Спенсер Лавейл. Прошлые обиды

   Они пошли к двери.
   - Подумай об этом, мама. Вы с папой вместе будете приходить к нам и к своему внуку. Это будет потрясно! Вам не надо будет ссориться по поводу быта и детей, потому что мы выросли, а в доме есть прислуга. И колледж у тебя позади - он не будет вопить по этому поводу. Да и у него теперь есть свой охотничий домик, тебе не потребуется ездить с ним на охоту. А так как с Дарлой у них все кончено...
   - Лиза, ты бредишь!
   Бесс с решительным видом надела пальто.
   - Ты все-таки подумай об этом.
   - Ни за что! Я обращаюсь с ним прилично, но дальше этого дело не пойдет. Кроме того, не забывай о Кейте.
   - Ой! Этот лысый Кейт - тряпка. Не смеши меня, мама. Ты встречаешься с ним три года, и Рэнди говорит, что ты даже не спишь с ним. Поверь мне, мужчина-тряпка не для тебя.
   - Я не знаю, что на тебя сегодня нашло, Лиза. Но ты ведешь себя просто возмутительно. - Бесс открыла дверь.
   Лиза звучно поцеловала мать.
   - Я влюблена. И хочу, чтобы так было со всеми во всем мире. Пока. Увидимся в субботу. Ты найдешь их дом?
   - Да. Хилди объяснила мне.
   - Прекрасно. И не забудь взять с собой моего маленького братца.
   Направляясь к машине, Бесс сбросила с себя остатки меланхолии. У Лизы действительно был дар заставлять людей смеяться над их слабостями. Но о том, чтобы восстанавливать жизнь с Майклом, не может быть и речи. И о Кейте нужно в самом деле подумать. При мысли о Кейте она нахмурилась: он не обрадуется, что их ужин в субботу не состоится. Она позвонила ему из спальни, как только сбросила платье и чулки.
   Он ответил после пятого звонка:
   - Алло?
   - Кейт, я тебя от чего-то оторвала?
   - Только что вышел из душа.
   В их взаимоотношениях не было места никаким сексуальным разговорам или намекам. И, хотя ей, кроме всего прочего, не хватало этого, Бесс не хотела здесь проявлять инициативу. Словом, не было легкости, юмора, милых шуток и острот.
   - Я могу перезвонить позже.
   - Нет, все нормально. Что случилось?
   - Кейт, мне, право, очень жаль, но я должна отменить наш ужин в субботу.
   Последовала пауза. Бесс словно увидела, как он замер с полотенцем в руках.
   - Почему?
   - Пэдгетты приглашают на обед, чтобы семьи могли познакомиться.
   - А кто-нибудь поинтересовался, свободна ли ты в этот вечер?
   - Но все остальные свободны. Я не думаю, что я должна была просить перенести обед из-за меня одной, принимая во внимание, что до свадьбы осталось так мало времени.
   - Твой бывший супруг тоже, по-видимому, будет?
   Бесс помассировала лоб.
   - Кейт, ну что ты?
   - Так будет или нет?
   - Да, будет.
   - Превосходно. Просто превосходно!
   - Кейт, ради Бога, это свадьба нашей с ним дочери. Я вынуждена общаться с Майклом.
   - Ну конечно! - Кейт был раздражен. - Ну что ж, Бесс, когда у тебя найдется время для меня, позвони.
   - Кейт, подожди...
   - Нет... - сказал он, стараясь быть язвительным, - не беспокойся обо мне. Давай действуй, делай с Майклом все, что положено.
   Его голос дрожал. Так было всегда, когда он ревновал ее к делам или к детям.
   - Кейт, подожди, не вешай трубку.
   - Мне нужно идти. Ковер совсем промок.
   - Хорошо, позвони мне потом.
   - Конечно, - резко ответил он.
   Повесив трубку, Бесс потерла глаза. Временами Кейт вел себя так странно. Эти бесконечные ссоры по поводу ее детей... Она опять спросила себя: зачем он мне? Пожалуй, надо с ним расстаться, так будет лучше для нас обоих.
