Гриня свернул во двор. Слон — за ним. Нагнал информатора возле частных гаражей, припер его к стене ближнего бокса…
   — Привет, Гриня! Как самочувствие, дорогой?
   — Децал рука побаливает… — экс-катала продемонстрировал руку с наложенной на палец лангеткой, забинтованной поверх бинтом. — Извини, Римас, но раньше я не мог к тебе выйти…
   — А я уже подумал, что ты совсем не хочешь меня видеть, — осклабился Слон. — Думал, найду подлеца… ноги переломаю! — он хлопнул Гриню по плечу, да так, что тот аж присел. — Ладно, братишка, ты на меня не серчай… маленько был не в духе! Работай на нас, как работал раньше… и все для тебя будет в «елочку»! Ну? Выкладывай новости?!
   Какое-то время Мажонас слушал его молча, а затем стал задавать наводящие вопросы.
   — Так что это за телку вы там держите у себя?
   — Подругу Витаса Шимкуса… она себя считает его гражданской женой… Привезли ее к нам еще вчера. С ней сначала говорили Лапа и Кривой, расспрашивали про брательника Шимкуса…
   — Так, так… — Мажонас, которому были хорошо известны как сам Шимкус-старший, так и его подруга, насторожился. — В этом месте давай-ка поподробней!
   Гриня рассказал, что вильнюсская братва — в связи с угоном «лагуны», наделавшим немало шороха — усиленно разыскивает некоторых людей, которые могли быть причастны к этому событию. Среди них и младший брат сидящего нынче в Правенишкисе Витаса Шимкуса — Йозас. Есть сведения, что этот парень тоже занимается автоугонами. Раньше он работал в основном за границей — в Германии и странах Бенилюкса, а также, по некоторым данным — в Англии. Иногда — вроде бы — подрабатывает этим же ремеслом и дома, в Литве. Витас Шимкус и покойный уже Бугримавичюс были хорошими приятелями и плотно контачили в плане перепродажи и легализации угнанных как в Литве, так и за ее пределами легковых автомашин. Так что есть основания считать, что Йозас — его кличка, кстати, «Шумахер» — мог быть знаком с «купцом» Бугримавичюсом через своего старшего брата…
   — Ну так что? — спросил Слон. — Разговорили вы эту подругу? Что интересного она вам рассказала? Есть ли теперь у вас какие-то мысли насчет того, кто мог угнать эту ср…ю иномарку с бельгийскими номерами?
   — Да вот только взялись за нее… начали децал просматривать домашние фото и видео… а тут братва, значит… в засаду попала! — Гриня как-то подозрительно покосился на своего крупногабаритного куратора. — Я вот от тебя туда направляюсь. То есть в адрес, куда отвезли эту чувиху! И еще…
   — Что? Выкладывай!
   — Наши еще кое-кого разыскивают. Одного давнего кореша Шимкуса-старшего… погоняло у него — Крюк!..
   — Да, доводилось слышать о таком… Рэкетом занимался, потом в охранном агентстве служил… Но уже пару лет его здесь не было видно.
   — Есть наводка, что Крюк приезжал в Вильнюс. Он, естественно, знаком с Шумахером… все вместе через детские дома прошли! Ну вот: этот Крюк тоже непонятно куда делся. Вроде должен был через несколько дней улететь в Дублин, где он в последнее время ошивается… Но по нашим данным — он не покидал пока еще Литву!
   — Это вам через ваши каналы в полиции сообщили?
   — Ну… наверное… но с такими людьми контачат «авторитеты»… А я —маленькая сошка…
   — Ладно, не прибедняйся! — Мажонас вновь хотел его «по-дружески» хлопнуть по плечу, но передумал. — Вот закроют ваших главарей в крытую, так ты резко на повышение пойдешь. Может, мы тебя даже на «бригаду» еще поставим?!
   Мажонас рассмеялся.
   — Не, не надо, — Гриня прерывисто вздохнул. — Мне бы на пенсию… устал я децал от такой жизни…
   — Кого еще вы взяли на заметку?
