Страница:
Стаса впихнули в подьезд нежилого дома. Если снаружи хоть что-то можно было разглядеть, то здесь, в пахнущем плесенью и мочой парадном, царила египетская тьма…
— Ну и?.. — Стас первым нарушил зыбкую тишину. — Какое у вас ко мне дело, господа? Или мне обращаться к вам по-другому — «товарищи»?
— Не остроумничай, Нестеров! — кто-то, стоящий сзади, вновь воткнул ему ствол между лопаток. — У нас есть к тебе дело. Но сначала два вопроса. Первый: как давно ты знаешь Бугримавичюса?
— Да наверное, лет с десять… еще с той поры, как работал в полиции.
— Подробности!
— Гм… Имелись сведения, что Бугор отстегивает со своего автомобильного бизнеса в общак «вильнюсской бригады»… Эти данные проверялись, но в связи с тем, что первый состав «бригады» почти целиком в середине девяностых… отправился на тот свет, подтверждения этим данным получить не удалось… С той поры я с ним почти не пересекался. Несколько раз возникали моменты, когда у моих клиентов угоняли дорогие иномарки… преимущественно джипы…
— А Бугор здесь при чем?
— У меня есть свои связи в криминальном мире… Иногда я — не напрямую, конечно — обращался к «авторитетным» личностям: мол, не хотите проблем, нажмите на своих и сделайте так, чтобы тачку вернули взад! В списке авторитетов — моем личном списке — числился и Бугор. Сам я с ним почти не общался, но знал, как и через кого передать ему «привет». Или же — послать «метку». Иногда получалось, иногда — полный пролет… А вас что… интересует именно Бугор?
— Нестеров, кончай тут косить под дурачка! — процедил один из незнакомцев. — Ты же бывший мент… и не глупый вроде бы человек! Еще один вопрос! Как ты сам полагаешь… кто и зачем сделал эту подлянку… в отношении тебя и твоих людей! Кто мог подбросить жмура в ваш гараж? Какой в этом был смысл? У тебя есть какие-нибудь версии на этот счет?
— Да я понятия не имею! — сердито сказал Стас. — У меня полное алиби… следакам не за что даже уцепиться! Были бы у них зацепки, хрен бы нас выпустили!.. А что касается «недоброжелателей»… ну так их есть у меня! Мы не розочками на базаре торгуем! Не работа, а сплошные… шипы и колючки!
Какое-то время они молчали. У Стаса много чего крутилось на языке, но он старался держать себя в руках. Он прислушивался к словам этих совершенно незнакомых ему людей, к той интонации, с которой все это говорилось, отслеживал любую деталь, даже мелкую, любой полунамек… То, как была организована и обставлена эта их встреча, равно как и сама манера поведения незнакомцев, свидетельствуют о том, что он имеет дело с опытными и весьма искушенными в своей области людьми…
— Теперь слушай сюда, Нестеров!
— Весь внимание…
— Для тебя есть две новости. Хорошая и совсем плохая… Хорошая новость заключается в том, что твоя девушка находится у нас…
— Стой смирно! — процедил другой тип в маске, когда Стас невольно подался вперед. Он еще крепче прихватил детектива… а ствол переместился выше, в область затылка… — А не то твоему корешу придется в одиночку выполнять наш заказ!..
— Нестеров, мы не обидим твою адвокатшу… мы серьезные деловые люди! Ты выполняешь наш заказ, а мы возвращаем тебе девушку…
— Вообще-то я привык работать за деньги.
— На этот раз перетопчешься, — процедил старший. — На себя можешь разок и бесплатно поработать…
— Обнародуйте теперь «совсем плохую» новость!
— Слушай сюда, Нестеров! — сказал старший. — У одного человека… иностранного гражданина… здесь, в Вильнюсе, угнали его тачку! Сейчас я сообщу тебе данные этой машины… и еще некоторые детали, которые могут тебе пригодиться для дела! Учти, если полиция… или вообще кто-либо узнает об этих вот наших… общих уже делах и интересах…
— Давайте не будем терять времени! — сказал Стас. — Для начала дайте мне поговорить с моим адвокатом!
— Ты, наверное что-то перепутал! Здесь тебе не суд… и не крытая! Перетопчешься!
— Ну, тогда не будет никакого дела! — твердо сказал Стас. — Я вас не знаю, господа, с чего вдруг я должен вам верить на слово?
— А что, у тебя есть какой-то выход? — сказал один из «масок». — Сделаешь для нас работу, мы ее тут же отпустим!
— Я должен с ней поговорить! Как себе хотите! Я должен убедиться, что моя… моя сотрудница жива, здорова, невредима…
— Бл…ь! — выругался старший. — Ну что вы за упрямый народ… прибалты!!
— Дернешься… вышибу мозги!!
Примерно через минуту Стасу вручили сотовый, который он тут же поднес к уху.
— Ирма… дорогая… это Стас! Ты меня слышишь?
— Стас… не волнуйтесь за меня… — каким-то тусклым голосом сказала Ирма. — Я тут в гостях… что? да… э-э-э… обращение норм…
— Ирма! Алло!! Ты меня слышишь?!
В трубке послышались короткие гудки. Одна из «масок» отобрала у него сотовый, по которому он только что пытался говорить с Ирмой Мажоните. Тот тип, что стоял за спиной, резко встряхнул детектива, приводя его в чувство…
— Ладно, — сказал Стас. — Сделаю все, о чем просите. Но если с головы этой девушки упадет хоть волосок…
— Заткнись, Нестеров! — грубо оборвал его старший. — Тебе понадобятся кое-какие сведения, так что слушай и запоминай!
…Переговорив о деле примерно десять минут, и сообщив Нестерову все, что они посчитали нужным, эти двое выпихнули частного детектива из пропахшей плесенью и нечистотами «коробки» наружу.
— У тебя, Нестеров, полная свобода действий, — напутствовали его «маски». — Чем быстрее выполнишь наше поручение, тем скорее получишь обратно свою адвокатшу!! Найди эту тачку, верни ее нам и все будет путем! Но если ты допустишь ошибку…Догадываешься, какими могут быть последствия? Ну все, побазарили, теперь за дело: дуй прямиком к своей машине… все остальное в твоих руках!
