Страница:
Глотнул из кувшина. Вкус был божественный.
Кто-то прошептал:
- Рэнди, это ты?
Он выскочил в носках из кухни в холл. Лиза нагнулась над перилами.
- Я-я-я, сестра.
- Что у тебя?
- "Фритос". И чай со льдом.
- Я не могу уснуть. Принеси мне это сюда. Карабкаясь по ступенькам, Рэнди бормотал:
- Иисус, я ненавижу чай со льдом.
Лиза в сером спортивном костюме сидела на кровати, скрестив ноги.
- Входи и закрой дверь.
Он послушался и опустился у кровати на пол, который качался под ним, как палуба.
- Дай мне тоже, - сказала Лиза, протягивая руку за крекером.
Она уронила пакетик и повернула брата лицом к себе.
- Рэнди, глупая ты задница, ты снова курил эту гадость? Сознавайся!
- Нет, - пробормотал он - сес...
- У тебя такие глаза! Господи! Господи, как ты нагрузился! А если бы тебя мама поймала? Она бы тебя просто выгнала.
- Ты ей скажешь?
- Я должна, ты знаешь.
Видно было, что она колеблется.
- Но я не хочу портить завтрашний день. Ты обещал мне, что больше не будешь курить это дерьмо.
- Помню. Но я сделал всего несколько затяжек.
- Почему?
- Не знаю. - Рэнди свалился поперек кровати в ногах у Лизы. - Не знаю.
Она взяла у него из рук чай, глотнула, села на кровать, снова подобрав под себя ноги. Как ему помочь?
- Ты понимаешь, что ты делаешь со своей жизнью?
- Это всего лишь курево. Я не колюсь.
- Лишь курево!
Лиза покачала головой, а он уставился в потолок.
- Сколько ты тратишь на это в неделю?
Рэнди пожал плечами и отвернулся.
- Сколько?
- Тебя это не касается.
Она толкнула его ногой:
- Посмотри на себя. Тебе девятнадцать лет, у тебя есть комплект барабанов "Перле". Что еще? Приличная работа? Мебель? Машина, за которую заплатила мама? Друг, который чего-то стоит? Берни, дырка в заднице. Господи, да я за свою жизнь не поручусь, когда он рядом с тобой болтается.
- Брось, с Берни все в порядке.
- Берни - дрянь. Когда ты это поймешь?
Рэнди покрутил головой и посмотрел на нее. Она съела уже три крекера. Лиза вложила крекер и ему в руку. Съела еще один и сказала:
- Ты знаешь, я думаю, что дело в том, что ты себя недостаточно любишь.
- Ой-ой! Послушайте ее. Лиза Фрейд.
Она дала ему еще крекер.
- Не любишь. И ты это знаешь. Поэтому ты и болтаешься со всякими неудачниками. Давай посмотрим правде в глаза. А твои девицы? Кого ты приводил ко мне? Мне хотелось надеть на руку презерватив, прежде чем поздороваться с ними.
- Спасибо.
Лиза дала ему последние два крекера, бросила пустой кулек и отряхнула руки.
- Ты с папой сегодня разговаривал, как с дерьмом.
- Дерьмо и есть дерьмо.
- О, брось это, Рэнди. Он из кожи вон лезет, чтобы наладить с тобой отношения. Когда ты это перерастешь? Ведь это тебя разрушает.
- Не он сегодня меня беспокоит.
- Да, а кто же?
- Марианна.
- С ней тоже дров наломал?
- Послушай, я старался. Правда, старался.
- Что старался-то? Забраться к ней под юбку? Оставь ее, Рэнди. Она хорошая девушка.
- Ну и ну. Хорошенького ты обо мне мнения.
- Я тебя люблю, братишка. Но чтобы я могла тебя любить, мне очень на многое приходится закрывать глаза. Я бы любила тебя еще больше, если бы ты постарался: бросил эту дурную траву курить, нашел работу.
- У меня есть работа.
- Ну да. Этот сумасшедший дом. Чего ты боишься? Что ты не годишься для этих твоих драгоценных барабанов?
Она вытянула ногу и положила на его грудь.
- Ты будешь помнить утром то, что я тебе сейчас скажу?
- Буду. Я в порядке. Пришел в себя.
- Хорошо. Тогда слушай, и слушай как следует. Ты - лучший барабанщик из всех, кого мне доводилось слышать. Если хочешь барабанить, давай! Но запомни, это рисковая работа, особенно если ты куришь эту дрянь. Потом ты станешь колоться, потом все хуже и хуже, и ты погиб. Поэтому, если хочешь быть музыкантом, найди себе стоящий оркестр.
Он долго молча глазел на нее, потом сел.
- Ты правда думаешь, что я хороший барабанщик?
- Самый лучший.
Рэнди недоверчиво ухмыльнулся:
- Правда?
Она кивнула.
- Хорошо. Что случилось с Марианной? Она не выглядела счастливой, когда ворвалась в дом.
- Ничего не случилось. - Он глядел в сторону, запустив руку в волосы. Я выругался, вот и все.
- Я сказала тебе, что она хорошая девушка.
- Я извинился, но она уже умчалась.
- В следующий раз придержи язык. Это не так уж трудно.
- И не успел я войти в ресторан, как она стала вопить, что я плохо обращаюсь с отцом.
- Значит, это заметно.
- Я даже не знаю, почему это она мне нравится.
- Почему же?
- Я сказал: не знаю.
- Держу пари, что я знаю.
- Да? Ну скажи.
- Она не потаскушка, вот почему.
Рэнди проглотил комок в горле. Некоторое время он сидел молча.
- Я увидел ее первый раз - и бац! Все, конец! - Он стукнул себя по груди. - Я почувствовал, что дышать не могу.
Лиза улыбнулась:
- Иногда это случается и так.
- Я старался себя вести сегодня как можно лучше. Честно, старался. - Он показал на свой новый свитер. - Я даже себе одежду новую купил, машину вычистил, стул ей пододвигал, дверь в машине открывал. Но она упрямая. Ты знаешь?
- Иногда упрямая женщина - это лучше всего. То же относится и к друзьям. Если бы у тебя были такие друзья, может быть, ты и подошел бы Марианне.
- Ты думаешь, я не подхожу?
Лиза некоторое время смотрела на него, потом потянулась к столику у кровати и подала ему холодный чай.
- Можешь подойти, но это не так просто, надо поработать. Пойди проспись, чтобы у тебя завтра глаза были нормальные. Хорошо?
Он покорно улыбнулся.
- Хорошо. - Поднялся с кровати и пошел к двери.
- Эй, - сказала она спокойно. - Поди сюда.
Лиза подняла руки, Рэнди бросился в ее объятия. Они некоторое время раскачивались обнявшись.
- Я люблю тебя, мой маленький братец.
Рэнди зажмурился, чтобы не заплакать. Он поверил ей, что может стать достойным.
- Я тоже тебя люблю.
- Кончай это с папой.
- Да, я понимаю.
- Завтра для этого подходящее время.
Рэнди поторопился уйти, чтобы не заплакать.
