Соул Джон. Опекун

   Ее охватило состояние полной усталости и бессилия. Она положила ноги на кушетку и закрыла глаза, в слабой надежде, что ей удастся заснуть.
   Но перед глазами сразу возник образ Теда.
   Работает в лесу, обнажен до пояса, его мускулистое тело блестит от пота.
   Несется по полю верхом на Шейке, грациозно перелетая через препятствия, которые они установили, когда решили, что всерьез займутся верховой ездой.
   Сидит в кресле около дивана, на коленях открытая книга — так проводил он почти все вечера с тех пор, как они закончили строительство дома.
   Затем в ее памяти всплыл другой образ Теда.
   Образ ее мужа, который бьет ее сына.
   Это случилось лишь раз. Только один раз, твердила она себе. И этого одного раза было более чем достаточно. Она до сих пор ощущала ужас и потрясение от увиденного. Произошло это два года назад, если быть достаточно точной.
   Лишь только Джо спустился к завтраку, как они сразу поняли, что на него нашло одно из его странных настроений. Он был молчалив, едва отвечал даже на обращения непосредственные, а после завтрака просто исчез, выйдя из дома вместе со Стормом. чтобы побродить по лесу. И явился лишь после захода солнца, к этому времени Одри уже не на шутку забеспокоилась.
   В тот вечер Тед отвел Джо в сарай и наказал ремнем. Это ошеломило Одри, а когда Джо вернулся в дом и она увидела его глаза, у нее чуть не разорвалось сердце.
   — Я не потерплю больше подобных выходок, — сказал ей Тед. — Он не имеет права уходить из дома, не предупредив кого-нибудь из нас, его и так достаточно долго баловали.
   — Но он еще ребенок, — протестовала она.
   — Не такой-то он уже маленький, — возразил Тед, и в его голосе прозвучала незнакомая резкость. — Он достаточно взрослый, чтобы нести хоть какую-нибудь ответственность за свои поступки!
   — Но отхлестать его...
   Глаза Теда потемнели.
   — Пара шлепков ему не повредит, Одри.
   Но это была не «пара шлепков». А целый рад воспаленных красных рубцов на спине сына и на ягодицах, которые Джо старательно скрывал от нее.
   «Лишь раз, — повторяла она себе сейчас, лишь раз». Но не могла избавиться от мысли, которая вкралась ей в сознание.
   А были ли другие случаи?
   Случаи, о которых она не знала? Сколько раз Тед, возможно, водил Джо в сарай и...
   Одри пыталась изгнать из сознания такой образ Теда, еще слишком велика боль утраты. Казалось несправедливым даже думать о недостатках, которые проявились в последние два года у ее почти идеального мужа.
   «Ложись спать, — твердила она себе. — Если будешь сидеть здесь, вымотаешь себя, проревев всю ночь, а у тебя есть сын, которому ты нужна. Ты не можешь сдаться и умереть, даже если тебе этого очень хочется!»
   Она решительно опустила ноги на пол, затем поднялась и быстро обошла большую комнату, выключила свет и заперла входную дверь.
   От чего?
   В последние два года время от времени возникало ощущение, что существует нечто за пределами их дома. Нечто, чего они никогда не могли увидеть, не могли даже быть уверены, что оно существует. Тем не менее, и она и Тед начали запирать дом на ночь. И сейчас Одри делала все по установившейся привычке: переходила из комнаты в комнату, запирая каждую дверь и каждое окно.
   Она стояла на нижней ступеньке лестницы, когда почувствовала движение наверху. Она подняла глаза и увидела Джо: все еще одетый, он спускался по лестнице, Сторм крутился у его ног.
   — Милый? Ты почему не в постели?
   — Сарай, — ответил Джо. — Дверь заперта.
   Одри удивленно подняла голову.
   — Она всегда заперта ночью.
   — А как же Шейка? Что если она вернется?
   Он стоял уже на нижней ступеньке лестницы, смотрел на нее снизу, его темные глаза были наполнены беспокойством.