   — Да, вобщем-то, всех, кто светился когда-либо на автоугонах. Вот я тут ездил к одной женщине, ее родственница «наводчицей» у автоугонщиков промышляла. Жанной зовут. А у нее парень, Альгис Сирейка — по прозвищу Серый — он сравнительно недавно из английской крытой откинулся, где сидел за угон… он вроде тоже в Литву вернулся! Женщина говорит, что эта парочка вот только недавно… на позапрошлой неделе здесь были… но тоже никто не может до них дозвониться… А хотелось бы и с ними пообщаться, может чего знают, или способны дать полезную наводку на других…
   У кого-то из них двоих принялся наяривать мелодию сотовый телефон. Потянулись каждый за своей мобилой. Выяснилось, что звонят — Гринявичюсу.
   Гриня сказал в трубку:
   — Да, я. Угу… уже? Ага. Врубаюсь, да. Заскочил в кафешку по дороге перекусить… два дня не жрамши, млин!. Да, еду… да вот скоро нарисуюсь!..
   Гриня, дав отбой, сунул мобилу в карман.
   — Из казино прозвонили, — пояснил он. — Несколько минут назад из изолятора выпустили Лапу и Кривого… они сейчас едут в «Вегас»…
   — Мать вашу… — процедил Слон. — А тебя куда гонят?
   — Сказали, чтобы «дожал» подругу Шимкуса: она может указать место, где сейчас скрывается этот урод… Шумахер! Да и про Крюка у нее надо бы еще поспрашивать…
   — Ладно, Гриня, отправляйся, куда тебе сказано, — немного поразмыслив, сказал Мажонас. — Если что важное узнаешь, сразу отзвонись мне… Иначе, братишка, на пенсию ты у меня выйдешь уже вскоре, но — по инвалидности…
* * *
   Слон и Бася приехали в уговоренное место — стоянка неподалеку от автостанции — почти одновременно с Нестеровым.
   Стас рассказал об итогах своего разговора с платным информатором, работающим в полиции. Назвал адрес, по которому прописана некая консалтинговая фирма — это всего в пяти минутах езды от вокзальной площади. Юриюс Семеновас — вот тот человек, которым, по-видимому, им придется заняться далее (по вновь открывшимся, так сказать, обстоятельствам). Не исключено также, что нужно будет уделить внимание и г-ну Звереву, гражданину РФ, который, судя по всему, имеет тесные контакты с этим самым «консультантом». Но все это пока сугубо импровизация: по правде говоря, какого-то выверенного, продуманного плана действий у самого Стаса не было… только какие-то наметки.
   Слон, в свою очередь, рассказал то, о чем ему поведал «стукачок» Гриня. И в оконцовке своего отчета высказал предположение, которое сначала удивило Нестерова, а затем заставило его на какое-то время погрузиться в глубокие раздумия.
   — Я вот чё подумал, Стас… — Слон посмотрел на него своими круглыми совиными глазами. — Помнишь, сколько мороки было с этим Шимкусом? Те же «бригадные» пытались на свидетелей давить… да и на нас тоже?
   — Да, хорошо помню…
   — У него, оказывается, брательник есть… тот еще «фрукт». И еще этот вот братишка Крюк… друг его детства! Вот я и прикидываю: а не эти ли ребятишки нам так мощно поднагадили! Их ведь двое было… если мы правильно поняли Вираса…
   — Причем один — низкого роста…
   Они так увлеклись разговором, что даже не заметили, как к ним направились какие-то мужчины… причем, как минимум двое из них были одеты в зеленоватую полицейскую форму.
   — Курррва мать! — процедила Бася. — Я перррдолю!.. [77] это ж полицаи!!!
* * *
   Двух детективов поставили лицом к «ниссану», — они задержали как раз возле офисного джипа, а другая их машина стояла чуть дальше — заставили положить руки на капот, обыскали, после чего надели на каждого по паре наручников и потащили в расположенное неподалеку здание лишь недавно перестроенного автовокзала.