- Да, - пробормотал он и вышел из комнаты.
***
День, о котором Бесс накануне говорила, что можно расслабиться, принес с собой все. что угодно, только не это. Утром - парикмахер, следом маникюр. Из магазина дважды звонила Хидер с какими-то вопросами. В церкви надо было развесить белые атласные банты; приготовить коробку, в которой гости должны оставлять поздравительные карточки; увязать все воедино в зале приемов; проверить, доставили ли свадебный торт; убедиться, что стол убрали в нужных тонах, что таблички с указанием имен гостей расставлены; и - Бог мой, как она забыла про свою собственную поздравительную открытку! Не говоря уже о колготках - почему она не проверила раньше, есть ли они?!
К назначенному времени - без четверти четыре - Бесс совершенно вымоталась. Лизы еще не было дома, и она беспокоилась о лимузине. И Рэнди все время приставал то с тем, то с другим: то ему бумагу наждачную, то зубной эликсир, то чистый носовой платок, то рожок для обуви.
- Рожок для обуви! - кричала она, перегнувшись через перила. - Возьми нож, и все!
Вернулась Лиза, самая спокойная из всех троих. Мурлыча и напевая, она красилась и одевалась. Бросила свои туфли и косметику в пакет, забрала вуаль и была полностью готова, когда заехал отец.
Майкл позвонил в дверь ровно без четверти пять.
Бесс наверху ходила по комнате и вдевала в ухо сережку, когда услышала звонок. В животе у нее все перевернулось, она поспешила к окну и подняла занавеску. Там на улице стояли два белых лимузина, а в дом, впервые после того, как он собрал свои вещи и уехал, входил Майкл.
Бесс опустила занавеску, прижала руку к груди, заставила себя глубоко вздохнуть, взяла сумочку и вышла из комнаты. Наверху лестницы она остановилась. Майкл, улыбающийся, красивый, в смокинге цвета слоновой кости с бабочкой абрикосового оттенка, обнимал Лизу. Кружево ее подола закрывало его брюки. Дверь была открыта, позднее солнце освещало их своими лучами, и на какое-то мгновение Бесс показалось, что она смотрит на самое себя. Знакомое платье, интересный мужчина, оба они смеются, он, обнимая, поднимает ее, и ноги девушки отрываются от пола.
- О папа, правда? - визжала она. - Ты серьезно?
Майкл смеялся.
- Конечно. Ты же не думала, что мы отправим тебя в церковь в тыкве.
- Да, но два!
Лиза высвободилась из объятий и затанцевала вокруг него.
- Та же мысль пришла в голову твоей матери, так что в общем-то это от нас двоих.
Через открытую дверь заходящее солнце наполняло дом золотым сиянием, лучи его падали на Майкла, который любовался своей дочерью, а потом стал оглядывать то, что некогда было и его домом.
Сверху Бесс видела, как его взгляд вбирал знакомое: пальму в кадке за дверью, зеркало, уголок гостиной налево от входа, частично закрытый от него свадебной вуалью, которая висела на дверной раме, семейную гостиную. Майкл сделал три шага и остановился как раз под тем меетом, где наверху на лестнице стояла Бесс. Она не двигалась, глядя на его широкие плечи в искусно сшитом смокинге, густые волосы, темные брови, нос, шелковую полосу на правой брючине, кремовые открытые туфли. Он тоже стоял неподвижно, впитывая в себя увиденное, как человек, который стосковался по всему этому. Какие воспоминания оживали в нем, когда он стоял вот так неподвижно? Какие картины прошлой жизни вставали перед его глазами? В эти несколько минут она почувствовала, что он хочет остаться здесь, так же отчетливо, как тысячу раз ощущала его поцелуй.
Одновременно вошли Лиза с улицы и Рэнди из своей комнаты. Он остановился как вкопанный, увидев отца.
Майкл заговорил первым:
- Привет, Рэнди.
- Привет.
Ни один из них не сделал встречного шага. Лиза стояла в дверях, наблюдая за ними.
После паузы Майкл сказал:
- Ты здорово выглядишь.
- Спасибо. Ты тоже.
Они напряженно молчали, и Лиза поторопилась прийти на помощь:
- Эй, Рэнди, посмотри, что заказали папа с мамой - два лимузина. - Бесс спустилась по лестнице, и Лиза улыбнулась ей:
- Мам, это так здорово! Марк знает?
- Нет еще, - ответила Бесс. - И не узнает, пока не приедет в церковь. Жениху не положено видеть невесту до венчания.
Майкл смотрел, как Бесс спускается по лестнице. Бледно-персиковый костюм, туфли в тон, жемчуг в ушах и на шее, волна волос до плеч, легкая улыбка на губах. Она остановилась на секунду на последней ступеньке, положив руку на стойку перил. Только слепой не заметил бы, как их тянет друг к другу. Их взгляды встретились, и Майкл поправил свою абрикосовую бабочку смущенным жестом, так, как в подобных случаях делают мужчины.
- Привет, Майкл, - поприветствовала его как ни в чем не бывало Бесс.
- Бесс... ты выглядишь просто потрясно.
- Я то же самое подумала о тебе.
Улыбаясь, несколько секунд он молча смотрел на нее, пока не спохватился, что за ним наблюдают дети.
- По-моему, все великолепны. Рэнди... и Лиза, наша прекрасная невеста.
- Великолепна, - согласилась Бесс, направляясь к дочери.
Волосы Лизы были закреплены двумя маленькими гребенками и падали на спину крутыми локонами. Бесс повернула ее к себе:
- Прекрасная прическа. Тебе нравится?
- Очень. Чудо из чудес.
- Отлично. Нам нужно идти. Съемка в пять.
Майкл сказал:
- Можно взять твое пальто, Бесс?
- Да, оно в шкафу, за тобой, и Лизино тоже.
Лиза сказала:
- Нет, я свое не надену, изомнется платье. Кроме того, на улице почти весна.
Майкл открыл шкаф, как он делал это сотни раз, достал пальто Бесс. Лиза сняла вуаль с дверной рамы, Рэнди взял ее сумку.
- Как мы сядем? - спросил Рэнди, когда они направились к ожидающим их машинам, возле которых стояли водители в ливреях.
Майкл вышел из дома последним и закрыл входную дверь.
- Твоя мама и я решили, что поедем в одной, а ты, Рэнди, будешь эскортом Лизы, если не возражаешь.
Водители улыбались, один из них снял фуражку и протянул Лизе руку:
- Сюда, пожалуйста, мисс, примите мои поздравления. Сегодня прекрасный день.
Лиза поставила ногу в машину, но передумала и сделала шаг назад, когда Бесс уже была готова сесть во вторую машину.
- Мама, папа! - позвала она.
Бесс и Майкл обернулись.
- Скажите Рэнди, чтобы он в церкви не ковырял в носу, ведь гости будут смотреть.
Все засмеялись, а Рэнди пообещал, что даст ей как следует, как в детстве.
Двери машины закрылись, Лиза потрепала Рэнди по щеке:
- Молодец, братец, и глаза твои сегодня лучше.
