Страница:
…Снова тяжёлые времена. На общем фоне “возвращения масс”, как Вы пишете, уважаемый Александр Иванович, на мировую политическую арену у нас в России отмечаются социальный регресс, деградация, расщепление общества на атомы. Швыдковско-познеровское телевидение называет патриотов фашистами. Правда, на время выборов многие либералы надевают маски патриотов, но это обман.
Жду от Вас, Александр Иванович, продолжения публикации Вашей книги “Возвращение масс”.
Постоянный читатель журнала -
Евгений Березин,
г. Челябинск
Здравствуйте, Александр Иванович!
Возможно, запомнился Вам тот пожилой человек, который после завершения съезда писателей Беларуси в Минске сказал Вам такую фразу: “Хочу быть поближе к “Нашему современнику”. А сказал я это как-то непроизвольно, находясь под впечатлением от замечательной атмосферы, в которой проходил и завершился съезд писателей Беларуси.
Но не стану утомлять Вас общими словами, а хочу обратиться с конкретной просьбой: найдите время и прочитайте мою книгу “Весенние грёзы”, которая вышла в свет в 2002 году в Минске. Вполне возможно, что эта книга заинтересует Вас и Ваших коллег в редакции журнала и Вы сочтёте нужным напечатать её частично (автор не будет возражать и при ином варианте) в Вашем журнале. Вы, Александр Иванович, являетесь для меня одним из тех писателей, к которым я испытываю большое доверие.
Позвольте пожелать Вам крепкого здоровья и личного счастья.
Иван Лошков,
Беларусь, г. Гомель
Уважаемый Андрей Венедиктович!
Прочитал Вашу статью “Хазарский синдром”. Актуальнейшую тему Вы затронули. В самом деле, в России проживает сейчас большей частью не русский народ, а “население”, “электорат”. Получается, русский народ - это фантом. Это как если бы пшеничное поле забила почти полностью сорная трава. Пшеница-то кое-где ещё пробивается, но маленькая и слабая, а сорняки - мощные, в рост человека.
Я люблю русскую историю. Мне очень неприятно, когда на ТВ и в бульварных газетах поганят имена Суворова, Жукова, Ермолова. В Голливуде снимают всякую дрянь о нас и нам же показывают. А многие тупо смотрят и верят этой глупости - раз показывают, значит, так и было.
Вот мы имеем позорнейшее явление - валят валом из России в Турцию и всякие там эмираты энергичные (чересчур) и глупые (мягко говоря) женщины и становятся там проститутками. Размах этого явления можно сравнить с временами набегов кочевников и монгольским игом, только и разница, что тогда гнали силой наших рабынь, на арканах тащили, а сейчас они сами туда едут.
Поразительна реакция наших мужиков на это позорище.
“Ге-ге, на то она и баба, ге-ге”, - вот и весь разговор. Непонятно нашим мужикам, что такого быть не должно.
В стране идёт война, вялая, но ощутимая, и главное - эффективная, а народ об этом как будто и не знает. “Теракты - дык это ж в тилявизоре только…”. По телевидению, значит, понарошку. Даже интересно - новости как приключенческий сериал. Вот был случай: в начале 2000-х в Чечне сбили большой вертолёт. Около ста человек наших военнослужащих погибло. Один из погибших оказался моим земляком - уроженцем Белгородской области. И побежали резво репортёры местной телерадиокомпании к его родителям. Отец погибшего плачет в микрофон, услужливо подставленный, лепечет что-то… Пацана погибшего жаль, а отца вот этого - нет. Сколько инородцев с Кавказа злорадно это смотрят и плюют в экран. Да выгони ты, отец, этих вот с камерой и микрофоном, и плачь, а пока тебя снимают - на человека будь похож, держись мужественно.
Однако Вы не правы насчёт Будёновска. Да, мужчин в больнице было больше, чем боевиков. Но они были безоружны, а боевики вооружены до зубов. Согласитесь, оружие - серьёзный козырь.
Куда более показательно поведение командира спецназа, который сначала дал приказ штурмовать больницу, а когда Черномырдин приказал штурм прекратить - прекратил. Но ты же воин, а не лох, не обыватель, не зритель сериалов. Ты сначала штурм доверши, а потом разберись с Черномырдиным, а заодно и с Ковалёвым.
Конечно, со стороны легко судить. Но мне думается - всё гораздо проще. Командир - он как пёс натасканный. Своей инициативы нет. Скажет Черномырдин (или Ельцин) - фас! И вперёд. Скажет отставить - тут же стоп. Скажет - стреляй по своим, - пожалуйста! Всё как шеф скажет.
Вот Вы, Андрей Венедиктович, пишете, что мы - дряхлый этнос. Но разве дряхлый этнос переборол бы германское нашествие? Но такое ощущение складывается, что те, кто победил тогда, куда-то пропали, и невесть откуда повылазили безродные невежественные самозванцы и заполонили “просторы нашей Родины”. И представляется, что их - большинство, что именно они - пеньки, порнушники, шлюхи и шлюшки, весь этот чертополох - и есть Россия. Все те, кого так любят показывать по ТВ.
Но разве это так? Россия держалась (перед Богом) и держится Евгением Родионовым и ребятами-десантниками из Псковской дивизии, Николаем Рубцовым держалась Россия и держится сейчас Станиславом Куняевым и всей Вашей редколлегией. Но тех, о ком говорилось выше, тех, кажется, что больше, и это очень опасно для нашей страны и для нашего этноса.
В. Погорелов,
Белгородская обл.
Здравствуйте, уважаемые Ирина Медведева и Татьяна Шишова!
Читаю Ваши публикации в журнале “Наш современник” и в других изданиях. Я благодарна Вам за ту горькую правду, которую Вы нам говорите. В своих скромных статьях, тоже о детях, я иногда ссылаюсь на Вас, как на самый верный и надёжный источник. Вы мне очень помогаете в моей борьбе с растлителями, которую я веду с 1989 года. Борюсь часто в одиночку.
С апреля месяца прошлого года я борюсь с преподаванием “толерантности” в школах. Опубликовала две статьи в газете “Советская Россия” и в журнале “Молодая гвардия”. Отправила их в Законодательное собрание и в Комитет по образованию в Смольный, и даже в Москву - в Общественную палату при президенте России.