   Она устало подумала о работе, которая ждала ее внизу, в столовой. Заниматься дизайном в таком настроении значило все мрачное перенести на бумагу. Но что делать? Заказчики будут названивать, и ее ждут еще новые работы.
   Вздохнув, она пошла вниз поработать хотя бы часа два.
   Глава 4
   В субботу вечером Бесс занялась наконец своими волосами. Мало того что они отросли почти до плеч, голова у нее была цвета осеннего леса, окрашенные и светлые волосы переплетались - настоящая октябрьская палитра. Но она привела прическу в порядок.
   Макияжем занялась особенно тщательно - и в результате добилась того, что ее глаза стали больше, а губы полнее. Она посмотрела на себя в зеркало вначале критически, потом с улыбкой, потом снова критически.
   Что скрывать, она хотела произвести впечатление на Майкла: это было делом чести. Уже в самом конце их совместной жизни, когда она разрывалась между колледжем и семьей, во время одной из ссор он сказал:
   - Посмотри на себя. Ты и за собой-то следить перестала. Не вылезаешь из джинсов и свитера, волосы лохматые. Когда я на тебе женился, ты выглядела иначе.
   Как это ее уязвило! Она из кожи вон лезла, а он отказывался понять, что из-за недостатка времени ей приходилось чем-то жертвовать. Поэтому волосы ее оставались неуложенными, руки без маникюра, а от макияжа вообще пришлось отказаться. Джинсы и свитер стирать было легче всего, их можно было мигом натянуть, поэтому они и стали для нее практически формой. После шести часов занятий в колледже нужно было еще делать домашние задания. Работа по дому тоже была на ней одной - он и не думал ей помогать. Майкл воспитывался в семье, где мужчины никогда не чистили картошку, не стирали, не пылесосили. Для этого были женщины. Когда она просила его помочь, он отвечал, что нужно меньше времени тратить на учебу, а заниматься тем, что она обязалась делать, выходя за него замуж.
   Это приводило ее в ярость, и она перестала заниматься собой и домом. В результате он покинул дом, нашел себе женщину, которая всегда была прекрасно причесана, ходила в туфлях на высоких каблуках и в костюмах от Кардена, держала ногти в полном порядке, готовила ему кофе и звонила его клиентам.
   Бесс время от времени видела Дарлу, чаще всего у общих знакомых на рождественских вечеринках: на ней всегда были блестящие платья, в цвет им атласные туфли, а накрашенные губы сверкали столь же ярко, как ее висячие серьги. Если бы Майкл просто оставил ее, Бесс, может быть, со временем наладила бы с ним какие-то приличные отношения, но он оставил ее ради другой женщины, да к тому же еще красавицы. Это было непереносимо.
   Первое, что сделала Бесс по окончании колледжа, - оставила три сотни долларов в салоне красоты. Профессионалы объяснили, какие цвета больше всего идут ей, какой силуэт самый выигрышный для ее фигуры, как выбирать грим и как наносить его на лицо. Оказалось, что даже ее сумочки и обувь должны быть определенной формы, и серьги надо тщательно подбирать к чертам лица. Она изменила цвет волос, стала рыжевато-золотистой, сделала легкий перманент, который придавал волосам пышность. Ногти ее всегда были безупречно отполированы и покрыты лаком того же цвета, что и ее губная помада. За несколько лет она полностью поменяла гардероб, в котором теперь были только вещи ее собственного стиля.
   Для сегодняшнего вечера она выбрала красный костюм с прямой юбкой и жакетом с большим - до талии - асимметричным отворотом, с единственной черной пуговицей. Дополнили туалет огромные золотые серьги - они подчеркивали пышность ее прически и привлекали внимание к овалу лица. Прижав руки к животу, Бесс посмотрела на себя в профиль в зеркало. Хорошо бы похудеть килограмма на четыре, но после тридцати они набирались куда легче, чем сбрасывались. Казалось, ей достаточно лишь посмотреть на десерт, как все сброшенные килограммы возвращаются.
   Тем не менее она осталась довольна результатами своих часовых усилий.