Он сказал:
- Между этими двумя что-то происходит.
Лиза ответила:
- Надеюсь.
Во второй машине Майкл и Бесс сидели на белых кожаных сиденьях на безопасном расстоянии и избегали смотреть друг другу в глаза. Но чувствовали себя великолепно! Не только каждый в отдельности, но вместе. Совпадало все, вплоть до сочетающихся по цвету туалетов.
Когда искушение стало слишком сильным, Майкл повернулся к ней и сказал:
- Мы вот так же ездили в церковь утром по воскресеньям.
Она тоже позволила себе взглянуть на него.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Лимузин повернул за угол, и водитель спросил:
- Невеста - ваша дочь?
- Да, - ответил Майкл.
- Значит, счастливый день.
- Очень счастливый.
Майкл снова посмотрел на Бесс. Этот день сулил им кое-что. Водитель опустил стекло, отделяющее его от пассажиров, и они остались одни. Атмосфера была искушающей, изоляция романтичной. Оба сознавали, что на них работает и прошлое, и настоящее, притягивая их друг к другу и расслабляя.
Через какое-то время Майкл сказал:
- Ты сменила ковер в вестибюле.
- Да.
- И обои.
- Да.
- Мне нравится.
Она отвернулась, тщетно пытаясь образумить себя.
- Бесс?
Майкл накрыл ее руку своей. С усилием она отняла ее.
- Майкл. Прошлое будет преследовать нас сегодня, но оно не изменит того, что есть.
- А что есть? - спросил он.
- Майкл, не надо. Это неразумно.
Некоторое время он молча смотрел на нее.
- Хорошо. Пусть будет, как ты хочешь.
Остаток пути они проехали молча, но Бесс чувствовала на себе его взгляд. Сердце ее билось где-то в горле, и ей казалось, что он это видит. Она чувствовала и восторг, и смущение и понимала, какая во всем этом таится угроза.
Семейство Пэдгетг уже прибыло в церковь. Появление лимузинов вызвало общий восторг. Марк в таком же, как Майкл и Рэнди, смокинге, увидев подъезжающую невесту, недоверчиво улыбнулся, открыл дверцу и заглянул в машину.
- Откуда это?
- Мама и папа арендовали это для нас. Здорово, правда?
Начались объятия, приветствия, восклицания. Затем все вошли в церковь, где фотограф уже устанавливал свое оборудование. В комнате для переодевания невесты стояли плоские белые коробки с цветами. Бесс помогала Лизе прикрепить получше вуаль. Женский состав семейства Пэдгетт крутился перед большим и высоким зеркалом, что-то поправляя и улучшая в своих туалетах в последние минуты. Бесс поглубже запрятала гребенку в Лизиных волосах и вколола для верности еще две шпильки.
- Ну как, хорошо? - спросила она.
- Хорошо, - одобрила Лиза. - Подай, пожалуйста, мой букет, мама.
Бесс открыла одну из коробок. Тонкая зеленая бумага зашелестела, и у нее застыли руки. В восковом зеленом гнездышке лежал букет абрикосовых роз и кремовых и белых азалий, точно таких, как те, с которыми она шла к алтарю в 1968 году.
Она повернулась к Лизе, которая стояла спиной к зеркалу:
- Нечестно, дорогая.
- На войне и в любви все частно, а у вас сейчас и то и другое.
Бесс смотрела на цветы и чувствовала, как теряет контроль над собой и как улетучивается ее намерение быть благоразумной.
- Ты стала коварной маленькой женщиной.
- Спасибо.
У Бесс на глаза навернулись слезы.
- Если я из-за тебя заплачу и испорчу грим, тебе это никогда не простится.
Она высвободила букет из вощеной тонкой бумаги.
- Ты, конечно, отнесла мои свадебные фотографии флористу.
- Конечно.
Лиза подошла к матери, взяла ее за подбородок и заглянула в блестящие глаза:
- Похоже, действует.
У Бесс дрожали губы.
- Ты непослушная бессовестная девчонка.
Лиза засмеялась:
- Тут и для папы есть. Приколи к его смокингу.
Остальным женщинам в комнате она сказала:
- Пожалуйста, достаньте мужские бутоньерки и прикрепите к их смокингам. Марианна, ты поможешь Рэнди?
***
Рэнди видел, как Марианна, в чем-то воздушном, неземном, направляется к нему. Темные волосы окружают ее головку пышным облаком. К ним очень шло платье цвета недозрелого персика, с короткими, круглыми, как баскетбольные мячи, рукавами, которые непонятно каким образом держались на ее плечах. Видны были ключицы, горло и покатость плеч над скромным вырезом платья.
Марианна шла к Рэнди и думала, что в жизни не видела такого красивого парня. Казалось, что кремовый смокинг и абрикосовая бабочка созданы специально для его смуглой кожи, темных волос и глаз. Ей никогда не нравились молодые люди с волосами до плеч, но тут это было красиво. Брюнеты ей вообще не нравились, но он был исключением. Марианна никогда не общалась с теми, кто ничего не хотел добиваться, но Лиза говорила, что он талантлив. Она всегда отказывалась встречаться вот с такими дикарями, но тут был элемент риска, к которому хоть раз в жизни обязательно тянутся все хорошие девушки.
- Привет, - сказала она спокойно, останавливаясь перед ним.
- Привет.
У него были полные, красиво очерченные губы, яркие от природы. Ни у кого из тех немногочисленных мальчиков, с которыми она целовалась, не было такого привлекательного рта. Ей нравилось, как были раскрыты его губы, когда он смотрел на нее; слегка порозовевшие щеки под темной кожей; длинные черные ресницы обрамляли глубокие темные глаза, которые не отрывались от нее.
- Меня прислали приколоть тебе бутоньерку.
- О'кей, - бросил он.
Она вытащила из абрикосовой розы булавку с жемчужной головкой и положила руку под левый лацкан смокинга. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала запах его лосьона после бритья, запах чего-то, чем он мазал волосы, чтобы они не торчали и блестели.
- Марианна?
Она подняла голову, ее пальчики по-прежнему были близко к его сердцу.
- Извини меня за прошлый вечер.
Интересно, билось ли его сердце так же сильно, как ее?
- Ты тоже меня извини.
Она вновь занялась бутоньеркой.
- Понимаешь, еще ни разу ни одна девушка не обращала на это внимания.
- Я тоже могла бы быть потактичнее.
- Нет, ты была права, я не прав. Сегодня это не повторится.
Марианна приколола цветок и отступила назад. Посмотрев ему в лицо, она представила себе его с барабанными палочками в руках, платком на лбу, чтобы в глаза не капал пот. Пот, ритм, сумасшедшие громкие и хриплые песни.
Он вписывался в этот образ так же, как вписывались в ее жизнь Мендельсон и Брамс.
И все равно он был так интересен, так хорош собой. И его явное увлечение ею задевало и растревожило в ней что-то, о чем она раньше не знала.
"Сегодня, только сегодня, - думала она, - я отступлю от своих правил".