ГЛАВА 15
— Ну и?.. — Стас первым нарушил зыбкую тишину. — Какое у вас ко мне дело, господа? Или мне обращаться к вам по-другому — «товарищи»?
— Не остроумничай, Нестеров! — кто-то, стоящий сзади, вновь воткнул ему ствол между лопаток. — У нас есть к тебе дело. Но сначала два вопроса. Первый: как давно ты знаешь Бугримавичюса?
— Да наверное, лет с десять… еще с той поры, как работал в полиции.
— Подробности!
— Гм… Имелись сведения, что Бугор отстегивает со своего автомобильного бизнеса в общак «вильнюсской бригады»… Эти данные проверялись, но в связи с тем, что первый состав «бригады» почти целиком в середине девяностых… отправился на тот свет, подтверждения этим данным получить не удалось… С той поры я с ним почти не пересекался. Несколько раз возникали моменты, когда у моих клиентов угоняли дорогие иномарки… преимущественно джипы…
— А Бугор здесь при чем?
— У меня есть свои связи в криминальном мире… Иногда я — не напрямую, конечно — обращался к «авторитетным» личностям: мол, не хотите проблем, нажмите на своих и сделайте так, чтобы тачку вернули взад! В списке авторитетов — моем личном списке — числился и Бугор. Сам я с ним почти не общался, но знал, как и через кого передать ему «привет». Или же — послать «метку». Иногда получалось, иногда — полный пролет… А вас что… интересует именно Бугор?
— Нестеров, кончай тут косить под дурачка! — процедил один из незнакомцев. — Ты же бывший мент… и не глупый вроде бы человек! Еще один вопрос! Как ты сам полагаешь… кто и зачем сделал эту подлянку… в отношении тебя и твоих людей! Кто мог подбросить жмура в ваш гараж? Какой в этом был смысл? У тебя есть какие-нибудь версии на этот счет?
— Да я понятия не имею! — сердито сказал Стас. — У меня полное алиби… следакам не за что даже уцепиться! Были бы у них зацепки, хрен бы нас выпустили!.. А что касается «недоброжелателей»… ну так их есть у меня! Мы не розочками на базаре торгуем! Не работа, а сплошные… шипы и колючки!
Какое-то время они молчали. У Стаса много чего крутилось на языке, но он старался держать себя в руках. Он прислушивался к словам этих совершенно незнакомых ему людей, к той интонации, с которой все это говорилось, отслеживал любую деталь, даже мелкую, любой полунамек… То, как была организована и обставлена эта их встреча, равно как и сама манера поведения незнакомцев, свидетельствуют о том, что он имеет дело с опытными и весьма искушенными в своей области людьми…
— Теперь слушай сюда, Нестеров!
— Весь внимание…
— Для тебя есть две новости. Хорошая и совсем плохая… Хорошая новость заключается в том, что твоя девушка находится у нас…
— Стой смирно! — процедил другой тип в маске, когда Стас невольно подался вперед. Он еще крепче прихватил детектива… а ствол переместился выше, в область затылка… — А не то твоему корешу придется в одиночку выполнять наш заказ!..
— Нестеров, мы не обидим твою адвокатшу… мы серьезные деловые люди! Ты выполняешь наш заказ, а мы возвращаем тебе девушку…
— Вообще-то я привык работать за деньги.
— На этот раз перетопчешься, — процедил старший. — На себя можешь разок и бесплатно поработать…
— Обнародуйте теперь «совсем плохую» новость!
— Слушай сюда, Нестеров! — сказал старший. — У одного человека… иностранного гражданина… здесь, в Вильнюсе, угнали его тачку! Сейчас я сообщу тебе данные этой машины… и еще некоторые детали, которые могут тебе пригодиться для дела! Учти, если полиция… или вообще кто-либо узнает об этих вот наших… общих уже делах и интересах…
— Давайте не будем терять времени! — сказал Стас. — Для начала дайте мне поговорить с моим адвокатом!
— Ты, наверное что-то перепутал! Здесь тебе не суд… и не крытая! Перетопчешься!
— Ну, тогда не будет никакого дела! — твердо сказал Стас. — Я вас не знаю, господа, с чего вдруг я должен вам верить на слово?
— А что, у тебя есть какой-то выход? — сказал один из «масок». — Сделаешь для нас работу, мы ее тут же отпустим!
— Я должен с ней поговорить! Как себе хотите! Я должен убедиться, что моя… моя сотрудница жива, здорова, невредима…
— Бл…ь! — выругался старший. — Ну что вы за упрямый народ… прибалты!!
* * *
Он отошел в сторону и стал кому-то названивать. Тот, что удерживал Стаса сзади за воротник куртки, — приставив ствол к затылку — без особой злобы, почти равнодушно, процедил:— Дернешься… вышибу мозги!!
Примерно через минуту Стасу вручили сотовый, который он тут же поднес к уху.
— Ирма… дорогая… это Стас! Ты меня слышишь?
— Стас… не волнуйтесь за меня… — каким-то тусклым голосом сказала Ирма. — Я тут в гостях… что? да… э-э-э… обращение норм…
— Ирма! Алло!! Ты меня слышишь?!
В трубке послышались короткие гудки. Одна из «масок» отобрала у него сотовый, по которому он только что пытался говорить с Ирмой Мажоните. Тот тип, что стоял за спиной, резко встряхнул детектива, приводя его в чувство…
— Ладно, — сказал Стас. — Сделаю все, о чем просите. Но если с головы этой девушки упадет хоть волосок…
— Заткнись, Нестеров! — грубо оборвал его старший. — Тебе понадобятся кое-какие сведения, так что слушай и запоминай!
…Переговорив о деле примерно десять минут, и сообщив Нестерову все, что они посчитали нужным, эти двое выпихнули частного детектива из пропахшей плесенью и нечистотами «коробки» наружу.
