Сойер Мерил. Слепой случай

   Шармейн лишь слегка изогнула тонкую бровь, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к вульгарной особе, выставляющей свое тело на всеобщее обозрение.
   — Сцена эта выдержана в очень хорошем вкусе, — вмешалась Линда. — Ведь правда же, Марк?
   Марк холодно смерил взглядом Эйлис:
   — Не знаю. Я отснятого не видел.
   Сказано это было спокойно и как бы между прочим, но каждое слово больно ранило Эйлис. Как может он так говорить! В ней закипал гнев.
   — Мне мой импресарио ни за что не разрешил бы сниматься в обнаженной сцене, — продолжала гнуть свое Мелани, взмахивая боа для пущего эффекта. — А вот Эйлис у нас — личность многосторонняя. Сейчас она работает со Стивеном Хантером над другой картиной.
   — Да нет, я сейчас занята пьесой, — запротестовала было Эйлис.
   — Неудивительно, что тебе захотелось отдохнуть! Такая бурная жизнь! — застрекотала Мелани, не давая Эйлис вставить слово. — Как тебе вилла Джейсона Тэлбота в Марбелле? А сам Джейсон? Потрясающий мужчина, верно? — В красивых глазах Мелани светилось торжество.
   — Да я едва знакома с ним, — промямлила Эйлис.
   Это было чистой правдой. В Марбелле Джейсон, правда, попытался ее соблазнить, но быстро переключился на объект более доступный. Эйлис чувствовала все большее смятение. Во всем, что говорила Мелани, была доля истины. Вдаваться же в объяснения смешно и неуместно. Ей хотелось сказать какую-нибудь грубость, чтобы заткнуть наконец рот Мелани.
   — Ну брось, не надо скромничать! Джейсон рассказывал, как вы с ним проводили время. Он пригласил тебя на день-два, а ты провела там десять дней. Не всякой женщине удается заинтересовать Джейсона Тэлбота!
   Уоррен бросил быстрый взгляд на Марка, и в глазах его было какое-то странное выражение — вполне любезное, но отчужденное.
   — Он не... Я вовсе не... — взволнованно начала оправдываться Эйлис, но Мелани опять прервала ее, пустившись в рассуждения о достоинствах Джейсона. Она всерьез вознамерилась не дать Эйлис заговорить. Ее одолевали ярость и унижение. Но тут положение спас Чонси Беддингтон.
   — Моя дорогая, — сказал он, подходя и предлагая ей руку, — Одри уже всех рассаживает.
   Они отыскали свои места за столом на двенадцать человек, который заняли вместе с ними еще несколько пар. Последними подошли Марк Кимброу с герцогиней Данфи. Их места были как раз напротив Эйлис. К счастью, между ними стояли огромный букет алых роз и высокий подсвечник, так что не только поддерживать беседу, но и ясно видеть друг друга через стол было невозможно.
   Линда дожидалась удобной минуты, чтобы сделать решительный шаг. Когда официанты засуетились, освобождая столы для следующего блюда, Линда в общей суматохе подошла к столу Уоррена.
   — Можно мне поговорить с тобой конфиденциально? — спросила она громко, так, чтобы его дама ее слышала. — Это займет всего секунду.
   С колотящимся сердцем глядела она, как Уоррен Чарльз Джеффри Резерфорд-Джеймс, наследный виконт Аттенборо, поднялся из-за стола. Она была уверена, что Уоррен не откажет ей. Принятые в высшем обществе, к которому они оба принадлежали по рождению, правила хорошего тона требовали неукоснительной учтивости, особенно в присутствии посторонних.
   — Так в чем же дело? — спросил Уоррен, когда, взяв под руку, она повела его в картинную галерею.
   — Давай сядем, — предложила она, желая осложнить ему возможность ускользнуть.
   Уоррен нехотя уселся напротив нее. Карие глаза глядели внимательно, без улыбки.
   Эту речь она репетировала много лет, мысленно повторяя ее снова и снова, но сейчас, когда надо было произнести ее, слова застревали в горле.