***
Бесс тоже вынула бутоньерку из коробки и вышла в вестибюль, чтобы найти Майкла. Приближаясь к нему, она думала, что есть вечные законы. Мужчины и женщины были созданы идти по жизни рука об руку, и, несмотря на феминистское движение, все равно оставались какие-то вещи, которые человек одного пола должен делать для другого. В День благодарения мужчины резали индеек. В день свадьбы женщины прикалывали бутоньерки.
- Майкл? - позвала она.
Он прервал разговор с Джейком Пэдгеттом, и Бесс снова оказалась во власти его необычайной привлекательности. Это часто случалось в былые годы, когда они еще только встречались. Как только его темные глаза останавливались на ней, в ней начинали разгораться угли.
- У меня твоя бутоньерка.
- Приколешь ее мне?
- Хорошо.
Оказывая ему эту маленькую любезность, Бесс не могла не вспомнить, как часто она проводила одежной щеткой по его плечам, застегивала пуговицу на воротничке. Мелочи, которые обычны в жизни жены и мужа. Она вдохнула запах его одеколона "Бритиш Стерлинг". Под лацканом смокинга ее рука ощутила тепло его тела.
- Ну как, Бесс? - мягко спросил он.
Она подняла на него глаза и снова принялась за упрямую булавку, которая никак не хотела выскочить из оберточной бумаги.
- Твоя дочь выходит замуж. Чувствуешь себя старой?
Наконец она справилась с булавкой и приколола бутоньерку. Поправила ее, разгладила лацкан и посмотрела Майклу в глаза:
- Нет.
- Можешь ты в это поверить? Нам сорок.
- Не правда. Это мне сорок. Тебе сорок три.
- Злюка, - сказал он с усмешкой.
- Ты, наверное, заметил: Лиза выбрала те же цветы, какие были на нашей свадьбе.
- Я гадал, совпадение ли это?
- Будет еще одно: она отнесла наши свадебные фотографии, к флористу, и он сделал ей точно такой же букет, какой был на свадьбе у меня.
- Правда?
Бесс кивнула.
- Девушка серьезно взялась за дело.
- Я должна сознаться, что не осталась равнодушной, когда увидела этот букет.
- Да? - Майкл нагнулся, все еще усмехаясь, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Да! И не будь, пожалуйста, таким самодовольным. Посмотри на нее. Она вся сияет. Если у тебя не слепит глаза, то с меня десять долларов.
- Идет! Но если мы держим пари, давай по крайней мере выберем что-то...
Кто-то прервал их:
- Не этот ли мужчина шесть лет посылал мне в День матери поздравительные карточки?
К Майклу с протянутыми руками шла Стелла, шелестя серебряными воланами своего платья.
- Стелла! - воскликнул он. - Прекрасная дама!
Они обнялись с искренней теплотой.
- Майкл, - сказала она, прижавшись щекой к его щеке, - как я рада.
Она откинулась назад, чтобы лучше рассмотреть его.
- Ты с каждым годом становишься все более интересным.
Он засмеялся, держа ее руки в своих, больших и смуглых, и пощелкал языком.
- Ты тоже. - И посмотрел на ее атласные бальные туфли. - Разве бабушки так одеваются?
Стелла подняла ногу.
- Ортопедическая обувь на высоких каблуках, - сказала она. - Если тебе это нравится. Пошли. Бесс, ты с нами. Я хочу вас познакомить со своим другом.
Они едва успели пожать руку Джилу Харвуду, как появилась невеста. Она вошла в вестибюль, и с этого мгновения Майкл и Бесс уже не видели никого, кроме нее. Они вместе повернулись к ней, рука Майкла нашла руку Бесс и крепко сжала ее.
- О Боже мой, - прошептал он.
Она была хорошенькой и юной. Она соединила в себе мать и отца. Пока она шла к ним, у них в голове проносилось многое: что она взяла у каждого лучшие черты, что она счастлива, что готова к этой свадьбе и к будущей жизни со своим избранником, что она носит под сердцем их первого внука. Но больше всего их потрясло, как старательно, во всех деталях, она воссоздала их собственную свадьбу.
Платье так же шелестело, как некогда на Бесс.
Вуаль была точной копией той, ее.
Букет как будто бы сохранился с тех времен.
- Мама, папа... - сказала она, тронув каждого за плечо и прижимаясь поочередно к их лицам щекой. - Я так счастлива.
- И мы счастливы за тебя, - шепнула Бесс.
Майкл добавил:
- Любимая, ты поразительно красива.
- Да, согласен, - подтвердил подошедший Марк.
Вмешался фотограф:
- Все сюда, пожалуйста. Мне нужен снимок всех вместе перед входом в церковь. Мы опаздываем!
Все двинулись к входным дверям. Глаза Майкла нашли глаза Бесс.
- Хотя ты Меня и предупредила, все равно это был шок. На секунду я подумал, что это ты.
- Да, я понимаю. Это может вызвать замешательство.
Битый час фотограф заставлял всех становиться так или иначе. Майкл и Бесс все время оказывались вместе: в группе ли, которую снимали, в стороне ли, наблюдая, как снимают других. Оба остро ощущали присутствие друг друга, вспоминая эпизоды собственной свадьбы.
В конце фотограф заявил:
- Теперь семья невесты, пожалуйста. Только члены семьи.
Майкл на секунду заколебался, но Лиза тут же позвала его:
- Папа, иди же!
Через минуту они - Лиза, Бесс, Майкл и Рэнди - стояли на ступеньках церкви Святой Марии, той церкви, где когда-то венчались Бесс и Майкл, где крестили Лизу и Рэнди, где дети принимали первое причастие, куда они всей семьей ходили в те счастливые дни.
- Пусть родители встанут на верхнюю ступеньку, а вы, двое, перед ними, - командовал фотограф.
- Чуть правее, - обратился он к Рэнди. - Отец, положите руку ему на плечо...
Майкл положил руку на плечо сыну и почувствовал, как опять зашлось от этого прикосновения сердце.
- Хорошо. Теперь все поближе друг к другу.
Фотограф наводил фотоаппарат, они стояли рядом, чувствуя тепло друг друга.
Лиза думала: "Пусть, пусть это подействует".
Бесс: "Скорее, а то я заплачу".
Рэнди: "Приятно чувствовать руку отца".
И Майкл: "Оставьте меня с ними навсегда..."
Глава 11
Перед самым началом церемонии, когда гости собрались в вестибюле, а мать и невеста фотографировались в комнате для переодевания, Майкл увидел, что к нему направляются двое знакомых.
- Барб и Дон! - воскликнул он, расплываясь в улыбке. Он все еще не мог прийти в себя от удивления, когда обнимал их. Они в свое время были на их свадьбе, он - шафером, она - подружкой невесты. Барб и Дон, их лучшие друзья. После развода из-за каких-то глупых предубеждений они не встречались. Майкл не видел их лет пять. Обняв Барб, он ощутил ответный порыв, а пожатие руки Дона вызвало такой прилив дружеских чувств, что он тут же обнял старого друга.
