Неужели все жены детективов сговорились разодеться в пух и прах и выставить ее помолвку в истинном, то есть абсурдном, свете? Чарли искренне пожалела, что вместо единственного имеющегося в гардеробе платья надела вишневый топ с треугольным вырезом, черные брюки и черные лодочки. В качестве украшения, дани празднику, которым должна была стать помолвка, она позволила себе лишь узкую бархотку. Без нее могло показаться, что Чарли заглянула в бар по пути в офис, где собиралась распечатать протокол последнего собрания.
   – Не можешь терпеть жару, не ходи по барам, – вытирая лоб, пошутила Кейт. – Останься я там на секунду дольше, пришлось бы вываливать на голову лед из твоих ведерок.
   – Ведерки не мои, а местные.
   Кейт внимательно посмотрела на Чарли и понимающе улыбнулась.
   – Пообщалась с твоей будущей свекровью. Неудивительно, что вид у тебя такой, словно в преисподнюю заглянула!
   – Спасибо огромное! – Чтобы набрать полные легкие дыма, Чарли втянула щеки.
   – Ты знаешь, о чем я, – спокойно отозвалась Кейт, белокурые волосы и лицо которой всегда выглядели так, словно над ними только что поработал стилист. – О настроении, а не о внешности.
   – Поразительно, но, узнав близких родственников человека, лучше видишь его недостатки и слабости, – проговорила Чарли. Кейт оскорбила ее, поэтому в наказание пусть выслушивает занудные откровения. – Чувствуешь, с человеком что-то не так, потом встречаешь его родителей и думаешь: «В этом-то все и дело!» Саймон с моими родителями тоже встретился, и я гадаю: очевиднее теперь для него мои слабости, которые с годами лишь усугубятся?
   – Иногда можно побороть и наследственность, и среду! – усмехнулась Кейт. – Посмотри на Сэма: он такой добрый, отзывчивый, а его родители – самые настоящие чурбаны, и братья с сестрами тоже... Весь клан Комботекра как на подбор! Приедут в гости, сядут в гостиной и сидят как короли, а мы с Сэмом вокруг них суетимся, прислуживаем. Мои сыновья, даже когда были маленькими, так себя не вели!
   Чарли невольно улыбнулась. Надо же, и у роскошных блондинок проблемы имеются.
   – Они получат по заслугам, – прищурившись, процедила Кейт. – В этом году я не приглашу их на рождественский ужин. Они об этом еще не знают, а я уже все решила и собираюсь злорадствовать целых девять месяцев.
   – На дворе только март! – взмолилась Чарли.
   А чем займутся в Рождество они с Саймоном? Устроят совместное празднование семей Зэйлер и Уотерхаус? Чарли аж в холод бросило.
   Родственники Сэма наверняка ужасные, раз Кейт отказывает им от дома. Ее ведь хлебом не корми, дай затащить человека в гости, накормить ужином и уложить спать. Чарли едва знала Кейт, когда впервые попала на семейный обед в дом Комботекра. Сейчас, после бессчетного количества таких обедов, Чарли оставалось лишь считать Кейт подругой. Разве плохо иметь подругу, которая печет умопомрачительные пироги с яблоками и клюквой? Кейт всегда говорила, что секрет ее пирогов в виски, только Чарли считала: куда важнее родиться человеком, способным на большее, чем доставать магазинное печенье из пачки.
   – А вы с Сэмом отмечали помолвку? – спросила Чарли и тут же ответила на свой вопрос: – Конечно, отмечали! Почти уверена, праздник проходил у вас дома!
   Кейт не без труда вырвалась из плена грез: она явно смаковала предстоящую месть.
   – Да, у моих родителей. Родители Сэма и слышать о празднике не желали... – Кейт осеклась. – А ты вроде бы не хотела отмечать у себя, а Саймон – у себя.
   – Да, верно, – тихо отозвалась Чарли.
   – Саймон не насладился бы праздником, если бы гости к нему пожаловали, так? А у тебя ремонт в самом разгаре. Хотя ремонты вечно в самом разгаре! – пожала плечами Кейт.
