Страница:
"Значительно ухудшается дело в том случае, если в тылах у нас остаются "мертвящие" для нас центры. Они требуют большого расхода войск для удержания этих центров в повиновении. Таких тылов надо избегать. Главная причина краха нашей кампании на Южном фронте весной этого года заключалась в том, что главные силы фронта были двинуты не там, где мы имели бы советские жизненные тылы в Донецком бассейне, а там, где мы имели "мертвящие" тылы, требовавшие выделения больших гарнизонов для удержания за собой обширных Донских степей. Вопрос отношения числа к пространству не был учтен, и армии наши были разбиты".
Он доказывал необходимость массирования всех сил на небольшом по протяженности участке фронта, поскольку из-за плохого состояния транспорта неприятель не сможет быстро сосредоточить здесь достаточно войск для отражения удара "дробящим молотом":
"...Мы можем достигать на отдельных участках фронта подавляющего превосходства сил, а это, в связи с невозможностью для противника вовремя уравнять силы, принесет ему неминуемое поражение... Время, потребное противнику на перегруппировку, очень велико. Темп развития операций в нашей войне... отличается необычайной скоростью... Мы сохраним за собой превосходство над противником и на громадном протяжении преследования.
Кроме этого преимущества есть еще и то, что наступающий мобилизует в занятых областях родственные ему классы. Разбитые же армии в гражданской войне отличаются тем, что уроженцы теряемых областей дезертируют и остаются в своих родных местах. Таким образом, по мере наступления наступающий непрерывно усиливается, а отступающий непрерывно ослабляется. Это также одно из характерных явлений гражданской войны.
В войнах национальных отступающий, отходя на свои сообщения, легко получает подкрепления, а наступающий непрерывно ослабляется на обеспечение тылов. В нашей войне наступление по "мертвящим" для нас центрам напоминает эти условия национальной войны. Сгладить их можно лишь систематической колонизацией покоряемых областей с большой потерей времени.
Превосходства сил можно достигнуть не только перебросками и перегруппировками, но и концентрическим наступлением (столь любимым Тухачевским. - Б. С.), если до пункта сосредоточения противник не окажет серьезного сопротивления.
Организацией в тылу противника восстаний и партизанских действий мы также можем создать благоприятное соотношение сил.
В нашей войне мы непрерывно грешим в смысле нарушения изложенных принципов. Наши наступления мы ведем на широких фронтах бесконечными, слабыми кордонами. Мы почти не практикуем перебросок и перегруппировок, мы не создаем дробящих кулаков, и потому наша борьба на фронтах надоедливо выливается в какой-то танцкласс (Михаил Николаевич здесь вспомнил золотые времена кадетского корпуса. - Б. С).
Для достижения успеха в нашей войне, как никогда, надо быть смелым, быстрым; как никогда, надо уметь маневрировать, а для того чтобы овладеть сознательно этими качествами, необходимо изучать военное дело всех времен и народов, необходимо уметь произвести научно-критический анализ условий ведения нашей войны".
Беда Тухачевского была в том, что он всякую будущую войну с участием Советской России рассматривал как продолжение гражданской войны и рассчитывал, что на помощь Красной Армии непременно придет европейский пролетариат. И войну с Польшей в 1920 году не только тогдашний командующий Западным фронтом, но и большинство коммунистических вождей рассматривали как войну гражданскую, а не национальную. Потому и противника называли не просто "поляками", но "белополяками", а старое доброе шовинистическое "польские паны" приобрело сугубо классовую окраску - под "панами" понимались ненавистные польские дворяне, шляхта, а заодно - и капиталисты. Когда же выяснилось, что советско-польская война - это все-таки классическая национальная война, что при отступлении польские солдаты отнюдь не спешат расходиться по домам, а тем более вступать в ряды победоносно двигавшейся на Варшаву Красной Армии, что наступающий, как и бывает обычно в войнах между государствами, постепенно слабеет, отрываясь от своих баз, а отступающий, приближаясь к источникам пополнения людьми и вооружением, - усиливается, вот тогда войска Тухачевского в одночасье оказались почти полностью уничтожены. К несчастью, молодой полководец тот суровый урок до конца не усвоил. И двенадцать лет спустя в своем концептуальном труде "Новые вопросы войны" оптимистически предрекал:
"В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран, ведущие борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую, будут создавать свои Красные Армии, подобно тому, как это делали польские рабочие в 1920 году (? - Б. С.), и будут вступать в ряды нашей Красной Армии в целях поддержать и обеспечить ее победу, как над собственной буржуазией, так и над буржуазией всего мира".
Еще хуже оказалось то, что враги Тухачевского в Красной Армии, добившиеся в конечном счете падения и гибели маршала, полностью разделяли установку на исключительно наступательный характер действий советских войск в будущей войне и даже расчеты на помощь "братьев по классу" по другую сторону фронта. Это во многом способствовало катастрофическому для СССР началу Великой Отечественной войны.
Вскоре после доклада "Стратегия национальная и классовая", пользуясь представившейся двухмесячной вынужденной передышкой, Тухачевский написал тесно примыкающую к докладу статью "Статистика в гражданской войне". Она появилась в 1920 году в первом номере журнала "Революция и война". Автор статьи отстаивал "классовый подход" и интернационализм, утверждая:
"Статистическое исследование народонаселения для гражданской войны будет прежде всего изучать его классовую группировку, его имущественное положение, его классовое... соотношение, сословия и проч. Вопрос национальный в этом случае отходит на второй план. Правда, и в гражданских войнах мы видим явления, когда некоторые классы присоединяются к той или другой воюющей нации, но это будет лишь в том случае, когда вражда классовая совпадает с враждой национальной, т. е. когда известная нация эксплуатируется другой. Иногда даже религиозное движение может совпасть с классовым: у малокультурных народов".
И критиковал специалистов Всероссийского главного штаба из бывших генералов за то, что в своей оценке тех или иных окраинных театров военных действий они преобладание русских в населении расценивали как фактор, в целом благоприятный для Красной Армии.
