Соболев Сергей Викторович. Бриллиантовый джокер

Сергей СОБОЛЕВ
БРИЛЛИАНТОВЫЙ ДЖОКЕР

   Все описанные в романе события являются авторским вымыслом, всякие совпадения — случайны.

ГЛАВА 1
ВОТ ОНА БЫЛА И НЕТУ…

   Всю последнюю неделю апреля в Вильнюсе проходила грандиозная международная тусовка. «Випов», разнообразной чиновничьей челяди, журналистов и спецслужбистов в литовскую столицу в связи с проводимыми здесь саммитами НАТО и «НАТО-Россия» понаехало столько, что местные гостиницы едва справлялись с наплывом заокеанских и европейских гостей.
   Меры безопасности, как водится нынче — беспрецедентные. По существу, весь исторический центр города, где в основном проходила череда официальных мероприятий, был плотно, надежно перекрыт. Проход и проезд — только по спецпропускам. Местным жителям настоятельно посоветовали не открывать окна, — даже зашторить их! — и не выходить на балконы. И на то были веские причины: снайперы, рассредоточившиеся на крышах жилых домов районе проспекта Гядиминаса и новых высотках Бизнес-центра, тщательно отслеживали через оптику выделенные для наблюдения сектора, обращая внимание на любую подозрительную личность, на любой появившийся в поле зрения транспорт, на любую щель, через которую в охраняемую «зеленую» зону способна извне просочиться какая-нибудь мразь, отвязные антиглобалисты, к примеру, или — здесь стоит постучать по дереву — наемники международного террора…
   Местные спецслужбы, понятно, работали на пределе. Пахали практически круглосуточно: и обычная «криминальная» полиция, и «дорожники», и, само собой разумеется, сотрудники Департамента госбезопасности Литвы (ДГБ). Неудивительно, что преступный элемент в эти дни попритих, а кривая правонарушений по столичному городу стремительно пошла вниз…
   Но вот наконец «тусовка» разъехалась, «дорогие гости» убрались прочь вместе со сворой пиарщиков и полчищами секьюрити. Виленчане получили обратно свой прекрасный старинный город, по которому теперь можно было передвигаться, как твоей душе угодно. Многие полицейские, работавшие едва не круглосуточно, отправлены начальством в краткосрочные отпуска. Гостиницы, кафе и рестораны Старого города, буквально наводненные в предыдущие дни агентурой и сотрудниками, переодетыми в штатское, лишь на второй день после завершения Форума стали полностью доступны простому люду, ну а сами «шпики» куда-то исчезли, испарились.
   Примерно в пять вечера послышался перезвон колоколов; в воздухе пахло набухшими почками, весной и свежими булочками с корицей; все вернулось на круги своя и каждый стал заниматься тем, чем он обычно зарабатывает себе на жизнь…