   – Не напоминай!
   – Говорила я тебе: нет лучше места для вечеринки, чем дом, требующий ремонта, – никто дорогие обои не заблюет.
   – Ты была права, а я не послушалась и забронировала грязный банкетный зал, потому что я не ты, а Саймон не Сэм. На гостеприимство мы не способны, а комедию ломать проще на чужой территории. – Чарли нравилось шерстить себя. Она считала это своеобразной компенсацией, ведь других-то ей частенько шерстить приходилось. – У вас кто-нибудь с речью выступал?
   – На помолвке? Да, Сэм. Получилось очень путано и искренне. А что, ты тоже хочешь пару слов сказать? Или Саймону поручила?
   – Нет. Конечно, нет. У нас же все не как у людей.
   – Вообще-то речь – дело добровольное, – напомнила Кейт, с удивлением взглянув на Чарли. – Готовить не обязательно. Порой экспромтом...
   – Да я лучше кислотой обольюсь! – перебила Чарли. – Саймон, наверное, тоже.
   – Если бы он точно знал, что речь удастся, вряд ли стал бы обливаться, – вздохнула Кейт, плотнее кутаясь в шаль. – Ему катастрофически не хватает уверенности. Выступления на людях для него – дело непривычное.
   – Похоже, ты знаешь его куда лучше, чем я.
   – Я знаю, что Саймон тебя обожает, а прежде чем спросишь: «Почему вида не показывает?» – отвечу. Он показывает, а если ты не замечаешь, значит, не туда глядишь.
   – Я же вроде в преисподнюю гляжу, точнее, заглядываю, – съязвила Чарли.
   – Ты ждешь знаков внимания, которые принято оказывать в такой ситуации, а у Саймона все по-другому, даже знаки внимания другие. Ему нужно время привыкнуть к новому статусу. После свадьбы времени будет предостаточно, верно? – Судя по тону, Кейт считала брак полезным для здоровья не меньше, чем прогулка на свежем воздухе. – Хватит думать о том, как поступают «нормальные люди», хватит сравнивать себя с окружающими. Вы дату свадьбы уже назначили?
   – Ты безнадежная оптимистка, Кейт! – засмеялась Чарли. – Ты единственный человек, который не считает нашу предстоящую свадьбу величайшей ошибкой в истории человечества. Мы с Саймоном присоединяемся к мнению большинства.
   Кейт вырвала сигарету у Чарли изо рта, швырнула на землю и растоптала золотистой лодочкой.
   – Тебе давно пора бросить! Представь, каково будет твоим детям хоронить мать?
   – Я не собираюсь заводить детей!
   – Ерунда, обязательно заведешь! – безапелляционным тоном заявила Кейт. – Хочешь пожалеть себя? Сейчас я дам тебе повод! Знаешь, о чем болтают там? – она кивнула на паб. – Большинство гадает, занимались ли вы хоть раз этим. Двое предсказывают, что ваш брак не протянет и года, а пятеро или шестеро вообще сомневаются, что вы поженитесь. Угадай, какой подарочек принесла тебе Стейси Селлерс?
   У Чарли аж под ложечкой засосало.
   – Вибратор! Она рассказывала о «сюрпризе» Робби Микину и Марку Злоснику и хихикала, мол, Саймон не поймет, что это за штука. «А когда разберет, тут же деру даст!»
   – Хватит! – Чарли соскочила с парапета, быстро зашагала к мосту и закурила еще одну сигарету. Умереть не так и страшно, тем более несуществующие дети не увидят!
   Увы, от Кейт так просто не избавишься.
   – А потом добавила: «От страха Саймон припустит во всю прыть, но бедняжка Чарли хоть один оргазм сорвет!»
   – Стейси – настоящая гнида!
   – Скорее, мокрица, – поправила Кейт. – Блестящая, скользкая, отвратительная. Если убежишь со своей помолвки, мокрица будет на седьмом небе от счастья. Хочешь показать ей, что стыдишься отношений с Саймоном?