Кто-то прошептал:
- Рэнди, это ты?
Он выскочил в носках из кухни в холл. Лиза нагнулась над перилами.
- Я-я-я, сестра.
- Что у тебя?
- "Фритос". И чай со льдом.
- Я не могу уснуть. Принеси мне это сюда. Карабкаясь по ступенькам, Рэнди бормотал:
- Иисус, я ненавижу чай со льдом.
Лиза в сером спортивном костюме сидела на кровати, скрестив ноги.
- Входи и закрой дверь.
Он послушался и опустился у кровати на пол, который качался под ним, как палуба.
- Дай мне тоже, - сказала Лиза, протягивая руку за крекером.
Она уронила пакетик и повернула брата лицом к себе.
- Рэнди, глупая ты задница, ты снова курил эту гадость? Сознавайся!
- Нет, - пробормотал он - сес...
- У тебя такие глаза! Господи! Господи, как ты нагрузился! А если бы тебя мама поймала? Она бы тебя просто выгнала.
- Ты ей скажешь?
- Я должна, ты знаешь.
Видно было, что она колеблется.
- Но я не хочу портить завтрашний день. Ты обещал мне, что больше не будешь курить это дерьмо.
- Помню. Но я сделал всего несколько затяжек.
- Почему?
- Не знаю. - Рэнди свалился поперек кровати в ногах у Лизы. - Не знаю.
Она взяла у него из рук чай, глотнула, села на кровать, снова подобрав под себя ноги. Как ему помочь?
- Ты понимаешь, что ты делаешь со своей жизнью?
- Это всего лишь курево. Я не колюсь.
- Лишь курево!
Лиза покачала головой, а он уставился в потолок.
- Сколько ты тратишь на это в неделю?
Рэнди пожал плечами и отвернулся.
- Сколько?
- Тебя это не касается.
Она толкнула его ногой:
- Посмотри на себя. Тебе девятнадцать лет, у тебя есть комплект барабанов "Перле". Что еще? Приличная работа? Мебель? Машина, за которую заплатила мама? Друг, который чего-то стоит? Берни, дырка в заднице. Господи, да я за свою жизнь не поручусь, когда он рядом с тобой болтается.
- Брось, с Берни все в порядке.
- Берни - дрянь. Когда ты это поймешь?
Рэнди покрутил головой и посмотрел на нее. Она съела уже три крекера. Лиза вложила крекер и ему в руку. Съела еще один и сказала:
- Ты знаешь, я думаю, что дело в том, что ты себя недостаточно любишь.
- Ой-ой! Послушайте ее. Лиза Фрейд.
Она дала ему еще крекер.
- Не любишь. И ты это знаешь. Поэтому ты и болтаешься со всякими неудачниками. Давай посмотрим правде в глаза. А твои девицы? Кого ты приводил ко мне? Мне хотелось надеть на руку презерватив, прежде чем поздороваться с ними.
- Спасибо.
Лиза дала ему последние два крекера, бросила пустой кулек и отряхнула руки.
- Ты с папой сегодня разговаривал, как с дерьмом.
- Дерьмо и есть дерьмо.
- О, брось это, Рэнди. Он из кожи вон лезет, чтобы наладить с тобой отношения. Когда ты это перерастешь? Ведь это тебя разрушает.
- Не он сегодня меня беспокоит.
- Да, а кто же?
- Марианна.
- С ней тоже дров наломал?
- Послушай, я старался. Правда, старался.
- Что старался-то? Забраться к ней под юбку? Оставь ее, Рэнди. Она хорошая девушка.
- Ну и ну. Хорошенького ты обо мне мнения.
- Я тебя люблю, братишка. Но чтобы я могла тебя любить, мне очень на многое приходится закрывать глаза. Я бы любила тебя еще больше, если бы ты постарался: бросил эту дурную траву курить, нашел работу.
- У меня есть работа.
- Ну да. Этот сумасшедший дом. Чего ты боишься? Что ты не годишься для этих твоих драгоценных барабанов?
Она вытянула ногу и положила на его грудь.
- Ты будешь помнить утром то, что я тебе сейчас скажу?
- Буду. Я в порядке. Пришел в себя.
- Хорошо. Тогда слушай, и слушай как следует. Ты - лучший барабанщик из всех, кого мне доводилось слышать. Если хочешь барабанить, давай! Но запомни, это рисковая работа, особенно если ты куришь эту дрянь. Потом ты станешь колоться, потом все хуже и хуже, и ты погиб. Поэтому, если хочешь быть музыкантом, найди себе стоящий оркестр.
Он долго молча глазел на нее, потом сел.
- Ты правда думаешь, что я хороший барабанщик?
- Самый лучший.
Рэнди недоверчиво ухмыльнулся:
- Правда?
Она кивнула.
- Хорошо. Что случилось с Марианной? Она не выглядела счастливой, когда ворвалась в дом.
- Ничего не случилось. - Он глядел в сторону, запустив руку в волосы. Я выругался, вот и все.
- Я сказала тебе, что она хорошая девушка.
- Я извинился, но она уже умчалась.
- В следующий раз придержи язык. Это не так уж трудно.
- И не успел я войти в ресторан, как она стала вопить, что я плохо обращаюсь с отцом.
- Значит, это заметно.
- Я даже не знаю, почему это она мне нравится.
- Почему же?
- Я сказал: не знаю.
- Держу пари, что я знаю.
- Да? Ну скажи.
- Она не потаскушка, вот почему.
Рэнди проглотил комок в горле. Некоторое время он сидел молча.
- Я увидел ее первый раз - и бац! Все, конец! - Он стукнул себя по груди. - Я почувствовал, что дышать не могу.
Лиза улыбнулась:
- Иногда это случается и так.
- Я старался себя вести сегодня как можно лучше. Честно, старался. - Он показал на свой новый свитер. - Я даже себе одежду новую купил, машину вычистил, стул ей пододвигал, дверь в машине открывал. Но она упрямая. Ты знаешь?
- Иногда упрямая женщина - это лучше всего. То же относится и к друзьям. Если бы у тебя были такие друзья, может быть, ты и подошел бы Марианне.
- Ты думаешь, я не подхожу?
Лиза некоторое время смотрела на него, потом потянулась к столику у кровати и подала ему холодный чай.
- Можешь подойти, но это не так просто, надо поработать. Пойди проспись, чтобы у тебя завтра глаза были нормальные. Хорошо?
Он покорно улыбнулся.
- Хорошо. - Поднялся с кровати и пошел к двери.
- Эй, - сказала она спокойно. - Поди сюда.
Лиза подняла руки, Рэнди бросился в ее объятия. Они некоторое время раскачивались обнявшись.
- Я люблю тебя, мой маленький братец.
Рэнди зажмурился, чтобы не заплакать. Он поверил ей, что может стать достойным.
- Я тоже тебя люблю.
- Кончай это с папой.
- Да, я понимаю.
- Завтра для этого подходящее время.
Рэнди поторопился уйти, чтобы не заплакать.
- Да, - пробормотал он и вышел из комнаты.