   — Она просто останется в поле, дорогой мой, — ответила Одри. — Она вообще может не вернуться сегодня ночью. Если Шейка испугалась, то, вероятно, убежала очень далеко.
   Джо покачал головой.
   — Она вернется, — произнес он. — Я знаю, она вернется. — Его лицо приняло упрямое выражение спорщика, и она поняла, что сегодня ей не осилить препирательств с сыном.
   — Хорошо, — согласилась мать. — Мы оставим дверь открытой. Но нам надо убедиться, что стойла заперты. Не хватает только, чтобы к завтрашнему утру у нас разбежались все лошади.
   Вдвоем они вышли через парадную дверь, оставив ее открытой. Высоко в безоблачном небе светила луна, легкий ветерок дул со стороны гор. Одри сошла вниз и взяла Джо за руку, когда они двинулись к сараю. Первый раз за многие месяцы он не отдернул руку, испытывая свойственную юности застенчивость. Но когда они прошли уже половину пути по двору, сын вдруг остановился, выпустил ее руку и показал пальцем.
   — Смотри! Вот она!
   Вглядываясь в темноту, Одри пристально смотрела через поле в сторону леса. Сначала она ничего не могла разглядеть. Мгновением позже произошло какое-то движение, и она увидела силуэт кобылы, выходящей из-под тени лесных деревьев в сияющее великолепие лунного света. Лошадь остановилась, опустила голову, начала щипать траву, но тут Джо окликнул ее, она подняла голову, насторожилась, грациозно выгнула дугой хвост.
   — Шейка? — звал Джо. — Шейка! Иди сюда, Шейка!
   Джо побежал в сторону поля, Сторм помчался за ним.
   — Джо, остановись! — кричала ему вслед Одри. — Если мы оставим сарай открытым, она сама войдет туда!
   И тут она увидела, что лошадь бросилась в сторону, видимо чего-то испугавшись, и исчезла за деревьями.
   — Мамочка, принеси какой-нибудь ремень, — крикнул ей Джо. — А я буду следить за ней!
   Одри остановилась, прикованная страхом, понимая всю нелепость создавшейся ситуации. Что делали они на улице в полночь, всего лишь через несколько часов после смерти Теда? Разыскивали лошадь?..
   Это ненормально!
   Смешно!
   Это...
   И вдруг она поняла.
   Они были заняты именно тем, чего ждал бы от них Тед. Ей казалось, она слышала его голос: «Ты же жива, Одри. Жив и Джо. Идите и поймайте ее!»
   Усталость исчезла, разум наконец преодолел потрясение, вызванное страшной находкой — телом Теда на полу стойла. Одри набрала в легкие побольше свежего ночного воздуха и побежала к сараю, открыла настежь дверь и скользнула внутрь. В углу она нашла веревку, на которой обычно гоняют лошадей по кругу, и фонарь, затем вышла из сарая и зашагала по полю в том направлении, где оставался Джо.
   Она догнала его на краю леса. Он громко звал лошадь, затем внимательно прислушивался, не раздастся ли откуда звук передвигающегося в темноте животного.
   Собаки его нигде не было видно.
   — Где Сторм? — спросила Одри, понизив голос, хотя они были абсолютно одни.
   — Я послал его на поиски Шейки, — ответил Джо.
   Секундой позже они услышали громкий лай откуда-то из леса. Затем интонации изменились. Сторм начал гнать лошадь.
   — Давай, давай, — подбадривал Джо, устремляясь вниз по тропе, ведущей через густой подлесок, который на этом участке никогда не вырубался.
   Одри зажгла фонарь и пошла в том же направлении, хотя уже потеряла сына из виду: он убежал на звуки собачьего лая. И вдруг Сторм внезапно замолчал. Одри бросилась бежать, на мгновение остановилась у развилки тропы на расстоянии приблизительно сотни ярдов от кромки леса.
   В какую сторону пошел Джо?
   Она прислушалась в надежде услышать лай Сторма.