   – Я не стыжусь, просто мне наплевать на мнение посторонних.
   – Ты любишь Саймона сильнее, чем большинство женщин любят своих мужей. – Кейт схватила Чарли за руки и поморщилась от табачного дыма. – Понадобится – ты жизнь за него отдашь.
   – Неужели?
   – Можешь мне поверить!
   Чарли кивнула, хотя понимала, что стоит поспорить. Почему она должна верить Кейт? Разве, угощая гостей «Запеченной Аляской», в душу им заглянешь?
   Кейт отпустила руки Чарли.
   – Слушай, возможно, конечно, все сплетни не в тему, хотя, по-моему, так не бывает... Получается, у вас с Саймоном какие-то проблемы с сексом. – Чарли открыла рот, чтобы осадить Кейт, но та уже продолжала: – В чем дело, я не знаю, и объяснений не прошу. Я точно знаю другое: и в любви, и в жизни вообще секс далеко не самое главное. Чтобы остановить гнусные сплетни, нужно заткнуть рот всем болтунам сразу. Нельзя, чтобы они продолжали болтать, хватит! Обратись к гостям! Встань на стул – у тебя же каблуков нет и в помине – и произнеси речь.
   Неожиданно для себя Чарли рассмеялась. «Каблуков нет и в помине» – Кейт действительно так сказала?
   – Чарли, подожди меня! – послышалось из-за росших у моста деревьев, и Чарли раздосадованно зажмурилась. Черт, сколько успела подслушать Оливия?
   Кейт вопросительно подняла брови.
   – Моя сестра! – ответила на безмолвный вопрос Чарли.
   – Жду тебя в пабе самое большее через три минуты!
   – С кем это ты разговаривала? – спросила Оливия.
   – С женой Сэма Комботекры. Ты опоздала.
   – Это не концерт! – отозвалась Оливия, перенявшая это выражение от отца.
   Говард Зэйлер сравнивал с концертом все мероприятия, на которые позволял себе опаздывать. О гольфе, в который играл дважды в неделю, он так никогда не говорил. Всепоглощающей страстью к гольфу Говард заразил, точнее, инфицировал жену, хотя оба притворялись, что ее любовь к игре проснулась внезапно и без принуждения.
   – Ну так что, ты выступишь с речью? – спросила Оливия.
   – Угу. Видимо, да.
   Оливия вырядилась в чересчур узкую юбку и могла двигаться лишь маленькими шажками. Чарли так и подмывало заорать: «Пошевеливайся!» Сейчас она войдет в паб и вмажет любому, кто, судя по виноватому виду, сомневается, что их с Саймоном помолвка приведет к чему-нибудь путному. «Да как они смеют?! Как смеют угощаться шампанским за наш счет и поносить нас у нас же за спиной?!» Ее речь – шагая за семенящей к бару сестрой, Чарли собиралась с мыслями – быстро вправит мозги всем, кто этого заслужил. Ладно, пусть праздничным ее настроение не стало, зато апатия улетучилась.
   Вернувшись в банкетный зал, Чарли забралась на стул. Стучать вилкой по стакану не пришлось: все взгляды как по команде устремились к ней.
   – Пожалуйста, сделайте музыку потише! – попросила Чарли.
   Парень в белой рубашке с черной бабочкой кивнул и бросился к двери. «Я-то не знаю его имени, – подумала Чарли, – а вот он, возможно, знает мое. Вдруг сплетни о моей блеклой интимной жизни даже до официантов докатились? Так, Кэтлин с Майклом уже ушли. Наверняка ни с кем не попрощались!» – мельком оглядев гостей, отметила Чарли, но тут же одернула себя: сама-то сбежала и попрощаться бы все равно не смогла! Саймон стоял в дальнем углу. «Раз уж решила выставить себя на посмешище, надо было предупредить!» – говорил его встревоженный вид.