***
День, о котором Бесс накануне говорила, что можно расслабиться, принес с собой все. что угодно, только не это. Утром - парикмахер, следом маникюр. Из магазина дважды звонила Хидер с какими-то вопросами. В церкви надо было развесить белые атласные банты; приготовить коробку, в которой гости должны оставлять поздравительные карточки; увязать все воедино в зале приемов; проверить, доставили ли свадебный торт; убедиться, что стол убрали в нужных тонах, что таблички с указанием имен гостей расставлены; и - Бог мой, как она забыла про свою собственную поздравительную открытку! Не говоря уже о колготках - почему она не проверила раньше, есть ли они?!
К назначенному времени - без четверти четыре - Бесс совершенно вымоталась. Лизы еще не было дома, и она беспокоилась о лимузине. И Рэнди все время приставал то с тем, то с другим: то ему бумагу наждачную, то зубной эликсир, то чистый носовой платок, то рожок для обуви.
- Рожок для обуви! - кричала она, перегнувшись через перила. - Возьми нож, и все!
Вернулась Лиза, самая спокойная из всех троих. Мурлыча и напевая, она красилась и одевалась. Бросила свои туфли и косметику в пакет, забрала вуаль и была полностью готова, когда заехал отец.
Майкл позвонил в дверь ровно без четверти пять.
Бесс наверху ходила по комнате и вдевала в ухо сережку, когда услышала звонок. В животе у нее все перевернулось, она поспешила к окну и подняла занавеску. Там на улице стояли два белых лимузина, а в дом, впервые после того, как он собрал свои вещи и уехал, входил Майкл.
Бесс опустила занавеску, прижала руку к груди, заставила себя глубоко вздохнуть, взяла сумочку и вышла из комнаты. Наверху лестницы она остановилась. Майкл, улыбающийся, красивый, в смокинге цвета слоновой кости с бабочкой абрикосового оттенка, обнимал Лизу. Кружево ее подола закрывало его брюки. Дверь была открыта, позднее солнце освещало их своими лучами, и на какое-то мгновение Бесс показалось, что она смотрит на самое себя. Знакомое платье, интересный мужчина, оба они смеются, он, обнимая, поднимает ее, и ноги девушки отрываются от пола.
- О папа, правда? - визжала она. - Ты серьезно?
Майкл смеялся.
- Конечно. Ты же не думала, что мы отправим тебя в церковь в тыкве.
- Да, но два!
Лиза высвободилась из объятий и затанцевала вокруг него.
- Та же мысль пришла в голову твоей матери, так что в общем-то это от нас двоих.
Через открытую дверь заходящее солнце наполняло дом золотым сиянием, лучи его падали на Майкла, который любовался своей дочерью, а потом стал оглядывать то, что некогда было и его домом.
Сверху Бесс видела, как его взгляд вбирал знакомое: пальму в кадке за дверью, зеркало, уголок гостиной налево от входа, частично закрытый от него свадебной вуалью, которая висела на дверной раме, семейную гостиную. Майкл сделал три шага и остановился как раз под тем меетом, где наверху на лестнице стояла Бесс. Она не двигалась, глядя на его широкие плечи в искусно сшитом смокинге, густые волосы, темные брови, нос, шелковую полосу на правой брючине, кремовые открытые туфли. Он тоже стоял неподвижно, впитывая в себя увиденное, как человек, который стосковался по всему этому. Какие воспоминания оживали в нем, когда он стоял вот так неподвижно? Какие картины прошлой жизни вставали перед его глазами? В эти несколько минут она почувствовала, что он хочет остаться здесь, так же отчетливо, как тысячу раз ощущала его поцелуй.
Одновременно вошли Лиза с улицы и Рэнди из своей комнаты. Он остановился как вкопанный, увидев отца.
Майкл заговорил первым:
- Привет, Рэнди.
- Привет.
Ни один из них не сделал встречного шага. Лиза стояла в дверях, наблюдая за ними.
После паузы Майкл сказал:
- Ты здорово выглядишь.
- Спасибо. Ты тоже.
Они напряженно молчали, и Лиза поторопилась прийти на помощь:
- Эй, Рэнди, посмотри, что заказали папа с мамой - два лимузина. - Бесс спустилась по лестнице, и Лиза улыбнулась ей:
- Мам, это так здорово! Марк знает?
- Нет еще, - ответила Бесс. - И не узнает, пока не приедет в церковь. Жениху не положено видеть невесту до венчания.
Майкл смотрел, как Бесс спускается по лестнице. Бледно-персиковый костюм, туфли в тон, жемчуг в ушах и на шее, волна волос до плеч, легкая улыбка на губах. Она остановилась на секунду на последней ступеньке, положив руку на стойку перил. Только слепой не заметил бы, как их тянет друг к другу. Их взгляды встретились, и Майкл поправил свою абрикосовую бабочку смущенным жестом, так, как в подобных случаях делают мужчины.
- Привет, Майкл, - поприветствовала его как ни в чем не бывало Бесс.
- Бесс... ты выглядишь просто потрясно.
- Я то же самое подумала о тебе.
Улыбаясь, несколько секунд он молча смотрел на нее, пока не спохватился, что за ним наблюдают дети.
- По-моему, все великолепны. Рэнди... и Лиза, наша прекрасная невеста.
- Великолепна, - согласилась Бесс, направляясь к дочери.
Волосы Лизы были закреплены двумя маленькими гребенками и падали на спину крутыми локонами. Бесс повернула ее к себе:
- Прекрасная прическа. Тебе нравится?
- Очень. Чудо из чудес.
- Отлично. Нам нужно идти. Съемка в пять.
Майкл сказал:
- Можно взять твое пальто, Бесс?
- Да, оно в шкафу, за тобой, и Лизино тоже.
Лиза сказала:
- Нет, я свое не надену, изомнется платье. Кроме того, на улице почти весна.
Майкл открыл шкаф, как он делал это сотни раз, достал пальто Бесс. Лиза сняла вуаль с дверной рамы, Рэнди взял ее сумку.
- Как мы сядем? - спросил Рэнди, когда они направились к ожидающим их машинам, возле которых стояли водители в ливреях.
Майкл вышел из дома последним и закрыл входную дверь.
- Твоя мама и я решили, что поедем в одной, а ты, Рэнди, будешь эскортом Лизы, если не возражаешь.
Водители улыбались, один из них снял фуражку и протянул Лизе руку:
- Сюда, пожалуйста, мисс, примите мои поздравления. Сегодня прекрасный день.
Лиза поставила ногу в машину, но передумала и сделала шаг назад, когда Бесс уже была готова сесть во вторую машину.
- Мама, папа! - позвала она.
Бесс и Майкл обернулись.
- Скажите Рэнди, чтобы он в церкви не ковырял в носу, ведь гости будут смотреть.
Все засмеялись, а Рэнди пообещал, что даст ей как следует, как в детстве.
Двери машины закрылись, Лиза потрепала Рэнди по щеке:
- Молодец, братец, и глаза твои сегодня лучше.
