Спенсер Лавейл. Прошлые обиды

   В какие-то моменты Бесс жалела, что не подождала, пока ребенок благополучно родится. И тут же почувствовала себя виноватой за свой эгоизм. Она бы хотела быть более полезной. Она подумала: "Хорошо было бы, если бы Лиза снова была маленькой девочкой". Но одернула себя: "Да нет, что за глупость, я совсем этого не хочу". Ей приятно иметь взрослую дочь. И тем не менее в эти минуты в памяти всплывали картины, как Лиза, маленькая, ходит в детский сад, как храбро сама первый раз переходит дорогу. Странно, что эти картины возникали в памяти в тот час, когда Лиза была так далека от детства. Может быть, это вообще характерно для каких-то переломных моментов в жизни: возникают грусть и тоска по прошлому.
   Временами, когда схватки отпускали, Бесс и Хилди вздыхали с облегчением, смотрели друг на друга и понимали, что стараются дышать в унисон с Лизой, как будто это могло ей помочь.
   В 6.30 вечера приехал Джейк Пэдгетт, и Бесс вышла из родилки на какое-то время, так как там скопилось слишком много народу. Она подошла к автомату в буфете, получила банку коки и взяла ее с собой в комнату ожидания, примыкавшую к Лизиной, просторную, с удобными стульями, угловым диваном, достаточно длинным, чтобы на нем можно было вытянуться и подремать. Здесь был холодильник с закусками, кофеварка, ванна, телевизор, игрушки, книги.
   Но голова ее была слишком занята Лизой, чтобы чем-то отвлечься.
   Она вернулась в родильную комнату без пяти семь, понаблюдала еще за двумя схватками, затем дотронулась до плеча Марка и предложила:
   - Присядь ненадолго. Я буду помогать Лизе.
   Марк, благодарно поглядев на нее, опустился на стул с откидной спинкой, а Бесс заняла его место у кровати.
   Лиза открыла глаза и слабо улыбнулась. Ее влажные волосы спутались, лицо казалось одутловатым.
   - Папа не придет?
   Бесс взяла ее за руку:
   - Я не знаю, дорогая.
   Марк откликнулся со своего стула:
   - Я звонил ему в офис уже давно. Ему обещали передать.
   Лиза сказала:
   - Я хочу, чтобы он был здесь.
   - Да, я знаю, - прошептала Бесс. - Я тоже.
   Это действительно было так. Она хотела, чтобы Майкл сейчас был рядом, хотела так сильно, как никогда в жизни. Но он, видимо, избегал больницы, зная, что Бесс там. Так же, как в случае с вечеринкой у Барб и Дона.
   К десяти вечера ничего не изменилось. Вызвали анестезиолога, чтобы сделать укол, который немного помог Лизе и от которого у нее кружилась голова. Ребенок был крупный, видимо, около четырех килограммов, а у Лизы узкий таз. Укол, как им объяснили, не остановит схваток, но Лиза будет меньше их ощущать.
   Марк дремал. Чета Пэдгетт тоже дремала у телевизора, и Бесс пошла к телефону-автомату, чтобы позвонить Стелле. Потом вернулась в гинекологическое отделение и ходила по кругу в зале. В конце его она обнаружила солярий, аркообразную комнату с рядом закругленных окон, в которые смотрели верхушки деревьев, через улицу было видно озеро Лили с темной ночной водой. Отсюда, из комнаты с искусственным климатом и деревьями в горшках, невозможно было угадать, тепло или прохладно на ночной улице, спокойно там или шумно, трещат ли цикады, плещется ли вода, зудят ли комары.
   Мысль о комарах вызвала в памяти летние теплые вечера, когда Лиза и Рэнди были маленькими и воздух звенел от детских игр и визга. Детей звали домой, но они просили: "Ну, мам, ну, еще немножко, ну, пожа-а-луйста". Когда их наконец удавалось зазвать, они являлись искусанные комарами, с грязными ногами, потными волосами. Бесс и Майкл купали их, одевали в чистые пижамки. Как приятно от них пахло, мордашки сияли, накрахмаленное белье шуршало. Они сидели за столом на кухне, поедали пирожки, запивая молоком, расчесывали искусанные ножонки и уверяли, что нисколько не устали.