* * *

   Мужчина, только что припарковавший свою перламутровую «лагуну» на приватном паркинге расположенного в Старом городе отеля «Нуратис», заглушил двигатель, неспешно отстегнул ремень безопасности, после чего, оставаясь в кресле, осенил себя крестным знамением: раз, другой и третий… На вид ему около тридцати; рост чуть выше среднего, короткие, довольно темные волосы, нос с легкой горбинкой; под живыми, пытливыми глазами залегли тени — следствие двух подряд бессонных ночей. Компанию в этой поездке ему составила девушка — или, если угодно, молодая женщина — лет двадцати пяти, с темно-каштановыми вьющимися волосами и сочными, как спелая вишня, губами. Выглядит она заметно свежее спутника, потому что, во-первых, ей удалось урвать в дороге несколько часов сна, а во-вторых, успела немного подправить make-up, благо сумочка с косметичкой у нее всегда при себе. Одежда на них добротная, функциональная, но не так, чтобы дорогая — все вещи приобретены в разных антверпенских магазинах для «мидлов». Короче, внешность у пары «форинов» ^[1], прибывших в Вильнюс по каким-то своим делам, вполне европейская; и только если хорошенько присмотреться, можно предположить, что в их жилах течет какая-то толика горячей южной крови…
   — Спасибо тебе, святой Герген, — вполголоса произнес мужчина, невольно прислушавшись к тихому перезвону храмовых колоколов. — Кажется, все прошло гладко… ни одна легавая собака в нашу сторону даже не посмотрела!
   Женщина, улыбнувшись сочным, чувственным ртом, успокаивающее коснулась его горячей руки:
   — Ну а я что тебе говорила, Левон! Пока ты со мной, тебе ничего не грозит! Идем скорее в отель, милый… умираю, как хочу принять душ!..
   Они неспешно выбрались из салона. Мужчина механически проверил, хорошо ли, надежно ли закреплена на поясном ремне «барсетка», после чего слегка одернул полы своей легкой с виду, но плотной и теплой куртки из светлого непромокающего замша — одежда в самый раз для капризной прибалтийской весны. Лия не стала надевать свой плащ «burberry» цвета беж, небрежно перебросив его через сгиб правого локтя, поверх дамской сумочки. Левон, действуя и передвигаясь все так же неторопливо и обстоятельно, достал из багажника дорожную сумку и чемодан на колесиках, — все это на глазах у подошедшего к ним парня-литовца, экипированного в униформу с эмблемой отеля, который, с его молчаливого согласия, взялся опекать их носильный багаж — после чего, щелкнув брелоком, запер машину и активировал «сторожа».
   Они прошли в холл отеля, где Левону уже доводилось останавливаться — раза два или три, не более — в ходе своих прежних «командировок». «Нуратис» — это небольшая, всего на полсотни номеров гостиница, обустроенная в прекрасно отреставрированном здании ХYI века, с симпатичным внутренним двориком, оригинальными старинными фресками на стенах, выглядящими, как ни странно, вполне органично в сочетании с джакузи, спутниковым TV и модерновым панорамным лифтом. Не самая дорогая в Вильнюсе, но и не из дешевых — четыре «звезды», номер на двоих «де-люкс» обойдется им в сто двадцать евро за сутки проживания. Впрочем, ни Левон, ни, тем более, его довольно привлекательная спутница, не склонны были обращать сколь-нибудь серьезное внимание на «декорации»: сегодня им предложено остановиться в уютном отеле, в следующий раз — если кое-кто захочет вновь воспользоваться их услугами — транзитным пунктом в их путешествии может быть уединенный хутор, городская квартира, или даже комнатушка при каком-нибудь частном автосервисе… не им это решать.
   — Лабас вакарас, понас, — смеряв подошедшую к «рэсэпшн» пару внимательным и в то же время доброжелательным взглядом, поприветствовал их портье. — Лабас вакарас, поня ^[2]. Э-э-э…
   Безошибочно опознав в этой заезжей парочке бывших соотечественников, администратор перешел на русский. — Я к вашим услугам, господа…
   Левон выложил на стойку два паспорта, свой и Лии.
   — Лабас вакарас, — он скроил ответную вежливую улыбку. — Моя фамилия Саркисов. У меня забронирован номер в вашем отеле. Двухместный люкс. Для меня и моей невесты… Сроком на одни сутки…
   — Минутку…
   Администратор поочередно пролистнул их бельгийские паспорта, снабженные английским транслиттером, — Леван и Лия, строго говоря, не являются мужем и женой, и даже не близкие родственники… но кого, спрашивается, здесь это волнует — бросил взгляд на плоский экран компьютера, после чего сам быстро заполнил «гостевые» карточки.
   Процедура оформления отняла у молодой пары не более трех минут.
   — Добро пожаловать, — портье протянул Левону паспорта и пластиковый кард-ключ от «люкса». — Номер на третьем этаже, прекрасный вид на Старый город, служащий вас проводит… желаю хорошего отдыха, господа!