   — Уоррен, я хочу, чтобы ты знал, как ужасно я раскаиваюсь в том, что сделала.
   Молчание.
   — Ты был так великодушен. Я не понимала, каким сокровищем владела, пока не потеряла его.
   Уоррен смотрел на нее рассеянно и недоуменно, словно не понимая, о чем это она толкует.
   — Я любила тебя... и, честно говоря, до сих пор люблю. Не знаю, что это тогда на меня нашло...
   — Спасибо за такое признание, — произнес он равнодушным тоном, от которого мороз побежал у нее по коже. Это было хуже любых сердитых слов.
   — Я поступила отвратительно, — сказала она дрожащим голосом. — Дай мне возможность доказать мою любовь.
   — Прошлое осталось в прошлом, — сказал Уоррен, легко поднимаясь на ноги. Обойдя кресло, он оперся обеими руками о спинку. — Все кончено, и возродить это не в нашей власти... даже если бы мы и мечтали об этом. Береги себя.
   И с этими словами он ушел.
   После ужина Чонси сопроводил Эйлис в зал, где играл оркестр. Скользя в танце в объятиях герцога, она размышляла над тем, как она могла опять так ошибиться. Марк такой же бессовестный лжец, стремящийся лишь к деньгам и власти, как и все прочие. Марк Кимброу просто вульгарный соблазнитель. Ей еще повезло, что правда открылась относительно быстро. Есть время все забыть. Да, именно так она и сделает. Она будет веселиться, словно никакого Марка и не было.
   Ее кружили кавалеры — то один, то другой, — имена и лица их она не в состоянии была запомнить. От выпитого шампанского она заливалась смехом и болтала, болтала без умолку. В сторону Марка она заставляла себя не смотреть и тем не менее знала, что он, танец за танцем, танцует с Шармейн. Они прекрасно смотрелись вместе — высокие, темноволосые, похожие на мастерски подобранную пару чистокровных скакунов.

Глава 12

   Эйлис свернула с Шефтсбери-авеню на Эрлхем-стрит и, быстро пройдя мимо рядов уличных торговцев, очутилась на улочке, ведущей к Тауэру. Моросил дождь, и тротуары были мокрыми и скользкими.
   Эйлис никак не могла разобрать нацарапанный на бумажке адрес. Окинув недовольным взглядом китайский рынок, она увидела на другой стороне улочки старое кирпичное здание с георгианским фасадом и резными решетками, которое, судя по всему, и было целью ее путешествия. Над затейливыми, видимо, много лет не открывающимися двойными дверями готическими буквами была вырезана надпись: «Театр Ридженси».
   Эйлис потянула дверь на себя — Рената и Линда должны ждать ее внутри. Неподатливая дверь со скрипом отворилась, и Эйлис очутилась в фойе. Бр-р... промозглая сырость, запах плесени, с потолка свисает голая, без абажура лампочка. Да не ошиблась ли она?
   — Эй! — крикнула Эйлис, и голос ее гулким эхом разнесся в пустоте. — Эй!
   Она раздвинула пахнущие плесенью портьеры, отделявшие фойе от зрительного зала. В самом конце его сквозь закрытый занавес пробивался луч света. Она выждала несколько секунд, привыкая к тусклому освещению.
   — Линда? Рената?
   Никто не отозвался. Эйлис пошла по проходу по направлению к свету, оглядывая зал. Все вокруг толстым слоем покрывала паутина. Амфитеатром поднимались ряды продавленных и поломанных некогда ярко-алых кресел с порванной в клочья обивкой.
   — Мы здесь, Эйлис! — отозвалась наконец Рената.
   — Ну, какое впечатление? — голубые глаза Линды смотрели выжидающе.
   — Я... Я... Не... — забормотала Эйлис. Ей не хотелось огорчать приятельниц, видимо, настроенных вполне оптимистически.
   — Не ожидала такого? — рукой в кольцах Рената махнула в сторону рампы.