   В кровати они засыпали в течение минуты, рты открыты, ноги и руки наполовину высунуты из-под простыни. Они с Майклом любовались ими из прихожей, откуда падал свет, выхватывая из темноты носы, ресницы, губы и часто голые ноги... Бесс почувствовала, что глаза ее стали влажными.
   Она стояла у окна, обуреваемая чувствами и горькими, и сладкими одновременно, когда кто-то дотронулся до ее плеча.
   - Бесс.
   Она повернулась на звук голоса Майкла, почувствовав и огромное облегчение, и опасение, что сейчас зальется слезами.
   - О, ты здесь, - сказала она, как будто он материализовался из ее грез.
   Она шагнула в его объятия так же естественно, как входила в затененную спальню детей. Объятия эти были крепкими и надежными, запах одежды и кожи знакомым, и на какой-то миг она притворилась перед самой собой, что дети опять маленькие, они вместе уложили их спать и у них есть наконец-то минута для себя.
   - Мне очень жаль, я опоздал, - шепнул он ей в висок, - но я уезжал в Милуоки, и, когда вернулся, на автоответчике было сообщение.
   Сила объятия Бесс удивила Майкла.
   - Бесс, что-то не так?
   - Да нет, ничего. Я просто рада, что ты здесь.
   Он обнял ее сильнее и вздохнул. Они были одни в солярии. Приглушенный свет мягко мерцал над темными окнами. На посту дежурной сестры все было спокойно. На какие-то минуты время стало абстракцией: ни причин, ни спешки, чтобы высвободиться из объятий. Оставалась лишь непоколебимая уверенность, что все идет так, как надо, и что они вместе в этот переломный момент в жизни их дочери и в их собственной жизни.
   Прижавшись к плечу Майкла, Бесс созналась:
   - Я думала о том времени, когда дети были маленькими. Как просто все тогда было. Как они заигрывались дотемна с соседскими детьми и приходили все искусанные. И как они выглядели в своих кроватках, когда засыпали. О Майкл, это были чудные дни, правда?
   - Да, замечательные.
   Они мягко покачивались. Его рука ласкала ее волосы, плечи.
   - А сейчас Рэнди где-то в пути с каким-то оркестром. Может быть, накурился марихуаны. А Лиза здесь проходит через круги ада.
   Майкл слегка отстранился и заглянул в ее глаза:
   - Да, вот так это бывает. Они выросли.
   В первый момент глаза Бесс говорили, что она еще не готова принять это.
   - Я не знаю, что на меня сегодня нашло. Я обычно не столь глупа и сентиментальна.
   - Это не глупость, - успокоил ее он. - Все понятно, такая ночь, и знаешь, ностальгия тебе идет.
   - О Майкл... - Она отстранилась и села в кресло возле пальмы в кадке. Ты заглядывал к Лизе?
   - Да, сестра сказала, что они ей что-то дали, чтобы немного помочь, и что Лиза здесь с трех часов.
   Бесс кивнула.
   Майкл посмотрел на часы:
   - Что ж, прошло только семь часов. Насколько я помню, она появлялась на свет тринадцать. - Он улыбнулся Бесс. - Тринадцать самых долгих часов моей жизни.
   - И моей, - добавила Бесс.
   Он сел на стул рядом с ней, нашел ее руку, положил на жесткий деревянный подлокотник между ними, потирая рассеянно ее большой палец своим. Оба думали о времени, которое провели порознь, о своем упрямстве, которое не принесло им ничего, кроме одиночества. Смотрели на свои сплетенные руки, и каждый из них был благодарен тому, что какая-то неведомая сила привела их сюда и вновь объединила.
   Через какое-то время Бесс спокойно сказала:
   - Они говорят, что ребенок очень крупный и Лизе будет тяжело.
   - Мы останемся до конца. А что Стелла? Она знает?
   - Я звонила ей, но она решила остаться дома и ждать новостей.
   - А Рэнди?
   - Он узнал перед самым отъездом, что роды начались. Он приедет завтра.