* * *

   После того, как парнишка в униформе, доставивший наверх их багаж, убрался, благодарно сжимая в ладони купюру номиналом в десять «ойро», Лия сразу же бросилась на шею своему спутнику.
   — Левончик, как здесь классно, как мне все здесь нравится! Как хочешь, но я до утра тебя из номера не выпущу! Ты меня слишишь?! Это говорю тебе я, твоя невеста Лия!..
   Тот, с трудом оторвавшись от пахнущих «черри-гум» сочных губ, усмехнулся:
   — Да погоди ты! Мне еще пару звонков надо сделать! А ты, девочка, давай-ка, разбери пока чемодан!
   Левон повесил куртку на плечики, предварительно взяв из внутреннего кармана свою «дорожную» «Нокию», обеспеченную роумингом по всему пространству Евросоюза. Он подошел к одному из двух окон номера — высокие, в рост человека, они были сейчас закрыты тяжелыми, чуть присборенными портьерами карминного цвета — отвел немного в сторону ладонью одну из портьер и выглянул наружу. Администратор не обманул, вид из окна их номера действительно открывается превосходный: справа видны старинные строения Университета и колокольня костела св. Иоанна, впереди и выше, гораздо выше отреставрированных трех-четырехэтажных строений этой исторической части города, на горе высится башня Гядиминаса, левее — Кафедральный собор и центральный проспект литовской столицы. Но эти красоты, конечно, его интересовали сейчас менее всего. Он какие-то мгновения глядел сверху вниз на паркинг перед отелем, чуть задержавшись взглядом на своей полугодовалого возраста «лагуне», — одно из семи официально зарегистрированных в Бельгийском королевстве на его имя транспортных средств. C которой, как он понимает, не спускает сейчас глаз охрана отеля… Да и машина, которая их сопровождала от Клайпеды, возможно, тоже стоит возле отеля… Но не фиг слишком уж усердно пялиться в окно!
   Он отошел от окна. Любопытство вещь полезная, но в его, Саркисова, нынешнем ремесле, оно как-то не слишком приветствуется…

* * *

   Первым Левон набрал по памяти номерочек человека, находящегося в данную минуту в немецком городе Киль.
   — Мы уже в Вильнюсе, — сказал он ответившему на вызов человеку на их родном наречии. — Погода прекрасная, все в порядке, отдыхаем.
   — Рад за вас, — прозвучал в трубке ответ. — Привет подруге. Пока…
   Левон дал отбой. Некоторые вещи, которые он не то что должен, а просто обязан был делать, — вроде этого короткого звонка «родне» — могли показаться излишней, никому не нужной перестраховкой. Но так может рассуждать лишь круглый идиот. В их работе не бывает «мелочей». Как любит невзначай напоминать его родной дядя — «ЧеКа не дремлет». Равно как Интерпол, ФСБ и прочие спецслужбы, включая местный «комитет». Да и «свои» фишку секут, так что надо постоянно держать ушки на макушке…
   Он набрал местный номер, причем цифирь, как в прежнем случае, он извлек не из «списка» мобилы, а из собственной памяти.
   — Клаусау ^[3], — прозвучал в трубке мужской голос.
   — Мне нужен справочный отдел Дворца выставок…
   — Вы ошиблись номером, — по-русски, но с легким прибалтийским акцентом, сказал мужчина, после чего в трубке послышались короткие гудки.
   Левон, удовлетворенно хмыкнув, спрятал трубку в карман. Все идет гладко, как по писанному. В принципе, на сегодня они свою работу с Лией выполнили. Им предстоит провести здесь, в литовской столице, в этом отеле, ровно двенадцать часов. Подьем в пять утра, завтрак в номере. Затем они выпишутся из отеля и отправятся в дальнейший путь, по известному лишь им и их начальству маршруту, Конечно, все не так просто, как может показаться непосвященному человеку. Они тоже с Лией рискуют. Но и платят хорошо: за эту поездку они заработают кругленькую сумму в тридцать тысяч евро…

