Спенсер Лавейл. Прошлые обиды

   - Хорошо.
   Бесс помедлила, прежде чем поменять тему разговора.
   - Майкл, мне нужно поговорить с тобой по поводу расходов на Лизину свадьбу. Некоторые счета уже оплачены, другие только поступают. Я уже заплатила восемьсот долларов. Может быть, положим в банк для Лизы по две тысячи, она будет расходовать, сколько ей нужно. А если что-то останется, мы поделим это. Подходит?
   - Прекрасно.
   - У меня на все есть счета, и я с удовольствием пошлю их тебе.
   - Господи Боже, Бесс, я доверяю тебе.
   - О!.. Хорошо... спасибо, Майкл. Тогда так и сделаем.
   - Ты действительно считаешь, что-то может остаться?
   Бесс подумала.
   - Скорее всего нет.
   - Ну вот, теперь ты говоришь здравые вещи. Но я не против того, чтобы потратить на нее деньги. А ты?
   - Как я могу быть против? Она наша единственная дочь.
   Бесс чувствовала непреодолимое желание спросить его, что он делал, где он был, во что одет. Задать все те вопросы, которые выдают глубокий интерес. Вместо этого она сказала:
   - Тогда увидимся на репетиции.
   Майкл откашлялся и ответил тусклым голосом:
   - Да-а... конечно.
   Повесив трубку, Бесс резко откинулась на спинку стула, запустила руки в волосы и набрала в легкие побольше воздуха.
   ***
   Пол машины Рэнди выглядел как нечищенная клетка для птиц. То, что на него падало, так и оставалось там лежать. В день встречи у жениха и репетиции в церкви он постарался привести машину в относительный порядок. Пластиковые стаканчики от еды, грязные носки, пустые пакетики от презервативов, мятая "Твин ситиз ридерз", невскрытая почта, неотправленные письма, штрафы за парковку, огрызки пончиков, старые "адидасы", квитанции за стоянки - все это полетело в мусорный бак.
   Он пропылесосил пол, вытряхнул пепельницы, подставил коврики под струю воды, вымыл окна снаружи и внутри и купил веточку голубой елочки на ветровое стекло. В машине стало пахнуть свежестью и чистотой.
   В пассаже "Мэплвуд" он купил себе брюки и свитер и поехал домой послушать группу "Форенэз", "Хочу знать, что такое любовь", поиграть на барабанах и помечтать о Марианне Пэдгетт.
   Репетиция в церкви была назначена на шесть часов. Без четверти шесть, когда Бесс спросила его, хочет ли он поехать в ее машине, он ответил:
   - Извини, мама, но у меня другие планы после репетиции.
   В планы входило предложить Марианне Пэдгетт отвезти ее домой.
   Когда, войдя в церковь Святой Марии, он увидел ее, ему показалось, что здесь не хватает кислорода. Так было с ним в девять лет, когда он, повисев вниз головой на брусьях минут пять, старался потом идти прямо. На ней было милое голубое пальто, типа матроски, милые маленькие голубые туфельки на невысоких каблуках, и она мило беседовала с Лизой. Наверняка она летом ездила в лагерь религиозной общины и была редактором школьной стенной газеты зимой.
   У него ни разу в жизни не было такого сильного желания произвести впечатление.
   Лиза увидела его:
   - Привет, Рэнди.
   - Привет, Лиза.
   Он кивнул Марианне, надеясь, что его глаза не вылезают из орбит, и уставился в пол.
   - Где мама? - спросила Лиза.
   - Сейчас будет. Мы поехали на разных машинах.
   - Вы с Марианной проходите к алтарю первыми.
   Марианна сказала:
   - Я как раз объясняю Лизе, что никогда еще не была на свадьбе.
   - Я тоже.
   - Интересно. Правда?
   Он вспотел от волнения в своем новом свитере из акрила, и его буквально трясло. На ее маленьком хорошеньком личике сияли глаза, каждый размером с озеро. Глядя на пухлые губки и крошечную родинку над верхней губой, он подумал, что если ее поцеловать как надо, то можно и эту родинку поцеловать. И никакой косметики, которую можно было бы размазать.
   - Было похоже, когда я причащалась. - сказала Марианна.