   Они ждали в солярии, то подремывая, то просыпаясь. После полуночи отправились в отделение, узнали, что появилась новая смена. Заглянули в комнату для медсестер, прошли через комнату ожидания, где на диване крепко спал Джейк Пэдгетт. В родильной комнате была Хилди. Она сидела на деревянном стуле, что-то шила и, увидев их в дверном проеме, молча помахала им.
   Пришла новая медсестра и представилась им. Ее звали Марси Унгер. Она прошла к Лизе проверить показания на мониторе, вернулась и сказала: "Без перемен".
   К двум часам ситуация обострилась. Схватки наступали каждые пять минут, и был вызван анестезиолог, чтобы остановить действие препарата.
   - Почему? - спросила Лиза.
   - Потому что иначе вы не будете знать, когда надо тужиться.
   Комната пришла в движение, Тех, кто хотел наблюдать за рождением, попросили натянуть стерильные голубые маски.
   Марси Унгер не отходила от Лизы, как и Марк, который держал ее за руку и помогал правильно дышать.
   Джейк Пэдгетт решил остаться в приемной, а Хилди, Бесс и Майкл надели маски.
   Бесс овладели необычные чувства. Поднимая глаза, она встречала лишь взгляд красивых оленьих глаз Майкла под голубой маской. Ее пронизывал ток, как в юности, когда она влюбилась в него. Его глаза - их нельзя было сравнить ни с чьими - по-прежнему имели над ней магическую власть.
   Его маска заколыхалась, когда он спросил:
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Я не уверена, что хочу здесь остаться.
   - Я тоже.
   - Мы просто типичные родители. Все будет хорошо. Я уверена.
   - Если я не грохнусь в обморок, - сказал Майкл.
   Ее глаза сверкнули.
   - Уверена, что ты будешь молодцом.
   - Если мы не хотим там быть, зачем идем? - спросил Майкл.
   - Для Лизы.
   - О, ты права. Эта негодница просила нас об этом.
   Маленький диалог немного снял нервное напряжение, и они улыбнулись друг другу. Бесс не могла удержаться, чтобы не сказать:
   - Если нам повезет, у ребенка будут твои глаза.
   Он подмигнул ей:
   - Я почему-то уверен, что сейчас все пойдет хорошо.
   Когда они снова вошли в комнату, ноги Лизы под простыней были согнуты в коленях. Изголовье кровати было поднято под углом сорок пять градусов. Глаза закрыты, она тяжело дышала и стонала, лицо блестело от пота, щеки отекли.
   - Я должна... дол... тужиться, - выговорила она между вздохами.
   - Нет, пока нет, - сказала успокаивающе Марси Унгер. - Береги силы.
   - Но пора... пора... Я знаю... о... о... о...
   - Дыши, как Марк тебе говорит.
   Марк руководил:
   - Сейчас глубоко... вдох... выдох. Медленно.
   Бесс встретилась глазами с Майклом, в них были боль и беспомощность. Как и в ее глазах.
   Когда схватки кончились, Лиза открыла глаза и увидела отца.
   - Папа? - Она слабо улыбнулась.
   - Привет, дорогая. - Его глаза улыбались ей. Он подошел к кровати и взял ее за руку. - Я здесь.
   - И мама, - добавила она шепотом. - Вы оба здесь.
   Лиза устало улыбнулась и закрыла глаза. Майкл и Бесс обменялись взглядами, говоря друг другу: "Она этого хотела". Они встали слева от Лизы, а Марк с матерью справа.
   Появилась вторая медсестра, вся насквозь стерильная и в маске.
   - Доктор будет через минуту, - сообщила она и обратилась к Лизе:
   - Привет, Лиза. Я Энн, я должна позаботиться о ребенке, как только он появится. Я его измерю, взвешу и искупаю.
   Лиза кивнула. Марси Унгер подошла к ее ногам, сняла простыню, убрала из-под ног подушку. Она собиралась надеть ей чулки, но предупредила:
   - Если они тебе мешают, то не надо.
   На боковые поручни она прикрепила две петли из ремня и положила руку Лизы на одну из них:
   - Это поможет, когда ты захочешь тужиться.