А теперь вот услышала, что опять поднимается грязная волна секс-просвещения и неумолимо накатывается на школы. Как с этим бороться? Узнала, что при одной из наших церквей собирают подписи против этого безобразия. Съездила, взяла там бумаги, обрадовалась, что кончилось моё одиночество, но вот посмотрела на бумаги, и у меня возникли вопросы и сомнения. А разрешить их, мне кажется, можете только Вы, дорогие мои авторы “Нашего современника” Ирина Медведева и Татьяна Шишова. Потому что Вам я доверяю всецело и полностью. Я немолодая уже, и мне не хотелось бы делать неверные шаги. Помогите мне, пожалуйста, разобраться.
Хотелось бы присоединиться к тем организациям, которые бесстрашно борются за детей. Подскажите мне, пожалуйста, есть ли такие? Вот у меня записано - Всероссийский союз общественных сил “За спасение детей России”, движение “За Русь Святую, за будущее детей” - как их найти?
Всего Вам самого доброго, Ирина и Татьяна. Помощи Божьей во всём.
Тамара Головкина,
г. Санкт-Петербург
КАМИЛЬ ЗИГАНШИН Мудрец из Кляшева
Салават Асфатуллин Государственник
О творчестве Равиля Бикбаева
Каюсь, оказывается, многие годы я недооценивал Равиля Бикбаева. Считал его только поэтом, а их в России всегда было немерено много и даже сейчас наберется несколько тысяч. И отчасти чиновником от литературы - ведь он уже десять лет возглавляет Союз писателей Башкортостана. А все оттого, что, живя далеко от своей “малой” Родины, не имел возможности читать книги Бикбаева, слушать выступления на разных форумах, участвовать в делах СП Башкортостана. Наконец и у меня появилась его книга “Год человека” на русском (издательство “Китап”, 2003 г., 204 с.). Давно не получал такого удовольствия от книги статей, выступлений и интервью. Даже в самом официальном выступлении на самом официозном мероприятии поблескивают жемчужины высокой литературы и вдохновения. Вот, например, статья апреля 1995 года “На что способна литература?”: “Слово может окрылить человека, очистить, освятить его дух. Слово же может унизить человека… превратить его в раба. Всегда ли мы чувствуем ту огромную ответственность, которую возлагает на писателя высокая миссия? …Сколько веков из жизни народов, не закрепленных в их слове, в их художественной летописи, канули в небытие?”. А какую смелость надо было иметь, чтобы в 1995 году написать и напечатать следующее: “Сейчас все фокусы кремлевских “лидеров” нацелены на разрушение достигнутого, построенного, выращенного, на разложение нравственности, национальных традиций, на уничтожение жизненных корней, народных основ”. Слава Богу, кремлевские чиновники прекратили разрушения в политике, останавливают вроде бы и в экономике, но разложение нравственности продолжается, к сожалению, до сих пор.
Актуальным остается и следующий абзац этой статьи: “Полки магазинов и бесчисленных ларьков, киосков с непонятными названиями на американский манер ломятся от заграничных товаров, которые никогда не станут доступными честному труженику. А мои земляки в Оренбургской области не могут продать государству честно выращенный в поте лица хлеб, мясо, молоко! Все это преднамеренно, точнее, злонамеренно вытесняется из рынка. Вот вам новые рыночные отношения!
Зайдите в книжные магазины. Там буквально все завалено бульварным чтивом в красочном переплете, но вы не найдете там ни одной книги башкирских писателей. Для них остались небольшие уголки в двух-трех магазинах Уфы. В других городах и районах республики и того хуже”.
Написано это было о Башкирии, но в гораздо большей степени касается всех регионов России, особенно когда речь идет о продаже книг местных авторов. Что и отличает большого публициста от прочих - в частном случае увидеть целое явление.
Здесь же есть и объяснение, почему поэты и писатели, за редкими исключениями, не протестовали шумно против разграбления народных богатств, чудовищной несправедливости в 1990-х годах. “Литература потрясена, писатели в отчаянии. Большая часть интеллигенции отворачивается от повседневной жизни, от грязной политики, уходит в себя. Это очень опасный для литературы симптом… Меня всегда восхищала не только поразительная художественная мощь русской литературы. Я всегда преклоняюсь перед ней за ее великую человечность, за ее умение воспринимать боль и страдания другого народа как свою боль и свои страдания. Видимо, не знают этих гуманистических традиций русской литературы некоторые спесивые московские государственные деятели, писатели, журналисты”. От себя добавлю: отрицательную роль сыграло и приспособленчество. А помните всеобщее оплевывание отечественной истории в 90-х? Некоторые историки, литераторы, журналисты продолжают эту подрывную деятельность до сих пор. Равиль Бикбаев даже в том очернительском 1995 году ищет выход. Где-то в море публикаций разного толка он нашел выводы канадского россиеведа Фреда Эйдлина: “Ваш взгляд на самих себя убийственен. С ним вы не преодолеете трудностей. Это взгляд обреченных. Когда народу тяжело, он должен сохранять достоинство и уверенность. Надо культивировать это, а не мнение, будто вы ни на что не способны”. И делает вывод: “Очень мудрое предостережение, к которому стоит прислушаться”. И на следующем же выступлении в мае 1995 года на 1-м Всемирном Курултае башкир развивает эту мысль: “Не следует забывать, кто мы, откуда произошли, куда движемся. Не следует терять историческую память… Сегодня нация без книги, без литературы - это нация без будущего. Даже в самых богатых странах книгоиздание, печать, вообще литература и искусство без поддержки со стороны государства, без субсидии правительства не существуют и не могут существовать”. В том же выступлении он поднимает острейшую проблему современной России - пьянство. “Сосланная раньше в ссылку, на каторгу, посаженная в тюрьмы и в этих условиях сохранившая свою духовность, свою гордость (от себя добавлю - и национальную самоидентификацию, несмотря на 300 лет татаро-монгольского ига. - Авт.), моя нация не задохнется ли сейчас в бутылке? …Башкир, опохмелившись после очередной попойки, не потеряет ли разум?”
Раньше написанное слово служило высшим мерилом правды. Теперь же “книжный рынок захлестнули низкопробное чтиво, пошлость и безвкусица, чернуха и порнография - товар, рассчитанный не на развитие, а на деградацию личности, растление подрастающего поколения. В этом смысле Россия стоит перед серьезной опасностью полной утраты национальной культуры и национального самосознания… Книжный рынок государством потерян. Там в основном господствует частник со своими меркантильными интересами” (статья “Грустное путешествие в мир книг”, апрель 1997 г.). И тут же предлагает выход: “Без возрождения системы государственного распространения книги, без включения в план товарооборота в районах и городах обязательного показателя по книжной торговле… без надлежащего государственного контроля эту важнейшую проблему нашего духовного развития все равно кардинально не решить”. Полностью согласен с ним - не должно писателю ходить, как коробейнику, с сумой своих книг, предлагая их по магазинам, а тем паче самому торговать ими на рынке. Это наказуемо на тонком плане. Разрушение единой системы распространения книг привело к тому, что мы не знаем, что делается в соседних областях, находящихся всего в 100-150 км: в Туле, Брянске и Орле. А может, там появились новые Лесков, Бунин, Куприн?
