит?
– Милая, я ничего не понимаю! Какого ребенка?
– Нашего ребенка, который четыре месяца был у меня в утробе. Ты изверг, падший человек! Я хочу развода!
– По-моему, у тебя белая горячка. Ты напилась?
Арина истерически рассмеялась:
– Да твои скоты даже все бутылки отсюда вынесли, чтобы, не дай Бог, я их не порезала. Схватили меня, как какую-то пленницу, привезли насильно. Что ты себе позволяешь, я подам на тебя в суд!
– Они так сделали, потому что иначе ты покалечила бы себя. Посмотри: зеркало треснуто, все сломано, на что похож твой любимый стол! Хорошо хоть все осколки от тебя унесли.
– К черту любимый стол! Я хочу развода!
Эдуард от таких слов напрягся, как от удара. Медленно, словно тигр перед прыжком, стал подходить к жене и, остановившись в нескольких шагах от нее, опустился на пол.
– Перестань, любимая. Я хотел, чтобы ты родила ребенка, и переживал, когда мы его потеряли.
– Ложь!
– Нет, это правда, Арина, разве ты забыла, как мы сидели вот на этой самой кровати и плакали?
– Я больше не буду дурочкой, ты понял меня? Я все знаю, слышала разговор твоей любовницы с ее по–другой в тот вечер, когда убежала от тебя.
– Где? Какой разговор? – Эдуарда начало тошнить.
– В туалете, когда я вышла из ресторана, а то, что эта дрянь – твоя любовница, мне известно давно!
– Ты так и не сказала, что за разговор.
– А ты хочешь, чтобы я произнесла то, что ты сам прекрасно знаешь? – Арина легла на спину и закрыла глаза, у нее не было сил шевелиться.
– Ну уж будь любезна, повтори. – Эдуард растянулся рядом с ней на пушистом белом ковре, ощущая знакомый запах сирени.
– Эта твоя крашеная выдра сообщала своей подруге, какой у нее классный и изобретательный любовник. Как он ловко лишил свою женушку наследничка, подливая в ее зеленый чай настой, чтобы произошел выкидыш. Я была в кабинке и все слышала.
– С чего ты взяла, что это обо мне?
– С того, Эдуард, что назвали твое имя и твою красотку любовницу я видела несколько раз на фирме.
– А теперь послушай меня, – мужчина положил свою руку на ледяную маленькую руку жены, она тут же ее отдернула, словно обожглась, – много завистников вокруг нас, это просто сотрудница, она все придумала, чтобы хвастать перед подругой. Не хочешь – не верь, у меня нет доказательств, но я думал, что ты видишь, как я тебя люблю.
Арина перевернулась на живот и зарыдала. Ее терзали сомнения, но она была убеждена: он врет. Ее супруг врет! Она сотрясалась всем телом от озноба и навалившейся истерики. Как она была столько времени слепа? Уже то, что ее приволокли домой насильно, закрыли, словно птицу в клетку, да еще накачали какой-то гадостью, говорило о том, что ее муж способен на многое. Она вся поджалась, перед глазами поплыли обрывки жизни, вспомнился Александр, как она пила на его кухне чай с жасмином, вела разговор о том, что она будет делать дальше. И вдруг это нападение. Ее опять запихнули в ее жизнь, в ее шкуру. Но она не хотела там находиться, хотелось бежать без оглядки из этой роскошной квартиры, от этого красивого мужчины – это была ее и не ее жизнь одновременно.
Эдуард встал: надо действовать, вот тот случай, который сам свалился ему в руки, даже делать ничего не надо. Он набрал 03. Через десять минут Арину грузили в машину «неотложки» два огромных санитара, она была без сознания, но ее судьба предопределена. Машина неслась в сторону изолированной больницы. Пациентку врач признал невменяемой. Среди разбросанных вещей, в скрюченном состоянии, никто и никогда им бы не объяснил, что произошло до этого. Все свидетельствовало о том, что у молодой женщины покачнулась психика. В больнице Арину накачали транквилизаторами и по настоянию мужа перевели в платную частную клинику для душевнобольных людей, или, говоря новомодным языком, для реабилитации. Бежевые стены, удобная кровать, цветы вокруг, лишь решетки на окнах говорили о том, что это за заведение. Бледная, худенькая, с черными синяками под глазами, Арина смотрела в одну точку. Она понимала, что это конец и выхода нет. Мозг отчаянно хватался за остатки самообладания, взывая к здравому смыслу. Бесполезно. Утром уколы, днем уколы, вечером уколы. Голоса слышны словно сквозь вату. Хотелось постоянно спать. Не хотелось разговаривать. Каждый день в палату приходила миловидная женщина средних лет. Она была психологом. Что-то спрашивала, тянулась бесконечная череда вопросов, в ответ на них получала лишь ледяное молчание. Мозг окончательно одурманен лекарствами. Женщина писала в блокноте, улыбалась и уходила, чтобы на следующий день прийти вновь. В палате больше никого не было. Изоляция от людей, от мира. Встать и пройти в коридор за двери не было сил. Словно робот, Арина передвигалась до туалета и обратно, нечесаные волосы, мятый шелковый халат. В окно пробивались первые солнечные лучи весны, таял снег, начали чирикать птицы. Сколько времени она здесь?.. Сон забирал в свое царство, оставив немой во–прос без ответа.