   В притворе собралось много народу, и Лиза увидела еще кого-то, с кем надо было поговорить.
   Рэнди, оставшись один на один с девушкой, отчаянно искал, что бы такое сказать.
   - Ты всегда жила в Уайт-Бер-Лэйк?
   - Да, я здесь родилась и выросла.
   - Я туда на танцы ходил летом. Там хорошие оркестры.
   - Ты любишь музыку?
   - Это то, что меня с ума сводит. Я хочу играть в оркестре.
   - На чем?
   - На барабанах.
   - О! - Она немного помолчала и спросила:
   - Это трудная жизнь, да?
   - Я не знаю. Я об этом не думал. У меня не было возможности это выяснить.
   Появился отец Мор и начал что-то организовывать. Они все вошли в зал и положили пальто на скамьи.
   Конечно же, на Марианне оказалось милое платье, какие-то штучки и кружевной воротничок. Рэнди был просто сражен.
   Он стоял в глубокой задумчивости, когда кто-то положил руку на его плечо.
   - Привет, Рэнди. Как дела?
   Рэнди оглянулся. Увидев отца, он постарался, чтобы лицо его было бесстрастным, и ответил:
   - О'кей.
   Майкл убрал руку и кивнул девушке:
   - Привет, Марианна.
   Она улыбнулась:
   - Я только что сказала Рэнди, что я первый раз на свадьбе. Он говорит, что он тоже.
   - Для меня это тоже впервой, я был лишь на собственной.
   Майкл подождал, не скажет ли что Рэнди, и, не дождавшись, отошел.
   - Еще увидимся.
   Бесстрастный взгляд Рэнди проследил за ним, и он бросил саркастически:
   - На собственной... на двух собственных.
   Марианна прошептала:
   - Рэнди, это же твой отец.
   - Не напоминай мне.
   - Как ты можешь с ним так?
   - Мы со стариком не разговариваем.
   - Не разговариваете? Но ведь это ужасно! Как ты можешь не разговаривать со своим отцом?
   - Я не разговариваю с ним с тринадцати лет.
   Она смотрела на него так, как будто он поставил подножку старой даме.
   Отец Мор попросил тишины, и началась церемония.
   Рэнди злился на отца за то, что тот помешал разговору. Он целый день думал о Марианне Пэдгетт, мыл машину для нее, оделся в новую одежду для того, чтобы произвести на нее впечатление, и вот тот все поломал.
   "Почему он от меня не отвяжется? Зачем ему нужно прикасаться ко мне, говорить со мной, выставлять меня перед девушкой ничтожеством, когда ничтожество - он сам? Я хотел показать Марианне, что могу быть джентльменом, поговорить с ней, хотел - получше узнать ее и в конце концов пригласить куда-нибудь. Подходит старик, и все летит к чертям собачьим".
   Во время репетиции Рэнди вынужден был наблюдать, как отец с матерью идут к алтарю по обе стороны от Лизы, а затем садятся вместе на переднюю скамью. Время от времени ему самому приходилось вставать и поворачиваться лицом к собравшимся, и он не мог не видеть их рядом друг с другом. Они вели себя так, как будто все отлично. Какого хрена! Как может она стоять рядом с ним, как будто они и не расставались, как будто он и не виноват, что семья распалась? Она может говорить сколько ей угодно, что и она виновата тоже, но все это ерунда по сравнению с его виной, и никто не убедит Рэнди, что это не так.
   Когда репетиция в церкви закончилась, все пошли в ресторан "Финнеган", где Пэдгетты заказали ужин. Рэнди ехал один, приехал раньше Марианны и ждал ее в вестибюле. Открылась дверь, и она вошла с улыбкой, продолжая разговор с родителями.
   Марианна увидела его и, перестав улыбаться, прервала разговор.
   - Привет еще раз, - сказал он, чувствуя неловкость от своей навязчивости. - Ты не против, если я сяду рядом с тобой?
   Она посмотрела ему прямо в глаза:
   - Ты бы лучше сел рядом со своим отцом. Но я не против.
   Он почувствовал, что краснеет. Краснеет, Бог мой! И услышал свои слова:
   - Позволь, я тебе помогу.