   Бесс выключила свет в ванной и прошла вниз, в комнату Рэнди. Он перебрался в эту комнату без мебели на первом этаже, когда ему исполнилось шестнадцать. Она была в два раза больше его спальни наверху. Две стены выходили во двор, поэтому соседи не жаловались, когда Рэнди упражнялся на своих барабанах.
   Барабаны заполняли целый угол, его бесценный комплект "Перл", двенадцать предметов, сверкающих нержавеющей сталью, в их числе - его гордость и радость - три рототорма, чей уровень звука и тон могли быть изменены буквально поворотом руки.
   Две стены были выкрашены в черный цвет. На них висели плакаты его идолов - "Бон Джови", "Мотлей Крю" и Синдереллы. С потолка свисали полдюжины ламп в форме банок, которые освещали барабаны.
   Одна из двух других стен была белой, вторая обита пробкой, из-за этого в комнате всегда пахло древесным углем. На этой стене висели фотографии его прошлых подружек, реклама пива, расписание репетиций оркестра и подвязки. В комнате не было шкафа, потому вся одежда Рэнди была развешана на обрезке стальной трубы, спускающейся с потолка на цепях. Пол был завален старыми номерами журнала "Машина и водитель", компакт-дисками, пустыми пакетами из-под еды, ботинками, кассетами, взятыми напрокат и не возвращенными вовремя.
   Тут были плейер для компакт-дисков, телевизор, микрофон и весьма сложный музыкальный комбайн. Среди этого кровать, с ее растерзанными простынями леопардовой расцветки, выглядела просто лишней.
   Подойдя к дверям, Бесс услышала звуки песенки Полы Абдул. "Противоположности притягиваются". Рэнди стоял перед зеркалом, пытаясь завязать тощий серый кожаный галстук. На нем были мешковатые брюки, серебристо-серый блейзер и рубашка в пурпурную, серую и белую клетку. Волосы он чем-то намазал, чтобы они блестели, и, хотя он подстригся, как и обещал, они по-прежнему спускались кольцами на ворот. Сердце у Бесс просто остановилось. Он был так хорош, когда хотел, просто очарователен, хотя его упрямство зачастую воздвигало между ними стену. Но сегодня, войдя в его комнату, Бесс почувствовала полный восторг. Ее сын. С каждым годом он все больше походил на отца, а Майкл - она не могла этого не признать интересный мужчина. Аромат мужской парфюмерии ударил ей в ноздри.
   Ей недоставало этих запахов с тех пор, как Майкл ушел из дома. На какой-то короткий момент ей показалось, что у нее есть муж и они счастливы в браке.
   Не оборачиваясь к матери, Рэнди сказал зеркалу:
   - Я обещал Лизе подстричься и сделал это, но короче уже не могу.
   Бесс подошла к плейеру, взглянула на сверкающую панель и прокричала:
   - Как ее выключить?
   Он подошел и выключил, выдвигая вперед плечо с неосознанной мужской грацией. Музыка прекратилась. Рэнди выпрямился и, рассматривая мать, одобрительно хмыкнул:
   - Потрясно выглядишь, мам.
   - Спасибо, ты тоже. Новый! - дотронулась она до галстука.
   - Идем ведь на дело!
   - Где ты взял деньги?
   - У меня есть работа, мама.
   - Да, конечно. Послушай, поедем вместе.
   - Как хочешь.
   Она позволила ему вести машину, испытывая тайное материнское удовольствие от того, что ее сопровождает взрослый сын. Бесс это не раз себе представляла, когда он был маленьким. Но вот Рэнди вырос, а такое случалось слишком редко. Они поехали по 96-му шоссе к Уайт-Бер-Лэйку, который находился милях в десяти на запад. На больших отрезках пути нигде не было видно электрического света. Появилось озеро, как сине-голубое одеяло в лунном свете, обрамленное янтарным ожерельем расположенных на его берегах огней. Озеро Белого Медведя, бросающее бледный ореол на темное небо, дало имя городку, расположенному на его северо-западном изгибе.
   Когда огни города стали приближаться, Рэнди сказал:
   - Вот тут живет старик.
   - Где?
   - Вон там.