Сейчас, в связи с приданием самостоятельности муниципалитетам, невозможно централизованно распространить книгу даже внутри одной области. А ездить с одним своим изданием по городам и районам области и накладно, и нереально. Государственные издательства остались только в Татарии и Республике Башкортостан. А российские частные взяли и отрезали свою важнейшую обязанность - распространение книг по стране. Вот тебе весь тираж и делай с ним что хочешь, - типичный их сказ, если ты сумел разжалобить какого-нибудь спонсора на финансирование. Ослабели связи и между самими писателями разных регионов. Это же отмечает и Равиль Бикбаев в выступлении на секретариате Союза писателей России в 1997 году: “Через Москву, через русский язык к нам пришла мировая литература, западные и русские писатели. И именно через Москву башкирская литература и искусство вышли на мировую арену. К большому огорчению, наши традиционные межнациональные литературные связи, в особенности с центром, в последние годы сильно ослабли, и это нас настораживает”. А на вечере башкирской поэзии в Центральном Доме литераторов добавил: “Нам очень хочется, чтобы мы сумели сберечь и приумножить то великое духовное единение, ту великую сердечную близость, что всегда объединяла наши народы. В этом наша сила и опора. В этом залог нашего будущего”.
В начале 90-х писателей в России выкинули на обочину жизни. И держат там до сих пор, на пушечный выстрел не подпуская к бюджетам. “Цвет нации”, “соль земли”, “дух народа”, как звали писателей ранее, оказались на сегодня самыми социально не защищенными. Ни зарплаты, ни пенсии, если еще возраст не подошел, ни гонораров от издательств. Эти, наоборот, еще с нищего писателя норовят урвать денег, да побольше. А ведь когда еще Иван Бунин сказал: “Молчат гробницы, мумии и кости (лишь слову жизнь дана), сквозь сотни лет на мировом погосте звучат лишь письмена”. И вторит ему наш герой: “Время не пощадило чудесных дворцов из мрамора, стерло в пыль памятники прошлого, но сокровенное слово дошло до нас сквозь столетия” (выступление на открытии фестиваля поэзии республик Урала и Поволжья в 1997 г.). А пока даже многострадальный проект закона “О творческих союзах” уже 15 лет футболят между Думой, правительством и администрацией президента. Оно и понятно - писатели мешали и мешают строить дикий рынок. “А ведь явно просматривается тенденция рыночный стиль жизни перенести с товаров на самые святые и бесценные для нас понятия: на землю (читай Родину. - Авт.), на человеческие взаимоотношения, на духовный мир человека. Некоторые наивные люди думали, что рынок станет для книги критерием качества: то, что покупают, хорошо; то, что не идет, - плохо…” (интервью “Литература и духовность”, 2001 г.). Так продолжают думать и все ленивые окололитературные чиновники - очень удобная позиция, ведь позволяет ничего не делать. Однако вот что отвечает им Равиль Бикбаев: “Говорят, спрос рождает предложение. Да, это отчасти так. Но не менее верна и другая истина: предложение рождает спрос. Это же очевидно: чего нет, того не спросишь… Мода, общественное пристрастие формируются сильными мира сего в определенном ими направлении. И если это курс на духовное растле-ние - то преобладает литература грязи, а если взят на духовное совершенствование - то стоят очереди за собранием сочинений Достоевского. Кто не помнит времена, когда так было!” (интервью “Литература и духовность”, 2001 г.). Да-а, этот невысокий черноглазый, чернобородый башкир со сверхсмуглым, обветренным степными ветрами лицом имеет, в отличие от многих наших правителей в экономической сфере, государственное мышление. И при этом доступен, открыт и достаточно скромен. В кратком содержании и выходных данных книги не указано, что он является председателем Союза писателей Республики Башкортостан. А что он является еще и доктором наук, я раскопал, только дойдя до юбилейного интервью на 116-й странице.
Жду от Вас, Александр Иванович, продолжения публикации Вашей книги “Возвращение масс”.
Постоянный читатель журнала -
Евгений Березин,
г. Челябинск
Здравствуйте, Александр Иванович!
Возможно, запомнился Вам тот пожилой человек, который после завершения съезда писателей Беларуси в Минске сказал Вам такую фразу: “Хочу быть поближе к “Нашему современнику”. А сказал я это как-то непроизвольно, находясь под впечатлением от замечательной атмосферы, в которой проходил и завершился съезд писателей Беларуси.
Но не стану утомлять Вас общими словами, а хочу обратиться с конкретной просьбой: найдите время и прочитайте мою книгу “Весенние грёзы”, которая вышла в свет в 2002 году в Минске. Вполне возможно, что эта книга заинтересует Вас и Ваших коллег в редакции журнала и Вы сочтёте нужным напечатать её частично (автор не будет возражать и при ином варианте) в Вашем журнале. Вы, Александр Иванович, являетесь для меня одним из тех писателей, к которым я испытываю большое доверие.
Позвольте пожелать Вам крепкого здоровья и личного счастья.
Иван Лошков,
Беларусь, г. Гомель
Уважаемый Андрей Венедиктович!
Прочитал Вашу статью “Хазарский синдром”. Актуальнейшую тему Вы затронули. В самом деле, в России проживает сейчас большей частью не русский народ, а “население”, “электорат”. Получается, русский народ - это фантом. Это как если бы пшеничное поле забила почти полностью сорная трава. Пшеница-то кое-где ещё пробивается, но маленькая и слабая, а сорняки - мощные, в рост человека.
Я люблю русскую историю. Мне очень неприятно, когда на ТВ и в бульварных газетах поганят имена Суворова, Жукова, Ермолова. В Голливуде снимают всякую дрянь о нас и нам же показывают. А многие тупо смотрят и верят этой глупости - раз показывают, значит, так и было.
Вот мы имеем позорнейшее явление - валят валом из России в Турцию и всякие там эмираты энергичные (чересчур) и глупые (мягко говоря) женщины и становятся там проститутками. Размах этого явления можно сравнить с временами набегов кочевников и монгольским игом, только и разница, что тогда гнали силой наших рабынь, на арканах тащили, а сейчас они сами туда едут.