   Он взял у нее пальто, повесил рядом со своим, и они пошли за ее родителями в зал, где для всех был накрыт длинный стол. Следуя за ней, рассматривал ее белый круглый воротничок, волосы до плеч: темные как чернила, они загибались на концах, как сухие дубовые листья. Он подумал, что мог бы написать песню о ее волосах. Барабаны вначале спокойны, потом звук нарастает до кульминации, до грохота, а потом снова тишина.
   Рэнди пододвинул ей стул и сел рядом. На противоположном конце стола сидели его родители.
   Во время ужина Марианна иногда разговаривала со своим отцом, который сидел справа от нее, и смеялась. Иногда с Марком и Лизой через стол или наклонялась сказать что-то матери, одной из сестер. Рэнди она не сказала ни слова.
   Наконец он попросил:
   - Пожалуйста, передай соль.
   Она передала и вежливо улыбнулась, что было еще хуже..
   - Вкусно, правда? - спросил он.
   - Мм-мм.
   У нее был полный рот, губы блестели. Она вытерла губы салфеткой и сказала:
   - Мои родители хотели бы что-то поинтереснее, но это то, что они могли себе позволить, а Марк сказал, что это вполне годится. Лишь бы маме не пришлось готовить все самой.
   - Вы все очень дружны... твоя семья. Да?
   - Да, очень.
   Рэнди пытался придумать, что бы сказать еще, но в голову ничего больше не приходило.
   Он ухмыльнулся и посмотрел на ее тарелку:
   - Ты любишь цыплят?
   Она засмеялась, их глаза снова встретились.
   - Послушай, - решился он, но живот у него просто свело от страха:
   - Тебя можно подвезти домой?
   - Я должна спросить у папы.
   Он не слышал такого ответа с тех пор, как учился в десятом классе и получил свои водительские права.
   - Ты хочешь сказать, что сама не возражаешь?
   - Я так и думала, что ты мне это скажешь.
   Она повернулась к отцу, отклонившись на стуле так, чтобы Рэнди слышал их разговор:
   - Папа, пап! Рэнди хочет отвезти меня домой. Можно?
   Джейк дотронулся до своего слухового аппарата и переспросил:
   - Что?
   - Рэнди хочет отвезти меня домой.
   Джейк вежливо наклонился вперед, внимательно посмотрел на Рэнди и сказал:
   - Хорошо, но не забудь, что тебе надо многое сделать завтра рано утром.
   - Хорошо, папа. Я рано вернусь. - Она повернулась к Рэнди:
   - О'кей?
   Он поднял руку, как бойскаут в клятве:
   - Сразу домой.
   Ужин кончился, все стали прощаться. Рэнди подал Марианне пальто, и они вышли вместе через тяжелую дверь на заснеженную улицу.
   - Вот моя машина. - Он открыл ей дверь, подождал, пока она сядет, и захлопнул дверцу. Рэнди чувствовал себя галантным и готовым оказать Марианне любую любезность, которую мужчина может оказать женщине.
   Когда он сел за руль и включил зажигание, Марианна заметила:
   - Молодые люди, по-моему, уже забыли, как это делается... Я имею в виду - открывать дверцу машины.
   Он был согласен с ней. Он сам это тоже забыл.
   - Некоторым девушкам это не нравится. Это связано с феминистским движением.
   Он завел мотор.
   - Глупость какая. А мне вот нравится.
   Рэнди почувствовал восторг и решил, что если она говорит честно, то честным будет и он.
   - Ты знаешь, мне тоже было приятно это сделать. Вообще-то я это редко делаю, но теперь буду.
   Она застегнула ремень, он этого почти никогда не делал, но сейчас нащупал свой где-то на полу и застегнул. Отрегулировал печку, все время думая о том, постоят ли они хоть десять минут перед тем как ехать. Включился вентилятор, и голубая веточка зашевелилась.
   - Как хорошо пахнет, - сказала она. - Что это?
   - Вот. - Он показал на ветку.
   Рэнди поехал к Уайт-Бер-авеню. По шоссе "1-95" было короче, можно было объехать озеро с западной стороны, но он поехал по восточному берегу со скоростью двадцать миль в час, хотя можно было в этом курортном районе дать и тридцать.
