Соболев Сергей Викторович. Бриллиантовый джокер

   Второй джип, заложив дугу на подворье, остановился у торца крестьянского дома. Из него тоже выскочили трое крепких ребятишек с помповыми ружьями. Двое из этой компании двинулись к крылечку с резным навесом, чтобы действовать, в случ-чего, через «парадный» вход, третий, обойдя дом с другой стороны, затаился под окнами.
   Lendrover вьехал на подворье последним. Его водитель также припарковал транспорт на поросшей молодой травкой площадке возле торца хуторского дома. Из джипа сначала выбрались наружу двое охранников. Следом показались и Лапа с Кривым (который — по обыкновению — опирался на трость с набалдашником из темно-зеленого янтаря…
   Один из боевиков заглянул в окошко бани. Стекло слегка запотело, поэтому он — особо не опасаясь, что его обнаружат — провел перчаткой по стеклу, а затем вновь приклеился носом к стеклу…
   Предбанник был освещен довольно тусклым светильником. Боец увидел прямоугольной формы стол, на котором стоит упаковка баночного пива, несколько одноразовых стаканчиков и переносной магнитофон. Белые пластиковые кресла, всего их четыре штуки. В одном — спиной к окну — сидит, чуть ссутулившись, какой-то чел с наброшенной на плечи простыней… на голове у него, кажется, панамка.. То ли задумался о чем-то своем, сермяжном, то ли расслаблено ловит кайф после посещения парной… Отчетливо слышны звуки музыки… даже слова разухабистого шлягера можно разобрать: «Ха-ра-шо!.. все будет ха-ра-шо!.. все будет ха-ра-шо… я это зна-аюю!..» На крючках, вбитых в стену, висят чьи-то шмотки: спортивные брюки… шорты… майка… женский халат… На полу составлена обувь: сандалии… кроссовки… Две пары «вьетнамок», одна из которых пришлась бы в пору самому Гулливеру, аккуратно поставлены на коврике возле двери, ведущей в парную… Значит, двое находятся в парной, включая «телку». Еще один расслабляется в предбаннике. Итого — трое… что и требовалось доказать!..

* * *

   Остальные боевкики тоже не щелкали хлебалом, а резко взялисьза дело. Двое братишек попытались пройти прямо в дом, но внешняя дверь — она была довольно крепкой на вид, плечом такую не выставишь — оказалась запертой. На амбарный замок. Ну что ж, сбивать замок пока нет нужды: в окна хорошо просматривается накрытый в горнице стол (детективы, видать, собирались после баньки посидеть за столом, децал выпить и перекусить). Еще одна дверь — на летней половине — тоже оказалась запертой, но не навесной замок, а уже изнутри. В самом доме, по-видимому, никого не было. В противном случае уже кто-нибудь показался бы, напременно вышел, услышав шум движков вьехавших на хутор машин…
   Получив соответствующий доклад, Лапа и Кривой вышли из-за джипа, который они временно использовали в качестве возможного укрытия.
   — Я чё-то не понял, — прогнусавил Лапа. — А где, млин, наша разведка? Наверное, с другой стороны подворья засели?
   В этот момент к ним от баньки перебежал один из боевиков.
   — Они там… в бане!
   — Все трое? — спросил Кривой. — Точно?
   — Ну да! Один сидит в предбаннике… его видно… остальные двое… включая телку — в парной!
   На лице Кривого появилась зловещая ухмылка. Все для них складывается как нельзя лучше…
   — А ну-ка выкурите их из бани… нах! Токо учтите, братва… они п о к а нам нужны живыми!..