   Ничего.
   — Джо? — позвала она. — Джо, где ты?
   Одри подождала, но ответа не было. На какое-то мгновение ее охватила паника, но она быстро подавила возникшее чувство и сразу вспомнила, где находится. Хотя в этом месте тропа и раздваивалась, но через несколько сотен ярдов соединялась вновь и неожиданно заканчивалась на огромном отвесном утесе, величественно возвышающемся над Сугарлоафской долиной. Ответвление, которое уходило направо, было более пологим, налево — немного короче. В любом случае никаких других боковых тропинок, уводящих в сторону, не было, а подлесок был слишком густой даже для Джо, не говоря уже о лошади, чтобы они могли уйти с тропы. Какую бы тропинку она ни выбрала, в конечном счете все равно натолкнется на них обоих.
   Вздохнув, Одри начала подъем, выбрав правую боковую тропинку. Она старалась двигаться как можно быстрее, время от времени останавливалась, звала Джо и собаку, но, казалось, ночь поглотила их.
   Она была на расстоянии примерно сотни ярдов от утеса, когда не на шутку разволновалась.
   Что произошло с ними?
   Они безусловно должны были слышать, как она зовет их!
   Или Джо взбрело в голову сыграть с ней именно сегодня отвратительную шутку?
   А что если это не так?
   Беспокойство сменилось страхом, она ускорила шаг.
   И внезапно остановилась, почувствовав, что кто-то находится рядом с ней.
   Джо?
   Сторм?
   А вдруг это не они?
   Вдруг это медведь?
   Она застыла, прислушиваясь.
   Тишина.
   Одри крикнула еще раз, но ответом было безмолвие ночи. Ветер мягко шелестел в кронах деревьев, и она вдруг поняла, что не слышит ни шороха потревоженных птиц, ни стрекотания кузнечиков в ночи.
   Опасность.
   Сейчас она отчетливо ощущала ее присутствие и машинально повернулась, чтобы бежать по тропе вниз, через поле, к безопасности дома, как подсказывал ей инстинкт.
   Но она не могла! Пока Джо оставался где-то здесь, рядом!
   Одри вновь ускорила шаг, стараясь подавить охватившую ее панику, через каждые несколько секунд громко звала сына, но не слышала ничего в ответ. Затем, превозмогая усталость, она выбежала из леса и помчалась к утесу. И тотчас же, едва разомкнулись ветви деревьев и яркая луна наполнила серебристым светом лежащую внизу долину, ее страх утих. В любую секунду или Джо со Стормом, или Шейка, или сразу все трое появятся на другом ответвлении тропы в сотне футов от нее, а потом они все вместе вернутся домой.
   Женщина подошла к самому краю утеса и взглянула на раскинувшуюся внизу долину. В самом дальнем ее конце светились в темноте огни деревушки Сугарлоаф, и повсюду, усеивая дно долины, мерцали огоньки домов, расположенных между Эль-Монте и городом.
   Сколько раз в полнолуние приходили они сюда с Тедом?
   Сколько раз стояли они здесь рядом...
   Она застыла, почувствовав внезапно, что уже не одна.
   — Джо? — Имя сына, казалось, на несколько секунд повисло в воздухе, затем растворилось в тишине.
   Вдруг она услышала какой-то звук, слабое шуршание за спиной.
   Она обернулась, заклиная: чтобы там ни оказалось, пусть это будет что-то знакомое.
   Почти невидимый из-за теней, отбрасываемых на тропу деревьями, к ней подкрадывался неясный темный силуэт.
   Одри задохнулась от ужаса, не сознавая до конца, что именно представляет из себя эта странная тень, но мгновенно почувствовав исходящую от нее опасность.
   Она отступила назад, непроизвольно увеличивая расстояние между собой и этим нечто.
   И вдруг оно прыгнуло, вылетев из темноты прямо на нее. Опасность становилась реальностью.