"Чрезвычайно интересно знать, - издевательски осведомлялся Тухачевский, - с кем же, по мнению Всероглавштаба, ведем войну. Уж не с "басурманами" ли, или не с инородцами ли вообще. Почему Всероглавштаб предпочитает всем другим национальностям русскую? Или, может быть, русских контрреволюционеров он не считает больше русскими и смело обращает их в инородцев вместе со всеми "славными" их вождями: Колчаком, Деникиным и доброй половиной старого русского офицерства?"
Что-то уж очень усердно демонстрирует Михаил Николаевич свой интернационализм и марксизм. Словно самого себя пытается убедить в истинности коммунистических догм. И не только самого себя, но и внимательных читателей рангом повыше уверяет, что и в мыслях не имеет превратить Красную Армию в национальную русскую армию, что не национальная идея, а солидарность с рабочим классом движет его поступками. Ради счастья пролетариата делает карьеру в Красной Армии бывший подпоручик Тухачевский... Но, может, в глубине души ощущает он себя русским и через торжество мировой революции видит путь к величию России? Ведь утверждает же Сабанеев, что на его укоризненное замечание после шутовской "большевистской мессы":
"Как же это вы так - большевик и член партии?" - Тухачевский совершенно серьезно ответил: "Я не большевик, но сейчас мне по пути с большевиками".
Тухачевского опять направили на юг, добивать Деникина. Но новое назначение он получил не сразу. В конце декабря победителя Колчака определили командовать 13-й армией Южного фронта, нацеленной на Крым. Тухачевский прибыл в штаб фронта в Курск, но командующий А. И. Егоров на армию его так и не поставил. 19 января 1920 года Михаил Николаевич обратился в Реввоенсовет Республики с отчаянным письмом:
"Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой: освободите меня от безработицы. В штаюгозапе (10 января 1920 года Южный фронт был переименован в Юго-Западный. - Б. С.) я бесцельно сижу почти три недели, а всего без дела - два месяца. Не могу добиться ни причины задержки, ни дальнейшего назначения. Если за два почти года командования различными армиями я имею какие-либо заслуги, то прошу дать мне использовать свои силы в живой работе, и если таковой не найдется на фронте, то прошу дать ее в деле транспорта или военкомиссаров".
Об обращении стало известно Ленину, который буквально накануне или сразу после этого письма, еще не зная о его существовании, в записке Склянскому, где распорядился о бессудном расстреле выданного чехами в Иркутске Колчака и объяснил, как и когда надо будет объявить о казни незадачливого верховного правителя, также интересовался: "Где Тухачевский?"
Явно не без участия председателя Совнаркома так и не состоявшегося командарма-13 24 января назначили временно исполняющим обязанности командующего Кавказским фронтом, действовавшим против главных сил Деникина на рубежах рек Дон и Маныч. Укрепленные позиции белых здесь долго не удавалось прорвать, что послужило одной из причин смещения с поста командующего фронтом В. И. Шорина, у которого также возник острый конфликт с влиятельным руководством 1-й Конной армии - С. М. руденным и К. Е. Ворошиловым. Последние считали, что их армию намеренно бросают в атаки на неприятельские укрепления без поддержки пехоты. Руководителей Конармии поддерживал близкий к ним со времени боев под Царицыном член Политбюро И. В. Сталин, состоявший тогда в Реввоенсовете соседнего Юго-Западного фронта. Однако и на этот раз Тухачевский не сразу приступил к своим обязанностям. Вокруг поста командующего главным на тот момент Кавказским фронтом в Реввоенсовете Республики продолжалась какая-то борьба, не до конца понятная и сегодня. Во всяком случае, в штаб фронта в Саратов Тухачевский прибыл только 3 февраля 1920 года, и, уже без приставки "врио", на следующий день приступил к новым обязанностям. В день приезда Тухачевского в Саратов Сталин сообщил в разговоре по прямому проводу на Кавказский фронт Буденному и Ворошилову:
"Дней восемь назад, в бытность мою в Москве, в день получения вашей шифротелеграммы (то есть 23 января, когда Буденный и Ворошилов прислали телеграмму Ленину, Троцкому и Сталину с просьбой сместить либо Шорина, либо их со своих постов, поскольку Шорин будто бы своими нереалистичными приказами поставил Конармию на грань гибели. - Б. С.) добился отставки Шорина и назначения нового комфронтом Тухачевского - завоевателя Сибири и победителя Колчака. В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии".
5 февраля Тухачевский и Г. К. Орджоникидзе прислали Буденному и Ворошилову успокаивающую, очень благожелательную телеграмму:
"...Неприятно поражены сложившейся обстановкой в отношениях соседних армий и некоторых отдельных лиц с героической красной конницей. Мы глубоко убеждены, что старые дружественные отношения возобновятся и заслуги и искусство Конной армии будут оценены по достоинству".
В ту пору, как видим, антагонизма между Тухачевским, с одной стороны, и Сталиным, Ворошиловым и Буденным - с другой, не было. Сталин хлопотал о назначении Тухачевского командующим фронтом (до этого Михаил Николаевич командовал только армиями), а тот вполне лояльно отнесся к Конармии, приняв сторону ее командования в спорах со штабом фронта и командующим соседней, 8-й армией Г. Я. Сокольниковым. Разлад начался позднее, во время похода в Польшу. А кончилось всё тем, что Сталин и Ворошилов в 37-м санкционировали расправу над Тухачевским, а Буденный был среди тех, кто вынес маршалу предрешенный смертный приговор. И даже четыре с лишним десятилетия спустя, когда Тухачевского с товарищами уже реабилитировали, Семен Михайлович, публикуя в 1958 году первую книгу мемуаров "Пройденный путь", предпочел, цитируя разговор со Сталиным, слова о назначении нового комфронтом победителя Колчака опустить. Хоть и не был теперь Тухачевский "врагом народа", но крепкую нелюбовь к нему Буденный сохранил до конца своих дней.
С Кавказского фронта завязалась дружба Тухачевского с Орджоникидзе, продолжавшаяся вплоть до самоубийства Григория Константиновича в феврале 1937 года. Гибель Орджоникидзе и его конфликт со Сталиным в последние месяцы жизни тоже стали одной из причин падения Тухачевского.