* * *

   Слон до этого момента не брался за оружие: он снимал происходящее на компактную видеокамеру «Сони». Вот, наконец, показались авторитетные товарищи — Лапа и Кривой. Хитрованы, однако: чтобы не подставляться под выстрелы, — а вдруг засевшие в баньке люди кроме веников и пива имеют при себе и стволы — они заняли позицию у торца каменного сарая. Если вдруг затеется пальба, можно схорониться за угол… Ну а так, отсюда баньку видно, как на ладони… отличное зрительское место для VIP-персон.
   Лапинского и Кривого по-прежнему опекают двое крепких мужиков, вооруженных помповыми ружьями. Еще двое братишек — они передвигались без опаски, в полный рост — только что показались от угла дома усадьбы. Зайдя чуть влево, миновали теплицу и заняли позицию возле колодца с навесом… У этих — дробовики… серьезное, вобщем-то, оружие…
   Лапа, высунувшись из-за угла сарая, жестами дал знать «группе захвата», что пора начинать. Боец, засевший под окном, — единственный, на ком была надета «распаузка» поверх броника — достал из кармашка некий предмет, — граната?! — с явственно видимыми «пупырышками» на верхней полусфере. Он снял пластиковую заглушку и вставил запал. Показал четыре пальца — четыре секунды до взрыва. Привстав, саданул локтем в стекло… Вырвал чеку! Тут же — в пустую, уже без стекла, четвертинку рамы — забросил «яичко» внутрь предбанника!.. После чего резко отскочил… и даже успел — до взрыва — переместиться за угол, туда,где глухая, без окон и дверей, стена…

* * *

   Эффект получился очень даже впечатляющим. Во-первых, «хлопок» оказался столь громким, звонко-оглушающим, что у некоторых расположившихся неподалеку от «обьекта» бролюкасов на какое-то время подзаложило уши. Во-вторых, внутри предбанника на какие-то доли секунды полыхнула дьявольски яркая вспышка… рама вылетела прочь вместе с остатками стекол… дверь, вышибленная динамическим ударом изнутри, едва удержалась на петлях, да так и осталась висеть кособоко, в полуоткрытом состоянии…
   Выждав небольшую паузу, — показавшуюся Мажонасу, засевшему на чердаке дома и снимавшему на камеру это форменное безобразие, целой вечностью — в сруб через обнажившийся дверной проем ринулись поочередно двое бойцов, вооруженных помповыми ружьями!..
   Ба-бах! — тот, что заскочил в сруб первым, саданул с — порога — в потолок! Дым, вонь, ни хрена не видать!! Опять — ба-бах! — это второй боец опробовал ружье, засадив заряд в воздух над головой… Для пущего устрашения, ясный перец! Это после такого-то «феерверка»?! Ну полные… конченные придурки!..
   От сруба послышался густой мат-перемат… В пустой оконный проем вылетел какой-то предмет, напоминающий то ли резиновый мяч, то человеческую голову… ага!.. это они нашли «бестолковку» манекена, который — прикинутый соответственно — изображал по ходу мизансцены одного из «банщиков»… Лапа и Кривой, а также их «отбойщики», осмелев, вышли из-за сарая на открытое пространство — они, наверное, ждали, когда отправленные на штурм бойцы выволокут из бани борзых «детективов». Вся троица «пленных» — по идее — должны себя сейчас ощущать примерно также, как караси, которых взрыв брошенной в пруд динамитной шашки — ну или гранаты — оглушил и поднял с илистого дна на поверхность…
   На лице у Слона появилась плотоядная усмешка. Камера отложена в сторону. Пулемет, наоборот, перемещен к амбразуре и установлен на сошки. В чердачное окно выглянуло удлиненное пламегасителем рыльце ДПМ. Римас перещелкнул флажок предохранителя. Обжал пистолетную рукоять; навел на цель и мягко нажал на спуск…