   Когда они проехали полпути, он сказал:
   - Могу я тебя кое о чем спросить?
   - О чем?
   - Тебе сколько лет?
   - Я школу заканчиваю. Семнадцать.
   - Ты с кем-нибудь встречаешься?
   - У меня времени нет. Я играю в школьной баскетбольной команде, мы выпускаем стенгазету, и я много занимаюсь. Я хочу стать врачом или юристом и подала заявление в университет Хамлайн. Мои родители не могут платить за учебу, мне нужно получить стипендию, поэтому я должна иметь хорошие отметки.
   Если бы Рэнди сказал ей, как он окончил школу, она бы попросила остановить машину и вышла из нее тут же.
   - А ты? - спросила она.
   - Нет, я ни с кем не встречаюсь.
   - Колледж?
   - Нет, просто школа.
   - Но ты хочешь стать барабанщиком?
   - Да.
   - В рок-группе?
   - Да.
   - А пока?
   - Пока я работаю в сумасшедшем доме.
   - Где?! - Она была поражена.
   - Вообще-то это склад. Я пакую свежеподжаренные орехи - арахис, кедровые, фисташки. Это большой торговый дом. Заказы идут со всей Америки. Рождество - самый сезон. Мы просто с ума все сходим на Рождество.
   Марианна засмеялась, как все, когда он это говорил. Но их планы так разительно отличались друг от друга, что он сознавал, как жалко и нелепо выглядит.
   Они ехали молча, пока Рэнди не сказал:
   - Иисус, я произвожу впечатление неудачника, да?
   - Рэнди, я должна тебе кое-что сказать прямо.
   - Скажи.
   - Прошу тебя, не говори так "Иисус". Это меня очень обижает.
   Рэнди меньше всего ожидал этого. Он и не заметил, что так говорит.
   - О'кей, - ответил он. - Понял.
   - А что касается того, неудачник ли ты... Ведь это все состояние души. Я всегда думала, что, если кто-то чувствует себя неудачником, он должен что-то предпринять: пойти в школу, найти другую работу, сделать что-то для самоутверждения. Это первый шаг.
   Они приехали к ее дому, он остановился на улице, не выключая мотора. Подъезд к дому был забит машинами - ее родителей, Лизы, Марка. Дом был весь освещен. Занавески в гостиной были раздвинуты, и было видно, что там полно народу.
   Рэнди расправил плечи, обнял руками колени и посмотрел прямо перед собой через ветровое стекло.
   - Послушай. Я знаю, что ты обо мне думаешь из-за того, что я в контрах с отцом, но, может быть, ты выслушаешь почему.
   - Конечно. Я умею слушать.
   - Когда мне было тринадцать лет, он завел роман, разошелся с моей матерью и женился йа другой. Все как бы распалось после этого. Дом, школа. Особенно школа. Я вообще-то кончил ее с грехом пополам.
   - И ты себя по-прежнему жалеешь?
   Рэнди внимательно посмотрел на нее:
   - Он наплевал на всю семью.
   - Ты так думаешь?
   Он молчал, осторожно ее разглядывая.
   - Тебе не понравится то, что я скажу. Но это правда. Каждый из нас отвечает за себя сам. Если ты сам забросил школу, ты не должен винить в этом его. Тебе просто легче все свалить на него.
   - Иисус, какие мы самодовольные, - произнес он.
   - Ты опять сказал "Иисус". Скажешь еще раз - я уйду.
   - Ну хорошо. Извини.
   - Я предупредила, что тебе не понравится то, что я скажу. Твоя сестра справилась с этим. И твоя мать справилась. Почему ты не сумел?
   Он откинулся на спинку сиденья, почесал переносицу:
   - Иисус, не знаю.
   Она выскочила из машины, захлопнула дверь, перепрыгнула через сугроб и побежала к дому, прежде чем он понял, что случилось. Рэнди открыл дверь и крикнул:
   - Марианна, извини! Нечаянно выскочило! - Когда дверь захлопнулась, он ударил по крыше машины обоими кулаками и крикнул:
   - Иисус Христос, Куррен, чего это ты мечешь бисер перед этой честной проституткой!