   Здесь их завели в помещение пункта полиции. Усадили на стулья — не снимая наручников. В последующие примерно два с половиной часа ими никто не занимался. В комнате, правда, торчали двое сотрудников в форме. Но они все это время изображали из себя глухонемых, причем в данном занятии были даже более убедительны, нежели Вирас…
   Радовало пока что лишь одно: кажется, Баську им не удалось задержать… Потому что, если «полицаям» удалось бы повязать и Ставицкую, то на ее крики сюда сбежалось бы половина вильнюсского населения…
   Наконец, в помещение вошли трое мужчин: двое в форме и один в штатском. Все — старые знакомые из опергруппы, работавшей с «бандой частных детективов». Старший инспектор Норвилас посмотрел сначала на Нестерова, потом на сидящего в другом углу Мажонаса. Стал в картинную позу, — а-ля Муссолини — выдвинув далеко вперед квадратный подбородок. Подвигал челюстями, — крут, батенька… желваки так и круглятся на скулах! — и голосом сытого представителя власти произнес:
   — Ну? Попались? И чего было, спрашивается, бегать… от своего счастья?
   — Я протестую, старший инспектор! — вялым тоном отреагировал Стас. — Обьясните, за что нас задержали? Да еще и надели на нас наручники?
   — Что-то я не вижу их адвокатшу? — Ровер обернулся к своим сотрудникам. — И этой нет… как ее… Ставицкой!
   — А что… и женщин надо было задержать? — спросил кто-то из помощников.
   — Идиоты… — буркнул Ровер. Потом, уже громче, сказал. — Адвокатша нам без надобности, она под «иммунитетом»! А вот другую девушку… Ставицкую… надо было бы задержать!.. Ладно, это уже не важно… Ну так что? — он уставился на Нестерова. — Почему нарушаем закон?
   — А что мы нарушили? — Стас изобразил удивление. Он хотел потребовать «адвоката», но вовремя вспомнил, что эту тему сейчас лучше вообще не поднимать. — Кстати, гражданин старший инспектор… Вы так и не извинились за… за ваши прежние противоправные деяния! Сначала задержали невинных, законопослушных людей…
   — Это вы то с Мажонасом «невинные» и «законопослушные»?
   Норвилас расхохотался и ему тут же, как шакалята, стали вторить его помощники-подхалимы…
   — Шутки в сторону! — резко оборвав смех, сказал старший инспектор. — Вы почему нарушаете закон?!
   — Какой именно? — Слон сделал большие глаза. — Здесь, конечно, есть нарушители закона… но они все до одного одеты в форму сотрудников полиции!..
   — Заткнись, Мажонас! — рявкнул старший инспектор, чье лицо исподволь стало наливаться кровью. — Еще слово, и проведешь ночь в «обезьяннике»… На сутки-то я могу вас оформить без всякой волокиты!
   — Римас, помолчи, — негромко сказал Нестеров. — Давай послушаем, что нам на сей раз намерены предьявить господа из полиции…
   — Так это… ну так где вы ночевали?
   — У себя дома! — в унисон заявили детективы. — Каждый у себя.
   — Не врите! — строго сказал Ровер. — Я посылал наряд… вас в «адресах» не было и в помине! И транспорта вашего — тоже не обнаружили!
   — Плохо искали, — процедил Стас. — Кажется, я сквозь сон слышал, что кто-то звонит в дверь… но подумал, что мне приснилось… И вообще, это не ваша компетенция, старший инспектор, а местных участковых…
   — Вы обязаны с одинадцати вечера и до шести утра находиться каждый в своем «адресе»! — Ровер грохнул кулаком по столу. — Где вас носило, я вас спрашиваю?!
   — Лично я прятался под кроватью, — подал реплику Мажонас. — Испугался. На время даже потерял сознание… может, на всю ночь. Вдруг, думаю, какие бандиты трезвонят в дверь… У нас же полиции некогда заниматься уличной преступностью… Как-то мелковато это все для наших доблестных полицейских… Им крупные дела подавай, «резонансные»… чтоб начальство видело, что они не зря свой хлебушек жуют!..