* * *

   Когда с чердака вдруг прогрохотала пулеметная очередь, для братвы это было все равно, что гром с ясного неба!
   Слон дал пристрелочную очередь, стеганув поверх голов собравшейся здесь братии. И угодил, надо сказать, аккурат в крышу злосчастной баньки: оттуда вниз, на головы опешивших «бролюкасов», посыпались осколки выбитой пулями черепицы…
   — А ну, сдавайся, братва!! — проорал он сверху. — Бросай оружие… если кому жизнь дорога!!!
   Не дожидаясь, пока эта публика очнется, пока кто-нибудь из них выйдет из столбняка и шмальнет по нему, Слон выпустил вторую очередь… теперь строчка пролегла всего в метре или полутора от ног ближайшего бролюкаса из той группы, где были Лапинский и Кривой… Кто-то из них инстинктивно закрыл лицо локтем… кто-то просто отшатнулся… а один из отбойщиков попытался было метнуться влево, за теплицу…
   — Сдавайтесь, млин! Все, братва… капут!.. руки до горы, мать вашу!!!
   Он повел дулом влево: свинцовый веер лупанул по ближнему краю теплицы… лопнуло одно из стекол… Ну вот: бролюкас, который надеялся сбежать, тут же спикировал носом в землю — то ли ранен, то ли убит, то ли попросту обоср…ся. Слон, проорав еще разок — «сдавайтесь, нах!!!» — вогнал короткую очередь в сруб. Попал в бревенчатую стену точно посередке между двумя бойцами, которые вроде как заметались, ударившись в панику. Дал еще недлинную очередь — сугубо для острастки! — над головами той группы, где был Лапа. А тот, кстати, уже встал на четыре конечности и пятился — таким вот странным манером! — подобно крабу, пытаясь отползти за угол сарая, где, по его мнению, можно было найти спасения от этого неожиданно ударившего по ним смертельного «дождичка»…
   — Ну все, нах… Оружие на землю!! Вы окружены, так что сопротивление бесполезно… мать-перемать!!!

* * *

   Стас Нестеров вынужден был ныкаться за выступом каменной стены. Чтобы, значит, ненароком на зацепило прямым или рикошетным попаданием. По правде говоря, он сейчас больше опасался не братвы, — которая, кажется, готова с него шкуру с живого содрать! — а собственного приятеля и напарника. Да уж! Слон на этот раз превзошел даже самого себя… Палит из ручника — кажется — во все стороны; в натуре, ведет себя, как сумасшедший, которому — не зная о наличии у него «справки» из дурдома — доверили в армии пулемет! А в промежутках между стрельбой так еще и ревет что-то, как разьяренный медведь-шатун… — у самого Стаса в этот момент волосы повсюду встали дыбом!..
   Но делать нечего: даже такому крутому парнишке, как Мажонас, в одиночку с эдакой сворой, пожалуй, не справиться. Стас прикинул, что напарник вот-вот сделает паузу (если, конечно, он не собирается и на самом деле положить насмерть всех пожаловавших сюда незванных гостей). Дождавшись этой самой паузы, — Мажонас опять что-то ревел с чердака… кажется, предлагает братве сдать оружие — Стас мысленно перекрестился, потом резко сместился к двери, отщелкнул засов и вывалился наружу…
   — На землю!! Лежать!!! — Нестеров выпустил из «калаша» две или три коротких очереди (в воздух, ясное дело). — Мордой в землю!!! Урррою, бл…ь!!!
   Он саданул с мыска по копчику ближайшего к нему «бригадного», — это был Лапинский — который, передвигаясь почему-то на карачках, пытался отползти за угол сарая. Тот послушно «залег»… а следом, в нескольких шагах от него, опутился на землю «отбойщик»… Стас отшвырнул ногой в сторону оброненный тем дробовик, не спуская при этом глаз с Кривого, — у того рожа стала красная, как панцирь у вареного рака — который попятился от него спиной к каменной стене сарая…
   С другой стороны послышалось звонкое «А-а-а!!!», потом в небо ударила еще одна автоматная очередь!.. Это уже Бася вступила в дело!
   — Стой!! — крикнула она, смещаясь к срубу. — Тутай один!.. Здесь… в баню заскочил! А ну выходь, пся крев!! Ах ты… курррва мать!!!
   — Баська, ты кинь гранату! — рявкнул сверху Мажонас. — Не суйся сама!.. закати «яичко»!.. я счас прикрою!!!
   Угроза подействовала: «бролюкас», попытавшийся было укрыться в срубе, откуда он мог бы — через проем окна — палить по чердаку, сначала выбросил в дверной проем «помпу» и пояс с пистолетом в кобуре, а потом и сам выбрался на крылечко, послушно держа руки на затылке…
   — Тебе что, Кривой, особое приглашение нужно? — сказав это, Стас — сугубо для устрашения — с лязгом передернул затвор своего АКСУ. — Ложись сам, иначе прострелю тебе нах вторую коленку!