Поразительна реакция наших мужиков на это позорище.
“Ге-ге, на то она и баба, ге-ге”, - вот и весь разговор. Непонятно нашим мужикам, что такого быть не должно.
В стране идёт война, вялая, но ощутимая, и главное - эффективная, а народ об этом как будто и не знает. “Теракты - дык это ж в тилявизоре только…”. По телевидению, значит, понарошку. Даже интересно - новости как приключенческий сериал. Вот был случай: в начале 2000-х в Чечне сбили большой вертолёт. Около ста человек наших военнослужащих погибло. Один из погибших оказался моим земляком - уроженцем Белгородской области. И побежали резво репортёры местной телерадиокомпании к его родителям. Отец погибшего плачет в микрофон, услужливо подставленный, лепечет что-то… Пацана погибшего жаль, а отца вот этого - нет. Сколько инородцев с Кавказа злорадно это смотрят и плюют в экран. Да выгони ты, отец, этих вот с камерой и микрофоном, и плачь, а пока тебя снимают - на человека будь похож, держись мужественно.
Однако Вы не правы насчёт Будёновска. Да, мужчин в больнице было больше, чем боевиков. Но они были безоружны, а боевики вооружены до зубов. Согласитесь, оружие - серьёзный козырь.
Куда более показательно поведение командира спецназа, который сначала дал приказ штурмовать больницу, а когда Черномырдин приказал штурм прекратить - прекратил. Но ты же воин, а не лох, не обыватель, не зритель сериалов. Ты сначала штурм доверши, а потом разберись с Черномырдиным, а заодно и с Ковалёвым.
Конечно, со стороны легко судить. Но мне думается - всё гораздо проще. Командир - он как пёс натасканный. Своей инициативы нет. Скажет Черномырдин (или Ельцин) - фас! И вперёд. Скажет отставить - тут же стоп. Скажет - стреляй по своим, - пожалуйста! Всё как шеф скажет.
Вот Вы, Андрей Венедиктович, пишете, что мы - дряхлый этнос. Но разве дряхлый этнос переборол бы германское нашествие? Но такое ощущение складывается, что те, кто победил тогда, куда-то пропали, и невесть откуда повылазили безродные невежественные самозванцы и заполонили “просторы нашей Родины”. И представляется, что их - большинство, что именно они - пеньки, порнушники, шлюхи и шлюшки, весь этот чертополох - и есть Россия. Все те, кого так любят показывать по ТВ.
Но разве это так? Россия держалась (перед Богом) и держится Евгением Родионовым и ребятами-десантниками из Псковской дивизии, Николаем Рубцовым держалась Россия и держится сейчас Станиславом Куняевым и всей Вашей редколлегией. Но тех, о ком говорилось выше, тех, кажется, что больше, и это очень опасно для нашей страны и для нашего этноса.
В. Погорелов,
Белгородская обл.
Здравствуйте, уважаемые Ирина Медведева и Татьяна Шишова!
Читаю Ваши публикации в журнале “Наш современник” и в других изданиях. Я благодарна Вам за ту горькую правду, которую Вы нам говорите. В своих скромных статьях, тоже о детях, я иногда ссылаюсь на Вас, как на самый верный и надёжный источник. Вы мне очень помогаете в моей борьбе с растлителями, которую я веду с 1989 года. Борюсь часто в одиночку.
С апреля месяца прошлого года я борюсь с преподаванием “толерантности” в школах. Опубликовала две статьи в газете “Советская Россия” и в журнале “Молодая гвардия”. Отправила их в Законодательное собрание и в Комитет по образованию в Смольный, и даже в Москву - в Общественную палату при президенте России.
А теперь вот услышала, что опять поднимается грязная волна секс-просвещения и неумолимо накатывается на школы. Как с этим бороться? Узнала, что при одной из наших церквей собирают подписи против этого безобразия. Съездила, взяла там бумаги, обрадовалась, что кончилось моё одиночество, но вот посмотрела на бумаги, и у меня возникли вопросы и сомнения. А разрешить их, мне кажется, можете только Вы, дорогие мои авторы “Нашего современника” Ирина Медведева и Татьяна Шишова. Потому что Вам я доверяю всецело и полностью. Я немолодая уже, и мне не хотелось бы делать неверные шаги. Помогите мне, пожалуйста, разобраться.
Хотелось бы присоединиться к тем организациям, которые бесстрашно борются за детей. Подскажите мне, пожалуйста, есть ли такие? Вот у меня записано - Всероссийский союз общественных сил “За спасение детей России”, движение “За Русь Святую, за будущее детей” - как их найти?
Всего Вам самого доброго, Ирина и Татьяна. Помощи Божьей во всём.
Тамара Головкина,
г. Санкт-Петербург
КАМИЛЬ ЗИГАНШИН Мудрец из Кляшева
1
Опять пришла пора листопада. Смотрю на плывущий в воздухе одинокий золотой лист и думаю, что люди подобны падающим листьям, - их так же подхватывает ветер суетных дел, вертит, носит, пока не опустит на землю, увядших душой и немощных телом. Лишь единицам удается лететь только им ведомым путем, одолевая порывы ветра силой своего духа. Один из них Мустай Карим - духовный пастырь Башкортостана.
Давным-давно, в детстве, меня, приехавшего с родителями с Дальнего Востока, везли на родину отца - село Чукадыбашево, вытянувшееся единственной улицей вдоль ручья, стиснутого увалами Белебеевской возвышенности. Заключительную часть пути нас везли на лошадях. Один из попутчиков, доехав до нужного места, соскочил с телеги и, прощаясь, почему-то спросил: “Малец, а твой аул где?” Я указал рукой в сторону зависшего над холмами светила. Путник задумчиво посмотрел за череду увалов и обронил: “Счастливый, твоя дорога ведет к солнцу”.
Этот рядовой эпизод почему-то крепко врезался в мою память, и когда я думаю о Мустае-агае, он невольно выплывает из ее глубин. Подобная бессознательная ассоциация не случайна. Многие, чья жизнь связана с литературой, в своих творческих исканиях невольно стремятся подняться, дотянуться до светила, имя которому Мустай Карим.