Пока же Михаил Николаевич довольно успешно командовал Кавказским фронтом. Он вовремя повернул 1-ю Конную армию и ударную группу 10-й армии, наступавшие на станцию Тихорецкая, на север, что позволило внезапно атаковать кавалерийскую группу генерала А. А. Павлова, последнюю надежду Деникина, в районе станиц Среднеегорлыкская и Егорлыкская и в период с 25 февраля по 2 марта 1920 года разгромить ее в крупнейшем встречном кавалерийском сражении гражданской войны. Теперь белые практически безостановочно откатывались до Кавказских гор и Новороссийска единственного порта на Черноморском побережье Кавказа, откуда они могли эвакуироваться в удерживаемый корпусом генерала Я. А. Слащова Крым. Тухачевский в ходе Кубано-Новороссийской операции в марте не позволил Деникину спокойно провести эвакуацию из Новороссийска. Основная часть Вооруженных сил Юга России была пленена в ходе энергичного преследования. В Крым успел уйти лишь сильно потрепанный Добровольческий корпус и меньшая часть Донской армии, тогда как большинство донцов, не пропущенные в Грузию грузинским правительством, сдались Красной Армии в конце апреля в районе Сочи. Была разгромлена также Кубанская армия, остатки которой укрылись в горах.
Теперь Тухачевский к громкому титулу победителя Колчака добавил не менее громкий - победителя Деникина, нанеся по войскам "царя Антона" (так в шутку называли мягкого и доброго к солдатам генерала подчиненные) последний смертельный удар. 27 марта 1920 года командующий и Реввоенсовет Кавказского фронта доложили Ленину о захваченных пленных и трофеях. В руки советских войск попало свыше 12 тысяч офицеров и до 100 тысяч солдат деникинской армии, более 330 орудий и свыше 500 пулеметов, более 200 тысяч винтовок, вагоны, боеприпасов, 240 паровозов, 6 бронепоездов, значительные запасы нефти и бензина...
А Тухачевский, по приказу из Москвы, уже обдумывал поход за Большой Кавказский хребет. 21 апреля он подписал директиву, согласно которой 11-я армия 27 апреля должна была вторгнуться в Азербайджан и стремительно двигаться на Баку. Но самому Михаилу Николаевичу не довелось непосредственно руководить операцией по вводу войск в Закавказье. Ему был дан другой приказ - на Запад!
Даешь Варшаву! Битва двух маршалов
Поход на Варшаву стал одновременно "звездным часом" Тухачевского и его "черным днем" в Красной Армии, потерпевшей под руководством молодого командующего фронтом свое самое сокрушительное поражение в гражданской войне. Позднее, в 1923 году, Тухачевский пытался оправдаться в книге "Поход за Вислу", написанной на основе курса лекций в Военной академии РККА. Он признавал свою вину - войну проиграла стратегия, а не политика, военные, а не вожди революции. Попробуй полководец заявить иначе, и его карьера моментально бы закончилась. Не стал бы маршалом Тухачевский, но, как знать, может, миновала бы бывшего подпоручика-лейб-гвардейца горькая чаша унижения и гибели в 37-м. Он утверждал: "
Политика поставила Красной Армии трудную, рискованную и смелую задачу. Но разве может это означать неправильность?! (В том смысле, что не сомневайтесь, дорогие товарищи Ленин, Троцкий и Сталин в моей благонадежности: и в мыслях нет вас критиковать. - Б. С.) Не было ни одного великого дела, которое не было бы смелым и не было решительным. И если сравнивать Октябрьскую революцию с нашим внешним социалистическим наступлением, то, конечно, октябрьская задача была гораздо смелей, гораздо головоломней. Красный фронт имел возможность выполнить поставленную ему задачу, но он ее не выполнил".
Как же развивались события, приведшие в конце, концов к походу Красной Армии на Варшаву? Советско-польский вооруженный конфликт начался еще в январе 1919 года со столкновения польских войск с частями Красной Армии под Вильно. Весной боевые действия распространились на Белоруссию, а летом - на Украину. Польская сторона стремилась создать союз с Литвой, Белоруссией и Украиной при своей ведущей роли в этой новой "федерации" (хотя употреблялся именно этот термин, создания единого государства не предполагалось). При этом Польша претендовала на Вильно, Восточную Галицию, часть Волыни и некоторые пограничные районы Белоруссии. Предполагалось, что в перспективе к федерации присоединятся Латвия, Эстония, Финляндия и Румыния. Советская Россия, в свою очередь, стремилась к установлению коммунистических правительств во всех перечисленных государствах, а в дальнейшем - к присоединению территорий этих стран. Установление Советской власти в Польше рассматривалось как пролог к революции в Германии и началу "мировой пролетарской революции". Когда после краха Германии в первой мировой войне Красная Армия вступила в Литву, Белоруссию и на Украину, из местного польского населения стали формироваться отдельные части, предназначенные для "освобождения" Польши, что вызвало протест польского правительства. Позднее, когда в ходе Варшавской операции войска Тухачевского вторглись в так называемый Данцигский коридор, из проживавших там немцев успели сформировать Германскую стрелковую бригаду для похода на Берлин, который не состоялся только из-за последовавшего разгрома армий Западного фронта.
Пользуясь отвлечением основных советских сил сначала на борьбу с Колчаком, а потом - с Деникиным, польские войска к концу августа 1919 года, не встречая значительного сопротивления, вышли на линию Двинск (Даугавпилс) - Полоцк - Бобруйск - р. Птичь - Каменец-Подольский. Однако успехи Деникина побудили главу польского государства и верховного главнокомандующего маршала Юзефа Пилсудского прекратить наступление, позволив Красной Армии снять основные силы с Западного фронта и бросить их на разгром Вооруженных сил Юга России. Победа белых, не признававших польской независимости, была для поляков в тот момент даже большим злом, чем победа большевиков, хотя бы формально признавших право Польши на самоопределение. В сентябре 1919 года также прекратились бои между польской армией и войсками Украинской Народной Республики во главе с Симоном Петлюрой.