* * *
Эдуард ехал домой, насвистывая какую-то мелодию, которая пришла ему в голову. Надо же, как удачно все сложилось. В нагрудном кармане приятно грела душу справка о невменяемости его жены. Завтра же он начнет юридическое переоформление. Вера оказалась на удивление тупой и никчемной. Это же надо – болтать о подобных вещах со своими подругами! Нужно что-то предпринимать. Для начала надо заткнуть эту глупую женщину, напугать, возможно. Как – он уже придумал. Расставаться с ней сейчас не входило в его планы. Она тянула и манила Эдуарда, он обожал заниматься с ней сексом и не собирался лишать себя радости плот–ского удовольствия. Открыв дверь, мужчина прошел на кухню и налил себе коньяка. Как здорово, что в этот раз судьба ему помогла сама! Было ли жалко Арину? Хороший вопрос. Да, наверное, ведь она человек, но в глубине души он всегда ее боялся. Неведомый страх сковывал его, когда огромные глаза жены смотрели на него. Особенно в последнее время. Обкуренная, задавленная алкоголем, она могла смотреть так, что душа выворачивалась наизнанку. Нет уж, лучше пусть будет подальше, а он – как всегда, добрый дядечка – спасет в нужный момент. И опять эта девочка будет зависеть только от него, но никак не наоборот. Посидев на высоком стуле возле бара и пропустив пару бокалов горячительного напитка, Эдуард подумал: неплохо бы узнать, где скрывалась его женушка. Обезопасить себя от неизвестности. Он прошел в комнату, стал поднимать скомканные бумаги и постельное белье. В углу лежала сумка жены. Маленькая, изящная, отороченная мехом норки. Расстегнув молнию, он с жадностью высыпал ее содержимое: дорогая помада, зеркало, носовой платок, пудреница, серебряная с золотым тиснением. Сотовый телефон. Вот это уже интереснее, так как он все эти дни не мог дозвониться до нее, «абонент временно не обслуживается». Теперь же дисплей телефона был включен. Все прекрасно работало. Пробежав список телефонов, Эдуард наткнулся на новую запись, которую он не видел раньше. Александр. Вот с него и начнем. Мужчина набрал введенный телефон, в трубку взволнованно сказали: «Алё?»
– Ну, привет, и кто ты есть, что записан в телефоне моей жены?
На другом конце замолчали, но после небольшой паузы ответили:
– А, муж, приятно познакомиться!
– Кто ты есть? – Эдуард налил третий бокал коньяка.
– Человек, тебе незнакомо такое определение? – Александр был в бешенстве. И все же он взял себя в руки, не мог позволить говорить более резко, это может навредить Арине. Если этот человек копался в ее телефоне, значит, он вычислил, где она находилась.
– Ну вот что, человек, не смей появляться в жизни моей жены, ты понял меня? Насколько я понимаю, именно у тебя она скрывалась, пока мы были в мелкой ссоре?
– Я ее друг.
– Конечно, друг, вот я тебе, друг-человек, прощаю слабость моей жены, и на этом все. Не советую связываться со мной.
– Где Арина? – Александр начал беспокоиться. Мужчина на другом конце провода вел себя бесцеремонно, что-то здесь не так.
– Арина Анатольевна принимает ванну, а я вот звоню тебе, чтобы выяснить, где же была моя любимая.
Эдуард дал отбой, переписал номер мобильного этого человека, с которым он только что разговаривал, и бросил телефон на пол, раздавив ногой. Надо же, а женушка его не промах. Оказывается, не только он был в сладкой истоме, но и она. Однако. Не ожидал такой прыти. Что же, хуже этому идиоту, который посмел с ним разговаривать в таком тоне. Мерзкий любовник. Кто он там, банкирчик какой, и где она вообще его взяла? Надо научить уму-разуму этого невежу. Стало весело, Эдуард набрал телефон Вадима:
– Ну что, ребята, на завтра у вас есть домашнее задание. Непыльная такая работка. Жду в офисе с утра.
Выключив телефон, Эдуард прошел в гостиную. Щелкнул пультом телевизора. Начал прыгать с одного канала на другой. Футбол, фильм, эротика, музыкальный канал. Много всего и ничего. Выключил телевизор, прошел опять к бару, налил еще бокал коньяка. Ноги не слушались. В голове туман. Со всех темных углов на него смотрели тени. Какие тени, что за тени? Мужчина начал смеяться. Ему почудился Анатолий: вот он со связанными руками, с кровавым подтеком, смотрит на него из темноты, вокруг свет, много яркого света, так что хочется зажмуриться. Выстрел, другой, рука не дрогнула. Стрелял сам – ах, какое блаженство было в него стрелять. Огромные глаза закрылись, но даже мертвый он был неприступен, холоден. Никогда этот человек не шел на уступки. Рука сама взметнулась и нанесла один удар, другой, еще и еще по бездыханному, окровавленному телу. Пьяный человек посредине кухни размахивал руками, сражаясь с тенью. С тенью своего прошлого. Эдуард взял бутылку и прошел обратно в гостиную, свалился в кресло и начал пить из горла. Кажется, и у него появилась пагубная привычка пить в одиночестве. Смех разрывал тишину квартиры. Громкий, скрипучий, пьяный смех. Он оттолкнул от себя пустую бутылку, которая с грохотом покатилась по дубовому паркету и остановилась, зацепившись за ножку торшера. Развязал галстук, сорвал рубашку, вот так-то лучше. По мускулистому загорелому телу текли крупные капли пота, снять брюки сил уже не было. Свалившись на диван, Эдуард забылся в беспокойном сне, в котором проплывали картины убийства и насилия.