Прошло два года со дня ухода Мустая-агая в “дальнее странствие”, а я никак не могу смириться с тем, что о нем следует писать в прошедшем времени. Бесспорно, Всевышний не поскупился и отмерил ему без малого 86 лет. Ничего не скажешь - почтенный возраст. Но когда вспоминаешь ясность и точность его суждений, озорные мальчишеские искорки, брызжущие из глаз, оригинальный, присущий только ему “мустаевский” юмор, то сердце не соглашается со здравым смыслом. Сам же он готовился к неизбежному переходу в иной мир спокойно, без суеты и ушел с улыбкой на лице. Еще в 1999 году Мустай Карим писал:
…Ведать не ведаю, сколько осталось, -
Дольше, чем нужно, не надобно мне.
Мера важна. И бессмыслен избыток,
Коль через край наливаешь вино:
В землю уйдет он, желанный напиток,
В землю уйдет, пропадет все равно…
2
Между нами, довольно неожиданно для меня, как-то сразу сложились теплые взаимоотношения. И хотя встречались мы довольно редко (чаще созванивались), возникшую духовную связь я всегда ощущал почти физически. И что занятно, когда я набирался смелости и звонил, Мустай-агай удивлялся: “Как угадал? Я вот ищу твой телефон”.
Визитами старался не обременять. Очень дорожа возможностью позвонить или зайти к нему, я опасался показаться назойливым. Хотя, вместе с тем, каждая минута общения с Мудрецом была для меня подобна бесценному живительному напитку. Сейчас-то я понимаю, что уважительно-деликатное, почти нежное отношение к человеку - это просто органичное свойство натуры Мустая Карима. Он с симпатией относился к людям, встречавшимся на его жизненном пути. В каждом видел личность, достойную уважения. Его искреннее, не показное внимание естественным образом сочеталось с иронично-шутливым и требовательно-строгим отношением к самому себе, всемирно известному поэту. Очень редко теперь встречающееся в людях качество. Оно больше всего восхищало меня.
Конечно, у него, как у человека талантливого, были враги и завистники, тем более что он всегда твердо отстаивал свои жизненные принципы. Но Мустай-агай старался не замечать их, а сам хулой всех и вся не занимался.
Человек чистейшей совести, никогда не предававший идеалов справедливости, Мустай Карим смущал своим образом жизни людей лживых и корыстных. Кого-то, возможно, побуждал задуматься о необходимости жить по чести, кого-то предостерегал от малодушных поступков, соблазна клеветы.
Я не раз подмечал, что даже если Мустай-агай молчал, то своей особой энергетикой, приветливым взглядом он создавал вокруг атмосферу сердечности и радушия.
У Мустая Карима и походка была особенной. Походка человека мудрого, сердечного. При этом он никогда не демонстрировал своей значительности, а, не скупясь, делился с людьми талантом делать жизнь содержательной, интересной. Мысли и чувства, выраженные в его поэзии и прозе, непонятное делали понятным, сложное - простым.
Мы, современники, вряд ли можем в полной мере осознать значение роли Мустая Карима в судьбе нашей Республики (возможно, и России в целом). Его место в мировой культуре определит время. Только этот беспристрастный аналитик даст точную оценку его философско-романтическому творчеству. Но уже сейчас бесспорно, что книги Мустая Карима помогут читателям будущего ощутить истинную, не искаженную в угоду политике атмосферу чудовищных изломов, не раз кореживших Российское государство весь ХХ век.
3
В книгах Мустая Карима, впитавших мудрость народа, всегда присутствует особая игра слов и суждений. Над тайнами многослойных залежей его творческого наследия, отличающегося афористичностью и философской глубиной, предстоит потрудиться не одному поколению ученых-филологов. По произведениям кляшевского мудреца и неисправимого романтика будут защищены еще не одна докторская и кандидатская диссертации. Столь многогранны и многозвучны его творения.
Пройдет время, и не исключено, что имя Мустая Карима станет еще более почитаемым в России. К сожалению, с оговоркой: если удастся остановить начатое в конце ХХ века, умело режиссируемое через СМИ, сталкивание России в пропасть примитивизма с культом потребления, физических удовольствий и насилия. И все это в ущерб и за счет духовности. Я говорю об общей тенденции. Страшит то, что она нарастает, а сопротивление пока невелико. Видимо, это оттого, что вниз спускаться легко, а подниматься к вершинам мировой культуры и духовности непросто, требуются усилия, порой изрядные.
К сожалению, целенаправленно формируется “вау-поколение”, не читающее, в своем большинстве, народных сказок, Чехова, Лермонтова, Куприна, не слышавшее (просто негде) классической, народной музыки, опустившееся по уровню словарного запаса до невежественной Эллочки из “Двенадцати стульев”. Поколение, ориентированное на чувственные удовольствия без ограничений, обязательств и духовных потребностей. А ведь все, что не растет, не развивается, - чахнет. Незаметно, медленно, но чахнет. Многое мы уже потеряли - гордость за свою страну, рабочий класс, например. На большинстве заводов за станками одни пенсионеры. Это трудно восстанавливаемые потери, но федеральная власть почему-то упорно не замечает этих проблем. Однако будем оптимистами, как Мустай-агай. Завершится ненастье, разойдутся тучи - и вновь засияет над Россией солнце. Но само собой это не произойдет…
По сравнению с большинством регионов России, народ в нашей республике живет заметно лучше. Может, это следствие того, что Башкортостан в самые тяжелые годы тянули два могучих коренника: Поэт и Президент.
Проводив Мустая Карима в дальнее странствие, мы потеряли не только Поэта и самобытного Мыслителя, мы потеряли, как мне представляется, духовного лидера, которому доверял народ. Кто теперь равен ему?
4
Мустафа Сафич всегда был внимателен к творчеству собратьев по перу. Испытал это на себе и я.
В 2004 году в журнале “Бельские просторы” (великолепный, кстати, журнал) опубликовали сокращенный вариант моего романа “Скитники”. Вскоре звонит Мустафа Сафич и спрашивает: “Как, Камиль, со временем? Можешь завтра заглянуть, чайку попьем?” На следующий день встречаемся, и каково же было мое изумление, когда увидел на его столе “Скитника”, исчирканного пометками на полях. Сразу бросилось в глаза приятное: “Страшное дело. Однако хорошо!”. (Это он спародировал одного из моих литературных героев.) После доброжелательного обсуждения замечаний я поблагодарил Мустафу Сафича за советы и, почувствовав, что содержание романа задело его сердце, попросил написать предисловие. Он, неожиданно для меня, сразу согласился. Дочь Мустафы Сафича, провожая до лифта, с некоторой обидой, видимо, оттого, что я внешне никак не проявил своего восторга, сказала: “Ты не думай, Камиль, папа не всем предисловия пишет”.
