Сойер Мерил. Слепой случай

   — Привет, — без особого энтузиазма откликнулся Марк. Стивена он недолюбливал еще со школьных лет.
   — Ну как провел вечерок? — кривоватая усмешка портила гармоничные черты Стивена. Его голубые глаза были полны нескрываемого любопытства.
   — Вечерок? — холодно переспросил Марк. Обсуждать со Стивеном эту тему он хотел бы меньше всего.
   — Ну да. Как у тебя с Маккензи? Хороша штучка, а? Представляет интерес!
   — Она очень приятная дама. — Марк намеренно сделал ударение на слове «дама». Ему было известно, что в Уэст-Энде Стивен пользуется репутацией первейшего волокиты. Правда, интрижки у него были все больше с девчонками, мечтающими о карьере кинозвезды.
   — Верно. — Теперь Стивен ухмылялся во весь рот. Он нетерпеливо ерзал в кресле в ожидании официанта.
   — Стивен, зачем ты сообщил Мелани о нашем решении из Лос-Анджелеса по телефону, а не по приезде, как было договорено?
   — Ничего я не сообщал! — поспешность, с какой это было сказано, и бегающие глаза Стивена окончательно убедили Марка в правильности его догадки. — Понятия не имею, как она обо всем пронюхала!
   Зачем он лжет? В конце концов совершенно неважно, когда и как Мелани получила отставку, но раз Стивен лжет, дело обстоит не так просто, как кажется.
   — Как Уоррен? — прерывая неловкое молчание, осведомился Стивен.
   — Хорошо. Я, правда, вижусь с ним не часто, — отвечал Марк, удивившись вопросу: с ближайшим другом Марка Уорреном Резерфордом Стивен и здоровался-то весьма прохладно. Откуда вдруг такой интерес?
   — А Джейсон как поживает? — не удержавшись, парировал Марк. Джейсона Тэлбота, приятеля Стивена, Марк терпеть не мог. Откровенно говоря, чувство это можно было даже назвать ненавистью. Марк, как правило, до мести не опускался, однако в случае с Тэлботом готов был сделать исключение. И не важно, что прошло целых двенадцать лет. Марк не торопится. Он умеет ждать сколь угодно долго, если это необходимо.
   — Прекрасно. То лазает по Гималаям, то отправляется на сафари в Африку. Как всегда, увлекается охотой на крупного зверя, — с нарочитой небрежностью отвечал Стивен. — А сегодня ты что делаешь?
   — Сейчас собираюсь позвонить в Лондон, — сказал Марк.
   — Наверное, я смогу помочь Эйлис. — Стивен оскалил зубы в хищной улыбке и многозначительно поднял бровь.
   Подбежавший официант принес счет Марку и меню Стивену.
   — Сомневаюсь, что она нуждается в твоей помощи.
   По пути к себе в номер Марк обдумывал возникшее новое осложнение. Его очень обеспокоило последнее сообщение секретаря. Если не удастся пресечь махинацию с билетами, «Виндзор эрлайнс» не протянут и года. Работу потеряют тысячи сотрудников компании, кроме того, репутация Марка сильно пострадает.
   — Лондон, пожалуйста.
   Марк заказал разговор и стал ждать звонка. Интересно, что сумел разузнать его секретарь? Распутали ли они всю цепочку? Откуда, черт возьми, взялись неучтенные билеты?
   — Эд? — Марк потряс трубку, тщетно пытаясь улучшить слышимость. — Говори громче! Жуткие помехи! — Выслушав секретаря, он покачал головой: ерунда какая-то! Как может агентство не знать, откуда билеты? Встав, он расстегнул ремень на брюках. — Продолжай поиски. Они хотят обвести нас вокруг пальца. Им, несомненно, известен источник этих билетов. — Сняв брюки, он аккуратно повесил их на спинку кровати. — Действуй. Я вернусь через два дня.
   Марк раздраженно бросил трубку и стал рыться в шкафу в поисках плавок. Надев плавки, он окинул себя взглядом в зеркале и убедился, что калифорнийский загар ему к лицу. Впредь надо будет давать себе роздых и побольше валяться на солнце. Перекинув через плечо полотенце, Марк благодушно хмыкнул. То-то удивится Эйлис, когда увидит его!