   — Да, — призналась Эйлис. — Сколько же лет здесь не играют?
   — Да лет десять, — ответила Линда. — Отыскать приличное театральное помещение в Уэст-Энде не так-то просто. Большинство арендовано на много лет вперед.
   — И это лучшее, на что мы можем рассчитывать? — нахмурилась Эйлис.
   — Да, — заверила ее Рената, направляясь за кулисы. — Мы покажем тебе два других поблизости, но они еще хуже.
   — Ну хоть ремонтировать помещение вы собираетесь?
   — Администратор пообещал нам от имени владельца большую скидку, если мы арендуем здание на два года, — сказала Линда.
   «Интересно, что он называет большой скидкой?» — подумала Эйлис. Проще всего было бы сжечь этот театр и на его месте построить новый.
   — Давай пойдем и осмотрим два других здания, — предложила Рената, когда они вернулись в заплесневелое фойе.
   — Здесь рядом театр Амбасадор, ведь так, кажется? — спросила Эйлис, когда они вышли на улицу и она нырнула под зонтик Линды.
   — Да, за углом.
   Известие это ободрило Эйлис. В театре Амбасадор рекордно долго шла «Мышеловка». Значит, по крайней мере, район они выбрали хороший. Ветер стих, но дождь лил как из ведра. Эйлис мысленно выругала себя: почему она в Испании вместо этого идиотского платья для коктейлей, которое надевала на прием, не купила себе дождевик? Воспоминание о приеме заставило ее вспомнить о Марке. Несмотря на шокирующую неожиданность всего произошедшего, слез, чтобы облегчить боль, она в себе не находила. Она все не могла свыкнуться с мыслью, что Марк женился ради денег. В Мексике Марк казался таким искренним, таким безукоризненно честным... Но он не позвонил ей. Конечно! Зачем звонить, когда все мысли заняты элегантнейшей из женщин. Видно, и вправду Эйлис была для него девушкой на одну ночь, и ничем, кроме этого.
   — А Стивен где? — прокричала Рената, перекрывая шум дождя. — Я считала, что вы придете вместе.
   — Уехал за город на несколько дней, — ровным, насколько это было возможно, голосом ответила Эйлис. Она не стала добавлять, что отлучка эта явилась для нее полной неожиданностью. Только утром после звонка Линды она обнаружила записку от Стивена.
   По сравнению со следующими двумя театр Ридженси был просто королевским дворцом.
   — Да, не о таком театре я мечтала, — сказала Эйлис, когда, окончив осмотр, они ждали или случайного такси, или прекращения ливня.
   — Это тебе не Штаты, — усмехнулась Рената. — У нас театры старинные. Любовь к театру у англичан в крови, и смотреть интересный спектакль мы готовы где угодно — в мюзик-холле, трактире, церковном подвале или на деревенском лужке. Для нас главное — это сам спектакль.
   Как ни обидно, Эйлис вынуждена была с этим согласиться. Она вспомнила, что англичане действительно самые большие театралы в мире. Средний англичанин за год смотрит спектаклей раза в три больше, чем американец за всю его жизнь.
   — Ты права. Поэтому-то мне и хотелось поставить пьесу именно здесь и самой быть ее продюсером. Дома мне бы этого не дали сделать, ссылаясь на то, что я женщина.
   — Все будет прекрасно, — сказала Рената. — Твой пол здесь не будет иметь значения. Главное, чтобы пьесу признали стоящей. Остается решить, хочешь ли ты арендовать театр в Уэст-Энде или поищем что-нибудь на окраине.
   — Нет, только Уэст-Энд! — горячо воскликнула Эйлис, которой было известно, что это все равно что Бродвей для американцев. — Ты должна играть в Уэст-Энде, а не в какой-нибудь дыре!
   — Тогда придется довольствоваться Ридженси.
   — Давайте нырнем за уголок в кафе «Бомбей» и там все обсудим, — предложила Линда. — Заодно и дождь переждем.