Дорогая Альфия Мустаевна, я это прекрасно понимал! Моя сдержанность проистекала от желания не превращать идущее от доброты согласие Вашего отца в обязательство: не найдет времени написать, ну и ладно, значит, были дела поважней. Но ведь написал-таки! Вот такой он, Мустай-агай, - обязательный и ответственный во всем человек, человек слова.
И снова в памяти всплывают слова “Твоя дорога ведет к солнцу”, но уже с мустаевской раздумчивой интонацией. И мимолетная фраза полувековой давности обретает для меня символическое значение. Она напоминание, что жизнь человека - дорога к Солнцу. И такой она должна бы стать у каждого…
г. Уфа
Опять пришла пора листопада. Смотрю на плывущий в воздухе одинокий золотой лист и думаю, что люди подобны падающим листьям, - их так же подхватывает ветер суетных дел, вертит, носит, пока не опустит на землю, увядших душой и немощных телом. Лишь единицам удается лететь только им ведомым путем, одолевая порывы ветра силой своего духа. Один из них Мустай Карим - духовный пастырь Башкортостана.
Давным-давно, в детстве, меня, приехавшего с родителями с Дальнего Востока, везли на родину отца - село Чукадыбашево, вытянувшееся единственной улицей вдоль ручья, стиснутого увалами Белебеевской возвышенности. Заключительную часть пути нас везли на лошадях. Один из попутчиков, доехав до нужного места, соскочил с телеги и, прощаясь, почему-то спросил: “Малец, а твой аул где?” Я указал рукой в сторону зависшего над холмами светила. Путник задумчиво посмотрел за череду увалов и обронил: “Счастливый, твоя дорога ведет к солнцу”.
Этот рядовой эпизод почему-то крепко врезался в мою память, и когда я думаю о Мустае-агае, он невольно выплывает из ее глубин. Подобная бессознательная ассоциация не случайна. Многие, чья жизнь связана с литературой, в своих творческих исканиях невольно стремятся подняться, дотянуться до светила, имя которому Мустай Карим.
Прошло два года со дня ухода Мустая-агая в “дальнее странствие”, а я никак не могу смириться с тем, что о нем следует писать в прошедшем времени. Бесспорно, Всевышний не поскупился и отмерил ему без малого 86 лет. Ничего не скажешь - почтенный возраст. Но когда вспоминаешь ясность и точность его суждений, озорные мальчишеские искорки, брызжущие из глаз, оригинальный, присущий только ему “мустаевский” юмор, то сердце не соглашается со здравым смыслом. Сам же он готовился к неизбежному переходу в иной мир спокойно, без суеты и ушел с улыбкой на лице. Еще в 1999 году Мустай Карим писал:
…Ведать не ведаю, сколько осталось, -
Дольше, чем нужно, не надобно мне.
Мера важна. И бессмыслен избыток,
Коль через край наливаешь вино:
В землю уйдет он, желанный напиток,
В землю уйдет, пропадет все равно…
2
Между нами, довольно неожиданно для меня, как-то сразу сложились теплые взаимоотношения. И хотя встречались мы довольно редко (чаще созванивались), возникшую духовную связь я всегда ощущал почти физически. И что занятно, когда я набирался смелости и звонил, Мустай-агай удивлялся: “Как угадал? Я вот ищу твой телефон”.
Визитами старался не обременять. Очень дорожа возможностью позвонить или зайти к нему, я опасался показаться назойливым. Хотя, вместе с тем, каждая минута общения с Мудрецом была для меня подобна бесценному живительному напитку. Сейчас-то я понимаю, что уважительно-деликатное, почти нежное отношение к человеку - это просто органичное свойство натуры Мустая Карима. Он с симпатией относился к людям, встречавшимся на его жизненном пути. В каждом видел личность, достойную уважения. Его искреннее, не показное внимание естественным образом сочеталось с иронично-шутливым и требовательно-строгим отношением к самому себе, всемирно известному поэту. Очень редко теперь встречающееся в людях качество. Оно больше всего восхищало меня.
Конечно, у него, как у человека талантливого, были враги и завистники, тем более что он всегда твердо отстаивал свои жизненные принципы. Но Мустай-агай старался не замечать их, а сам хулой всех и вся не занимался.
Человек чистейшей совести, никогда не предававший идеалов справедливости, Мустай Карим смущал своим образом жизни людей лживых и корыстных. Кого-то, возможно, побуждал задуматься о необходимости жить по чести, кого-то предостерегал от малодушных поступков, соблазна клеветы.
Я не раз подмечал, что даже если Мустай-агай молчал, то своей особой энергетикой, приветливым взглядом он создавал вокруг атмосферу сердечности и радушия.
У Мустая Карима и походка была особенной. Походка человека мудрого, сердечного. При этом он никогда не демонстрировал своей значительности, а, не скупясь, делился с людьми талантом делать жизнь содержательной, интересной. Мысли и чувства, выраженные в его поэзии и прозе, непонятное делали понятным, сложное - простым.
Мы, современники, вряд ли можем в полной мере осознать значение роли Мустая Карима в судьбе нашей Республики (возможно, и России в целом). Его место в мировой культуре определит время. Только этот беспристрастный аналитик даст точную оценку его философско-романтическому творчеству. Но уже сейчас бесспорно, что книги Мустая Карима помогут читателям будущего ощутить истинную, не искаженную в угоду политике атмосферу чудовищных изломов, не раз кореживших Российское государство весь ХХ век.
3
В книгах Мустая Карима, впитавших мудрость народа, всегда присутствует особая игра слов и суждений. Над тайнами многослойных залежей его творческого наследия, отличающегося афористичностью и философской глубиной, предстоит потрудиться не одному поколению ученых-филологов. По произведениям кляшевского мудреца и неисправимого романтика будут защищены еще не одна докторская и кандидатская диссертации. Столь многогранны и многозвучны его творения.
Пройдет время, и не исключено, что имя Мустая Карима станет еще более почитаемым в России. К сожалению, с оговоркой: если удастся остановить начатое в конце ХХ века, умело режиссируемое через СМИ, сталкивание России в пропасть примитивизма с культом потребления, физических удовольствий и насилия. И все это в ущерб и за счет духовности. Я говорю об общей тенденции. Страшит то, что она нарастает, а сопротивление пока невелико. Видимо, это оттого, что вниз спускаться легко, а подниматься к вершинам мировой культуры и духовности непросто, требуются усилия, порой изрядные.