* * *

   Еще несколько минут ушло на то, чтобы убедиться, что отловлены и обезоружены все до единого «бригадные». Римас, прихватив ППШ, наконец смайнался со своей огневой позиции и присоединился к Нестерову и Басе. «Бролюкасов» уложили на площадке перед домом, в один рядок, мордой в землю. У одного из боевиков вся физиономия испачкана кровью. Стас подумал было, что пуля его секанула по касательной, или же, что хуже, у него челюстное ранение… Но нет, обошлось: когда тот утерся переданной ему тряпицей, выяснилось, что это заостренная щепка вонзилась ему в щеку, отсюда и обилие крови…
   Остальные, кажется, были даже не ранены. Стас ходил вдоль «рядка» и по-доброму дивился: как это дружище Слон никого из них не продырявил в нескольких местах?.. Как-то даже странно. Теперь необходимо обыскать каждого, связать, а потом и допросить (не «пехоту», понятно, а авторитетных товарищей)…
   Ставицкая, ласково баюкая в руках выданный ей Мажонасом нештатный «калаш», внимательно следила за поведением пленных. Смотрела, чтобы кто-нибудь из братвы не отчебучил какую-нибудь пакость. Выражение ее лица временами менялось. С одной стороны, она была оч-ч-чень довольна тем, что ей удалось принять участие в этой крутой и чреватой разными поворотами и сюрпризами акции. Что мужчины — они же руководство фирмы — ей, Барбаре, доверяют целиком и полностью. Что вот теперь-то она, пройдя настоящее боевое крещение, стала настоящим членом их дружного коллектива. В котором, — она вновь огорчалась, когда подумала об этом — для полного комплекта, не достает бедняжки Ирмы … А с другой стороны, Бася все ж была немного разочарована: уж очень добрые и гуманные люди ее нынешние начальники… Будь она, Ставицкая, руководителем данной операции, то все эти «хлопы» остались бы у нее вообще без своих главных мужских причандалов…