   «Нырнуть за уголок» оказалось нелегко: до «Бомбея» пришлось шагать квартала три-четыре. В кафе Эйлис вошла, дрожа от холода. Такой ливень в Лос-Анджелесе посчитали бы всемирным потопом.
   — Пересидим, а потом прогуляем тебя по магазинам, — сказала Линда, бросив взгляд на раскисшие от дождя и вконец испорченные кожаные туфли Эйлис. — Тебе нужен хороший зонтик, плащ от Бербери и непромокаемые сапожки.
   Попивая горячий чай в ожидании заказа, Эйлис немного согрелась. Погода вполне отвечала ее настроению — такая же безотрадная. Все складывалось не так, как она намечала. Поможет ли Ренате роль в спектакле, сыгранном в такой развалюхе? И, что еще важнее, выполнит ли Стивен свое обещание насчет финансов? Теперь в ее жизни остались лишь друзья и карьера. Ей надо из всех сил постараться, чтобы пьеса имела успех. Тогда после выхода картины ее будут знать по трем вещам — книге, картине и пьесе. Это уже кое-что в плане карьеры. И денег будет достаточно — она сможет несколько лет посвятить работе над новым толстым романом.
   — Я в субботу поговорила с Уорреном, — сказала вдруг Линда.
   — Да? И что? — заинтересовалась Рената.
   — Я сказала ему, что понимаю его чувства, но не теряю надежду. Я люблю его. Такую боль, какую я причинила ему, простым «извини, пожалуйста» не загладишь. И я собираюсь доказать ему, что действительно раскаиваюсь.
   — Прекрасно, — сказала Рената, решительно тряхнув рыжими кудрями. — Вот Джайлс никогда не терял надежды. Он говорил, что сделает для меня все... только, конечно, наркотиками снабжать меня не будет. Я была в ужасном состоянии, когда мы познакомились. Но я знала, что он меня любит, и была полна решимости начать новую жизнь. — Рената глубоко вздохнула. — И знаете, что он мне сказал? Что он любит меня и будет ждать сколько понадобится. Мне пришлось лечь в больницу. Было трудно, но я знала, что не могу предать его, не оправдать его надежд. И ты, Линда, давай, действуй. Докажи Уоррену, что любишь его. Может быть, он тоже страдает и ждет тебя, только боится начать все сначала.
   Эйлис смахнула непрошеную слезу.
   — По-моему, почему не попробовать еще раз — вреда не будет.
   Официант подал соус карри и рис. Острый, пряный восточный аромат поплыл над столом, и Эйлис поняла, что очень голодна. Официант принес им большой кувшин воды. Эйлис спросила, зачем это.
   Рената рассмеялась:
   — От этого карри во рту начинается настоящий пожар. Вода понадобится, чтобы погасить его.
   Эйлис осторожно добавила немного карри в рис и попробовала.
   — Ой! — Схватив стакан, она поспешно налила в него воды. — Это будет похлеще техасского чили!
   — Привыкнешь, — сказала Линда. — Это наш английский вариант мексиканской кухни.
   За обедом Эйлис вспомнила разговор со Стивеном и поинтересовалась:
   — Вы знаете обстоятельства смерти жены Марка?
   Рената покачала головой, а Линда ответила:
   — Произошла автокатастрофа.
   — И ничего загадочного?
   — Нет. Дорога возле поместья ее отца была скользкой, ее «Ролле» перебросило через парапет, и машина полетела под откос. Жена Марка погибла на месте.
   — Она была пьяна?
   — Не исключено. — Синие глаза Линды прищурились. — После развода она пристрастилась к алкоголю.
   — Так в чем там у них было дело? — спросила Эйлис.
   — Не имею ни малейшего понятия, — ответила Линда. — Сомневаюсь, что между ними вообще было что-то общее — они казались очень разными людьми. Но Марк — джентльмен, он никогда не позволил бы себе обсуждать с кем-то свою жену. А почему ты спрашиваешь?
   — Ну, так просто полюбопытствовала, — сказала Эйлис. Судя по всему, и приятельницы ее, попав под обаяние Марка, заблуждались на его счет. Конечно, Каролину заставило пить разбитое сердце.