* * *

   Из ванной комнаты, дверь в которую Лия — намеренно, конечно оставила открытой настежь, уже несколько минут доносились звуки выпущенного душа, перемежаемые томным женским мурлыканьем. На столе стот ваза с наливными яблоками и — поверх — тяжелой гроздью винограда. Он отщипнул пару виноградин, вдумчиво попробовал их на вкус… сочен, но недостаточно сладковат и прянен; он никогда и нигде более не встречал и не пробовал т а к о г о винограда, как у себя на родине, откуда близкие его вывезли, когда ему еще не исполнилось и десяти лет…
   Левон закурил «мальборину», прихватил с собой пепельницу с гербом отеля. Переместившись к ванной, оперся плечом о косяк и с легкой усмешкой стал наблюдать за своей обнаженной подругой, оккупировавшей душевую кабинку. Ну а та, приметив его в дверном проеме, немедленно устроила для него «перфоманс»: сначала принялась гладить свою довольно полную, но нисколечко еще не отвисшую грудь, трогая, теребя темно-коричневые сосцы, которых еще не касались уста новорожденного младенца, затем, повернувшись к нему вполборота и чуть выгнув спинку, огладила мокрой ладошкой крутое бедро и округлые, несколько полноватые — но ему, Левону, нравились именно т а к и е формы! — ягодицы, после чего, приоткрыв чувственный рот и глядя ему прямо в глаза, скользнула пальчиками по гладкому, подвергнутому эпиляции, напрочь лишенному растительности лобку вниз, к заветному сладкому местечку…
   — Левон, — чуть охрипшим голосом сказала она. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне, милый?.. Все ведь хорошо, не так ли?
   — Дай мне немного прийти в себя, — усмехнулся ее партнер. — Но… Лия, мне нравится на тебя смотреть… Я люблю, когда ты меня вот так… соблазняешь… гм… з а в о д и ш ь…
   — Ах так! — фырнула она, отбросив гриву потемневших мокрых волос на спину. — «Магомет» хочет, чтобы «гора» сама к нему пришла?
   Лия вырубила душ и, наспех обмотавшись полотенцем, решительно двинулась за ним… Ну а Левон, продолжая усмехаться, попятился вглубь номера, туда, где размещалась покамест нерастеленная двухспальная кровать…
   Молодая обнаженная фурия уже почти настигла его, когда снаружи вдруг отчетливо донесся звук сработавшей автомобильной сигнализации…