— У тебя, Нестеров, полная свобода действий, — напутствовали его «маски». — Чем быстрее выполнишь наше поручение, тем скорее получишь обратно свою адвокатшу!! Найди эту тачку, верни ее нам и все будет путем! Но если ты допустишь ошибку…Догадываешься, какими могут быть последствия? Ну все, побазарили, теперь за дело: дуй прямиком к своей машине… все остальное в твоих руках!
ГЛАВА 15
НЕТ ТАКОЙ ГЛУПОСТИ, КОТОРУЮ НЕЛЬЗЯ БЫЛО БЫ СОВЕРШИТЬ
Время, равнодушное к чьим-либо проблемам и затруднениям, продолжало ритмично перебирать свои невидимые четки, нанизывая на бесконечную нить мгновения текущего дня…
Пошли уже пятые сутки, если считать с того злополучного вторничного вечера, когда неизвестные дерзко угнали — с охраняемой стоянки — личный автомобиль только что прибывшей в Вильнюс с туристической целью молодой пары из Бельгийского королевства. Все это время Левон Саркисов, владелец угнанной «Renault Laguna», находился в подвешенном состоянии. После отьезда своей напарницы — и невесты — Лии он сполна ощутил на себе, что такое одиночество. Левон продолжал вести вполне комфортную с виду жизнь и даже не переменил свое местожительство, оставшись в том же «люксе», в который они с Лией вселились во вторник, после приезда в Вильнюс (таково было распоряжение его собственного начальства). Два раза в день, около одинадцати утра и вечером, после восьми, он уходил из гостиницы, предпринимая пешие прогулки по городу — под присмотром, естественно, одного из приставленных к нему местных охранников. «Так надо, — сказали ему. — Вы должны вести себя е с т е с т в е н н о… Если вы, Левон, будете круглые сутки сидеть у себя в номере, и вообще не будете покидать стены отеля „Нуратис“, могут возникнуть ненужные пересуды и толки…»
Около семи вечера Левон наведался в гостиничный ресторанчик. После легкого ужина — салат из свежих овощей и форель в винном соусе — он ненадолго поднялся к себе в номер. Достал из бара полупочатую бутылку местного бренди «Alita», плеснул себе на дно стакана, выпил, даже не ощутив вкуса. Он чувствовал себя заложником ситуации. Левон уже дважды встречался с Сергеем Александровичем, серьезным, основательным, дотошным человеком, которого Аврамян командировал в Вильнюс «разруливать» этот чертов конфликт. Тот выспрашивал его обо всем, что касалось не только нынешней, но и прежних его, Саркисова, поездок в качестве «курьера». Как ехал, где останавливался, с кем разговаривал, что необычного — подозрительного — видел и слышал? И все эти вопросы, некоторые из которых вроде бы совершенно не имеют отношения к нынешним проблемам, задавались Санычем с абсолютно непроницаемым лицом. Левон, хотя и не видел за собой никакой вины за произошедшее, после общения с этим человеком — в котором угалывалось спецслужбистское прошлое и отличное знание современных местных реалий — почувствовал себя не в своей тарелке. По правде говоря, он сильно сомневался, что литовское «крыше» удастся найти угнанную какими-то шустриками «лагуну». Если в первые часы после ЧП не удалось сесть на хвост этой банде, промышляющей угонами, то теперь, с течением времени, шансов становится все меньше и меньше. Даже весьма квалифицированно работающая бельгийская королевская жандармерия в таких случаях не часто выходит на банду похитителей. Скорее всего, тачка у ж е вывезена — с перекрашенным кузовом, перебитыми номерами и комплектом липовых документов — за пределы этой небольшой прибалтийской страны. А возможно, что еще хуже для дела, разобрана на запчасти — если угонщики как-то прознали про усиленный «розыск», они могли, чтобы избежать риска при продаже и транспортировке к новому хозяину, пойти и на такой шаг…
Саныч по окончании их вчерашней встречи — они около двух часов прогуливались в парке неподалеку от древней башни Гядиминаса — сказал, что ему, Саркисову, сейчас совершенно нечего опасаться. «Левон, если возникнет опасная ситуация, — сказал Сергей Александрович, — мы через свои связи получим… причем, заблаговременно… соответствующий „сигнал“. Но я уверен, что угнанную машину удастся обнаружить… и вернуть тебе, как ее фактическому владельцу… раньше, чем у нас возникнут здесь серьезные проблемы…»
Этот древний город, приведенный в порядок в последние годы, был чудо, как хорош по вечерам. Не весь, не окраинные его районы, а именно центр, и особенно та его часть, где возвышаются сложенные из красного кирпича старинные католические соборы, где можно найти уединение в университетских двориках или покойно провести время в одном из уютных и недорогих — по европейским меркам — ресторанчиков или баров. Вечер выдался довольно теплым, ощущалось скорое приближение лета. Впрочем, Левон был настроен отнюдь не на романтический лад: его сильно беспокоила ситуация, в которую он внезапно угодил. Равно как он не мог не задумываться и о собственном будущем (а что, если и его, «курьера», решат серьезно наказать за случившееся?)…
Он немного прошелся по улице Пилес, на которой стоит знаменитый Дом Сигнаторов [40]. Потом, следуя ставшему привычным маршруту, свернул к улице Майронис и двинул в направлении костела бенедектинцев, рядом с которым находится чудо позднеготической архитектуры — собор св. Анны (который, судя по одной из легенд, так понравился в свое время Наполеону, что тот даже загорелся идеей перенести его в Париж)…
За Левоном тенью следовал его местный сопровожатый. «Иванаускас», по обыкновению, держался в нескольких шагах позади от своего подопечного. Когда тот заходил в кафе, чтобы угоститься порцией горячего шоколада или выпить рюмку бренди, он устраивался за одним из соседних столиков и тоже что-то себе заказывал. Днем, когда Саркисов бродил — изображая из себя любознательного туриста — по сувенирным лавчонкам и небольшим бутикам в центре, этот человек был все время где-то рядом, таскался за ним хвостом. Столь плотная опека действовала Левону на нервы. Но, с другой стороны, этот «Иванаускас» всего лишь выполняет приказы своего руководства. Точно также и Саркисов вынужден подчиняться инструкциям, переданными ему от «хозяина». Оба они люди подневольные, обычные исполнители, личное мнение и пожелания которых по большому счету никого не интересуют…
— Левон, надо поговорить!