   Ровер набрал полную грудь воздуха, но в этот момент в помещение вошел один из его помощников и принялся что-то шептать ему прямо в ухо…
   — Что? — Ровер покосился на того, кто решил с ним пошушукаться. — Как это — ничего не нашли?! Не может такого быть! У них д о л ж н о быть при себе какое-то оружие… И я уверен, что оружие это — «незарегленное»!
   — Да мы практически весь «ниссан» разобрали! — виноватым тоном сказал сотрудник. — Прикажете… взять «болгарку» и распилить на части?
   — Кретины, — пробормотал старший инспектор. — Никому ничего нельзя доверить… — Он оглядел присутствующих, после чего рявкнул. — Снимите наручники… с этих! А вы… — он погрозил пальцем сначала Нестерову, а затем и его приятелю. — Вы… чтоб выполняли все административные предписания! Чтоб в одинадцать вечера сидели по домам! Лично приеду проверить! Запомните… если вас и выпустили из крытой, это еще ничего не означает! Ведется досудебное расследование! И я сделаю все, чтобы вы надолго переселились на тюремные нары… как вы того и заслуживаете!
* * *
   Сначала из помещения линейного поста полиции вышли Норвилас и его сотрудники, а также переодетые в штатское полицейские. Потом — наконец-то — и детективов попросили «очистить помещение»…
   Они вышли из здания — на площадку междугородних перронов. На улице уже заметно стемнело. Вот так вот: не успели толком ничего сделать, как пришел «капут» световому дню.
   Не зря говорят, что время неумолимо к тем, кто опаздывает, кто не успевает за его безжалостным ходом…
   — Уф-ф-ф… — сказал Слон, когда они немного отошли от здания вокзала. — Ключи от моего джипа были у Баськи… от же молодец наша паненка! У меня хоть в тачке и неплохо все оборудовано, но все ж — если б начали «пилить», развинчивать и обдирать — могли бы и найти «нычку» с левыми стволами… Вот только где теперь ее саму искать… нашу Басю?!
   Стас сделал несколько глубоких затяжек, потом швырнул окурок в урну, мимо которой они проходили, и стал набирать номер Баськиной мобилы.
   — Алло, — послышался в трубе голос Ставицкой (на фоне какого-то странного шума). — Шеф, это вы? Вас уже — выпустили?
   — Да, все нормально! Ты где, Бася? Далеко от вокзала?
   — Э-э-э… ну, вобщем-то, да.
   — Не понял… Ну все равно тогда езжай на вокзал… мы тебя тут обождем!
   — Но… Я тут немного отьехала… я сейчас нахожусь… ну не совсем чтоб близко… Шеф, вы меня слишите?
   — Слышу, да вот только не могу врубиться! — Стас едва сдержался, чтобы не выругаться (ну и нервный же выдался, однако, денек!). — Что значит — «не совсем близко»?
   — А вы не будете ругаться, если скажу?
   Мажонас бросил на партнера вопросительный взгляд, но Стас лишь раздраженно пожал плечами.
   — Не буду, Бася, — сказал он в трубку. — Так где ты находишься?
   — Обещаете!
   — Барбара!! Уф-ф… Обещаю! Ну?!
   — Я только что проехала указатель… «двести тридцатый» километр по трассе на взморье!.. — из трубки послышались всхлипы. — И кажется… надо будет… ехать еще дааааальше!..

ГЛАВА 32
БУДЕШЬ ЖИТЬ ПЛОХО, НО НЕДОЛГО

   Витаутас Шимкус отбывал свой пятилетний срок в Исправительно-трудовой колонии усиленного режима №2 в Правенишкес (это неподалеку от Каунаса).
   Сразу после ужина, когда з/к из его отряда шли строем через локалку в жилой корпус, последовала команда «стой!».
   — Заключенный Шимкус, ко мне! — скомандовал сотрудник оперчасти. — Старший контролер, ведите остальных в корпус! А вы, Шимкус, следуйте за мной!..