   Крик ужаса застыл в груди у Одри. Она отпрянула, стремительное движение лишило ее равновесия, и с опозданием на долю секунды Одри поняла, что опоры у нее под ногами больше нет.
   Мгновение она балансировала, изо всех сил стараясь удержаться на краю обрыва. Крик ужаса наконец вырвался из ее груди, когда она ударилась о безмолвную каменную махину утеса и осознала, что падает вниз.
   Крик разнесся в ночи и внезапно оборвался. Наступила тишина: она разбилась о камни двумя сотнями футов ниже.

Глава III

   Марианна Карпентер резко села, широко открыла глаза: в голове эхом отозвался отзвук крика. Несколько мгновений она не могла прийти в себя, поскольку сразу узнала разбудивший ее голос.
   Одри.
   Одри Уилкенсон.
   Но это безумие — Одри в Айдахо!
   Скорее всего это что-то иное. Какой-то другой звук. Звук полицейской сирены на улице. Крик кота, удивительно похожий на человеческий. Она начала выбираться из постели и лишь тогда осознала, что лежащий рядом с ней Алан, судя по дыханию, спит. Простыня, которой они укрывались, сползла вниз, до пояса раскрытый, он обнимал одной рукой подушку.
   Почему он не проснулся тоже?
   Марианна тихо выскользнула из постели, натянула халат и вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой, испугавшись, что даже щелканье замка может разбудить мужа.
   Она прошла в гостиную, не включая нигде света, и бросилась на диван.
   Ей не нужно было разрешать Алану оставаться.
   Ей следовало просто отправить его домой, когда дети пошли вечером спать, и не запутывать еще больше и без того сложную ситуацию, позволив ему соблазнить ее.
   Иного слова для его действий и не подберешь — соблазн.
   Он помог ей с посудой, затем предложил всем четверым сыграть в игру под названием «Монополия». Она излишне расчувствовалась от его предложения. Сколько же лет прошло с тех пор, когда они вчетвером садились играть в эту игру? Она не могла вспомнить. Но когда Алан предложил, чтобы все было, «как в старые добрые времена», это ее растрогало. А о каких старых добрых временах шла речь?
   О тех временах, когда они вчетвером садились перед телевизором, как, впрочем, и все в округе, и не отрывая глаз от экрана делали вид, что комментарии увиденного являются беседой? О Боже, детям понадобилось полчаса, чтобы разыскать набор для игры в «Монополию»! Кого они обманывали?
   Тем не менее она пошла у него на поводу и наслаждалась непривычной близостью всех членов семьи, позволив себе забыть, что раньше редко выпадал вечер без телевизора, или без ссоры между Алисон и Логаном по этому поводу, и что теперь, если она позволит Алану вернуться, подобные вечера, несомненно, вновь станут редкостью. На смену им придут другие: обычная занятость, телевизор, заполняющий время между ужином и отходом ко сну, а Алан, вполне вероятно, снова начнет задерживаться на работе.
   Задерживаться на работе!
   Может быть, именно об этом кричал ее разум. Возможно, это был крик протеста, что она опять позволила опутать себя семейными узами, с которыми, как она думала еще вчера, было покончено навсегда. И вот Алан начал заигрывать с ней около раковины, а когда дети пошли спать, пустил в ход все свое обаяние, чтобы остаться на ночь.
   И это возымело действие!
   Даже сейчас, сидя в темноте, Марианна ощущала тепло прижавшегося к ней тела, ощущала прикосновения его пальцев...
   — Прекрати! — скомандовала она себе. — Немедленно прекрати!
   Но раздавшийся в ночи крик был не о ней.
   И голос был не ее, это был голос Одри!
   Марианна понимала, конечно, что кричала вовсе не подруга. Это был ее собственный крик, и сейчас, спокойно оценивая свои мысли и чувства, она знала: все ее помыслы, даже во сне, предназначались Одри, и все оттого, что самой ей не хватало мужества докопаться до самых глубин своего душевного смятения. Что ей действительно было необходимо, так это поговорить с Одри. И вовсе не утром, когда она, промучившись ночь разложит все по полочкам и придет к выводу, что дела обстоят не так уж плохо, как кажется.