* * *

   — Черт!! — оттолкнув девушку в сторону, Левон метнулся к окну, видом из которого он любовался всего несколько минут тому назад. — Что?.. Да это же… н а ш а тачка!!!
   Он раздернул гардины на окне и, прижавшись лбом к оконному переплету, посмотрел вниз. Тут он увидел т а к о е, чему глаза напрочь отказывались верить! В аккурат в тот момент, когда он среагировал и подбежал к окну, какой-то хмырь уже вовсю управлялся с е г о, Леона, «лагуной»… Cдавая на полном газу «задним»… причем в какой-то момент движок у него едва не заглох!.. вынесся с компактного, машин на тридцать, гостиничного паркинга, заложив уже на проезжей части улицы Пилес крутой, в стиле каскадерских трюков вираж!.. Во время этого рискованного разворота довольно маневренная и компактная леговушка лишь каким-то чудом не врезалась в фонарный столб на другой стороне улицы!.. В этот самый момент вырубился звук «сигналки». Один их охранников отеля, разговаривавший на площадке с парой молодых людей — рослый парень в пестром прикиде, смахивающий одновременно и на клоуна, и на спортивного фана, и девушка с рыжими волосами, тоже какая-то нелепая особа — метнулся за «лагуной», выбежав на проезжую часть. Ну, а куда эти двое молодых людей подевались, Левон так и не понял … Да и не думал, если признаться, в те мгновения о них, не до того было — это уже позже он будет анализировать все, что отложилось в его голове за те несколько роковых секунд, которые длился этот роковой эпизод…
   Да, эти двое куда-то исчезли и теперь он видел лишь местного «секьюрити». Того самого охранника, который с некоторым опозданием среагировал на случившееся и теперь в полной растерянности торчал на проезжей части Пилес, хватаясь поочередно то за подмышечную кобуру, оттопыривающую левую полу легкой темно-синей куртки, то за пояс, где у него, вероятнее всего, закреплены в чехлах рация и мобильник… Какая-то — темного окраса — машина обогнула его, истошно сигналя (в погоню, что ли, кто-то ломанулся? или это проехала просто случайная тачка, водитель которой резко среагировал на выскочившего перед бампером человека?)… И тут же, вслед за «лагуной», исчезла с виду, свернув в первый же переулок…
   — Ну?! Что? Что там, Левон??? — прижавшись к нему тугой влажной грудью, встревоженно спросила Лия. — Что стряслось?!
   Левон, повернув к ней побледневшее лицо, хрипло произнес:
   — Лия, кажется… нашу тачку угнали!
   — Как это… — зрачки у нее стали размером с блюдце. — Как так…
   В н а т у р е — «угнали»? — спросила она, вкладывая в свои слова особый, понятный лишь им двоим подтекст. — Но… как такое могло случиться?!
   Левон тоже хотел бы получить ответ на этот вопрос. Он метнулся к двери, затем, переменив на ходу решение, схватил со стола «нокию»… но так с трубкой в правой руке и застыл на некоторое время… Прежде, чем звонить, надо хорошенько подумать. Потому что налицо тот самый случай, когда любая ошибка, любой непродуманный шаг могут повлечь за собой тяжкие последствия…
   — Ну и что теперь, Левон? — спросила Лия, прикрывшись зачем-то влажным банным полотенцем. — Что теперь будет?
   — Не знаю, не знаю… — Левон, поначалу ощутивший себя, как боксер, пропустивший нокаутирующий удар в упражнении «бой с тенью», стал постепенно приходить в чувство. — Я так думаю, Лия, что случившееся — это теперь проблема местной «крыши»…