   Он схватился за руль, включил мотор на полную мощность, проехал четверть квартала, опустил стекло, сдернул еловую ветку, уколов палец, и выбросил ее на улицу. Заехал за угол, чуть не врезавшись в столб, проскочил на два красных света и заорал во всю мочь:
   - Пошла ты на... Марианна Пэдгетг. Получила? Пошла ты...
   Он остановился у какого-то дома, вытащил свою марихуану, пару раз затянулся и ждал, пока по нему разольются покой и блаженство.
   Он улыбался, когда то ли. крикнул, то ли нет последний раз:
   - Да-а, пошла ты на... Марианна Пэдгетт...
   ***
   Пока Рэнди провожал Марианну, Лиза прощалась с матерью и отцом.
   Сначала она обняла Майкла:
   - До завтра, папа.
   - Точно.
   Он чувствовал необычайную нежность. Одно из последних объятий, перед тем как она будет носить имя другого мужчины.
   - Как я понял, ты сегодня ночуешь у мамы?
   - Угу. Сегодня мы перевезли все мои вещи к Марку.
   - Я рад. Мне приятно, что ты сегодня будешь с ней.
   - Эй, пап, знаешь что? - Она прошептала ему в ухо:
   - Действуй дальше. Я думаю, у тебя с мамой получается. Всем спокойной ночи!
   Майкл постарался скрыть свое удивление, пока Лиза и Марк выходили на улицу. Подавая пальто Бесс, он сказал:
   - Лиза кажется абсолютно счастливой.
   - Я думаю, что так и есть.
   Пэдгетты пожелали всем спокойной ночи и удалились. У стеклянной двери остались лишь Майкл и Бесс. Они оба медлили, старательно натягивая перчатки, застегивая пальто.
   - Мне кажется, что между Рэнди и Марианной что-то происходит, - заметил Майкл.
   - Они были вместе весь вечер.
   - Я об этом и говорю.
   - Она хорошенькая, правда?
   - Согласен.
   - Почему всегда матери первыми говорят это? - спросила Бесс.
   - Потому что они хотят, чтобы у их красивых сыновей были хорошенькие девушки. Да и отцы тоже. Лучше красавицы, чем дурнушки.
   Они помолчали. Нужно сказать "спокойной ночи" и идти вслед за другими.
   - Но она совсем юная. Еще школьница, - улыбнулась Бесс. - Я слышала, как она спросила у отца, можно, чтобы Рэнди ее проводил.
   - Приятно было это слышать.
   - Да.
   Взгляд Бесс стал мягким.
   - Прекрасная семья.
   - Я думал, что тебе неприятно бывать в прекрасных семьях.
   - Не в такой степени, как раньше.
   - Почему?
   Она не ответила. Ресторан закрывался. Уже шумел пылесос. Вышла в зимнем пальто, торопясь домой, официантка. Им тоже, конечно, надо было идти, а не играть со своими чувствами в кошки-мышки. Но они не уходили.
   - Знаешь что? - сказал Майкл.
   - Что? - ответила Бесс так тихо, что ее почти не было слышно за звуком пылесоса.
   Он собрался было сказать: "Мне бы хотелось пойти с тобой домой". Но передумал.
   - Я приготовил сюрприз для Лизы и Марка. Я заказал лимузин, чтобы он завтра отвез их утром.
   Бесс удивленно раскрыла глаза:
   - Не может быть!
   - Почему? Что здесь такого?
   - Я сделала то же самое.
   - Серьезно?
   - Больше того. Мне пришлось оплатить вперед за пять часов, и деньги не возвращают.
   - Я тоже заплатил.
   Они расхохотались, и. когда утихли, их глаза улыбались друг другу. Подошел метрдотель и сказал:
   - Извините, мы закрываемся.
   Майкл виновато отступил назад:
   - О, пожалуйста, извините.
   Они наконец-то вышли на холодную ночную улицу и слышали, как за ними заперли дверь на ключ.
   - Интересно, - сказал Майкл, и из его рта вылетело в морозный воздух белое облачко, - что мы будем делать со вторым лимузином?
   Бесс пожала плечами:
   - Не знаю. Поделим расходы пополам, я думаю.