   А почему не сейчас? Что ее останавливает?
   Приняв решение, Марианна встала с дивана. Зашла на кухню, щелкнула выключателем и посмотрела на часы, висевшие над раковиной. Час тридцать. В Айдахо лишь половина двенадцатого.
   Даже если Одри и легла спать, она наверняка еще не заснула.
   Марианна взяла телефонный аппарат, по памяти набрала номер. На другом конце провода раздался звонок. На восьмом гудке в трубке что-то щелкнуло, автомат сработал, и она услышала голос Одри.
   Записанный на пленку голос, сообщавший, что в настоящее время она не может подойти к телефону и просит оставить информацию. После раздавшегося сигнала, Марианна сбивчиво и взволнованно закричала в трубку:
   — Это я, Од. Марианна. Я знаю, это просто глупо... Но у меня какое-то странное предчувствие... много странного происходит... и я захотела поговорить с тобой прямо сейчас. Поэтому и позвонила, а тебя даже и дома-то нет. Глупо, да? Но все равно, мне действительно очень нужно переговорить с тобой. Это о... об Алане и обо мне. Он... черт, ненавижу я эту технику! Перезвони мне утром, ладно?
   Она повесила трубку и услышала, как открылась дверь на кухню. Обернувшись, увидела Алана: он стоял, обнаженный, в дверном проеме, щурясь от света.
   — Марианна? Что ты делаешь? Ты знаешь, который час?
   Она выдавила улыбку, мысли беспорядочно заметались.
   — Я... Это просто женские причуды. Я проснулась с чувством, что очень нужна Одри, и решила ей позвонить.
   Алан презрительно усмехнулся.
   — Ты нужна Одри? — Голос звучал жестко. — А зачем ты нужна человеку, вышедшему замуж за сто пятьдесят миллионов долларов?
   Марианна изменилась в лице, и Алан тут же понял свою ошибку.
   — Извини, милая, — продолжил он, интонации стали более мягкими. — Я не имел в виду ничего подобного. Я просто ляпнул...
   — Может быть, тебе лучше прямо сейчас отправиться домой, — перебила Марианна. — Я никогда не понимала, как ты можешь ненавидеть человека, которого даже не знаешь!
   — Я не ненавижу ее, — запротестовал Алан. — Но согласись, у Одри существует не так уж много проблем, которые не смогли бы решить деньги Теда.
   — Пожалуй, — согласилась Марианна и тут же, буравя его взглядом, нанесла ответный удар. — А как насчет другой женщины? Как его деньги решат подобную проблему?
   Алан был повержен.
   — Ты права, — тихо произнес он. — Думаю, что я заслужил это. Думаю, что заслужил и худшее. Но я хочу исправить создавшееся положение, Марианна. Я действительно хочу. Эйлин — это моя ошибка, и я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь простить меня.
   «Не слушай его, — твердила себе Марианна. — Не верь ему! Он выдал себя, когда говорил о деньгах Теда. Открылся с такой стороны, о которой и сам не подозревает».
   — Я не желаю сейчас говорить на эту тему, Алан, — произнесла она. — Я просто хочу, чтобы ты...
   — Разреши мне остаться, — упрашивал ее Алан. — Пожалуйста! Вчерашний день и сегодняшняя ночь были потрясающими. Мы хорошо провели время. Давай не будем ничего портить, договорились? Давай просто вернемся в спальню и поговорим обо всем утром. Детей отправим играть в кегли или во что-нибудь еще, а сами поговорим. Наедине, ты и я. Если действительно постараться, я уверен, мы выберемся из создавшегося положения.
   Он заключил ее в свои объятия, и она вновь почувствовала знакомую силу его тела, убеждающие интонации его голоса.
   И еще раз ощутила, как постепенно угасает ее твердая решимость отправить его домой.