Саркисов тут же притормозил, но «Иванаускас», легонько качнув головой, сказал:
— Нет, не здесь. Иди за мной… здесь поблизости есть тихое место…
Не обьясняя более ничего, он прошел вперед и уже через несколько шагов свернул в тихий, вымощенный брусчаткой переулок. Саркисов — после секундных колебаний — двинулся вслед за ним. Для него это был несколько неожиданный оборот. Возможно, — подумал он — литовец хочет сообщить ему какую-то важную информацию, но остерегается говорить на эти скользкие темы в гостинице или в уличной толкотне (сейчас, в субботний вечер, на основных улицах Старого города полно разношерстной публики)…
Смеркалось. Улочка, куда его увлек за собой «Иванаускас», оказалась почти пустынной, к тому же здесь почему-то отсутствовало освещение. Левон хотел уже было окликнуть литовца, как вдруг из-за микроавтобуса с тонированными стеклами, — который занимал фактически всю проезжую часть — резко, как черти из табакерки, выскочили двое крепких мужиков в каком-то прикиде темного цвета… Р-раз! — схватили его под руки! На счет «два» — Левон даже пикнуть не успел — запихнули его через открытый боковой люк в чрево микроавтобуса! Браслеты на запястья! Кусок лейкопластыря плотно стянул губы — эт-т чтобы не вздумал шуметь! Полотняный мешок на голову — чтоб не подсматривал! Боковая дверка — почти беззвучно — встала на место, заурчал движок; мягко покачиваясь на неровностях средневековой улочки, транспорт повез Левона Саркисова куда-то в неизвестном для него направлении…
Микроавтобус мягко притормозил.
«Ну а что с „Иванаускасом“? — подумалось ему. — Его что, тоже закоцали в наручники? Или это какая-то провокация… и именно он заманил меня в эту западню?..»
Чьи-то крепкие руки изьяли задержанного из салона и буквально внесли — ему показалось, что ступени вели вниз — в какое-то помещение.
Здесь с Левона сразу же сняли «браслеты». Но не успел он толком порадоваться этому обнадеживающему обстоятельству, как с него стащили куртку, а затем заставили опуститься в жесткое неудобное кресло, имевшее — кажется — чуть вогнутые внутрь деревянные подлокотники. Саркисов отнюдь не был слабаком, но из-за всей этой неопределенности он практически не сопротивлялся. Держали его, надо сказать, крепко: один зашел сзади, зафиксировав согнутый локоть у него на шее, придушивая локтем за шею, а остальные двое жестко закрепили его руки чем-то вроде ремней на подлокотниках…
В помещении с голыми бетонными стенами и цементным полом было довольно прохладно. Освещение слабое, единственная лампочка над входом светит тускло, вполнакала. Саркисов поначалу разглядел силуэты двух мужчин, одетых во все темное; их лица скрывают «маски». Один из них, рослый, с широченными плечами, стоял совсем близко; другой находился чуть дальше и левее — вот он присел на корточки возле табуретки и стал доставать что-то из поставленного на пол то ли портфеля, то ли сумки…
Еще как минимум один субьект — это угадывалось — находился позади кресла, назначение которого — к ужасу самого задержанного — становилось ему все более и более понятным…
«Громила» неспешно надорвал новую пачку жевательной резинки. Снял фантик, скатал его сильными пальцами, щелчком отправил в угол. Чуть приподняв край «маски», сунул пластинку в рот. Сделав несколько жевательных движений, подошел к человеку, принайтованному к креслу, и, поддев ногтем кусок лейкопластыря, дернул его затем так, что если бы Саркисов носил усы, он бы сейчас остался с гладкой, подвергнутой тотальной эпиляции верхней губой…
— Ну?! — послышался грубый голос. — Ка пасакиси?! [42]
— Э-э-э… а в чем… собственно… дело? — морщась не столько от боли, сколько от унижения и неопределенности, медленно произнес Саркисов. — Я н-не понимаю…
— Vardas?! Pavarde?! [43]
— Я-я… я не понимаю! Если можно, по-русски…
Громила что-то еще процедил на непонятном Саркисову наречии, после чего, наконец, перешел на довольно-таки сносный русский:
— Слушай сюда, бл…ь! Сначала… кто ты есть — имя… фамилия!
— Но… у вас же мои документы!
— Заткнись! — сказал верзила. — И отвечай на мои вопросы!!
— Э-э-э…
— Чё блеешь, как баран?! Хорош «мэкать»! Просил говорить на русском… так давай… не молчи!
— Саркисов моя фамилия…
— Как звать?
— Левон…
— Армянин, что ли? Откуда родом?
— Родился… да… на Кавказе… но сам я смешанных кровей…
— Откуда к нам приехал? И с какой целью?
«Да кто ж вы такие? — в голове у Саркисова, подобно быстрым горным потокам, бешенно проносились всякие-разные мысли. — Из местных „органов“? Тогда зачем в подвал заволокли? Да еще и привязали к креслу?
А если нет… если не спецслужбисты, то… кто? Вильнюсская братва? Но на какую тему? Откуда взяли информацию обо мне? А может… может с в о и? Заподозрили, к примеру, что это именно он, сам Саркисов, дал наводку кое-кому на тачку с ценным грузом? А сам прикинулся дохлым бараном… типа — я «не при делах»?.. Тот же Зверев, который находится сейчас в Вильнюсе, мог заподозрить, что именно «курьер» слил кому-то информацию о маршруте и сообщил важную информацию, позволившую угнать тачку с контейнером?.. Но… нет, нет… этот вариант маловероятен! Если бы с в о и и вправду заподозрили Саркисова в «измене», они бы действовали совсем иначе! Для начала его вытащили бы из Литвы… А потом уже, в России или в «европах», там, куда ему было бы велено спешно прибыть, могли бы без спешки и всякого риска «поговорить» с Саркисовым на любую интересующую их тему…»
Громила слегка пнул его мыском ботинка по щиколотке.