   - А что ты скажешь насчет того, чтобы прокатиться на свадьбу в белом лимузине?
   - О, Майкл... Что скажут люди?
   - Какие люди? Хочешь, я отгадаю, что скажет Лиза? Или что скажет твоя мать? Мы можем доставить старой кукле удовольствие и заехать за ней.
   - У нее есть кавалер. Он ее отвезет.
   - Молодец! Я его знаю?
   - Нет. Некто Джил Харвуд. Она уверяет, что у нее с ним роман на всю катушку.
   Майкл откинул голову и засмеялся.
   - Стелла - это просто нечто. - Он подмигнул Бесс. - Хорошо, а как ты?
   Она усмехнулась:
   - Хочу ли, чтобы у меня был такой же роман? Нет, Майкл, вряд ли.
   - Я хочу сказать, хочешь ли ты поехать в лимузине?
   - О-о-о!.. Вот что тебя интересует. Только дурак откажется от такого приглашения, особенно когда сам заплатил за него.
   - Хорошо, - усмехнулся он, довольный.
   - Пусть на твоем поедет Лиза, а мой захватит тебя. Четыре сорок пять. Мы приедем вовремя для съемки.
   - Отлично. Я буду готов.
   Они пошли к стоянке.
   - Моя машина там, - сказал он.
   - Моя - там.
   - Тогда до завтра.
   - До завтра.
   Они повернулись и пошли под углом сорок пять градусов друг от друга. Ночь была такая холодная, что стучали зубы. Ни один из них не обратил на это внимания. Каждый открыл свою машину. Потом они постояли, глядя друг на друга в свете фонаря, который окрашивал все вокруг в розоватый цвет.
   - Эй, Бесс!
   - Что?
   Это был один из тех моментов, которые любящие друг друга потом вспоминают годами без всякой причины, просто потому что Купидон, по-видимому, выпустил свою стрелу и наблюдал, как это у него получилось.
   - Как ты считаешь, у нас завтра свидание? - крикнул Майкл.
   Стрела-таки попала Бесс в сердце. Она улыбнулась и ответила:
   - Я не считаю. Но вот Лиза решит, что "да". Спокойной ночи, Майкл.
   Глава 10
   Провести ночь перед свадьбой в доме своего детства казалось Лизе совершенно естественным. После десяти часов, когда она застелила свою кровать, все стало таким же, как в те времена, когда она была подростком. Рэнди в своей комнате слушал радио. Мама в ванной смывала косметику. Казалось, что вот сейчас войдет папа, выключит свет и скажет: "Спокойной ночи, дорогая".
   Она села на кровати и осмотрела комнату.
   Те же бледно-голубые с цветочками обои, то же покрывало и занавески... То же...
   Лиза подошла к туалетному столику. В рамку зеркала Бесс воткнула школьные фотографии. Не только ту, второго класса, которую они рассматривали вместе, когда она примеряла платье, а все тринадцать - от детского сада до окончания школы. Опершись руками на столик, Лиза с улыбкой глядела на них. Ее ждал еще сюрприз - на кресле-качалке она увидела свою куклу Мелоди. К ее виниловой руке была прикреплена записка от Пэтти Ларсон.
   Лиза уселась в кресло и посадила куклу на колени. Сквозь складные двери шкафа виднелось ее свадебное платье...
   Она была совершенно готова к замужеству. Вспоминать прошлое было приятно, но и только. Все ее мысли были о настоящем. Она счастлива. Счастлива, что беременна. Счастлива, что влюблена. Счастлива, что у них с Марком есть квартира.
   В дверях появилась Бесс в милом пеньюаре и ночной рубашке персикового цвета.
   - Ты выглядишь совсем взрослой, - сказала она, накладывая крем на лицо и руки.
   - Я и чувствую себя взрослой. Я как раз думала о том, что готова к браку. Это прекрасное ощущение. А помнишь, как я спрашивала тебя, что ты думаешь о девушках, которые, не выходя замуж, живут с парнями. Ты ответила тогда: "Попробуй, дерьмо полетит, как от вентилятора". Спасибо тебе за это.
   Бесс наклонилась и поцеловала дочь в макушку, обдав ее волной аромата розы.