Он сказал:
- Между этими двумя что-то происходит.
Лиза ответила:
- Надеюсь.
Во второй машине Майкл и Бесс сидели на белых кожаных сиденьях на безопасном расстоянии и избегали смотреть друг другу в глаза. Но чувствовали себя великолепно! Не только каждый в отдельности, но вместе. Совпадало все, вплоть до сочетающихся по цвету туалетов.
Когда искушение стало слишком сильным, Майкл повернулся к ней и сказал:
- Мы вот так же ездили в церковь утром по воскресеньям.
Она тоже позволила себе взглянуть на него.
- Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Лимузин повернул за угол, и водитель спросил:
- Невеста - ваша дочь?
- Да, - ответил Майкл.
- Значит, счастливый день.
- Очень счастливый.
Майкл снова посмотрел на Бесс. Этот день сулил им кое-что. Водитель опустил стекло, отделяющее его от пассажиров, и они остались одни. Атмосфера была искушающей, изоляция романтичной. Оба сознавали, что на них работает и прошлое, и настоящее, притягивая их друг к другу и расслабляя.
Через какое-то время Майкл сказал:
- Ты сменила ковер в вестибюле.
- Да.
- И обои.
- Да.
- Мне нравится.
Она отвернулась, тщетно пытаясь образумить себя.
- Бесс?
Майкл накрыл ее руку своей. С усилием она отняла ее.
- Майкл. Прошлое будет преследовать нас сегодня, но оно не изменит того, что есть.
- А что есть? - спросил он.
- Майкл, не надо. Это неразумно.
Некоторое время он молча смотрел на нее.
- Хорошо. Пусть будет, как ты хочешь.
Остаток пути они проехали молча, но Бесс чувствовала на себе его взгляд. Сердце ее билось где-то в горле, и ей казалось, что он это видит. Она чувствовала и восторг, и смущение и понимала, какая во всем этом таится угроза.
Семейство Пэдгетг уже прибыло в церковь. Появление лимузинов вызвало общий восторг. Марк в таком же, как Майкл и Рэнди, смокинге, увидев подъезжающую невесту, недоверчиво улыбнулся, открыл дверцу и заглянул в машину.
- Откуда это?
- Мама и папа арендовали это для нас. Здорово, правда?
Начались объятия, приветствия, восклицания. Затем все вошли в церковь, где фотограф уже устанавливал свое оборудование. В комнате для переодевания невесты стояли плоские белые коробки с цветами. Бесс помогала Лизе прикрепить получше вуаль. Женский состав семейства Пэдгетт крутился перед большим и высоким зеркалом, что-то поправляя и улучшая в своих туалетах в последние минуты. Бесс поглубже запрятала гребенку в Лизиных волосах и вколола для верности еще две шпильки.
- Ну как, хорошо? - спросила она.
- Хорошо, - одобрила Лиза. - Подай, пожалуйста, мой букет, мама.
Бесс открыла одну из коробок. Тонкая зеленая бумага зашелестела, и у нее застыли руки. В восковом зеленом гнездышке лежал букет абрикосовых роз и кремовых и белых азалий, точно таких, как те, с которыми она шла к алтарю в 1968 году.
Она повернулась к Лизе, которая стояла спиной к зеркалу:
- Нечестно, дорогая.
- На войне и в любви все частно, а у вас сейчас и то и другое.
Бесс смотрела на цветы и чувствовала, как теряет контроль над собой и как улетучивается ее намерение быть благоразумной.
- Ты стала коварной маленькой женщиной.
- Спасибо.
У Бесс на глаза навернулись слезы.
- Если я из-за тебя заплачу и испорчу грим, тебе это никогда не простится.
Она высвободила букет из вощеной тонкой бумаги.
- Ты, конечно, отнесла мои свадебные фотографии флористу.
- Конечно.
Лиза подошла к матери, взяла ее за подбородок и заглянула в блестящие глаза:
- Похоже, действует.
У Бесс дрожали губы.
- Ты непослушная бессовестная девчонка.
Лиза засмеялась:
- Тут и для папы есть. Приколи к его смокингу.
Остальным женщинам в комнате она сказала:
- Пожалуйста, достаньте мужские бутоньерки и прикрепите к их смокингам. Марианна, ты поможешь Рэнди?
***
Рэнди видел, как Марианна, в чем-то воздушном, неземном, направляется к нему. Темные волосы окружают ее головку пышным облаком. К ним очень шло платье цвета недозрелого персика, с короткими, круглыми, как баскетбольные мячи, рукавами, которые непонятно каким образом держались на ее плечах. Видны были ключицы, горло и покатость плеч над скромным вырезом платья.
Марианна шла к Рэнди и думала, что в жизни не видела такого красивого парня. Казалось, что кремовый смокинг и абрикосовая бабочка созданы специально для его смуглой кожи, темных волос и глаз. Ей никогда не нравились молодые люди с волосами до плеч, но тут это было красиво. Брюнеты ей вообще не нравились, но он был исключением. Марианна никогда не общалась с теми, кто ничего не хотел добиваться, но Лиза говорила, что он талантлив. Она всегда отказывалась встречаться вот с такими дикарями, но тут был элемент риска, к которому хоть раз в жизни обязательно тянутся все хорошие девушки.
- Привет, - сказала она спокойно, останавливаясь перед ним.
- Привет.
У него были полные, красиво очерченные губы, яркие от природы. Ни у кого из тех немногочисленных мальчиков, с которыми она целовалась, не было такого привлекательного рта. Ей нравилось, как были раскрыты его губы, когда он смотрел на нее; слегка порозовевшие щеки под темной кожей; длинные черные ресницы обрамляли глубокие темные глаза, которые не отрывались от нее.
- Меня прислали приколоть тебе бутоньерку.
- О'кей, - бросил он.
Она вытащила из абрикосовой розы булавку с жемчужной головкой и положила руку под левый лацкан смокинга. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала запах его лосьона после бритья, запах чего-то, чем он мазал волосы, чтобы они не торчали и блестели.
- Марианна?
Она подняла голову, ее пальчики по-прежнему были близко к его сердцу.
- Извини меня за прошлый вечер.
Интересно, билось ли его сердце так же сильно, как ее?
- Ты тоже меня извини.
Она вновь занялась бутоньеркой.
- Понимаешь, еще ни разу ни одна девушка не обращала на это внимания.
- Я тоже могла бы быть потактичнее.
- Нет, ты была права, я не прав. Сегодня это не повторится.
Марианна приколола цветок и отступила назад. Посмотрев ему в лицо, она представила себе его с барабанными палочками в руках, платком на лбу, чтобы в глаза не капал пот. Пот, ритм, сумасшедшие громкие и хриплые песни.
Он вписывался в этот образ так же, как вписывались в ее жизнь Мендельсон и Брамс.
И все равно он был так интересен, так хорош собой. И его явное увлечение ею задевало и растревожило в ней что-то, о чем она раньше не знала.
"Сегодня, только сегодня, - думала она, - я отступлю от своих правил".