   Через несколько минут заключенного, отбывающего срок за рэкет и кражу автотранспортных средств, ввели в кабинет замначальника ИТК №2 по оперативной работе. Кроме хозяина, рослого, крупного мужчины лет тридцати пяти, в помещении также присутствовал какой-то незнакомый субьект в штатском. Этому тоже еще не было сороковника. Судя по сытой роже, нагловатому взгляду и манере держаться — человек из «органов», причем далеко не рядовой чин…
   — Благодарю вас, инспектор, — сказал «кум». — Обождите пока за дверью…
   Сотрудник оперчасти прикрыл за собой дверь. Двое мужчин некоторое время молча разглядывали зека. Шимкус стоял у входной двери, чуть согнув правое колено, но руки держал по швам. Хозяин кабинета кивком указал на стул, стоящий с торца письменного стола.
   — Присаживайтесь, Шимкус! Есть серьезный разговор.
   — Я могу постоять, гражданин начальник.
   — Было бы предложено! — неожиданно сказал «штатский». — Хочет, пусть стоит на ногах!
   — Кофе, бутерброды, печенье? — спросил «кум». — А может, Витас, чего покрепче тебе налить?
   — Благодарю, гражданин начальник. Я только поужинал.
   — Ну, тогда перейдем прямо к делу…
   Хозяин кабинета уселся на краешек письменного стола, а его гость в штатском остался там, где и стоял — возле зарешеченного окна, чуть праве стола, на который взгромоздился седалищем замнач колонии.
   — Ну что, Шимкус? — «кум» выковырял из пачки сигарету, прикурил от настольной зажигалки, и лишь после этого продолжил. — Помнишь, о чем мы тут с тобой беседовали в минувшую субботу?
   — Ммм… помню, гражданин начальник.
   — Мы говорили о твоем брате Йозасе. Верно?
   — Э-э-э…
   — Будешь «экать» и «мекать»… к утру тогда «закукарекаешь»! — процедил человек в штатском. — Шимкус, я слушал запись вашей субботней «беседы»! Тебя спрашивали о конкретных вещах! О возможном местонахождении твоего младшего брата! О некоторых деталях его прошлого и о его нынешних занятиях! О твоих знакомствах в среде автоугонщиков и «купцов»! А также о твоем друге детства, известном в узких кругах под своим прозвищем — Крюк!..
   — Ну так… — Шимкус невольно переступил с ноги на ногу. — Я же сказал гражданину начальнику, что давно не видел брата… Родни у нас нет, мы сироты… Брат в одно время снимал квартиру в пригороде… в Ново-Вильне… но я у него там ни разу не был! Чем занимается сейчас?.. понятия не имею…чес-слово!
   — Врешь! — сказал «кум». — Я тебя предупреждал, Шимкус, что если не откроешь всей правды… у тебя будут серррьезные проблемы! Предупреждал я тебя, или нет?
   — Предупреждали, гражданин начальник. Но мне и правда нечего добавить к уже сказанному… Витю Крюка я тоже давненько не видел! Слышал, что он уехал в Ирландию… но чем там занимается — понятия не имею…
   — У твоего брата есть второй дубликат документов? — спросил мужчина в штатском. — На какую фамилию у него второй паспорт? Какие у него еще есть документы?! Этот вот «запасной» паспорт у него литовский… или иного государства?
   «Что ж такого мог натворить Шуми? — в очередной раз подумалось Шимкусу-старшему. — Наверное, спер тачку у какого-нибудь крутого чела?! И при этом изрядно наследил, раз пошли такие гнилые базары…»
   — Я ничего не могу добавить к ранее сказанному, господа начальники, — мрачно произнес он. — Не знаю, где может обретаться Йозас. Мы хоть и братья по крови, но никогда не были с ним особенно близки…
   — А вот у нас имеются другие сведения! — сказал «штатский». — У нас есть данные, что твой брат тоже специализируется на автоугонах! Просто не попадался… до сего времени!
   — Не пойман, не вор, — буркнул Шимкус.