* * *

   Стас прогулялся в сарай. Оба «бролюкаса», вопреки опасениям, стоически перенесли весь этот яростный штурм. Никто из этой парочки не сверзился с табуретки, не закончил свою жизнь в роли повешенного… Он поочередно снял с их шей веревочные удавки, после чего под дулом автомата сопроводил во двор: этих тоже уложили на землю, рядом с остальными «бригадными».
   Возни с ними, конечно, оказалось много. К счастью, среди изьятых у братвы трофеев оказался мощный электрошокер штатовского образца марки «Toser». После того, как его действие испытали на одном из «бролюкасов», —тот попытался было кочевряжиться, когда Слон принялся вязать ему руки тонким сыромятным ремешком — все остальные, включая «авторитетов», как-то притихли. И только заметно глазу тряслись… все равно, как бараны, которым предстоит не то расстаться с шерстью, не то подставить горло под острый нож мясника…
   Еще среди трофеев нашлась вторая — неиспользованная — светошумовая граната российского производства «Заря». Точно такая же, судя по всему, как та, которую один из бригадных бойцов швырнул в окно баньки… Эта находка особенно возмутила Мажонаса (который, правда, тоже не чурался пускать в дело «нештатное» оружие). Он сначала как следует отпинал по ребрам «гранатометателя», а потом, цедя ругательства, подошел к уже связанным «авторитетным товарищам»…
   — Вы ж нас убить могли… мать вашу так! Слышь, Лапа!! Ты какие нам клятвы давал, млин! Обещал, что не будешь зла на нас держать?! Свечки обещал ставить за «здравие» в костеле!! А сам братишек с гранатами к нам подослал?! Вот так, значит, ты держишь свое слово?!
   — Это ж… типа пиротехника! — гнусаво ответил Лапинский. — Мы просто побазарить с вами хотели… ну так… кое о чем! Это не боевая граната… хлопушка, млин… децал бы оглушило… только и всего!
   Слон пнул его ногой в плечо.
   — Знаешь, Лапа, я даже верю, что вы такие тупые в этих вот делах… что просто не врубаетесь, нах! Я вот вас сейчас всех в баньке закрою! Заколочу гвоздями дверь, а потом зафугачу в окно эту вот «хлопушку»!! И посмотрю, млин, чё с вами после этого сталось бы!! Там же закрытое… маленькое пространство! В России, насколько слышал, несколько ЧП было с этой вот «Зарей»! Четверо ехали в служебной машине… где-то по Кавказу… в Моздоке, кажись. У одного чела такая точно граната была закреплена на распаузке… случайно, видать, чека выдернулась!.. Ну так двое насмерть… и еще двое получили тяжелые контузии! А уж оторванных пальцев и лопнувших перепонок… этого вообще не перечесть!..
   Стас укоризненно покачал головой: если напарник заговорил об оружии и его боевом применении, то нужно его тормознуть, иначе он будет трепаться на эти темы до бесконечности (даже если компанию ему составляют, как сейчас, слушатели с сомнительной репутацией).
   — Кор-роче, — процедил Нестеров. — Вы, господа бандиты, совсем забурели!! Ваши наезды — ну совершенно не по делу! Теперь вот морока с вами… куда вас всех пристроить?!
   — У нас трактор имеется! — живо подхватил тему Мажонас. — Думаю, что на ходу… Солярка тоже найдется… надо только «зуб» прицепить! За четверть часа я им в лесу такую классную траншею отрою… одну на всех!.. Будете, братва, лежать там тихо и покойно, как у мамы в норке!..
   — Еще чего! — подала реплику Бася. — Дадим лопату… пусть сами себе могилку роют… куррва мать!
   — Пожалуй, начнем с этих двух! — задумчиво произнес Стас, глядя на распластавшихся на земле «авторитетов». — Эй вы… Лапа! Кривой! Встать… и марш к стенке!!

* * *

   Бася осталась охранять связанных «бролюкасов». Лапу пришлось едва не на руках нести к каменной стене сарая. А вот Крива, хотя и прихрамывал, шел своим ходом…
   По правде говоря, никто этих двоих — покамест — пускать в распыл не собирался. Стасу просто хотелось поговорить с ними наособицу, кое о чем их порасспросить. Вести такие вот базары при «пехоте» было бы глупо и недальновидно. Да и отделенные от своих людей авторитеты наверняка будут более сговорчивы и не откажутся поделиться кое-какой информацией…
   Лапа, которого за сравнительно короткое время ломали уже по второму разу, не стал выёживаться и строить из себя большевика гранитной стойкости. Сразу начал давать нужные показания. Кривой сначала угрюмо отмалчивался, потом стал цедить отдельные слова и реплики… потихоньку разговорили и этого деялеля…
   Вскоре картинка для Стаса и его партнера более или менее прояснилась. В той части, понятно, что касалось именно вильнюсской братвы. В целом подтвердилась информация, озвученная ранее Гриней, а затем и Лапой (по ходу первого допроса, когда он болтался над ночным Вильнюсом). Какой-то человек — одиночка или организация, не выяснено пока — прозвонил сначала в казино «Лас-Вегас». Админ заведения, уяснив от незнакомца, что речь идет о серьезных делах, перезвонил на сотовый Лапинскому (а тот передал трубку находящемуся в тот момент рядом Криве). Несмотря на то, что это был анонимный звонок, некоторые детали, сообщенные звонившим с какой-то «серой» трубки челом, заставили вильнюсских авторитетов насторожиться (к этому времени обеспокоенные родственники и друзья уже вовсю разыскивали пропавшего невесть куда в минувший вторник Бугримавичюса). Далее какой-то знакомый мелкий чин из полиции сообщил братве, что детективов упаковали в Лукишкес. Потом — что «выпустили». В промежутках между двумя «посадками» попытались забить стрелку «сыщикам». Чуть позже, не дождавшись нужного результата, посадили возле адресов, в которых те проживают (данные, опять же, сообщил «свой» мент), по паре своих наблюдателей. Ну и вот к чему все это привело: они стоят у стены, сложенной из серого и бордового камня, и в любой момент ждут выстрела в лицо или в сердце…