— Ты чё, заснул? Откуда, спрашиваю, приехал?!
— Из Бельгии, — торопливо произнес Саркисов. — Послушайте… я обычный турист…
— Это у тебя тачку сперли, что ли? «Лагуну»?!
— Ну…
— Хрен гну! Што было в машине?! Ты чё, голубок, за идиотов нас числишь? На какую тему поднялся хиппиш? Что за товар ты привез в наш город?!
Саркисова прошиб холодный пот. Значит, его задержали конкретно и целенаправленно, это никакая не случайность, не чья-то ошибка или глупый розыгрыш…
— В смысле? — он облизнул пересохшие губы. — У меня действительно угнали машину. В первые же часы моего пребывания в Вильнюсе! Я об этом написал завление в полицию! Поэтому я не понимаю… в чем вы меня пытаетесь обвинить?!
— Давно? — поинтересовался верзила.
— Что — «давно»? Вы это о чем? О машине? Так я же сказал…
— Я о другом тебя спрашиваю, смуглый та наш! Давно, спрашиваю, тебе паяльник в ж…пу не вставляли?! Говори, чё было в тачке! Амбец, Саркисов! «Твои» тебя тут не найдут! Ты ж молодой еще совсем! Теток любишь, и покушать — тоже не дурак… Жить хочешь, сын кавказских гор? Если все расскажешь, как есть… до точки… пальцем до тебя не дотронусь!
Верзила подошел еще ближе. Взял пленника за подбородок, чуть приподнял ему голову, и, дыхнув мятным перегаром, веско сказал:
— Или ты нам все расскажешь про ваш контрабандный «трафик»… или твои потроха сожрут наши «вилкасы» [44]!..
Человек, стоявший все это время позади кресла с допрашиваемым, — и до поры, как и еще один чел в маске — не учавствовавший в разговоре, вдруг произнес какую-то фразу на литовском.
Верзила, ответив что-то на непонятном для Саркисова наречии, зашел сбоку и принялся зачем-то закатывать рукав рубашки на левой руке Левона. Кто-то передал ему жгут… он перетянул руку в области предплечия… все это молчком, молчком…
— Какого черта вы делаете?! — не выдержав напряжения, спросил Левон.
— Счас ты нам всё-ё-ё расскажешь… как миленький! — сказал верзила, после чего издал неприятный смешок. — Не такие кололись… против медицины, чувак, не попрешь!..
— Эй!.. Эй, господа… полегче! — в голосе Саркисова прозвучала неподдельная паника. — Что вы делаете?!! Прекратите неме…
— Заткнись, чувачок! — верзила залепил уста задержанному свежим куском клейкой ленты. — Не фиг орать… раньше надо было базарить… — Ну а у того, как только тонкая «инсулиновая» — чтобы потом не было «отметины» — игла вошла в плоть, натурально аж глаза полезли из орбит… Саркисов попытался было разорвать путы, но куда там: это «кресло» выдержит натиск даже впавшего в ярость слона. — Можешь чуток «покумарить»… — сказал громила, хлопнув свою жертву по плечу. — Некоторые, прикинь, крутой кайф от «сыворотки» ловят! Ну, а когда подействует, кореш… ты нам всю правду выложишь, до точки… даже если сам этого и не хочешь!..
Надо сказать, что Полковник пошел на эту рискованную затею не от хорошей жизни. Давление в связи с вторничным ЧП у «Нуратиса» нарастало не то, что с каждым днем, но даже с каждым часом… Сегодня с ним строго и предельно конкретно поговорил человек, которого в их узком кругу принято называть про меж собой — Босс. Личность, от которой здесь очччень многое зависит. На обслуживании «Апсауги» нынче находятся сотни и сотни клиентов, от рядовых граждан, сдавших «под охрану» свои квартиры и домовладения, а также владельцев небольших магазинчиков, аптек, парикмахерских, и прочая, прочая, до крупных розничных сетей и банковских учреждений включительно… Бизнес с уходом конкурентов расширяется и становится все более прибыльным. Но как бы ни были круты Полковник и его деловые партнеры, выходцы из «органов», без покровительства «элиты», они вряд ли добились бы таких высот — и выгодных контрактов — в своем непростом бизнесе…
Босс вообще-то неохотно подключается к решению каких-то «узких» вопросов и проблем. Осторожен, не любит светиться. Хитер и мудр, как старый лис. Должно было произойти нечто из ряда вон, чтобы этот человек впал в такую ярость, как это произошло сегодня, когда он разговаривал «тет-а-тет» с двумя руководителями «Апсауги», Василяускасом и самим главой фирмы, который в их охранной структуре выполнял функции сугубо представительской фигуры — эдакий «почетный президент»…
Пошли уже пятые сутки, если считать с того злополучного вторничного вечера, когда неизвестные дерзко угнали — с охраняемой стоянки — личный автомобиль только что прибывшей в Вильнюс с туристической целью молодой пары из Бельгийского королевства. Все это время Левон Саркисов, владелец угнанной «Renault Laguna», находился в подвешенном состоянии. После отьезда своей напарницы — и невесты — Лии он сполна ощутил на себе, что такое одиночество. Левон продолжал вести вполне комфортную с виду жизнь и даже не переменил свое местожительство, оставшись в том же «люксе», в который они с Лией вселились во вторник, после приезда в Вильнюс (таково было распоряжение его собственного начальства). Два раза в день, около одинадцати утра и вечером, после восьми, он уходил из гостиницы, предпринимая пешие прогулки по городу — под присмотром, естественно, одного из приставленных к нему местных охранников. «Так надо, — сказали ему. — Вы должны вести себя е с т е с т в е н н о… Если вы, Левон, будете круглые сутки сидеть у себя в номере, и вообще не будете покидать стены отеля „Нуратис“, могут возникнуть ненужные пересуды и толки…»