   — Марк великолепно провел операцию с «Виндзор эрлайнс», правда? — восхитилась Рената.
   — Конечно. Вот таких людей побольше бы Англии! Без его денег «Виндзор эрлайнс» загнулась бы или, как и многие другие компании, перешла бы государству. К тому же он пресек аферу с билетами.
   Эйлис еле удержалась от того, чтобы не съязвить. Марк вновь скрыл от нее покупку компании. В точности как Пол, вечно темнивший и все скрывавший.
   — Давайте лучше поговорим о пьесе.
   — Джайлс нам не помощник, — сказала Линда. — Он занят своей картиной. Готовит ее к выпуску в середине июля. Джайлс, конечно, будет нас контролировать, но дел у него по горло.
   — Эйлис, можешь поговорить с Арчибальдом Твиксби, — предложила Рената. — Джайлс говорил с ним о тебе. Твиксби режиссер молодой, но многообещающий.
   — Спасибо, я учту эту кандидатуру. — Теперь дело было за Стивеном. Когда же наконец он найдет ей спонсоров? — Все упирается в деньги.
   — Как всегда в театре, — сказала Рената. — Но все устроится. А ты пока работай.
   Эйлис нахмурилась. До сих пор она тратила время лишь на первоклассные проекты. Однако постановку в этом сарае к таким проектам причислить трудно.
   — Поговорим с администратором. Надо выяснить, сколько уступит владелец и хватит ли этого на ремонт.
   Как и опасалась Эйлис, уступка оказалась недостаточной. Вдобавок руководить ремонтом предстояло им самим.
   — Вы уверены, что мы справимся? — спросила она, когда подруги ехали в такси к «Хэрродс» за плащом и прочим обмундированием на случай дождливой погоды. — Денег совсем мало, а мы абсолютно не разбираемся в строительстве.
   — Научимся, — твердо сказала Рената. — И не так это страшно, как ты думаешь. Хорошенько все почистить, покрасить — и все изменится как по волшебству. Я на сцене двенадцать лет, и связи у меня самые разнообразные. Вот мы их и используем.
   Как по волшебству? Несомненно, превратить этот гадючник во что-то приемлемое без чуда невозможно.
   — А как насчет сломанных кресел? Порванной обивки? Светоаппаратуры?
   Такси подъехало к «Хэрродс».
   — Не волнуйся, — заверила Линда. — Мы используем черный рынок рабочей силы.
   — Черный рынок? — Эйлис вылезла из такси и с радостью увидела, что дождь кончился.
   — Рабочих на пособии, — пояснила Рената. — Им платит государство как безработным. И они не так заинтересованы в наличной оплате, потому что в целом выколачивают больше, чем рабочие на постоянном окладе. Вот мы и скостим сумму. Сейчас у нас все так делают.
   — Больше, детка, я ничем помочь не могу. — Наклонившись к Эйлис, Стивен погладил пальцем ее щеку. — Никто не хочет рисковать деньгами, вкладывая их в спектакль с Ренатой в главной роли.
   — Стивен очень старался, он сделал все, что мог, — сказал Джейсон. Между ним и Стивеном, несомненно, существовала телепатическая связь. Один угадывал мысль другого и подхватывал ее чуть ли не раньше, чем мысль эта была высказана.
   Эйлис подозрительно оглядела Джейсона. Яркий, льющийся с потолка свет освещал его очень красивое, высокомерное лицо. Темно-карие, почти черные глаза этого золотоволосого красавца выражали безразличие и скуку — скуку столь явную, как если бы он откровенно зевал.
   — Послушайте, детка, я ведь не обещал вам непременно достать денег, — продолжал Стивен, одновременно делая знак официантке принести еще спиртного, — я говорил лишь, что попробую.
   — Я знаю, — сухо сказала Эйлис, тут же пожалев о своем тоне. За неделю, прошедшую со дня его возвращения в Лондон, Стивен действительно очень старался достать денег. Не его вина, что никто не хочет рисковать. — Придется мне как-то выкручиваться. Рената на меня рассчитывает.