Глава 6

   Вот где она! Загорает без лифчика. Жаль, что на животе. Эйлис лежала на пестрой купальной простыне, и едва прикрытые красным бикини выпуклости ее зада выглядели необычайно аппетитно. Вид ее тела заставил сердце Марка забиться сильнее. Такого эффекта не вызвал даже трудный подъем в гору.
   Забравшись на каменистый, поросший кактусами гребень крутого холма, разделявшего взморье на две неравные части, Марк огляделся. По одну сторону холма располагался обширный песчаный пляж, а по другую — уединенная тихая бухточка, которую и облюбовала себе Эйлис.
   Отдышавшись, Марк начал спуск, ища затерянную среди огромных валунов тропку.
   — И как это она ее отыскала? — недоуменно спросил он лениво гревшуюся на солнцепеке ящерицу.
   Выбравшись наконец на берег, он разулся и направился к Эйлис. Горячий песок обжигал ноги. Марк встал так, чтобы загородить Эйлис от солнца. Намазанное маслом для загара смуглое тело Эйлис поблескивало и золотилось, от нее исходил легкий кокосовый аромат. Марку неодолимо захотелось отвести с затылка выгоревшие длинные пряди и поцеловать ее шею.
   Эйлис очнулась, почувствовав внезапно наползшую на нее тень. Она обернулась.
   — Марк! — Она хотела было вскочить, но голая нога Марка пригвоздила ее к земле, легонько нажав ей между лопаток.
   — На вашем месте я не стал бы делать резких движений, — сказал Марк, проводя большим пальцем ноги вдоль ее спины, — ведь это все же не Французская Ривьера.
   Эйлис покраснела как рак, вспомнив, что, собираясь выровнять загар, она освободилась от лифчика. Она торопливо попыталась справиться с застежкой.
   — Помочь? — весело предложил Марк.
   — Нет. — Найдя наконец крохотный крючочек, Эйлис смогла сесть. Как это он нашел ее пляж?
   — Я подумал, что вы, наверное, проголодались...
   Расстелив свое полотенце рядом с простыней Эйлис, Марк поставил на импровизированный стол пакет.
   Эйлис поспешно надела солнечные очки. Скрывшись за темными стеклами, она могла наблюдать за Марком, смотреть, как он раскладывает провизию, устраивая маленький пикник. Высокий, длинноногий, мускулистый, атлетически сложенный, он не имел ни унции лишнего веса. На груди его, спускаясь ниже пояса, курчавилась поросль темных волос. Эйлис вспомнила их вчерашний поцелуй, и щеки ее опять вспыхнули.
   — Вот, пожалуйста, — с ободряющей улыбкой Марк протянул ей сандвич. — И самый популярный американский напиток на свете — ваша любимая кока-кола, — добавил он, передавая Эйлис обжигающе-ледяную банку.
   — Спасибо. Я действительно умирала от голода, но лень было подниматься и проделывать весь этот путь.
   Эйлис дернула за жестяное колечко, открывая банку, и на ноги ей брызнула пена.
   — В следующий раз не взбалтывайте ее, — шутливо упрекнула она, вытирая бумажной салфеткой мокрое колено. Неловкость первых минут прошла, и к Эйлис вернулось ее всегдашнее самообладание.
   — Хорошо. Будет сделано, ваше высочество. — Сидевший по-турецки Марк склонился в полупоклоне. Дорогие солнечные очки от Картье скрывали его взгляд, и он мог, не таясь, разглядывать ее выпиравшие из купальника груди. Под тонкой материей четко выделялись тугие соски. Нехотя он отвел взгляд от этих нежных округлостей и спросил:
   — Как это вы отыскали дорогу сюда?
   Эйлис сказала, что тропу сюда она проложила сама, попросив в реквизите лопату. Марк ей не поверил:
   — Вы, конечно, шутите?