ГЛАВА 2
НЕКОТОРЫЕ ЛЮБЯТ ПОГОРЯЧЕЕ

   В девять часов вечера, когда на город опустились сумерки, во двор нарядной, с кремовым фасадом, возведенной только недавно пятиэтажки, расположенной в спальном районе на правом берегу реки Нерис, медленно и важно вьехал невероятно длинный, вызывающе роскошный, лоснящийся довольством и шиком черный лимузин класса «Extra-VIP».
   Водитель «членовоза», одетый в строгий темно-синий костюм, фуражку и белые перчатки, остановил свой дворец на колесах в аккурат перед вторым — и последним — по счету подьездом. Минут за десять до этого Нестеров прозвонил Ирме, — она вселилась сюда полгода назад, взяв двухкомнатную с холлом в «лизинг» — у которой на это время был назначен «общий сбор». Сказал, что сейчас за ними подьедет. На площадке, дружно приоткрыв рты от изумления, за сценой, которую можно условно назвать «прибытие Чертовски Важной Персоны», наблюдали трое: две молодые женщины, предупрежденные Стасом еще за сутки, что им предстоит поучаствовать в некоем «светском мероприятии», куда надо явиться, соответственно, «мужчины в смокингах, дамы в вечерних нарядах», и Слон, он же Римас Мажонас, акционер и первый зам главы местной фирмы «Детективное агентство „Нестеров&Партнеры“.
   Шофер, сопровождаемый изумленными взорами каждого из этой троицы, молча и неспешно, как и положено вышколенному «сервисмену», обошел лимузин, занявший почти все свободное пространство перед подьездом, и, самую малость прогнув спину, открыл правую заднюю дверь своего роскошного авто. В образовавшийся прогал сначала показалась нога в черной брючине и лакированном «шузе». Затем наружу выбралась и вся целиком «Важная Персона»: это был моложавый, хорошо сложенный и довольно рослый мужчина лет тридцати четырех, тщательно выбритый, с гладко зачесанными назад и кажущимися чуть влажными и более темными, чем обычно, волосами, одетый, в соответствии с собственной же установкой, во взятый на прокат черный смокинг, белую сорочку со стоячим воротником и обязательную «бабочку»…
   Нестеров, слегка поправив концы свисающего на грудь белоснежного шарфа, — сцена, как на его вкус, сильно отдавала «понтами», но он отчего-то не боялся сегодня выглядеть пафосным и даже чуточку глупым человеком — попривествовал народ общим кивком, затем радушным жестом указал на открытую шофером дверцу авто.
   — Дамы и господа… карета подана… так что милости просим, проходите, рассаживайтесь, где кому удобнее!
   Первой в себя пришла Бася Ставицкая, двадцатичетырехлетняя виленчанка со смешанными польско-белорусско-литовскими корнями, которую с треском выперли с выпускного курса Полицейской академии и которую он, Нестеров, — с согласия «партнеров» — зачислил в штат Агентства на должность детектива-стажера с испытальным сроком в три месяца.
   — Кур-р-рва мать!.. ^[4] — восхищенно прошептала она. — Я такой файный самоход ^[5] только в кино видела!!!
   Стас, невольно улыбнувшись ее столь непосредственной реакции, подал ей руку и перепроводил девушку в пахнущее кожей и парфюмом нутро передвижного «дворца».
   Следующим очнулся Мажонас, выглядящий довольно забавно во взятом на прокат смокинге — едва удалось подобрать нужный размерчик, учитывая, что в этом мощном тридцатилетнем мужике два метра роста и почти сто двадцать кило веса — и светлых кроссовках «пятьдесят-последнего-размера»…
   — Просто охренеть, Стас! — протягивая свою широкую, как лопата, длань, сказал Слон. — Смотришься, как крутой перец! Ну вылитый мафиози… как типа этот… который «не пьет одеколон»!
   — Ладно, «мафия», давай в машину! — выдернув руку из железной клешни компаньона, распорядился Нестров. — Еще будет время наговориться…
   Он посмотрел на «адвокатессу» Ирму, на которой красовался наглухо застегнутый, длинный, почти до туфелек, плащ — чуть отблескивающий мокрым глянцем, он был такого же окраса, что и смокинг, в который сегодня вырядился глава фирмы «Нестеров&Партнеры». Та выглядела слишком скованной; смотрела куда-то в сторону, пальцы ее нервно теребили ремешок свисающей с правого плеча дамской сумочки… Стас взял ее руку в ладони и медленно поднес к губам, чем, кажется, заставил адвокатессу нервничать еще пуще прежнего.
   — Что-нибудь случилось, шеф? — перейдя почему-то на шепот, спросила она. — Что-то серьезное стряслось, да?
   Ирма, кстати говоря, имела полное право «немного нервничать»: она по собственному опыту знала, что относительно спокойные периоды существования сменялись у них в фирме шквалами и бурными потрясениями; она давно уже вычислила, что перемен нужно ждать, когда на мужчин нападает хандра или когда у них стопорится их основной бизнес; она успела — ненавязчиво, исподволь присматриваясь — неплохо изучить Нестерова, одного из самых авторитетных в своей сфере персон, ну а Слона она и вовсе знает, как облупленного — Римас приходится ей двоюродным братцем…
   — Нет… то есть — да, случилось… гм… — Стас, чуток запутавшись в ответах, взял адвокатессу под локоток и аккуратно перепроводил в салон, после чего сделал знак водителю, что можно трогаться и ехать в указанное ему ранее место…