Около семи вечера Левон наведался в гостиничный ресторанчик. После легкого ужина — салат из свежих овощей и форель в винном соусе — он ненадолго поднялся к себе в номер. Достал из бара полупочатую бутылку местного бренди «Alita», плеснул себе на дно стакана, выпил, даже не ощутив вкуса. Он чувствовал себя заложником ситуации. Левон уже дважды встречался с Сергеем Александровичем, серьезным, основательным, дотошным человеком, которого Аврамян командировал в Вильнюс «разруливать» этот чертов конфликт. Тот выспрашивал его обо всем, что касалось не только нынешней, но и прежних его, Саркисова, поездок в качестве «курьера». Как ехал, где останавливался, с кем разговаривал, что необычного — подозрительного — видел и слышал? И все эти вопросы, некоторые из которых вроде бы совершенно не имеют отношения к нынешним проблемам, задавались Санычем с абсолютно непроницаемым лицом. Левон, хотя и не видел за собой никакой вины за произошедшее, после общения с этим человеком — в котором угалывалось спецслужбистское прошлое и отличное знание современных местных реалий — почувствовал себя не в своей тарелке. По правде говоря, он сильно сомневался, что литовское «крыше» удастся найти угнанную какими-то шустриками «лагуну». Если в первые часы после ЧП не удалось сесть на хвост этой банде, промышляющей угонами, то теперь, с течением времени, шансов становится все меньше и меньше. Даже весьма квалифицированно работающая бельгийская королевская жандармерия в таких случаях не часто выходит на банду похитителей. Скорее всего, тачка у ж е вывезена — с перекрашенным кузовом, перебитыми номерами и комплектом липовых документов — за пределы этой небольшой прибалтийской страны. А возможно, что еще хуже для дела, разобрана на запчасти — если угонщики как-то прознали про усиленный «розыск», они могли, чтобы избежать риска при продаже и транспортировке к новому хозяину, пойти и на такой шаг…
Саныч по окончании их вчерашней встречи — они около двух часов прогуливались в парке неподалеку от древней башни Гядиминаса — сказал, что ему, Саркисову, сейчас совершенно нечего опасаться. «Левон, если возникнет опасная ситуация, — сказал Сергей Александрович, — мы через свои связи получим… причем, заблаговременно… соответствующий „сигнал“. Но я уверен, что угнанную машину удастся обнаружить… и вернуть тебе, как ее фактическому владельцу… раньше, чем у нас возникнут здесь серьезные проблемы…»
* * *
Левон посмотрел на часы — без пяти восемь. Пора отправляться на вечернюю прогулку. Ему и самому порядком надоело сидеть в четырех стенах, хотелось пройтись, подышать свежим воздухом. Он сунул лопатник с документами во внутренний карман куртки, запер номер и спустился в фойе. Из помещения, предназначенного для местных «секьюрити», тут же вышел уже хорошо знакомый ему мужчина лет тридцати пяти, одетый в штатское. Это был тот самый «Иванаускас», — один из сотрудников местной «крыши» — с которым Левон контактировал с вторничного вечера. И именно он — и только он! — сопровождал Саркисова во время ежедневных прогулок по кварталам Старого Вильнюса и центральным проспектам города…Этот древний город, приведенный в порядок в последние годы, был чудо, как хорош по вечерам. Не весь, не окраинные его районы, а именно центр, и особенно та его часть, где возвышаются сложенные из красного кирпича старинные католические соборы, где можно найти уединение в университетских двориках или покойно провести время в одном из уютных и недорогих — по европейским меркам — ресторанчиков или баров. Вечер выдался довольно теплым, ощущалось скорое приближение лета. Впрочем, Левон был настроен отнюдь не на романтический лад: его сильно беспокоила ситуация, в которую он внезапно угодил. Равно как он не мог не задумываться и о собственном будущем (а что, если и его, «курьера», решат серьезно наказать за случившееся?)…
Он немного прошелся по улице Пилес, на которой стоит знаменитый Дом Сигнаторов [40]. Потом, следуя ставшему привычным маршруту, свернул к улице Майронис и двинул в направлении костела бенедектинцев, рядом с которым находится чудо позднеготической архитектуры — собор св. Анны (который, судя по одной из легенд, так понравился в свое время Наполеону, что тот даже загорелся идеей перенести его в Париж)…
За Левоном тенью следовал его местный сопровожатый. «Иванаускас», по обыкновению, держался в нескольких шагах позади от своего подопечного. Когда тот заходил в кафе, чтобы угоститься порцией горячего шоколада или выпить рюмку бренди, он устраивался за одним из соседних столиков и тоже что-то себе заказывал. Днем, когда Саркисов бродил — изображая из себя любознательного туриста — по сувенирным лавчонкам и небольшим бутикам в центре, этот человек был все время где-то рядом, таскался за ним хвостом. Столь плотная опека действовала Левону на нервы. Но, с другой стороны, этот «Иванаускас» всего лишь выполняет приказы своего руководства. Точно также и Саркисов вынужден подчиняться инструкциям, переданными ему от «хозяина». Оба они люди подневольные, обычные исполнители, личное мнение и пожелания которых по большому счету никого не интересуют…
* * *
Неожиданно охранник поравнялся со своим подопечным и негромко произнес:— Левон, надо поговорить!