   Марк обращался к Лизе:
   - Еще одна схватка... Ну, дорогая, покажи, как ты умеешь правильно дышать: выдох, выдох, выдох, вдох.
   Лиза громко стонала. Появилась врач, в такой же маске, как и все присутствующие, и в шапочке:
   - Ну как дела, Лиза?
   Она обежала ее глазами, улыбнулась родителям.
   - Привет, доктор Левис. - Лиза выдавила из себя максимум бодрости, но голос ее был очень слабым. - Почему вас так долго не было?
   - Но я знала, как у тебя идут дела. А теперь посмотрим, как впустить этого малыша в этот мир. Я проколю пузырь, Лиза, и все пойдет быстрее.
   Лиза кивнула и посмотрела на Марка, который гладил ее пальцы.
   Когда прокалывали пузырь, Майкл отвернулся. Врач объясняла Лизе, что она делает, но та только продолжала стонать.
   Бесс прошептала Майклу:
   - Ты в порядке?
   Он встретился с ней глазами и кивнул, но она видела, что это не так. Когда из Лизы потекла розовая жидкость, оставляя пятна на простыне, Бесс нашла его руку, пожала слегка и заметила, что Хилди наблюдает за ними. Глаза Хилди улыбнулись, и обе женщины, сами рожавшие, испытали взаимную симпатию.
   Следующая схватка Лизы сопровождалась более громким стоном. Она закричала, выгнулась дугой, ухватившись за петлю и пытаясь вытолкнуть ребенка из своего тела.
   Схватка не дала результата. Когда она стихла, Бесс наклонилась над Лизой и сказала, стараясь скрыть свое беспокойство:
   - Ты молодец, дорогая.
   Она нежно отодвинула мокрые пряди волос с Лизиных бровей и подумала: "Никогда. Никогда я больше не буду при этом присутствовать".
   Бесс выпрямилась и посмотрела на Майкла. Его глаза были полны тревоги, напряженное дыхание поднимало и опускало маску.
   Следующая схватка была еще тяжелее. Все тело Лизы сотрясалось. Она приподняла голову. Бесс поддерживала ее сзади, а Майкл уставился на отекшую головку ребенка, появившуюся в родовом канале, и твердил вместе с Марком:
   - Выдох, выдох, выдох... потуга.
   Но ребенок все еще отказывался прийти в этот мир. Бесс видела, что глаза Майкла полны слез, и почувствовала, что сама вот-вот заплачет. Она отвернулась, стараясь сохранять мужество ради Лизы.
   Врач приказала:
   - Дайте сильный вакуум.
   Марси Унгер подала ей маленькое конусообразное приспособление на конце резиновой трубки с ручным насосом.
   - Лиза, - обратилась к ней врач, - мы тебе сейчас чуть-чуть поможем. Вот эту миниатюрную шапочку мы наденем на головку ребенку и, когда у тебя будет потуга, немножко потянем. Хорошо?
   - Ему это не повредит? - спросила Лиза, пытаясь поднять голову и посмотреть.
   - Нет, - успокоила врач.
   Марк, слегка нажав на Лизины плечи, заставил ее снова лечь. Наклонившись над ней, успокаивал и уговаривал отдыхать в интервалах между схватками. Бесс делала то же с другой стороны кровати, шепча успокаивающие слова, ласково гладя Лизины волосы.
   Лиза пробормотала:
   - Я вся мокрая, не трогай меня.
   Бесс опустила руку и увидела, что Майкл ищет ее ладонь. Она взяла его руку и пожала. Крошечный конус был установлен, и Марси Унгер стала работать ручным насосом. Лиза стонала, ее голова металась по матрасу.
   Во время следующей схватки вакуум стал помогать, но вдруг все остановилось: шапочка сорвалась, и все шесть масок обрызгала кровь. В глазах Марка, Хилди, Бесс и Майкла появился ужас.
   - Ничего, ничего страшного, - успокоила их медсестра.
   Казалось, прошли часы, прежде чем конус приспособили снова.
   При следующей схватке он сработал.
   - Вот, появляется... - сообщила врач.