   — Ни в малейшей степени. Я действительно сделала ее собственными руками. Сдвинуть некоторые камни я, конечно, не могла, тогда приходилось пускаться в обход. — Взяв пакетик с чипсами, Эйлис надорвала его зубами: — Хотите?
   — Нет. — Прикончив сандвич, Марк с наслаждением вытянулся на полотенце. Потом, опершись на локоть, лег на бок и стал пощипывать виноград, любуясь Эйлис.
   — Давайте повторим ваш текст. Я хочу послушать, как вы его произносите. Начинайте.
   Из засыпанной песком сумки Эйлис неохотно достала сценарий и передала его Марку.
   — Первая реплика там, где скрепка.
   Эйлис, отвернувшись, вновь стала смотреть на море. «Ей и невдомек, — думал Марк, — как она прелестна сейчас, как очарователен ее решительно вздернутый носик, который она так смешно морщит, когда задумывается». И опять у него возникло неодолимое искушение поцеловать Эйлис. Но не следует торопить события, если он не хочет разом все потерять.
   — Превосходно! — воскликнул Марк, когда Эйлис произнесла весь текст.
   Эйлис повернулась к нему, и Марк медленно снял с нее солнечные очки. Сам он глядел на нее поверх очков.
   — А сейчас попробуйте вложить в это побольше чувства.
   — Хорошо, попробую, — тихонько пробормотала Эйлис. Произносить слова любви перед Марком ей будет нелегко. Что ж, возможно, в будущем это поможет ей вынести муку перед камерой.
   Эйлис повторила текст, стараясь вложить в него побольше чувства, и ей стало не до Марка. Опять вернулась боль, которую заставил испытать Пол, и боль эта снова помогла ей воплотиться в ее персонаж.
   — Здорово, — заключил Марк, когда она кончила сцену, и, увидев стекавшую по щеке Эйлис слезу, стер ее пальцем. — Приберегите это для съемок, — сказал он, надеясь шуткой приободрить ее и прогнать смущение.
   Тыльной стороной руки Эйлис вытерла слезы. Мужественность Марка, его решительность и целеустремленность притягивали ее к нему как магнитом. Смахнув с глаз последнюю непрошеную слезу, она различила перед собой выплывшее из прошлого лицо — лицо Пола, и вновь это прошлое схлестнулось с настоящим, и, как всегда, прошлое победило. «Не давай обвести себя вокруг пальца», — напомнила она себе.
   — Искупаемся? — И, не дожидаясь его ответа, она вскочила и помчалась к воде.
   Марк побежал за ней. На белый песок тихонько накатывали волны — сапфирово-синие, искрящиеся на солнце.
   — Холодно, да? — он увидел, что золотистое тело Эйлис покрылось гусиной кожей.
   — Не очень.
   — Лгунья! — засмеялся он, вступив в пену прибоя. — Воздух прогрелся, а вода ледяная.
   — Давайте наперегонки вон до той скалы! — азартно воскликнула Эйлис, указывая на самый большой камень в целой россыпи у входа в бухту. И нырнула в обжигающе холодные волны.
   Дыхание тут же перехватило, занялось сердце. Эйлис изо всех сил заработала руками и ногами, чтобы разогнать кровь, согреться. Она понятия не имела, что скажет ему или что сделает, когда они вылезут на сушу. Лучше всего было бы вернуться, но сейчас уже поздно. Она коснулась рукой камня, отдуваясь и отводя назад мокрые волосы.
   — Что же вы так медленно? — раздался вдруг над ней голос Марка — спокойный, низкий.
   Эйлис недоверчиво подняла глаза и сквозь стекавшие на лицо водяные струи увидела возвышавшуюся над ней фигуру. Марк помог ей выбраться на узкий каменистый карниз.
   — Вы опередили меня, — вынуждена была признать Эйлис.
   Марк прислонился спиной к теплому камню, греясь об него. Над ними простиралось синее небо, сливавшееся на горизонте с таким же синим морем. Зажмурившись, он улыбнулся: Эйлис так искренне огорчилась, что проиграла. Она оказалась азартнее, чем можно было себе представить. Ему нравились такие женщины — азартность добавляла им шарма.