   Бесс оглянулась через плечо: в свете огней мелькнули голые деревья и внушительное здание, которым она часто восхищалась, проезжая мимо.
   - Откуда ты знаешь?
   - Лиза сказала.
   - Ты знаешь, что он сегодня тоже будет?
   Рэнди посмотрел в ее сторону, но ничего не ответил.
   - Постарайся вести себя прилично по отношению к нему. Хорошо?
   - Да, мать.
   - Для Лизы.
   - Да, мать.
   - Рэнди, если ты еще раз скажешь: "Да, мать", я тебя стукну.
   - Да, мать.
   - Ты понимаешь, о чем я говорю.
   - Я постараюсь не вышибить из него дух.
   Пэдгетты жили в западной части города, плоской, как ступня слона. Здесь обитали люди среднего достатка. Рэнди сразу отыскал дом и прошел за Бесс по дороге, уставленной машинами, к боковой тропинке, ведущей между снежными сугробами к переднему входу.
   Они позвонили.
   Появились Марк и Лиза в сопровождении квадратной, как буфет, женщины в голубом платье с белым воротничком и юбкой в складку. Ее закрученные каштановые волосы напоминали миску на голове, от улыбки на щеках появлялись шесть ямочек, глаза же совсем исчезали.
   Марк, обняв ее за плечи, просто сказал:
   - Это моя мама, Хилди.
   И Лиза сказала:
   - А это моя мама и мой брат Рэнди.
   У Хилди Пэдгетт было рукопожатие, как у портового грузчика, и звонкий голос.
   - Рада познакомиться. Джейк, поди сюда! - позвала она, и отец Марка, прямой, высокий, улыбающийся, с редкими волосами и слуховым аппаратом в левом ухе, тут же предстал перед ними. Он был без пиджака, в незастегнутой клетчатой рубашке с закатанными рукавами.
   "Вот так, - подумала Бесс, - никакого парада, даже по поводу свадьбы". Пэдгетты ей сразу понравились.
   Гостиная выглядела по-деревенски: обои в голубую и белую клеточку, белый плинтус под потолком. Мебель прочная и удобная. В комнате было полно народу. У арки, ведущей в столовую, стоял Майкл.
   Майкл сразу увидел Бесс, очень эффектную, а потом уже сопровождавшего ее Рэнди. Сын показался ему удивительно высоким в своем объемном пальто с широкими плечами и поднятым воротником. Господи, как Рэнди вырос! Последний раз Майкл видел его три года назад, на Пасху, встретив случайно в многолюдном магазине. Середина торгового зала была превращена в крошечную ферму, и дети играли там с козлятами, цыплятами и утятами. Майкл только что купил весенний пиджак и наткнулся на Рэнди, который шел со своим сверстником. Как только сын заметил его, он остановился на мгновение, но тут же схватил приятеля за рукав и, скорчив гримасу, поспешил в отдел женского платья.
   И вот теперь он был здесь, тремя годами старше, выше матери, потрясающе красивый, куда красивее отца, хотя и очень похожий на Майкла лицом. Майкл почувствовал отцовскую гордость при виде этих темных волос, так напоминающих его собственные, при виде глаз, рта и щек, которые уже оформились и обещали еще долго оставаться такими же.
   Он наблюдал, как Рэнди, сняв пальто, пожимал руки хозяевам. Наконец его глаза остановились на Майкле. С лица тут же сошла улыбка.
   У Майкла стеснило грудь. Сердце его отчаянно колотилось. Они стояли в разных концах комнаты, вдали друг от друга, но прошлое, вырвавшись вперед, словно парализовало обоих. "Как просто, - думал Майкл, - пересечь комнату, окликнуть его по имени, обнять этого юношу, который, когда был мальчиком, боготворил отца и следовал за ним по пятам как тень, когда тот поливал лужайку, расчищал подъезд к дому, менял масло в машине. Мальчик всегда спрашивал: "Папа, помочь?"
   Но Майкл не мог сдвинуться с места. Прошлое поймало его в ловушку.
   Кто-то встал между ними, протягивал, здороваясь, руку, и внимание Рэнди переключилось на него.