   Все взоры сосредоточились на расширяющемся теле Лизы. Она тужилась, врач тянула, и из опухшей плоти появилась крошечная головка со слипшимися от крови темными волосами.
   Бесс схватила руку Майкла, и оба они застыли, пораженные происходящим на их глазах чудом.
   Между вдохом и выдохом Лиза умудрилась спросить Марка:
   - Еще не родился?
   Ответила доктор Левис:
   - На полпути. Еще одна потуга, и все будет в порядке. Марк, помоги ей.
   Следующая схватка действительно все решила. Майкл и Бесс наблюдали, улыбаясь, по-прежнему держась за руки.
   - Девочка, - объявил врач, подхватывая выскользнувшего ребенка.
   Лиза улыбнулась.
   Марк закричал:
   - Ура!
   Хилди погладила его спину.
   Бесс и Майкл посмотрели друг на друга. Их маски были мокры от слез. Бесс почувствовала облегчение, сердце ее переполняла радость.
   Тут же вошла медсестра Энн с мягким голубым полотенцем, подхватила в него ребенка и положила на живот Лизы. Врач перехватила пуповину в двух местах и протянула ножницы Марку:
   - Ну как, папочка, хочешь перерезать?
   Ребенок шевелил ручками в полотенце, а Бесс приподняла голову Лизы, чтобы та могла видеть головку ребенка и дотронуться до нее.
   - Ух, - выдохнула Лиза, - она наконец-то тут. Эй, Натали, как дела? Затем, обратилась к доктору:
   - Разве она не должна закричать?
   - Необязательно, если дышит. А она дышит прекрасно.
   Лиза откинулась на подушки. Оказалось, что ее работа не закончена: еще должно было выйти детское место, и нужно было вытерпеть наложение швов...
   Тем временем Натали Пэдгетт переходила с рук на руки: к отцу, бабушкам, дедушке, глаза которого сияли над маской, когда он торжественно обратился к ней: "Привет, Натали". Она была хорошенькая, как птенчик, вертела головкой и сжатыми кулачками, как в замедленной съемке, стараясь открыть глаза.
   Хилди сказала:
   - Пойду сообщу Джейку.
   Пока она отсутствовала, Бесс и Майкл получили внучку в свое распоряжение. Она лежала в мягком голубом полотенце в больших руках Майкла, а Бесс пыталась прикрыть ее крошечную липкую головку мягкой фланелью.
   Слезы застилали глаза обоих, мешая рассмотреть ребенка, сердца затопила нежность.
   Майкл наклонился к Бесс:
   - Это ужасно, что я не присутствовал при рождении наших детей. Я так рад, что был здесь на этот раз.
   Он передал ей девочку, но подержать ее удалось совсем немного: Натали была затребована отцом, затем Энн, чтобы измерить и взвесить. Вернулась Хилди в сопровождении Джейка. Комната наполнилась людьми, и Бесс с Майклом вышли в соседнюю. Там было тихо, и они были одни. Они повернулись друг к другу, стащили маски и обнялись без слов. Рождение, которое они только что наблюдали, переплеталось в памяти с рождением самой Лизы.
   Когда Майкл заговорил, его голос прерывался от эмоций:
   - Не думал, что могу чувствовать себя так.
   - Как? - прошептала она.
   - Ну, ощущать такую полноту жизни.
   - Да, правда.
   - Часть нас снова вступила в жизнь. Боже мой, это нечто. Да, Бесс?
   Она чувствовала то же самое. В горле стоял комок, сердце томилось, она оставалась в объятиях Майкла, поглаживая его плечи, почти решив никогда не оставлять его больше.
   - О Майкл...
   - Я так рад, что мы прошли это вместе.
   - О, я тоже. Было так жутко до того, как ты пришел. Я думала, что ты не придешь. Я не знаю, как бы я пережила все это без тебя.
   - Теперь-то, когда все уже кончилось, я знаю, что не пропустил бы это ни за что на свете.
   Они стояли обнявшись, пока волнение немного не утихло и не начала сказываться усталость. Майкл спросил, прижав губы к ее волосам:
   - Устала?
   - Да, а ты?
   - Совершенно выдохся.