   Песня оборвалась. Чарли сделала глубокий вдох и открыла рот. Буквально две секунды назад она знала, что скажет, но теперь взгляд падал не на тех людей. Лиззи Пруст смотрела с одобрением, Кейт Комботекра беззвучно шептала: «Давай, давай», а Саймон вдруг решил улыбнуться.
   «Не могу! Не могу разнести всех сразу! Больше половины гостей разноса не заслуживают! Нет, разнос должен быть адресным. Господи, я же стою на стуле посреди зала! Нужно что-то придумать».
   – Хочу рассказать одну историю. Прежде никто из вас ее не слышал... – начала Чарли, мысленно спрашивая себя: «Что я замутила?»
   Эта история хранилась в тайне по веской причине: в ней Чарли выглядела полной идиоткой. Оливия нахмурилась: она свято верила, что знает о старшей сестре все. Впрочем, она почти не ошибалась. Чарли утаила лишь пару фактов, один из которых собралась обнародовать.
   – Когда я только пришла в полицию, меня отправили в начальную школу знакомить детей с правилами дорожного движения.
   – Директор школы явно не видел, как ты машину водишь! – крикнул Колин Селлерс.
   Гости покатились от хохота, а Чарли едва его не расцеловала: как раз такие непритязательные слушатели ей сейчас и нужны.
   – Помимо меня и тридцати с лишним детишек в классе сидела учительница и ее помощница-практикантка, совсем молодая девушка.
   – Молодая женщина! – поправил кто-то из гостей.
   – Да, конечно, женщина, – согласилась Чарли. – Так вот, практикантка явно не бездельничала – вытирала носы, помогала рисовать знаки дорожного движения, водила детишек в туалет. В начале урока учительница представилась мне, потом велела каждому из детей назвать свое имя, а о практикантке даже не заикнулась, что мне показалось невежливым. В общем, лекцию я почти закончила и ждала звонка, когда учительница подошла к доске и сказала: «Ребята, сейчас мы поблагодарим констебля Зэйлер за очень интересное выступление! Давайте похлопаем!» Детишки похлопали, и учительница добавила: «А сейчас мы поблагодарим Марию!» – Чарли внутренне содрогнулась, вспоминая давний конфуз, и увидела, что Сэм Комботекра, стоящий рядом с женой, едва сдерживает смех. Он один догадался, что услышит дальше. – Я подумала: ладно, бедной практикантке хоть воздастся за ее старания, и давай в ладоши хлопать. Мой почин никто не поддержал, какое там, детишки смотрели на меня, словно на ненормальную. Я далеко не сразу заметила, что они сложили ручки, как для молитвы.
   По залу прокатились сдавленные смешки, а отец Чарли захохотал во все горло. Мама с Оливией стояли рядом и внимательно следили за его реакцией, пытаясь определить, насколько весело ему и как сильно можно веселиться им.
   «Думай о хорошем!» – подбадривала себя Чарли. Кейт Комботекра подняла большой палец, мол, умница, так держать, а Стейси Селлерс застыла с перепачканным гуакамоле{Закуска из мякоти авокадо. – Здесь и далее примеч. перев.} ртом.
   – Тут я вспомнила, что школа католическая, а Мария не только самое распространенное женское имя, но и имя Богоматери. Я-то выросла в семье атеистов-хиппи, которые поклонялись исключительно Бобу Дилану, и о католицизме не знала абсолютно ничего. – По лицам Линды и Оливии Зэйлер скользнула тень тревоги, но глава семьи изволил засмеяться, и они тоже улыбнулись, не забыв многозначительно взглянуть на Шарлотту: не зарывайся, мол. – Католиков я считала закомплексованными извращенцами, уверенными, что они правы везде и всегда. – Чарли выдержала небольшую паузу и произнесла ключевую фразу. – А потом я встретила Саймона.