В период, когда генерал Деникин непосредственно угрожал Москве, советское правительство проявляло склонность, как и поляки, решать конфликт мирным путем. Однако ситуация изменилась с разгромом Добровольческой армии. В декабре 1919 года Польша оставила без ответа мирные предложения советской стороны. С окончательным же разгромом Деникина большевики опять всерьез задумались о возможности экспорта революции в Европу на красноармейских штыках. Еще 27 февраля 1920 года Ленин телеграфировал Реввоенсовету Западного фронта: "Надо дать лозунг подготовиться к войне с Польшей". Это был ответ на выдвинутое тремя неделями раньше польское требование вывести все советские войска с территорий, лежащих в границах Польской Речи Посполитой до 1772 года, то есть до первого раздела Польши. Впрочем, еще до получения польских предварительных условий для заключения мира Ленин прозорливо предвидел, что поляки предъявят "абсолютно невыполнимые, даже наглые требования", и распорядился "все внимание направить на подготовку, усиление Запфронта". Война между Россией и Польшей становилась неизбежной, причем обе стороны стремились к ней вне зависимости от действий потенциального противника. 5 марта польские войска захватили Мозырь и продолжали подготовку к большему наступлению. 21 апреля 1920 года в Варшаве был подписан договор с Петлюрой, по которому его правительство признавалось единственной законной властью на Украине, а взамен уступало Польше Восточную Галицию до рубежа реки Збруч. Через два дня была заключена военная конвенция о совместных действиях польской и украинской армий против большевиков. Готовилась к войне и Красная Армия. 14 марта Ленин телеграфировал Тухачевскому и Орджоникидзе на Кавказский фронт, добивавший Деникина:
"Поляки, видимо, сделают войну с нами неизбежной. Поэтому главная задача сейчас не Кавтрудармия (Кавказская трудовая армия. - Б. С.), а подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Запфронт. На этой задаче сосредоточьте все усилия. Используйте пленных архиэнергично для того же".
Через три дня в разговоре по прямому проводу со Сталиным Владимир Ильич потребовал поскорее ликвидировать деникинские войска в Крыму, поскольку
"только что пришло известие из Германии, что в Берлине идет бой и спартаковцы (члены коммунистического "Союза Спартака". - Б. С.) завладели частью города. Кто победит - неизвестно, но для нас необходимо максимально ускорить овладение Крымом, чтобы иметь вполне свободные руки, ибо гражданская война в Германии может заставить нас двинуться на запад на помощь коммунистам"
(на этот раз председатель Совнаркома ошибся: на берлинских улицах вели бои не коммунисты, а путчисты из числа правых, возглавляемые землевладельцем Вольфгангом Каппом). Идея помочь коммунистической революции в Германии красноармейскими штыками присутствовала у Ильича постоянно.
20 марта главком С. С. Каменев предложил Ленину
"ввиду важности польского фронта и ввиду серьезности предстоящих здесь операций... к моменту решительных операций переместить на Западный фронт командующего ныне Кавказским фронтом Тухачевского, умело и решительно проведшего последние операции по разгрому армий Деникина".
Репутация Михаила Николаевича как полководца была уже столь высока, что считалось необходимым назначить его командующим самым важным фронтом.
В роли противника Тухачевского на этот раз выступал маршал Юзеф Пилсудский, у которого был гораздо более значительный, чем у 27-летнего командующего Западным фронтом, опыт участия в первой мировой войне. Маршал был вдвое старше - к моменту сражения под Варшавой ему исполнилось 53 года. В первую мировую Пилсудский был на генеральских должностях - командовал им же сформированной 1-й бригадой польских легионов в австрийской армии, затем был военным министром созданного Германией и Австро-Венгрией Королевства Польского, до того, как в 1917 году был заключен немцами в Магдебургскую тюрьму, после того как отказался разрешить польским солдатам принести присягу германскому кайзеру. То, что Пилсудский был опытнее Тухачевского в руководстве большими массами людей в условиях более "правильной", чем гражданская, первой мировой войны, сильно помогло ему в ходе советско-польской войны, которая во многих отношениях (наличие линий окопов и заграждений, сравнительно высокая плотность войск и артиллерии, наконец, столкновение между собой двух национальных армий) была всё-таки ближе к сражениям 1914-1918 гг., чем к боевой практике гражданской войны в России. Победа на Висле стала подлинным "звездным часом" "начальника Польского государства" и помогла ему утвердить свою диктатуру в Польше шесть лет спустя. Как знать, если бы победу тогда одержал Тухачевский, не изменила ли бы она его судьбу, не сделало ли бы в будущем настоящим "советским Бонапартом"?
25 апреля началось польское наступление на Украине, а 28-го был утвержден предложенный Тухачевским план разгрома поляков. 29-го Михаил Николаевич вступил в Смоленске в командование войсками Западного фронта. Своей свояченице Лидии Норд Тухачевский будто бы говорил, что время гражданской войны было для него тяжелым испытанием, поскольку "воевать приходилось против своих". А вот на польском фронте, заявил Тухачевский, он "почувствовал себя как рыба в воде", поскольку здесь уже пришлось воевать не против русских людей с другими кокардами, а против внешнего, иноземного врага. Сходные чувства испытали тысячи русских офицеров и генералов, в том числе А. А. Брусилов, выразившие готовность, под влиянием патриотических чувств, вступить в ряды Красной Армии для борьбы с поляками.
7 мая армии Пилсудского и Петлюры захватили Киев и на широком фронте вышли к Днепру, захватив плацдармы на его восточном берегу. Чтобы помочь советскому Юго-Западному фронту, Тухачевский, не ожидая сосредоточения всех сил, начал 14 мая наступление на Свенцяны, Молодечно и Борисов и занял эти города. 22 мая, в самый разгар операции, он был удостоен высокой чести. Вместе с С. С. Каменевым и А. И. Егоровым Тухачевского без окончания академии причислили к Генеральному штабу. Этот акт знаменовал признание полководческого искусства командующего Западным фронтом. В изданном по этому поводу приказе Реввоенсовета Республики необычное решение мотивировалось следующим образом:
"...М. Н. Тухачевский вступил в Красную Армию и, обладая природными военными способностями, продолжал непрерывно расширять свои теоретические познания в военном деле. Приобретая с каждым днем новые теоретические познания в военном деле, М. Н. Тухачевский искусно проводил задуманные операции и отлично руководил войсками как в составе армии, так и командуя армиями фронтов Республики, и дал Советской республике блестящие победы над ее врагами на Восточном и Кавказском фронтах".