   — Ну, хорошо, — вздохнула она, выражая скорее покорность, чем согласие. — Пойдем спать. Но завтра мы поговорим обо всем.
   Но спустя двадцать минут, когда Алан вновь крепко заснул, Марианна выбралась из постели, прошла в гостиную, включила свет и взяла книгу.
   О сне, несмотря на столь поздний час, она и не помышляла.

* * *

   — Я подумал, может быть, тебе лучше пойти со мной, Джилли, — предложил жене Рик, вновь натягивая на свое могучее тело униформу, которую снял несколько часов назад. — Я не знаю, что там сейчас происходит, но судя по голосу, Джо слишком напуган, да и Билла Сайкеса нет дома.
   Его жена, которая в отличие от своего огромного темноволосого мужа была миниатюрной блондинкой, уже опередила его. Прислушиваясь к обрывкам странного разговора Рика с Джо Уилкенсоном, она быстро оделась, затем сварила им обоим по чашечке кофе, а Рик в это время позвонил в контору, переговорил со своим заместителем Тони Молено и попросил встретить его у ранчо Эль-Монте. Подавая мужу чашечку обжигающего кофе, Джилли взглянула на него, но не смогла ничего прочесть на его лице.
   — Что случилось?
   — Не знаю, — ответил Рик. Он сделал глоток и, примостив чашечку на самом краю ночного столика, повернулся и стал натягивать ботинки. — Джо был настолько расстроен, что едва мог говорить, но похоже на то, что они вышли из дома искать Шейку, и Одри исчезла.
   Джилли от удивления открыла рот.
   — Но это... — Она замолчала, подыскивая подходящее слово и пытаясь осознать смысл произнесенной Риком фразы.
   — Черт знает что такое, — мрачно заметил Рик, заканчивая за нее предложение. — Какого дьявола они пошли в такое время разыскивать лошадь? И как могла Одри просто исчезнуть? — Застегивая на ходу кобуру и подхватив со стола чашечку кофе, он вышел из спальни. — Ясно как божий день, что мы ни в чем не сможем разобраться, пока не прибудем на место, да?
   Меньше чем через десять минут черно-белый «джип», служивший Рику полицейской машиной, въезжал в ворота Эль-Монте. Рику пришлось сбросить скорость, поскольку асфальтированное шоссе сменилось узкой, усыпанной гравием дорожкой, которая, петляя между деревьями, выходила на огромный, расчищенный от посадок участок леса, где стояли большой дом Уилкенсонов и сарай с навесами, а за ними расстилалось поле. Полицейская машина уже была припаркована перед домом, и едва Рик поставил рядом свой «джип», как входная дверь открылась и на крыльцо вышел Тони Молено.
   — Джо на кухне. Он не знает, что произошло, но он... видишь ли, он думает, что его мать погибла.
   — Боже милостивый, — прошептала Джилли и, отпихнув в сторону Молено, поспешила в дом, чтобы хоть чем-то помочь Джо Уилкенсону.
   — Что он тебе рассказал? — спросил Рик, вытянув вперед руку, чтобы удержать помощника, поскольку Молено тоже устремился в дом.
   — Я уже сказал тебе... совсем немного. Не больше, чем ты рассказал мне. Они искали лошадь и случайно разминулись, он слышал крик своей матери, но не смог найти ее. Поэтому вернулся домой и позвонил тебе.
   — Хорошо, — произнес Рик, мысль его начала работать. — Я хочу, чтобы ты добрался до сторожки Билла Сайкеса и посмотрел, нет ли его там. Он не отвечал на телефонные звонки, но, может, просто напился до потери сознания.
   — Сайкес уже лет десять не берет в рот спиртного... — начал было Молено, но Рик перебил его.
   — А сегодня погиб его хозяин, и кто знает, что ему взбредет в голову? В любом случае, я хочу, чтобы ты разыскал его, а затем надо позвать нескольких мужчин. Если что-то случилось с Одри, и она лежит где-то со сломанной ногой или еще с чем-то, я хочу найти ее как можно скорее. После того как проверишь сторожку Сайкеса, возвращайся сюда. А я попробую еще что-нибудь узнать у Джо.