* * *

   — Ну вы и туп-пые, господа авторитеты! — процедил Слон. — Вас же элементарно развели… как лохов! Кому-то захотелось перевести на нас со Стасом стрелки!.. Столкнуть нас с вами… и вы на это легко купились! Я вам как-то даже удивляюсь… вы ж, вроде, матерые люди!..
   — Ну так полиция же вас тоже… того… подозревала! — загундосил через маску Лапа. — Вас же по второму разу типа упаковали!! У вас в гараже жмура нашли… извини, Кривой, твоего двоюродного брательника там обнаружили!..
   — Да потому что полиция… тоже тупые, млин! — взорвался Слон. — Повелись вы все на чьи-то уловки! А тот, кто всех так развел… он, может, и есть настоящий убийца?!
   — А что с тачкой? Что с «лагуной»? — переспросил Стас. — С какой стати вы взялись ее разыскивать?
   — Нас «попросили», — угрюмо процедил Крива. — Навесили на нас этот угон…
   — А мы совершенно не при делах! — сказал Лапа.
   — Кто? Мужики из «Апсауги» на вас наехали? — поинтересовался Стас.
   — Если бы только они…
   Кривой уставился на «лешего», который — откуда он только появился? — уже несколько минут стоял за спиной Мажонаса и как-будто даже прислушивался к тому, о чем они здесь беседуют.
   Мало того: Вирас вдруг вытащил из нагрудного кармана своего затерханного бушлата блокнотик, и, старательно помусолив во рту огрызок карандаша, стал в нем что-то записывать.
   — А чего это он делает? — спросил Крива. — Зачем он… того… записывает наши базары?
   — Да вот так… протоколирует твои показания! — Слон мрачновато хохотнул. — Я, кстати, записал ваш «набег» целиком на видео! Если запись попадет в полицию…
   — А вот напрасно вы так! — прогундосил Лапа. — Мы ж типа все выяснили, верно? И вас.. ну и нас — тоже… кто-то, млин, подставил! Может того… теперь общими усилиями попробуем разрулить ситуацию?
   — Ну да, конечно, — хмыкнул Мажонас. — Сначала вы гоняетесь за нами, чтобы, значит, «мочкануть»…
   — Не… ты чё! Такой цели мы не ставили!
   — Гранатами швыряетесь!.. Вот баньку и теплицу расхреначили на фиг! — он, обернувшись, махнул в сторону «руин» (хотя, по правде говоря, он сам приложил к этому руку). — Мне теперь бабка за этот разор таких п…лей выдаст… мало не покажется!
   — Ну так мы отремонтируем тут все! — с надеждой в голосе сказал Лапа. — Пришлем мастеров… не только баню, но и дом можем новый поставить!
   — Конечно, ремонт весь на вас ложится… ясный перец! — ухмыльнулся Мажонас. — И за моральный ущерб — тоже придется заплатить!
   — Не, господа… а чего это он пишет там… в блокноте?! — вновь забеспокоился Крива. — Вы ж секите фишку… дело-то у нас серьезное! А ну как этот мужик цынканет кому-то?! Если кое-кто узнает, о чем мы тут базарили… Убьют же, млин… да и вас не пожалеют! Особенно, если прознают про то, что мы тут говорили о треклятой «лагуне»…
   — Не, в союзники мы вас пока не берем! — решительно сказал Мажонас. — Сдадим вас в полицию, потому как вы осуществили разбой! Только не в столичную сдадим, где у вас есть кое-какие связи, а прозвоним ребятам из Панявежского комиссариата… те вас так быстро не отпустят.
   Вирас, испортив два или три листка, скомкал их и сунул в карман. Потом выдрал тот листик, на котором ему удалось сделать «правильную», понятную другим запись. Он подошел к Стасу, коснулся его рукава — хотя тот и без того уже некоторое время не без изумления наблюдал за ним — и вручил ему листок.
   Стас прочел. Глаза у него широко распахнулись от удивления… Впрочем, он быстро справился с собой. Сказал напарнику:
   — Отведи их к прочей компании… нам с тобой надо посовещаться!
   Мажонас несколько удивленно кивнул, затем снял с плеча ППШ и повел Лапу и Кривого на площадку перед домом, где своего часа дожидались остальные бандиты.
   Стас выковыряд сигарету из пачки, закурил. На листке, который ему только что передал божий человек по прозвищу Вирас, было нацарапано следующее:
 