Он доказывал необходимость массирования всех сил на небольшом по протяженности участке фронта, поскольку из-за плохого состояния транспорта неприятель не сможет быстро сосредоточить здесь достаточно войск для отражения удара "дробящим молотом":
"...Мы можем достигать на отдельных участках фронта подавляющего превосходства сил, а это, в связи с невозможностью для противника вовремя уравнять силы, принесет ему неминуемое поражение... Время, потребное противнику на перегруппировку, очень велико. Темп развития операций в нашей войне... отличается необычайной скоростью... Мы сохраним за собой превосходство над противником и на громадном протяжении преследования.
Кроме этого преимущества есть еще и то, что наступающий мобилизует в занятых областях родственные ему классы. Разбитые же армии в гражданской войне отличаются тем, что уроженцы теряемых областей дезертируют и остаются в своих родных местах. Таким образом, по мере наступления наступающий непрерывно усиливается, а отступающий непрерывно ослабляется. Это также одно из характерных явлений гражданской войны.
В войнах национальных отступающий, отходя на свои сообщения, легко получает подкрепления, а наступающий непрерывно ослабляется на обеспечение тылов. В нашей войне наступление по "мертвящим" для нас центрам напоминает эти условия национальной войны. Сгладить их можно лишь систематической колонизацией покоряемых областей с большой потерей времени.
Превосходства сил можно достигнуть не только перебросками и перегруппировками, но и концентрическим наступлением (столь любимым Тухачевским. - Б. С.), если до пункта сосредоточения противник не окажет серьезного сопротивления.
Организацией в тылу противника восстаний и партизанских действий мы также можем создать благоприятное соотношение сил.
В нашей войне мы непрерывно грешим в смысле нарушения изложенных принципов. Наши наступления мы ведем на широких фронтах бесконечными, слабыми кордонами. Мы почти не практикуем перебросок и перегруппировок, мы не создаем дробящих кулаков, и потому наша борьба на фронтах надоедливо выливается в какой-то танцкласс (Михаил Николаевич здесь вспомнил золотые времена кадетского корпуса. - Б. С).
Для достижения успеха в нашей войне, как никогда, надо быть смелым, быстрым; как никогда, надо уметь маневрировать, а для того чтобы овладеть сознательно этими качествами, необходимо изучать военное дело всех времен и народов, необходимо уметь произвести научно-критический анализ условий ведения нашей войны".
Беда Тухачевского была в том, что он всякую будущую войну с участием Советской России рассматривал как продолжение гражданской войны и рассчитывал, что на помощь Красной Армии непременно придет европейский пролетариат. И войну с Польшей в 1920 году не только тогдашний командующий Западным фронтом, но и большинство коммунистических вождей рассматривали как войну гражданскую, а не национальную. Потому и противника называли не просто "поляками", но "белополяками", а старое доброе шовинистическое "польские паны" приобрело сугубо классовую окраску - под "панами" понимались ненавистные польские дворяне, шляхта, а заодно - и капиталисты. Когда же выяснилось, что советско-польская война - это все-таки классическая национальная война, что при отступлении польские солдаты отнюдь не спешат расходиться по домам, а тем более вступать в ряды победоносно двигавшейся на Варшаву Красной Армии, что наступающий, как и бывает обычно в войнах между государствами, постепенно слабеет, отрываясь от своих баз, а отступающий, приближаясь к источникам пополнения людьми и вооружением, - усиливается, вот тогда войска Тухачевского в одночасье оказались почти полностью уничтожены. К несчастью, молодой полководец тот суровый урок до конца не усвоил. И двенадцать лет спустя в своем концептуальном труде "Новые вопросы войны" оптимистически предрекал:
"В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран, ведущие борьбу за превращение войны империалистической в войну гражданскую, будут создавать свои Красные Армии, подобно тому, как это делали польские рабочие в 1920 году (? - Б. С.), и будут вступать в ряды нашей Красной Армии в целях поддержать и обеспечить ее победу, как над собственной буржуазией, так и над буржуазией всего мира".
Еще хуже оказалось то, что враги Тухачевского в Красной Армии, добившиеся в конечном счете падения и гибели маршала, полностью разделяли установку на исключительно наступательный характер действий советских войск в будущей войне и даже расчеты на помощь "братьев по классу" по другую сторону фронта. Это во многом способствовало катастрофическому для СССР началу Великой Отечественной войны.
Вскоре после доклада "Стратегия национальная и классовая", пользуясь представившейся двухмесячной вынужденной передышкой, Тухачевский написал тесно примыкающую к докладу статью "Статистика в гражданской войне". Она появилась в 1920 году в первом номере журнала "Революция и война". Автор статьи отстаивал "классовый подход" и интернационализм, утверждая:
"Статистическое исследование народонаселения для гражданской войны будет прежде всего изучать его классовую группировку, его имущественное положение, его классовое... соотношение, сословия и проч. Вопрос национальный в этом случае отходит на второй план. Правда, и в гражданских войнах мы видим явления, когда некоторые классы присоединяются к той или другой воюющей нации, но это будет лишь в том случае, когда вражда классовая совпадает с враждой национальной, т. е. когда известная нация эксплуатируется другой. Иногда даже религиозное движение может совпасть с классовым: у малокультурных народов".
И критиковал специалистов Всероссийского главного штаба из бывших генералов за то, что в своей оценке тех или иных окраинных театров военных действий они преобладание русских в населении расценивали как фактор, в целом благоприятный для Красной Армии.
"Чрезвычайно интересно знать, - издевательски осведомлялся Тухачевский, - с кем же, по мнению Всероглавштаба, ведем войну. Уж не с "басурманами" ли, или не с инородцами ли вообще. Почему Всероглавштаб предпочитает всем другим национальностям русскую? Или, может быть, русских контрреволюционеров он не считает больше русскими и смело обращает их в инородцев вместе со всеми "славными" их вождями: Колчаком, Деникиным и доброй половиной старого русского офицерства?"