   Бесс снова попала в поле зрения Майкла. Они натянуто улыбнулись друг другу, но он остался на прежнем месте у входа в столовую. Майкл мог бы подойти к Рэнди, пока Бесс была рядом с ним и могла бы помочь им обоим, но он не сделал этого.
   Слова Бесс тогда, в квартире Лизы, звучали в голове Майкла: "Рэнди нужен отец, будь им для него".
   Но как?
   В гостиной Пэдгетты представляли гостям своих четверых детей, бабушку и дедушку. Майкл видел их всех как в тумане. А Рэнди упорно держался в отдалении, явно не желая вступать с ним в разговор. Бесс пожимала руки одному за другим и наконец оказалась рядом со своим бывшим мужем.
   - Привет, Майкл, - произнесла она так холодно, как будто и не было их маленького перемирия после обеда у Лизы.
   - Привет, Бесс.
   Оба старательно разглядывали все - людей, лампы, мебель, - лишь бы не смотреть в глаза друг другу. Оба хотели бы сказать что-то приличествующее случаю, но не могли найти что.
   Он незаметно рассматривал ее костюм, прическу, драгоценности, маникюр. Бог мой, как она изменилась. Так же сильно, как Рэнди, а может, и больше.
   Бесс сунула черную кожаную сумку под мышку, поправила огромную золотую серьгу и, глядя поверх толпы, сказала:
   - Рэнди вырос. Правда?
   - Еще как. Даже не верится, что это он.
   - Ты собираешься с ним поговорить или так и будешь стоять в стороне как чужой?
   - Ты думаешь, он будет со мной разговаривать?
   - Ты можешь попытаться.
   Память преподнесла картину из прошлого: Рэнди два года, он в длинной до пят пижамке забирается в субботу утром в их постель и карабкается ему на грудь: "Тики, папа", - говорит он, и Майкл открывает глаза, целует его, а затем они долго шепчутся, договариваясь смотреть мультики и дать маме поспать.
   Ему хотелось поцеловать его сейчас, положить руки на плечи, по-отцовски обнять его и сказать: "Я виноват, я предал. Прости меня".
   Хилди Пэдгетт вышла из кухни с подносом крошечных бутербродов. Джейк обносил гостей чашками с глинтвейном. Лиза показывала дедушке Марка свое маленькое колечко с бриллиантом. Марк был рядом с ней. Рэнди стоял в стороне от всех, засунув руки в карманы, время от времени посматривая на отца, но по-прежнему соблюдая дистанцию.
   Один из них должен был сделать первый шаг.
   Это потребовало героических усилий от Майкла, но он решился.
   Он пересек комнату и сказал:
   - Привет, Рэнди.
   Рэнди ответил:
   - А-а.
   Глаза его смотрели через плечо Майкла.
   - Я не поверил, что это ты. Ты вырос.
   - Да-а, бывает.
   - Как ты поживаешь?
   Рэнди передернул плечами, по-прежнему избегая отцовского взгляда.
   - Мама сказала мне, что ты по-прежнему работаешь на этом складе.
   - Ну и что?
   - Тебе это нравится?
   - Что там может нравиться? Встаешь рано, тащишься туда. Это пока, до оркестра.
   - До оркестра?
   - Да. Барабаны - с оркестром. Знаешь, тар-тарарарам.
   - У тебя получается?
   Первый раз Рэнди взглянул отцу в глаза, и его лицо перекосила гримаса.
   - Отстань от меня, - фыркнул он и отошел.
   Желудок Майкла перевернулся так, как будто он упал со второго этажа. Он смотрел на блестящие черные кудри Рэнди, когда сын отходил от него, и чувствовал свое поражение. Лицо покраснело, и казалось, что горло сжал чей-то кулак.
   "Она права. Как отец я никуда не гожусь".
   Лиза поспешила к Майклу, схватила его за локоть и увела в другой конец комнаты.
   - Папа, дедушка Эрл интересуется твоим охотничьим домиком. Он в свое время увлекался охотой, и я рассказала ему о твоих осенних успехах. Он хочет больше узнать про это.