   МАШИНА ЧЕРНЫЙ ПРУД
   БАНДИТЫ ДВА
   LAGUNA

ГЛАВА 23
ЖИЛИ У БАБУСИ ДВА ВЕСЕЛЫХ ГУСЯ (2)

   Весь вечер Шумахер и Крюк просидели за накрытым столом. Надо сказать, что Крюк по жизни был не дурак выпить. За Йозасом такого грешка как-то особо не водилось, но сегодня и он опрокинул несколько рюмок домашненькой. Чируха тоже пригубила, но немного. Когда Крюк попытался налить ей еще, хозяйка отговорилась: «я свою бочку уже выпила, голубки! а вы пейте, кушайте, соколы мои ясные… кто знает, что с каждым из нас завтра будет…»
   Вспоминали в основном детдомовское прошлое. Шуми в этот вечер был словоохотлив, как никогда прежде. Чируха метала на стол все, что есть: она даже свернула бошки паре курёнков, потом ощипала их и запекла в духовке. Много говорили, конечно, о Витасе, старшем брательнике Йозаса, которого власти гноят в крытой «ни за что», и о тех, кто приложил к этому руку («они свое получат» — сказал Шуми). Хозяйка, когда слушала рассказы молодых людей, один из которых приходился ей — хотя этот факт никогда и никем не был узаконен — пасынком, временами смеялась вместе с ними, но все же чаще украдкой вытирала мокрые глаза кончиком платка. Ну, а когда речь опять заходила о Витасе Шимкусе и тех личностях, кто организовал «подставу», Чируха становилась поразительно похожей на ведьму — у нее накалялся взгляд и даже нос становился каким-то острым и крючковатым, как у хищной птицы…
   — Покарай их, боже, — цедила она под нос. — За то, что они сделали с моими детьми… забери у них все и исстреби их всех! Но прежде… лиши их разума и рассудка! И пусть их правая рука не ведает, что творит левая!.. и пускай их проклянут собственные матери и дети!..
   Ну вот, скоротали вечерочек в теплой, почти семейной обстановке. Когда стемнело, Шуми и Крюк еще раз наведались в сарай и провели там около четверти часа. Серый и его подруга все еще не «ломались» и покамест твердо стояли на своем — не будем писать «бумагу», и все тут! Крюк принялся было пинать ногами Альгиса Сирейку, но как-то быстро у него пропал весь запас злости и дело это вновь закончилось ничем.
   — Убили бы вы их сразу, соколики, а? — сказала Чируха, когда они выбрались из сарая на свежий воздух. — Совсем ребятишек умучили, да и сами, вижу, притомились!..
   — Я от-т говорю тож с-самое! — у Крюка заметно заплетался язык, но себе он казался трезвым, как стеклышко. — Давай, грю, м-мочканем их, братела… и того… сразу ноги в руки! А Шуми… — слышь, Чируха?! — грит, что «рано»…
   Что надо «ход конем» с-сделать… н-ну типа он того… типа как гроссмейстер х-хочет наперед все х-ходы по… это… п-посчитать!..