***
Бесс тоже вынула бутоньерку из коробки и вышла в вестибюль, чтобы найти Майкла. Приближаясь к нему, она думала, что есть вечные законы. Мужчины и женщины были созданы идти по жизни рука об руку, и, несмотря на феминистское движение, все равно оставались какие-то вещи, которые человек одного пола должен делать для другого. В День благодарения мужчины резали индеек. В день свадьбы женщины прикалывали бутоньерки.
- Майкл? - позвала она.
Он прервал разговор с Джейком Пэдгеттом, и Бесс снова оказалась во власти его необычайной привлекательности. Это часто случалось в былые годы, когда они еще только встречались. Как только его темные глаза останавливались на ней, в ней начинали разгораться угли.
- У меня твоя бутоньерка.
- Приколешь ее мне?
- Хорошо.
Оказывая ему эту маленькую любезность, Бесс не могла не вспомнить, как часто она проводила одежной щеткой по его плечам, застегивала пуговицу на воротничке. Мелочи, которые обычны в жизни жены и мужа. Она вдохнула запах его одеколона "Бритиш Стерлинг". Под лацканом смокинга ее рука ощутила тепло его тела.
- Ну как, Бесс? - мягко спросил он.
Она подняла на него глаза и снова принялась за упрямую булавку, которая никак не хотела выскочить из оберточной бумаги.
- Твоя дочь выходит замуж. Чувствуешь себя старой?
Наконец она справилась с булавкой и приколола бутоньерку. Поправила ее, разгладила лацкан и посмотрела Майклу в глаза:
- Нет.
- Можешь ты в это поверить? Нам сорок.
- Не правда. Это мне сорок. Тебе сорок три.
- Злюка, - сказал он с усмешкой.
- Ты, наверное, заметил: Лиза выбрала те же цветы, какие были на нашей свадьбе.
- Я гадал, совпадение ли это?
- Будет еще одно: она отнесла наши свадебные фотографии, к флористу, и он сделал ей точно такой же букет, какой был на свадьбе у меня.
- Правда?
Бесс кивнула.
- Девушка серьезно взялась за дело.
- Я должна сознаться, что не осталась равнодушной, когда увидела этот букет.
- Да? - Майкл нагнулся, все еще усмехаясь, чтобы их глаза были на одном уровне.
- Да! И не будь, пожалуйста, таким самодовольным. Посмотри на нее. Она вся сияет. Если у тебя не слепит глаза, то с меня десять долларов.
- Идет! Но если мы держим пари, давай по крайней мере выберем что-то...
Кто-то прервал их:
- Не этот ли мужчина шесть лет посылал мне в День матери поздравительные карточки?
К Майклу с протянутыми руками шла Стелла, шелестя серебряными воланами своего платья.
- Стелла! - воскликнул он. - Прекрасная дама!
Они обнялись с искренней теплотой.
- Майкл, - сказала она, прижавшись щекой к его щеке, - как я рада.
Она откинулась назад, чтобы лучше рассмотреть его.
- Ты с каждым годом становишься все более интересным.
Он засмеялся, держа ее руки в своих, больших и смуглых, и пощелкал языком.
- Ты тоже. - И посмотрел на ее атласные бальные туфли. - Разве бабушки так одеваются?
Стелла подняла ногу.
- Ортопедическая обувь на высоких каблуках, - сказала она. - Если тебе это нравится. Пошли. Бесс, ты с нами. Я хочу вас познакомить со своим другом.
Они едва успели пожать руку Джилу Харвуду, как появилась невеста. Она вошла в вестибюль, и с этого мгновения Майкл и Бесс уже не видели никого, кроме нее. Они вместе повернулись к ней, рука Майкла нашла руку Бесс и крепко сжала ее.
- О Боже мой, - прошептал он.
Она была хорошенькой и юной. Она соединила в себе мать и отца. Пока она шла к ним, у них в голове проносилось многое: что она взяла у каждого лучшие черты, что она счастлива, что готова к этой свадьбе и к будущей жизни со своим избранником, что она носит под сердцем их первого внука. Но больше всего их потрясло, как старательно, во всех деталях, она воссоздала их собственную свадьбу.
Платье так же шелестело, как некогда на Бесс.
Вуаль была точной копией той, ее.
Букет как будто бы сохранился с тех времен.
- Мама, папа... - сказала она, тронув каждого за плечо и прижимаясь поочередно к их лицам щекой. - Я так счастлива.
- И мы счастливы за тебя, - шепнула Бесс.
Майкл добавил:
- Любимая, ты поразительно красива.
- Да, согласен, - подтвердил подошедший Марк.
Вмешался фотограф:
- Все сюда, пожалуйста. Мне нужен снимок всех вместе перед входом в церковь. Мы опаздываем!
Все двинулись к входным дверям. Глаза Майкла нашли глаза Бесс.
- Хотя ты Меня и предупредила, все равно это был шок. На секунду я подумал, что это ты.
- Да, я понимаю. Это может вызвать замешательство.
Битый час фотограф заставлял всех становиться так или иначе. Майкл и Бесс все время оказывались вместе: в группе ли, которую снимали, в стороне ли, наблюдая, как снимают других. Оба остро ощущали присутствие друг друга, вспоминая эпизоды собственной свадьбы.
В конце фотограф заявил:
- Теперь семья невесты, пожалуйста. Только члены семьи.
Майкл на секунду заколебался, но Лиза тут же позвала его:
- Папа, иди же!
Через минуту они - Лиза, Бесс, Майкл и Рэнди - стояли на ступеньках церкви Святой Марии, той церкви, где когда-то венчались Бесс и Майкл, где крестили Лизу и Рэнди, где дети принимали первое причастие, куда они всей семьей ходили в те счастливые дни.
- Пусть родители встанут на верхнюю ступеньку, а вы, двое, перед ними, - командовал фотограф.
- Чуть правее, - обратился он к Рэнди. - Отец, положите руку ему на плечо...
Майкл положил руку на плечо сыну и почувствовал, как опять зашлось от этого прикосновения сердце.
- Хорошо. Теперь все поближе друг к другу.
Фотограф наводил фотоаппарат, они стояли рядом, чувствуя тепло друг друга.
Лиза думала: "Пусть, пусть это подействует".
Бесс: "Скорее, а то я заплачу".
Рэнди: "Приятно чувствовать руку отца".
И Майкл: "Оставьте меня с ними навсегда..."
Глава 11
Перед самым началом церемонии, когда гости собрались в вестибюле, а мать и невеста фотографировались в комнате для переодевания, Майкл увидел, что к нему направляются двое знакомых.
- Барб и Дон! - воскликнул он, расплываясь в улыбке. Он все еще не мог прийти в себя от удивления, когда обнимал их. Они в свое время были на их свадьбе, он - шафером, она - подружкой невесты. Барб и Дон, их лучшие друзья. После развода из-за каких-то глупых предубеждений они не встречались. Майкл не видел их лет пять. Обняв Барб, он ощутил ответный порыв, а пожатие руки Дона вызвало такой прилив дружеских чувств, что он тут же обнял старого друга.