   Он отпустил ее и заглянул в лицо:
   - Ну что ж, я думаю, мы можем уйти. Давай взглянем еще раз на ребенка и попрощаемся с Лизой.
   В соседней комнате молодые родители представляли собой трогательное зрелище со своим умытым краснолицым младенцем, завернутым теперь уже в розовое одеяльце. Лиза и Марк светились любовью и счастьем. Казалось даже, что просто грех отвлекать их прощанием.
   Бесс попрощалась первой, наклонилась к Лизе, касаясь ее волос, поцеловала в щеку, затем ребенка в головку.
   - Спокойной ночи, дорогая. Увидимся вечером. Спасибо тебе, что ты дала нам возможность участвовать в происшедшем.
   Майкл тоже поцеловал дочь и ребенка, обуреваемый теми же эмоциями, что и Бесс.
   - Я не хотел приходить сегодня, но рад, что это сделал. Спасибо, дорогая.
   Они поздравили и обняли Марка и ушли из больницы вместе.
   ***
   Рассвет был уже близок. На деревьях зачирикали воробьи. Цвет неба менялся от глубокого синего до лавандового. Ночная роса, казалось, поднялась в воздух, и он стал влажным. Стоянка для машин посетителей была почти пуста.
   Приближаясь к машине Бесс, Майкл взял ее за руку:
   - Пройти через это было нелегко, правда?
   - Я чувствую себя так, как будто бы я сама родила.
   - Держу пари, что это так. Я никогда не рожал, но мне кажется, как будто это сделал я!
   - Интересно, что, когда я рожала сама, это чудо новой жизни не так сильно потрясло меня, как сейчас. Видно, я была слишком занята другим.
   - Я тоже. Ждал в другой комнате. Жаль, что тогда этого нельзя было и я не мог быть с тобой в родильной, как Марк с Лизой.
   Они подошли к ее машине и остановились, но Майкл продолжал держать ее за руку.
   - Ты можешь в это поверить, Бесс? Мы дедушка и бабушка.
   Она улыбнулась ему:
   - И очень усталые. Ты сегодня должен идти на работу?
   - Не пойду. А ты?
   - Должна бы, но скорее всего поручу все Хидер. Наверное, посплю часика два, а затем снова сюда, взглянуть на Лизу и ее малыша.
   - Я тоже.
   Вроде больше сказать было нечего. Нужно идти: ему - в свою квартиру, ей - в свой дом на Третьей авеню.
   Они провели изнурительную ночь. Болели глаза. Болели спины, но они продолжали стоять, держась за руки, хотя это было бессмысленно. Кто-то должен был двинуться первым.
   - Ладно, - наконец произнесла она, - увидимся.
   - Хорошо, - отозвался он, - увидимся.
   Бесс заставила себя оторваться от него. Села в свою машину, а он стоял, положив руки на открытую дверцу своей, смотрел, как она вставляет ключ в зажигание и запускает мотор. Майкл захлопнул дверцу. Бесс тронулась с места и, заметив, как опечалилось его лицо, показала ему двумя пальцами знак победы.
   Майкл отступил, когда машина поехала, засунул руки в карманы и так и стоял, чувствуя себя опустошенным и потерянным. Глубоко вздохнул, поднял лицо к небу и постарался проглотить застрявший в горле ком. Сел в машину, включил зажигание и остался неподвижно сидеть, положив руки на руль.
   Думал, размышлял. О себе, своем будущем, о том, как пусто оно без Бесс.
   Все в нем протестовало против этого. Почему? Почему должно быть так? Мы оба изменились. Мы нужны друг другу, мы хотим и любим друг друга. Мы снова хотим, чтобы у нас была семья. Какого черта, чего мы ждем?
   Он включил мотор, выехал со стоянки, проехал на красный свет и помчался за Бесс по Грили-стрит, превышая дозволенную скорость миль на пятнадцать.
   Возле ее дома на Третьей авеню он остановил машину так резко, что завизжали тормоза, и выскочил из нее, когда мотор еще работал. Ее машина была уже в гараже. Он подбежал ко входу, нажал звонок, забарабанил кулаком по двери и стал ждать, положив руку на дверной косяк. Она, по-видимому, поднялась наверх и не сразу спустилась в нижний холл.