Саркисов тут же притормозил, но «Иванаускас», легонько качнув головой, сказал:
— Нет, не здесь. Иди за мной… здесь поблизости есть тихое место…
Не обьясняя более ничего, он прошел вперед и уже через несколько шагов свернул в тихий, вымощенный брусчаткой переулок. Саркисов — после секундных колебаний — двинулся вслед за ним. Для него это был несколько неожиданный оборот. Возможно, — подумал он — литовец хочет сообщить ему какую-то важную информацию, но остерегается говорить на эти скользкие темы в гостинице или в уличной толкотне (сейчас, в субботний вечер, на основных улицах Старого города полно разношерстной публики)…
Смеркалось. Улочка, куда его увлек за собой «Иванаускас», оказалась почти пустынной, к тому же здесь почему-то отсутствовало освещение. Левон хотел уже было окликнуть литовца, как вдруг из-за микроавтобуса с тонированными стеклами, — который занимал фактически всю проезжую часть — резко, как черти из табакерки, выскочили двое крепких мужиков в каком-то прикиде темного цвета… Р-раз! — схватили его под руки! На счет «два» — Левон даже пикнуть не успел — запихнули его через открытый боковой люк в чрево микроавтобуса! Браслеты на запястья! Кусок лейкопластыря плотно стянул губы — эт-т чтобы не вздумал шуметь! Полотняный мешок на голову — чтоб не подсматривал! Боковая дверка — почти беззвучно — встала на место, заурчал движок; мягко покачиваясь на неровностях средневековой улочки, транспорт повез Левона Саркисова куда-то в неизвестном для него направлении…
* * *
Поездка отняла немного времени: где-то от двадцати минут до получаса. Левон, слегка отойдя от шока, стал усиленно напрягать извилины — с какой это стати его задержали и что с и е вообще должно означать? Те двое, что сцапали его на тихой вильнюсской улочке, хранили молчание. Левон, за отсутствием других внятных версий, предположил, что происходящее — это дело рук одной из местных спецслужб. Возможно, за ним следила полиция, какое-нибудь подразделение местного МВД, в котором у «крыши» не оказалось должных сыязей и надежных информаторов. Не исключено также, — и это самый плохой из всех возможных вариантов (так казалось Левону) — что про угнанную «лагуну» могли что-то пронюхал ДГБ [41]… И хотя он является гражданином одной из дружественных Литве европейских стран, никаких гарантий от возможных неприятностей сам по себе этот факт ему не дает…Микроавтобус мягко притормозил.
«Ну а что с „Иванаускасом“? — подумалось ему. — Его что, тоже закоцали в наручники? Или это какая-то провокация… и именно он заманил меня в эту западню?..»
Чьи-то крепкие руки изьяли задержанного из салона и буквально внесли — ему показалось, что ступени вели вниз — в какое-то помещение.
Здесь с Левона сразу же сняли «браслеты». Но не успел он толком порадоваться этому обнадеживающему обстоятельству, как с него стащили куртку, а затем заставили опуститься в жесткое неудобное кресло, имевшее — кажется — чуть вогнутые внутрь деревянные подлокотники. Саркисов отнюдь не был слабаком, но из-за всей этой неопределенности он практически не сопротивлялся. Держали его, надо сказать, крепко: один зашел сзади, зафиксировав согнутый локоть у него на шее, придушивая локтем за шею, а остальные двое жестко закрепили его руки чем-то вроде ремней на подлокотниках…
* * *
Но вот наконец с головы задержанного сняли плотный непроницаемый мешок. Саркисов предполагал, что его привезли в какое-то казенное учреждение — в комиссариат полиции, к примеру, или в местную «гэбуху». Но, малость проморгавшись, он понял, что ошибся: помещение, где он сейчас находился, — привязанный к массивному жесткому креслу — больше походило на бетонированный подвал (ну или гаражный бокс), нежели на служебный офис местных правохранительных структур…В помещении с голыми бетонными стенами и цементным полом было довольно прохладно. Освещение слабое, единственная лампочка над входом светит тускло, вполнакала. Саркисов поначалу разглядел силуэты двух мужчин, одетых во все темное; их лица скрывают «маски». Один из них, рослый, с широченными плечами, стоял совсем близко; другой находился чуть дальше и левее — вот он присел на корточки возле табуретки и стал доставать что-то из поставленного на пол то ли портфеля, то ли сумки…
Еще как минимум один субьект — это угадывалось — находился позади кресла, назначение которого — к ужасу самого задержанного — становилось ему все более и более понятным…
«Громила» неспешно надорвал новую пачку жевательной резинки. Снял фантик, скатал его сильными пальцами, щелчком отправил в угол. Чуть приподняв край «маски», сунул пластинку в рот. Сделав несколько жевательных движений, подошел к человеку, принайтованному к креслу, и, поддев ногтем кусок лейкопластыря, дернул его затем так, что если бы Саркисов носил усы, он бы сейчас остался с гладкой, подвергнутой тотальной эпиляции верхней губой…
— Ну?! — послышался грубый голос. — Ка пасакиси?! [42]
— Э-э-э… а в чем… собственно… дело? — морщась не столько от боли, сколько от унижения и неопределенности, медленно произнес Саркисов. — Я н-не понимаю…
— Vardas?! Pavarde?! [43]
— Я-я… я не понимаю! Если можно, по-русски…
Громила что-то еще процедил на непонятном Саркисову наречии, после чего, наконец, перешел на довольно-таки сносный русский:
— Слушай сюда, бл…ь! Сначала… кто ты есть — имя… фамилия!
— Но… у вас же мои документы!
— Заткнись! — сказал верзила. — И отвечай на мои вопросы!!
— Э-э-э…
— Чё блеешь, как баран?! Хорош «мэкать»! Просил говорить на русском… так давай… не молчи!
— Саркисов моя фамилия…
— Как звать?
— Левон…
— Армянин, что ли? Откуда родом?
— Родился… да… на Кавказе… но сам я смешанных кровей…
— Откуда к нам приехал? И с какой целью?
«Да кто ж вы такие? — в голове у Саркисова, подобно быстрым горным потокам, бешенно проносились всякие-разные мысли. — Из местных „органов“? Тогда зачем в подвал заволокли? Да еще и привязали к креслу?
А если нет… если не спецслужбисты, то… кто? Вильнюсская братва? Но на какую тему? Откуда взяли информацию обо мне? А может… может с в о и? Заподозрили, к примеру, что это именно он, сам Саркисов, дал наводку кое-кому на тачку с ценным грузом? А сам прикинулся дохлым бараном… типа — я «не при делах»?.. Тот же Зверев, который находится сейчас в Вильнюсе, мог заподозрить, что именно «курьер» слил кому-то информацию о маршруте и сообщил важную информацию, позволившую угнать тачку с контейнером?.. Но… нет, нет… этот вариант маловероятен! Если бы с в о и и вправду заподозрили Саркисова в «измене», они бы действовали совсем иначе! Для начала его вытащили бы из Литвы… А потом уже, в России или в «европах», там, куда ему было бы велено спешно прибыть, могли бы без спешки и всякого риска «поговорить» с Саркисовым на любую интересующую их тему…»
Громила слегка пнул его мыском ботинка по щиколотке.