   Кивнув в знак согласия, Молено сбежал вниз по ступенькам к полицейской машине, а Рик Мартин вошел в дом, прикрыв за собой входную дверь.
   — Джо? — произнес он секундой позже, входя в большую кухню, где на высоком стуле перед стойкой съежился мальчик, наблюдая, как Джилли варит кофе. — Что случилось? Можешь мне рассказать об этом?
   Сторм, лежащий у ног Джо, предостерегающе зарычал на помощника шерифа, но тут же успокоился, когда мальчик наклонился и погладил его по голове.
   — Я не знаю, — заплакал Джо, вытирая рукавом рубашки залитое слезами лицо и высмаркиваясь в газету, которую выудил из коробки, стоявшей на стойке. — Я увидел Шейку, там, в поле, и мы с мамочкой пытались поймать ее. Но Шейка убежала в лес, а когда мама пошла за веревкой, я послал Сторма вслед за Шейкой. — Дрожащим голосом мальчик рассказывал, как они с матерью разминулись, затем он услышал какие-то звуки в лесу. Собака была рядом с ним, но что-то так сильно напугало его и Сторма, что он не откликнулся, когда мать звала его. — Я очень испугался, — признался Джо. — Мне показалось, будто что-то охотится за мной, и если бы я откликнулся на зов мамы, оно бы обнаружило меня.
   — А разве ты не подумал, что твоя мама будет волноваться, если ты не ответишь ей? — перебил Рик.
   Джо перевел взволнованный взгляд на Джилли, как бы призывая ее на помощь.
   — Ради всего святого, Рик, — вступилась Джилли, — если бы ты подумал, что за тобой что-то охотится, в лесу, в полночь, разве бы ты стал кричать? Конечно нет!
   Рик почувствовал, как покраснел. Конечно, Джилли была права.
   — И ты сразу же вернулся домой? — спросил он, переключая внимание на Джо.
   Тот покачал головой.
   — Мы со Стормом оставались на месте, но очень скоро все стихло. А потом... — Голос его дрогнул, и он едва подавил рыдания. — А потом раздался этот пронзительный крик... он был ужасный, как будто... — Джо замечал. По щекам катились слезы.
   — Как будто что, сынок? — спросил Рик, чувствуя, что почти боится услышать последующие слова мальчика.
   — ...Как будто она падала.., — с трудом произнес Джо и разрыдался.
   Джилли хотела было выйти из-за стойки, чтобы успокоить мальчика, но Рик жестом попросил ее оставаться на месте.
   — Где вы были, Джо? — поинтересовался он и, когда мальчик не ответил, спросил чуть настойчивее: — Когда ты услышал крик своей мамы, где вы были?
   Джо поднял глаза, пытаясь проглотить подступивший к горлу комок.
   — Мы были на тропе, ведущей к утесу, — прошептал он. — И... и после того, как я услышал этот крик, мы со Стормом... мы пошли искать ее. — Он посмотрел вниз на большого пса, который растянулся на полу, положив морду между передними лапами. Будто почувствовав на себе взгляд хозяина, овчарка вопросительно смотрела на него. — Я приказал ему найти маму, — шептал Джо. — И подумал, что он нашел. Сторм начал вилять хвостом, а мне пришлось даже бежать, чтобы не отстать от него. Но когда мы добрались до вершины утеса... — Его голос стих.
   — Что, Джо? — настаивал Рик. — Что ты обнаружил, когда вы добрались до вершины утеса?
   — Фонарь, — выдохнул Джо. — Тот, который она взяла в сарае.
   Джо не сводил взгляда со Сторма. Будто почувствовав страдания мальчика, пес сел и лизнул ему руку.
   Рик встретился взглядом с Джилли.
   — Думаю, мне лучше пойти осмотреть подножие утеса, — произнес он.