   — Почему вообще возникла кандидатура Ренаты Тримейн? — недоуменно и слегка презрительно осведомился Джейсон.
   — Она моя близкая подруга. — Эйлис решила не упоминать об инциденте с мексиканской полицией. Не зная почему, но она чувствовала, что чем меньше Джейсон будет знать об этом, тем будет лучше. — Я и пьесу написала специально для нее.
   Джейсон пожал плечами:
   — Предпочитаю вкладывать деньги в выгодные дела.
   Перспектива совместного провала становилась все более реальной.
   — Пора бы ей уже подойти, — сказал Джейсон, с видимым раздражением оглядывая зал. Встав из-за стола, он направился к входу.
   — Он что, жену ждет? — спросила Эйлис.
   — Нет, конечно! — решительно замотал головой Стивен. — С женой у них полное взаимопонимание: он живет своей жизнью, она — своей.
   — Ах вот как...
   И тут она заморгала, не веря своим глазам: обняв за талию, Джейсон вел к ним Мелани Таренхолт.
   — Что она здесь делает?
   — Успокойтесь, детка. Их роману с Джейсоном уже не первый год.
   — Эйлис! — приблизившись, Мелани послала ей воздушный поцелуй.
   За милыми улыбками этой платиновой блондинки таилась ядовитая змея, готовая вот-вот броситься и ужалить. Выяснять с ней отношения по поводу злобных выпадов на приеме было бессмысленно. Что ей сказать? Вы преувеличиваете? Вы ошибаетесь, что я и Джейсон... И тут Эйлис осенило: Мелани искренне верит в то, что у нее с Джейсоном роман, и попросту ревнует. Этим все и объясняется. Эйлис стало жаль Мелани.
   — Прекрасно! Не двигайтесь! Улыбайтесь!
   Эйлис ослепила яркая вспышка света, раздался щелчок аппарата: фотограф подкараулил их и снял — всех четверых.
   — Зачем это? — удивилась застигнутая врасплох Эйлис.
   — Из-за Мелани, — ответил Стивен. — Она ведь очень популярна — желанная добыча для каждого фоторепортера.
   Все еще моргая от яркого света, Эйлис почувствовала досаду. Теперь еще ее фотография попадет в бульварные газетенки! Этого только не хватало.
   — Ну как там в Италии? — спросила Мелани, когда фотограф удалился.
   Стивен заерзал в кресле.
   — Прекрасно. Провел кое-какую подготовительную работу перед съемками.
   — Разве вы не в Судане будете снимать? — спросила оторопевшая Эйлис.
   — Натурные съемки действительно будут проводиться в Судане, детка, — сконфуженно пряча глаза, пояснил Стивен. — Ну а павильонные — в Риме. Там обойдется дешевле, чем в Лондоне.
   Зачем врать, что будешь за городом, если собираешься в Италию? Непонятно. Какой он странный, этот Стивен, думала Эйлис.
   — С Марком Кимброу часто видитесь? — спросила Мелани.
   — Только раз мельком, на приеме. Вы же там были.
   — Нет, правда? — Мелани улыбнулась так радостно и победно, словно получила роскошный подарок. — Я просто думала... — она сделала мелодраматическую паузу и теснее прижалась к Джейсону. — В Мексике казалось, что вы находите с ним общий язык. Но вы ведь знаете, какой он, Марк...
   «Да, теперь я это знаю», — подумала Эйлис.
   — Марк вбухал громадные деньги в «Виндзор эрлайнс», — заметил Джейсон, и на красивом лице его промелькнула презрительная усмешка. — Это может оказаться колоссальной ошибкой.
   — По-моему, на этот раз он хватил больше, чем может переварить, — с милой улыбкой добавил Стивен.
   Метнув быстрый взгляд на Стивена, Джейсон сказал:
   — Боюсь, что империя Марка в один прекрасный день может очутиться на Карни-стрит.