   Думая, что, наверное, выглядит очень растрепанной, Эйлис пятерней приглаживала волосы. Сквозь мокрые ресницы она глядела на Марка, нежившегося на солнце. Вьющиеся черные волосы Марка поблескивали на солнце, в то время как ее прическа, наверное, была в ужасном беспорядке. Глаза его были закрыты, и на длинных ресницах виднелись капельки воды. Такие же капельки были на густой поросли волос на груди.
   — Что, увидели что-нибудь достойное внимания?
   Марк внезапно открыл глаза, перехватив ее взгляд, и улыбнулся озорной улыбкой.
   — Я... я просто удивилась, где англичанин может так загореть в марте.
   — Возле бассейна отеля в Беверли-Хиллз. Я просидел там не один день над бумагами, пытаясь понять, почему мы так опаздываем со съемками.
   — Ах, вот как, — Эйлис тоже прислонилась к камню и закрыла глаза. И вновь тень вместо сияющего солнечного света: Марк склонился над ней, еще секунда — и он дотронется до нее. Когда губы его прижались к ее рту, она замерла, еще крепче впившись пальцами в камень. Она не ответила на этот поцелуй, и Марк отстранился. Открыв глаза, Эйлис увидела его совсем близко. Он погладил ее щеку, пальцы его коснулись шеи Эйлис.
   — Эйлис... — шепнул Марк, вновь целуя ее.
   На этот раз губы Эйлис разомкнулись, и она почувствовала прикосновение его языка.
   Марк целовал ее жадно, но он не торопил события, чувствуя ее внутреннее сопротивление, еще не до конца преодоленное им. Какая она хорошенькая, как чертовски идет ей это соблазнительное красное бикини, так облепившее напрягшиеся соски! Мокрые волосы обрамляют лицо, еще сильнее подчеркивая ослепительную зелень глаз. Обняв ее за шею, он гладил нежную кожу у ней за ухом. Он притянул ее к себе, прижал теснее, наслаждаясь прикосновением ее почти обнаженных грудей.
   Эйлис стало жарко. Внезапно захотелось забыть обо всем, забыть все доводы остерегавшего ее рассудка. Марк обнимал ее, и она не могла сдержать вздоха удовлетворения. Прижимаясь к нему, она гладила волосы на его груди. Затем последовал поцелуй — медленный, волшебно медленный. Поцелуй длился и длился. Она извивалась в его руках, чувствуя, как внутри ее что-то переворачивается, трепеща в сладостной истоме. Она хочет его, о, как же сильно она его хочет!
   Целуя Эйлис, Марк ощущал, как постепенно ослабевает ее сопротивление. Пальцы ее гладили мокрые волосы на его груди, заставляя тело загораться ответным жаром. Когда Эйлис, прогнувшись, коснулась грудью его груди, это плавное волнообразное движение заставило каждый нерв Марка затрепетать. Он почувствовал, как внутри у него все мучительно сжалось. Внезапно он ощутил на плечах ладони Эйлис — она его оттолкнула. Марк не разомкнул объятий. «Что случилось, черт возьми?» Он не сразу смог перевести дух. Ее голова покоилась у него на плече, глаза были закрыты. Марк отпустил ее.
   «Ну вот, теперь он рассердился, — подумала Эйлис, — он решил, что я дразню его». Открыв глаза, Эйлис увидела Марка. Он был совсем рядом — сидел в нескольких шагах от нее. Волосы его растрепались, и на лоб падал черный завиток. Даже на расстоянии она чувствовала исходивший от него жар.
   — Не могу, и все тут, — попыталась объяснить Эйлис.
   — Я понимаю. Ничего страшного, — против ожидания ответил он.
   — Мой муж... мы ведь разошлись совсем недавно.
   — Немногим больше года, верно?
   Эйлис кивнула.
   — Да, забыть все довольно трудно. Мне понадобилось для этого года три. — Эйлис даже не сразу поняла его слова, а поняв, удивилась, сконфузилась. — Строго говоря, я так и не смог свыкнуться с мыслью, что Каролина меня оставила.