К сожалению, целенаправленно формируется “вау-поколение”, не читающее, в своем большинстве, народных сказок, Чехова, Лермонтова, Куприна, не слышавшее (просто негде) классической, народной музыки, опустившееся по уровню словарного запаса до невежественной Эллочки из “Двенадцати стульев”. Поколение, ориентированное на чувственные удовольствия без ограничений, обязательств и духовных потребностей. А ведь все, что не растет, не развивается, - чахнет. Незаметно, медленно, но чахнет. Многое мы уже потеряли - гордость за свою страну, рабочий класс, например. На большинстве заводов за станками одни пенсионеры. Это трудно восстанавливаемые потери, но федеральная власть почему-то упорно не замечает этих проблем. Однако будем оптимистами, как Мустай-агай. Завершится ненастье, разойдутся тучи - и вновь засияет над Россией солнце. Но само собой это не произойдет…
По сравнению с большинством регионов России, народ в нашей республике живет заметно лучше. Может, это следствие того, что Башкортостан в самые тяжелые годы тянули два могучих коренника: Поэт и Президент.
Проводив Мустая Карима в дальнее странствие, мы потеряли не только Поэта и самобытного Мыслителя, мы потеряли, как мне представляется, духовного лидера, которому доверял народ. Кто теперь равен ему?
4
Мустафа Сафич всегда был внимателен к творчеству собратьев по перу. Испытал это на себе и я.
В 2004 году в журнале “Бельские просторы” (великолепный, кстати, журнал) опубликовали сокращенный вариант моего романа “Скитники”. Вскоре звонит Мустафа Сафич и спрашивает: “Как, Камиль, со временем? Можешь завтра заглянуть, чайку попьем?” На следующий день встречаемся, и каково же было мое изумление, когда увидел на его столе “Скитника”, исчирканного пометками на полях. Сразу бросилось в глаза приятное: “Страшное дело. Однако хорошо!”. (Это он спародировал одного из моих литературных героев.) После доброжелательного обсуждения замечаний я поблагодарил Мустафу Сафича за советы и, почувствовав, что содержание романа задело его сердце, попросил написать предисловие. Он, неожиданно для меня, сразу согласился. Дочь Мустафы Сафича, провожая до лифта, с некоторой обидой, видимо, оттого, что я внешне никак не проявил своего восторга, сказала: “Ты не думай, Камиль, папа не всем предисловия пишет”.
Дорогая Альфия Мустаевна, я это прекрасно понимал! Моя сдержанность проистекала от желания не превращать идущее от доброты согласие Вашего отца в обязательство: не найдет времени написать, ну и ладно, значит, были дела поважней. Но ведь написал-таки! Вот такой он, Мустай-агай, - обязательный и ответственный во всем человек, человек слова.
И снова в памяти всплывают слова “Твоя дорога ведет к солнцу”, но уже с мустаевской раздумчивой интонацией. И мимолетная фраза полувековой давности обретает для меня символическое значение. Она напоминание, что жизнь человека - дорога к Солнцу. И такой она должна бы стать у каждого…
г. Уфа
Салават Асфатуллин Государственник
О творчестве Равиля Бикбаева
Каюсь, оказывается, многие годы я недооценивал Равиля Бикбаева. Считал его только поэтом, а их в России всегда было немерено много и даже сейчас наберется несколько тысяч. И отчасти чиновником от литературы - ведь он уже десять лет возглавляет Союз писателей Башкортостана. А все оттого, что, живя далеко от своей “малой” Родины, не имел возможности читать книги Бикбаева, слушать выступления на разных форумах, участвовать в делах СП Башкортостана. Наконец и у меня появилась его книга “Год человека” на русском (издательство “Китап”, 2003 г., 204 с.). Давно не получал такого удовольствия от книги статей, выступлений и интервью. Даже в самом официальном выступлении на самом официозном мероприятии поблескивают жемчужины высокой литературы и вдохновения. Вот, например, статья апреля 1995 года “На что способна литература?”: “Слово может окрылить человека, очистить, освятить его дух. Слово же может унизить человека… превратить его в раба. Всегда ли мы чувствуем ту огромную ответственность, которую возлагает на писателя высокая миссия? …Сколько веков из жизни народов, не закрепленных в их слове, в их художественной летописи, канули в небытие?”. А какую смелость надо было иметь, чтобы в 1995 году написать и напечатать следующее: “Сейчас все фокусы кремлевских “лидеров” нацелены на разрушение достигнутого, построенного, выращенного, на разложение нравственности, национальных традиций, на уничтожение жизненных корней, народных основ”. Слава Богу, кремлевские чиновники прекратили разрушения в политике, останавливают вроде бы и в экономике, но разложение нравственности продолжается, к сожалению, до сих пор.
Актуальным остается и следующий абзац этой статьи: “Полки магазинов и бесчисленных ларьков, киосков с непонятными названиями на американский манер ломятся от заграничных товаров, которые никогда не станут доступными честному труженику. А мои земляки в Оренбургской области не могут продать государству честно выращенный в поте лица хлеб, мясо, молоко! Все это преднамеренно, точнее, злонамеренно вытесняется из рынка. Вот вам новые рыночные отношения!
Зайдите в книжные магазины. Там буквально все завалено бульварным чтивом в красочном переплете, но вы не найдете там ни одной книги башкирских писателей. Для них остались небольшие уголки в двух-трех магазинах Уфы. В других городах и районах республики и того хуже”.
Написано это было о Башкирии, но в гораздо большей степени касается всех регионов России, особенно когда речь идет о продаже книг местных авторов. Что и отличает большого публициста от прочих - в частном случае увидеть целое явление.