   - Не помню, чтобы я сказала именно так, но если это подействовало, то я рада.
   Лиза обняла мать, прижалась головой к ее груди:
   - Хорошо, что я сегодня здесь. Так и должно быть.
   Бесс села рядом на кровать. Лиза спросила:
   - А знаешь, что меня радует больше всего?
   - Что?
   - Ты и папа. Как здорово видеть вас снова сидящими рядом.
   - Да, мы общаемся на удивление хорошо.
   - А как насчет... - Лиза сделала выразительный жест.
   Бесс засмеялась:
   - Нет, никаких "насчет". Но мы снова становимся друзьями.
   - Ну что ж, это ведь только начало?
   - Что я могу сделать для тебя завтра? Я взяла свободный день, и у меня есть время.
   - Сделай прическу утром и будь в церкви вовремя. Фотограф придет к пяти.
   - Твой отец предлагает отвезти тебя в церковь. Он заедет без четверти пять.
   - С тобой и с Рэнди? И мы поедем все вместе?
   - А почему бы нет?
   - Ура! Это нечто... После этих шести лет. Не дождусь!
   - Странно, - сказала Бесс, поднимаясь. - Еще так рано. Разве это не чудо? Я могу как следует выспаться, проснуться свежей и бодрой и все утро принадлежать самой себе.
   Она поцеловала Лизу в щеку.
   - Спокойной ночи, дорогая. Сладких снов, маленькая невеста. Я люблю тебя.
   В кухне над плитой все еще горел свет. Бесс пошла выключить его. Рэнди редко бывал дома в это время. Она спустилась вниз и тихонько постучала в дверь. Звучала музыка, но ответа не последовало. Бесс открыла дверь и заглянула в комнату. Рэнди лежал, отвернувшись к стене в своей новой одежде. В углу горела тусклая лампа, свет от висящей под потолком самодельной люстры разбрасывал графические пятна по стенам.
   Он всегда спал с включенным радио. Бесс не понимала почему и зачем, но, сколько бы его ни ругала, ничего не менялось.
   Она подошла к кровати, обвила его рукой и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку. Рэнди был так похож на отца, такой молодой и красивый во сне. Она коснулась его волос, они тоже были как у Майкла, такого же темного оттенка, только круче завивались.
   Ее сын, такой гордый, такой ущемленный, не желающий сдаваться. Она видела сегодня, как он осадил Майкла, и считала, что он не прав. Ее сердце разрывалось между ними двумя. Материнство - это такая сложная вещь. Бесс не знала, как вести себя с этим молодым человеком, который находился на краю обрыва, и любая попытка повлиять на него могла решить его судьбу надолго, если не навсегда. Она четко понимала, что он может стать неудачником во многом. Во взаимоотношениях с людьми, в бизнесе и в том, что наиболее важно в жизни, - в личном счастье.
   "Если его постигнет неудача, то в этом будет и моя вина", - подумала она. Еще немного постояв возле него, выключила лампу, а радио оставила тихо играть.
   ***
   Когда дверь закрылась, Рэнди открыл глаза и посмотрел через плечо.
   Ой-е-ей. Он чуть не попался.
   Он опустил голову на подушку и перекатился на спину. Он думал, что мать пришла задавать вопросы, и, когда она гладила его волосы, ждал, что она будет его трясти и заставит повернуться. Если бы она посмотрела ему в глаза, сразу бы все поняла и выставила бы его из дома. Рэнди не сомневался, что в последний раз, когда она сказала, что выгонит его, если он будет курить травку, она говорила это серьезно.
   Он еще не пришел в себя. Свет под потолком казался угрожающим, будто он шел из углов его глаз, во рту пересохло, челюсти сводило.
   Челюсти. Господи, они всегда у него болели. И еда после курева казалась совершенно безвкусной. Сейчас ему надо что-то выпить.
   Рэнди скатился с кровати и направился к двери. Ему показалось, что он прошел полторы мили. Наверху было темно. Он ощупью добрался до кухни, включил свет над плитой и нашел пакетик крекеров "Фритос". Поискал в холодильнике пиво, но там был только сок и кувшин чая со льдом.