   — Что-о?! — мужчина в штатском переместился к нему и коротко, почти без замаха, саданул кулаком по зубам. — Ах ты, тварь…
* * *
   Допрос длился уже около получаса. Правый глаз Шимкуса полностью заплыл, губы были разбиты в кровь…
   «Кум» за шиворот приподнял его с пола и усадил на стул.
   — Я вижу, ты ни хера не понимаешь! — процедил он. — Ты думаешь, дело ограничится карцером? Нет, мы придумали для тебя кое-что покруче…
   — Есть сведения, что ты, Шимкус, иногда ездил куда-то в юго-западную Литву… и гостил там у кого-то по нескольку дней! — «штатский» достал из кармана носовой платок и промокнул потный лоб. — А иногда и более недели!
   У тебя там живет кто-то из корешей? Или обнаружилась родня?
   — Э-э-э… ну… я иногда ездил в те места поохотиться… порыбачить, — Шикус вытер локтем окровавленные губы. — Там две пожилые женщины жили… они немного знали моего покойного отца… Вот у них-то я и гостил изредка, на их хуторе…
   Вспомнив, что они с Йозасом поклялись другу другу никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о Чирухе, — бабка-то недавно померла — поскольку ее хутор был весьма удобным местом для того, чтобы срятаться там в случ-чего и переждать какие-то жизненные осложнения, Шимкус тут же прикусил язык… но было уже поздно…
   — Так, так… — «штатский» заметно оживился. — Где находится этот хутор? В каком районе? Как к нему можно проехать? И как фамилия хозяина… ну или хозяйки хутора?
   — Э-э-э… да я уже не очень помню…
   «Штатский» подошел ближе и взял его своей рукой в перчатке за подбородок.
   — Смотреть сюда! — процедил он. — В глаза мне смотри!! Значит так, Шимкус! Есть два варианта. Первый. Ты рассказываешь нам про этот хутор и про другие адреса, где можно найти этих двух ребят — Шумахера и Крюка! Если ты нам поможешь, — и существенно поможешь! — я гарантирую тебе пересмотр дела! Или, что для тебя то же самое, «условно-досрочное»… уже осенью ты окажешься на свободе! Ты меня слышишь?
   — Д-да, гражданин н-начальник… — Шимкус затравленно смотрел на него снизу вверх. — Но…
   — Второй вариант, — продолжил «штатский», суровея лицом. — Если ты нам не поможешь, тебя ждет следующее. Уже нынешней ночью тебя — «опустят»! Потом тебя — уже отверженного зека, «петуха» — переведут в больничку, в ту палату, где у нас собраны «спидоносцы». Ну а этим, сам понимаешь, терять уже нечего…
   Шимкус побледнел, как полотно… ибо это было самое страшное, что только могло с ним здесь случиться…
   — Если не поможешь нам, то жить ты будешь в колонии плохо… и — недолго… — мужчина в штатском наконец отпустил его подбородок. — А теперь решай, Шимкус… даю тебя на раздумья — десять минут!
   …Около девяти вечера у вице-главы ЧОП «Apsauga» Василяускаса запиликал сотовый телефон.
   — Клаусау!
   — Полковник, я звоню из Правенишкиса…
   — Я понял, дружище… Ну как? Удалось разговорить… этого субчика?
   — Да. Раскололся. Есть пару адресов, которые стоит проверить. Записывай…
* * *
   Лоретту, подругу Шимкуса, уже вторые сутки держали в пригородном доме, принадлежащем родственнику одного из «бригадных». Конечно, она не совсем добровольно согласилась туда поехать. Но у нее никто и не спрашивал, есть ли у нее желание децал погостить у «добрых людей». Посадили в тачку и отвезли в надежный адрес. Вот только расспросы пришлось на время отложить: вылазка, которую предприняла братва под личным руководством Лапы и Кривого, закончилась неудачей, и хотя двух авторитетов на следующий день освободили, все ж это обстоятельство несколько затормозило ход затеянного лидерами вильнюсской бригады «расследования»…
   Когда Гриня вошел в дом, Могила — коренастый чувак лет тридцати, один из близких к Кривому братишек — был уже на месте и даже успел децал «размяться», свидетельством чему служит висящая на девушке лохмотьями одежда… Еще один «бролюкас», подрабатывающий охранником в подконтрольном бригаде загородном кабаке, устроившись на диване, просматривает тостую пачку изьятых в доме Шимкуса фотографий. Гриня поздоровался с братвой, снял куртку и с ходу включился в работу.