   Эрл Пэдгетт, крупный мужчина с тремя подбородками и ярким цветом лица, говорил громовым голосом. У него в запасе имелось бесконечное количество историй, которые он этим голосом спешил рассказать. Движения его были широки и размашисты, и, когда он делал вид, что прицеливается, его легко было представить в охотничьей робе, с патронташем. В этих охотничьих рассказах героями были и Джейк, и мальчики, которые охотились с тех пор, как достигли возраста, когда могли пройти курсы, где учили обращаться с огнестрельным оружием.
   Майкл слушал и рассказывал, в свою очередь, охотничьи анекдоты, все время ощущая, что Рэнди стоит к нему спиной и разговаривает с Бесс.
   Он купил Рэнди ружье 22-го калибра, когда тому было двенадцать, и мечтал, как он будет рассказывать мальчику о лесах и дикой природе, как будет ездить с ним на охоту. Но развод не дал этим мечтам осуществиться. И вот он стоял в толпе отцов и сыновей, чей охотничий энтузиазм передавался из поколения в поколение, и сердце его разрывалось от того, что такое прошло мимо него и Рэнди.
   Вошла Хилди Пэдгетт и пригласила всех к столу.
   В столовой Майкла и Бесс посадили рядом на одном конце стола, Хилди и Джейк сидели на противоположном, Марк и Лиза посредине, остальных рассадили вокруг. Майкл автоматически пододвинул Бесс стул. Она зло посмотрела на него, но тут же овладела собой.
   Когда Майкл усаживался сам, он поймал недобрый взгляд, брошенный в их сторону Рэнди через стол по диагонали.
   Приглушенным голосом он сказал Бесс:
   - Наверное, Рэнди недоволен, что я с тобой рядом.
   - Возможно, - ответила она, расстилая салфетку на коленях. - Он сказал что-нибудь по этому поводу?
   - Нет, но так посмотрел на меня, когда я пододвинул тебе стул...
   - Зато Лиза в восторге. Я объяснила им обоим, что это просто видимость. Итак...
   Она повернулась к нему и подняла стакан с водой в знак приветствия.
   - Посмотрим, сумеем ли мы разыграть этот спектакль для наших детей.
   Майкл ответил тем же жестом, и они молча потягивали водичку. Было подано блюдо ветчины, за ним последовали овощи, горячие булочки, салат с беконом, рис под соусом. Все передавали блюда друг другу. Протягивая одно из них Бесс, Майкл заметил:
   - Если бы кто-то сказал мне несколько дней назад, что я два раза за эту неделю буду сидеть с тобой за столом, я бы ответил, что это фантазия.
   - Но мы уже проделывали такое пару раз для наших родителей, не помнишь?
   Она наблюдала, как он положил себе полную тарелку картофеля в соусе, и улыбнулась:
   - Похоже, Хилди угадала твои вкусы.
   Он добавил огромную порцию салата и ответил:
   - Ммм. Восхитительно!
   Наблюдая, как Майкл поглощает свои любимые кушанья, она вновь почувствовала приступ ностальгии. Ее мать говорила: "Для Майкла приятно готовить. Он всегда ест с таким удовольствием".
   Бесс отвернулась от его тарелки. Проклятие, она опять тянется к прошлому. Но не так-то просто сидеть рядом с человеком, с которым ты тысячу раз делил трапезу, чьи привычки за столом тебе известны лучше твоих собственных, и ничего не вспоминать. Она знала, как он держал вилку, клал нож, что брал с тарелки в первую очередь, как трогал уголок рта большим пальцем после глотка вина, как держал руки на столе. Вспомнились все звуки во время еды, когда за столом сидел он.
   - Ты поговорила с Лизой?
   Она повернулась к нему и увидела, что он за ней наблюдает. Он жевал с закрытым ртом. У него по-прежнему были красивые губы. Она отвернулась, чтобы не выдать свое состояние.
   - Да, я вчера у нее была.
   - Теперь ты чувствуешь себя лучше?
   - Да, намного.
   - Посмотри на нее. - Майкл кивнул в сторону, где сидели Лиза и Марк.