* * *

   Примерно минут через сорок, распив бутылку шампанского на всю компанию — Римас заинтересовался было баром, в котором имелось с дюжину разных сортов виски, джина и бренди, но Стас, у которого были свои виды и расчеты на нынешний вечер, мягко его тормознул — и немного прокатившись по Старому городу, загадочному и невероятно красивому в это время суток, когда включается художественная подсветка, они высадились из лимузина у парадного входа ресторана «Неринга», едва ли не самого дорогого и престижного во всем Вильнюсе.
   Конечно, остальную компанию, особенно ее женскую часть, все происходящее с ними этим вечером очень и очень интриговало. Стас по дороге отшучивался, подливал в бокалы шампанское, делал дамам комплименты… но свою задумку так до конца и не раскрыл.
   В залитом теплым янтарным светом холле их встретил лично метрдотель, лощенный господин лет сорока, с безупречно-сервильными манерами и пожизненно, казалось бы, приклееной к лицу вежливой улыбкой.
   — Господин Нестеров… — последовал радушный, отмеренный четко до миллиметра полупоклон. — Дамы и господа… — вежливый полукивок в адрес прочей компании, моментальный снимок действующих лиц, ноль реакции по поводу нестандартной обувки Мажонаса (вообще-то сюда в кроссовках народ не пускают). — Добро пожаловать в наше заведение… я провожу вас в отдельный кабинет.
   Они поднялись по лестнице, устланной кремовой ковровой дорожкой, на второй этаж. Здесь размещается малый зал и еще пара-тройка небольших, на компанию до восьми человек, апартаментов. Есть также и свой отдельный гардероб — для VIP-персон. Стас и его приятель передали плащи гардеробщику, после чего помогли разоблачиться своим дамам. Бася, находящаяся в стадии поиска собственного имиджа, сотворила очередной смелый эксперимент: ее прическа стала еще короче, отчего она выглядела даже моложе, чем есть, а сами волосы были подвергнуты мелированию с преобладанием ярко-оранжевой и фиолетовой расцветок. Длинное и цветистое, как платок у цыганки, платье, оставляло открытыми ее «подкачанные» руки и плечи, на левом боку имеется разрез почти до бедра; крепкая, смышленная, работящая, обладающая завидным здоровьем румянец во всю щеку, «кровь с молоком» — и гвардейской статью девушка изо всез сил пыталась выдавить из себя «деревенщину», отчего иногда бросалась в разные, чаще всего милые и забавные, крайности…
   — Ты глянь, командир, какая у нас Бася…файна кабета ^[6], — круглые, как у филина, глаза Мажонаса стали вдруг маслянными. — А то ходит в каких-то «балахонах»… под ними ж ни ф-фига не разглядишь!..
   Но внимание Стаса было целиком занято молоденькой, но уже поднабравшейся опыта в своих сферах адвокатессой. Когда он принял у нее плащ, выяснилось, что на Ирме одето довольно короткое, чуть выше колена, черное платье, слегка декольтированное и плотно облегающее ее ладную фигуру(почти точная копия знаменитой, ставшей классикой модели вечернего платья от Коко Шанель… ). С прической она, в отличие от Баси, не стала экспериментировать: ее прямые, цвета спелой пшеницы волосы волной спадают на частично открытые взору гладкие плечи. Cпереди, между заметно всхолмленными под тканью полушариями, к платью приколота брошь — овальной формы янтарь довольно редкого ярко-зеленого цвета с оправой из «желтого» металла, в ушах каплевидные сережки, опять же с зелеными янтариками, смахивающими на изумруды — этот гарнитур в числе прочих подарков преподнес ей сам Нестеров, примерно с полгода назад, когда они праздновали ее четвертьвековой юбилей. Довершали наряд длинные, обтягивающие руку до предплечия, черные перчатки и такого же цвета дамская сумочка от «Картье». И если учесть, что Ирма до двадцати трех лет, как и все университетские «студиозы», носила «унисекс», а последний год надевала либо строгие «деловые» костюмы, либо — в домашней обстановке — джинсы и растянутый бесформенный свитер, то нынешний ее метаморфоз, надо сказать, произвел сильное впечатление…