   Теперь гости смеялись во весь голос, Стейси Селлерс – чуть громче и старательнее остальных. «Поздно опомнилась, милочка!» – подумала Чарли, а вслух сказала:
   – Саймон, воспитанный добрыми католиками, наверняка имел устоявшееся представление о детях атеистов-хиппи: безнравственные, распущенные, несдержанные на язык, портящие жизнь себе и всем вокруг. – Чарли снова сделала паузу, мысленно отсчитывая секунды: одна, две, три, четыре. – А потом он встретил меня! – Хохот гостей стал оглушительным, но Чарли старалась на них не обижаться. – Сейчас он смотрит на меня как на прокаженную и, возможно, собирается отменить помолвку. Искренне надеюсь, что не отменит, ведь тогда придется вернуть подарочки. – Тут появилась идея, и Чарли добавила: – В этом случае, Стейси, ты получишь вибратор обратно. А он тебе вроде ни к чему, вы же с Колином двух чудесных малышей вполне естественным способом сделали! Ладно, не смею злоупотреблять вашим вниманием! Спасибо, что пришли на наш праздник! Выпивки еще достаточно, так что всем доброго вечера!
   Не успев слезть со стула, Чарли увидела, что к ней направляется Саймон.
   – Какого черта... – зашипел он, но договорить не сумел по милости Лиззи Пруст, которая встала между ними, притащив на буксире мужа.
   – Прекрасная речь, лучше не придумаешь! – зачастила она. – Джайлс, тебе ведь тоже понравилось?
   – Угу, – отозвался Пруст.
   – Вот я и говорю, замечательная! – захлебывалась Лиззи. Правой рукой она обнимала Чарли, а левой держала возле себя мужа. Когда Чарли удалось вырваться, Саймона уже и след простыл.
   – А суженому твоему вряд ли понравилось, – хмуро заметил Пруст.
   – Зато понравилось большинству гостей, сэр! – решительно парировала Чарли и улыбнулась. Не позволит она испортить только что исправившееся настроение, ни за что не позволит! Пусть говорят что хотят, но ее речь удалась на славу. Куда подевался Саймон? Он же не по-настоящему разозлился!
   Тут снова включили музыку, громче, чем прежде, да еще поставили другой диск – вторую часть альбома «Карнавал» Уайклефа Джина. Судя по выражению лица, такая музыка Прусту не нравилась. «Неужели он и в юности был занудой?» – подумала Чарли. Кто-то по-дружески сжал ее ладонь. Дебби Гиббс!
   – Чарли, даже завидно стало, вот бы мне так над собой смеяться! – воскликнула Дебби, в глазах которой блестели слезы.
   – Хочешь, я над тобой посмеюсь, – предложила Чарли, но Дебби покачала головой: шутку она не поняла. «Ты служишь в полиции, а не в цирке!» – одернула себя Чарли.
   Едва Дебби ушла, Оливия оттащила Чарли в сторону и прошипела:
   – Папа с мамой никогда не были хиппи!
   «Она права», – подумала Чарли, а вслух сказала:
   – Ладно, кем они были? Либералами в лимузине? Богачами, которые участвовали в маршах за ядерное разоружение и через день макаронами лакомились? Не годится, слишком длинно и расплывчато! Нашего папу и то проще охарактеризовать – зацикленный на гольфе.
   – Чарли, пожалуйста, только не начинай!
   Когда Оливию лечили от рака, Говард жил ее бедой – так же, как и Линда с Чарли. Бегство от реальности началось после ухода на пенсию. В 2006 году, когда имя Чарли склоняли во всех газетах, он практически не обсуждал с ней происходящее. «Это же не конец света, правда?» Если Чарли звонила днем, он опаздывал на гольф, а если вечером – в бар на встречу с друзьями. «Передаю трубку маме, – из раза в раз говорил он. – Потом она введет меня в курс дела».
   – Уж прости, но я намерена защищать родных, несмотря на все их недостатки! – запальчиво воскликнула Лив, буравя сестру гневным взглядом. – Да и в моем положении, боюсь, не до жиру. У меня все родственники далеко не сахар! Что же мне теперь, порвать с ними окончательно и бесповоротно, отправиться в приют и ждать, когда меня удочерит новая правильная семья?