— Ты чё, заснул? Откуда, спрашиваю, приехал?!
— Из Бельгии, — торопливо произнес Саркисов. — Послушайте… я обычный турист…
— Это у тебя тачку сперли, что ли? «Лагуну»?!
— Ну…
— Хрен гну! Што было в машине?! Ты чё, голубок, за идиотов нас числишь? На какую тему поднялся хиппиш? Что за товар ты привез в наш город?!
Саркисова прошиб холодный пот. Значит, его задержали конкретно и целенаправленно, это никакая не случайность, не чья-то ошибка или глупый розыгрыш…
— В смысле? — он облизнул пересохшие губы. — У меня действительно угнали машину. В первые же часы моего пребывания в Вильнюсе! Я об этом написал завление в полицию! Поэтому я не понимаю… в чем вы меня пытаетесь обвинить?!
— Давно? — поинтересовался верзила.
— Что — «давно»? Вы это о чем? О машине? Так я же сказал…
— Я о другом тебя спрашиваю, смуглый та наш! Давно, спрашиваю, тебе паяльник в ж…пу не вставляли?! Говори, чё было в тачке! Амбец, Саркисов! «Твои» тебя тут не найдут! Ты ж молодой еще совсем! Теток любишь, и покушать — тоже не дурак… Жить хочешь, сын кавказских гор? Если все расскажешь, как есть… до точки… пальцем до тебя не дотронусь!
Верзила подошел еще ближе. Взял пленника за подбородок, чуть приподнял ему голову, и, дыхнув мятным перегаром, веско сказал:
— Или ты нам все расскажешь про ваш контрабандный «трафик»… или твои потроха сожрут наши «вилкасы» [44]!..
* * *
В таком примерно «разминочном» стиле разговор у них длился еще минут около десяти. Верзила давил на Саркисова психологически, всячески запугивал, но рукам — покамест, во всяком случае — воли не давал. Что касается Левона, то он всячески разыгрывал из себя простака: «я гражданин Бельгии… в Вильнюс приехал с целью отдыха и туризма… машина куплена у официального дилера „Renault“… ни про какой „трафик“ сроду ничего сроду не слышал и даже не понимаю, о чем вы тут говорите…»Человек, стоявший все это время позади кресла с допрашиваемым, — и до поры, как и еще один чел в маске — не учавствовавший в разговоре, вдруг произнес какую-то фразу на литовском.
Верзила, ответив что-то на непонятном для Саркисова наречии, зашел сбоку и принялся зачем-то закатывать рукав рубашки на левой руке Левона. Кто-то передал ему жгут… он перетянул руку в области предплечия… все это молчком, молчком…
— Какого черта вы делаете?! — не выдержав напряжения, спросил Левон.
— Счас ты нам всё-ё-ё расскажешь… как миленький! — сказал верзила, после чего издал неприятный смешок. — Не такие кололись… против медицины, чувак, не попрешь!..
— Эй!.. Эй, господа… полегче! — в голосе Саркисова прозвучала неподдельная паника. — Что вы делаете?!! Прекратите неме…
— Заткнись, чувачок! — верзила залепил уста задержанному свежим куском клейкой ленты. — Не фиг орать… раньше надо было базарить… — Ну а у того, как только тонкая «инсулиновая» — чтобы потом не было «отметины» — игла вошла в плоть, натурально аж глаза полезли из орбит… Саркисов попытался было разорвать путы, но куда там: это «кресло» выдержит натиск даже впавшего в ярость слона. — Можешь чуток «покумарить»… — сказал громила, хлопнув свою жертву по плечу. — Некоторые, прикинь, крутой кайф от «сыворотки» ловят! Ну, а когда подействует, кореш… ты нам всю правду выложишь, до точки… даже если сам этого и не хочешь!..
* * *
Двое участников этого «спектакля», Полковник и его верный помощник в самых деликатных вопросах Рокис, вышли на свежий воздух, выкурить по сигарете. Для того, чтобы препарат — улучшенный аналог устаревшего и не всегда эффективного средства «пентонал натрия» — надежно подействовал, должно было пройти около четверти часа. Саркисова привезли в частное владение, обнесенное высоким глухим забором и расположенное на окраине Вильнюса. Обьект этот не значился на балансе ЧОП «Апсауга» и о том, что под хозпостройкой есть подвал, используемый — изредка — для «задушевных» разговоров, знали всего трое людей — кроме двух вышеназванных еще и Антон (Антанас), приходящийся Василяускасу родным племянником…Надо сказать, что Полковник пошел на эту рискованную затею не от хорошей жизни. Давление в связи с вторничным ЧП у «Нуратиса» нарастало не то, что с каждым днем, но даже с каждым часом… Сегодня с ним строго и предельно конкретно поговорил человек, которого в их узком кругу принято называть про меж собой — Босс. Личность, от которой здесь очччень многое зависит. На обслуживании «Апсауги» нынче находятся сотни и сотни клиентов, от рядовых граждан, сдавших «под охрану» свои квартиры и домовладения, а также владельцев небольших магазинчиков, аптек, парикмахерских, и прочая, прочая, до крупных розничных сетей и банковских учреждений включительно… Бизнес с уходом конкурентов расширяется и становится все более прибыльным. Но как бы ни были круты Полковник и его деловые партнеры, выходцы из «органов», без покровительства «элиты», они вряд ли добились бы таких высот — и выгодных контрактов — в своем непростом бизнесе…
Босс вообще-то неохотно подключается к решению каких-то «узких» вопросов и проблем. Осторожен, не любит светиться. Хитер и мудр, как старый лис. Должно было произойти нечто из ряда вон, чтобы этот человек впал в такую ярость, как это произошло сегодня, когда он разговаривал «тет-а-тет» с двумя руководителями «Апсауги», Василяускасом и самим главой фирмы, который в их охранной структуре выполнял функции сугубо представительской фигуры — эдакий «почетный президент»…