Что-то уж очень усердно демонстрирует Михаил Николаевич свой интернационализм и марксизм. Словно самого себя пытается убедить в истинности коммунистических догм. И не только самого себя, но и внимательных читателей рангом повыше уверяет, что и в мыслях не имеет превратить Красную Армию в национальную русскую армию, что не национальная идея, а солидарность с рабочим классом движет его поступками. Ради счастья пролетариата делает карьеру в Красной Армии бывший подпоручик Тухачевский... Но, может, в глубине души ощущает он себя русским и через торжество мировой революции видит путь к величию России? Ведь утверждает же Сабанеев, что на его укоризненное замечание после шутовской "большевистской мессы":
"Как же это вы так - большевик и член партии?" - Тухачевский совершенно серьезно ответил: "Я не большевик, но сейчас мне по пути с большевиками".
Тухачевского опять направили на юг, добивать Деникина. Но новое назначение он получил не сразу. В конце декабря победителя Колчака определили командовать 13-й армией Южного фронта, нацеленной на Крым. Тухачевский прибыл в штаб фронта в Курск, но командующий А. И. Егоров на армию его так и не поставил. 19 января 1920 года Михаил Николаевич обратился в Реввоенсовет Республики с отчаянным письмом:
"Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой: освободите меня от безработицы. В штаюгозапе (10 января 1920 года Южный фронт был переименован в Юго-Западный. - Б. С.) я бесцельно сижу почти три недели, а всего без дела - два месяца. Не могу добиться ни причины задержки, ни дальнейшего назначения. Если за два почти года командования различными армиями я имею какие-либо заслуги, то прошу дать мне использовать свои силы в живой работе, и если таковой не найдется на фронте, то прошу дать ее в деле транспорта или военкомиссаров".
Об обращении стало известно Ленину, который буквально накануне или сразу после этого письма, еще не зная о его существовании, в записке Склянскому, где распорядился о бессудном расстреле выданного чехами в Иркутске Колчака и объяснил, как и когда надо будет объявить о казни незадачливого верховного правителя, также интересовался: "Где Тухачевский?"
Явно не без участия председателя Совнаркома так и не состоявшегося командарма-13 24 января назначили временно исполняющим обязанности командующего Кавказским фронтом, действовавшим против главных сил Деникина на рубежах рек Дон и Маныч. Укрепленные позиции белых здесь долго не удавалось прорвать, что послужило одной из причин смещения с поста командующего фронтом В. И. Шорина, у которого также возник острый конфликт с влиятельным руководством 1-й Конной армии - С. М. руденным и К. Е. Ворошиловым. Последние считали, что их армию намеренно бросают в атаки на неприятельские укрепления без поддержки пехоты. Руководителей Конармии поддерживал близкий к ним со времени боев под Царицыном член Политбюро И. В. Сталин, состоявший тогда в Реввоенсовете соседнего Юго-Западного фронта. Однако и на этот раз Тухачевский не сразу приступил к своим обязанностям. Вокруг поста командующего главным на тот момент Кавказским фронтом в Реввоенсовете Республики продолжалась какая-то борьба, не до конца понятная и сегодня. Во всяком случае, в штаб фронта в Саратов Тухачевский прибыл только 3 февраля 1920 года, и, уже без приставки "врио", на следующий день приступил к новым обязанностям. В день приезда Тухачевского в Саратов Сталин сообщил в разговоре по прямому проводу на Кавказский фронт Буденному и Ворошилову:
"Дней восемь назад, в бытность мою в Москве, в день получения вашей шифротелеграммы (то есть 23 января, когда Буденный и Ворошилов прислали телеграмму Ленину, Троцкому и Сталину с просьбой сместить либо Шорина, либо их со своих постов, поскольку Шорин будто бы своими нереалистичными приказами поставил Конармию на грань гибели. - Б. С.) добился отставки Шорина и назначения нового комфронтом Тухачевского - завоевателя Сибири и победителя Колчака. В Ревсовет вашего фронта назначен Орджоникидзе, который очень хорошо относится к Конармии".
5 февраля Тухачевский и Г. К. Орджоникидзе прислали Буденному и Ворошилову успокаивающую, очень благожелательную телеграмму:
"...Неприятно поражены сложившейся обстановкой в отношениях соседних армий и некоторых отдельных лиц с героической красной конницей. Мы глубоко убеждены, что старые дружественные отношения возобновятся и заслуги и искусство Конной армии будут оценены по достоинству".
В ту пору, как видим, антагонизма между Тухачевским, с одной стороны, и Сталиным, Ворошиловым и Буденным - с другой, не было. Сталин хлопотал о назначении Тухачевского командующим фронтом (до этого Михаил Николаевич командовал только армиями), а тот вполне лояльно отнесся к Конармии, приняв сторону ее командования в спорах со штабом фронта и командующим соседней, 8-й армией Г. Я. Сокольниковым. Разлад начался позднее, во время похода в Польшу. А кончилось всё тем, что Сталин и Ворошилов в 37-м санкционировали расправу над Тухачевским, а Буденный был среди тех, кто вынес маршалу предрешенный смертный приговор. И даже четыре с лишним десятилетия спустя, когда Тухачевского с товарищами уже реабилитировали, Семен Михайлович, публикуя в 1958 году первую книгу мемуаров "Пройденный путь", предпочел, цитируя разговор со Сталиным, слова о назначении нового комфронтом победителя Колчака опустить. Хоть и не был теперь Тухачевский "врагом народа", но крепкую нелюбовь к нему Буденный сохранил до конца своих дней.
С Кавказского фронта завязалась дружба Тухачевского с Орджоникидзе, продолжавшаяся вплоть до самоубийства Григория Константиновича в феврале 1937 года. Гибель Орджоникидзе и его конфликт со Сталиным в последние месяцы жизни тоже стали одной из причин падения Тухачевского.