   Чарли благоразумно решила, что тему развивать не стоит. Однако Лив уже закусила удила.
   – Слушай, сегодня всем можно говорить с полной откровенностью или это только твоя привилегия? Я собиралась молчать о том, что считаю твою помолвку нелепым спектаклем...
   – Собиралась, но потом изменила планы, да? – бросилась в контратаку Чарли.
   Ответить Лив помешали крики, доносившиеся от входной двери, оттуда, где стоял стол с подарками. Кричал Саймон, и гости дружно ринулись узнать, в чем дело.
   Стейси Селлерс рыдала, а Саймон, как дубинкой, размахивал гигантским вибратором.
   – По-твоему, нам это нужно? – взревел он и швырнул подарок на пол. Вибратор приземлился на растерзанную упаковку.
   – В интимных игрушках ничего аморального нет! – верещала Стейси. – Неужели ты «Секс в большом городе» не смотрел? Неужели не понимаешь, что к чему?
   – Отсутствие либидо печально, но не трагично, а вот отсутствие чувства юмора совершенно непоправимо, – шепнула сестре Оливия.
   – Саймон, Лив заберет вибратор, если он нам не нужен! – крикнула Чарли.
   – Собирайся! – подняв голову, велел Саймон. – Мы уходим!
   – Уходим? Саймон, сейчас же только десять минут десятого! Мы не можем уйти, это наш праздник!
   – Еще как можем! Давай ключи!
   Ключи? Неужели он решил ночевать в ее доме? Да, похоже. Он ведь предельно ясно выразился! Чарли огляделась по сторонам: не ухмыляется ли кто? Но гостей больше занимали драматические всхлипывания Стейси. Никто не знал, что они с Саймоном ни разу не спали вместе, и Чарли боялась, что это и после свадьбы не случится.
   – Я поеду с тобой! – заявила Чарли, схватив с вешалки куртку и сумку.
   – Но я же только что пришла! – возмутилась Оливия. – Неужели Саймон подождать не может?
   Уж в чем, в чем, а в умении ждать Саймону Уотерхаусу никто не откажет, – подумала Чарли. Он умел ждать так здорово, что сердце Чарли едва мхом не поросло! Чарли вытащила из сумочки сотовый и, несмотря на протесты Оливии, вызвала такси.
* * *
   – Ну, ты мне расскажешь? – Саймон сидел на полу гостиной Чарли – колени подтянуты к груди, в руках непочатая банка пива. Кожа казалась серой и шероховатой, в волосах белела перхоть. Неужели перед походом в паб он душ не принял?
   Чарли стояла посреди абсолютно пустой гостиной, готовой к ремонту, и от тоски готова была взвыть. Ради этого они ушли с помолвки? Чтобы тухнуть в грязных четырех стенах и терзаться бестолковой беседой?
   – Господи, Саймон, какая разница?!
   – Так ты мне не скажешь?
   – Саймон, это телесериал о четырех жительницах Нью-Йорка! – простонала Чарли. – Они подружки и трахаются направо и налево.
   – Его все видели! Все, кроме меня!
   – Да на свете тьма людей, которые про него даже не слышали!
   – «Закомплексованные извращенцы». Это я твою блестящую речь цитирую!
   – Речь действительно удалась! – Чарли пыталась подбодрить себя: не раскисай, мол, нельзя! – Причину я уже объяснила. Кейт Комботекра сказала по секрету, что многие гости поливают нас грязью, вот я и подумала, что нужно лишить их удовольствия.
   – Я иду домой! – вскочив на ноги, объявил Саймон.
   Чарли загородила ему дорогу:
   – Так ты сбежал с нашей помолвки, чтобы расспросить меня о «Сексе в большом городе»? Неужели только ради этого? Неужели ты не слышал, что болтают о нашей интимной жизни, вернее, ее отсутствии? По словам Кейт, об этом все кому не лень шушукаются! Может, ты инсценировал наш совместный побег, чтобы доказать обратное?