   Увидев его, Бесс от удивления открыла рот:
   - Майкл? Что случилось?
   Он ворвался внутрь, захлопнул дверь, схватил ее в свои объятия.
   - Ты знаешь, что случилось, Бесс. Мы с тобой живем в разных домах, потому что разведены. Но мы любим друг друга. Так не должно быть. Мы можем быть вместе, можем быть счастливы. Я хочу, чтобы... - Он прижал ее крепче. Господи, я так этого хочу.
   Он прервался, чтобы поцеловать ее, сильно, коротко, властно, и крепче прижал ее к груди.
   - Я хочу, чтобы Лиза и Марк приводили малышку в наш дом и мы бы принимали их с распростертыми объятиями. Чтобы она иногда оставалась у нас на ночь и чтобы мы все вместе встречали рождественское утро после прихода Санта-Клауса. И я хочу, чтобы мы попытались исправить то, что мы сделали с Рэнди. Может быть, если мы начнем сейчас, нам это удастся.
   Майкл отстранился и, взяв ее лицо в свои руки, умолял:
   - Пожалуйста, Бесс, прошу тебя, давай снова поженимся. Я люблю тебя. Мы будем больше стараться в этот раз, уступать друг другу во имя нас самих и детей. Разве ты не видишь, что Лиза права? Мы именно так должны поступить.
   Бесс не пыталась сдерживать слезы, они катились по ее щекам.
   - Не плачь, Бесс... Не плачь...
   Она прильнула к нему и обвила руками его шею:
   - О Майкл, да. Я тоже люблю тебя и хочу всего этого. Я не знаю, что получится с Рэнди, но мы должны попробовать. Мы еще нужны ему.
   Они целовались, полные страсти, но при этом такие усталые, что было не ясно, стоит ли каждый на ногах самостоятельно или его держит другой. Они пытались передать друг другу обуревающие их чувства, не отрывая глаз друг от друга.
   Майкл целовал ее щеки, чувствуя соль ее слез, губы - нежно и ласково.
   - Давай поженимся. И как можно скорее.
   Бесс улыбнулась сквозь слезы:
   - Хорошо. Как скажешь.
   - Скажем детям сегодня. И Стелле, - добавил он. - Она будет второй самой счастливой женщиной во всей Америке.
   Бесс продолжала улыбаться.
   - Пожалуй, третьей... после меня и Лизы.
   - Хорошо. Третьей. Но она будет улыбаться. Она будет колесом ходить. Похоже, я готов сделать то же самое.
   - Ты? Я так просто с ног валюсь.
   - Вообще-то я тоже. Может, пойдем в кровать?
   - И чем займемся? Чтобы нас Рэнди опять застал? Он должен вот-вот быть дома, ты знаешь.
   Майкл обнял ее и продолжал уговаривать:
   - Ты лучше уснешь после этого, ты всегда после этого лучше спишь.
   - Проблем со сном не будет.
   - Жестокая женщина.
   Бесс отступила и нежно ему улыбнулась:
   - Майкл, у нас для этого будет куча времени. Я очень устала и не хочу больше восстанавливать против нас Рэнди. Давай вести себя разумно.
   Он поймал ее руки и отступил назад:
   - Хорошо. Буду хорошим мальчиком. Пойду домой. Увидимся в больнице попозже?
   - Часа в два, я думаю.
   - Хорошо. Проводишь меня к машине?
   Она улыбнулась и пошла, держа его за руку, во двор. Рассвет уже окрасил небо в пурпур и золото, и слабый бриз шевелил листья клена. Тяжелые головки белых хризантем в полном цвету клонились к земле, от которой поднимался аромат лета.
   Майкл сел в машину, закрыл дверцу и опустил окно.
   Бесс наклонилась и поцеловала его.
   - Я люблю тебя, Майкл.
   - Я тоже люблю тебя и уверен, что на этот раз все будет прекрасно.
   - Я тоже.
   Он завел мотор, все еще не отрывая от нее глаз. Бесс усмехнулась: