4
3/03/2008

   – Уотерхаус, вы издевались над сержантом Комботекрой?
   – Нет, сэр.
   – Забивали его бензобак крупой, подсыпали в кофе слабительное? – Снеговик сложил ладони, как для молитвы.
   – Нет, сэр.
   – Тогда почему же он не решается дать вам элементарное задание? Говорите, сержант, не бойтесь, я здесь и в обиду вас не дам!
   Сэм Комботекра переступал с ноги на ногу, явно предпочитая находиться на свалке, на скотобойне – где угодно, только не в кабинете начальства.
   – Саймон, тебе поручается взять показания по делу Беддоус.
   – Мне? – На миг Саймон забыл о присутствии Пруста. – Ты же поручил это Селлерсу и Гиббсу!
   – Сержант Комботекра передумал, – заявил Пруст. – Он решил, что это задание больше подходит внимательному педанту. Это все, Уотерхаус. А я с решением сержанта полностью согласен.
   Саймон прекрасно понимал, что это значит. Комботекра «передумал» явно не по своей инициативе.
   – Я согласен сделать часть работы при условии, что участие примут все, – заявил Саймон, анализируя сложившуюся ситуацию. Комботекре придется помогать, раз он его подставляет, пусть только посмеет отлынивать!
   – Отлично! – улыбнулся Пруст. – Сержант, объясните, в чем заключается его часть работы.
   Судя по виду Комботекры, кто-то сунул раскаленную кочергу в самую чувствительную часть его тела.
   – Тебе поручается взять показания у всех потерпевших.
   – У всех?! Их же двести с лишним!
   – Двести семьдесят шесть, – уточнил Пруст. – Дело передается в ваше полное ведение, Уотерхаус. Никаких помощников, никаких начальников – только вы. Я же знаю, как вам важна самостоятельность. Вот и дерзайте! Мешать, наседать, навязывать свое мнение и докучать советами никто не станет. С сегодняшнего дня дело Нэнси Беддоус – ваша вотчина!
   – Сэр, вы шутите! Двести семьдесят шесть потерпевших из разных городов – мне их за полгода не опросить!
   Снеговик кивнул.
   – Не в моем характере злорадствовать, Уотерхаус, кичиться властью или превосходством, даже если бы оно у меня было, но не могу не отметить, что, имей вы звание сержанта, которое давно могли получить и получили бы через несколько месяцев, если бы записались на экзамены...
   – Так дело в этом?
   – Попрошу не перебивать! Имей вы звание сержанта, сейчас руководили бы следственной группой и сами распределяли поручения...
   – Я мог бы руководить следственной группой в сотнях миль отсюда. – Остатки самообладания Саймон сохранял с колоссальным трудом. В Спиллинге Чарли, родители, друзья и близкие. Пруст не заставит его переехать и нежеланное повышение не навяжет!
   – Уотерхаус, вам нужно расширять кругозор! Это одна из причин, по которой вам поручается дело Нэнси Беддоус. Как вы сами заметили, для опроса потерпевших придется поколесить по стране. Неужели не интересно увидеть разные города? Вам прежде доводилось покидать Калвер-Вэлли на более-менее продолжительное время?
   Саймону страшно хотелось убить Пруста за то, что устроил этот спектакль перед Комботекрой. Сэм Комботекра знал, что Саймон учился в университете Роундесли, но что все три года учебы он прожил с родителями, понятия не имел. А вот Прусту было известно все, каждая нелицеприятная подробность биографии Саймона. Какую он сейчас обнародует? Возраст, до которого Саймон жил с родителями? Воскресенья, которые он провел с матерью в церкви, вместо того чтобы мучиться похмельем в компании с университетскими приятелями?
   – Сэр, вы наверняка шутите!
   Пруст ухмыльнулся. Он пребывал в хорошем настроении, которое – вот чудо! – не собиралось его покидать. Судя по всему, оно могло продлиться целый день.
   – Уотерхаус, пожалуйста, объясните мне, в чем дело. Вам поручают обычное задание, просят выполнить рутинную работу, почему же вы так реагируете? Почему лезете в бутылку и встаете на дыбы? – Не давая Саймону опомниться, Снеговик продолжил: – Я же не прошу вас надеть костюм гориллы и раздавать бананы в общественном транспорте! Я прошу лишь взять свидетельские показания у людей, которым Нэнси Беддоус через интернет-аукцион незаконно продала одежду, украденную в дорогих магазинах. Разве я виноват, что их так много? Разве я виноват, что миссис Беддоус тратила рабочее время на преступную деятельность, совершенно не соответствующую служебным обязанностям банковского служащего? Целеустремленности и усердия этой женщине не занимать! Ей на двести семьдесят шесть человек терпения хватило. Миссис Беддоус совершила преступление ради денег, а вам ради денег же придется его расследовать, конечно, это ведь ваша работа! – Пруст расплылся в улыбке, явно довольный четкостью своих выводов. – Полагаю, выполнив задание, показаний вы наслушаетесь под завязку и не захотите связываться с безответственными личностями, болтающими о несовершенных убийствах.
   – Так речь об Эйдене Сиде? – зло воскликнул Саймон.
   Надо было сразу догадаться! Он посмотрел на Комботекру, вместе с которым лишь час назад решил взять у Сида свидетельские показания. Неужели Комботекра доложил Снеговику? Наверняка. Саймону в наказание навязали Нэнси Беддоус, а Комботекру заставили участвовать в душераздирающем спектакле.
   – Признаюсь, мне немного жаль, – проговорил Пруст. – Читать показания мистера Сида – одно удовольствие! Досадно, что нельзя вести расследование ради забавы! «Я не намерен объяснять, почему убил некую женщину по имени Мэри Трелиз. Я не намерен сообщать, когда именно убил мисс Трелиз. Я не намерен рассказывать, в каких отношениях состоял с мисс Трелиз до совершения убийства...»
   – Сэр, мы с Саймоном думаем, что...
   – «Я не намерен, – выкрикнул Пруст, начисто заглушив голос Комботекры, – комментировать заявления детективов Кристофера Гиббса и Саймона Уотерхауса о том, что 29 февраля 2008 года и 1 марта 2008 года они застали мисс Трелиз живой и здоровой в доме номер пятнадцать по улице Мегсон-Кресент, город Спиллинг, и ознакомились с несколькими документами, подтверждающими, что эта женщина действительно сорокалетняя Мэри Бернадетт Трелиз...»
   – Сэр, если в подобной ситуации не брать свидетельские показания, лучше сразу все дела закрыть! – заметил Саймон. Получай, хитрый ублюдок! Прежде чем дело закрывать, пусть сперва докажет, что верно запомнил факты!
   – Объясните, почему мы до сих пор не обвинили мистера Сида в даче заведомо ложных показаний? – рявкнул инспектор. Хорошего настроения как не бывало. Тем не менее Саймон почти не сомневался, что Пруст установил новый рекорд: прежде метать молнии он начинал куда быстрее.
   – Трелиз заявила, что не знает Сида, но, по мнению Гиббса, она лжет, – начал Комботекра. – Вдруг Сид ее избил и бросил умирать, но она выжила, а сейчас отнекивается, опасаясь мести? – Голос Сэма звучал неуверенно: он говорил не своими словами, а повторял за Саймоном, наверняка из желания оправдаться перед ним за дело Беддоус.
   – Мисс Трелиз выглядит как жертва побоев? Вы заметили шрамы, увечья или признаки ограниченной подвижности? Лекарства, рекомендации врача на столе, инвалидную коляску перед домом?
   – Нет, сэр.
   – Мы не обнаружили ни прямых, ни косвенных доказательств того, что Эйден Сид совершил преступление, – честно признался Комботекра. – Если, конечно, отбросить устные свидетельства.
   – Устные свидетельства? – бесцветным голосом повторил Пруст. – То есть ложь?
   – Сэр, я весь вчерашний вечер просматривал нераскрытые дела, искал созвучие рассказанному Сидом и Басси...
   – Созвучие искали? Сержант, неужели вы музыкой увлекаетесь?
   Комботекра вежливо улыбнулся, якобы отдавая должное остроумию шефа.
   – Соответствий я не обнаружил, как ни расширял зону поиска, – ни одного убийства при невыясненных обстоятельствах, где бы имя или адрес жертвы напоминали имя и адрес Мэри Трелиз. Ни одного. Все три фамилии, Сид, Басси и Трелиз, я пробил по базе данных на совершивших тяжкие преступления, в том числе преступления сексуального характера, по базе данных на владельцев огнестрельного оружия, Национальной компьютерной сети полиции, по базе данных Министерства здравоохранения и социального обеспечения и по базе данных Фонда социального страхования. Все трое – те, за кого себя выдают, ни один не...
   – Да, да, сержант, понятно, – отмахнулся Пруст. – Вы не упомянули, что эти трое не члены труппы оперного театра Роундесли и не играли в «Вест-Сайдской истории».
   – Мы с Саймоном считаем, что, несмотря на все это, у Эйдена Сида следует взять письменные показания. – Комботекра нервничал, искренне считая, что храбро отстаивает свою правоту, поэтому его голос звучал громче обычного.
   – Не только у Сида, – вмешался Саймон. – И у Басси с Трелиз тоже.
   – Понимаю, вам хочется развлечься, но, к сожалению, не получится, – с фальшивой грустью заключил Пруст. – Нет ни времени, ни возможностей. Только представьте себе показания Мэри Трелиз: «В день, который неизвестный мне человек по имени Эйден Сид отказывается называть, он не лишил меня жизни...» – Пруст ударил кулаком по столу. – Да что с вами обоими?! Может, в середине восьмидесятых бифштексами не там, где надо, угощались? Тогда, если помните, бешенство свирепствовало!
   – Нет, сэр. – Комботекра отступил на шаг. Храбрости в нем явно поубавилось.
   – Об Эйдене Сиде я наслушался предостаточно, а если взглянуть на ваши взволнованные физиономии... Мальчишки, ей-богу! Жаль, что Санта не угодил с подарками, но в нормальную трубу разумных, так сказать, габаритов, увы, много не запихнешь.
   В нормальную трубу разумных габаритов? Снеговик себя подразумевает? Сколько Саймон помнил Снеговика, тот всегда считал свое мнение истиной в последней инстанции. Вот и сейчас ему явно и в голову не пришло, что он сам больше напоминает дымящую трубу, чем здравомыслящего человека.
   – Конечно, сэр! – подобострастно кивнул Комботекра. Если бы не присутствие Саймона, он бы, наверное, раскланялся.
   – Отлично! А теперь убирайтесь и займитесь, наконец, бренными делами!
   Комботекра попятился к двери, очевидно предполагая, что Саймон за ним последует, но тот лишь плотно закрыл за его спиной дверь.
   – Уотерхаус, вы еще здесь?
   – Да, сэр.
   – Раз уж организовали нам маленький тет-а-тет, могу попросить об услуге? Пожалуйста, велите сержанту Комботекре называть вас детективом Уотерхаусом, а не Саймоном. Я уже несколько раз указывал ему на досадный промах, но он предпочитает фамильярность. На днях заявил, что ему, мол, будет приятнее, если я стану называть его Сэмом. – Пруст неодобрительно поджал тонкие губы. – Я ответил: «Друзья не разлей вода вроде нас с вами, Сэм, зовут друг друга ласкательными именами. Мой вариант ласкательного имени для вас – сержант Комботекра».
   – Сэр, вы заблуждаетесь относительно Эйдена Сида! Разумеется, преступление еще не совершено, но мы с сержантом Зэйлер не сомневаемся: что-то назревает. Поэтому показания нужно взять уже сейчас и принять меры предосторожности. Нельзя отмахиваться от тревог и опасений! Вы ведь читали рапорт Гиббса. И когда было упомянуто имя Эйдена Сида, Мэри Трелиз перепугалась. С другой стороны, сержант Зэйлер уверена: Рут Басси тоже боится, хотя чего именно, говорить не желает...
   – Тем не менее она ничего не предприняла, – перебил Пруст.
   – Басси оставила в кабинете куртку, в кармане которой сержант Зэйлер обнаружила вырезку из местной газеты. Ту статью опубликовали в 2006 году. В ней говорится, что сержант Зэйлер... как она...
   – В общем, о давнем проколе сержанта Зэйлер. На днях она совершила еще один, согласившись выйти за вас замуж. Но вы продолжайте!
   – Вырезку со статьей Басси прятала в кармане. Сержант Зэйлер сопоставила ее с невероятной, полной неувязок историей той женщины и решила, что это... дурацкий розыгрыш. – Саймон понимал, что этим эпизодом вставляет себе палки в колеса.
   – Что? – Пруст нахмурился так, что лоб превратился в гармошку.
   – Сэр, сержант Зэйлер предпочитает молчать, но любое упоминание той истории очень ее расстраивает. Она решила, что Рут Басси тайком ведет журналистское расследование, ну, есть же программы, в которых добиваются увольнения неугодных чиновников и устраивают им разные ловушки. Сержант Зэйлер испугалась, что попадет на Би-би-си...
   – Преступление еще не совершено... – медленно повторил Пруст. – Как называется тот фильм?
   – Простите, сэр?
   – Там еще тот актер играет, красавчик-сайентолог, у которого вторая жена совсем молоденькая. Как же его?
   – Не знаю, сэр! – Кино Саймон почти не смотрел: терпения не хватало.
   – Эх, Уотерхаус, старость не радость! В том фильме главный герой видит будущее и предотвращает еще не совершенные преступления. Если не ошибаюсь, события происходят в следующем веке. Как по-вашему, почему сценарист не выбрал наше время?
   «Нельзя ли без лирических отступлений?» – беззвучно простонал Саймон.
   – Не потому ли, что сейчас нет ни методов, ни средств расследовать еще не совершенные преступления? А вот если сделать местом действия двадцать второй век, можно притвориться, что все нужные прибамбасы на месте и красавчик-герой видит будущие убийства в виде трейлеров...
   – Сэр, я вас понял.
   – Вот и отлично!
   – Но почему Мэри Трелиз не пустила Гиббса в дом? – в отчаянии спросил Саймон. – Почему разговаривала с ним через порог и вынесла документы на крыльцо? Меня она впустила, но с явной неохотой. Когда я попросил разрешения осмотреть главную спальню, где Сид якобы убил ее и бросил тело, Трелиз недвусмысленно намекнула, что мне там не место. Что она скрывает?
   – С охотой или без, но она вас все-таки впустила? А что вы обнаружили в спальне помимо большого количества, хм, ее гениальных полотен? Ничего?
   – Да, но...
   – У большинства обывателей шныряющие по дому копы восторга не вызывают, тем более если приближаются к их драгоценным творениям. Ничего удивительного!
   «Последняя попытка!» – сделав глубокий вдох, решил Саймон.
   – Почему Рут Басси поведала свою историю лишь сейчас? Сид признался ей в убийстве Мэри Трелиз тринадцатого декабря прошлого года, то есть более двух месяцев назад. Зачем ей статья о Шарл... сержанте Зэйлер? Почему они пришли порознь, но в один и тот же день, часть истории выдали, а часть явно утаили? Почему их рассказы не совпадают? По словам Басси, Сид рассказал ей, что совершил убийство много лет назад, а Гиббсу он намекнул, что в доме номер пятнадцать по Мегсон-Кресент лежит свежий труп...
   – Скажем, не свежий труп, а тело недавно погибшей женщины, – поправил Пруст. – Уотерхаус, речь о человеке, а не о фруктовом салате.
   – Сэр, вы прекрасно поняли, о чем я! Прочтите, что Трелиз сказала Гиббсу. «Почему вы допытываетесь, не обидел ли меня кто? Речь об Эйдене Сиде? В таком случае вы не в том месте жертву ищете!» Разве из этого не следует, что существует место, где нужно искать жертв Сида?
   – Взгляните на ситуацию глазами Трелиз! – мягко, чуть ли не по-отечески посоветовал Пруст. – Для нее естественно предполагать, что у Сида есть жертвы. К ней стучится детектив, допытывается, не знакома ли она с Сидом, сто раз переспрашивает, в порядке ли она.
   – Хорошо, допустим, Сид не трогал Трелиз, но вдруг ей известно о других жертвах – о тех, кого он убил или покалечил? – Саймон вытер вспотевшую шею. – А как вам вопрос, который задал мне Сид: «Вы передали мой рассказ об убийстве женщине, которая живет в доме номер пятнадцать по Мегсон-Кресент?» Сэр, вы прочли эту часть рапорта?
   – Уотерхаус, я читаю рапорты полностью, от первой до последней строчки. Я умею читать.
   – По словам Сида, Мэри Трелиз погибла: он ее убил. Почему же его волнует, что я рассказал погибшей женщине, а что нет? Видели бы вы его! Этот парень явно не в себе, зато более чем рационален, с помощью логики меня убеждал: «Если взять за основу незыблемость того факта, что я убил Мэри Трелиз, напрашивается вывод: ваше заявление о том, что она жива и невредима, неверно». Да вы прочтите! – Саймон схватил стопку документов со стола Пруста, разыскивая свой рапорт, но, как назло, нужный листок не попадался. Впрочем, слова Сида он помнил наизусть.
   – «Единственная альтернатива – убитая мной женщина воскресла и вы с ней встретились. Однако в сверхъестественное я не верю, и этот вариант правдоподобным не считаю». Сэр, по-вашему, его слова звучат нормально? – осведомился Саймон. – Боюсь, кто-то пострадает, если уже не пострадал.
   – Ваш девиз «Не нытьем, так катаньем», да, Уотерхаус? Ладно, – вздохнул Снеговик, – своего вы добились. Возьмите показания у всей честной компании, иначе ведь не угомонитесь!
   «Я сплю – или все правда получилось?» – гадал Саймон. Босс недовольно пыхтел и перебирал документы. Саймону казалось, что он наблюдает, как огромный танкер разворачивается на сто восемьдесят градусов.
   – Спасибо, сэр!
   – Однако упор делаем на Нэнси Беддоус! (Ну вот, без подвохов никуда!) Как ни печально, важнее для нас уже совершенные преступления! – Инспектор взглянул на Саймона: – Иначе говоря, Эйден Сид подождет, пока вы не завершите гранд-турне по родному королевству и не возьмете показания у двухсот семидесяти шести потерпевших.
   – Но, сэр...
   – Никаких «но»! У вас есть атлас автомобильных дорог? – Пруст потянулся к пиджаку на спинке кресла и вытащил из нагрудного кармана десять фунтов: – Вот, купите себе новый атлас. Пора узнать, что не все карты на свете умещаются на одном листе.
* * *
   Парадная дверь Рут Басси была распахнута настежь. Вместо черного «фольксвагена-пассат», на котором она сбежала в пятницу, у дома стоял зеленый «дэу». У Рут гости. Неужели Эйден Сид?
   Чарли уступила дорогу двум бегуньям, которые, болтая без умолку, пробежали между заградительными столбами к огибавшей дом дорожке, и направилась прямо к крыльцу. Она привезла Рут куртку и надеялась еще раз с ней поговорить, но, раз здесь Сид, все складывается даже удачнее. Чарли очень хотелось встретиться с человеком, признавшимся в несовершенном убийстве.
   Чарли уже поднялась на крыльцо, когда из дома выскочил высокий тощий мужчина в ярко-оранжевой куртке поверх серого костюма. Клокастая бородка, очки с толстыми стеклами. «Сущий козел!» – подумала Чарли. Судя по выражению лица, «козел» ее узнал.
   – Это вы? – выпалил он.
   – Вам известно, кто я такая? – спросила Чарли и тут же одернула себя: «Глупый вопрос! Спиллинг – город маленький, а я королева местных идиоток».
   – Знакомая куртка, – кивнул «козел» и поспешно опустил глаза. – Не вовремя Рут ее потеряла, а тут еще и бойлер сломался. Он каждые три месяца из строя выходит, и ваш покорный слуга торчит тут тогда целый день, баклуши бьет, ждет, когда мастера явятся. Мой вам совет: никогда не занимайтесь арендой!
   – Так вы не Эйден!
   – Малькольм Фентон, агентство по ландшафтному дизайну, – протянув руку, представился «козел». – Хотите, передам куртку Рут?
   Чарли замялась. Если передать курку через Фентона, значит, поговорить с Рут не получится, а очень хотелось спросить ее о той статье. Почему она заинтересовала Рут? Чарли уже собралась сказать Фентону, что заглянет к Рут в мастерскую, но тот уже отвлекся.
   – В кои веки без задержки! – воскликнул он, оглянувшись. – Прошу прощения!
   Фентон кинулся к воротам парка. Там, за заградительной перекладиной, стоял белый фургон с синей надписью «Бойлеры Уинчелси».
   Фентон вытащил большую связку ключей, открыл замок и поднял шлагбаум. За грязным лобовым стеклом Чарли разглядела рабочего в форменной куртке; тот жевал жвачку с таким остервенением, словно это была не жвачка, а вырванный у законного владельца орган.
   Чарли взглянула на открытую дверь и зашагала к дому.
   – Подождите! – крикнул вслед Фентон. – Вам туда нельзя! То есть, я понимаю, вы полицейская, но тем не менее... Можете оставить куртку мне, я передам ее Рут.
   «Полицейская... Он что, в прошлом веке застрял?» – подумала Чарли, а вслух сказала:
   – Дверь-то открыта, значит, рабочим входить разрешается.
   – Рабочие здесь практически живут, – раздраженно парировал Фентон. – Не хочу показаться грубым, но Рут – человек закрытый. Уверен, ей не понравится, если я пущу в ее дом постороннего. Мне очень неудобно! Рут наверняка с вами встречалась, раз куртку оставила, но... – Фентон поспешно отвел глаза, явно сожалея, что сказал лишнее. – О вашем приходе Рут и словом не обмолвилась, поэтому впустить вас не могу.
   Как странно выражается этот Фентон. Неужели Рут поделилась с ним фантастическим признанием Эйдена? Нет, вряд ли. «Рут наверняка с вами встречалась» – что имеет в виду Фентон? Рут Басси – небезынтересная полиции личность? Пятничный приход в полицию не первый?
   – Вы знакомы с некой Мэри Трелиз? – спросила Чарли.
   Необычной реакции имя не вызвало – немного подумав, Фентон покачал головой.
   – Это система скрытого наблюдения? – Чарли показала на крышу дома. С другой стороны крыльца над окнами первого этажа примостилась еще одна камера. Так бахрома из красных листьев нужна для маскировки? – Когда поставили камеры?
   – Почему вас это интересует?
   Вместо ответа Чарли улыбнулась.
   – Одно время в парке околачивалась местная шпана. Рут предложила установить скрытое наблюдение, мэрия согласилась, – тут же начал оправдываться Фентон.
   – Говорите, Рут – человек закрытый... – начала Чарли.
   – Послушайте, мне не нравятся ваши вопросы! Рут – самая обыкновенная женщина и прекрасный арендатор. Могу сказать лишь, что к обязанностям арендатора дома – точнее, сторожки – она относится серьезно. – Фентон вздохнул, словно его обманом спровоцировали на лишнюю откровенность. – В обмен на невысокую арендную плату арендатор сторожки обязуется выполнять в парке определенную работу, особенно в чрезвычайных ситуациях и внеурочные часы. Если кто-то, например, упадет и сломает ногу, Рут должна принять меры – у нее есть список экстренных телефонов. За помощью пострадавшие обратятся именно к ней.
   – Большинство закрытых людей не захотят жить в общественном парке, – заметила Чарли. Раз Фентон занял круговую оборону, значит, его удивила просьба Рут установить камеры. Это действительно была просьба, а не прошение, не мольба? Какую тайну своего «прекрасного арендатора» скрывает преданный Фентон?
   Это упорное сопротивление только распаляло Чарли. Ее так и подмывало ворваться в Блантир-Лодж вслед за мастерами из «Бойлеров Уинчелси». Много ли она увидит, прежде чем ее выволокут за порог? Вообще-то в домах безумцев сама обстановка безумная, и это чувствуется сразу. Но за такой эскападой последует официальная жалоба в управление полиции, а это сейчас ей нужно меньше всего. Она вытащила газетную вырезку из кармана куртки и спрятала в сумку.
   – А ну положите на место! – прорычал Фентон. Понятно, он прекрасно знал историю Чарли, а Чарли прекрасно знала таких, как он. В обычной ситуации он ни за что не посмел бы пререкаться с полицейским. А вот с полицейским, который опозорился на весь город и едва не вылетел со службы, сам бог велел.
   В итоге Чарли решила не отдавать куртку Фентону.
   – Что-то у меня отпало желание оставлять куртку неизвестно кому, – заявила она. – Если Рут захочет ее получить, пусть свяжется со мной.
* * *
   Из Блантир-парка Чарли собиралась ехать на службу и взяться наконец за работу, которую откладывала добрых две недели, – за опросный лист и сопроводительное письмо для советника Визи. «Нужно готовить отчет!» – снова и снова приказывала себе Чарли, но к работе душа не лежала, и, поддавшись порыву, она отправилась в Уинстэнли-Истейт. Хватит с нее сведений из третьих рук, нужно лично встретиться с Мэри Трелиз и проверить, напугана она, как говорил Гиббс, или сама кого угодно напугает.
   «Эйдена Сида, например, – подумала Чарли и недовольно поморщилась. Утверждать, что ты убил человека, – довольно странное последствие страха. – А если тебе невыносима сама мысль о его существовании? Внушаешь себе, что того человека больше нет, из жертвы превращаешься в убийцу, ведь эта роль менее унизительна...» Чарли ухмыльнулась – какая ерунда! И гипотезу приемлемую не выдвинешь, и не поразмышляешь, и из головы не выкинешь – вот чем эта проблема отличалась от тех, с которыми она сталкивалась по долгу службы. Для начала нужна гипотеза, пусть даже неверная, а здесь... Чарли не находила объяснения тому, как вели себя Рут Басси и Эйден Сид, даже совместное помешательство в схему не вписывалось! Чарли чувствовала себя глупой и беспомощной, что, разумеется, ей очень не нравилось.
   Мегсон-Кресент заканчивалась тупиком, где три бритоголовых паренька выписывали кренделя на велосипедах, поставив их дыбом. Чарли вышла из машины, и, увидев форму, мальчишки тотчас испарились. Невольно вспомнилась сцена из фильма «Инопланетянин», в котором дети так остервенело крутят педали, что взлетают на небо.
   Чарли заперла машину. Из дома в дальнем конце улицы – лихие велосипедисты скрылись в одном из соседних – неслась оглушительная музыка. Чарли решила разыскать бездельников и отправить в школу, хотя сомневалась, что учителя обрадуются.
   Она шагала по Мегсон-Кресент и отсчитывала дома с нечетными номерами. В номере пять и семь заколоченные окна. В доме номер девять в окне первого этажа мелькнуло лицо, а потом шторы плотно задернули. Чарли знала: если позвонить в дверь, ей вряд ли откроют.
   Сперва она велит свихнувшимся меломанам убавить громкость, потом разыщет мальчишек и доставит в школу. Приблизившись к дому, Чарли почувствовала, как асфальт дрожит под ногами. Подняла голову и не поверила своим глазам: перед ней был номер пятнадцать. Бьющая по ушам музыка рвалась из дома Мэри Трелиз. По словам Рут Басси, Мэри Трелиз под сорок. Неужели ей нравится... Чарли раздосадованно покачала головой: глупо считать, что наслаждаются искусством флейтиста Джеймса Голуэя на такой громкости, чтобы кошка не проснулась!