   — Ну чё, Лоретта?! — он легонько пнул по ноге девушку, которая, скорчившись, скулила, забившись в угол. — Эт-т тебе не стриптиз перед Витасом показывать! Могила?!
   — Чё?
   — Паяльник пробовали? А то, кажись, девахе давно уже трубы не прочищали! Мужик-то на зоне парится! А у нее, из-за того, что долго без мужика живет, совсем башку заклинило…
   — Паяльник? — переспросил Могила. — А чё, хорошая мысль… А может, начнем… с утюга?! Разгладим складку в одном месте… мож тогда соображать быстрее станет?
   — Гриня… не надо… пожалуйста! — давясь слезами, крикнула из своего угла Подруга Шимкуса. — Мы же с тобой… это… старые знакомые! Скажим им, чтобы они не били меня…
   — Чувиха, если ты когда-то кому-то сделала минет, это еще не повод для знакомства. — Лицо у Грини стало злым и каким-то острым, как у хоря. — У меня таких «знакомых»… полгорода наберется! Так ты будешь говорить?! Или хочешь на себе узнать, как мы умеем людей наизнанку выворачивать?!
   — Гриня… — она вытерла кулачком слезав, после чего, шмыгая носом, продолжила. — Я тут кое-что вспомнила…
   — Ну? Выкладывай!
   — Однажды я слышала, как Витас разговаривал по телефону с братом… Где-то года два назад это было… «Так ты, значит, у Чирухи сейчас гостишь? — спросил Витас. — Как она? Не болеет? Чудит немного?.. Ну ты ж ее знаешь… тетка со странностями… Ладно, передавай Чирухе от меня привет… и скажи, что как только разгребусь с делами, так непременно подьеду к ней на пару-тройку деньков»… Вот такой, значит, был базар…
   — Чируха? — переспросил Могила. — А чё это за имя?
   — Гм… — Гриня поскреб рукой, затянутой в перчатку, свой слегка обросший щетиной подбородок. — Вообще-то, «чируха» на блатном жаргоне означает — «старуха»… Так, Лоретта… это уже совсем другой разговор! Чего еще говорил твой Витас про эту вот женщину?
   — Однажды Витаса позвали к телефону… звонил его брат, Шуми. Я так поняла из их разговора, что померла какая-то пожилая женщина… — Лоретта замолчала и с испугом посмотрела на наисшего над ней коренастого братка. — Не надо меня бить… ну пожалуйста…
   — Молчи, сука! — процедил Могила. Он взял ее в охапку, поднял и усадил на жесткий стул. — Тебя пока еще и начинали п…ть…
   — Мне продолжать? — Лоретта посмотрела на Гриню, в котором она видела — по контрасту с двумя остальными — более или менее адекватного человека.
   — Говори!
   — Ну так вот… — она опустила глаза и какое-то время собирала рассыпавшиеся мысли. — Так вот… Умерла какая-то пожилая женщина… Витас ездил на похороны… куда-то… почти на другой конец Литвы! Я хотела поехать с ним, но он этому воспротивился. Потом… уже когда вернулся, он сильно выпил… Пил один, на кухне… и сильно плакал. Помню, что он — когда сделался пьяный — говорил сам с собой. Жаловался на жизнь… Мать умерла совсем молодой, когда еще только-только родился Йозас…
   — Его отец, как я слышал, вором был? — подал реплику Могила. — Типа хаты по наводке бомбил? Надо же… двух пацанов заделал! Вот только вроде бы плохо потом кончил…