   Бесс внимательно оглядела свою дочь. Та просто сияла, и оба они выглядели абсолютно счастливыми.
   - Посмотри на них, - попросила Бесс. - Она меня убедила, что он и есть тот, кто ей нужен. Прямо до слез растрогала.
   - Ну а насчет твоего свадебного платья?
   - Она его наденет.
   Бесс почувствовала взгляд Майкла и, не выдержав, посмотрела ему в глаза. Они были задумчивы.
   - Трудно поверить, что она уже такая взрослая. Правда? - заметил он спокойно.
   - Да. А мне кажется, что еще только вчера она была совсем крошечной.
   - Рэнди тоже быстро стал взрослым.
   - Понимаю.
   - Думаю, что он наблюдает за нами сейчас и никак не поймет, что же происходит.
   - А что-то происходит?
   Его ответ удивил ее.
   - Ты фантастически выглядишь сегодня, Бесс.
   Она вспыхнула и занялась ветчиной.
   - О ради Бога, Майкл. Что за чепуха.
   - Да, фантастически. И нет ничего плохого в том, что я это тебе сказал. Ты очень изменилась за шесть лет после развода.
   - О, ты умеешь льстить. Ты ведь сейчас один. И давно? Месяц? Два? При этом ты говоришь мне, что я здорово выгляжу. Не оскорбляй меня, Майкл.
   - И не думал.
   В этот момент Джейк Пэдгетт встал со стаканом охлажденного чая в руке:
   - Я думаю, что нужно сказать тост. Я не очень-то умею это делать, поэтому потерпите.
   Он потер свой левый локоть.
   - Марк женится первым из наших детей, и мы, конечно, надеялись, что он выберет девушку, которая нам понравится. Наше желание исполнилось, когда он познакомил нас с Лизой. Мы очень счастливы. Лиза, дорогая, я уверен, что ты сделаешь Марка счастливейшим человеком в Миннесоте, когда выйдешь за него замуж. Мы приветствуем вас и хотим сказать, как здорово, что ты и твоя семья сегодня в нашем доме. - Он отсалютовал Майклу и Бесс и кивнул Рэнди:
   - Итак...
   Джейк поднял свой стакан и посмотрел на молодую пару.
   - За то, чтобы дорога была гладкой для Лизы и Марка. А мы вас всегда поддержим.
   Все стали чокаться. Джейк сел на место, и Бесс и Майкл подумали об одном и том же: муж и жена, долго прожившие в браке, могут объясняться без слов.
   "С нашей стороны должен быть ответный тост".
   "Ты скажешь?"
   "Нет, ты".
   Майкл поднялся, одной рукой поглаживая галстук, другой держа бокал.
   - Джейк, Хилди, все присутствующие. Благодарю вас за то, что пригласили нас. Так и нужно собирать молодую пару в дорогу - объединившись семьями и обещая им поддержку. Мать Лизы и я гордимся ею и счастливы за нее. Мы приветствуем Марка как ее будущего мужа. Лиза... Марк... Наша любовь с вами. Удачи вам.
   Майкл сел. Мысли Бесс заметались. В его тосте не было ни одного фальшивого слова. Именно так нужно провожать молодую пару, но как горько, что их собственная семья впервые собралась вместе за столь долгое время. Чуть раньше, когда Майкл подошел к Рэнди, ее сердце дрогнуло в надежде. Но, когда Рэнди отвернулся от отца, она поняла, что надежда напрасна. Сидя рядом с Майклом, она вначале почувствовала тоску по прошлому, затем горечь, а сейчас у нее в голове все перепуталось.
   Она разведена, она независима. Доказала, что может быть самостоятельной, вести дом, иметь машину и лужайку в собственном дворе... Но истина была совсем не в этом. А в том, что ее место рядом с Майклом. Когда он встал и произнес тост от их имени, она почувствовала защищенность - пусть они разыгрывали спектакль - и сильную тоску по тому, что ушло: мать, отец, их дети - все вместе. Как это было вначале. Зачиная этих детей, которые сейчас сидели через стол от них, они думали, что всегда будут вместе.