Здесь же есть и объяснение, почему поэты и писатели, за редкими исключениями, не протестовали шумно против разграбления народных богатств, чудовищной несправедливости в 1990-х годах. “Литература потрясена, писатели в отчаянии. Большая часть интеллигенции отворачивается от повседневной жизни, от грязной политики, уходит в себя. Это очень опасный для литературы симптом… Меня всегда восхищала не только поразительная художественная мощь русской литературы. Я всегда преклоняюсь перед ней за ее великую человечность, за ее умение воспринимать боль и страдания другого народа как свою боль и свои страдания. Видимо, не знают этих гуманистических традиций русской литературы некоторые спесивые московские государственные деятели, писатели, журналисты”. От себя добавлю: отрицательную роль сыграло и приспособленчество. А помните всеобщее оплевывание отечественной истории в 90-х? Некоторые историки, литераторы, журналисты продолжают эту подрывную деятельность до сих пор. Равиль Бикбаев даже в том очернительском 1995 году ищет выход. Где-то в море публикаций разного толка он нашел выводы канадского россиеведа Фреда Эйдлина: “Ваш взгляд на самих себя убийственен. С ним вы не преодолеете трудностей. Это взгляд обреченных. Когда народу тяжело, он должен сохранять достоинство и уверенность. Надо культивировать это, а не мнение, будто вы ни на что не способны”. И делает вывод: “Очень мудрое предостережение, к которому стоит прислушаться”. И на следующем же выступлении в мае 1995 года на 1-м Всемирном Курултае башкир развивает эту мысль: “Не следует забывать, кто мы, откуда произошли, куда движемся. Не следует терять историческую память… Сегодня нация без книги, без литературы - это нация без будущего. Даже в самых богатых странах книгоиздание, печать, вообще литература и искусство без поддержки со стороны государства, без субсидии правительства не существуют и не могут существовать”. В том же выступлении он поднимает острейшую проблему современной России - пьянство. “Сосланная раньше в ссылку, на каторгу, посаженная в тюрьмы и в этих условиях сохранившая свою духовность, свою гордость (от себя добавлю - и национальную самоидентификацию, несмотря на 300 лет татаро-монгольского ига. - Авт.), моя нация не задохнется ли сейчас в бутылке? …Башкир, опохмелившись после очередной попойки, не потеряет ли разум?”
Раньше написанное слово служило высшим мерилом правды. Теперь же “книжный рынок захлестнули низкопробное чтиво, пошлость и безвкусица, чернуха и порнография - товар, рассчитанный не на развитие, а на деградацию личности, растление подрастающего поколения. В этом смысле Россия стоит перед серьезной опасностью полной утраты национальной культуры и национального самосознания… Книжный рынок государством потерян. Там в основном господствует частник со своими меркантильными интересами” (статья “Грустное путешествие в мир книг”, апрель 1997 г.). И тут же предлагает выход: “Без возрождения системы государственного распространения книги, без включения в план товарооборота в районах и городах обязательного показателя по книжной торговле… без надлежащего государственного контроля эту важнейшую проблему нашего духовного развития все равно кардинально не решить”. Полностью согласен с ним - не должно писателю ходить, как коробейнику, с сумой своих книг, предлагая их по магазинам, а тем паче самому торговать ими на рынке. Это наказуемо на тонком плане. Разрушение единой системы распространения книг привело к тому, что мы не знаем, что делается в соседних областях, находящихся всего в 100-150 км: в Туле, Брянске и Орле. А может, там появились новые Лесков, Бунин, Куприн?
Сейчас, в связи с приданием самостоятельности муниципалитетам, невозможно централизованно распространить книгу даже внутри одной области. А ездить с одним своим изданием по городам и районам области и накладно, и нереально. Государственные издательства остались только в Татарии и Республике Башкортостан. А российские частные взяли и отрезали свою важнейшую обязанность - распространение книг по стране. Вот тебе весь тираж и делай с ним что хочешь, - типичный их сказ, если ты сумел разжалобить какого-нибудь спонсора на финансирование. Ослабели связи и между самими писателями разных регионов. Это же отмечает и Равиль Бикбаев в выступлении на секретариате Союза писателей России в 1997 году: “Через Москву, через русский язык к нам пришла мировая литература, западные и русские писатели. И именно через Москву башкирская литература и искусство вышли на мировую арену. К большому огорчению, наши традиционные межнациональные литературные связи, в особенности с центром, в последние годы сильно ослабли, и это нас настораживает”. А на вечере башкирской поэзии в Центральном Доме литераторов добавил: “Нам очень хочется, чтобы мы сумели сберечь и приумножить то великое духовное единение, ту великую сердечную близость, что всегда объединяла наши народы. В этом наша сила и опора. В этом залог нашего будущего”.
В начале 90-х писателей в России выкинули на обочину жизни. И держат там до сих пор, на пушечный выстрел не подпуская к бюджетам. “Цвет нации”, “соль земли”, “дух народа”, как звали писателей ранее, оказались на сегодня самыми социально не защищенными. Ни зарплаты, ни пенсии, если еще возраст не подошел, ни гонораров от издательств. Эти, наоборот, еще с нищего писателя норовят урвать денег, да побольше. А ведь когда еще Иван Бунин сказал: “Молчат гробницы, мумии и кости (лишь слову жизнь дана), сквозь сотни лет на мировом погосте звучат лишь письмена”. И вторит ему наш герой: “Время не пощадило чудесных дворцов из мрамора, стерло в пыль памятники прошлого, но сокровенное слово дошло до нас сквозь столетия” (выступление на открытии фестиваля поэзии республик Урала и Поволжья в 1997 г.). А пока даже многострадальный проект закона “О творческих союзах” уже 15 лет футболят между Думой, правительством и администрацией президента. Оно и понятно - писатели мешали и мешают строить дикий рынок. “А ведь явно просматривается тенденция рыночный стиль жизни перенести с товаров на самые святые и бесценные для нас понятия: на землю (читай Родину. - Авт.), на человеческие взаимоотношения, на духовный мир человека. Некоторые наивные люди думали, что рынок станет для книги критерием качества: то, что покупают, хорошо; то, что не идет, - плохо…” (интервью “Литература и духовность”, 2001 г.). Так продолжают думать и все ленивые окололитературные чиновники - очень удобная позиция, ведь позволяет ничего не делать. Однако вот что отвечает им Равиль Бикбаев: “Говорят, спрос рождает предложение. Да, это отчасти так. Но не менее верна и другая истина: предложение рождает спрос. Это же очевидно: чего нет, того не спросишь… Мода, общественное пристрастие формируются сильными мира сего в определенном ими направлении. И если это курс на духовное растле-ние - то преобладает литература грязи, а если взят на духовное совершенствование - то стоят очереди за собранием сочинений Достоевского. Кто не помнит времена, когда так было!” (интервью “Литература и духовность”, 2001 г.). Да-а, этот невысокий черноглазый, чернобородый башкир со сверхсмуглым, обветренным степными ветрами лицом имеет, в отличие от многих наших правителей в экономической сфере, государственное мышление. И при этом доступен, открыт и достаточно скромен. В кратком содержании и выходных данных книги не указано, что он является председателем Союза писателей Республики Башкортостан. А что он является еще и доктором наук, я раскопал, только дойдя до юбилейного интервью на 116-й странице.