   Эйлис была поражена. Мужчины, которых она знала, никогда не признались бы ни в том, что их бросили жены, ни в том, как трудно было это перенести. От столь неожиданной откровенности она буквально оторопела.
   — Вы три года, как развелись, — ошеломленно пролепетала Эйлис, — и только сейчас начинаете к этому привыкать?
   Марк помолчал. Он не любил до конца раскрываться перед людьми, на самом деле он предпочитал избегать откровенных разговоров.
   — Нет, на самом деле прошло двенадцать лет, но через три года я хоть как-то приспособился к тому, что произошло.
   — Двенадцать? — изумилась Эйлис. — Надеюсь, мне понадобится меньше времени.
   — Конечно, если только вы не побоитесь испытать это вновь. — Прошла минута, полная невысказанных вопросов. Марк ждал, что скажет Эйлис. Так и не дождавшись, он наклонился и чмокнул ее в нос. — Меня не побоитесь...
   — Я не боюсь вас.
   Живость, с которой это было сказано, убедила Марка в обратном.
   — Вы что, рекомендуете в качестве надежного средства случайную связь? — сердито поинтересовалась Эйлис.
   — Никоим образом. И я вовсе не стремлюсь вас соблазнить. Уверяю вас, что это только начало.
   — Начало чего? — Эйлис старалась не поддаться обезоруживающему обаянию его улыбки.
   — Начало всего. Вот приедете в Лондон с вашей пьесой, узнаете меня поближе, привыкнете ко мне, а там посмотрим.
   Эйлис вдруг ощутила неодолимое желание сбежать, сбежать немедленно — и никаких продолжений.
   — Еще разок наперегонки? — И, не рискнув посмотреть ему в глаза, она бултыхнулась в воду и поплыла так быстро, как только могла. Доплыв до мели, она встала и только тут увидела, что Марк тянет к ней руки из береговой пены.
   — Сдаюсь! — со смехом воскликнула Эйлис, отводя с лица мокрые волосы и отфыркиваясь.
   Эйлис и Марк садились в курсировавший между отелем и деревней пикап «Фольксваген», когда их внимание привлек гул самолета, делавшего круг над морем Кортеса, прежде чем направиться на север. Эйлис заметила, что Марк, проводив глазами самолет, нахмурился и помрачнел.
   — Рейс пять тридцать на Лос-Анджелес, — сказала Эйлис, закидывая свою сумку на заднее сиденье. Марк рассеянно кивнул, помогая ей сесть.
   Они были единственными пассажирами пикапа.
   — Что-нибудь случилось? — спросила Эйлис, удивленная тем, как Марк вдруг присмирел.
   Увидев в этих зеленых глазах неподдельную озабоченность, Марк был тронут. На пляже ему показалось, что он сумел преодолеть воздвигнутые Эйлис стены, охраняющие ее истинную сущность, но потом она опять неожиданно ускользнула, отступила.
   — Да я все думаю о ситуации в «Виндзор эрлайнс»...
   Эйлис удивилась. Неужели он хочет обсудить с ней свои дела? Пол никогда этого не делал. А когда стало уже поздно, дела обсуждал с ней его адвокат.
   — Если вся эта петрушка с билетами не разъяснится, агентство ожидает крах в этом году, — сказал Марк, повернувшись так, чтобы видеть глаза Эйлис. — В странах «третьего мира» скупаются билеты, а потом перепродаются в Англии. Ведь авиабилеты — товар, годный для любой страны. Товар, за который можно выручить живые деньги.
   — Ну и чем это может повредить «Виндзор эрлайнс»?
   — Предположим, что вы приехали с карманом, полным фунтов стерлингов, в... скажем, Нигерию. Там вы меняете ваши фунты на местную валюту. Но делаете это на черном рынке. Там вы получаете вдвое или втрое больше денег, чем по официальному курсу. Теперь вы можете купить у нигерийского агента сколько душе угодно билетов. Так как местной валюты у вас гораздо больше, чем первоначальных фунтов, то и билетов на нее вы можете накупить гораздо больше.