   – Проблема в том, что я слышал от тебя! – заорал Саймон. – «Безнравственные, распущенные, несдержанные на язык...» Слава богу, моих родителей не было!
   – До сих пор боишься, что папочка с мамочкой увидят мое истинное лицо?
   – Но даже их присутствие тебя бы не остановило, верно?
   – Их. Там. Не было. Ты ведешь себя глупо, в тебе поруганное тщеславие играет!
   – А в тебе извращения и... эксгибиционизм. История про начальную школу – это правда? Все остальное было полной ерундой, вот я и спрашиваю...
   – Так ты считаешь ее лишь предлогом, удобным поводом оплевать католиков?
   – Для тебя ничто не свято, ты кого угодно оплюешь, чем беззащитнее, тем лучше!
   Удивленная его вспышкой, Чарли отступила на шаг. «Стейси Селлерс еще дешево отделалась!» – подумала она.
   – Саймон, кто это беззащитный? Католики?
   – Так что на самом деле случилось? Учительница сказала: «Поблагодарим Марию», и ты не поняла, в чем дело? Прости, но тогда... – Саймон не договорил, отвернулся и закрыл лицо руками.
   – Но тогда – что?..
   – Тогда что у нас общего? Мы живем на одной планете?
   «Не может быть! Этого не может быть!» – в панике подумала Чарли, а вслух сказала:
   – Поступай как знаешь, отговаривать не буду! – Она вышла из гостиной и поднялась на второй этаж.
   Дверью Чарли решила не хлопать, наоборот, аккуратно прикрыла. Речь пришлась по вкусу и Лиззи Пруст, и Дебби Гиббс. Ужасная, разнузданная речь. И что на нее нашло? «Безнравственные, распущенные, несдержанные на язык...» Саймон еще «портящие жизнь всем вокруг» пропустил!
   Горестное «Эх!» повисло в спертом воздухе спальни. Интересно, а что подумала о заключительной части речи Кейт Комботекра, которая подвигла ее на рискованное выступление?
   Дверь открылась.
   – От чего не станешь отговаривать? – спросил Саймон. Вид у него был несчастный, впрочем, как всегда.
   – Разорвать помолвку! Вот кольцо! – Чарли сняла кольцо с безымянного пальца. – Из-за самого крохотного бриллианта в мире препираться не стану.
   – Я... У меня и мыслей таких не было. Слушай, прости меня, напрасно я разозлился!
   – Да неужели? – От сердца отлегло, но она не покажет этого, ни за что не покажет! Хотя досадно. Скольким потенциальным женихам понравилась бы история про Марию? Миллиардам, ну как минимум миллионам, причем большинство тут же потащили бы ее в койку!
   – На службе был трудный день, – начал оправдываться Саймон. – Пришлось говорить человеку...
   – Бедняжка! А в столовой бифштексы и почки в тесте прямо на тебе закончились?
   – Заткнись и надень чертово кольцо! – прорычал Саймон.
   – Вчера у меня тоже был трудный день на службе! – рявкнула Чарли. – Настолько трудный, что даже в выходной расслабиться не удалось, тем не менее я ухитряюсь вести себя прилично. Точнее, ухитрялась, пока ты на меня не накинулся! – Чарли смахнула слезы и надела кольцо. «Из-за самого крохотного бриллианта в мире...» Неправда, и говорить так не следовало. – Извини, кольцо мне очень нравится, и ты это знаешь! – произнесла она, а про себя подумала: «Если мы поженимся и если из нашего брака выйдет толк, он первым будет спрашивать меня, как дела на службе!»
   – Всю вторую половину дня я провел с человеком, который признался в убийстве, – сообщил Саймон. – Проблема в том, что женщина, которую он якобы убил, жива.
   Чарли вмиг позабыла о личных неурядицах.
   – Что?
   – Да, звучит ошеломляюще, у самого мороз по коже. Сидеть с тем типом в одном кабинете – то еще удовольствие!
   – Расскажи, как все было, – неожиданно для себя попросила Чарли.