   — Где это? — спросила Эйлис.
   — Там, где терпят банкротство, детка. — И Стивен одним глотком допил свой стакан.

Глава 13

   Небо было безоблачным, солнце сияло, и в отличие от двух последних дождливых дней нынешний, казалось, предвещал удачу. Все последнее время Эйлис пыталась раздобыть деньги для пьесы. Идеи разбивались о реальность: все, к кому она обращалась за помощью, вежливо ей отказывали.
   Вот и сегодня час шел за часом, череда вежливых отказов не иссякала, и бодрость уступила место усталости. Эйлис шла по узкой улице, понурившись и еле волоча ноги.
   Дело было не только в дурной репутации Ренаты. Людям со средствами Эйлис была неизвестна, они не могли ей доверять. Словом, американская романистка, впервые выступающая как драматург, и известная актриса-наркоманка — тандем явно не из самых удачных. Меценатов можно понять, и совершенно ясно, что денег ей могут дать лишь в качестве личного одолжения. И в который раз после ее приезда в Лондон в памяти возникло имя Марка Кимброу. Однако мысль, что этот мерзавец станет опять наживаться на ней, не давала Эйлис покоя. Достаточно тех доходов, что принесет ему картина. С пьесой надо исхитриться и найти другие дырки.
   На небе опять сгущались тучи, и вдали слышались приглушенные, но грозные громовые раскаты. Стоя на Уордер-стрит перед зданием, где располагались представительства крупнейших английских кинокомпаний, Эйлис пыталась превозмочь в себе усталость, досаду и отчаяние. Что, если и Найджел Хантер отвергнет ее просьбу?
   Заставив ждать ее целый час, так как встреча не была заранее оговорена, секретарша наконец впустила Эйлис в сверкающие стеклом и металлом роскошные офисные апартаменты.
   — Спасибо, что приняли меня, — глядя прямо в мутно-голубые глаза Найджела, поблагодарила Эйлис. — Я пытаюсь достать денег на постановку моей пьесы. Это будет...
   — С участием Ренаты Тримейн? — прервал ее Найджел.
   — Да. Она создана для этой роли.
   Эйлис чувствовала, что слова ее не нашли сочувствия. Найджел не заинтересовался ее проектом и разговаривает с ней только из вежливости. По давней привычке она начала рассеянно крутить локон, в трудной ситуации ей становилось почему-то легче от этого.
   Тяжело поднявшись, Найджел прошел к огромному, во всю стену, окну.
   Если говорить честно, Эйлис была неприятна резкая, грубоватая манера Найджела. Она никогда не пришла бы к нему, если бы не Стивен, уверивший ее в том, что отец в восторге от ее актерского дарования.
   — Хорошо, — негромко произнес Найджел, повернувшись к Эйлис. — Я дам вам денег, но при одном условии.
   Выйдя из такси, Эйлис направилась к большому георгианскому особняку. Когда она дернула медную ручку двери, опять пошел дождь и в воздухе запахло сыростью. Типичная майская погода для Англии, решила Эйлис, — ливень, тут же солнце и потом опять ливень. Интересно, куда она дела свой зонтик?
   — Привет, Малколм, Линда ждет меня, — сказала она открывшему ей дверь лакею.
   — Эйлис, я здесь. — Линда высунулась из библиотеки. — Погода промозглая, и я решила, что нам не повредит затопить камин, хотя на дворе и лето. Что-нибудь не так? У тебя расстроенный вид.
   — Я собиралась поговорить с тобой наедине, пока еще не пришли Джайлс с Ренатой. — Эйлис присела на мягкий кожаный диван. — Стивену не удалось найти инвестора. Он очень старался, но все боятся рецидивов у Ренаты. Три последних дня я сама предпринимала всяческие попытки раздобыть денег — ведь я знаю, что значит для Ренаты этот спектакль, потому и собственные деньги, все, сколько есть, я тоже собираюсь вложить в проект.
   — Неужели ты можешь себе позволить такой риск?