   — И по возвращении в Англию я продаю эти билеты и получаю за них фунты!
   — Именно! Агентство теряет выручку, самолеты вылетают полупустыми, и официально мест в них нет. Словом, полнейший хаос. Я знаю, что подобная проблема существует и в Штатах.
   Пикап вновь круто повернул, бросив Эйлис на Марка, и она со смущением почувствовала, как пальцы Марка гладят ее плечо. Движение это было совсем легким, но тело ее отреагировало на него мгновенно и бурно. Она хотела отодвинуться, но рука Марка обхватила ее плечи, и Эйлис покорилась, укрывшись в тепле этой руки.
   Они ехали вдоль залива Сан-Лукас, и Эйлис видны были рыбачьи лодки — множество лодок, качающихся на волнах. Ее вдруг осенило:
   — Постойте-ка! Что мешает «Виндзор эрлайнс» доставить билеты обратно в Нигерию, реализовать их там и, обменяв деньги на черном рынке, вернуться с чистой выручкой?.. — Еще не закончив мысль, Эйлис поняла, что предлагает нелепость, и сразу же потеряла весь свой запал. Нет, слишком просто, слишком очевидно — что-то тут не так...
   — Ну, во-первых, операции на черном рынке незаконны, а во-вторых, вывоз больших денежных сумм из слаборазвитых стран воспрещен. Агентство потеряло бы лицензию.
   Обняв Эйлис, Марк поцеловал ее все еще влажную макушку.
   — Наверное, они используют страны «третьего мира», потому что те заинтересованы в нашей валюте.
   — Конечно! В слаборазвитых странах черный рынок процветает. Но крупные авиаагентства этих стран терпят убытки от подобных мошенников. Пока Интерпол раскачивается, аферисты успевают перебраться в другую страну.
   Теперь пикап ехал в гору по дороге, ведущей к живописным террасам отеля «Финистерра», расположенного на вершине единственной наземной горы хребта Байя, уходящего затем в море. Вид, открывающийся с этой горы, был поистине уникален: с одной ее стороны простирался Тихий океан, с другой — безмятежная синева залива Сан-Лукас с крошечной деревенькой на самом берегу.
   Взобравшись на самую вершину, пикап подкатил ко входу в отель. С океана дул свежий ветерок, трепавший волосы Эйлис. Марк провел ее мимо конторки портье к бару.
   — У вас есть предположения, кто может стоять за всем этим? — спросила Эйлис, когда Марк усадил ее за столик с видом на океан.
   Марк придвинул свой стул поближе к Эйлис и лишь потом сел.
   — У нас есть основания думать, что это делают англичане. — Вдаваться в детали он не считал нужным.
   — Но тогда это облегчает дело. Ведь все британцы, отлетающие в страны «третьего мира», вносятся в компьютер, и, конечно, информацию эту можно извлечь и проанализировать.
   Марк расхохотался низким басистым смехом. Эйлис почувствовала, что краснеет. Опять сморозила глупость!
   Марк взъерошил и без того спутанные волосы Эйлис. Как мила она, когда краснеет!
   — Вы насмотрелись телепередач. Преступники могут пользоваться разными паспортами, предъявляя то один, то другой, и проходить разный контроль. У них даже могут быть дипломатические паспорта или паспорта военнослужащих. В «третьих странах», где контроль часто производится формально, их могут вообще не проверить.
   — Вы считаете, что тут действует группа?
   Марк сделал знак официанту.
   — Кто-то должен знать хорошо рынок, и вряд ли тот же самый человек связывается с агентами. Сложность в том, что привезенные из «третьих стран» билеты продаются и перепродаются рядом сомнительных личностей, переходя из рук в руки.
   — Да, распутать это, наверное, действительно непросто. — Эйлис захотелось спросить его кое о чем, но она колебалась, не зная, удобно ли это.
   — Инвесторы тоже понесут убытки, если аферистов не поймать за руку, правда?
   — Нет. «Виндзор эрлайнс» — компания частная. — И после того, как официант, принеся им пиццу «Маргерита», удалился, Марк ответил на ее немой вопрос, сказав: — Сам я ничего не потеряю.
   Тогда чего же он так волнуется? Эйлис отпила из рюмки и стала глядеть, как солнце опускается все ниже, погружаясь в океан и придавая морской синеве красноватый оттенок.
   Удивительно, как изменилось ее мнение о Марке за эти несколько дней. Она уже совершенно не замечала, что он не так уж хорош собой. Зато Марк оказался настоящим мужчиной: ответственным, заботливым, терпеливым и вдобавок — это удивительное беспокойство о совершенно чужих ему людях, которых обманывают. Право, не всякий богатый станет переживать по такому поводу.
   Облака рассеялись, оставив на небе лишь легкий перистый след, розовый от закатных лучей. Солнце садилось в торжественном и великолепном буйстве красок. Марк глядел на эту картину и думал: как это прекрасно — наблюдать закат вдвоем с Эйлис, и может ли что-нибудь в мире быть прекраснее этого, нет, конечно, есть еще кое-что, чем он не прочь заняться вдвоем с Эйлис, но пока придется ограничить свои аппетиты и любоваться закатом.

Глава 7

   В белом развевающемся сарафане Эйлис быстро прошла через вестибюль, не обращая внимания на восхищенные взгляды. Где Марк? Оглядев ресторан, она увидела его за столом рядом с Колином и Ренатой. Единственное свободное место было там, где сидел Стивен Хантер. Эйлис помедлила в нерешительности. Вот тебе и раз — приглашал ее поужинать, и в мечтах ей виделся романтический вечер вроде того, что провели они накануне. А тут просто толпа народу.
   Стивен тут же подскочил к ней — весело, радушно и, видимо, преисполненный восхищения.
   — Я приберег вам местечко.
   Тут Марк наконец-то заметил ее и просиял. Эйлис было приободрилась, но тут же сникла, увидев, как он любезничает с Линдой. Откуда Эйлис взяла, что они недолюбливают друг друга? Судя по всему, они прекрасно ладят.
   — Ну что, подготовилась к завтрашнему дню? — спросила Рената.
   Завтра! Ах, черт, она и забыла про завтра.
   — Да, конечно.
   Завтра ей предстоит сниматься в этой злополучной сцене. Вот так просто раздеться и сниматься. Ужас!
   — Тратить время на репетиции я не собираюсь, — сказал Джайлс. — Я хочу, чтобы вы сыграли так же естественно, как это получилось тогда с Колином. Линда вам все объяснит.
   — Не волнуйтесь, детка, — неожиданно проворковал Стивен, — вы сыграете так, что к вам выстроится очередь из кинорежиссеров. Вас засыплют ролями и предложениями!
   — Я не актриса, — сквозь зубы проговорила Эйлис таким тоном, что Стивен опешил, и она пожалела о своей резкости. — Простите, я просто нервничаю всякий раз, как подумаю о завтрашнем дне!
   Стивен улыбнулся — сочувственно, ободряюще. Он принялся развлекать ее рассказами о «Хантер филмс» и ее достижениях, а Эйлис, слушая его, не уставала изумляться его красоте, да, не то что Марк... Правда, мужественности в Стивене слегка не хватает, зато одет как картинка, в лучших традициях итальянской моды — изысканно, дорого, с легким налетом кажущейся небрежности. И все же он чересчур красив, чересчур рафинирован. Все чересчур — вполне по-голливудски. Ничем не отличается от всех этих киношников. Улыбки их любезны и слащавы до приторности, но не могут все же скрыть истинную их сущность — неуемную гордыню и честолюбие.
   — У вас есть какие-нибудь новые замыслы, Эйлис? Может, найдется интересный сценарий для меня? — спросил ее Стивен.
   — Значит, вы больше с отцом работать не собираетесь? — вежливо поддержала тему Эйлис, следя глазами за Марком. Взгляды их встретились, и он ей подмигнул. Черт бы побрал этот мексиканский оркестр, наяривающий так громко, что ей не расслышать, о чем говорят на том конце стола!