Пока же Михаил Николаевич довольно успешно командовал Кавказским фронтом. Он вовремя повернул 1-ю Конную армию и ударную группу 10-й армии, наступавшие на станцию Тихорецкая, на север, что позволило внезапно атаковать кавалерийскую группу генерала А. А. Павлова, последнюю надежду Деникина, в районе станиц Среднеегорлыкская и Егорлыкская и в период с 25 февраля по 2 марта 1920 года разгромить ее в крупнейшем встречном кавалерийском сражении гражданской войны. Теперь белые практически безостановочно откатывались до Кавказских гор и Новороссийска единственного порта на Черноморском побережье Кавказа, откуда они могли эвакуироваться в удерживаемый корпусом генерала Я. А. Слащова Крым. Тухачевский в ходе Кубано-Новороссийской операции в марте не позволил Деникину спокойно провести эвакуацию из Новороссийска. Основная часть Вооруженных сил Юга России была пленена в ходе энергичного преследования. В Крым успел уйти лишь сильно потрепанный Добровольческий корпус и меньшая часть Донской армии, тогда как большинство донцов, не пропущенные в Грузию грузинским правительством, сдались Красной Армии в конце апреля в районе Сочи. Была разгромлена также Кубанская армия, остатки которой укрылись в горах.
Теперь Тухачевский к громкому титулу победителя Колчака добавил не менее громкий - победителя Деникина, нанеся по войскам "царя Антона" (так в шутку называли мягкого и доброго к солдатам генерала подчиненные) последний смертельный удар. 27 марта 1920 года командующий и Реввоенсовет Кавказского фронта доложили Ленину о захваченных пленных и трофеях. В руки советских войск попало свыше 12 тысяч офицеров и до 100 тысяч солдат деникинской армии, более 330 орудий и свыше 500 пулеметов, более 200 тысяч винтовок, вагоны, боеприпасов, 240 паровозов, 6 бронепоездов, значительные запасы нефти и бензина...
А Тухачевский, по приказу из Москвы, уже обдумывал поход за Большой Кавказский хребет. 21 апреля он подписал директиву, согласно которой 11-я армия 27 апреля должна была вторгнуться в Азербайджан и стремительно двигаться на Баку. Но самому Михаилу Николаевичу не довелось непосредственно руководить операцией по вводу войск в Закавказье. Ему был дан другой приказ - на Запад!
Даешь Варшаву! Битва двух маршалов
Поход на Варшаву стал одновременно "звездным часом" Тухачевского и его "черным днем" в Красной Армии, потерпевшей под руководством молодого командующего фронтом свое самое сокрушительное поражение в гражданской войне. Позднее, в 1923 году, Тухачевский пытался оправдаться в книге "Поход за Вислу", написанной на основе курса лекций в Военной академии РККА. Он признавал свою вину - войну проиграла стратегия, а не политика, военные, а не вожди революции. Попробуй полководец заявить иначе, и его карьера моментально бы закончилась. Не стал бы маршалом Тухачевский, но, как знать, может, миновала бы бывшего подпоручика-лейб-гвардейца горькая чаша унижения и гибели в 37-м. Он утверждал: "
Политика поставила Красной Армии трудную, рискованную и смелую задачу. Но разве может это означать неправильность?! (В том смысле, что не сомневайтесь, дорогие товарищи Ленин, Троцкий и Сталин в моей благонадежности: и в мыслях нет вас критиковать. - Б. С.) Не было ни одного великого дела, которое не было бы смелым и не было решительным. И если сравнивать Октябрьскую революцию с нашим внешним социалистическим наступлением, то, конечно, октябрьская задача была гораздо смелей, гораздо головоломней. Красный фронт имел возможность выполнить поставленную ему задачу, но он ее не выполнил".
Как же развивались события, приведшие в конце, концов к походу Красной Армии на Варшаву? Советско-польский вооруженный конфликт начался еще в январе 1919 года со столкновения польских войск с частями Красной Армии под Вильно. Весной боевые действия распространились на Белоруссию, а летом - на Украину. Польская сторона стремилась создать союз с Литвой, Белоруссией и Украиной при своей ведущей роли в этой новой "федерации" (хотя употреблялся именно этот термин, создания единого государства не предполагалось). При этом Польша претендовала на Вильно, Восточную Галицию, часть Волыни и некоторые пограничные районы Белоруссии. Предполагалось, что в перспективе к федерации присоединятся Латвия, Эстония, Финляндия и Румыния. Советская Россия, в свою очередь, стремилась к установлению коммунистических правительств во всех перечисленных государствах, а в дальнейшем - к присоединению территорий этих стран. Установление Советской власти в Польше рассматривалось как пролог к революции в Германии и началу "мировой пролетарской революции". Когда после краха Германии в первой мировой войне Красная Армия вступила в Литву, Белоруссию и на Украину, из местного польского населения стали формироваться отдельные части, предназначенные для "освобождения" Польши, что вызвало протест польского правительства. Позднее, когда в ходе Варшавской операции войска Тухачевского вторглись в так называемый Данцигский коридор, из проживавших там немцев успели сформировать Германскую стрелковую бригаду для похода на Берлин, который не состоялся только из-за последовавшего разгрома армий Западного фронта.
Пользуясь отвлечением основных советских сил сначала на борьбу с Колчаком, а потом - с Деникиным, польские войска к концу августа 1919 года, не встречая значительного сопротивления, вышли на линию Двинск (Даугавпилс) - Полоцк - Бобруйск - р. Птичь - Каменец-Подольский. Однако успехи Деникина побудили главу польского государства и верховного главнокомандующего маршала Юзефа Пилсудского прекратить наступление, позволив Красной Армии снять основные силы с Западного фронта и бросить их на разгром Вооруженных сил Юга России. Победа белых, не признававших польской независимости, была для поляков в тот момент даже большим злом, чем победа большевиков, хотя бы формально признавших право Польши на самоопределение. В сентябре 1919 года также прекратились бои между польской армией и войсками Украинской Народной Республики во главе с Симоном Петлюрой.
