Сойер Мерил. Слепой случай

   — Перестань! — крикнула она, хватая его за руку.
   — Но ты же любишь, когда больно! — пробормотал он, стискивая ее.
   — Не надо! — воскликнула она, молотя кулачками по его груди, но он не желал выпускать ее. — Поговори со мной!
   Это был какой-то новый Марк, с которым она не умела обращаться. Презрительно усмехнувшись, он оттолкнул ее. Эйлис отлетела на плюшевые подушки. Швырнув хлыст в камин, Марк отвернулся.
   — Не уходи! — взмолилась она.
   Прищурившись, он глядел на нее. В глазах его была неприкрытая ярость.
   — Почему? Зачем ты... — Он не докончил фразы, увидев, как Эйлис, схватив с дивана плащ, пытается прикрыться им. — Ах, какая неожиданная скромность! В таком-то наряде!
   Вновь подойдя к дивану, он отнял у нее плащ со словами:
   — Ты хочешь, чтобы я остался. Так уж будь любезна сделать так, чтобы я не пожалел о потраченном времени.
   — Марк, послушай...
   У нее перехватило дыхание, потому что она почувствовала руки Марка на своей обнаженной груди. На этот раз, несмотря на яростный блеск его глаз, прикосновения его были нежными. Трогая грудь, он намеренно не касался сосков, пока они не заныли, желая прикосновений. И вот наконец-то подушечкой загрубелого большого пальца он тронул напряженный сосок. Подавив стон, Эйлис почувствовала, как между ног у нее стало жарко и влажно. Ласки мутили разум. Его рука скользнула по плоскому втянутому животу Эйлис за атласный пояс. Первобытная простота его движений возбуждала ее, приводя в состояние, подобного которому она не знала раньше. Когда пальцы его, раздвинув кружева, проскользнули к влажным завиткам ее волос, ей мучительно захотелось ощутить его в себе.
   — Влажная, — пробормотал он в самое ее ухо. — Так быстро? Ты ведь ненасытна, верно?
   — Да, — согласилась она, думая, что никогда не сможет насытиться им.
   Он тихонько лизнул ее ухо кончиком языка, в то время как пальцы его гладили и ворошили влажные завитки. Он нажал, надавил сильнее, и Эйлис стала бить дрожь. Медленным волнообразным движением она стала тереться о его руку, пока один палец не проник внутрь. Приникнув к нему всем телом, она стала вращать бедрами, понуждая его двигать рукой.
   — Пожалуйста, — шепнула она, — сейчас... быстрее!
   Ответом ей был град поцелуев, отчего у нее перехватило дыхание, но исполнить ее просьбу он не спешил.
   — Невмоготу уже, да?
   — Да, — сказала она, сгорая от любви к нему, переполненная благодарности за то счастье, что он дарит ей.
   Он опять поцеловал ее — крепко, яростно. Его язык у нее во рту вторил движениям его руки. Безотчетно она впивалась ногтями в его спину, царапая кожу. На секунду он застыл, тогда ногти Эйлис впились глубже. Он сильно, до крови укусил ее за опухшую нижнюю губу.
   — Любишь, когда больно, да? — сказал он, когда она испуганно вскрикнула от неожиданности. — Боль усиливает наслаждение, правда?
   Ответа ждать он не стал. Губы Марка нашли ее губы, а жадный язык проник внутрь, вернув ей запах дешевых духов, которыми она надушилась перед свиданием с Джейсоном. Но вместо того чтобы отбиваться, Эйлис запустила пальцы в его волосы. Задыхаясь, Марк дернул вниз «молнию» на брюках, и рука Эйлис сжала его.
   — Сними это, — приказал Марк, и Эйлис стянула брюки и трусы с его стройных, худых бедер. Опустившись в одно из стоявших возле дивана кресел, он отшвырнул прочь одежду. — Иди сюда.
   Эйлис хотела снять сапоги.
   — Не надо, — приказал Марк, жестом подзывая ее к себе.
   Эйлис чувствовала себя до крайности глупо — в одних трусах, поясе и черных чулках с подвязками, переходивших в высокие сапоги. Поймав ее руку, Марк потянул Эйлис на себя. Ноги ее обвили его ноги, а груди едва не касались его лица.
   — Сейчас, — шепнула она, оседлав его.
   Но Марк не обращал ни малейшего внимания на то, чего хочется Эйлис. Он обхватил горячими губами ее напряженный сосок и стал сосать, покусывая. Дрожь страсти сотрясала ее, ползла от живота вниз. Словно зная, что она чувствует, он сунул руку между ее ляжек. Другой рукой он совершенно неожиданно ущипнул ее за ягодицу. Мысленно она твердила себе, что все будет хорошо, все наладится. После того как все будет кончено, она сможет объяснить Марку все на свете, но вот теперь единственное, о чем она могла думать, это о своих необыкновенных ощущениях. Внезапным рывком Марк заставил ее встать на ноги.
   — Скорее... скорее, — шептала она, прижимаясь к нему.
   Марк потянул ее за волосы, заставляя выгнуть шею, и вонзил в нее горячее пульсирующее жало. Эйлис впилась ногтями ему в спину, смутно подозревая, что, возможно, делает ему больно, но не умея иначе дать ему понять, что пора действовать побыстрее. В ответ он впился губами в ее шею и вновь сильно ущипнул за ягодицы. Понимая, что делает нечто недозволенное, Эйлис укусила его в плечо. Желание причинять ему боль испугало ее. Странно было то, что ей самой это доставляло удовольствие. Кровь Эйлис закипела, как никогда ранее. Одновременно они достигли пика наслаждения, перейдя в ту стадию, когда отступать было поздно.
   Марк буквально вдавливал ее в диван лицом вниз. Изменить позу она не могла и лишь слабо хныкала, пытаясь сказать, чтобы он дал ей приподнять голову. Но сильная рука по-прежнему прижимала ее к дивану, в то время как Марк входил в нее сзади. Сильный, тяжелый, он наполнял ее всю. Эйлис забилась, извиваясь под ним, но он удержал ее на месте.
   Повернув наконец голову вбок, Эйлис, задыхаясь, предавалась этим новым, ни на что не похожим упоительным ощущениям. Она кусала подушку, чтобы не расплакаться от счастья, не издать криков восторга. Последний толчок — и он с хриплым стоном выскользнул из нее, уронив ее в подушки. Горячее дыхание Марка жгло ей затылок. Измученная, Эйлис лежала, придавленная его телом. Она хотела признаться, как счастлива с ним, но не могла собраться с силами.
   Марк поднялся, оставив ее лежать лицом в подушках. Он не обнял ее, как делал раньше, не сказал ласковых слов. Эйлис повернулась на бок. Комната была погружена в полный мрак, лишь угли слабо тлели в камине и тускло горела настольная лампа. Но и без света она различила выражение лица Марка. Он был зол необычайно!
   — Марк, я могу объяснить сегодняшнее...
   — Не стоит, — сказал он. Застегивая ремень на брюках, он потянулся за порванной рубашкой. — Ты потаскуха. Тебе все равно с кем. Я понял это с первой же минуты, как увидел тебя. Твои волосы всегда всклокочены, словно ты только что вылезла из чьей-то постели, и впечатление не обманывает. Ты вечно трясешь своими сиськами, соблазняя мужиков.
   — Неправда!
   Вскочив, Эйлис схватила плащ. Глаза застилали горячие слезы. Так вот какого он мнения о ней! Сгорая от стыда, она завернулась в плащ и направилась к двери.
   — Не знаю, за что я так люблю тебя.
   Эйлис поднялась по лестнице в комнату, где она поселилась. Слезы ручьями текли по щекам. Она ненавидит Марка. Она любит его. Она не знает, как ей быть. Теперь, когда способна связно мыслить, она понимает, что он просто унижал ее. Охваченная любовью и желанием, она не сразу осознала это. Но что его так взбесило? Ведь Марк Кимброу — человек абсолютно рациональный, значит, должна быть какая-то разумная причина...
   Скинув плащ, она взглянула в зеркало, где и нашла ответ.
   Не без труда она стащила наконец узкие обтягивающие сапоги, сорвала позорное свое белье и, встав возле зеркала, принялась изучать свою грудь. Никого она не заманивает и не соблазняет своей грудью. Неужели Марк всерьез обвинял ее в этом? «Тебе все равно с кем». Слова эти до сих пор звенели в ушах. Ну это уж явная
   неправда. В глазах ее вновь закипели слезы.
   Вынув из ящика джинсы и свитер, она собралась запаковать свои вещи и уйти из этого дома, но внезапно остановилась на полдороге. Какого черта она убегает отсюда? Линда разрешила ей пожить здесь. Зачем ей убегать? Она имеет полное право находиться здесь, а в другом месте ее обязательно разыщет Джейсон. Пусть уходит Марк. Он не сказал даже, почему явился и долго ли намеревается пробыть. К черту Марка! Отшвырнув одежду, она прошла в ванную и открыла душ.
   Полная обиды и раздражения, она ступила под сильную струю воды. Удовольствие от того, как ловко проучила она Джейсона, прошло. Она чувствовала только тоску и усталость.
   Вода лилась, омывая тело, а Эйлис все думала о Марке. Старалась вообразить себя на его месте. Вот он находит мешок с одеждой и хлыстом. Вдруг она вспомнила, что на рубашках Джейсона всегда есть монограмма «Дж. Л. Т.» — Джейсон Ленгсфорд Тэлбот. То, как бурно Марк отреагировал, доказывает, что он ревнует. Все его слова и поступки — следствие того, что он считает непреложной истиной. Со своей точки зрения он прав — она действительно выглядела потаскухой.
   Нестройный калейдоскоп смутных чувств превратился теперь в гнев, направленный на себя саму.
   «Вечно ты все испоганишь!» — крикнула она кафельной стенке и, выключив краны, решила, что, если Марк еще не ушел, она найдет способ заставить его выслушать ее.
   Энергично растеревшись полотенцем, она потянулась к волосяной щетке, как вдруг услышала, что Марк зовет ее.
   Бросившись в спальню, она приоткрыла дверь, ведущую в холл.
   — Эйлис... Эйлис!
   —Да?
   — Дорогая, спустись, пожалуйста, прямо сейчас! — крикнул Марк, и голос его вовсе не был сердитым.
   — Спускаюсь! — Дорогая! Он назвал ее «дорогой»! Похоже, он хочет мириться, может быть, он извинится перед ней... Что вдруг за странные метаморфозы? Почему такая перемена настроения? Неважно! Все равно она его простит. Метнувшись к стенному шкафу, Эйлис выхватила оттуда черный шелковый халат — еще один туалет от Жанет Риджер, который она купила, чтобы поразить Марка.
   Босиком она заспешила вниз по покрытым ковром ступеням и на площадке лестницы замерла: Марк был внизу, а рядом с ним стояли два хмурых незнакомца.

Глава 30

   Эйлис слегка попятилась и запахнула халат на груди.
   — Минутку... Я переоденусь.
   — Не надо, — отозвался Марк. — Эти джентльмены из Скотленд-Ярда. Они хотят побеседовать с тобой. Спускайся.
   Скотленд-Ярда? Как они ее разыскали? Неужели они арестуют ее? Ведь ее можно обвинить в ограблении Джейсона, если он подаст иск, что она взяла его одежду. Эйлис рассчитывала, что у нее будет какое-то время, прежде чем она перейдет ко второй, заключительной фазе операции. Если бы Джейсон знал, что она приготовила для него, он бы и думать забыл обращаться к правосудию. И вдруг она вспомнила. Плащ! Она ведь сбросила его на кровати, и он валяется там у всех на виду, а в кармане плаща — пакетик с кокаином! Она хотела, придя домой, первым делом уничтожить его, но ей помешал Марк...
   Марк подал ей руку, и она спустилась с видом собранным и спокойным. Марк стоял босиком, в распахнутой, без пуговиц рубашке, без малейших признаков волнения. Когда она оперлась на его руку, он слегка притянул ее к себе, ободряюще стискивая за плечи.
   — Эйлис, это сержант Кефри и инспектор Морс. Они сообщили мне, что Джейсон Тэлбот задержан и выдвигает против тебя обвинение. Давайте пройдем в библиотеку, джентльмены, и все спокойно обсудим, хорошо? — сказал Марк и через холл провел всех и библиотеку.
   Инспектор Морс, сухощавый невысокий мужчина с вихрами седых волос над морщинистым лбом, был похож на деловитого бобра. В сержанте Кефри обращали на себя внимание густая каштановая шевелюра и глаза — живые и проницательные. «От такого не скроешься», — подумала Эйлис.
   Войдя в библиотеку, Эйлис почувствовала, что и без того разгоревшееся от волнения лицо ее заливает краска: видимо, Марк покинул библиотеку в такой же спешке, как и она, потому что на спинке стула все еще висел ее экстравагантный черный лифчик, туфли и носки Марка были в беспорядке разбросаны по комнате, подушки на диване были смяты, а тебризский ковер перед камином завернулся и лежал криво.
   В то время как все рассаживались, а Марк поддерживал легкий разговор, мысли Эйлис беспорядочно метались. Даже идиот понял бы, что недавно происходило в библиотеке. Эйлис облизнула вспухшую губу и поймала устремленные на нее внимательные взгляды обоих мужчин, от которых ее бросило в жар. Вот незадача! Глупо было думать, что такое может сойти ей с рук. Еще хорошо, если они не с обыском. Найди они кокаин, ей не миновать ареста или высылки. Месть, которая недавно казалась ей такой сладостной, теперь выглядела попросту глупо.
   Не переставая любезно болтать, Марк подбросил в камин еще два полена. Эйлис заметила, что рукоятка хлыста сгорела не полностью, но новые поленья удачно скрыли ее. Усевшись рядом с Эйлис, длинноногий, в сильно помятых брюках Марк закинул ногу на ногу и обнял ее за плечи.
   Прочистив горло, инспектор Морс заговорил:
   — Тут вот какое дело, мисс Маккензи... мистер Кимброу. — Голос инспектора звучал почтительно, чувствовалось, что он хорошо знает, кто такой Марк, и преисполнен уважения к нему. — Несколько часов назад Тэлбот покинул квартиру в Сохо в плаще и ботинках, но без какой-либо другой одежды. Его обвинили в том, что он демонстрировал себя в голом виде проходившей мимо девочке. Мать этой девочки, случайно оказавшаяся рядом, подняла крик. К месту происшествия тут же кинулись владелец соседнего паба «Грязная утка» и владелец ночного клуба «Рио», что через дорогу. Тэлбот хотел было вернуться в дом, но дверь защелкнулась. Его задержали до нашего прибытия.
   — Господи, — сказала Эйлис, стараясь не слишком переборщить с сочувствием. — Бедная девочка! Так можно получить психическую травму на всю жизнь! Как она сейчас?
   — Мы все еще разыскиваем ее, чтобы это узнать. Кругом была масса фотографов и репортеров, потому что вечером ожидался приезд в клуб принцессы Дианы. Когда раздался крик, что Тэлбот обнажается перед девочкой, репортеры набежали, как стая голодных волков. В суматохе девочке с матерью удалось ускользнуть. Без них официального обвинения Тэлботу предъявлено быть не может.
   Эйлис пришла в отличное настроение, представив себе, как Джейсон загораживает лицо от фоторепортеров. Сволочь такая. Поделом ему! Хотя план ее полностью и не удался, все равно Джейсон испытал достаточное унижение. Как бы он ни изворачивался, все равно газеты всласть попляшут на его костях.
   — Задержанный дал показания, что вы обманом заманили его в эту квартиру, опоили наркотиками и, заставив раздеться, отправили на улицу, — продолжал инспектор Морс.
   — С какой целью? — недоуменно спросила Эйлис.
   Инспектор слегка покраснел:
   — Он утверждает, что вы соблазняли его каким-то сексуальным извращением, что у вас был хлыст и...
   — Нет! — воскликнула Эйлис. Она чувствовала себя лыжником, которого нагоняет лавина. — Никогда в жизни...
   — Поверьте мне, — вмешался Марк. — Я не первый день весьма близко знаком с мисс Маккензи. Она, может быть, склонна к озорству, — он потрепал Эйлис по голове, — но садомазохистских наклонностей я за ней не замечал. Кроме того, у нее нет ничего общего с Джейсоном Тэлботом.
   — Конечно! — сказала Эйлис, глядя Марку прямо в глаза. — Я презираю его.
   Стараясь сохранять спокойствие, она судорожно искала возможность оправдаться, не впутывая в дело Ренату. То, что она действительно была с ним в квартирке, еще надо доказать. Ведь отпечатков пальцев она там предусмотрительно не оставила. А кроме того, захотят ли они углубляться в эту дурно пахнущую историю с элементами непристойности и эксгибиционизма? Эйлис сильно в этом сомневалась.
   — Думаю, — сказал инспектор Морс, — вы, мисс Маккензи, можете описать нам ваш сегодняшний день и сказать, где вы его провели.
   — Конечно! Я была... — Эйлис намеревалась сказать им всю правду, а там пусть Джейсон доказывает, что она в чем-то виновата.
   — Здесь, — опять вмешался Марк. — Весь вечер мисс Маккензи провела здесь. Мы занимались с ней делами.
   Инспектор выслушал это вполне хладнокровно, хотя и дураку было ясно, какими делами они занимались в этот вечер. Эйлис снова почувствовала, что безудержно краснеет, потянувшись к спутанным своим волосам, она вытянула из них прядь и принялась вертеть ее в пальцах. То, что Марк солгал ради нее, было неожиданно. Ведь, обеспечивая ей алиби, он рискует. Она не может этого допустить.
   — Марк, я...
   — Все в порядке, дорогая, не волнуйся и отвечай на поставленные вопросы. Джентльменам просто надо кое-что уточнить. Они уже знают, что ты пробыла здесь весь вечер, я сообщил им это, как только они пришли.
   Эйлис не знала, как поступить, но легкое пожатие руки Марка решило дело. Ну действительно глупо опровергать сказанное им.
   — Так когда вы пришли сюда? — спросил сержант Кефри, человек, по-видимому, жесткий, не склонный тратить время на пустые любезности. Он вынул из кармана блокнот и приготовился записывать.
   Эйлис хотела назвать точное время, но вовремя передумала: ведь редко кто может сказать точно, когда он пришел домой.
   — Я не очень точно помню, — протянула она, глядя в сторону и стараясь говорить спокойно. — Из театра я вышла между шестью и шестью тридцатью... Наверное, это было часов в семь.
   — Понятно, — с любезной улыбкой сказал инспектор Морс. — Вы когда-нибудь проводили время в обществе Джейсона Тэлбота, мисс Маккензи?
   Эйлис не колебалась ни секунды. Чем меньше городить лжи, тем больше шансов скрыть правду.
   — Если это можно так назвать.
   — То есть? — в светло-карих глазах сержанта Кефри промелькнуло подозрение. Как только они вошли в библиотеку, он не спускает с нее глаз. Видимо, он поверил показаниям Джейсона.
   Эйлис рассказала о розах, о клевете в бульварной прессе — все, вплоть до истории с наркотиками, которые подсыпал ей Джейсон в питье. Эйлис не смотрела на Марка, и тем не менее каждое ее слово предназначалось ему. Будь что будет, но Марк должен знать правду.
   Когда она дошла до полицейского, нашедшего ее на безлюдной улице и отвезшего в участок, сержант Кефри спросил:
   — Почему же вы не рассказали в участке о роли мистера Тэлбота в этой истории?
   — Я иностранка, а Тэлбот — человек влиятельный. Я боялась, что меня могут выслать из страны или даже засадить в тюрьму. Я решила: пусть лучше думают, что я просто пьяная.
   — Ясно, — коротко отозвался сержант Кефри. — Могу я воспользоваться телефоном? Мне надо позвонить в полицейский участок на Пекам-стрит, чтобы проверить подлинность вашего рассказа.
   Пока Кефри звонил, Марк развлекал разговорами инспектора. Эйлис прильнула к Марку, и тот, не стесняясь инспектора, обнял ее. Ах, как хорошо: значит, Марк, несмотря на сказанные им ужасные слова, все-таки любит ее. А теперь он знает достаточно об этом злополучном вечере, чтобы она могла потом объяснить ему остальное.
   — Они вас помнят, — сообщил сержант Кефри, повесив трубку. — Почему вы не сказали, что забирала вас оттуда Рената Тримейн?
   — Я думала, что это не имеет значения, — замялась Эйлис. На самом деле она нарочно не упомянула Ренату, боясь, что, если ее вызовут для допроса, Рената может придумать ей второе алиби вдобавок к тому, что предоставил Марк. Уж лучше совсем без алиби, чем с двумя различными! К тому же впутывать в свои дела уже не одного, а двух близких тебе людей не годится.
   Инспектор Морс поднялся, его примеру нехотя последовал и сержант Кефри, напоследок сказав:
   — Думаю, на сегодня все. Как вас найти? Вы живете здесь?
   — Я дам вам телефон, — сказал Марк, — моего офиса. Позвоните, когда понадобится, и там немедленно свяжутся с Эйлис.
   — Чудно, — сказал инспектор Морс, после чего они с сержантом по очереди пожали Марку руку: — Простите, что потревожили вас, но нам было необходимо проверить достоверность показаний Тэлбота. Если он не сумеет представить более убедительных свидетельств, чем его теперешние измышления, то мы вас вызывать не будем.
   «Неужели все кончено и я выпуталась?» — думала Эйлис, когда они с Марком, проводив Морса и Кефри, закрыли за ними дверь. Из горла рвался радостный, победный смех.
   Марк зажал ей рот рукой.
   — Какой бред ты придумаешь в следующий раз? — улыбка на его лице спорила с суровостью этих слов.
   Обхватив руками его шею, Эйлис крепко обняла Марка.
   — Все еще сердишься на меня?
   — Сердиться на тебя бессмысленно. С тобой неизбежно попадаешь в одну авантюру за другой. — Он нежно поцеловал ее в губы.
   — Ты соврал, чтобы спасти меня или из ненависти к Тэлботу?
   Взяв в ладони ее лицо, Марк сказал, глядя ей в глаза:
   — Я соврал, потому что как последняя свинья не захотел слушать твоих объяснений. — Сказано это было тихо, почти шепотом и очень серьезно.
   Эйлис кивнула, понимая, что грубость, которую он проявил, неприятна ему самому, может быть, даже больше, чем ей.
   — Но самое главное, я соврал, потому что помнил, как ты сказала, что любишь меня, а я так ужасно повел себя с тобой. Я испугался, что могу тебя потерять.
   — Ну, это уж маловероятно, — сказала Эйлис и, встав на цыпочки, снова обняла его. — Я толстокожая и так просто не сдамся!
   Его губы медленно приблизились к ее рту. В этом поцелуе не было страсти, но он был непередаваемо, упоительно нежен. Оторвавшись от ее губ, он прошептал:
   — Прости меня за те гадости, что я тебе наговорил. Когда я нашел мешок с одеждой Джейсона и услышал, как ты говоришь ему, что он прелесть и что никто с ним не сравнится — те самые слова, что ты говорила мне, — я просто обезумел. Прости меня!
   — Конечно, дорогой. — Она протянула ему губы для нового поцелуя.
   — Я делал тебе больно?
   — Нет. Ты не был со мной слишком груб. Просто такой любви я еще не знала и не думала, что могу испытать такую страсть, — призналась Эйлис.
   — Ты лучше расскажи мне, как было дело. Тогда можно будет решить, что делать, — вместе решить. — Марк поцеловал ее в лоб.
   Он повел ее обратно в библиотеку, где она рассказала ему все-все. Они сидели на диване перед вновь разожженным камином, и Марк кутал пледом голые ноги Эйлис.
   — Когда я вернулся домой из поездки, умирая от желания видеть тебя, я нашел на своем рабочем столе конверт с пометкой «лично». Внутри были газетные вырезки, где говорилось про тебя и Джейсона, и фотография. Я не верил своим глазам, но фотография выглядела подлинной. Я сгорал на медленном огне, и когда сегодня увидел тебя, то не выдержал.
   — Фото — подделка, но подделка мастерская. После него и истории с наркотиком я решила бить Джейсона его же оружием.
   — А кричала Рената? — спросил Марк.
   Эйлис кивнула:
   — И по телефону я говорила с ней. И, поверь мне, она действительно прелесть, и никто с ней не сравнится. От ее крика все клопы повыскакивали из щелей. Но никакой девочки, разумеется, не было. Была лилипутка, знакомая Ренаты. Слух об ожидаемом визите леди Ди, конечно же, распустила я. Но как легковерна пресса. Ну подумай сам: станет ли Диана приезжать в такую дыру?
   — О господи! Интересно, что у тебя на очереди? Имей в виду: ты приобрела могущественного врага.
   — Я позаботилась об этом. В квартирке я спрятала видеокамеру. Приятель Твика мне помог, и получилось, будто Джейсон соблазнял мальчишку.
   Марк сдвинул брови:
   — А мальчик откуда?
   — Никакого мальчика не было. Были фотографии, кажется, датского происхождения. Завтра я пошлю Джейсону три десятка роз и копии смонтированных фотографий. Из записки он поймет, что, если когда-нибудь потревожит мой покой, я немедленно передам журналистам эти фотографии.
   — Их никогда не напечатают.
   — Конечно, но написать о них журналисты напишут. Сегодняшняя история, а потом еще и это — Джейсон будет уничтожен. Думаешь, инспектор Морс и сержант Кефри нам поверили?
   — Разумеется. Этот след у тебя на шее, халат и то, как ты все время краснела... Как можно было не поверить? Наша версия гораздо убедительнее версии Джейсона. А вдобавок у меня хорошая репутация солидного бизнесмена, в отличие от Джейсона, чьи художества давно уже известны полиции. И все-таки я беспокоюсь, — добавил он. — Ты не знаешь Джейсона Тэлбота так хорошо, как знаю его я. Он не успокоится. Надо тебя увезти.
   — Куда? — спросила Эйлис, поднимаясь по ступенькам вслед за Марком.
   — В Уиндем-Хилл, встретим Рождество, а к тому времени все рассосется.
   Когда «Ягуар» Марка свернул на шоссе, ведущее в Кент, дождь за окошками автомобиля перешел в густой мокрый снег. Марк покосился на Эйлис. Она куталась в теплое пальто с поднятым воротником, пряча в нем подбородок. В тусклом свете глаза ее казались огромными, обведенными зеленоватыми кругами. Эйлис улыбнулась Марку, и в груди его что-то сжалось. Милая и любящая, эта женщина воплощала в себе его мечту. Он чуть ли не изнасиловал ее, а она все простила. Неужели он готов был избить или даже убить, но только не лишиться ее?
   — Джейсон говорил что-нибудь обо мне?
   — По-моему, нет. Не помню точно. А почему ты спрашиваешь?
   Марк замялся. Не хотелось ворошить прошлое теперь, когда все мысли его были о будущем, их общем будущем.
   — Просто интересно, знает ли Джейсон о нас с тобой.
   — Ты же просил меня никому об этом не рассказывать, — обиженно сказала Эйлис.
   — Ну хорошо, хорошо, — сказал Марк, улыбнувшись Эйлис. — Мы с Джейсоном всегда недолюбливали друг друга. Это началось в школе. Джейсон проявлял большую изобретательность, всячески изводя меня. Они со Стивеном вообще издевались над теми, кого считали ниже себя по происхождению. А мне доставалось больше других, потому что я был лучшим учеником и Джейсон мне завидовал. — Марку было что рассказать еще, но он предпочел этого не делать.
   — Но Стивен вовсе не аристократ. Чем он так уж гордился?