В период, когда генерал Деникин непосредственно угрожал Москве, советское правительство проявляло склонность, как и поляки, решать конфликт мирным путем. Однако ситуация изменилась с разгромом Добровольческой армии. В декабре 1919 года Польша оставила без ответа мирные предложения советской стороны. С окончательным же разгромом Деникина большевики опять всерьез задумались о возможности экспорта революции в Европу на красноармейских штыках. Еще 27 февраля 1920 года Ленин телеграфировал Реввоенсовету Западного фронта: "Надо дать лозунг подготовиться к войне с Польшей". Это был ответ на выдвинутое тремя неделями раньше польское требование вывести все советские войска с территорий, лежащих в границах Польской Речи Посполитой до 1772 года, то есть до первого раздела Польши. Впрочем, еще до получения польских предварительных условий для заключения мира Ленин прозорливо предвидел, что поляки предъявят "абсолютно невыполнимые, даже наглые требования", и распорядился "все внимание направить на подготовку, усиление Запфронта". Война между Россией и Польшей становилась неизбежной, причем обе стороны стремились к ней вне зависимости от действий потенциального противника. 5 марта польские войска захватили Мозырь и продолжали подготовку к большему наступлению. 21 апреля 1920 года в Варшаве был подписан договор с Петлюрой, по которому его правительство признавалось единственной законной властью на Украине, а взамен уступало Польше Восточную Галицию до рубежа реки Збруч. Через два дня была заключена военная конвенция о совместных действиях польской и украинской армий против большевиков. Готовилась к войне и Красная Армия. 14 марта Ленин телеграфировал Тухачевскому и Орджоникидзе на Кавказский фронт, добивавший Деникина:
"Поляки, видимо, сделают войну с нами неизбежной. Поэтому главная задача сейчас не Кавтрудармия (Кавказская трудовая армия. - Б. С.), а подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Запфронт. На этой задаче сосредоточьте все усилия. Используйте пленных архиэнергично для того же".
Через три дня в разговоре по прямому проводу со Сталиным Владимир Ильич потребовал поскорее ликвидировать деникинские войска в Крыму, поскольку
"только что пришло известие из Германии, что в Берлине идет бой и спартаковцы (члены коммунистического "Союза Спартака". - Б. С.) завладели частью города. Кто победит - неизвестно, но для нас необходимо максимально ускорить овладение Крымом, чтобы иметь вполне свободные руки, ибо гражданская война в Германии может заставить нас двинуться на запад на помощь коммунистам"
(на этот раз председатель Совнаркома ошибся: на берлинских улицах вели бои не коммунисты, а путчисты из числа правых, возглавляемые землевладельцем Вольфгангом Каппом). Идея помочь коммунистической революции в Германии красноармейскими штыками присутствовала у Ильича постоянно.
20 марта главком С. С. Каменев предложил Ленину
"ввиду важности польского фронта и ввиду серьезности предстоящих здесь операций... к моменту решительных операций переместить на Западный фронт командующего ныне Кавказским фронтом Тухачевского, умело и решительно проведшего последние операции по разгрому армий Деникина".
Репутация Михаила Николаевича как полководца была уже столь высока, что считалось необходимым назначить его командующим самым важным фронтом.
В роли противника Тухачевского на этот раз выступал маршал Юзеф Пилсудский, у которого был гораздо более значительный, чем у 27-летнего командующего Западным фронтом, опыт участия в первой мировой войне. Маршал был вдвое старше - к моменту сражения под Варшавой ему исполнилось 53 года. В первую мировую Пилсудский был на генеральских должностях - командовал им же сформированной 1-й бригадой польских легионов в австрийской армии, затем был военным министром созданного Германией и Австро-Венгрией Королевства Польского, до того, как в 1917 году был заключен немцами в Магдебургскую тюрьму, после того как отказался разрешить польским солдатам принести присягу германскому кайзеру. То, что Пилсудский был опытнее Тухачевского в руководстве большими массами людей в условиях более "правильной", чем гражданская, первой мировой войны, сильно помогло ему в ходе советско-польской войны, которая во многих отношениях (наличие линий окопов и заграждений, сравнительно высокая плотность войск и артиллерии, наконец, столкновение между собой двух национальных армий) была всё-таки ближе к сражениям 1914-1918 гг., чем к боевой практике гражданской войны в России. Победа на Висле стала подлинным "звездным часом" "начальника Польского государства" и помогла ему утвердить свою диктатуру в Польше шесть лет спустя. Как знать, если бы победу тогда одержал Тухачевский, не изменила ли бы она его судьбу, не сделало ли бы в будущем настоящим "советским Бонапартом"?
25 апреля началось польское наступление на Украине, а 28-го был утвержден предложенный Тухачевским план разгрома поляков. 29-го Михаил Николаевич вступил в Смоленске в командование войсками Западного фронта. Своей свояченице Лидии Норд Тухачевский будто бы говорил, что время гражданской войны было для него тяжелым испытанием, поскольку "воевать приходилось против своих". А вот на польском фронте, заявил Тухачевский, он "почувствовал себя как рыба в воде", поскольку здесь уже пришлось воевать не против русских людей с другими кокардами, а против внешнего, иноземного врага. Сходные чувства испытали тысячи русских офицеров и генералов, в том числе А. А. Брусилов, выразившие готовность, под влиянием патриотических чувств, вступить в ряды Красной Армии для борьбы с поляками.
7 мая армии Пилсудского и Петлюры захватили Киев и на широком фронте вышли к Днепру, захватив плацдармы на его восточном берегу. Чтобы помочь советскому Юго-Западному фронту, Тухачевский, не ожидая сосредоточения всех сил, начал 14 мая наступление на Свенцяны, Молодечно и Борисов и занял эти города. 22 мая, в самый разгар операции, он был удостоен высокой чести. Вместе с С. С. Каменевым и А. И. Егоровым Тухачевского без окончания академии причислили к Генеральному штабу. Этот акт знаменовал признание полководческого искусства командующего Западным фронтом. В изданном по этому поводу приказе Реввоенсовета Республики необычное решение мотивировалось следующим образом:
"...М. Н. Тухачевский вступил в Красную Армию и, обладая природными военными способностями, продолжал непрерывно расширять свои теоретические познания в военном деле. Приобретая с каждым днем новые теоретические познания в военном деле, М. Н. Тухачевский искусно проводил задуманные операции и отлично руководил войсками как в составе армии, так и командуя армиями фронтов Республики, и дал Советской республике блестящие победы над ее врагами на Восточном и Кавказском фронтах".